Максим Кораблев

Плацдарм. Изгнание из рая

Аннотация

Проливной дождь. Двое укрываются под навесом: он и она. Правда, романтика тут ни при чем. Дождь идет не на Земле, а они – не парочка влюбленных.

Несколько месяцев назад сотни землян покинули Землю, чтобы принять участие в затеянной неведомыми силами экспедиции на планету, названную коротко и по-военному – Плацдармом. С самого начала земляне оказались разобщены и были вынуждены вступить в противоборство друг с другом. Лидеру землян Георгию Решетникову стоило немалых усилий, чтобы остановить братоубийственную войну. Но на этом проблемы землян на Плацдарме далеко не закончились.

Ее называли Химерой. Она жила среди колонистов, которые считали ее обычной земной девушкой. Кто же Химера на самом деле, было известно лишь Георгию. И лишь он знал, что от разговора с нею зависит судьба колонии…

Максим Кораблев

Плацдарм. Изгнание из рая

Пролог

Под навесом сейчас стояли двое. Они кутались в плащи, лиц из-за пелены дождя не было видно. Можно только было разобрать, что это – парочка.

Казалось бы, о чем говорить в такой час, как не ворковать о любви?

Но это – если бы поселок и навес располагались на Земле.

Но это была другая планета.

Несколько месяцев назад несколько сот землян покинули Землю, чтобы принять участие в затеянной неведомыми силами экспедиции на планету, названную коротко и по-военному – Плацдарм. Теперь у землян, уже совершивших немало ошибок, была одна задача – выжить.

Но это только для начала.

Впереди же маячила основная цель – остановить тех, кто собирался разрушить этот мир.

Но враги тоже были не дураки. И они тоже набрали рекрутов из землян.

Так и получилось, что на этой планете образовались две колонии, каждая из которых служила своему Нанимателю.

А пока и те и другие пытались закрепиться на Плацдарме.

Так что разговор у юноши и девушки шел вовсе не о любви.

Лидеру экспедиции Георгию Решетникову было о чем поговорить с той, кто и подписала его друзей и соратников на это опасное предприятие.

Избранные называли ее Химерой. И она жила среди поселенцев, которые считали ее обычной земной девушкой. Кем же на самом деле была Химера, знал лишь Георгий.

– …Честно признаться, я вас недооценивала. Ты можешь радоваться – эксперимент почти удался. Непросто собрать воедино столько людей, наделенных магическими способностями, и поставить их в условия, в которых эти способности проявятся…

– Эксперимент? Это ты о создании нового общества?

– Именно. Вообще-то, если внимательно изучить историю Земли, окажется, что подобное общество должно было возникнуть и у вас на планете.

– Поясни.

– Вообще-то, мог бы и сам догадаться. Когда у вас особенно рассвирепела инквизиция? Когда процветала охота за ведьмами?

– Ну, век пятнадцатый-шестнадцатый…

– Еще начало семнадцатого захвати, и попадешь в точку. А что еще тогда приключилось?

– Сейчас соображу. Русь освободили от ига, пал Константинополь, потом – правление Ивана Грозного. Колумб открыл Америку. Да много чего было.

– Все верно. Тогда же официально открыли Америку. А в Европу потекло золото инков и ацтеков. И началась новая эра – эра людей с толстыми кошельками. Вот для этого нового мира и понадобилось вначале расчистить место. Проще говоря, сжечь на кострах всех, кто сумел бы создать альтернативную цивилизацию. А прочих запугать так, чтобы само слово «магия» было под запретом или воспринималось как нечто опасное. Или – насквозь лживое. Тут еще работорговля очень вовремя подвернулась.

– А она-то каким макаром?

– Элементарно. Что-то до открытия Америки никто и не думал массово ввозить в Европу, например, черных рабов. А тут – пожалуйста, сотни и сотни тысяч негров на плантациях! И сотни тысяч умирают в трюмах кораблей. И десятки тысяч гибнут, сопротивляясь. Дело было не только в прибылях.

– Неужели из-за того, что там могли оказаться африканские колдуны?

– Добавь – уцелевшие колдуны из уцелевших племен. Но даже с ними ни во что не верящий, но просто разумный человек ни за что не стал бы ссориться. Ты не забывай: ваши земные африканцы – потомки очень древней расы. Для вас, конечно, древней, я-то могу говорить, что гибель атлантов случилась только вчера. И кое-какие знания они сохранили.

– Значит, теперь мы сможем попробовать использовать упущенную возможность?

– Воистину так, юноша! Не забывай – новые маги живут рядом! Вчера мне тут кое-кто проболтался – имени не называю, даже не спрашивай. Мол, несколько человек видели привидение – здесь, на кладбище. Я стала расспрашивать, а заодно покопалась в памяти милой рассказчицы. И хорошо, что я в тот момент сидела на табуретке, иначе – как это у вас называется? – выпала бы в осадок. Выяснилось – они сами этот призрак оживили – без всяких заклинаний и магических свитков! Просто поверили в его реальность. Знаешь, сколько энергии требуется на такое действо?

– Небольшая электростанция?

– Точнее, несколько часов работы АЭС. Обычно люди на такое не способны, разве что их соберется огромная толпа. Кстати, у компании, о которой я говорю, вожака нет, и объединить их ментальные энергии воедино было некому… Подумай об этом…

Глава 1

Ужастики

Кому первому пришла в голову мысль рассказывать страшилки, Алирен сейчас вспомнить не мог. Похоже, всем пятерым одновременно.

Помещение – небольшую «комнату» в дупле гигантского дерева – освещали лишь слабый огонек масляного светильника да фиолетовые сполохи молний за маленьким затянутым слюдой окном. Ну и настроение было подходящее – как раз для жутких историй.

Их было пятеро – три девушки и двое парней, самому младшему из которых исполнилось недавно семнадцать лет, а старшим – девушкам, которых звали Инга и Элана, было по двадцать.

Конечно, страшилки чаще всего рассказывают друг другу дети. Но и взрослые, порою сидя у костра в самые темные часы ночи, начинают травить друг другу байки про разных Черных Археологов да Белых Спелеологов – и всем становится страшно, хотя, конечно, усатые дядьки с волосами, тронутыми сединой, сами себе в этом никогда не признаются.

Но – страшно.

Так уж, видно, человек устроен – хоть первобытный, хоть цивилизованный.

Рассказывать ужастики начала именно Инга – девушка, чем-то походившая на валькирию в представлении древних викингов: светловолосая, крепкого сложения. Она поведала народу историю о том, как однажды в Питере за ней погнался маньяк-оборотень. («И целых пять остановок!.. Как спаслась – сама не знаю!..»)

Алирен, немного зная Ингу еще по Питеру, был почти уверен, что поздним вечером некий прохожий (возможно, при тусклом свете фонаря его лицо и впрямь выглядело жутковато) всего лишь спросил у нее дорогу. И голос у него был скрипучим всего лишь от дешевых сигарет. А все остальное дорисовала буйная фантазия девушки.

История Эланы была другой.

Однажды на очередном рыцарском фестивале в Выборге она повстречала знакомого парня, спокойно поболтала с ним о том о сем, и лишь вернувшись в Питер, узнала, что его за три дня до этого насмерть сбила машина.

Хоть как-то объяснить этот случай Элана даже не пыталась. («Вот, блин, бывают такие вещи – и что хочешь, блин, то и думай!»)

А после этого Зимородок, сделав таинственное лицо, заявила – мол, чепуха все эти ваши байки. А ее кошка по прозвищу Зинка (вообще-то, звали ее Мелюзиной, но шкодливый характер и дворовое происхождение кошечки никак не соответствовали столь благородному имени) мяукнула, словно бы поддакивая хозяйке.

– Это еще почему? – завозмущались сразу несколько голосов.

– А потому: все, что мы сейчас рассказываем, происходило там. В другом мире, на Земле.

– А интересно, откуда взяться здесь чему-то новому? – скептически усмехнулся Подорожник. – Слишком многого хочешь, Зимушка. Всего-то несколько месяцев здесь паримся…

– Ты так считаешь? – Зимородок улыбнулась и посмотрела на Подорожника – даже при скудном освещении было заметно, насколько у нее яркие голубые глаза.

– Ну да… – замялся Подорожник.

– А Тролля помните? – спросила девушка.

Тролля помнили, разумеется, все.

Непонятно было, как при жестком отборе он вообще оказался здесь. Юноша обладал глумливой натурой и высочайшим самомнением, всех, кто собрался сейчас здесь, он либо не замечал бы, либо запрезирал. Но о мертвых – хорошо или ничего, а Тролль был мертв. Отправился с друзьями на охоту – а потом бледные как полотно приятели принесли остывшее тело.

– Так вот, – продолжала Зимородок, понизив голос, – я точно знаю, что умер он от проклятия. И место, где он похоронен, тоже проклято!

«М-да, а ведь все мы жили в больших городах, – думал про себя Подорожник. – И на тебе – проклятия…» Причина смерти Тролля была отнюдь не в проклятии, а в ядовитой лягушке, которую он неосторожно схватил рукой. И об этом знали все. Были, конечно, некоторые странности, например, позже выяснилось, что эти самые лягушки умело прячутся от любого существа больше их самих, так что непонятно, как именно Тролль нашел свою смерть… Но все это объясняется словами «а чего в жизни не бывает?!».

«Проклятий не бывает», – подумал Подорожник, но все же прислушался к рассказу Зимородка.

– Дух его не успокоился, – продолжала девушка.

И сейчас же раскат грома заставил ее замолчать на несколько секунд. Всем показалось, что дерево слегка дрогнуло.

– По ночам дух Тролля ходит по лесу и заглядывает в окна и двери. И там, куда он заглянет, моментально гаснет огонь…

До этого момента Подорожник мог поспорить на что угодно, что историю эту Зимородок выдумывает на ходу.

Но вот пламя…

Огонек в светильнике внезапно затрещал, а через секунду вытянулся, чтобы тут же погаснуть.

Как и положено, девушки, словно по команде, завизжали, а Подорожник ошеломленно чертыхнулся.

Его приятель, Алирен, рассказывал потом, что на мгновение окно заслонила неясная тень – но вот в это сложно было поверить: и без того стояла ночь, разрываемая лишь вспышками молний, а, кроме того, слюда была темной даже днем, тем более – в сезон дождей.

Во всяком случае, вспышка очередной молнии ясно продемонстрировала, что никого за окном нет.

– Огонь зажгите, ребята! – взмолилась Элана.

– Ал, кресало у тебя? – поинтересовался Подорожник.

И тут же послышался громкий шепот Зимородка:

– Ну что, видите, все, что я говорила, – правда!

Алирен зажег светильник, заметив про себя, что все девушки развернулись таким образом, чтобы не сидеть спиной к окошку и двери. Разумно, конечно, ничего не скажешь… Но ведь пламя-то погасло – и ни с того ни с сего.

– И чего это ему спокойно не лежится? – пошутил Подорожник и тут же нервно рассмеялся. Никто его не поддержал.

– Он же вроде крещеный был, – тут же выдала пояснение Зимородок. – А крест над могилой никто поставить не догадался. Вот теперь и мается. И умер – говорю же! – оттого, что его прокляли!

Подорожник подумал, что Троллю, пожалуй, нужен был не крест, а хорошо отточенный осиновый кол, – но все же сдержался, не стоит так пинать мертвеца, хоть и был он при жизни оч-чень неприятным типом.

Вместо этого он недоверчиво протянул:

– Да не верю я что-то в живых-то мертвецов. Просто сквозняки тут сильные – нужно щели заделать, тогда и пламя гаснуть не будет…

Надо сказать, Подорожник немного кривил душой: в то мгновение (но только лишь на мгновение!) он и в самом деле испугался. В конце концов, они сейчас сидели не на городской кухне, а в мире, где сама природа враждебна людям, где могут действовать абсолютно иные законы.

Оживший мертвец… а почему бы и нет?

Видимо, так думал не только он.

– А слабо прогуляться до могилы Тролля? – внезапно предложила Инга.

Некоторое время вся компания молчала. Потом Элана неуверенно произнесла, что оно бы и можно было, да только вот, как назло, дождь очень сильный, к тому же в той стороне, где было кладбище, как раз располагаются дозоры, выставленные против летающих «вампиров», и всю их компанию стопудово отправят назад…

– Если трусишь, могла бы так прямо и сказать! – сверкнула глазами Зимородок.

– Кто трусит? Я?! – вскинулась Элана. – Давай пойдем! И там посмотрим – кто боится!

С одной стороны, Подорожнику не очень-то хотелось тащиться посреди ночи хоть куда-нибудь. До своего жилища потом добежать – и ладно бы. Завтра, между прочим, вставать довольно рано, и дел будет, как всегда, невпроворот…

А с другой стороны – почему бы и не пощекотать себе нервы таким нестандартным образом? Опять же, если он останется, а девушки пойдут – будет как-то совсем уж глупо.

Вот только арбалеты надо бы с собою прихватить.

Дух Тролля, конечно, существо мистическое, а поэтому – вполне безопасное. Зато летающая нечисть, поселившаяся в Сиреневых Скалах примерно в дневном переходе отсюда, – вполне реальна. В свое время несколько не очень умных голов ухитрились этих гадов пробудить. Головы были, разумеется, тотчас откушены, только сделанного уже не вернешь. Вначале твари, похожие на помесь летучей мыши и монстра из фильма «Чужой», были относительно осторожны: по крайней мере, сюда прилетали только ночью. Теперь же, с наступлением сезона дождей, житья колонистам-землянам не стало и днем. Достаточно сказать, что одна из таких тварей едва не убила Сигурда – командира дружины, которая все же потом смогла дать отпор неприятелю.

Именно «неприятелю» – «вампиры», строго говоря, животными считаться не могли. Скорее, это были саморазвивающиеся и самообучающиеся искусственные организмы. Хуже всего было то, что они уже начинали осваивать человеческую речь! Вот так побежишь ночью на чей-нибудь крик о помощи – тут тебе и конец!

Те из землян, что были постарше и поопытнее – те, кто взял на себя руководство колонией, отлично понимали: как бы они ни противостояли тварям, это будет всего лишь отсрочкой приговора – не более.

Но не было бы счастья, да несчастье тут как тут…

Несчастье случилось с тем самым Троллем, после чего старшими – Георгием и Игорем, чье имя как-то само переплавилось на Плацдарме в «Ингвара», – было принято решение: разыскать ядовитых лягушек. Может статься, их яд окажется губителен для нечисти.

Так и вышло.

Если прежде «нетопыри» были почти неуязвимы, то теперь отравленный арбалетный болт, угодивший в тварь, парализовал ее, и можно было попробовать изрубить подбитое чудовище в капусту.

И все же ночью в Эльсиноре (земной поселок был назван в честь замка принца Гамлета) было опасно. По крайней мере, за дверями жилищ.

«А может, такая сильная гроза – нелетная погода и для нечисти? – размышлял Подорожник, надевая плащ. – Нет, это навряд ли…»

– А что скажем, если нас ночной дозор остановит? – поинтересовалась Элана, когда вся компания оказалась, наконец, под дождем.

– Так и скажем: идем, мол, Тролля упокаивать, – усмехнулась Зимородок, кутаясь в черный плащ.

Алирен, решительно зашагавший вперед, обернулся и с неожиданной уверенностью произнес:

– Не остановят. Дозорные нас вообще не заметят.

Подорожник только головой покачал.

Ну-ну, такие уж они незаметные, как же, как же… Конечно, сейчас на небе нет ни одной, ни второй луны, освещающих этот мир, но и одной-единственной невнятной вспышки молнии дозорным – особенно если те из дружины Сигурда – будет вполне достаточно, чтобы разглядеть путников.

Он оказался не прав.

Никто на маленькую группку людей, молча спешащих куда-то, ни малейшего внимания не обратил. Подорожнику вдруг показалось, что даже если бы они не таились, а шли, смеясь и разговаривая во весь голос, результат оказался бы таким же.

– Почти пришли, – прошептала Зимородок, когда посты дозорных оказались позади, а молния осветила просветы между деревьями. Кладбище было там – на открытом холме. Впрочем, к счастью, могил на том холме пока имелось всего две.

Были и другие жертвы – например, те, кто разбудил нечисть. Были и те, кто не дошел до пункта назначения после Высадки на планете, но, надо полагать, павших в первые дни оказалось не слишком много.

Несмотря на раскат грома, слова девушки услышали все.

Элана невольно замедлила шаг, стараясь держаться поближе к Алирену и Подорожнику, а потом и вовсе остановилась.

– Что это? – в голосе Зимородка прозвучал скорее не испуг, в нем было неимоверное изумление.

Инга ойкнула и резко подалась назад, едва не сбив Подорожника с ног.

Что она там разглядела?

Или кого?

«Вампира»?!

Юноша решительно шагнул вперед, сжимая в руках взведенный арбалет. Краем глаза он заметил, что Алирен уже прицелился куда-то в темноту.

Дрожащие сполохи молний на несколько мгновений осветили лес, и тут Подорожник заметил темный силуэт, медленно приближающийся к ним… со стороны кладбища.

И это было что угодно, только не летающая тварь.

Вспышка проявила лес как на черно-белой фотографии, но потом вновь стало темно.

Ч-черт, что же это такое.

Вообще-то увиденное могло быть и стволом дерева, а движение – всего лишь обманом зрения.

Элана не выдержала первой.

– Бежим отсюда! – Она резко дернула Зимородка за край плаща, а потом устремилась назад. Зимородок и Инга последовали ее примеру.

«Да это всего лишь дерево… Обыкновенное дерево… Древесный ствол», – пытался успокоить себя Подорожник, крепче сжимая арбалет и до рези в глазах вглядываясь в темноту.

И в этот момент пространство между деревьями осветила еще одна молния, и юноша ясно увидел, что впереди и в самом деле стоит человеческая фигура.

Теперь ошибиться в этом было невозможно. Ему даже показалось, что человек, стоящий на краю поляны, смотрит на него тяжелым и злобным взглядом. А вместо пояса у него – веревка, именно так Тролль и ходил…

Рядом стукнула тетива арбалета Алирена, но медленно движущемуся и различимому теперь уже и в темноте привидению стрела никакого, видимо, ущерба не причинила.

Алирен и Подорожник переглянулись, а потом, не сговариваясь, бросились назад. Подпустить призрак ближе им не захотелось.

Они быстро нагнали компанию девушек – те не стали отходить далеко. Подорожник не сдержался – сделал страшную физиономию и крикнул трагическим голосом:

– Он уже здесь!

Зимородок хотела остаться и посмотреть, рискнет ли привидение приблизиться, но остальным такая идея по вкусу не пришлась. Ее принялись отговаривать все разом, причем Инга и Элана постоянно оглядывались в сторону, где оставалось кладбище.

И – увидели.

На тропинке, там, где еще несколько минут назад стояли не слишком-то верившие доселе в призраков Алирен и Подорожник, возник темный силуэт…

Ребята с визгом бросились прочь.

Влетев в комнату и тщательно закрыв за собой дверь, искатели приключений первым делом зажгли светильник и только тогда сбросили плащи, промокшие насквозь. А потом, посмотрев друг на друга, разразились хохотом.

– А ведь действительно ходит… – фыркала Зимородок. – Надо было с ним поговорить.

– Да он и при жизни с тобой разговаривать не стал бы, – возразила сквозь смех Элана. – Помню: весь из себя, пальцы веером…

– Ладно, народ, с меня лично – хватит. – Инга помотала головой. – Ну вот, ноги промочила, – недовольно сказала она, взяв мокрый плащ. – Мне еще до хаты топать.

– Не только тебе, – сказал Алирен. – Я тоже сейчас пойду… Пока, Зимушка.

Зимородок помахала рукой, не вставая с грубо сделанного кресла. На колени девушке уже запрыгнула Мелюзина, довольная быстрым возвращением людей.

– Пока… И все-таки, что же там было?..

Путь до своих жилищ они проделали совершенно спокойно. Если не считать грозы, ничего страшного в лесу больше не встретилось.

Не оказалось ничего интересного и на кладбище, когда вся компания следующим утром – на сей раз порознь – побывала на могиле злосчастного Тролля. По крайней мере, камень над могилой не треснул, как было заведено у порядочных зомби на планете Земля.

И ночное приключение его участниками было благополучно забыто.

До поры до времени…

* * *

Огонь, горевший в маленькой пещере, не мог разогнать накопившуюся там сырость и холод.

По шероховатым стенкам грота метались мрачные и причудливые тени, а снаружи шелестел дождь.

Нескончаемый.

Ставший уже привычным.

У костра сидели двое людей, большая черная собака, а если приглядеться, можно было заметить еще одно, совсем уж странное существо, более всего походившее на небольшого бескрылого дракончика, поблескивающего синей чешуей.

Того, кто был постарше, звали Эллор, а точнее – Эллор-менестрель, другого – Ник. Имена не были даны им от рождения, но звали их в этом мире именно так, а не иначе.

Ник обхватил себя руками и придвинулся поближе к огню, пытаясь хоть как-то согреться.

«Хорошо, хоть крыша над головой есть, – подумал он без особой радости. – А то до смерти надоело ночевать под открытым небом». Запеченная над углями несоленая рыба тоже надоела, но другой пищи здесь все равно не было и в ближайшее время не предвиделось.

Холодно… и тоскливо.

А еще бы не тоскливо – его миссия провалилась. Пусть не с треском, но – провалилась.

А начиналось все не так уж и плохо.

Стояла жара, он отправился путешествовать в футболке и джинсах, а о том, что вскорости начнется сезон дождей, и не подозревал.

Ник, проживший все свои семнадцать лет в холодном северном городе, наивно полагал, что на юге должно быть тепло всегда. А континент, по которому он сейчас путешествовал, был не просто южным, а почти что экваториальным.

И вот на тебе – зуб на зуб не попадает!

Так что небольшая пещера, точнее – грот, подвернулась путникам очень кстати. Конечно, здесь, в предгорьях, пещер – во множестве, но у большинства из них могут быстро отыскаться хозяева.

И тогда жди беды, со здешней фауной шутить не следует.

Ник и Эллор имели много случаев в этом убедиться. В последний это кончилось особенно неприятно: их лодку атаковала какая-то речная тварь. Хорошо, что им хотя бы удалось выбраться на берег и кое-что спасти из вещей. Но вот котелок утонул, и похлебку теперь не сварить.

Если бы не этот дракончик, которого Ник прозвал Локи, они сегодня могли остаться без еды.

Дракончик не был обычным животным, да и животным вообще – это было разумное существо. Род бескрылых драконов жил в мире под названием Плацдарм долго.

Настолько долго, что их можно было считать здешними аборигенами – в отличие от людей. А Локи, который согласно древним обычаям и предписаниям покинул свое племя, был существом очень молодым и любопытным – что едва не стоило ему жизни при встрече с Эллором и Ником: он попался на рыболовный крючок. И если бы Ник не обладал Даром – ментальными способностями, умением слышать живых существ, – дело могло принять скверный оборот…

Зато теперь Ник и Эллор не уставали благодарить судьбу за встречу с дракончиком, который оказался превосходным рыболовом.

Локи расположился рядом с Ником и, прикрыв свои золотистые глаза, грелся около огня – только что не мурлыкал по-кошачьи. Вот кому сезон дождей помехой не был! Да и холод, судя по всему, дракончик не ощущал.

Лежавшая напротив Локи собака, которую звали Роной, заворчала во сне и смешно задергала задней лапой. Наверняка ей приснилось, что она бежит.

Дракончик поднял голову, внимательно посмотрел на собаку, потом тревожно покосился на вход в пещеру.

– Все хорошо, – успокоил его Ник. – Просто снится нашей старушке что-то интересное.

И правда, все было хорошо.

В гроте они были в безопасности – насколько вообще можно чувствовать себя в безопасности в мире Плацдарма. Вход в пещеру надежно охранялся.

Ник только вздохнул, вспомнив об этой охране.

…Небольшая колония урунгхов – огромных коричнево-рыжих птиц, похожих на фениксов из легенд, – жила неподалеку от того места, где поселились высадившиеся на планету люди. И вскоре после Высадки оба племени – просто из-за непонимания того, что противник – не опасное животное, а разумное существо, – начали войну.

Люди оказались сильнее («И подлее…» – с горечью подумал Ник.) В результате урунгхов в Сиреневых Скалах не стало. Зато появилось нечто иное – то, что носа (и щупальца) показать не смело, пока там жили эти птицы. И это нечто запросто может уничтожить земную колонию.

Отчаянная попытка Ника отправиться туда, где живет племя урунгхов, и умолять их о возвращении успеха не принесла. К нему – понимающему – крылатые существа отнеслись с уважением. Двое из них даже вызвались охранять путешественников на пути домой. Но, как только опасности пути останутся позади, птицы улетят обратно.

Может быть, когда-то людям и урунгхам удастся заключить союз. Но случиться это может очень и очень не скоро.

