Самарские украинцы вчера и сегодня (рос.) |
20.08.04, 01:45:00 |
История появления первых украинцев на самарской земле восходит к XVII веку, однако, по преданию, на месте будущего города Самары в 1357 году побывал сын черниговского боярина Феодора Бяконта митрополит Алексий. Живописные берега Волги и впадающей в него Самары понравились святителю, и он объявил, что со временем «будет воздвигнут тут город велий, в котором просияет благочестие и который никакому разорению подвержен не будет». Впоследствии благодарные самарцы признали Алексия покровителем города, воздвигли в честь него часовню и основали братство, назвали его именем городскую площадь и улицу. В 1586 году была построена самарская крепость, а в 1670-м ее жители открыли ворота отрядам Степана Разина, уроженца казацкой "малороссийской" станицы Зимовейской. В войске атамана служило много украинцев. Один из них, Алексей Хромый, известный как Леско Черкашенин, стал побратимом и ближайшим сподвижником Разина. Отряд Черкашенина некоторое время находился в Самаре, а сам он был избран городским атаманом. Предание повествует, что после поражения Разина под Симбирском в 1670 году 50 украинских казаков ушли на реку Большой Кинель, основав первое украинское поселение. Официальной же датой появления украинцев в тех местах принято считать 1744 год, когда была построена Черкасская слобода (ныне село Кинель-Черкассы). Здесь осело 46 семей из большой партии украинцев, навербованных российским правительством для освоения оренбургско-самарского края. Свое название слобода получила от употреблявшегося в России наименования украинцев и украинских казаков - черкасы (вероятно, по городу Черкассы - центру украинского казачества). Широко употреблялось и другое название украинцев - “малороссияне”. Примерно в те же годы правительство пригласило на Волгу для транспортировки соли с озера Эльтон украинских чумаков, занимавшихся торгово-перевозным ремеслом. Они основали несколько поселений - слобод, в том числе Пестравку (ныне райцентр Самарской области) и Покровскую слободу, ставшую столицей волжских украинцев (сейчас г. Энгельс Саратовской области). К 1816 году в Поволжье насчитывалось 17 слобод солевозов, в которых проживало более 26 тысяч человек. Рачительные хозяева, украинцы смогли быстро наладить свой быт и достигнуть немалого благосостояния. Наблюдательные современники отмечали их материальный достаток, добродушный, общительный нрав, внушительность основанных ими поселений. В 1773 году в Поволжье заполыхала крестьянская война под руководством казака «малороссийской» Зимовейской станицы Емельяна Пугачева. И в его армии было немало украинцев. Повстанческий отряд был создан в Кинель-Черкасской слободе, к пугачевцам присоединились около 900 покровских украинцев. Значительная часть волжских украинцев, однако, отказалась принимать участие в кровавой гражданской войне XVIII века. Следующее столетие ознаменовалось интенсивным переселением украинцев в Среднее Поволжье. На свободные земли двинулись крестьяне из густонаселенных уездов Киевской, Харьковской, Полтавской и Черниговской губерний, украинцы из-под Воронежа и Курска. Основанным селам и хуторам зачастую давались "говорящие" названия: Киевский Черниговский, Харьковка, Новая Полтавка, Черкасский, Новая Волынь... К концу XIX века Самарской губернии насчитывалось около 120 тысяч украинцев. В начале следующего столетия они проживали почти в 300 селах, деревнях, слободах и хуторах. Пальму первенства держали Николаевский и Новоузенский уезды - соответственно 94 и 83 поселения. Далее следовали Бугурусланский, Бузулукский и Самарский уезды. В Бугульминском было всего 5 населенных пунктов, где проживали "малороссияне", а Ставропольский так и остался в стороне от украинской колонизации. Городское украинское население было немногочисленным. Любопытно, что в 196 случаях украинцы предпочитали жить обособленно от других этнических групп, в 79 - допускали соседство с русскими. Эту характерную особенность подметили и авторы капитального географического описания России: «Малоруссы живут частью отдельными слободами, частью вместе с великоруссами, но почти никогда с другими народностями». Показательна и запись в церковной летописи села Николаевки (ныне Волжского района): «Живут, как истые малороссы, с великороссами не мешаются, т.