…Дракончик опять прикрыл глаза, а Ник с тоской вспомнил Эльсинор – земную колонию у Малахитового озера.

Эллор, сидящий напротив на охапке веток, как будто прочитал его мысли.

– Вот вернемся, – мечтательно произнес он, – и первым делом я переоденусь… Затем побреюсь… И высплюсь всласть… Смотри-ка, рыба, кажется, испеклась.

Вот насчет «переодеться» он был прав на все сто. После купания в болоте его одежда пришла в полную негодность. Зато Эллор умудрился (благодаря чуду, как он сам считал) спасти свое основное достояние – гитару.

Да и бритье было для Эллора неприятной проблемой. Попав на лодку Ника «случайно», менестрель, разумеется, не прихватил бритвенных принадлежностей. Бороду и усы он отпускать не захотел, но попытка побриться кинжалом закончилась порезами.

Ник улыбнулся, взглянув на приятеля и товарища по несчастью.

– Так и здесь спать можно, – проговорил он. – И сверху не капает, и ветра нет. Сиди и наслаждайся жизнью…

– Ну-ну, ты, как я погляжу, наслаждаешься вовсю, – хмыкнул Эллор, взяв испеченную рыбу и подув на золотистую корочку. – Кстати, ты теперь на призрака стал похож, недаром тебя так и прозвали. А на мне скоро плесень расти начнет от сырости этой поганой. – Он провел свободной рукой по подбородку.

«А нам еще топать и топать, – подумал Ник. – Если бы лодку не потеряли, добрались бы недели за две. А так… Если по карте, получается вроде не сильно много, а сколько на самом деле – черт его знает».

Он едва слышно вздохнул.

Эллор доел рыбу, тщательно вытер руки о лист, напоминающий лопух (лопух – он и на Плацдарме лопух), и, привстав, взял чехол с гитарой.

Раскрыл. Придирчиво проверил струны…

– Ладно, как говорит наш ярл – «ножками, ножками…» Ну и ладно, а то у меня скоро морская болезнь началась бы. – После обеда Эллор слегка повеселел.

Ник молча уплетал свою порцию, зажмуривая глаза от едкого дыма. Поскольку он сидел очень близко к огню, плечи, лицо и грудь окутало приятным теплом, зато ноги, казалось, начали мерзнуть еще сильнее. Интересно, сапоги до утра просохнут или нет? А если даже и успеют, то минут через десять ходьбы наверняка опять промокнут.

* * *

– Ну вот, приплыли, – присвистнул Ник, когда тропинка уткнулась в каменистую осыпь. Слева обрывались скалы, внизу тускло поблескивала серая гладь реки. Ступить на осыпь? Шутить изволите – это же верное самоубийство. Лезть на скалы? Н-да, альпинисты из них – те еще!

– Чует мое сердце, и намучаемся мы со всем этим! – в сердцах проговорил Эллор.

– Надо было плот хоть какой-нибудь соорудить, – проговорил Ник, присев на корточки и осматривая лапы ротвейлера. Идти по камням Роне было очень тяжело. К тому же собака умудрилась поранить заднюю лапу и тащилась теперь еле-еле, то и дело присаживаясь отдохнуть.

– Плот? – хмыкнул Эллор. – Ну спасибо! А чем мы деревья для плота валить будем? Зубами? Так я не бобр…

Ник промолчал.

Он отлично понимал, почему Эллору такая идея не по душе. Едва не утонул сам, чудом не потерял гитару. Лодку им протаранили, а уж плот схрумкают и даже не заметят.

Юноше хотелось сказать что-нибудь язвительное, но он решил промолчать: ведь если не сдержится и он, дело вполне может закончиться ссорой, а вот это было бы уж совсем ни к чему.

Собака жалобно смотрела на своего Хозяина и подниматься не торопилась. Подскочивший к ним Локи что-то утешающе чирикнул, затем наклонил голову и стал деловито зализывать раненую собачью лапу. Ник знал, что его слюна – прекрасное дезинфицирующее средство, дракончик в свое время помог не только собаке, но и им, особенно – Эллору, которого обожгла ядовитая речная гадость.

Рона шумно вздохнула, но больше ничем недовольства не выразила. Да и вздох относился, пожалуй, к тому, что сейчас придется опять куда-то идти, да еще по погоде, при которой хороший хозяин собаку из дома не выпустит…

– И зачем ты только за мной увязалась? – Ник стал ласково почесывать ей загривок. – Сидела бы сейчас в Эльсиноре, в тепле, не таскалась бы по скалам, лапы в кровь не сбивала…

Рона ткнулась мокрым носом в руку юноши, затем лизнула ее.

«Как же я могу оставить Хозяина? – говорил собачий взгляд. – Ему же плохо будет, пропадет он без своей собаки…»

Дракончик закончил лечение и отпрыгнул в сторону, словно приглашая животное следовать за собой. Рона еще раз лизнула ладонь Ника и грузно поднялась.

«А ведь хочешь не хочешь, а придется топать через осыпь, напрямик, – подумал Ник. – Только бы вниз не свалиться, а не то костей не соберешь. Ладно, мы-то как-нибудь переберемся, но что же делать с собакой?»

Он уже собрался взять Рону за ошейник и попробовать ступить на ненадежную поверхность осыпи, но в этот самый момент откуда-то сверху раздался яростный клекот.

Что могло обеспокоить урунгхов?!

Локи испуганно и сердито зашипел, а в следующую секунду Ника, только-только успевшего повернуть голову, чтобы оглядеться, что-то сильно ударило и сбило с ног.

У юноши перехватило дыхание, он почувствовал, что не может пошевелиться, и в то же мгновение его ноги будто бы сами по себе оторвались от земли… и мир перевернулся. Перевернулся – и со страшной силой заметался из стороны в сторону.

«Змея!» – промелькнуло у него в голове.

Он скосил глаза.

Его туловище обвивало чешуйчатое нечто, он слышал лай Роны и птичий клекот, что-то крикнул Эллор, но, судя по всему, никто из них не мог ему помочь. Должно быть, собака попыталась кинуться на неизвестного монстра, где-то рядом прошелестели крылья «фениксов», и тут же Ник взлетел в воздух.

Нет, это все же оказалась не змея.

Насколько сумел разглядеть юноша, его обвивал хвост неведомого создания, и эта тварь гигантскими прыжками неслась прочь, спасаясь от урунгхов и не желая бросать добычу.

И птицы не успевали…

Не успевали!..

Хорошо еще, что хвост не волочился по земле, а не то минут за пять такого бега от юноши мало что осталось бы.

Руки Ника были прижаты к телу, грудную клетку сильно сдавливало, он понял, что начинает задыхаться. Вдруг вокруг резко потемнело, и только через пару секунд юноша понял, что они очутились в темной расщелине или пещере, куда серый дневной свет почти не проникал.

А вот это было совсем скверно.

«Фениксы» в пещеру, тем более если она глубокая, вряд ли сунутся, а Эллор… пока он еще сюда доберется.

Насчет Роны лучше и не думать.

Лает она, конечно, очень даже грозно… Но только лает.

Остается пронырливый Локи, но что он сможет сделать против превосходящего по размерам и силе противника?

Может, конечно, у Локи и есть ментальные способности, притом немалые, но жизнью дракончика лучше не рисковать и на его помощь не надеяться.

Надо выбираться самому.

Только вот как?

Обруч, сдавливавший Ника, внезапно разжался, и юноша упал на землю, ощутимо ударившись локтем и охнув от боли. Не обращая внимания на боль и онемевшую руку, он проворно откатился в сторону, ища взглядом того, кто приволок его сюда.

В пещере все же не было полностью темно. Наверху, под самым сводом, тянулась длинная узкая трещина, которая пропускала вполне достаточно света, чтобы разглядеть окружающую обстановку.

Первое, что заметил Ник, – груда костей, на некоторых из которых еще сохранились куски гниющего мяса. По-видимому, хищник был не слишком-то привередлив в еде.

В стороне раздался неприятный скрежет, и, повернув голову, юноша наконец-то разглядел похитившего его монстра.

Существо это показалось Нику скорее нелепым, чем наводящим ужас. При иных обстоятельствах оно, скорее, могло бы вызвать смех.

Отчасти неизвестное животное напоминало саблезубую кошку – но лишь отчасти. Передние лапы, мощные и сильные, с длинными когтями, и в самом деле походили на кошачьи. Должно быть, царапины на камне около мерзко пахнущих костей – работа этого зверя. Лапы, широкая грудь и длинная шея существа были покрыты коротким рыжеватым мехом. Маленькая вытянутая голова с круглыми ушками больше напоминала змеиную, чем кошачью. Сходство со змеей усиливалось и оттого, что язык, свисающий из пасти существа, был длинным и раздвоенным. Задние лапы чудовища казались намного короче передних, тут уже виделось сходство не с кошкой, а с кроликом. Но, как бы смешно они ни выглядели, Ник помнил, какие гигантские прыжки может совершать этот хищник… Непонятно даже, как такое чудовище называть – на Земле ничего подобного не водится.

На ум приходят разве что мантикоры из древних легенд…

В дополнение ко всему у «мантикоры» – юноша решил называть существо именно так – имелся толстый, но гибкий и сильный змеиный хвост и небольшие перепончатые крылья, которые вряд ли годились для полноценных полетов.

Хищник точил когти об камень, изредка посматривая одним глазом на свою добычу.

Юноша, пошатываясь, встал на ноги и прижался спиной к холодной стене. Выход был не так уж и далеко, почти рядом. Вот только добежать туда не выйдет. В любом случае диковинный зверь его опередит. Можно, конечно, схватить какую-нибудь из валяющихся рядом костей – побольше и поострее – и попробовать отбиться от твари… Собственно, чем он рискует?

Хуже уже не будет.

Завершив свое занятие, мантикора поглядела на юношу, а затем издала длинное ласковое урчание, почти мурлыканье. Ник слегка удивился – но нет, эти звуки к нему не имели отношения. Зато в дальнем конце пещеры послышалось копошение. Тотчас же раздался тоненький писк, и Ник заметил то, на что прежде не обращал внимания. Мантикора здесь была не одна. В пещере находилось пять или шесть детенышей. Сейчас малыши, перестав таиться, подходили к вернувшейся с удачной охоты матери, подпрыгивали и заинтересованно поглядывали на Ника.

Все ясно: мамочка притащила живую игрушку, чтобы детки учились охотиться.

Лучше не придумаешь…

Ник посмотрел на маленькую мантикору, которая, выгнув спину, боком подбиралась к нему, и, присев на корточки, протянул к ней руку. Малышка широко распахнула зеленые глаза, с удивлением глядя на неведомое существо. Котенок недоверчиво обнюхал руку юноши, а потом ускакал к матери.

Почему-то сейчас Ник уже не ощущал страха, хотя положение было более чем отчаянным. Но то ли несуразный вид хищников, то ли наличие детенышей подействовали успокаивающе. Наверное, что-то подобное почувствовала и взрослая мантикора, которая, раздраженно фыркнув, поднялась и неуклюже шагнула к юноше.

Решение пришло тут же – само собой.

Ник чувствовал странную расслабленность, как будто вовсе и не он стоит перед грозной тварью, которая была способна запросто схватить человека и притащить его в свое логово.

Значит, твои детеныши растерялись от незнакомого запаха, к мамочке жмутся?

И правильно делают…

Ник смотрел в мерцающие зеленью глаза и пытался внушить зверю одну-единственную мысль: «Меня нельзя есть, я – ядовитый…»

Маленькие уши шевельнулись, мантикора с недоумением смотрела на стоящее перед ней неизвестное существо.

Казалось, зверь размышляет.

Так и не решив, стоит ли ей нападать на Ника, мантикора подалась назад, легонько шлепнув лапой не в меру любопытного детеныша, сунувшегося было к человеку. Ее хвост при этом угрожающе качнулся из стороны в сторону.

Ник подумал, что искушать судьбу не следует.

Он встал и медленно попятился к выходу из пещеры.

Мантикора не стала ему препятствовать, но, когда юноша уже пробирался по коридору к светлому проему, она внезапно оказалась рядом – всего в один прыжок. Видимо, зверь хотел убедиться, что чужое существо именно уйдет от пещеры, а не станет устраивать засаду на нее или на детенышей.

Проводив человека до самого выхода, мантикора брезгливо фыркнула, бросила короткий взгляд на небо и тут же поспешно удалилась.

И недаром – урунгхи появились почти сразу же.

Ник не смог сдержать улыбки, глядя вслед зверю. Вот и все приключение, разве что ребра немного побаливают. Но, к счастью, хотя бы не сломаны – и на том спасибо мантикоре.

«Фениксы» с клекотом спикировали к нему, словно бы желая убедиться, что с тем, кого они обязаны охранять, все в порядке. Ник поднял голову и махнул рукой – мол, нормально…

Разумные птицы сделали пару кругов над пещерой, затем одна из них быстро полетела куда-то в сторону, похоже, успокаивать дракончика и, может быть, Эллора. Но менестрель понимать мысленную речь урунгхов, да и любых иных существ, не умел. И передавать мысли – тоже.

«Хорошо, что мантикора выбрала меня», – подумал юноша, вздохнув и ощутив, как же это здорово – просто нормально дышать. После чего он еще раз оглянулся на пещеру – нет, урунгхи решили оставить несуразную хищницу и ее детенышей в покое.

А потом Ник стал осторожно спускаться по склону, обходя камни и наиболее скользкие места.

Глава 2

Ожившее привидение

После истории с призраком Тролля Зимородок пребывала в некотором замешательстве.

Как могло такое получиться?

Ведь она выдумала историю относительно проклятия просто так, шутки ради. И вот эта история стала явью?!

Ладно, предположим, что все остальные ничего не видели, а за призрак Тролля приняли какое-нибудь одиноко стоящее дерево. Хотя все это сомнительно, чай, не слепые…

Но вот она-то точно видела – это был человек. Игрой воображения это тоже быть не могло: тогда бы призрак привиделся ей одной, а не всей компании.

Так что, выходит, они и в самом деле вызвали дух Тролля, не упокоенного, как положено?

Девушка терялась в догадках.

Она оторвалась от разделки тушки птицы, похожей на земного фазана, и выглянула из-под навеса – не прошел ли дождь?

Увы.

При мысли о том, сколько еще продлится этот надоевший сезон дождей, Зимородок поневоле впала в уныние. Что ж поделать, настроение у нее напрямую зависит от солнца. Есть люди, остро реагирующие на погоду, и ревматизмы и прочие боли в суставах тут ни при чем. Просто отсутствие солнечного света делает их вялыми и болезненными, подталкивает к депрессиям. Зато в хорошую погоду на душе у таких людей всегда спокойно, им хочется радоваться жизни, и даже крупная неприятность кажется легко преодолимой.

А вот в такие дни, как сейчас…

Девушку раздражало абсолютно все, даже эта жалкая птичья тушка на разделочном столе. Но продолжать готовить птицу было необходимо.

Когда-то – кажется, что вроде еще вчера, – в поселении землян, которому еще и названия не придумали, готовили еду на весь отряд. Но вскоре все это стало утомительно, и тогда люди постепенно разбились на более мелкие группки. В каждой из них кто-то еду добывал, а кто-то готовил, причем эти роли могли меняться. Понятно, что и добывали, и готовили только на свою группу.

Исключение составляла дружина ярла Сигурда, которая до сих пор питалась из общего котла.

«Фазан», которого сейчас разделывала Зимородок, был добыт Подорожником, а предназначался он, разумеется, не только для них двоих, но и для остальных – то есть для все той же компании, которая ходила на кладбище смотреть на привидение.

Теперь так было заведено – готовить для своих.

Но это оказалось лишь началом.

Георгий – тот странный человек, который организовал Высадку, был убежден, что деньги в земной колонии на планете, именуемой Плацдармом, – вещь нежелательная. Гораздо лучше подошел бы натуральный обмен. Скажем, кто-то наловил рыбы – на себя и «на того парня». Та группка, к которой он принадлежит, эту рыбу не съест и за неделю. А хотелось бы им, скажем, мяса. Но никто охотиться в этот день не пошел – один готовит еду, второй работает на верфи, третий – вообще ушел в ополчение отбивать атаки летучих «вампиров».

И ничего страшного: мясо на столе будет.

Достаточно обменять излишки улова на излишки дичи у удачливых охотников.

А есть и те, кто еды не производит, – к примеру, кузнецы.

Здесь все точно так же: нужны новые арбалетные болты?

Да пожалуйста!

В уплату – рыба, или мясо, или овощи с огорода.

Конечно, при натуральном обмене возможны некоторые неурядицы и споры. К примеру, во сколько килограммов рыбы оценить те же арбалетные болты? Но споры, если они и возникали, решались пока спокойно и мирно, даже без участия Старших. Большинство тех, кто был отобран для участия в Высадке, принадлежали к одному кругу – будь то русские, американцы или скандинавы, на Земле они успели прослыть «людьми не от мира сего».

А это сближает…

И все было бы совсем замечательно с этим самым натуральным обменом, если бы не сезон дождей, не монстры, которые после того, как попробовали отравленных стрел, предпочитали охотиться не на людей, а на местную дичь. И преуспели в этом… А в результате даже те, кто прежде мог притащить дичи на всю компанию, могли вернуться из леса ни с чем.

– И что, спрашивается, из нее можно сварганить на пятерых?! – спросила вслух Зимородок, потроша «фазана». – Еще бы воробья мне притащили!

Хотя… суп-то, в конце концов, из этой птички сварить можно.

И девушка опять принялась за работу.

Под навес темной тенью скользнула Мелюзина, мяукнула невнятно, просто чтобы обратить на себя внимание девушки.

– Проголодалась? – улыбнулась Зимородок. – И у тебя дичь разбежалась?

Но нет, кошечка пришла сюда не для того, чтобы выпрашивать еду. Она держала в зубах небольшую пеструю птичку и явилась сюда похвастаться трофеем перед человеком.

Зимородок сполоснула окровавленные руки в маленькой кадке с водой и наклонилась к кошке.

– Охотница, – ласково проворчала девушка. – Зачем птичку-то поймала? Ловила бы лучше мышей.

Зинка сощурила желтые глаза и положила добычу на земляной пол. Потом взглядом она разрешила Зимородку взять в руки маленькое безжизненное тельце.

– Ну вот, стоило сказать про воробья – его и притащили.

Девушка осторожно провела пальцем по крапчатым перышкам. Жаль, конечно, но ведь кошку нельзя отучить охотиться, у нее инстинкты, в конце концов, устроена кошка так; вон какая гордая сидит. Ладно, отдадим ей добычу обратно.

Но Зимородок не успела это сделать.

Птица оказалась совсем даже не безжизненной. Глаза, затянутые пленочками век, внезапно открылись, «воробей» встрепенулся, клюнул девушку в палец – и выпорхнул из-под навеса. В следующую секунду кошка, издав утробное урчание, кинулась следом, под дождь.

Зимородок посмотрела на свою пустую ладонь и расхохоталась, вспоминая, какой отчаянный прыжок совершила Мелюзина в надежде поймать ускользнувшую добычу.

«Надо будет хоть что-нибудь ей дать, когда вернется, – думала Зимородок, вытирая выступившие от смеха слезы. – Все-таки я немного виновата в том, что кошачья охота пошла псу под хвост».

Под навес заглянула Инга.

Услышав историю об ожившем «воробье», она пришла в не меньший восторг, чем Зимородок. Однако веселое настроение подруг тут же улетучилось: воды на кухне, кроме как в кадушке, не было. Можно, конечно, взять и набрать дождевой, за этим дело не станет, но ее лучше не пить.

Вода, стекавшая с листьев и ветвей деревьев, приобретала довольно противный вкус, хотя и не была ядовитой. А вот ведерко было пустым, ни Алирен, ни Подорожник не позаботились сходить к озеру.

– Ну все, не будет им супа! – Зимородок раздраженно махнула рукой.

– Да не злись ты так, – попыталась успокоить ее Инга. – Сейчас сама наберу – делов-то. – И с грацией скандинавской валькирии девушка удалилась, помахивая ведерком.

Зимородок, хмуро посмотрев ей вслед, уселась на деревянный чурбачок и погрузилась в размышления.

Пожалуй, она уже прижилась здесь – точно так же, как ее кошка. Конечно, в теплой квартире Мелюзине, может быть, жилось лучше и сытнее – а может, и нет. По крайней мере, здесь можно охотиться вволю. Конечно, в лесу кошку поджидают опасности, и летающие «вампиры» – это далеко не всё. Однако ни одной кошки в Эльсиноре не погибло, видимо, животные научились осторожности. К тому же здесь множество котов, и стоит только дождаться окончания сезона дождей – и начнется «месяц мяурт», и никто потом не станет топить котят: во-первых, рука ни у кого не поднимется, а во-вторых – пускай потихоньку обживают лес, становятся частью Плацдарма.

Вот и она, Зимородок, становится здесь своей.

Еще совсем недавно ей казалось диким произносить слово «дом», говоря о своем жилище – обустроенном дупле в огромном дереве. А сейчас это и в самом деле ее дом – а другого и нет. И квартиры другой нет: она осталась в прошлом, в Петербурге – вместе с разводом родителей, вместе с бесчисленными семейными скандалами и попреками, вместе с житьем у подруг и нежеланием возвращаться домой…

Домой?

Да не было у нее там никакого дома!

Вот Петербург – был.

Ей как-то уже не верилось, что где-то, пусть даже немыслимо далеко, есть города, машины, люди заняты совсем другими делами – работают у конвейера или сидят за компьютером. Было ли все это на свете? Или приснилось?

А какая, собственно, разница?!

Было или приснилось – теперь этого все равно нет. Теперь она готовит еду и, между прочим, справляется с этим неплохо. Шить вот пока не научилась – ну что поделать, не лежит у нее к этому душа. Зато из арбалета и даже лука стреляет не хуже парней. И в дозоре побывала, и ребята из Сигурдовой дружины с ней здороваются. Единственная, пожалуй, кто к ней неважно относится и нос задирает, – это целительница Эвелина.

Да оно и понятно: Зимородок – подруга Эланы, а Эвелина Элану терпеть не может, даром что обе работают в госпитале под началом у Олли.

Вот Олли (вообще-то, в прежнем мире она звалась Ольгой) – совсем другая. А ведь могла бы и пальцы веером сделать – как-никак жена одного из Старших, да не кого-то, а самого Ингвара. Вроде бы никакого правителя в Эльсиноре и не было – как не было конституции, законов и кодексов, да и самого государства.

Имелся разве что Совет, который никто не избирал, но который мог что-то решать: например, как бороться с гнусными тварями с Сиреневых Скал. Но приказывал Совет только в чрезвычайных ситуациях: атаки тварей или прямой угрозы колонии, а в остальных случаях лишь рекомендовал.

Главой Совета – тоже не избранным, зато признанным – считался Игорь-Ингвар, бывший байкер. Хотя «бывший» – это пустые слова. Нельзя стать «бывшим байкером» – это на всю жизнь. Недаром он, сменив мотоцикл на вороного коня, назвал его Мотокентавром.

Самым необычным из тех, кто был в Совете, стал Георгий. Даже Инга, которая фактически стала его секретаршей, именовала его именно так, хотя к остальным относилась более чем фамильярно. Все здесь были свои – и Ингвар, и ярл Сигурд со своей дружиной… Но вот загадочный бывший москвич (и здесь-то «бывший» – слово вполне очевидное) Георгий Решетников держал дистанцию со всеми в Эльсиноре. Зимородку самой хотелось вытянуться по стойке смирно, когда она видела этого, в общем-то, весьма беззлобного, хотя порой и язвительного человека с аристократическими чертами лица. Видимо, дело было именно в его врожденном аристократизме, а может, и в том, что именно он организовал Высадку людей в мир, именуемый Плацдармом.

И в лидеры он не особенно рвался, предпочитая оставаться в тени, быть хранителем информации, которую щедро получал незнамо от кого. Но информация всегда оказывалась верной – о чем бы ни шла речь: какие именно растения стоит здесь разводить, а какие – нет, или какие есть способы борьбы с «нетопырями».

Интересно, кто станет лидером земной общины, когда наступит необходимость?

Хорошо, если им будет Ингвар.

Или – Георгий.

А если нет?

Сигурд, в общем-то, хороший парень, но вот его подруга – стерва стервой. И если она начнет вертеть ярлом, как ей заблагорассудится, всем придется очень и очень плохо.

Так что избранного вождя, короля или президента у земной общины пока не было. Но это уже обсуждалось – и на Совете, и в самой колонии землян. Зимородок поймала себя на том, что сейчас этот вопрос волнует и ее. Ее, в жизни не ходившую на выборы и ненавидящую программы новостей!

Что происходит, интересно знать? Тоже колдовство, что ли?

…Ладно, лидер – лидером, а суп – супом.

А вон и Инга с водой возвращается.