е. не вступают в брак с великороссиянами, если и берут некоторые на воспитание детей у земского благотворительного заведения, они в среде воспитывающих их становятся истыми малороссами». Вплоть до конца 20-х годов XX века переселенцы с Украины сохраняли основные черты своей традиционной культуры. Основным занятием украинцев в самарском Заволжье было земледелие. В заволжских степях нашло развитие характерное для южнорусского и украинского населения двуполье или перелог. Подсобный характер у малороссийских крестьян играло скотоводство, хотя нередко оно занимало важное место в хозяйстве. Так, в Кинель-Черкассах, по описанию П.С.Палласа, «для скотоводства имеют они в степи построенные скотные дворы. Наипаче держат они много рогатого скота, и в полевую работу употребляют по большей части быков, хотя иные мужики имеют у себя по 20 и 30 лошадей; также овечьи стада многочисленны, и некоторые хозяева содержат у себя до 400 овец». Поселения самарских украинцев на раннем этапе жизни в степи были аналогичны существовавшим в районе выхода переселенцев. Большие селения - слободы, станицы - располагались на открытых степных пространствах, где немаловажную роль играло наличие воды - реки, озера. Изначально украинские селения по форме представляли хаотичную планировку, где усадьбы не имели строгой ориентации. Однако со временем селения приобретали линейный характер (рядовый, уличный). Это отмечено в XIX веке автором очерка «Слобода Покровская»: «Расположение слободы не везде правильное, но в последнее время приняты меры к введению порядка в расположении улиц и домов: прежде строились, кто как хотел...» Украинская усадьба, представляющая собой комплекс жилища (хаты) и надворных построек, мало отличалась от подобных на Украине или в российском Черноземье. В Кинель-Черкассах, по описанию XIX века, «малороссияне, называя себя черкассами, а также казаками, жили просто: хата с сенями и камора (амбар), а двор огорожен в 3 жерди. Дома почти все вымазаны снаружи глиной, печи битыя, а трубы от них отводятся из-под чела в бок, к сенной стене, и дым выходит в сделанное в ней отверстие прямо в сени. Для удержания тепла отверстие снаружи затыкается. Внутренность печи хохлушки вымазывают раз в неделю. Очень немногие дома покрыты тесом или соломой на глине, преимущественно же одною соломою. Дома и надворные строения стеснены; переулки весьма редки. По недостатку и дороговизне дров начинается отапливание домов кизяком». В описаниях встречается и этническая самобытность украинского жилища: «Отличительная черта малороссиян от русских - опрятность и лучшая обстановка жилья: в их хатах, хотя иногда и нет совершенного деревянного пола, но он всегда чисто выметен, горница светлее, так как у каждого малоросса, даже в небольшой хате, три-четыре окна; у всех изб есть дымовые трубы, и черной топки, как у русских, нет. Каждый год к Троицыну дню все хаты без изъятия хохлушки обмазывают снаружи, часто и внутри, глиной, белят и расписывают какой-нибудь яркой краской; солома на их крышах подвязана всегда аккуратно». Главной пищей украинцев были: щи, приправленные пшеном и свиным салом; хлеб; вареники; галушки; борщ, состоящий из бураков или квашенной свеклы, заправленный репчатым луком, пшеном и салом или говядиной. Кашу ели только пшенную. Праздничный обед состоял из пирогов, «до которых они были большие охотники», начиненных мясом, картофелем, капустой и свежей свеклой с маком; пампушек, жареных в масле (их ели с медом или тертым маком). Пили в основном, воду, реже квас, называемый сыровец. Традиционный украинский костюм долгое время сохранял свою этническую специфику. В описаниях ХVIII века П.С.Палласа костюм украинок села Кинель-Черкассы выглядел следующим образом: «Платье носят казацкое, с польским сходственное. Бабы летом ничего больше не носят, как одну только рубаху, с вышитым воротом, и вместо топки обертывают около себя клетчатую пеструю каразею, которую они сами ткут, и подвязывают широким поясом. Сие одеяние называется у них плахта, и как в цвете, так и в полосах великое имеет сходство с запаном горных шотландцев, который они планд называют. Черкаския жены носят на голове небольшие шапочки из пестрой материи, и повязывают сверх оных повязку, у которой назади от узла висят вышитыя лопости. Девки плетут свои волосы не так, как российские в одну, но в две косы, обвивают около головы, и повязывают пестрою повязкою, которая вынизана бисером». Особое место в жизнедеятельности кинель-черкасских украинок занимало приготовление краски для окрашивания одежды в «червонный» цвет, который играл определенную роль в обрядовой одежде украинцев: в сочетании трех цветов (белый-красный-черный) он символизировал собою жизнь, доминировал в свадебном костюме - был символом непорочности невесты. Этнические контакты с инонациональным населением не могли не сказаться на традиционной одежде украинцев: взаимодействие с рядом живущими русскими, немцами, степными народами края неизбежно вело к выработке универсальных черт, нередко к утрате национальной самобытности костюма. Так, уже в ХIХ веке было отмечено, что у жителей Кинель-Черкасской слободы «прежний костюм сохраняется только у женщин; в более зажиточных домах делается заметною склонность к московскому сарафану, платьям и бурнусам». Выше всего украинская народная мораль ставила такие качества, как трудолюбие, доброжелательность, щедрость, чуткость, взаимопомощь. Основой народной педагогики было трудовое, физическое и духовное воспитание. Детей приучали к труду с младенчества: в 5-6 лет они уже выполняли несложные задания. Детям с малолетства прививали глубокое уважение к родителям и старшим, к семейным и общественным традициям. Живя в Самарском крае, украинцы очень быстро усвоили многие обычаи великорусов. Украинцы жили большими семьями, что подтверждается следующим описанием: «Внутренний распорядок в доме находится во власти отца и матери. Работами по хозяйству располагает отец, а домашними - мать, имея в своем подчинении невесток, которые беспрекословно исполняют её приказания. Братья живут вместе при жизни отца, но с его смертью они тотчас делятся и расходятся по разным домам. Причиною дележа являются не распри и раздоры, а стародавний наследственный обычай - жить независимо, в силу которого всякий, отделяясь, больше и охотнее радеет о своем хозяйстве». Постепенно большая семья разрушалась, ее заменяла малая семья, которая состояла из мужа, жены и холостых детей. Положение женщины в большой и малой семье было одинаково, но её имущественное положение во втором случае оказывалось лучше. Здесь дочь-невеста не была стеснена контролем остальных членов семьи в сборе коробья (приданого). Из долей льна, пеньки и поскони как матери, так и холостых братьев, девушка копила себе коробью под их зорким оком, «ревниво наблюдающих, чтобы бабы брали не более того, сколько нужно для одежи, остатки же шерсти составляют достояние семьи и учитываются хозяином дома». Из этого следовал обычай брать кладку за невесту, который усвоили малороссы. При всем сходстве кладки с калымом между ними есть одно существенное различие: калым - это покупка или выкуп невесты, а кладка - выкуп коробья невесты и возмещение свадебных расходов ее семьи. По народному представлению, девушка в семье считалась пустокормом. Крестьяне говорили: «Отца-мать кормлю - долг плачу, сыновей в люди вывожу - взаймы даю, дочь снабжаю - за окно бросаю». Поэтому семья, снаряжая дочь замуж, тратилась на нее неохотно. Все расходы на свадебное гуляние должна была нести семья жениха, которая приобретала себе работницу. Между поселенцами из Малороссии препятствием для вступления в брак считалось родство не только кровное, но и духовное, не только кумовство, но и крестное братство. Особое место в культуре украинцев занимали религиозные праздники. Вот так описывает А.