Хорошо, что есть эта девушка – по крайней мере, все новости приходят именно через нее. Хотя все, что следовало, в Эльсиноре доводилось до каждого члена общины. Но при этом мало кто представлял, что за неведомая сила вытащила их из земных городов, чтобы поселить здесь.

Инопланетяне?

Аборигены Плацдарма?

Боги-демоны?

Георгий, всегда охотно делившийся информацией, начинал молчать как партизан, когда речь заходила об этом.

Да, имеются такие силы.

Да, они переселили нас сюда не просто так: земляне впоследствии призваны стать хранителями разумной жизни на планете, а если пока это не получилось – что ж, не все потеряно.

Да, на другом континенте есть еще более многочисленная земная колония, созданная противниками тех, кто поселил их здесь.

Там обитали отморозки, те, кому ничего не стоило убить человека. А еще – бывшие зэки. И наконец, те, кому суждено было стать их рабами.

Приятная компания, не правда ли? К тому же – отлично вооруженная.

Так вот они – наши враги.

И когда-нибудь нам предстоит схлестнуться.

И победить любой ценой.

Арбалет против автомата. Магический Дар – против спецподготовки. Свобода – против рабства.

Но мы непременно победим.

Но вторая колония – это не единственная местная неприятность. Поселение «отмороженных» слишком далеко, но и здесь нас подстерегает множество тварей – созданий Древних.

Именно так лучше их и называть – Древние.

Инопланетяне?..

А мы для Земли теперь кто? А земляне для нас?

Боги?

Ну, те, кто создал этот мир, по могуществу превосходили обитателей Олимпа – но всемогущими не были никогда.

Так что – Древние.

И нас опекает одно такое существо. Оно, точнее, Она желает одного – спокойствия на этой планете. Нет, видеть Ее нельзя. Да и зачем? Ее задача – дать нам возможность нормально развиваться. «Вакцинацию» все прошли, все переболели? Так вот это Ее работа – теперь местные микробы колонии не страшны. Вся информация о полезных растениях, о местных лекарствах и о многом другом идет через Нее. Но Она не желает вмешиваться в дела земной колонии. Это – нормально: мы всегда получаем не рыбу, а удочку. Если мы одерживаем победу – это наша победа, если совершаем глупость – это наша глупость…

– …Что так долго ходила-то? – спросила Зимородок у Инги, взяв ведро с водой.

– Да опять атака была… – Инга махнула рукой. – Вот жаль, что мне отравленных стрел не выдали, иначе…

Из рассказа девушки выяснилось – «вампиры» в очередной раз сменили тактику: теперь сразу десяток монстров, внешне напоминающих гибрид «чужого» и летучей мыши, попытались прорваться к берегу озера. Убрались восвояси только два «нетопыря» – остальные полегли под стрелами дозорных, охранявших верфи.

– Так ни одного гада на нас не останется, – с грустью вздохнула Инга.

Зимородок смолчала, что в дозоре отравленные болты ей уже выдавались – с величайшими предосторожностями и долгим инструктажем. Правда, подбить «нетопыря» ей пока так и не удалось.

Вот они, победы – совсем скоро летучая мерзость будет страшиться даже безоружного человека.

Только победа эта стала возможна именно благодаря глупости самих жителей Эльсинора.

Жили когда-то в скалах на другом берегу озера могучие птицы, похожие на фениксов. А потом… Потом земляне не поняли, что птицы разумны, что они не желают гибели землянам, но свято охраняют собственную территорию. И пришельцы стали уничтожать их словно опасных и кровожадных тварей.

Вот тут-то настоящие твари и объявились. Раньше каким-то образом птицы могли заставить «нетопырей» и носа не показывать из пещер. Птиц не стало – «вампиры» осмелели. А потом, особенно с началом сезона дождей, их нападения стали проходить все чаще и чаще.

Что же до гадов, то Инга переживает напрасно. Сама же говорила, что именно может здесь водиться, – со слов Георгия, разумеется. Не здесь, так на остальных континентах разного рода «демонов», созданных Древними, – немерено. Да и здесь они наверняка водятся – стоило только подальше отойти от Малахитового озера и поселения, созданного землянами.

Древние…

Почему они воевали?

Почему та, что пригласила их сюда, не участвовала в войне, лишь пыталась спасти от своих собратьев то, что могла?

Почему именно здесь, на Плацдарме, у людей раскрываются странные, порой необычные способности?..

Стоп.

А вот это уже интересно…

– …Наверняка теперь весь день будет ходить мрачный, как незнамо кто, – говорила между тем Инга, нимало не заботясь, слушают ее или нет.

– Что-что? – переспросила Зимородок. – Кто будет?

– Ну, ярл Сигурд, конечно. Он же едва-едва вставать начал, о дозорах и речи пока нет. – Инга недовольно обернулась. – Да ты спишь! Смотри, суп выкипит!

– Да не сплю я, – отмахнулась Зимородок. – Погоди ты со своим Сигурдом. Погоди…

Она сняла с огня котелок, поставила его на пол, задумчиво посмотрела на подругу:

– Инга, ты помнишь… тогда, ночью. Этот призрак… Он был на самом деле. Ты понимаешь? Он – был!

* * *

«Хочешь мира – готовься к войне», – в очередной раз подумал про себя не слишком молодой (а по меркам Эльсинора – что уж греха таить! – просто-напросто пожилой) человек, разглядывая сбитого им «нетопыря». Между прочим, выходило, что монстров не зря прозывают «демонами Плацдарма» – они могут модифицироваться, приспосабливаться к чему угодно. И если сейчас их нападения стали случаться гораздо реже, это не повод для празднований победы и всяческих расслаблений.

Строго говоря, «нетопыри» с Сиреневых Скал не были живыми организмами, как это понимает земная биология. Скорее, монстров можно было назвать киборгами. Когда-то, возможно миллион лет назад, их создала неведомая цивилизация – та самая, что устроила на планете грандиозное побоище, после чего исчезла. Конечно, в легендах, записанных Георгием, говорится о Древних богах, но это следует понимать иносказательно.

Сам человек ни в каких богов не верил.

Так же как и в чертей. Ну, кроме разве что таких, как сбитый им «демон». Этакая помесь огромной летучей мыши с «чужим» из знаменитого голливудского фильма. Или же – с «хищником», которому противостоял в другом фильме нынешний губернатор Калифорнии.

Человек усмехнулся. Шварценеггер вместе с Голливудом и Калифорнией остались где-то там – и километрами расстояние до этого самого «там» не измеряется.

Скорее уж – временем.

Правда, если подумать, померещится, что он живет здесь уже полжизни, хотя прошло-то всего ничего – несколько месяцев, даже не лет.

«Там» у человека было воинское звание – капитан.

Была служба.

А больше он на Земле не оставил ни-че-го.

Зато теперь обрел…

Вообще-то, он не должен был попасть на этот континент. И тем более в это поселение. Все вышло по чистой случайности, как бы ни рассуждал здешний лидер о том, что случайностей в природе не бывает. В природе, может, их и нет, зато с открытием порталов с Земли на Плацдарм случайностей как раз хватало за глаза и за уши.

Скажете, не случайно он наткнулся на пару бедолаг, занесенных сюда непонятно каким ветром из Африки. Из горячей точки, черт возьми! По нашим, по российским меркам, они еще непризывного возраста – а уже успели как следует войны нахлебаться. Да и здесь… Вот так и не везет этому Эркюлю, младшему из братьев, которого капитан в свое время буквально дотащил сюда на себе. Снова в госпиталь позавчера угодил. И если бы хоть «нетопырь» стал тому причиной – так нет же! – самый что ни на есть обыкновенный травоядный ящер. Просто парень решил пойти на него с копьем: такая туша могла бы на неделю обеспечить едой всех, кто работал в кузнице Мастера Анри.

Но Эркюль одного не учел – гибкости хвоста рептилии. Не отклонись он чуть в сторону – и не сносить ему головы. А так – отделался только сотрясением, ушибами, ну и кожу кое-где ободрало. Сейчас Олли за парнем присматривает, все с ним вроде бы в порядке – до свадьбы заживет.

Тоже мне, охотничек!

А ведь Эркюль и его брат рассказывали, будто у них, в Африке, на каких-то далеких озерах еще можно встретить «мокеле-м’бембе» – таких же травоядных динозавров, какие водятся и в здешних краях. Ни один из парней сам не видел чудовище, но старики, которые, как известно, знают все, рассказывали о таких вещах… Правда, с тех пор по их стране несколько раз прокатилась война, так что динозавры или очень хорошо попрятались, или передохли…

Ладно, вот «вампиров» в Конго точно не было.

Те еще твари.

Достаточно вспомнить, что они освоили звуки человеческого голоса, могут имитировать речь – конечно, как земные попугаи, но все же – могут… А ведь прежде не умели. И прятаться хорошо научились, и нападать исподтишка. Чего еще от них ждать? Да чего угодно!

Капитан смотрел на безжизненно свисавшие щупальца, распластанные крылья существа. Даже сейчас оно выглядело отнюдь не безобидным.

Он писал рапорты с просьбой отправить его в зону военных действий, а попал, куда просил, только здесь, на Плацдарме. Как оказалось, кое-какие его навыки здесь пригодились, и как-то совершенно незаметно капитан прибился к кругу лидеров. Вроде и не приглашал его никто, и звезд на погоны не вешал, а вот на Совет зовут… И не только потому, что он здесь старше всех. Кстати, это далеко не факт, что старше. С Георгием они – почти ровесники. Кстати, и с Ингваром…

Просто все началось с первых дней, когда капитан – случайный человек – при первом же нападении на лагерь смог быстро урезонить паникеров и навести частичный порядок. С тех пор он и сделался одним из Совета. Или – как иной раз называют их здесь – одним из рыцарей Круглого Стола.

Стол, между прочим, и правда имеется.

Круглый.

Как Ингвару и его ребятам удалось дотащить этот гигантский пень сюда, в Эльсинор, а потом еще и обработать – отдельная песня. Но – дотащили.

Правда, нового имени у него так пока и не появилось – для капитана было предпочтительнее, если его бы называли как «по паспорту» – Алексеем. А за глаза – по званию.

Вначале он относился почти ко всем с неким подозрением. Странные имена, длинные волосы, непонятная одежда, даже музыка у них не похожа на ту, что приходилось слышать на Земле капитану. Ни разу никто из захвативших с собой гитару не исполнял здесь русский шансон или хотя бы что-то современное. Правда, кое-что знакомое капитан однажды все же услышал – один парень исполнял песни Высоцкого…

И ладно бы, если бы то были американцы, шведы или французы, тоже жившие в Эльсиноре. Но эти ребята были свои, россияне… Как будто существовало две России: в одной слушали «муси-пуси» и прочие «ути-пути», смотрели телемыло, гнались за модой, готовили неизменный салат оливье на Новый год, аккуратно ходили на выборы, поругивали власть, при этом кланяясь в ноги самому мелкому чиновнику, жили якобы реальным миром, а на самом деле пресно и скучно прозябали, уныло двигаясь от рождению к смерти.

А в другой России все было иначе.

Хотя и там могли исправно ходить в институт и на работу, среди тусовщиков возникали порой даже «новые русские» средней руки – дело, в конце концов, не в деньгах. Дело-то совсем в другом. В одной России могли наслаждаться весной и пением птиц – в другой предпочитали бездумно копаться на дачном участке. В одной слушали музыку ради души и смысла, вложенного в песню, – в другой затыкали наушниками от плеера уши, чтобы как можно меньше думать. В первой могли порой напиться до безудержного веселья – во второй глушили водкой беспросветную тоску.

И, судя по всему, на свете существовали не только две России.

Были и две Америки, и две Франции, и две Швеции…

Те тупые обыватели остались на Земле. Их редкие представители, которых прозвали «случайниками», поначалу сбились в кучу и организовали свой лагерь. Но постепенно «случайники» вливались в коллектив обычных поселенцев Эльсинора, и со временем от их поселения почти ничего не осталось. Спустя некоторое время люди начинали думать своей головой, тем более что прежнего заменителя мозгов – телевизора – на Плацдарме не было.

«Может, оно и к лучшему, что эти твари пробудились, – думал капитан, бросив взгляд на «вампира». – По крайней мере, люди будут знать, что здесь далеко не курорт. И, если случится большая война…»

Такая война – уже не с «демонами Плацдарма», а с самыми что ни на есть обыкновенными двуногими – рано или поздно должна была произойти. Вдалеке отсюда, на другом континенте, уже должна была возникнуть колония людей совсем иного сорта. Тех, кто не умел ничего создавать, зато привык уничтожать.

А ведь ему, бывшему капитану Российской армии, было суждено оказаться именно среди тех! Сейчас об этом было жутко даже подумать. Нет, судьба определенно повернулась к нему лицом именно в тот момент, когда он отчаялся, когда понял, что произошла какая-то ошибка и его выкинуло не туда, куда надо. Оказалось – именно куда надо.

По всему выходило, что лучшего места для него, чем здесь, не было на всей этой планете.

А твари и двуногие бандиты…

Что ж, кому-то придется защищать от них поселение землян. И кому как не ему, кадровому военному?! Помнится, давал ему Георгий одну книжку, в которой герой (донельзя похожий на древних славянских предков капитана), обладавший навыками воинского искусства, дал зарок – защищать тех, кто мог оказаться безоружным как перед двуногими мерзавцами, так и перед разной нечистью.

И герой в самом деле сделался щитом – от работорговцев, от наемников, от прочего отребья.

И – победил…

А чем мы хуже?

Глава 3

Безбилетная пассажирка

В последнее время она плохо спала по ночам. Не оттого, что было холодно или она боялась монстров – нет. Страх прошел сам собой в первые дни, а к холоду она была привычна. К тому же в стране, где она жила, такой «холод» считался вполне обыденной погодой – даже летом.

И к одиночеству она привыкла гораздо раньше, чем оказалась здесь, в незнакомом мире.

Но стоило темноте сгуститься над лесом, как в голову тотчас же лезли мысли и воспоминания. Тогда она усаживалась на куче сухой травы, настеленной в маленькой пещере у берега безымянной реки, и ждала, когда же, наконец, придет сон. Вот и сейчас она рассеянно прислушивалась к шороху дождевых капель в листве и вспоминала прежнюю жизнь… Может, та жизнь и была сном, а она существовала только в этом лесу?

Василькова.

Надежда.

Когда-то – всего несколько месяцев назад – именно так ее и звали. Оказавшись здесь, она поняла, что прежнее имя должно остаться на Земле (или все-таки во сне?). Имя казалось ей чем-то очень важным. Прежняя жизнь умерла, а вместе с ней погибло и имя. Она родилась заново в этом мире, а значит, ей требуется новое имя. Она долго раздумывала, как окрестить себя нынешнюю, и в конце концов решила, не особо мудрствуя, взять первые буквы имени и фамилии. Вана – а почему бы и нет?

Если ей когда-нибудь доведется встретить людей (что вряд ли – до сей поры их не попадалось), то она представится именно так.

…Тихо шелестит дождь, и этот шелест похож на чей-то шепот. Вот только как ни вслушивайся, слов все равно не разберешь, и оттого, наверное, никак не уснуть, хотя здесь сухо и относительно тепло.

…Сколько Надя себя помнила, ей всегда казалось, что она родилась не в той стране и не в то время, когда бы ей полагалось. В школе она училась неважно, перебивалась с «тройки» на слабенькую «четверочку» – в основном из-за мечтательной натуры. Зато читала девчушка очень много. И – вот уж странности советской школы – по одному из предметов у нее всегда была твердая «пятерка».

По истории.

Почему это так, объяснить ни она сама, ни учителя не могли. Просто нравился ей этот предмет – и все тут.

А читала Надя в основном то, что называлось исторической литературой, а точнее – примерно те самые книги, от которых однажды поехала крыша у одного доброго, но до ужаса наивного испанского дворянина: рыцарские романы.

Такие книги издавались в любой стране и в любую эпоху, и поэтому Дон Кихоты были всегда.

Лишь став старше, девочка поняла: Средние века – это не красивая сказка, а довольно неприятный и кровавый мир, где бандитов-беспредельщиков (пусть даже в рыцарских латах и с гербами – или же в монашеских рясах) было не меньше, чем рэкетиров в наступившую эпоху. Чего стоил хотя бы истребитель еретиков Симон де Монфор, разоривший весь юг Франции? Или те же испанские идальго, разрушившие намного более образованную и культурную Гранаду? Они назвали себя защитниками христианства, но их единоверцы в Гранаде и без них были весьма уважаемой общиной. И никого, кстати, на кострах не поджаривали. Кстати, внуки завоевателей не успокоились – они с не меньшим пылом принялись «осваивать» Америку, перекинулись на ацтеков и инков. М-да, пожалуй, на фоне тех, кто проигрывал богатства инков в карты, Дон Кихот с его рыцарским кодексом смотрелся и в самом деле настоящим безумцем.

Так в чем же тут дело?

Неужели истинные рыцари и реальность – вещи несовместные?! Но грош цена тогда такой реальности, где можно было запросто попасть на костер!

Замена «рыцарским романам» нашлась довольно быстро. Ею стало фэнтези. Толкиен, Желязны, Ле Гуин и множество других авторов просто взяли в плен ее душу. Сказочные миры не были такими жестокими, как мир реальный.

Прошло еще немного времени – и из читателя Надя потихоньку стала превращаться в автора.

Ее совершенно не интересовало, как к ее творениям относятся окружающие. Начало ее писательства как раз совпало с провалом экзаменов в институт и поступлением на весьма непыльную (хотя и малооплачиваемую) работу в небольшую фирму. Денег на еду и книги хватало, крыша над головой была – а большее Наде и не требовалось.

Ее подруги успешно (или не очень) выходили замуж, их мужья продвигались по службе или же занимались собственным бизнесом, но ее это не интересовало. Гораздо больше Надино внимание занимала одна малоизвестная легенда альбигойцев (тех самых, которых предал огню и мечу рыцарь с большой дороги Симон де Монфор). Долгие часы девушка просиживала в библиотеке, собирая по крохам знания о малоизвестных периодах истории и почти забытых народах.

В итоге появилась «Легенда о сломанных крыльях» – грустная и красивая книга.

А потом были долгие хождения по издательствам.

Одним российские авторы были тогда вообще без надобности («Знаете, настоящая фантастика и настоящее фэнтези могут быть созданы только в Штатах. Или – в Англии. Наш читатель устал от этих непрофессионалов…»).

Девушка не сдавалась, шла в другое место. Разговор повторялся («Знаете, мы бы это взяли, но… Почему у вас полностью отсутствуют эротические сцены? Это же совершенно нереалистично, несовременно, и никто сейчас такого не прочтет!..»).

Наконец, десятое по счету издательство с неохотой взяло рукопись. Вот только то ли Надя так устала от бесконечных хождений, то ли она ждала, что ее книга перевернет мир, но издание «Легенды о сломанных крыльях» ее уже не обрадовало.

Не денег она ждала.

Понимания.

А вот его-то и не было.

Да, книгу пару раз отметили в специальных журналах, которые издаются для знатоков, причем в одном похвалили, в другом – легонько пожурили за отрыв автора от реальности.

А в той книге – во всяком случае, так она считала – жила душа истребленных когда-то людей, о которых мало кто помнил даже в теперешней Франции.

Книгой (хотя сцен секса там все же не было) заинтересовались и читатели. Более того – у Нади завелись фанаты.

Но пообщавшись с фанами, девушка тихо возненавидела их.

Понимания не было.

От ее, Надежды Васильковой, книги мир должен был перевернуться, а он упорно переворачиваться не желал.

Прав, прав был БГ – мир оказался большой свиньей.

И тогда перевернулось Надино сознание.

Она пристрастилась к алкоголю. Сперва это было пиво, но пиво без водки, как известно, деньги на ветер, а денег на ветер Надя не бросала.

С каждым месяцем ей становилось все хуже и хуже.

Иногда случались периоды просветления, тогда девушка, прибравшись в квартире, пыталась продолжить «Легенду». Даже кое-что опубликовала в Интернете – к восторгу все тех же фанатов. Но самой книги все не было и не было. На работе – на той самой, непыльной – на нее стали поглядывать косо. Да и кризис случился совсем не так давно, и от лишних работников следовало поскорее избавиться.

Так она оказалась без работы.

Сначала ей пришлось пойти работать уборщицей в близлежащий магазин, и это было, пожалуй, к лучшему – на ее новую зарплату не загуляешь.

А продолжения «Легенды» так и не было.

Неизвестно, чем именно могла завершиться история Надежды Васильковой.

Вероятно, ничем хорошим.

Скорее всего, она сошла бы с ума, повторяя слова своей героини, сказанные о погибшем рыцаре ее сердца: «Он никогда не вернется!..» Возможно, кончилось бы все вечным поселением Нади в дурке, или же она спилась бы окончательно, пополнив ряды московских бомжей.

Однако ни того, ни другого не случилось. Просто однажды летним днем она вышла из дома – и не вернулась. Уже потом соседи рассказывали участковому, что в последние недели ни разу не видели ее пьяной, да и выглядела она весьма прилично, и одета была опрятно, хотя и по-походному, с рюкзачком за плечами, как будто за грибами собралась, так, вообще-то, еще вроде не сезон…

Мало ли людей пропадает в славной российской столице?

И в то время, когда Надя (теперь уже – Вана) напрасно пыталась призвать сон, лежа на травяной подстилке, усталый следователь, затянувшись сигаретой, отправил в долгий ящик дело об ее исчезновении.

«Глухарь»…

«Легенду о сломанных крыльях» больше не переиздавали.

…В последние дни перед тем, как сесть на поезд, отправлявшийся с Ленинградского вокзала, в тот самый вагон, где ехала одна весьма странная компания, Надя и в самом деле не пила. Но она чувствовала, что совсем рядом с ней происходят какие-то необъяснимые, быть может, магические события.

Странности концентрировались вокруг ее соседа по лестничной площадке.

О нем Надя знала немного: звали его Георгием, работал он в не слишком богатой, но все же преуспевающей компьютерной фирме, а внешне походил на российского аристократа девятнадцатого века, если бы тот вздумал переодеться в футболку и джинсы.

Георгий часто бывал в том магазине, где работала уборщицей Надя, покупал еду и никогда – водку или пиво. В последнее время он стал пропадать неведомо куда, а когда приезжал, у него на квартире собирались разные странные люди. Несколько раз ей удавалось услышать обрывки разговоров на лестничной площадке – речь шла о мечах и арбалетах. Да и по внешнему виду девушка определила – те, кто заходят к скромному аристократу-соседу, имеют отношение к «ролевикам».

Что такое «ролевые игры»?

У тех, кто слышал об этом только краем уха, уже готов ответ: «Ну, собираются такие… как бы помягче-то… на голову ушибленные, вот, – и гоняются друг за другом с деревянными мечами. Толкиена, понимаешь, начитались, «оскароносного» «Властелина Колец» насмотрелись… И не стыдно им, и не обидно им – взрослым-то, великовозрастным – в «Зарницу» играть!»

Нет, не стыдно.

И не обидно.

И к «Зарнице» никакого отношения ролевые игры не имеют.

Представьте себе театр, где зрителей, сидящих в зале, жующих, вяло хлопающих актерам или спящих, попросту нет. Все зрители, и все – актеры. И пьесы как таковой – с кульминацией и финалом, с полностью готовыми репликами героев – тоже нет. Есть примерный сюжет, который каждый из актеров может развивать в меру собственных способностей. К чему все это приведет – бог весть! Вот в том-то и состоит вся прелесть ролевой игры.

А деревянные мечи…

Ну, бывает такая вещь, как игровое фехтование – но это далеко не самое интересное и не самое важное. Между прочим, половина (если не больше) нынешних молодых авторов русской фантастики – родом оттуда, из «ролевиков».

А скольких мы пока еще не знаем! А вышедшие всё оттуда же «неизвестные герои» – к примеру, создатели компьютерных игр?! А просто приличные люди, коих – абсолютное большинство?!

Вот то-то и оно…

Это только в дурацких газетенках да «модных» журналах талдычат что-то там про хоббитов да про «Зарницу».

Конечно, попадается среди ролевой тусовки оч-чень разный народ. Ну так он и повсюду сейчас попадается – хоть в коммунальной квартире, хоть на работе, хоть в институте. И как раз на ролевой тусовке этого «разного» народа поменьше. Хотя, увы, присутствует он там, никуда не денешься.

…Видимо, любопытство Надежда еще не успела пропить. И теперь, как это ни странно, полезны ей оказались те самые фанаты, с которыми она по каким-то причинам еще не успела испортить отношения. Когда-то они были именно среди «ролевиков». Так что ей пришлось стиснуть зубы и отправиться в Нескучный сад.

В Москве тусовка любителей фэнтези собирается в «Нескучнике». Увы, приличные люди захаживают туда все реже и реже, зато любители пива – все чаще.

Со времени эпопеи с изданием «Легенды» прошло уже несколько лет, и Надя рассчитывала, что ее не узнают, по крайней мере сразу. И ошиблась, услышав за своей спиной шепоток каких-то двух девчонок: «Смотри, смотри, Василькова… А ведь говорили, что спилась и то ли повесилась, то ли просто померла…»

Надя не знала, куда глаза девать. Но любопытство погнало ее вперед.

И в тот же день, после пары автографов, данных девицам лет шестнадцати (обе назвались именем ее героини, да еще и спорили, какая более соответствует образу – бр-р, обе они соответствовали только собственной глупости), после пары распитых с народом бутылок пива (она захмелела моментально, но, вопреки обыкновению, воспринимала все), Наде кое-что выяснить удалось.

Компания, собиравшаяся у Жоры Решетникова, была очень и очень разной, но почти всех этих людей связывали увлечения – конный спорт, фехтование (притом чаще всего не олимпийский вид спорта, а фехтование историческое, на шпагах и мечах), туризм. Большинство из них были моложе хозяина квартиры.

Еще одна интересная деталь – многие из этих людей неожиданно распростились с работой, но, видимо, в деньгах совершенно не нуждались. Банковский счет они, что ли, хакнули?

И еще: у того же парня, который звался Троллем и приезжал сюда из Питера, видели на руке какой-то странный предмет, отдаленно напоминающий хронометр. А на все вопросы любопытных он небрежно отвечал: «Неземная техника!»

Ну совсем от больших денег сбрендил чел!

Вроде как совсем с головой плохо, на другую планету собрался!

Сбрендил?

С головой плохо?

А вдруг – нет?

Заходит на ролевую тусовку болтливый народец. К примеру, иной из них, и в армии-то не служивший, от военкомата всю свою несознательную жизнь косивший, начинает рассказывать о том, что участвовал в войне где-нибудь в горячей точке. Скажем, ездил в Югославию, когда Америка бомбила Белград. И сам он в это верит, что характерно! И не так уж важно, что нет у него бабосов и в Финляндию-то съездить, не то что на Балканы, он не может. Да и загранпаспорта у него тоже нет, и кому он был бы в той Югославии нужен – своих проблем без него хватает… Нормальные тусовщики плечами пожмут да посмеются, а «разный народец», который Югославию на карте не отыщет, – тот, глядишь, и поведется.

Тролль был как раз из подобных персонажей. Но вот его болтовня, переданная знакомыми, показалась Наде уж чересчур странной.

Даже для «ролевика».

И девушка начала тщательно следить за соседом. И то, что не смогли углядеть спецслужбы, без труда вычислила одна-единственная Надя Василькова: некая довольно большая и разномастная компания, причем в нескольких городах, готовится к тому, что они называют Высадкой. Готовятся серьезно и основательно.

Что это за экспедиция, она даже не могла догадаться, но не удивилась бы, узнав, что здесь замешаны какие-нибудь зелено-чешуйчатые центавряне или белые и пушистые тау-китяне.

Решив проследить за ними, девушке пришлось принять некоторые меры предосторожности, перед тем как сесть в поезд. Косынка полностью замаскировала прическу, а купленная в метро газета скрыла ее от окружающих.

Первая же нелепость обнаружилась на вокзале: Надя заметила, что компания, среди которой был и Георгий, покупала билеты. Она подошла поближе – оказалось, что ехать придется довольно далеко.

Чтобы ролевой народ тратил столько на билеты, в то время как высшим шиком было проехаться зайцем?! Нет, не иначе, они и в самом деле слетели с катушек!

«…Или же они стараются предусмотреть все, – шепнул ей внутренний голос. – Например, появление контролера с милицией, а значит – и лишними проблемами. А проблемы им сейчас, должно быть, ни к чему…»

Народу в вагоне было достаточно, чтобы никто не обратил внимания на женщину неопределенного возраста в синеватой косынке, джинсах и куртке. На дачу едет, куда ж еще. На выходные.

В окне промелькнула Останкинская башня. Наде вдруг показалось, что эту башню и аккуратные железнодорожные станции в городской черте она видит в последний раз. С чего бы это? Да и вообще, какого черта она вбила себе в голову, что сейчас что-то должно произойти? Скорее всего, ребята едут в лес – потренироваться в фехтовании подальше от посторонних глаз, да и вообще – отдохнуть. Вон, рюкзаки огромные – наверняка там все, что нужно для шашлыков. Вот только лица у всей компании сосредоточенные какие-то, напряженные.

С такими лицами на отдых не едут…

Но ей-то что до того?!

Поезд тем временем неспешно миновал поочередно Малино, Крюково, Алабушево – Москва осталась позади.

В Крюково Надя хотела уже было встать и выйти – ну в самом деле, что она как маленькая в сыщиков играет? Вконец с ума сошла?!

Однако не встала и не вышла – любопытство в очередной раз пересилило.

Вчитываться в «желтую» газету у нее не было ни сил, ни желания: в конце концов, разве она не знает, что там можно обнаружить? Откровения очередной девицы, забеременевшей от пилота НЛО (зелененького, лысенького, с чешуей и щупальцами), криминальную статью с постановочными фото из цикла «Она съела своих детей!», а также анекдоты, от коих поморщился бы и сапожник – не от мата, так от содержания.

Но больше читать все равно было нечего.

Строчки растворялись, сливались в серую массу… Надя размышляла, не видя текста.

А что, если она и в самом деле уехала сейчас из Москвы без возврата? Недаром же взяла билет в один конец… Как бы это было хорошо – навсегда исчезнуть из этого пропахшего бензином и великой государственной идеей города куда-нибудь на природу. И начать жизнь по новой…

Размышлять и смотреть в окно пришлось довольно долго – по ощущениям Нади, прошло никак не меньше трех часов, когда вся компания молча поднялась и неторопливо направилась к выходу из вагона. К счастью, здесь был дачный поселок, и с мест повскакало еще человек семь, а не только одна Надя.

«Только бы они не на автобусе потом… – лихорадочно думала она. – Это может показаться слишком подозрительным».

Газета осталась лежать на сиденье электрички…

Но опасения оказались напрасными.

Компания двинулась пешком. Надя наблюдала за ними, стараясь держаться за деревьями.

Выяснилось, что ребят уже ждали – на поляне около палаток собралось человек тридцать. Она прислушалась.

Кажется, ее сосед сейчас отчитывал кого-то:

– …А вы беспечны, благородные доны… Нас не остановил никто! – доносился до Нади приглушенный голос. – Будет поздно вводить дисциплину. Там может случиться что угодно.

«Там»…

Это где же?

Прошло полчаса.

Стоянка напоминала самый обыкновенный лагерь туристов – не более того. Но на ней царило какое-то оживление, как на перроне перед отправкой поезда дальнего следования. Понятно было одно – эти люди собрались здесь не ради шашлычков и водочки на свежем воздухе.

Надя замерла, полностью укрытая ближайшими деревьями. Лежать на земле было неудобно, но приходилось не считаться с такими пустяками.

Однако по обрывкам разговоров было непонятно, что же именно должно произойти.

– Сворачивай палатку! Потом не успеешь за минуту.

– С Англии начнется…

– Нет, со штатников. Георгий говорил: первый – в Калифорнии. Да они уже полдня как там!

– Финны со шведами – тоже прошли. И Питер. Теперь наша очередь.

– А что говорилось про разброс?

– Вот разбросает – там и увидишь.

Георгий тем временем посмотрел на часы и поднял руку.

– Всем приготовиться! – расслышала Надя. – Через полторы минуты откроется.

На поляне вдруг стало подозрительно тихо. Если до того народ спокойно разговаривал, сворачивая палатки («А группа с последней электрички не стала даже распаковываться», – отметила про себя Надя), то теперь все молча стояли около Георгия, который, судя по всему, командовал здесь.

Полторы минуты…

Наде показалось, что удары ее сердца могут расслышать люди на поляне.

Что же сейчас должно случиться?

Каким образом перед собравшимися возникла зыбкая стеклянная стена, девушка так и не успела заметить. Казалось, воздух в центре поляны задрожал, а потом сгустился. Не раздалось ни единого звука.

– Готово! Цепочкой – вперед! – скомандовал Георгий, подхватив увесистый рюкзак, и сам первым шагнул к туманной стене. Он даже не замедлил шагов, просто секунду назад был на поляне – а потом его не стало. Следующей к стене шагнула девушка, потом – еще одна. Один за другим люди исчезали, растворялись в зыбком прозрачном мареве.

Портал притягивал, манил, звал к себе, и когда последний из группы Георгия шагнул в «стеклянную» дверь, Надя не выдержала. Она вскочила и почти бегом бросилась к тающему в воздухе порталу. Только бы успеть, только бы…

Она успела.

«Стеклянная», переливающаяся радужными отблесками перегородка оказалась почти неощутимой. Надя сделала шаг – и тут земля как будто бы ушла у нее из-под ног. На мгновение девушка словно бы погрузилась в непроницаемую черноту, потом ей показалось, что впереди, в пустоте, замаячили звезды. Они стремительно приближались, сделались похожими на яркие сверкающие полосы, проносящиеся мимо. Скорость была дикой; Надя попыталась закричать – то ли от страха, то ли он восторга. Но не вырвалось ни единого звука.

Ей казалось, что мир вокруг должен вот-вот взорваться, она зажмурилась…

И тотчас же все закончилось, и Надя поняла, что теперь она стоит на твердой земле.

Она открыла глаза и ошеломленно огляделась. Здесь тоже был лес, но совершенно непохожий на подмосковный. И – никого вокруг. Те, кто вошел в портал до нее, исчезли без следа. Похоже, она была здесь совершенно одна.

«Стены» тоже не было видно. Похоже, телепорт был временным или же – односторонним.

Огромная лилово-бронзовая стрекоза на секунду зависла перед ее лицом, потом унеслась прочь. Надя проводила ее взглядом, посмотрела на зеленовато-голубые папоротники, на гигантские, в несколько обхватов, золотоствольные деревья и почувствовала, как у нее начинает кружиться голова. То ли от необыкновенно чистого лесного воздуха, то ли от внезапно пришедшей на ум догадки.

Вана поставила рюкзак на землю, сняла куртку, небрежно бросив ее рядом, и сделала несколько шагов в сторону, внимательно присматриваясь к растениям и насекомым.

Незнакомые резные листья, белесый и изумрудный мох под ногами, длинные оранжевые сороконожки на древесном стволе, причудливые голоса птиц и звон цикад – все это могло быть и на Земле.

Например, в Южной Америке. Или – в Центральной Африке. Ну да, конечно, это была телепортация. А почему бы и нет? Мало ли до чего могут добраться российские умельцы?! Если очень захотят – и телепорт смогут соорудить, и звездолет, и черта в ступе.

Вот и соорудили – телепорт местного значения.

Официальная наука, предположим, их не признала – ну так и что с того? Зато этой штукой пользоваться можно. Вот они взяли и воспользовались – отправились в отпуск, в турпоход к Затерянному Миру. Только вот нужно было шагнуть в «стеклянную стену» в строго определенное время, а иначе выкинет совсем не туда. Или не совсем туда. Ее и выкинуло, а они, хочется верить, где-то неподалеку.

Так!

А если все куда хуже – ее, как не принадлежавшую к основной группе, просто зашвырнуло непонятно куда, в земные джунгли?

А другие где-нибудь на расстоянии километров в сто. А ей теперь отсюда выбираться, как сама сумеет.

Надя задумалась.

В школе она учила английский, а ей сейчас пригодился бы испанский. Или португальский, который в школах не преподают. Но ничего испанского, кроме «компаньеро Фидель», в голову ей не приходило. Ах да, есть еще такое ругательство – «ихо де пута». Можно, конечно, перевести как «сукин сын», а можно и позабористее. Правильно, вот Фидель – он, например, товарищ, компаньеро, а, скажем, диктатор Пиночет – совсем не товарищ, а даже наоборот, ихо де пута.

Она упорно пыталась сохранить остатки здравого смысла, цепляясь за какие-то фразы и слова, хотя отлично сознавала – если в таких дебрях даже и найдутся местные жители, то по-испански они, скорее всего, не говорят.

И вряд ли поймут просьбу отвести ее к российскому консулу.

Ладно, может быть, она где-то на Земле.

А почему она в этом так уверена?

И еще – скажите на милость, а зачем той компании было так вооружаться? Они что, собрались сюда на сафари с мечами и арбалетами?

Загадка…

А если она не на Земле?

Конечно, может оказаться, что оранжевые лианы и мохнатые ярко-синие гусеницы для той же Бразилии или для Конго – самое обычное дело.

А если нет, что тогда?

Надо ждать ночи, может, хотя бы по звездам удастся что-то узнать. Вот увидит в просветах между деревьями Южный Крест – значит, точно Южная Америка. Или – Африка.

Приняв такое решение, Надя почувствовала, что возникшая было паника понемногу улеглась. Больше того, из двух вариантов неприятнее был бы как раз «земной». Это ж сколько сил и нервов придется потратить, чтобы вернуться обратно в Москву! И представить-то страшно!

А если здесь обитают какие-нибудь совсем уж нецивилизованные каннибалы-антропофаги? А если она в Африке, где идет непрекращающаяся война?

Нет, уж это – вряд ли.

Слишком здесь тихо и спокойно.

Надя вдруг представила, как будет объяснять российскому дипломату, что гуляла она спокойно по Подмосковью, а потом вдруг решила шагнуть в стекловидное нечто, а дальше почти сразу же оказалась в тропическом лесу.

Отличное объяснение!

Пожалуй, тогда ее прямо с трапа самолета отправят в дурдом. Это в лучшем случае. А в худшем она попадет туда же – только сперва помается здесь с документами.

Но это – если она благополучно доберется до столицы.

А здесь, между прочим, наверняка полным-полно хищников, а из оружия у нее только ключи от входной двери и газовый баллончик. А еще есть зажигалка, так что костер вечером развести шанс есть.

Она вернулась к оставленным вещам, одиноко лежащим на земле, и совершенно неожиданно ощутила спокойствие и тихую радость. Зеленоватый полумрак леса нисколько не пугал ее. Наоборот, казался уютным и каким-то родным. Наде захотелось прикоснуться к деревьям, скинуть тесные кроссовки и ощутить босыми ногами теплый мягкий мох. Так она и поступила, не думая ни о ядовитых змеях, ни о кусачих насекомых.

Темнело здесь быстро – как и положено на юге. К тому времени, когда над лесом сгустилась ночь, Надя ощутила голод – пока что довольно слабый. Полпачки печенья и шоколадную конфету она решила приберечь на потом. Но что-то надо было съесть – вот только чем здесь питаться можно, а чем – ни в коем случае не следует?

Вот и еще одна проблема. Этак до российского посольства не доберешься – ноги протянешь по дороге.

Светло-сиреневые грибы с большими бахромчатыми шляпками показались ей подозрительными с самого начала. Грибы вообще есть не следовало. А ягод или каких-нибудь плодов здесь не наблюдалось.

Что ж, одну ночь можно и поголодать, а назавтра придется устроить более обстоятельные поиски провизии. Ладно, пожалуй, беречь бутерброды смысла нет.

Закончив ужин, Надя запила его водой из лесного ручья – холодной, немного покалывающей язык, словно минералка – а может, ей это только почудилось…

В темно-лиловом небе показались первые звезды, и, посмотрев в просветы между деревьями, знакомых созвездий Надя не нашла. Не было в небесах ни Медведиц, ни Южного Креста – вообще ничего знакомого. Россыпи необыкновенно ярких и крупных звезд притягивали взгляд, и она не могла оторваться от этого зрелища.

Ей отчего-то стало тревожно, и с каждой секундой стали оживать сомнения относительно того, что Бразилия и Центральная Африка здесь совершенно ни при чем, а находится она в каком-то абсолютно другом мире.

А значит – пути назад нет. И, возможно, никогда не будет.

Ну и пусть. Разве ее что-то очень уж сильно держало там, на Земле?

А через пару часов на лес пролился мягкий фиолетово-белый свет.

Двух лун.

«Да, российского консульства здесь точно нет. И американского – тоже», – усмехнулась Надя. Что ж, можно даже не разжигать костер: лунный свет позволял видеть довольно хорошо, ночь оказалась теплой, а хищные звери, если они здесь и были, пока не торопились нападать. К тому же ею сейчас овладело чувство полной расслабленности и защищенности – откуда оно взялось, Надя не знала. Возможно, это был самообман, но, надо признать, очень приятный.

Не хотелось ничего делать, и она продолжала сидеть на земле, запрокинув голову и счастливо улыбаясь.

Заснула она там же, положив под голову тощий рюкзак и накрывшись курткой.

Проснувшись, Надя сразу вспомнила, где она находится, но некоторое время продолжала лежать, наслаждаясь покоем. Однако голод вынудил ее подняться.

Странно, только сейчас – в первый раз с момента появления в новом мире – ей захотелось курить. Хорошо, что пара пачек сигарет у нее была. Но, не докурив и до половины сигарету, она потушила ее. Дым заставил девушку закашляться, к тому же он перебивал запахи леса.

Пахло мхом, прелыми листьями, и эти запахи тревожили, волновали Надю, увлекая все дальше и дальше от места, где ее выбросило из портала. Через некоторое время ей повезло – она наткнулась на колючий, похожий на шиповник куст, усеянный мелкими желто-красными плодами. Несколько плодов были поклеваны птицами. «Наверное, это можно попробовать», – решила Надя. По вкусу плоды напоминали кисло-сладкое сочное яблоко, и никакого неприятного или подозрительного вкуса у них не наблюдалось. Ничего и не случилось – она не отравилась и не почувствовала себя хуже.

Немного беспокоило другое – никаких следов людского присутствия поблизости не было. Видимо, ее, поскольку она шагнула в портал позднее прочих и не принадлежала к группе, попросту отбросило куда-то в сторону, может быть, на пару километров, а может, и добрую тысячу. Так что поиски представлялись делом бессмысленным, а кричать «ау» Наде отчего-то не хотелось. Конечно, имеется небольшой шанс таким образом отыскать людей, но гораздо быстрее так можно привлечь внимание местных хищников.

На неглубокую пещерку возле излучины реки – скорее небольшой речушки – Надя наткнулась уже ближе к вечеру. Пещерка под холмом оказалась чистой и, судя по всему, необитаемой. Устав от дневных странствий, девушка решила заночевать там – все-таки какая-никакая, а крыша над головой. Она нарвала охапку пушистой травы, поужинала предусмотрительно набранными «дикими яблоками» и уселась около воды, прислонившись спиной к поваленному дереву.

Почему-то Надя совершенно не испытывала страха, хотя вокруг простирался абсолютно чуждый мир. Тоски по дому она тоже не чувствовала, хотя начала осознавать – из мира двух лун выхода, видимо, не было.

По крайней мере – для нее.

Может быть, она не до конца поверила в то, что переход через портал и все остальное, что с ней происходит, – реальность, а не сон.

В эту ночь она тоже не стала разводить костер. Устав от дневной ходьбы, Надя легла спать пораньше и уснула почти сразу же, стоило только ее голове коснуться мягкой травы.

Ни на следующее утро, ни потом она так и не собралась продолжить свое путешествие. Надя была настолько очарована этой поляной на берегу маленькой речки, что просто не захотела отсюда уходить. Она потихоньку обживала пещерку, искала и находила съедобные ягоды, орехи и даже молодые побеги травы, пыталась ловить рыбу, но это без должной сноровки получалось плохо. Зато съедобные улитки отлично заменяли мясо.

Кроссовки Надя забросила за ненадобностью в дальний угол пещеры. Теперь она ходила исключительно босиком, пострадав при этом всего лишь один раз – когда неосторожно наткнулась ногой на валявшийся среди гальки осколок ракушки, острый, как стекло.

Местные животные, казалось, не обращали никакого внимания на новое странное существо. Неподалеку от пещеры жил зверь, похожий на огромную, серую в черную полоску выдру. Выдра обожала лакомиться речными моллюсками, но ела очень неаккуратно – вот откуда, вероятно, и появились осколки ракушек.

По ночам к реке приходили крупные животные, напоминавшие динозавров. Вытягивая длинные шеи, они долго топтались на берегу, но в воду не заходили. Напившись, рептилии неторопливо и с грацией танцующих слонов уходили обратно в редколесье. Надя сперва боялась их, но быстро поняла, что эти существа безобидные, и если их не трогать, то нападать первыми они ни за что не станут.

Так минули две недели, хотя Надя не делала зарубок на дереве и не знала точной даты. К тому же она подозревала, что сутки мира двух лун отличаются от земных.

Однажды девушка проснулась с дикой головной болью.

Это ее удивило и встревожило.

Неужели – отравление?

Она с трудом встала и добралась до реки.

Сорвав длинный и широкий лист какого-то растения, она намочила его в воде и приложила к пылающему лбу. Стало немного легче, но боль не отступала.

«Что же случилось? – думала Надя. – Наверное, на солнце вчера перегрелась. Хотела красивый загар получить – интересно знать, а зачем? – и вот результат. Ничего, к вечеру станет легче».

Легче не стало.

Хуже того – уже через час, когда начало пригревать солнышко, Надю затрясло в жестоком ознобе, и она должна была признаться себе – это болезнь. И не дай бог – что-нибудь похожее на тропическую лихорадку. От этой напасти и на Земле удавалось спасти далеко не всех. А уж без лекарств и врачей исход предопределен.

Но отчего она могла подхватить лихорадку?

Место здесь не болотистое, кровососущих насекомых нет…

Вообще-то не о том сейчас надо думать! Вопрос в другом – что теперь делать? «Скорой помощи» в мире двух лун нет, надо рассчитывать только на себя.

Прикинув свои силы, Надя поняла, что еще какое-то время сможет продержаться на ногах. Двух часов должно было хватить на то, чтобы запастись водой и пищей впрок. А что будет с ней через два часа, она не представляла.

Позавчера на песчаной отмели она обнаружила скорлупки гигантских яиц, которые можно было попробовать использовать как кувшины для воды (а те, что чуть поменьше, – в качестве тарелок и чашек). Вернувшись к пещере с несколькими крупными плодами (Надя совершенно не представляла, что такое африканское хлебное дерево, но ей казалось, что его плоды должны быть примерно такими на вкус), она наполнила скорлупы-кувшины свежей водой и поставила их около травяной подстилки. По крайней мере, самым необходимым она теперь обеспечена на какое-то время.

А об остальном должен был позаботиться ее организм.

Надя закуталась в куртку и легла, прикрыв глаза ладонью, чтобы на них не попадал даже малейший отблеск света. Умереть она не боялась, больше того – она сейчас даже не верила в такую возможность.

Когда-нибудь – да, конечно, но – не здесь и не сейчас.

…Сколько дней она провалялась в полубредовом состоянии, Надя не знала. Когда сознание немного прояснялось, она жадно пила воду, а вот голода не чувствовала совсем. Даже мысль о еде вызывала отвращение, и плоды «хлебного дерева» вместе с ягодами и орехами так и остались нетронутыми – девушка не могла даже смотреть на них.

А когда она закрывала глаза, приходили сны – яркие, красочные. Она не запоминала их, но они оставляли ощущение умиротворенности и покоя. Кошмаров не было, сны щадили ее, и хотя Надя несколько раз просыпалась в холодном поту, вызвано это было всего лишь ознобом от болезни.

Запасы воды все же подошли к концу. И тогда Надя, изнемогая от слабости и жажды, почти ползком добралась до речки и, забыв о «кувшинах», принялась жадно пить прохладную, с привкусом травы, воду. Напившись вдоволь, она почувствовала себя гораздо лучше. Стоял день, и Надя вдруг поняла, что солнечный свет больше не режет ей глаза.

Выходит, она все же пошла на поправку.

Девушка огляделась, осматривая лес, поляну, берег реки как-будто новыми глазами, чувствуя ликование и торжество.

Она не умрет, она будет жить!

Но вскоре на смену радости пришла озабоченность. Она будет жить здесь, в мире двух лун.

Но – совершенно одна. Что ж, когда-то один пророк сказал ей: «Ты обречена на одиночество. Смирись с этим. Творческие люди одиноки всегда».

Вот и сбылось теперь это пророчество.

И все же ей казалось, что прежняя Надя Василькова умерла. Сейчас, в незнакомом мире, из-за этой странной болезни. А может – намного раньше, когда начала топить свои несчастья в алкоголе. Она вдруг поймала себя на мысли, что за последнее время выпить как-то не тянуло… И сейчас не хочется.

«И не захочется! – почему-то уверилась она. – Зачем, интересно знать, пить какую-то гадость, когда есть чистая вода из прозрачной реки?!»

Вот и лишнее доказательство – ее прежней больше не существовало. Что ж, умерла так умерла…

Вот тогда-то и обрела она новое имя – Вана.