М.Минх малороссийские праздники: «В сочельник, накануне Рождества, малороссы варят свару и кутью; в этот день они ничего не едят до вечерней зари, лишь взойдет звезда, они ставят кутью и свару на стол, зажигают перед образами свечу, все становятся на колени и просят Бога о ниспослании им хорошего урожая хлебов, благополучия скоту и здоровья себе; затем садятся за стол и едят приготовленную кутью и свару, оставшееся же ставят под образа, подослав предварительно сено; кутья и сварь стоят до крещенского сочельника; в этот день малороссы съедают все, сено же, бывшее под сварой и кутьей, расстилают по столу. Хохлы уверяют, что в этом сене является, неизвестно откуда, шерсть разного цвета, которую разбирают по мастям и раскладывают на несколько кучек, по цвету: в которой кучке шерсти больше, то этой масти следует держать и скота больше. Сено отдают потом коровам, чтобы ведьмы не могли их доить. Малороссы с рождественского сочельника до крещенского метут свои хаты, начиная от дверей (порога) к переднему углу, под образа, и все это время сора не выкидывают; в крещенский же сочельник жгут этот сор и золу с хлебными семенами, для того, чтобы пустых колосьев и сорных трав не было. На первый день Рождества Христова малороссиянки, женщины и девицы, ходят вечером под окнами и колядуют. При этом хозяева дома выносят колядующим хлеб (паляницу), крендели, пироги, колбасу и иногда деньги. Ранним утром первого января мальчики обсыпают избу зерном, приговаривая: пошли, Господи, урожай «на жито, на горох, на пшеницу, чечевицу; доброму хозяину на доброе здоровье. Затем идет поздравление с праздником, причем поздравителям дают деньги. У малороссов заведено «со старины» приносить в церковь для освящения в Светлое Христово Воскресенье всю свою провизию или непременно поросенка и свиное сало в добавление к куличу и сыру, вместо приносимых русскими лишь кулича, пасхи и яиц. Девушки-украинки почитают день Ивана Купалы (Рождество Иоанна Предтечи, 24 июня). Накануне этого дня они берут секиру (топор) и идут в лес, где срывают кленовые листья (по-украински чибытки) и вырубают длинную палку черноклена; все это приносят домой; тут часть девушек плетут из «чибытков» венок, а другая лепят из глины человечью фигуру в виде женщины, выделывая ей нос, рот, глаза и груди, румянят щеки и одевают в женское платье, а на голову надевают венок из чибытков и живых цветов, и оставляют ее до утра у которой-либо из дивчин. Утром, в день Ивана Купалы, матери пекут блины, сносят их к той хате, где ночевала слепленная фигура, и кладут принесенное на завалину; сюда собираются старухи и едят блины; дивчины идут в хату к глиняной чучеле, которой дают имя Морынка (вероятно искаженная Морана), сажают ее на скамью, берутся за руки, и, составляя круг, ходят возле «морынки» и поют. Потом берут Морынку, насаживают на прежде приготовленную палку черноклена и идут с песнями к реке. По приходе к реке, бросают Морынку в воду, а венок с ее головы берут домой; малороссы верят, что цветы и листья из венка Морынки отгоняют нечистую силу из того дома, где хранится хотя один из этих цветов; они помогают также в недугах, для чего их настаивают на воде и последней поят больного; кроме того, цветы и чибытки (листья) из венка Морынки спасают от громового удара». По описанию 1872 года в Кинель-Черкасской слободе «малороссийские девушки поют стройно, стоя в кружок, с паузами, по-казацки; манера их пения та же, что и у мужчин. Древнего малороссийского напева уже нет, но в песнях еще сохранилась казацкая манера. Зимою у них устраиваются вечерницы, на которые сходятся молодые девушки и парни, чтобы провести повеселее время. Крестьяне в вечерницах не видят ничего дурного, так как оба пола тут ревниво следят за соблюдением благопристойности». О быте и общественной жизни самарских украинцев имеются свидетельства авторов Х1Х-начала ХХ веков. Они отмечают трудолюбие, честнсть и живой ум «малороссиян», их приверженность традициям дедов и отцов. |