Почему-то ей казалось, что за время болезни мир, ставший для нее почти привычным, слегка изменился. В чем состояли эти перемены, Вана понять не могла, но отчего-то чувствовала, что они есть.

Девушка встала и, пошатываясь от слабости, медленно направилась к пещере. Но неожиданно остановилась на полпути, пораженная непривычным ощущением.

Она вдруг почувствовала, что трава под ее ногами слегка искрит, нежно и ласково касаясь кожи. Вана – теперь уже именно Вана – опустилась на корточки, внимательно всматриваясь в ворсистые зелено-голубые стебли, потом дотронулась до них рукой. Незримые искорки тепла побежали по пальцам, выгоняя из них противную дрожь и слабость. Ей показалось, стоит вглядеться чуть пристальнее, и можно заметить мерцающее золотистое облачко над каждым из растений.

«Это дыхание травы, – вдруг поняла Вана, убирая руку. – Дыхание травы?.. А что же деревья?»

Она посмотрела на золотистые стволы, переплетения могучих ветвей и зеленый навес листьев. Потом подошла к ним, прикоснулась к шершавой коре…

…Прозрачно-зеленый, искрящийся ручей энергии, которую, казалось, можно было пить, пронизал ее тело насквозь, и девушка почувствовала, как от этого тепла тают остатки болезни. Что-то еле слышно зашелестело, и через секунду Вана осознала, что слышит, как движутся соки в стволе дерева.

Отпрянув назад от неожиданности, она не удержалась на ногах и плюхнулась на землю. Но слабости больше не было, все ее тело стало таким легким, что казалось, стоит лишь взмахнуть руками – и получится взлететь.

Не вставая с земли, Вана потрясенно обвела глазами поляну. Везде: у каждого дерева, над каждой травинкой и цветком – плясали облачка золотистой пыльцы. Вверху, между ветвями, виднелись осколки ярко-синего неба, а облачка казались замысловатыми иероглифами, нанесенными рукой умелого каллиграфа. Но смысл этих письмен оставался неведом, и Вана отвела взгляд.

Значит, еще не время.

Может быть, когда-нибудь ей удастся их разгадать.

На душе стало легко и спокойно, девушка закрыла глаза и погрузилась в сон под убаюкивающий шепот травяных стебельков.

Глава 4

Гостеприимная сторожка

Когда скалы и утесы остались, наконец, позади, Эллор и Ник вздохнули с облегчением.

Может быть, по низине, заросшей лесом, местами переходившим в джунгли, пробираться будет и труднее, но там, по крайней мере, не рискуешь загреметь вниз и переломать ноги. А ведь еще же надо вести за собой толстого и неповоротливого ротвейлера.

Нет, честное слово, более-менее уютно в скалах могли чувствовать себя лишь урунгхи да дракончик, которому, похоже, было хорошо везде.

Ник вспомнил, как их лодку едва не закрутил смерч – с высоты скал это место на реке было отлично видно. Тогда ему и Эллору пришлось пережить несколько самых жутких мгновений в своей жизни. Теперь, когда они возвращались по горной тропе, погода была гораздо милосерднее к путешественникам – и все же у Ника кружилась голова, когда он смотрел вниз.

Нет, в низине точно уютнее.

Да и Рона не станет ранить лапы об острые камни. Еле ходит собака, похоже, держится только на верности своему Хозяину.

– И сыро же здесь, однако! – пробурчал Эллор, в очередной раз наступив в лужу. Ник, у которого тоже давно хлюпало в прохудившихся сапогах, вынужден был с ним согласиться. В скалах, конечно, было посуше, но на этом все их преимущества исчерпывались.

Что же касается собаки, то она перла напролом, не обращая внимания на грязь и воду. Танки грязи, как известно, не боятся. Ротвейлеры, надо думать, – тоже. Нику порой казалось, что Роне даже нравится мокрая земля, приятно холодившая натруженные и расцарапанные подушечки лап.

А вот Локи никакого внимания на сырость вообще не обращал. В конце концов, дракончик родился и жил именно в водной стихии, хотя недурно умел двигаться и на суше.

«Идем-идем, и конца-края еще не видно нашему путешествию», – устало размышлял Ник, машинально сдувая со лба мокрые прядки длинных светлых волос. Впрочем, свой цвет его волосы теперь надежно утратили, светлыми они были в самом начале путешествия, теперь же приобрели какой-то неопределенный белесо-серый оттенок. А все – Эллор. Мол, на Земле в стародавние времена люди мыли голову золой. Например, рыцари во время крестовых походов… Неряхами порядочными были, должно быть, те самые рыцари! Ник вчера попробовал такой вот шампунь по Эллоровому рецепту.

Может быть, зола земных деревьев и в самом деле отлично очищает волосы, кто же спорит?! Может, все дело в каких-то минеральных веществах. Здесь-то не Земля, между прочим… Словом, результат у Ника вышел такой, что теперь ни один монстр к нему и близко не подойдет – либо убежит от страха, либо лопнет от смеха. М-да, прямо как в песенке у Эллора. Сочинитель, е-мое!

Менестрель, шедший впереди, остановился и оглянулся на Ника. Выражение лица у Эллора было одновременно и мрачным, и довольным – как у пророка, чье худшее предсказание, в которое никто не хотел верить, неожиданно сбылось.

– Болото, – с досадой произнес он, когда Ник подошел поближе. – Ну и что теперь?

Одного взгляда на заросли осоки и маленькие озерца черной стоячей воды хватило, чтобы понять – им здесь не пройти. К тому же никому не известно, какие твари могут таиться в глубине этих трясин.

А они наверняка там есть, здесь, на Плацдарме, иначе и быть не может.

– Ну, так давай обойдем, – после секундного замешательства проговорил Ник. – Ничего страшного… Ну, еще дня два задержки.

Эллор вздохнул.

– Обойдем, конечно… Вон, видишь, там, в стороне, деревья, – продолжал Ник.

– Тут не два дня, а целая неделя получится, – буркнул Эллор, вынимая из кармана куртки металлический футляр со свернутой картой. – Предупреждал же – болото, и притом обширное.

– Вот и обойдем по краю, – стоял на своем Ник.

– Угу… А что нам с «почетным эскортом» делать? Урунгхи помочь на болоте нам не смогут, если что…

Тут юноша задумался.

Нет, обойти болото можно, но вот разумные птицы, которые охраняли их от монстров… Возможно, с ними придется здесь проститься, а дальше топать одним.

Пока Ник размышлял и прикидывал, как сообщить урунгхам об этом, дракончик сунулся вперед, но тут же отпрянул, присвистнув почти по-человечески, чем рассмешил обоих путешественников. Нисколько не обидевшись, Локи мельком глянул на людей, лизнул в нос подошедшую Рону и ускакал в сторону, обходя черную лужу по краю.

– Если вам дорога жизнь, держитесь подальше от Гримпенской трясины, – процитировал Эллор.

– Он прав, – согласился Ник. – Локи знает, где безопаснее, и плохого не посоветует. Пошли за ним. А там, – он указал на опушку леса, – сделаем привал, и я отпущу урунгхов.

– А знаешь, лучше, если они будут провожать нас и дальше, – заявил менестрель. – Они же разумные, ты же с ними можешь общаться, верно? Просто договоримся, где они будут нас ждать, только и всего.

Люди, дракончик и собака шли, а болото тянулось сбоку, и, как подумал юноша – даром что он видел Эллорову карту, – заканчиваться оно не собиралось.

Привал устроили именно там, где и наметили.

Ник мысленно подозвал «фениксов» и, когда птицы опустились на землю, сообщил им, что путники собираются предпринять. Местность урунгхи более или менее знали, поэтому согласились – да, так будет лучше, но еще лучше как можно скорее выйти из леса на открытое пространство. Ведь в лесу путешественников могут поджидать многие опасности, а пернатые бодигарды там бессильны.

Начинало темнеть.

Эллор и Ник задумались о ночлеге, но кругом росли только чахлые и почти голые, по местным меркам, деревья, которые, казалось, насквозь пропитаны дождевой водой. Под огромными, выше человеческого роста, папоротниками тоже было не спрятаться, особенно если дождь зарядит как следует. А с болота тянуло какой-то мерзостной гнилью, и этот запах до невозможности раздражал путников, особенно Ника и собаку.

Прошло еще минут десять-пятнадцать, и стемнело настолько, что продолжать путь стало бессмысленно и опасно.

Путешественники остановились, Ник подозвал к себе Рону и растерянно огляделся.

– До утра отсюда не выберемся, – буркнул Эллор. – Да черт с ним, вот только запах…

От болота и впрямь несло тухлятиной.

Небо было затянуто тучами, и на лунный свет сейчас рассчитывать не приходилось. А любой неверный шаг мог завести путешественников в топь.

Ветви деревьев были похожи в темноте на паучьи лапы, тянущиеся к ним, и от этого сравнения Ник невольно поежился. Где-то неподалеку завыл неведомый зверь.

Рона напряглась и тихо заворчала.

Юноша сейчас уже жалел, что они расстались со своими «охранниками».

– Зачем нам на месте-то стоять, пойдем, может, хоть какое-нибудь местечко получше отыщем, – предложил Эллор.

Видимо, менестреля одолевало все то же тревожное состояние, что и его спутника.

– Ладно, – ответил Ник. – Только поосторожнее. И держимся рядом.

Идти в почти кромешной тьме было трудно. Под ногами хлюпала и чавкала липкая грязь. Ветки так и норовили уцепиться за одежду или хлестнуть по лицу. Вдобавок ко всему дождь становился все сильнее. Ник уже успел продрогнуть до костей и чувствовал себя совершенно несчастным, его приятель – тоже.

А до утра было ох как далеко.

Неожиданно юноша явственно уловил слабый запах жареного мяса, причем этот аромат перебивал даже вонь, несущуюся с болота.

«Ну вот, только голодных глюков и не хватало сейчас – для полного-то счастья!» – подумал Ник, стараясь не замедлять шаг. И в следующую секунду он наткнулся на спину Эллора, точнее, на его гитару.

– Поосторожнее нельзя?! – прошипел менестрель, развернувшись к юноше. – Видишь?

– И что я должен видеть? – безо всякого интереса спросил Ник.

– Да не туда ты смотришь. Вон, правее, ближе к болоту…

Юноша повернул голову и увидел неяркий, но все же заметный оранжевый огонек, горевший, казалось, совсем рядом – до него было шагов двести, не больше.

– Светляки? – неуверенно предположил он и тут же понял, что сказал явную глупость. – Или болотные огни? Говорят, они заманивают одиноких путников в трясину…

– Или – к кувшину с золотом, – назидательным тоном продолжил Эллор.

– А тебе-то золото зачем здесь нужно? – хмыкнул Ник, пытаясь понять, мираж этот огонек или нет. Вообще-то, миражам место в пустыне, но никак не в чахлом лесу на краю огромного болота. Хотя… Кто знает, может, здесь какие-нибудь ядовитые испарения, вот и мерещится всякая ерунда… Хотя вряд ли обоим сразу…

Он пригляделся к огоньку.

Нет, светлячки здесь были ни при чем. И горит огонек не очень ровно, слегка мерцает, но не движется. А вдруг неспроста жареным мясом потянуло?

– Слушай, – слегка изменившимся голосом произнес Эллор, – а вдруг кто-то из не-дошедших на самом деле не погиб?

– Ты думаешь? – пробормотал Ник. – А что, такое вполне могло быть. В любом случае надо бы подойти поближе, разведать, что там такое…

Эллор не ответил, он осторожно шагнул вперед, нащупывая дорогу.

– Подожди! – остановил его Ник. Он поднес ладони ко рту, набрал в легкие воздуха и крикнул:

– Эй, есть там кто живой?!!

«…Ой…ой» – эхо заметалось по лесу, разнося его крик. Совсем рядом, испуганно цокая, бросилась наутек какая-то мелкая тварь. Рона с интересом посмотрела в ту сторону, но с места не двинулась. Дракончик тоже решил держаться поближе к людям.

– Вот видишь, – горько усмехнулся Ник, – никого там нет. Да и откуда…

Он не договорил, потому что именно в этот момент со стороны болота донесся ответный зов. Ясный и четкий, он звучал совсем неподалеку от них:

– Эге-ге-эй, есть!

Нику показалось, что его сердце подпрыгнуло, трепыхнувшись, к самому горлу. Юноша недоверчиво обернулся к смутно различимому даже в паре шагов Эллору, но менестрель, похоже, и сам был поражен не меньше.

«Все-таки Эллор прав, – думал Ник, продираясь сквозь заросли осоки и хвощей к огоньку. – Кто-то выжил здесь в одиночку. Черт, как ему это удалось? Хотя у нас же это получилось…»

Рона не очень охотно лезла вместе с ними в болотную жижу, но разве хорошая собака может оставить своего Хозяина? И ротвейлер, неодобрительно вздохнув, отправился следом за Ником, благо тут было неглубоко.

Болотистая низинка оказалась небольшой, и если бы дело происходило днем, Эллор и Ник ее и препятствием-то не посчитали бы. Выбравшись на возвышенное место, где под ногами хлюпало не так сильно, они огляделись. Огонек – теперь уже совсем близкий – маячил между стволами деревьев. Похоже было, что это свеча или масляный светильник в окне небольшой хижины. И почти сразу же огонек заслонил чей-то приближающийся темный силуэт. Сомнений быть не могло – это человек, опирающийся на посох!

Рона отчего-то не зарычала на приближающегося незнакомца, а начала ожесточенно отряхиваться, украсив и без того изрядно вывозившихся в грязи путешественников брызгами дурно пахнущей болотной воды.

Но путешественникам было сейчас не до того, чтобы прикрикнуть на собаку, – они старались разглядеть того, кто шел к ним.

– Кто вы? – спросил Ник, когда человек оказался шагах в десяти от них.

Вопрос был не только услышан, но и понят.

– Я здесь живу, – хрипловатый голос явно принадлежал человеку намного старше, чем Ник и менестрель. В нем прозвучала добродушная усмешка над злоключениями вымокших до нитки путников: мол, ничего, потерпите – все будет в порядке, и здесь тоже люди живут.

Щелкнула зажигалка, на несколько мгновений высветив лицо незнакомца. Он оказался немолод, выглядел лет на шестьдесят, невысокого роста, в старом ватнике, мешковатых штанах и огромных болотных сапогах. Мужчина прикурил самокрутку, которая, похоже, была сделана из листа местного растения и, судя по запаху, начинена местным же «табаком». При этом он не переставал смотреть на Ника и Эллора с доброжелательным интересом. Нику незнакомец чем-то очень напомнил Кузьмича из кино про «особенности национальной охоты».

«Он точно не из наших, – подумал юноша, ошеломленно глядя на освещенное огоньком самокрутки лицо человека. – Неужто из «случайников»?»

Вообще-то, все «случайные», кому посчастливилось попасть сюда, были ну разве что самую малость старше Ника.

Эллор и Ник переглянулись.

– А что вы здесь делаете? – задал Ник абсолютно дурацкий вопрос.

В его голове мелькнула сумасшедшая мысль, что их могло каким-то образом закинуть обратно на Землю, а старичок тихо-мирно живет себе где-нибудь на даче под Питером. Тьфу, но это же бред полнейший, такого просто быть не может!

На всякий случай Ник сорвал пару листиков с оказавшейся рядом ветки и поднес их к глазам, нимало не заботясь о том, что подумает старик о столь странном поведении. Осмотр листьев доказал – под Питером таких растений точно не бывает.

– Что я тут делаю? – усмехнулся тем временем старик, затягиваясь самокруткой и словно бы не обращая внимания на странный жест стоящего перед ним парня. – Я же уже сказал – живу. Вроде уже пять лет будет, как оказался тут. Давно уж и от голоса человеческого отвык, а тут вы… Тоже, поди, пришельцы вас похитили, а? Кстати, величают меня Иван Анатолич.

Он еще раз затянулся и отбросил окурок в сторону. Тот прочертил в воздухе короткую яркую дугу и с шипением погас где-то в невысокой траве.

«Надо бы узнать, из чего он делает эти самокрутки», – подумал Эллор.

– Да пойдемте ко мне, ребятки, там и потолкуем. У меня же и избенка какая-никакая тут выстроена. – Иван Анатольевич сделал приглашающий жест.

«Пять лет? – с изумлением размышлял Ник, идя вместе с менестрелем следом за стариком. – Пришельцы похитили? Выходит, Высадки происходили и раньше, только неудачно? Или он провалился в случайно возникший портал и оказался здесь?»

Дом Ивана Анатольевича был выстроен из напоминавших земной бамбук легких и прочных древесных стволов, выложенных сверху дерном. Такую технологию использовали для строительства и в Эльсиноре. Внутри «избенка» оказалась достаточно просторной, теплой и выглядела уютной. Теперь стало понятно, что за огонек они видели на болоте – в доме горел каменный очаг, на столе стоял масляный светильник, а небольшое окошко, которое увидели путники, было затянуто полупрозрачной пленкой.

На грубо сколоченном столе, занимавшем центр комнаты, стояла глиняная тарелка с истекавшей жиром запеченной тушкой. Аппетитный запах заставил Ника сглотнуть слюну.

– Вы присаживайтесь пока. – Иван Анатольевич затворил дверь, сплетенную из прутьев, и указал Нику и менестрелю на широкую деревянную лавку. Потом он обмахнул рукавом и без того чистый стол, подкинул дров в очаг, дым от которого уходил в отверстие, проделанное в потолке.

По суетливым движениям старика было видно, что он очень рад неожиданным гостям, похоже, этот человек страшно устал от одиночества.

Эллор осторожно прислонил к стене гитару, присел на лавку, с интересом разглядывая обстановку.

Иван Анатольевич отряхнул руки от кусочков древесной коры и мха и повернулся к путникам.

– Я ведь, как ваши голоса услышал, подумал, что примерещилось мне. Шутка ли – столько времени в одиночку обретаться. Да и когда вблизи увидел, тоже не сразу поверить-то смог. Откуда вы взялись-то? – Он с любопытством и участием покосился на Эллора. – Сразу видно, что пережили много.

Что верно, то верно – видок у обоих был тот еще. Оба промокли и измазались в болотной грязи, к тому же не ели почти сутки.

Менестрель, похоже, все еще не обрел дар речи, поэтому говорить пришлось Нику:

– Мы… мы тоже здесь живем. Не близко, но нас там много – целый поселок.

– Да что ты говоришь?! – поднял брови Иван Анатольевич. – Так, кроме вас, тут еще есть живые люди?

Ник кивнул.

– Вот радость-то, – старик неумело перекрестился. – Услышала Пресвятая Богородица мои молитвы…

Эллор внимательно посмотрел на Ивана Анатольевича, потом скользнул взглядом по углам избы, но ничего не сказал.

– А я уж боялся – помру, и похоронить меня некому будет. Да вы поешьте, небось оголодали совсем, а то я вас одними разговорами кормлю. Уж не побрезгуйте, а? – и он подмигнул. – У меня вот только ни ножей, ни вилок. Один ведь живу.

Ник и Эллор не заставили себя долго упрашивать. Но их постигло разочарование – мясо оказалось жестким и с неприятным металлическим привкусом. С трудом проглотив один-единственный кусочек, Ник стал прикидывать, как бы отказаться от еды и при этом не обидеть гостеприимного хозяина.

Иван Анатольевич облегчил эту задачу – разговор только еще начинался, и с каждой минутой старик, казалось, становится все словоохотливее, словно бы вспоминая родную речь.

– А давно ли здесь? А как сюда попали? А далеко ли поселок и кого пришельцы сюда притащили?

Путники отвечали, а Иван Анатольевич требовал новых и новых подробностей. Твари, говорите, нападают? А каковы они из себя? А за старшего там у вас кто?

Ник краем глаза заметил, как Эллор бросил небольшой кусочек мяса собаке. Рона обнюхала подачку и брезгливо отвернулась. Видимо, мясо вообще не годилось в пищу.

Ник в душе посочувствовал старику, которому приходилось питаться такой гадостью. Надо будет взять его с собой в Эльсинор, не оставлять же Ивана Анатольевича здесь в одиночестве…

– И как же вы протянули здесь столько времени? – недоуменно спросил Эллор. – Даже у нас полным-полно всяких хищных тварей, а уж здесь, наверное…

– Э, – покачал головой Иван Анатольевич, – ежели ты к животине с добром – то и она тебе тем же ответит. Так что с местными зверюшками мы не враждуем. – Он рассмеялся. – Вот поначалу, когда сюда попал, страшновато было, что да то да.

И старик поведал путешественникам свою историю.

Он работал плотником в поселке Лесной. И однажды, уже поздно ночью, он возвращался от приятеля, который попросил его установить дверь. Ну а потом, как водится, посидели, и хорошо посидели, выпили – как положено, и тут Иван Анатольевич заплутал на обратном пути. А прочухался окончательно уже здесь. Вроде бы ему привиделось что-то вроде «летающей тарелки» и каких-то странных большеголовых существ, возникших из тумана, но были они пьяным сном или реальностью – он не знал.

Но весь плотницкий инструмент находился при нем, так что старик смог потихоньку здесь обустроиться. Ловушки навострился делать на местных водяных крыс – так и выжил.

Иван Анатольевич внезапно лукаво улыбнулся, словно вспомнив о чем-то:

– Да, у меня же еще настоечка есть на травках. Без спирта, конечно, где ж его, окаянный, тут взять… Зато на болоте травка растет, на багульник похожая, душистая-душистая. И ежели ее вскипятить, то отвар и согревает, и в голову немного шибает, и болезни гонит получше всякой водки. Вот, попробуйте-ка, вам сейчас это самое то, что нужно.

Иван Анатольевич поднялся и достал откуда-то вылепленный из глины горшок, в котором плескалась зеленоватая жидкость, сильно пахнущая таволгой и медом. Рона принюхалась и шумно чихнула. Старик покосился на ротвейлера и легонько отодвинулся в сторону.

– Вы уж не обессудьте, не люблю я собак, – виновато пояснил он. – Когда маленький был, меня здоровенная псина покусала.

– Да вы не бойтесь, она добрая. – Ник потрепал Рону по шее. «Очень добрая» собака посмотрела на успокоившегося было старика, а потом вздыбила шерсть на загривке и рявкнула так, что задрожало пламя светильника. Иван Анатольевич едва не выронил горшок из рук и с проворством, не свойственным его возрасту, отскочил подальше.

– Ох, парень, ты бы намордник на нее надел, что ли. Мало ли что псине в голову взбредет, и тогда – не приведи господь…

Как видно, старик был в ладах только с местным зверьем, но никак не с земной фауной.

Он поставил «настоечку» на стол поближе к Эллору, уселся на лавку и закурил.

– Ну что такое на тебя нашло? – шепотом укорял собаку Ник. Глянул на старика – не сердится ли?

Нет, похоже, ничего…

Иван Анатольевич повертел в пальцах зажигалку – самую обыкновенную, из синей прозрачной пластмассы, скорее всего, с надписью «Made in China», потом сунул ее в карман ватника. Эллор внезапно дернулся, словно от укуса насекомого, подошел к гитаре и, присев на корточки, стал осматривать чехол. Со своего места Нику отлично было видно, каким напряженным и бледным стало лицо менестреля. Зная Эллора достаточно хорошо, Ник понял, что тот не на шутку встревожен и даже напуган. Отчего-то юноша забеспокоился сам – он даже не понял, в чем причина.

– Что, с гитарой все в порядке? – спросил Ник.

Эллор метнул на приятеля тревожный взгляд и кивнул.

– Чехол крепкий, пока держится, – спокойно ответил он, хотя Ник понял одно: спокойствие наигранное.

Менестрель вернулся назад, с наслаждением втянул ноздрями табачный дым, распространившийся по жилищу старика.

– А можно мне такую самокруточку? – попросил он. – Больше месяца не курил, издергался весь.

Эллор врал – неизвестно зачем. После «вакцинации», когда переболел весь земной поселок, сигареты стали для здешних курильщиков совершенно необязательны, а уж чтобы «издергаться»… Чушь какая-то…

– Можно, конечно. – Иван Анатольевич протянул ему «сигарету» и зажигалку. – Сам знаю, каково это – без табачка обходиться…

Эллор прикурил, кивком головы поблагодарил старика и, затянувшись, довольно закрыл глаза. Должно быть, сигареты были куда качественнее здешнего мяса.

– Ох и крепкая же штука, – произнес наконец менестрель. – Получше «Кэпитан блэк» будет… Знаешь, последний раз я пробовал «Кэпитан блэк» на концерте «Короля и шута». Одна знакомая девчонка угостила…

Эллор, кажется, собрался удариться в воспоминания о своей прежней жизни, вот только вид у него был для этого не вполне подходящий. И слова насчет «Короля и шута» явно предназначались Нику – ну не пожилому же человеку, который про такую группу мог и на Земле-то не слышать… Но в чем смысл сказанного менестрелем, юноша себе не представлял.

Но что могло так насторожить Эллора?

Старик?

«Ну да, – размышлял Ник, – мы не ожидали увидеть здесь хоть кого-нибудь, кроме болотных тварей, и вот пожалуйста – живой человек, с Земли, да еще и говорит по-русски! Но чего в жизни не бывает? Простой русский плотник дядя Ваня вполне мог перенестись на Плацдарм и выжить здесь. Стоп. Ему это что, совсем неинтересно, что на Земле случилось? После стольких-то лет одиночества ох как захочется узнать подробности. А кто теперь президент? А кто победил в футбольном чемпионате? А цены на одно, другое, третье – да хоть на ту же водку – они растут или нет? Да что угодно! Отчего же тогда он обо всем об этом молчит?»

Юноша украдкой посмотрел на «компас».

Нет, стрелка спокойно указывала в ту сторону, где находился Эльсинор. Значит, магическая ловушка отпадает. В ловушке побывать им уже довелось… Ник внутренне поежился, вспомнив ночь на берегу, когда на них попыталось напасть Нечто – казалось, и небо, и земля ополчились тогда против двух человек с собакой, и стоило лишь поддаться зову или страху – и до утра им не удалось бы дожить.

– Да, а звать-то вас как? – спросил наконец Иван Анатольевич. Будто мысли прочитал.

Ник уже открыл было рот, чтобы назваться, но получил от менестреля весьма ощутимый пинок под столом.

– Дмитрий Иволгин, – быстро сказал менестрель, пока его спутник раздумывал, называться ему паспортным именем или же тем, под каким и был известен в Эльсиноре, – во втором случае без объяснений было бы не обойтись.

И тут же юноша догадался, отчего Эллор так испугался, что он назовется своим здешним именем, и что надо сказать.

Имя!

Если этот старик – не то, чем он кажется, имя произносить смертельно опасно.

Так считал бы любой здравомыслящий человек в Средние века, а кто сказал, что в старину при столкновении с магией люди были глупее нынешних?

Все эти мысли промелькнули в голове Ника, и в этот же момент он неожиданно для самого себя выпалил:

– Фокс Малдер.

– А… – протянул старик. – Так ты из этих… как их там… из прибалтов будешь?

– Из ингерманландских финнов, – четко и раздельно проговорил юноша. Кстати, в какой-то мере это было правдой – в его родне и впрямь были коренные жители питерской земли.

А вот реакция старика показалась Нику весьма странной. Даже вопроса, отчего он так хорошо говорит по-русски, Иван Анатольевич не задал. Как будто ингерманландские финны встречались на каждом шагу – что в России, что на Плацдарме.

– А вы настоечку-то попробуйте, – снова предложил Иван Анатольевич.

Ник, которого уже начало клонить в сон, кивнул головой, однако с места не встал и руку к сосуду с настойкой не протянул.

Менестрель посмотрел на него немного раздраженно, как будто досадуя, что до приятеля никак не дойдет то, что ему, Эллору, давным-давно известно.

Черт возьми, да что он такое заметил?

– Вот вы говорите, что нет среди животных у вас врагов, – заговорил Эллор, ища, куда бы пристроить тлеющий окурок. – А может, вы еще их и подкармливаете?

Ник пару секунд соображал, куда клонит Эллор, потом до него дошел смысл намеков менестреля.

Ах вот оно что! Вот к чему были помянуты «Король и шут»! «Измученный дорогой, я выбился из сил, и в доме лесника я ночлега попросил…» Есть у «Короля и шута» такая песенка-ужастик. И заканчивается она, помнится, очень нехорошо для гостя лесника…

Иван Анатольевич, судя по всему, песенок группы «Король и шут» не знал, что в его возрасте и немудрено. Во всяком случае, он ответил, что куда уж там зверюшек подкармливать – самому еле-еле хватает. Но Ник уже не слушал слов старика. Ему вдруг захотелось повернуться так, чтобы Иван Анатольевич не видел висящий у юноши на поясе кинжал. Он, пытаясь скрыть замешательство, наклонился к присмиревшей собаке, погладил ее, чувствуя на себе пристальный взгляд старика.

– Да брось ты его, окурок-то, – добродушно посоветовал Иван Анатольевич Эллору. – Не нужен он тебе уже, Митя, а ты его все в пальцах вертишь, будто на память оставить хочешь.

Ник еще раз вгляделся в лицо старика.

А с чего это он решил, что хозяин избушки выглядит добродушным? Слегка одутловатое лицо, морщины – а в улыбке проступает что-то хищное…

Или ему это кажется?

Юноша понял – еще немного, и его начнет трясти от нервного напряжения. Он заставил себя подняться, кое-как наклеив на лицо приветливую улыбку.

– Ну, мы пойдем, пожалуй! – произнес Ник.

Зачем он это сказал, юноша и сам не знал. Может, просто захотелось увидеть реакцию Ивана Анатольевича. Или, скорее всего, невмоготу ему стало сидеть в этой «избенке» – настолько невмоготу, что мокнуть под дождем на болоте показалось гораздо лучше.

Менестрель одобрительно хмыкнул и тоже встал:

– Спасибо, да вот только засиделись мы. А у нас, знаете ли, дорога дальняя.

Старик укоризненно покачал головой.

– Ну, куда же вы по такой погоде-то?! Да разве я могу дорогих гостей в дождь отпустить? – забормотал Иван Анатольевич. Однако никакой мольбы в его голосе не было, скорее, звучало некое утверждение – и никуда вы, мол, отсюда не денетесь. Что-то неуловимо менялось в тоне хозяина избы. – Нет уж, решено, оставайтесь здесь.

Ник отступил на пару шагов назад и попытался нащупать хлипкую на вид плетеную дверь. Пальцы наткнулись на гладкую бревенчатую стену, а переплетения прутьев никак не могли нащупать.

Как только Ник встал, собака последовала за своим Хозяином и сейчас стояла между ним и столом, за которым по-прежнему восседал Иван Анатольевич. Вид у Роны был почти угрожающим – нет, никогда не следует сердить даже самого добродушного на вид ротвейлера.

Не выдержав, юноша оглянулся и обнаружил, что двери не было. Там, где она должна была находиться, оказалась стена – и ничего больше.

– Эх, молодежь-молодежь, да разве можно так себя вести? – с укоризной покачал головой старик. – Я вас обогрел, накормил, а вы ни слова благодарности, да еще и бежать куда-то норовите. Незачем вам в ваш поселок, незачем… Нехорошо уж так-то старость не уважать…

– Где дверь? – Ник положил руку на загривок Роны. – И что здесь происходит?

– Да зачем вам теперича дверь-то? – искренне удивился Иван Анатольевич. – Я же говорю: не нужна вам сейчас дверь. Вот и нету ее.

Он снова покачал головой, с упреком взглянул на Эллора:

– И не стыдно – так хорошо сидели, а ты – компанию разбивать! Да если бы не ты, мы бы так славно посидели – за настоечкой-то. И собачка бы нам не помешала.

Ник посмотрел на старика. Лицо Ивана Анатольевича стало потихоньку оплывать, словно воск от жаркого огня. Юноша понял одно – смотреть на то, что будет дальше, ему совершенно не хочется. И не станет он смотреть – в конце концов, стены у хижины были довольно хлипкими… Или казались таковыми?!

– А вот в Корее, я слышал, едят собачек-то, деликатесом почитают, фермы у них собачьи есть… Можно б и проверить… Под настоечку-то… – голос старика тоже менялся, становился хриплым и глухим. Чужим.

Ник и Эллор, уже не слушая монстра, всем весом налегли на стену. Та немного прогнулась, как будто была сделана из жесткой резины, а не из дерева. И тут же Эллор отшатнулся от стены с возгласом отвращения.

– Оссс-таватесссь, – теперь звуки, издаваемые «Иваном Анатольевичем», уже нисколько не походили на человеческий голос, а сам он успел превратиться в бесформенное, истекающее слизью нечто, протянувшее к менестрелю и его спутнику не руки, а скорее щупальца или ложноножки. Хижины как таковой тоже не было – вместо стен и потолка вокруг двух людей и собаки пульсировала сизо-фиолетовая пленка, которая медленно сжималась. На месте стола находился плоский замшелый камень, на котором лежала изодранная окровавленная тушка небольшого зверька – должно быть, водяной крысы.

Ник вспомнил, как пытался съесть «угощение», – и его тотчас же замутило.

Свет в «помещении» исходил от каких-то полупрозрачных комков слизи и был гораздо темнее, чем казалось прежде.

Рона прижалась к ногам Ника и заскулила. Эллор, вытащив кинжал, попытался разрезать пленку, но лезвие тут же завязло в густой массе, как будто в растворе клея, и менестрель с трудом выдернул его.

«Как будто мы внутри воздушного шарика, – отстраненно подумал Ник. – Или… или внутри желудка. Кажется, морские звезды питаются похожим образом…»

Мерзкое существо, словно бы уловив его мысли (а может, оно и в самом деле было телепатом), захихикало сухим старческим смешком. И это было настолько жутко, что Ник потерял последние остатки самообладания.

Он ударил кулаком по пленке, разумеется, не причинив «стене» никакого вреда, вскрикнул от злости и отчаяния и обернулся к Эллору. Менестрель ошарашенно смотрел на покрытый слизью кинжал, который медленно осыпался ржавчиной.

– Сталь против него не действует! – Эллор со злостью швырнул остатки кинжала в «стену», которая немедленно всосала металл.

– Футляр! Попробуй футляр! – догадка осенила Ника. Он шагнул к менестрелю, держась подальше от постепенно стягивающейся пленки. – Если и это не поможет, то…

Футляр от карты, сделанный из неизвестного металла.

Строго говоря – не оружие вообще.

Вот только однажды, когда путники оказались в магической ловушке, именно эта вещь, непонятным образом оказавшаяся в кармане куртки менестреля, спасла жизнь им и собаке.

Эллор, прижимая к себе чехол с гитарой, достал из-за пояса металлический цилиндр, который был скрыт его плащом.

Пленка конвульсивно дернулась, ее цвет сменился на фиолетовый. Эллор и Ник присели, чтобы избежать прикосновения «стены», и тут же менестрель с силой ткнул в нее начавшим светиться футляром.

Металл полыхнул белым пламенем, Эллор едва успел отдернуть руку. Футляр оказался в «стене» и напоминал сейчас огонь при сварке. Ник зажмурился от нестерпимого света, а существо дико завизжало.

– Что – не нравится?! – выкрикнул Эллор, перекрывая визг, который становился все тоньше и пронзительнее, почти переходя в ультразвук.

А магическое пламя в стене разгоралось все сильнее и сильнее. Волосы Ника, уже успевшие высохнуть, затрещали, в воздухе запахло паленым.

– Бежим! – толкнул его в плечо Эллор. – Иначе – сгорим!

Ник схватил Рону за ошейник, и они втроем, проскочив стену ревущего пламени, ринулись прочь, под моросящий дождь, не разбирая дороги.

Эллор на бегу пытался потушить начавший тлеть плащ, но это не удалось – мешал чехол с гитарой, так что плащ пришлось сорвать и отбросить в сторону. Он плавно опустился на заросли тростника, и тут же по ткани побежали язычки пламени.

Ник, споткнувшись, упал на колени, едва не ударившись лицом о корень дерева, но боли он не почувствовал.

Юноша оглянулся назад. На месте «избенки» полыхал теперь огромный костер, в небо взлетали оранжево-алые искры и хлопья – все, что осталось от «гостеприимного» монстра.

Даже сейчас, под дождем, Ник чувствовал волны жара, стягивающие кожу на лице.

Глава 5

Оскорбленное самолюбие

Что-то коснулось руки Ника.

Он инстинктивно дернулся, обернулся…

О небо! Прямо на него уставились два немигающих золотистых глаза, хорошо различимых в отсветах оставленного позади пожара. Локи!

Дракончик тяжело дышал, видимо, несся по болоту на огромной скорости.

Ник сел, погладил голову дракончика, стараясь успокоить его.

– Эллор, можно не бежать! – выкрикнул Ник, и словно бы в ответ на его голос над путниками послышался сердитый клекот. Птицы готовы были разорвать любого, кто посмел напасть на не-летающего и его друзей. Но их помощь уже не требовалась: останки чудовища уже догорали вдалеке.

– Так ты убежал, чтобы их позвать? – склонился юноша к дракончику.

И получил ответ.

…Локи с самого начала понял – здесь что-то не то. Но что именно – он не знал, таких существ никогда не видел. Он знал только одно – тот, кто вышел навстречу Эллору и Нику, был не-человек. Но кто он и каковы его намерения, дракончик не знал. Мысли существа нельзя было прочесть – похоже, их не было вовсе.

И Локи предпочел сделать так, чтобы люди на время забыли о его существовании, а сам бросился туда, где должны были находиться урунгхи. Хорошо, что мысленная речь распространяется далеко, и его услышали… и не успели.

Кажется, дракончик был очень недоволен собой и восторгов Ника по поводу собственного подвига не разделял. Но, едва успев отдышаться, Локи приступил к расспросам – а что же случилось?

Ник и сам хотел бы знать, что.

Но сперва надо было успокоить урунгхов.

Только через полчаса маленький отряд – теперь впереди гордо шествовали Рона и Локи – осторожно тронулся в путь, постепенно отдаляясь от навевающего жуть места. Впрочем, ушли они не слишком далеко: Эллор, Ник, да и четвероногие, устали настолько, что вскоре потребовалось сделать привал. Да и ходить ночью неподалеку от «Гримпенской трясины» было не слишком приятным занятием.

Они расположились под первым же раскидистым деревом. Что же до урунгхов, то теперь, похоже, они решили глаз не сводить со своих подопечных и устроились на вершине того же дерева – во всяком случае, хотя птиц и не было видно, Ник прекрасно ощущал их присутствие.

Густая листва более или менее укрывала от дождя, и можно было попробовать немного вздремнуть, но спать ни Эллору, ни Нику не хотелось – слишком недавно они чудом избежали гибели.

– А как ты понял, что старик – не то, чем кажется? – полюбопытствовал Ник.

– Элементарно, Ватсон, – Эллор произнес это бодро, но в голосе послышалась усталость. – Во-первых, зажигалка. Он просчитался – пять лет храниться она бы не могла. А если оно так – прикидывай все остальное.

– А что именно?

– А то – образ зажигалки он вытащил из наших мозгов, притом, скорее всего, из моих. А сама внешность… Ну как еще можно было его представить? Дедушка… настоечку свою пьет… охотится здесь… совершенно безобидный… Ну, тут я вспомнил песенку «Короля и шута». А он возьми да и прореагируй. Мысли прочел, не иначе.

– Да он же вроде не понял? – удивился Ник.

– Ну-ну, не понял он… Он и облик-то свой из наших же мозгов вытащил. Жаль, ты только с дружественными зверями можешь разговаривать – да и то, урунгхи – никакие не животные, и он, – Эллор кивнул в сторону Локи, – тоже. Очень не понравилось «старичку» то, что я вспомнил. Очень, – повторил менестрель.

– И он ничему не удивлялся, – проговорил Ник.

– С чего бы ему удивляться, он ведь, поди, не особенно и осознавал, что мы какие-то там разумные существа. Просто охотился на дичь – и все. Хотя… Погоди-ка, Ник, я, кажись, не прав. Он ведь расспрашивал нас больше про Эльсинор: как вы там устроились, да как живете, да много ли вас… Н-да, похоже, тварь отлично все понимала. И если бы мы ее не прикончили…

– Что же это было?

– Мобильная магическая ловушка, скорее всего. Георгий упоминал, что существуют такие, но ничего больше не сказал. Наверное, и сам мало что о них знает. Представляешь, что было, если бы это заглянуло в Эльсинор…

При последних словах менестреля Ник живо вообразил себе такую картину даже слишком хорошо.

В красках.

– А ты молодец – имя все-таки не стал называть, иначе оно имело шанс получить над нами власть, – совершенно серьезно проговорил Эллор.

– Думаешь? – Ник недоверчиво обернулся.

– Почти уверен. Видишь, здесь может приключиться все что угодно. Я ничему не удивлюсь. А значит, при общении со всякой нечистью надо следовать древним рецептам. Так-то, Призрак родом из ингерманландских финнов…

– Сколько раз тебе говорить – не называй меня так! И потом, я и взаправду из обрусевших ингерманландцев.

Эллор усмехнулся:

– Что-то на молчаливого финна ты не тянешь.

– А я такой… разговорчивый финн…

Оба рассмеялись.

– И вдобавок теперь от твоего вида разбежится вся нечисть! – сказал, отсмеявшись, Эллор. – Да и от моего, наверное, тоже…

Что верно, то верно – оба выглядели, мягко говоря, странно. Хорошо, что Нику опалило лишь волосы, а не кожу. Зато опалило капитально – ему бы теперь подстричься наголо, да вот беда – ножниц нету. Поэтому придется походить этаким обгорелым панком. Эллору повезло чуть больше – огонь не тронул ни волос, ни гитары, зато одежда менестреля пришла в совершеннейшую негодность: когда они вернутся, прожженные до дыр брюки и куртку придется тут же и выкинуть.

Но тем временем кошмар, мучивший и людей, и собаку, и дракончика, начал потихоньку отступать. Все остались живы и почти целы – чего еще желать?! Черт с ними, с волосами – отрастут. Главное, голова на месте!

И только когда над болотом наступил хмурый рассвет, они наконец смогли заснуть.

* * *

Меньше всего Сигурду хотелось бывать на Совете.

Пускай бы Кор представлял там дружину – и все в порядке. Однако ж есть такое слово – должен. Если он не появится на своем месте за Круглым Столом, это будет означать, что он более не лидер, что ранение сделало из него калеку.

Если бы не Эвелина… Ему никогда и ни с кем не было так легко. У нее и в самом деле колдовской дар – лечить не только раны, но и душу…

…В «горячей точке», где пришлось в свое время служить Сигурду, жизнь человека не стоила ровно ничего. Ни жизнь своих, ни тем более «чужих». Особенно если эти чужие не могли отомстить.

Часть, где оказался Сигурд, в «зачистках» участия не принимала. Зато их результаты… Он закрывал глаза – и перед ним возникали разграбленные и сожженные дотла дома, обгорелые и окровавленные трупы людей и животных.

А еще – взгляды.

Те, кто выжил, смотрели на него, солдата чужого им режима. Смотрели устало, даже без ненависти, скорее с надеждой, что им придется скоро умирать и тогда весь этот кошмар наверняка закончится.

Ему повезло: не подорвался на мине, не был искалечен «дедами», не попал под пулю снайпера, его не похитили враги и не заморили голодом «свои» интенданты.

Прошли годы.

«Горячая точка» успела остыть. Но он выключал телевизор, когда там показывали новости. Он с головой ушел в новое дело, которому отдавал каждую свободную минуту. Историческая реконструкция: стрельба из лука, фехтование, грамотно сработанная военная форма – он мгновенно погрузился во все это.

Сигурд верил: когда-то войны на Земле были иными, и солдат мог убивать только солдата – никак иначе.

Если не было этого – что ж, тем хуже для земной истории!.

А «гражданское население», с усталыми, ожидающими смерти взглядами, не желало уходить из его снов…

Потом было знакомство с Георгием, и подготовка к экспедиции, и первые стычки с местной фауной. Месяцы летели так, что он перестал замечать время. Время отсчитывали только сны, никак не желавшие навсегда оставить его. Сны последовали на Плацдарм с ярлом дружинников – таких же, как он, исторических реконструкторов.

Никто из дружинников не знал о его слабости. Да и не могло у него быть никаких слабостей.

А теперь тяжелые сны исчезли, растворились, будто и не было их. По чьей воле это случилось – Сигурд отлично знал. Эвелина. Лучшая из целительниц – и…

«И единственная на свете», – подумал он.

Он вспомнил, как ярл, когда он впервые после ранения, морщась от боли, попробовал взять в руки меч, едва не встал на дыбы: «Да как ты решился, еще не время, да неизвестно, сумеешь ли ты вернуть былую подвижность!.. Все лечение насмарку пойдет!»

«Сигурд сумеет! – сказала тогда Эвелина. – Можешь даже не сомневаться».

Конечно, сумеет.

Сколько времени для этого потребуется – вот вопрос. Всех этих монстров из Сиреневых Скал перебьют до той поры или все-таки что-то на его долю останется?

Или вернется Ник со своего особого задания – и тогда войне с «нетопырями» точно настанет конец.

Ник, неразговорчивый мальчишка, Мастер зверей при дружине (не конюх, заметим, и уж тем более не псарь – там были иные звания). Где-то он сейчас?

Жив ли?

Самое противное в его положении – то, что он не ходит в дозоры вместе со всеми, не может работать мечом в полную силу. Что поделать – над этим не властна даже Эвелина с ее Даром целителя-мага. Тренировки, только тренировки – и через пару месяцев он будет здоров…

Остальные участники, сидевшие под огромным навесом за Круглым Столом, который с трудами превеликими был водружен едва ли не в центре поселения, были в не столь мрачном настроении, как Сигурд. Весь штаб занимал за Столом гораздо меньше места, чем оставалось. Но – так решил Георгий (кстати, его всегдашнее место находилось рядом с Ингваром, но не за Столом, а поодаль). Значит, так тому и быть.

«И вечно все решает он. Точнее, не решает, а узнает. У какой такой великой мировой силы, хотелось бы знать?» – Отчего-то Сигурд посмотрел на Георгия, который когда-то был его если не другом, то все же старинным приятелем, почти враждебно.

Меняет людей Плацдарм.

И его, Сигурда, и друзей прежних.

И кое-кого меняет не в лучшую сторону. Вот Олли, например.

Сигурд сидел, слегка покачивая ногой в такт своим невеселым мыслям, и почти не прислушивался к тому, о чем говорили Георгий и Ингвар, однако же одно из произнесенных слов заставило его насторожиться.

И слово было – «турнир».

– …Правильно ты говоришь. – Ингвар одобрительно посмотрел на Георгия. – «Вампиров» не станет, народ заскучает, а расслабляться не след. Турнир – самое то. Выборы прекрасной дамы, бой – разумеется, пеший. Все-таки наши лошадки к битве не приучены, разве только мой Кентавр. Да, я, конечно, поучаствую сам, тряхну стариной, – он улыбнулся в бороду. – А судьей…

Ингвар оглядел собравшихся и закончил:

– Судьей, наверное, сможет стать Сигурд. Правильно я говорю?

Не следовало ему говорить этих слов, ох не следовало. Он и сам тотчас это понял, да поздно…

На секунду воцарилось молчание, было слышно, как мелкие капли дождя шуршат, разбиваясь о навес. А потом Сигурд, не повышая голоса, спокойно, хотя и очень отчетливо произнес:

– Не рановато ли меня списываешь в тираж?

И вновь воцарилось молчание.

Сигурд смотрел на всех собравшихся, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Разве что был он чуть бледней, чем всегда, – самую малость, совсем почти незаметно.

Вспыльчив ярл.

И Георгий отлично это знал.

И капитан.

В свое время Сигурд едва не пристрелил одного из «случайных» – правда, если разобраться, было, в общем-то, за что, и все-таки следовало Ингвару быть с ним поосторожнее.

Капитан уже хотел было сказать, что турнир и в самом деле надо проводить – только приурочить его следует к окончанию сезона дождей. В конце концов, это должно быть праздником – вот и будет народу праздник. И уж кто-кто, а Сигурд должен принять в турнире самое непосредственное участие – к тому времени он вполне сможет работать мечом в полную силу. А сейчас пускай народ готовится, тренируется…

Все это капитан хотел сказать.

И не успел.

Помешала Олли.

– Понимаешь, Сигурд, тебе нельзя биться на турнире. Я сама поражаюсь, как ты тогда в живых-то остался. С твоей рукой ты просто не выстоишь!

– Заботишься обо мне, стало быть, – сказал Сигурд еще тише. – Напрасно. Обо мне есть кому заботиться. Ты бы лучше подумала о себе, Олли. А то, знаешь, разные слушки по лагерю бродят.

Задеть еще хуже он не решился, да и не смог бы. Но «разные слушки» по поводу Олли и поранившего ногу Эркюля и в самом деле были. Ни Ингвар, ни его жена не придавали им никакого значения, только посмеивались – ну, мало ли кто что болтает.

А теперь дело принимало совсем иной оборот.

– Думай, что говоришь! – почти выкрикнул Ингвар. – Да не знал бы я тебя, не видел бы, что с тобой случилось, я бы тебе врезал!..

– Очень хорошо. – Сигурд оскалился, на секунду сделавшись похожим на господаря Влада Дракулу, как его принято изображать в кино. – Давай, к чему стесняться. Не надо много умения, чтобы победить меня сейчас.

Ингвар встал.

Сейчас его физиономия была не менее бледной, чем у Сигурда. А вот лицо Олли покрылось красными пятнами, она сидела молча, не представляя, что сказать – да и надо ли было говорить?

– Немедленно прекратите! – возмущенно прорычал Георгий. – Вы оба сейчас не в себе, а ты, Сигурд…

Георгий вдруг понял, что услышан не будет.

Слишком обозлен лидер дружины. На Ингвара, который «списал» его, на тех, кто, как казалось Сигурду, стоит у него на пути… пути к чему?

Неужели – к власти?

Где – здесь, в мире Плацдарма, который, если разобраться, – одно сплошное «белое пятно»? Да, в разгоряченный мозг ярла такие мысли как раз и могли прийти – вот что значит быть лидером стаи. Но пуще всего Сигурд был обозлен на себя, на собственную слабость.

Ингвар кивнул.

Кажется, он просто совершенно не был готов к такой вспышке ярла, вот и взорвался сам. Теперь же начал потихоньку успокаиваться. Вот только дуэлей здесь еще не хватало… или простого мордобоя. Ничего, перебесится Сигурд, пройдет у него все.

– Извини, я не хотел тебя обидеть, – проговорил Ингвар. – Турнир будет через месяца полтора – когда закончатся дожди. И ты в нем сможешь участвовать. Ну что, мир?

Он подошел к Сигурду и протянул ему руку.

Георгий вдруг понял, что сейчас все будет напрасно, что всего лишь несколько слов: «Извини, я был не прав» – окажутся слишком неподъемными для Сигурда.

Так и случилось – рука Ингвара замерла в воздухе.

И зависла…

Молчание затянулось.

– Как вы складно говорите, сир, – промолвил Сигурд.

Затем встал, развернулся и, больше не сказав ни слова, отправился к выходу из-под навеса.

Под дождь.

Следом за ним, столь же молча, поднялся Кор, один из тех, кто замещал предводителя дружины, пока тот был в госпитале.

– Послушай…

Капитан был в замешательстве, как и все остальные. Ему вдруг показалось – это не просто ссора, сейчас происходит нечто такое, что определит судьбу всей земной колонии на годы вперед.

– Ты готов поссориться с ним… как в английской легенде о короле Артуре. Но легенда легендой, а жизнь – жизнью. Все равно все иначе получится… – Он слегка закашлялся.

Сигурд неожиданно обернулся.

Он улыбался, и улыбка эта показалась капитану очень нехорошей.

– Легенда, говорите… Между прочим, в той самой легенде о короле Артуре самым любимым моим персонажем был Мордред. Если знаете, о ком речь…

Капитан знал.

Легендарному королю Артуру Мордред преизрядно попортил кровь – не меньше, чем враги-саксы.

Выходит, и этот безумец – туда же?!

Сигурд и сопровождавший его Кор тем временем скрылись из виду.

* * *

В чаще тоскливо и протяжно кричала какая-то невидимая глазу птица. Раз за разом она повторяла длинные «тю-у-у-ии», словно жаловалась на бесконечный, до смерти надоевший дождь.

Подорожник был вполне согласен с птицей – дождь и на него давным-давно наводил уныние и тоску.

Хотя, с другой стороны, время долгих дождей – это все же намного лучше, чем зима, которую он терпеть не мог.

По крайней мере, здесь, на Плацдарме, люди избавлены и от сильных холодов, и от колющего снега, и от «чудесной» возможности поскользнуться на льду, слегка присыпанном снегом, сломав себе конечность.

Где-то впереди хрустнула ветка, и юноша насторожился. Он слегка отодвинулся за ствол дерева и приподнял лук, надеясь, что зверь, который выйдет на прогалину, попадет в разряд «добыча».

Гораздо хуже, если бы в этот разряд попал он, Подорожник.

Но здесь, поблизости от Эльсинора, опасных животных, кроме «нетопырей», не водилось, да и тех животными можно было назвать с оговорками.

Ветки кустарника раздвинулись, и оттуда показалась изящная большеглазая голова, увенчанная небольшими, как у жирафа, рожками. Подорожник затаил дыхание, а зверь, настороженно поведя ушами, решил, что ему никто не угрожает, и шагнул вперед. Существо больше всего походило на пятнистого оленя, за исключением хвоста – тот был длинный и с пушистой рыжей кисточкой на конце.

«Мяса хватит и нам, и на обмен. Да и шкура сгодится на что-нибудь», – подумал Подорожник, тщательно целясь. Точнее, это подумала часть его сознания – наиболее практичная. Вторая же часть сознания любовалась красивым животным – и молчала. Однако именно она-то и победила – в тот момент, когда натянулась тетива.

Дзинь!

Руки едва заметно дернулись, тетива подвела, а в результате стрела до зверя все же долетела – больно, но совсем не смертельно стукнув «оленя» по носу.

Зверь взвился на дыбы, обиженно фыркнул, как видно, весьма недовольный такой встречей, и бросился наутек – только мох из-под копыт полетел. Ни о каком повторном выстреле и думать не приходилось.

Теперь обе половины его сознания соединились – Подорожник с досадой смотрел в ту сторону, куда убежал зверь. Потом юноша стукнул кулаком по стволу дерева и выругался, когда на него сверху обрушился холодный душ.

Вот уж точно – не его день сегодня.

Не его.

Подорожник опустил бесполезный теперь лук и направился, продираясь через сплетенье травы и невысоких хвощей к тому месту, где должна была лежать отскочившая стрела. Найдя ее и положив в колчан, он подумал, что охоты сегодня уже не будет и лучше сейчас вернуться домой, может, Алирен что-нибудь в озере наловит, или Зимородок что-нибудь выменяет, да, в конце концов, Инга что-нибудь намудрит – без ужина они не останутся. И без завтрака, надо думать, – тоже.

И в этот момент Подорожник ощутил на себе чей-то внимательный взгляд.

Так, это еще что?

Кто-то из охотников?

Хорошо бы не дружинники Сигурда – их тут только не хватало! Еще советы, поди, начнут давать – «да ты лук неправильно держишь, целиться надо было не так, а с тетивой у тебя что творится?!».

Хотя…

В последние дни дружинники начали вести себя иначе: посмотрят с ироничным упреком – и пройдут мимо.

Он-то знает, в чем причина неудачи. Пожалел глупого красивого зверя – и осталась компания без еды, без мяса и без шкуры.

Юноша огляделся, ожидая увидеть насмешливо-сочувственные лица охотников постарше и поопытнее, но встретился глазами отнюдь не с человеческим существом.

Почти у самой земли, в ветвях невысокого хвойного дерева – такие деревья уже успели окрестить здесь «кедрами» – висел вниз головой «нетопырь», один из тех монстров с Сиреневых Скал, которые еще несколько недель назад житья не давали земному поселению.

Подорожник потянулся к кинжалу, поспешно отступая назад, и не сразу сообразил, что «демон Плацдарма» нападать и не собирается, да и не мог бы, если б даже захотел. Правое крыло существа было вытянуто вверх и неестественно выгнуто.

«Вампир» смотрел на человека без страха, но в огромных черных глазах плескалась боль и почти человеческая мольба.

Подорожник замер в нерешительности.

Убить зверя?

Вообще-то, так и положено поступать, но монстр вроде бы не собирается кидаться на него, он, скорее всего, ранен, а этот взгляд…

«Вампир» явно отличался от своих собратьев – хотя бы уже тем, что глаза у него не были фасеточными, словно у гигантского насекомого.

К тому же «нетопырь» был раза в два меньше других тварей.

Юноша предположил, что это был или детеныш, или женская особь, или вообще какая-то доселе неизвестная разновидность тварей.

Но что с ним делать-то?

Как будто уловив сомнения человека, монстр слегка пошевелился и отвел взгляд. Теперь он смотрел куда-то в сторону – тоскливо и обреченно.

Вытащив на всякий случай кинжал, Подорожник медленно подошел к обездвиженному «нетопырю». Тот даже не повернул головы. Длинным розовым язычком он жадно слизнул упавшую ему на нос дождевую каплю. Видимо, висел «вампир» здесь давно и уже начал страдать от жажды.

Это в сыром-то лесу!

«А если он еще и голоден? – мелькнула в голове Подорожника опасливая мысль. – Вот подойду к нему, а он как вцепится в руку…» Георгий говорил, что существа эти смертельно опасны, но сейчас, глядя на беспомощного врага, юноша ощущал только жалость. Как там было сказано в одной из книг, которые он читал еще на Земле: «Нельзя так страдать живой твари!»

Подорожник подошел совсем близко, готовый сразу же отскочить, если «вампир» предпримет хоть какие-то враждебные действия.

Маленький монстрик скорбно посмотрел на юношу, видимо не ожидая от него ничего хорошего.

– Я сейчас помогу тебе, ты только не кидайся на меня и не дергайся, хорошо? – мягко и успокаивающе заговорил Подорожник, протягивая руку к колючим веткам.

В глазах существа вдруг появились понимание и надежда, уродливая голова слегка дернулась, как будто зверь попытался кивнуть.

– Вот и хорошо, – проговорил Подорожник.

Действовать одной рукой было неудобно, и после небольших колебаний он отправил кинжал обратно в ножны.

Осторожно освободить застрявшее в ветвях тонкое, бархатное на ощупь крыло оказалось довольно-таки просто. Юноша даже удивился, почему «нетопырь» не смог выпутаться самостоятельно. Видимо, он чересчур ослаб. Крыло сломано или повреждено не было.

«Нетопырь» вздохнул, слизнул очередную каплю и перебрался на соседнюю ветку, не делая никаких попыток накинуться на Подорожника. Юноша неожиданно для себя улыбнулся, глядя, как «вампирчик» вылизывает пострадавшее крыло, потом несколько раз легонько взмахивает им.

– Лети домой, недотепа, – посоветовал ему юноша. – Только в Эльсинор не суйся, а то совсем другой разговор будет.

Монстрик склонил голову, прислушиваясь к голосу человека, а потом стремительным движением приблизился к Подорожнику – тот даже не успел отпрянуть или испугаться как следует.

Но нет, ничего кошмарного не произошло – просто существо лизнуло своего спасителя в ухо. И тут же «вампирчик» взмыл в просвет между деревьями.

Летел он плохо и неуверенно, но все-таки летел. Должно быть, к Сиреневым Скалам.

Подорожник только головой покачал.

Почему-то на душе у юноши стало радостно, и он понял, что поступил правильно, не убив этого детеныша. Да и зверь красивый от него убежал – тоже, в общем-то, хорошо (а с едой как-нибудь перебьемся!). Теперь и неудача на охоте воспринималась совсем по-иному.

Получается, даже этим кровожадным тварям свойственна благодарность?

А вдруг он, Подорожник, сделал сегодня первый шаг к взаимопониманию людей и «вампиров»?

Ведь тот парень, который был Мастером зверей у Сигурда, сумел договориться с грозными «фениксами»?

Подорожник еще раз посмотрел на клочок мутно-серого неба, виднеющийся между деревьями.

Там никого уже не было.

«Жаль, что этого самого Ника сейчас нет, – размышлял Подорожник. – Можно было бы…» Он уже строил планы о том, как можно было бы договориться с «демонами Плацдарма», и Эльсинор зажил бы в мире – ему благодаря.

Увы, Ник был пока в пути.

* * *

Рассказывать о том, что с ним произошло, Подорожник не стал даже друзьям. Он и сам точно не знал почему. В конце концов, у каждого может быть какая-то тайна. Вот у него – освобождение «вампирчика» и, возможно, первый мирный контакт с «демонами Плацдарма».

Да какие там демоны – просто несчастный малыш, только и всего. По крайней мере, Подорожник в этом уверился.

А охота…

Ну да, это был не его день, и все пошло неудачно.

Так бывает.

А в Эльсиноре Подорожника ждали совсем уж немыслимые известия.

Ингу никто не назначал секретарем Георгия – ни Ингвар, ни сам хранитель информации, ни кто-либо еще. Но благодаря ее вездесущности она просто заняла эту «должность» – и все. По крайней мере, Георгий мог быть уверен – все, что необходимо, будет очень быстро доведено по крайней мере до тех, кто говорит по-русски. К тому же секретарь должен быть, и если Йокии добровольно взяла на себя такую обязанность – спасибо ей.

А посему дева-валькирия всегда присутствовала на собраниях Совета.

Теперь же Георгий, быть может, и пожалел о том – вот только предпринимать хоть что-либо (к примеру, заставить Ингу поклясться, что она будет хранить молчание о скандале) было бы просто глупо – это лишь ухудшило бы ситуацию.

– Что, так прямо и разругались? – Подорожник даже не поверил словам встретившейся ему по пути к дому девушки.

Валькирия, кутаясь в плащ, закивала головой.

– Сигурд наехал на Олли, начал оскорблять, а Ингвар чуть было в драку не полез. Представляешь?! Георгий их утихомирить пытался, но они, конечно, его не послушали. Кошмар! – Она перевела дух и заговорила чуть тише: – Только ты, это… не болтай, ладно?

Подорожник кивнул. Собственно, зная Ингу, можно было этого и не делать. В любом случае – будет ли он «болтать» о том, что случилось, или же станет хранить молчание, как партизан на допросе, – это уже ничего не изменит. Результат будет тот же самый – не позднее завтрашнего утра (а скорее всего, раньше) о ссоре на Совете узнает весь Эльсинор. Инга одним «хранителем тайны» не ограничится.

Да и десятью, пожалуй, тоже…

Вернувшись в свое жилище и переодевшись во все сухое, Подорожник задумался о том, к чему может привести случившееся на Совете.

Да и так понятно – к расколу.

Инга, конечно, преувеличивает, не могло так далеко все зайти. Или же придется предположить, что у Сигурда от долгого вынужденного бездействия просто снесло крышу. Вообще-то, они с Ингваром всегда были дружны. Может, их ссора – что-то очень временное? Сегодня поругались, завтра выпили на Совете местного самогона – и снова все в порядке.

А вот новости насчет предстоящего турнира были намного интереснее. Попробовать, что ли, принять участие в состязаниях лучников, коли таковые объявят? А ведь объявят наверняка…

– Нет, не с моим счастьем, – вздохнул Подорожник, вспомнив, что сегодня благодаря его промаху мяса к столу подано не будет.

И юноша окончательно выкинул из головы мысли о новости, принесенной Ингой.

Его гораздо больше занимало то загадочное существо, которое казалось прежде врагом… а теперь, возможно, станет его другом.

* * *

Подорожник оказался прав – вся его компания к концу дня уже знала в подробностях о том, что случилось сегодня на Совете. Спасибо Инге – «секретная» информация была доведена более чем быстро. Мгновенно, можно сказать.

Особого впечатления на них это не произвело. Может быть, Зимородок и Элана обсудили ссору на Совете, во всяком случае, нелестное высказывание по поводу «этой стервы Эвелины» до ушей Подорожника долетело. Элана, разумеется… Девушка никогда и не скрывала своего враждебного отношения к «Эвелине – мисс пальцы веером», и та платила ей взаимностью.

Однако куда больше компанию занимала продовольственная проблема. Иными словами – отсутствие «настоящей», по мнению Зимородка, еды. Ну в самом деле, что же это такое – три дня подряд рыбный суп! Это безобразие! Просто варварство!

Словом, неудачливый охотник (он же – удачливый спасатель) получил строгий выговор.

– Ну, слушай, хочешь, я моллюсков завтра наловлю? – спросил отчаявшийся Подорожник.

Если бы рыбный суп Зимородка не был единственной, пускай и не «настоящей» едой, она с превеликим удовольствием надела бы котелок юноше на голову. Ее глаза, обыкновенно ярко-голубого цвета, потемнели, как небо перед грозой. Грозу это и означало.

– Можешь есть сам – своих моллюсков, кузнечиков, улиток… А мне, пожалуйста, – мяса! Мяса, ты по-русски понимаешь? – заявила девушка.

Лицо ее стало злым.

Подорожник попробовал отшутиться – мол, зря ты так, кузнечики, между прочим, очень даже полезны, их в Африке жарят, говорят, хрустят, как чипсы. А еще можно пиявочек приготовить: такие крупненькие, вкусненькие, только что с быка сняты – в общем, мои дорогие пиявочки…

Речи эти могли юноше обойтись очень даже дорого, но тут вмешалась Элана.

– Зря расстраиваешься, – сказала она девушке. – Мне вот тут удалось выменять несколько хороших ящеровых шкур. Они вдобавок уже обработанные. Мягкие… Так что после ужина – ко мне, мерки снимать. Ведь ты хочешь участвовать в турнире не в качестве прекрасной дамы? Значит, хорошая куртка будет в самый раз. А вот тебе придется подождать, пока охотиться не научишься, – последняя ее фраза относилась к Подорожнику, который виновато кивнул.

Элана еще в прежнем мире была очень даже неплохой портнихой, а сейчас ее умение оказалось как нельзя кстати.

Зимородок поворчала еще немного относительно ужина – скорее уже просто для порядка. А потом девушки пустились в обсуждение достоинств одежды из кож и шкур местных животных.

Никакого неприятного осадка ссора с Зимородком не оставила. Подорожник, Инга, да и все остальные, отлично знали, каков характер девушки: она бешеная, под горячую руку ей попадаться не следует, уж лучше тогда взять и отправиться самому в Сиреневые Скалы на съедение тварям.

Но продолжается такая вспышка совсем недолго, а потом Зимородок вновь становится собой.

Вот в чем Подорожник был твердо уверен – Зимородок тоже пощадила бы красивого зверя, так похожего на гордого земного оленя, окажись она сегодня на той прогалине.

Девушка предпочла бы скорее съесть на ужин таких отвратительных на вид моллюсков.

Глава 6

Пересмешники

Ну вот, наконец-то сегодня Зимородок будет довольна. Да и остальные – тоже.

Подорожник взял за лапы подстреленного «нанду», непонятно как забредшего почти к самому Эльсинору.

Редкая по нынешним временам добыча!

Вообще-то, сезон дождей и появление на берегах озера «нетопырей» заставило больших бегающих птиц откочевать подальше от беды. Правда, возможно, до «нанду», наконец, дошло, что они – добыча для появившихся неведомо откуда двуногих существ, но это все же вряд ли.

«Нетопырь» убивает, подлетая: щупальца, клыки – все прекрасно заметно. А двуногие так даже близко не подходят. Просто что-то щелкает, и одна из птиц валится в траву…

Непонятно – и не страшно.

Попытка одомашнить «нанду» удалась, но о том, чтобы разводить их на мясо, речи пока что не было: для создания птичьей фермы нужен не один сезон.

– Черт, и тяжелый же! – Подорожник с трудом, но все же поднял тушу птицы за лапы. Придется потрудиться, дотаскивая «нанду» до Эльсинора. – Хотя своя ноша не тянет, – выдохнул он наконец.

– Не тянет, – тихим и печальным голоском согласно повторил кто-то рядом.

Подорожник удивленно обернулся, слегка дернувшись от неожиданности в сторону, и едва не упал, поскользнувшись на мокрой траве.

Хотя, пожалуй, не очень-то удивился, увидев рядом с собой маленького «нетопыря», пристроившегося на поваленном стволе дерева. Конечно, это был тот самый «вампиреныш», которого он спас три дня назад, – а кто же еще? Да и его слова – в них тоже ничего удивительного нет. Существуют же на Земле говорящие попугаи, канарейки и даже вороны. Вот и «нетопыри» подражают людям, не вникая в смысл слов. Правда, Ингвар и Георгий предупреждали, что твари быстро, чрезмерно быстро обучаются…

– Ну, привет, старый знакомый, – юноша улыбнулся, глядя на монстрика. – Проведать прилетел?

– Прилетел, – эхом откликнулся «вампирчик», с интересом посматривая на тушку огромной птицы.

«А может, он не просто так копирует слова? – подумал Подорожник. – Вроде как подтвердил – прилетел, мол. Ладно, этот «нанду» такой здоровый, что от нас не особенно убудет…»

И, верно истолковав намек монстрика, юноша оттяпал голову «нанду» и протянул нежданному гостю:

– Проголодался, поди? Ну, ешь, попрошайка!

Малыш с жадностью накинулся на угощение – только щупальца мелькнули, и через полминуты от птичьей головы не осталось и воспоминаний. А потом «вампирчик» довольно мурлыкнул… и стал умываться – точь-в-точь как кошка у Зимородка после сытного ужина. Правда, умывался «нетопырь» не лапкой, а сгибом крыла – облизывал, а потом тер им мордочку. Закончив ритуал умывания, «вампирчик» зевнул, показав длинные, острые, как иглы, клыки, и, придвинувшись поближе к Подорожнику, потерся головой об его руку.

Подорожник старался не делать ни одного лишнего движения, но ликовал в душе, на минуту забыв о том, что надо тащить к дому тяжеленную тушу добытого «нанду». Еще бы – сейчас подтверждались все его самые смелые предположения!

С этими тварями можно найти общий язык!

Юноша не сдержал улыбки и ласково, стараясь не спугнуть, провел ладонью по бархатной черной шерстке «вампиреныша».

– А теперь давай, лети домой, а то еще заметит тебя кто-нибудь из наших…

На самом деле ему ужасно хотелось, чтобы в этот момент кто-нибудь его увидел. Желательно, чтобы этот «кто-нибудь» принадлежал к Сигурдовой дружине или Совету. Вот тогда бы все поняли, что не только Ник, непонятно куда девшийся парень, Мастер зверей у Сигурда, но и он, Подорожник, чего-то да стоит! Он может общаться с тварями Плацдарма, да какими!

Гм, а вдруг после этого его пригласили бы в дружину замещать исчезнувшего Ника?

Конечно, у Сигурда трудно, он требователен, так ведь там зато намного интересней…

Опять же, возьмем Ника. Говорят, его отправили с каким-то заданием в черт-знает-какую-даль… Он, конечно, мог погибнуть, но… Но – это же самое настоящее путешествие с приключениями! А им, остальным, – сидеть на месте около Малахитового озера… Здесь, конечно, хорошо (хотя не в сезон дождей), здесь даже интересно. Вот только когда они собирались отправиться на Плацдарм, хотелось большего.

Если бы кто-то узнал, что он сумел договориться с тварями, в момент забылись бы все насмешки и поучения, его, может быть, даже пригласили бы в Совет – и не так, как «глашатая» Ингу, а на равных правах…

Нужно только убедиться, что с «вампирами» можно жить рядом, не опасаясь их. А пока – он будет хранить молчание.

Мечты Подорожника были самыми радужными. Он и не подозревал, что Мастер зверей, окажись он рядом, наблюдая сценку кормления монстрика, не только изумился бы, но и, скорее всего, пришел бы в ужас.

Хорошо перекусивший монстрик скрылся из виду, а Подорожник вновь взвалил на себя «нанду». Теперь туша не казалась ему чрезмерно тяжелой – и вовсе не из-за отсутствия птичьей головы. Просто будущий триумф придал юноше сил…

Вот уже показались первые дома на окраине Эльсинора. Откуда-то выбежал Ингваров пес по кличке Дьявол. Пес и без того считался слегка тронутым умом (если бывает такое у собак), но при виде мертвого «нанду», казалось, у него и в самом деле съехала крыша. Бультерьер сделал пару кругов около Подорожника, а потом, несколько раз гавкнув с подвыванием, вцепился птице в хвост.

– Фу, Дьявол! Пошел!

Словесные увещевания Подорожнику не помогли – видимо, он все же был пока всего лишь начинающим Мастером зверей. Впрочем, далеко не факт, что с Дьяволом совладал бы Ник, – по крайней мере, хозяин пса ничего с беззлобным и излишне дружелюбным бультерьером поделать не мог.

Разумеется, в пасти Дьявола оказались несколько перьев. Но это его не остановило – пес вновь и вновь атаковал «нанду». И лишь когда перьев оказалось более чем достаточно и бультерьер закашлялся, он оставил в покое Подорожника с его поклажей. При этом вид у Дьявола был совершенно счастливый – мол, не зря прошел сегодняшний день…

* * *

Утомительное путешествие продолжалось.

Ник и Эллор давно уже свыклись с постоянной сыростью и не обращали внимания ни на мелкую морось, ни на настоящие, пусть и редкие теперь, дожди, ни на влажную траву, на охапках которой приходилось спать. Они не простужаются – спасибо «вакцинации», а все остальное вполне терпимо. Нет уж, лучше ночевать под открытым небом, чем в «избенке» того слизистого монстра-оборотня!

Дракончику и урунгхам, которые теперь ни за что не желали отстать от путников, погода нисколько не мешала. Зато от сырости страдали и люди, и собака. Разжечь костер не получалось, о горячей пище приходилось только мечтать: «Вот когда мы окажемся в Эльсиноре…» А пока приходилось есть улиток, орехи, ягоды, и это было еще вполне терпимо. Но вот когда было совсем туго, в пищу шла сырая рыба, и оставалось только надеяться, что в ней нету местных паразитов – вот уж что оказалось бы совсем некстати.

Во всяком случае, от полуголодного существования Нику начала сниться по ночам разнообразная еда – жареные «нанду» (честное слово, целого бы умял и не поперхнулся!), сливочные торты и даже – непонятно уж с чего – гамбургеры и бигмаки… Просыпаться не хотелось.

Эллор переносил вынужденный пост гораздо более стойко, только посмеиваясь – «в том мире бывало и хуже!». Надо думать, бывало – например, во время путешествий автостопом. Но у менестреля начались иные проблемы. Подошва правого сапога и без того держалась на честном слове, но теперь, видимо, решила, что перед хозяином, путешествующим черт знает по каким местам, слово держать вовсе даже и не обязательно.

И оторвалась.

Идти в одном сапоге было бы как-то неприлично.

Да и неудобно.

А поэтому Эллору пришлось со вздохом («Пропадай, моя телега!») выкинуть изношенные сапоги в болото. И теперь менестрелю приходилось больше глядеть не на окружающую местность, как прежде, а под ноги: не хватало еще напороться на острую корягу, колючки или, того хуже, ядовитую змею. Ник уже рассказал, как в первые же дни после Высадки, когда он еще не добрался до земного поселения, ему пришлось лишиться обуви, и хорошо, что не жизни – хищное растение было настроено весьма серьезно, кроссовка просто растворилась в кислоте.

История оптимизма Эллору не прибавила, хотя он старался ступать как можно осторожнее. Правда, гигантских росянок здесь не попадалось. Зато парочку «сонных деревьев», под которыми лучше ни в коем случае не останавливаться даже на краткий привал, они заметили.

Была у менестреля и еще одна проблема: попытки побриться пришлось оставить – за неимением кинжала. Может, оно и к лучшему – порезы на его лице перестали прибавляться. С каждым днем он становился все более и более похожим на музыканта какой-нибудь рок-командочки, выступающей в третьесортных клубах, – заросшего и небритого, в свалявшейся и утратившей свой цвет одежде. До полностью бомжовского вида было рукой подать, и Эллор невесело размышлял, что бы сказали, увидев такое чудо, его знакомые девушки…

Если Эллор был похож на старого хиппи, то Ник со своими полуобгоревшими волосами более всего напоминал сейчас панка – если, конечно, панка как следует вывалять в болоте, а потом слегка подпалить его прикид.

«Когда-нибудь все это кончится», – думал Ник, уклоняясь от очередной мокрой ветки, норовившей вцепиться ему в волосы. Пройдет какое-то время – не так уж много, по его расчетам, – и они окажутся в знакомом лесу.

А потом впереди блеснет гладь Малахитового озера. Повеет дымком от костров, ветер донесет до путников людские голоса и стук молота в кузне Мастера Анри, и путешественники ускорят шаг – даже оставшийся без сапог Эллор, даже прихрамывающая собака. А после – может, даже через пару минут – их окликнут дозорные…

И тогда вернется прежняя жизнь.

А вместе с ней придет тоска по неуютным ночевкам под дождем здесь, в лесной глуши.

Ник вздохнул.

Будем надеяться, что это путешествие – первое, но не последнее.

А сейчас…

Дойти бы сейчас.

Кстати, карты у них больше нет. Остался «компас» на руке у Ника – странный неземной прибор, который указывает своему владельцу путь к Малахитовому озеру. Но о карте особенно сожалеть не приходилось – на ней были хорошо изображены реки и озера, а вот берегам тот, кто ее вычертил, особого внимания не уделил. Оно и понятно: неведомый создатель карты, «случайно» подбросивший ее Эллору-менестрелю, предполагал, что путешествовать им придется по озерам, рекам и протокам.

И просчитался.

Путники довольно далеко ушли от реки – им пришлось обогнуть тянущиеся на несколько дней пути болота. Теперь они должны были двигаться параллельно реке. «Компас» указывал, что Эллор и Ник идут к Эльсинору почти по прямой, однако это не значило почти ничего – сколько раз им придется сворачивать, юноша даже предположить не мог.

Рона, деловито вышагивающая впереди, остановилась и неуверенно заворчала, оглядываясь на Ника. В последнее время собака выискивала все, что могло бы представлять хоть какую-нибудь опасность. Возможно, она считала себя виновной в том, что не утащила вовремя Хозяина и его друга из жилища «лесника»: надо было вцепиться зубами в одежду, держать и не пускать.

Что она почуяла на сей раз?

Юноша остановился, настороженно вглядываясь в лесной полумрак. Разумеется, ничего там не разглядел.

– Ник, там что-то есть? – Подошедший к нему Эллор уже потянулся было к ножнам, висящим на поясе, но тут же вспомнил, что ножны-то остались, а вот кинжал несколько дней тому назад рассыпался ржавой пылью.

– Не похоже, – с некоторым сомнением проговорил Ник, глядя, как Рона втянула носом воздух, фыркнула и, успокоившись, двинулась дальше.

Не успели они пройти дальше и сотню шагов, как лес неожиданно оборвался, и путешественники оказались на берегу маленькой, но, судя по всему, глубокой реки.

– Нам – на ту сторону, – сказал Ник, посмотрев на стрелку прибора.

– Приплыли! – только и присвистнул Эллор. – И что мне делать прикажете?!

Вот как раз плавать-то он и не умел.

– Вот англичане в Индии стреляли в Ганг, прежде чем переправляться, – продолжал менестрель, с заметной неприязнью поглядывая на водную преграду. – Крокодилов распугивали, – пояснил он.

– Ну-ну, теперь осталось достать ружья и патроны, – хмыкнул Ник.

Появившийся неизвестно откуда Локи радостно плюхнулся в воду, нырнул и через несколько секунд показался на поверхности – уже с извивающейся змеевидной рыбкой в зубах – то ли родственницей миноги, то ли действительно небольшой водяной змеей.

– Можно ставить табличку: «Купаться разрешено, проверено – крокодилов нет», – улыбнулся Ник.

Менестрель, однако, его радости не разделял и смотрел на воду весьма мрачно. Мало того что, не чувствуя ногами дна, он немедленно начинал бултыхаться и тонуть – его неожиданное купание в начале путешествия едва не оказалось роковым из-за какой-то мелкой, но смертельно опасной речной живности.

– Ну что, кто первый? – спросил Ник.

– Хочешь сказать, кто из нас первый кандидат в утопленники? – пробурчал Эллор. – Скорее всего, я, – честно признался он. – Пошли лучше, брод поищем.

– Можно подумать, что ты где-то в Сахаре вырос, – подколол менестреля Ник.

– В Уральских горах, – все так же мрачно сказал Эллор.

– «Дикий мы народ – дети гор», – проговорил его приятель. – Ладно, черт с тобой, отыщем сейчас брод.

Чуть выше по течению речка и в самом деле оказалась более мелкой – всего лишь по горло Нику.

Вслед за юношей речушку кое-как перешел и менестрель, держа на вытянутых руках чехол с гитарой и заботясь прежде всего о том, чтобы он случайно не намок. Конечно, чехол этот выдержал купания куда круче, чем в какой-то там речушке, но береженого и бог бережет.

Пока Эллор осторожно ступал по дну, его обогнала Рона – собака спокойно переплыла речушку, оборачиваясь и бросая на Друга Хозяина недоуменные взгляды – и что он там копошится?

Ник был уже на другом берегу, а Эллор все еще шел, дрожа от холода и невнятно ругаясь сквозь зубы. Но дошел, и на сей раз купание не имело неприятных последствий.

– А ведь где-то впереди на берегу – магическая ловушка, – произнес менестрель, одеваясь в «сухую» одежду, которую нес вместе с гитарой. На самом деле сухой она не была – наоборот, весьма отсыревшей, но все же не только что из реки.

– Да, только ее мы обойдем, – успокоил его Ник. – Других бы здесь не было. Жаль вот, карты у нас нет.

– Ладно, черт с ней, с картой, – проговорил Эллор. – Вот футляр от нее… Если какая-нибудь нечисть нападет, будет не отбиться…

– Может, и не нападет.

Ник попытался придать своим словам бесшабашность – не получилось. Вместо этого в его голосе послышалась неуверенность. К тому же Рона опять отчего-то заволновалась, насторожила уши и, подняв голову, начала усердно нюхать воздух.

«Что бы ни находилось рядом, хуже «дедушки-лесника» оно навряд ли будет», – подумал Ник. Хотя… Если это хищные твари, их можно почти не опасаться. Урунгхов не было видно, однако юноша знал, что они где-то поблизости, совсем рядом. Если же это очередная магическая ловушка… Гм, а вот на нее собака, скорее всего, не отреагировала бы.

– Идем, – поторопил его Эллор, – а то у меня зуб на зуб не попадает. Может, хотя бы на ходу согреемся, а то вода в этой речке – бр-р-р! Там, наверное, полным-полно всяких подводных ключей.

«На ходу не согреешься, особенно – в сезон дождей», – думал Ник, переходя на быстрый шаг вслед за менестрелем. Тут нужно что-нибудь поосновательнее. Например, посидеть около большого костра, или искупаться в теплом источнике, или же хотя бы отыскать сухое и непродуваемое дупло в стволе гигантского дерева. А еще было бы недурственно умять отбивную и запить ее кружкой горячего глинтвейна.

При мысли о еде – настоящей еде – Ник почувствовал, что его начинает слегка подташнивать. Он невольно вспомнил похороны символа прежнего мира – лежалого «Сникерса». Сейчас, пожалуй, он и от «Сникерса» не отказался бы.

Хотя…

Они же не голодают, в конце-то концов! Ну да, сырое мяса, сырая рыба – это ведь все же лучше, чем совсем ничего!

Утешения помогали, но как-то слабо. Видимо, поэтому Ник, углубленный в свои мысли, не расслышал, как его товарищ что-то сказал. Юноша никак не прореагировал на эти слова. Эллор остановился и махнул рукой перед лицом Ника, чтобы привлечь его внимание.

Это возымело действие.

– Что случилось? – повернулся Ник к менестрелю.

– Дымком, говорю, тянет, – повторил менестрель, понизив голос. – Не зря собака забеспокоилась.

Ник принюхался. Действительно, ветер донес еле уловимый, но несомненный запах дыма.

– Ну, и что делать будем? Пойдем в ту сторону? – спросил он, окончательно уверившись, что запах ему не мерещится.

– Знаешь, не хотелось бы снова к такому «дедушке» в гости… Надо ли нам туда? – с сомнением проговорил Эллор.

– Думаешь, опять ловушка?

Менестрель молча кивнул.

– Давай так. Если Рона или Локи заупрямятся и туда не пойдут – значит, ловушка. Если они ничего не почуют – и нам бояться нечего. А потом, есть урунгхи… Погоди-ка. – Ник молча замер, лицо его сделалось неподвижным. Это продолжалось минуты полторы, потом он обернулся к Эллору: – Урунгхи не увидели ничего подозрительного, но будут нас сопровождать. Так что – вперед…

* * *

Тропинка, змеившаяся по берегу реки, увела их от брода. Судя по всему, к броду сходились на водопой местные звери, кое-где Ник разглядел крупные следы, наверняка оставленные полуторатонными ящерами.

Собака и дракончик шли рядом с людьми, время от времени останавливаясь и шевеля ноздрями. Дымок не развеивался, запах даже усилился.

Эллор и Ник молчали, всматриваясь в тропинку и берег.

Плацдарм – слишком опасная планета, чтобы позволить себе расслабиться.

Они уже успели хорошо понять эту истину.

Вдоль берега тянулись поросшие деревьями и густой травой холмы. Эллор старался идти как можно осторожнее – в густой траве могла водиться какая угодно ядовитая гадость. Впрочем, и берег реки не был совсем уж безопасным местом. Кто знает, может, там водятся существа, подобные земным морским ежам? Одна иголочка – и взвоешь от боли, а о том, чтобы продолжать путь, не будет и речи.

Наконец на ничем на первый взгляд не выделяющейся поляне Рона остановилась.

– Кажется, вот там, – указал Эллор на склон одного из холмов. – Наверняка там пещера. Но вот кто в ней может быть?

В небе над головами путников появились две рыжие птицы. Они летели совершенно спокойно, по-видимому не заметив здесь никакой магической ловушки или подвоха.

В любом случае, пользоваться огнем могут лишь разумные существа, да и то не все. И это внушало Эллору и Нику некоторую надежду. Хотя – кто знает, как их могут встретить?

* * *

Зачем она оказалась здесь, на берегу реки, у которой нет названия? Случайно или нет? Для того чтобы жить тихо и спокойно, в мире с природой и с собой, а потом столь же тихо умереть – или же для чего-то большего?

Вана задавала себе эти вопросы уже не одну неделю, именно они отгоняли ее сны. Если она здесь просто так – стоило ли вообще проходить сквозь «стеклянную стену»? Да и где она очутилась, в конце-то концов?!

Она решила одно: что бы ни случилось, все к лучшему.

Дома, в Москве, ее убийцей был алкоголь. Теперь она от пагубного пристрастия избавлена – раз и навсегда. Издательства, критики, непонимание, фанаты, наезды в Интернете – все это осталось в прошлом. Вместе с городом, который она, следует заметить, не слишком-то любила. Шум, вечная толпа на улицах, хамство – не со зла, ни в коем случае, а просто от осознания себя любимых самыми правильными и лучшими на свете – все это опротивело ей уже давно.

Но что ее ждет дальше?

И куда делись те, кто прошел «стену» до нее?

Есть основания предполагать, что они где-то здесь, на этой планете? Кто они, откуда узнали про этот мир? И, в конце концов, где он находится?..

Мир двух лун…

Подумаем-подумаем, что бы это могло быть.

В Солнечной системе – всего лишь один мир двух лун. Марс.

Да-да, безжизненный и пустынный Марс.

Как раз в год Высадки – Вана смутно это помнила – до Марса долетели сразу несколько американских автоматических станций. Вроде бы ничего особенного там не нашли.

Хотя слухи были самыми разными – вроде бы американцы устроили заговор молчания. Черт их знает, есть же знаменитый сфинкс – гора на Марсе, которая сверху кажется не чем иным, как человеческим лицом. Или – не совсем человеческим. Конечно, утверждалось, что это всего лишь результат выветривания, но цена таким утверждениям была ломаный грош (то есть цент), а также высокое положение в науке тех, кто запросто лишился бы своего статуса, окажись марсиане реальностью.

Так что, вполне может быть, американские марсоходы что-то этакое и отыскали.

Значит, если рассуждать логически, портал был открыт не только в пространстве, но и во времени, и переместились они, скажем, на пару миллионов лет назад. На Марс.

На пару миллионов лет…

Вот вам и несхожий с земным рисунок созвездий.

Правда, сила тяжести примерно как на Земле. И солнце – примерно такое же.

Выходит, гипотеза неверна?

И все же марсианскую версию Вана не отбрасывала окончательно. Хорошо бы, когда бесконечные дожди закончатся, внимательнее посмотреть на звездное небо. А вдруг удастся разглядеть мерцающую зелено-голубую точку на небе – Землю? Вот было бы здорово! Там ведь еще динозавры не перевелись… Если это, конечно, прошлое.

А если это тоже Марс, но в далеком будущем?

Ведь если мы допускаем существование портала – а мы его не только допускаем, мы через него прошли, – то ни один из вариантов не следует исключать. Тогда понятно, почему солнце такое яркое – просто Марс стал ближе к светилу.

Ладно, Марс это или нет – но те, кто пришел сюда, наверняка создали целое поселение.

Зачем?

Они могли быть беглецами.

Не преступники, разумеется, нет, хотя с точки зрения распространенной на Земле морали именно преступники. Как они только набрались наглости сбежать хоть куда-то из своей реальности?! Это, пожалуй, было худшим проступком, чем лет двадцать назад уехать из страны, в которой жила Надя Василькова, в какую-нибудь другую. Раз уж даже ее вполне безобидные книги кое-кто с осуждением называл «бегством от реальности» (точно так же «беглецами» иные газеты называли поклонников Толкиена), то чем посчитали бы настоящее бегство?

На Земле позволительно было бежать от реальности только в одном направлении – в том, где находится ближайший винно-водочный магазин…

Кем они еще могли быть?

Кто такой этот скромный и тихий ее сосед Георгий? Автор открытия, которое не признано земной наукой, поставивший эксперимент на себе и группе соратников? Что-то у него этих соратников было слишком много. К тому же экспедиция в «затерянный мир», набранная из тусовщиков, смотрелась как-то диковато.

Кем еще они могут быть?

Агентами внеземной цивилизации? Ну-ну…

В любом случае, было бы неплохо найти кого-нибудь из этих людей. Никто же не станет отправлять ее обратно, на Землю.

Теперь, впервые за многие месяцы, Вана мыслила вполне здраво. И нисколько не жалела, что оказалась в этом странном, но прекрасном мире.

Вот только бы еще узнать, для чего?..

«Петербургское небо мутилось дождем… – посмотрев на небо, Вана совершенно некстати вспомнила полузабытую стихотворную строчку. – Нет, не так: небо мира двух лун замутилось дождем… А и вправду – замутилось».

Несколько дождевых туч нависли над речкой. Неудивительное зрелище в этих краях и в это время. Впрочем, бывают здесь и жаркие солнечные дни. Хотелось бы знать, сколько месяцев в этом мире длятся сезоны? Может, тут случаются и зимы?

Хотя интуиция подсказывала ей, что вряд ли. Недаром она в самом начале приняла здешний мир за Бразилию или Экваториальную Африку.

Одна из дождевых туч показалась ей похожей на деревянный терем. Вот крылечко, вот окошко – разрыв в дождевом облаке, вот крыша. К чему бы это?

Проводив взглядом тучу и истолковав ее появление единственным образом – сейчас будет проливной дождь, а значит, лучше бы пересидеть его в пещере, – она отправилась к своему жилищу.

Уже подходя к своей поляне, она поняла – что-то не так. Притихли птицы, лишь изредка позволяя себе недовольное короткое щебетание, казалось, даже шум приближающегося дождя звучал сейчас немного по-иному, чем прежде, – чуть приглушеннее, как будто хотел сообщить какую-то тайну и в то же время сомневался – а нужно ли?

Все так же неторопливо Вана вышла из-под защиты деревьев и пристальным взглядом окинула поляну. В высокой траве кем-то была протоптана дорожка, причем этот кто-то прошел здесь совсем недавно. Тонкие зеленовато-голубые стебли только-только начали распрямляться.

Интересно знать, и куда же это направился неизвестный зверь? Вана еще раз огляделась – судя по всему, в пещеру. В ее пещеру.

Вана откинула назад волосы – все же не успела она, кажется, до дождя, сейчас они намокнут, – а потом решительно направилась к своему жилищу. Если у нее решил погостить травоядный ящер, она сможет быстро его выставить из пещеры.

А что, если хищник?

Впрочем, Вана была абсолютно уверена, что и хищник не причинит ей никакого вреда.

Среди травы мелькнуло что-то ярко-синее. Вана остановилась, повернув голову. Через мгновение стебли травы раздвинулись, и оттуда вынырнула не слишком крупная, чуть побольше земной сторожевой собаки ящерица – обладательница красивой синей чешуи.

Существо без тени страха уставилось на Вану, потом подобралось, прыгнуло – и оказалось почти около ее ног.

Девушка наконец-то смогла рассмотреть ящерицу – таких животных ей здесь еще не доводилось встречать. Существо страшно напоминало китайского дракона с виденного ею когда-то гобелена: синяя спинка, темно-алое брюшко, тонкая грациозная шея и золотистые немигающие глаза.

Ящерица что-то тихо прощебетала. У Ваны вдруг возникло ощущение, что дракончик хочет ей что-то сказать. Девушка удивилась этому, но как-то отстраненно, вот только сердцу на мгновение стало тесно в грудной клетке.

– Ну, здравствуй, коли не шутишь.

Вана растерянно скользнула взглядом по зеленой стене деревьев, по безмятежной речке, которую дождь, наконец-то разразившийся по-настоящему, испещрил рябью, по хмурому небу.

Затем она присела на корточки и неуверенно протянула руку к странному существу. Что-то подсказывало ей – ожидание должно сегодня закончиться. И если она и не узнает ответа на мучившие ее вопросы, то хотя бы получит ключ к их разгадке.

Дракончик не отстранился, наоборот, даже придвинулся чуть поближе и ткнулся головой в ладонь Ваны.

– И что ты хочешь мне сказать? – прошептала девушка, притом ее вопрос прозвучал совершенно серьезно: ей вдруг показалось, что ящерица ее понимает.

Дракончик вывернулся из-под ее руки и еще раз внимательно взглянул на Вану – и тут же у нее потемнело в глазах и сильно закружилась голова…

…Видения оказались яркими, но отрывистыми. Длились они не более двадцати секунд.

Оказывается, дракончик был и впрямь разумным существом, и это бы не особенно удивило Вану – в конце концов, если инопланетяне в книгах были самых различных пород, почему бы здешним аборигенам не оказаться ящерами. Но гораздо интереснее в путаных видениях было другое – ящерка путешествовала не одна. С ней были люди – двое людей, а также птицы – тоже разумные существа – «понимающие».

…Немного придя в себя, Вана поднялась, отряхивая джинсы от песка и прилипших травинок.

– Значит, двое, – задумчиво произнесла она вполголоса, ни к кому не обращаясь. Что ж, приход людей – это знак. То, что они вышли именно сюда, – не просто случайность.

Дракончик объяснил все очень путано – или она так восприняла с непривычки его «речь». Вана поняла, что у ее нежданных гостей была какая-то серьезная цель, которой они не достигли. Каким-то образом эта цель была связана с теми самыми птицами. Кстати, кстати, вот, кажется, и они…

Вана подняла голову. Точно – в небе над поляной плавно вычерчивали круги две огромные рыжие птицы. Кажется, нелетная погода нисколько их не смущала. Уловив взгляд девушки, одна из птиц издала протяжный хриплый крик и спустилась пониже, словно желала поприветствовать хозяйку здешних мест. Вот именно что хозяйку!

У пещеры Вана немного помедлила, затем решительно, однако почти неслышно шагнула внутрь своего грота. Дракончик двинулся следом, поглядывая на хозяйку пещеры с лукавой усмешкой в ярко-золотых глазах – ну и что, мол, делать теперь будем?

Спиной к девушке сидели двое людей.

Ага, вот тот – со встрепанной шапкой белесых волос – о небеса, что у него с головой, он что, с пожара, что ли? Как же его зовут? Рядом со вторым – гитара. Сразу видно – свой в доску. Ладно, пора познакомиться…

– День добрый, страннички, – с улыбкой произнесла Вана.

Хорошо бы, если бы они понимали по-русски. Среди тех, кто отправлялся на той электричке с билетом в один конец, ни одного, ни второго не было, она бы запомнила их лица.

Оба путника так и подпрыгнули.

Резко обернулись в ее сторону – будто непонятно было, что если есть огонь в пещере, то появится и хозяин. Нет, все-таки удобный она отыскала грот – даже вытяжка тут есть, и не задымлено, и можно рассмотреть лица гостей.

Высокий бородатый парень, похожий на изможденного и оголодавшего южноамериканского партизана, слегка пригнулся, словно перед прыжком, светловолосый отступил на шаг назад, схватившись за кинжал. Ничего себе – эти дорогие гости всерьез опасаются вполне безобидно выглядящей хозяйки?

– Извините, что напугала, – продолжала Вана. – Но вообще-то это – мой дом.

Большая черная собака с подпалинами рыжего цвета – девушка заметила ее только сейчас – с трудом поднялась со своего места возле огня и направилась к ней. Не доходя нескольких шагов, собака остановилась, расплылась в «улыбке» и сделала попытку завилять коротеньким хвостом.

Зрелище получилось очень забавным.

Светловолосого парнишку такое поведение собаки успокоило – во всяком случае, кинжал он спрятал обратно в ножны.

– Эллор, успокойся, это не ловушка, – тихо проговорил светловолосый. – Вон и Локи появился…

«Партизан» посмотрел на Вану с некоторым недоверием. Потом перевел взгляд на дракончика и неожиданно широко улыбнулся:

– Ну, если уж Локи тебя… вас признал, то, выходит, вы – живой человек, а не оборотень. – Он махнул рукой куда-то в сторону – должно быть, в ту, где оборотни водятся.

– Можно и на «ты». Значит, этого красавца зовут Локи? – Вана наклонилась, провела пальцами по синей чешуйчатой спинке. Дракончик пискнул от удовольствия, потом подскочил к огню и свернулся клубочком – почти по-кошачьи.

– При Высадке закинуло сюда? – участливо поинтересовался светловолосый, старательно избегая и «вы», и «ты».

Смущается он, что ли?

Гм, значит, Высадка – вот как у них это называлось… Может, они отправлялись сюда партиями или небольшими группками? Хорошо бы выяснить все и в то же время не накидываться на гостей с лишними вопросами.

Вана кивнула, решив придерживаться их версии – Высадка так Высадка.

– Кстати, если нам довелось встретиться, может, представимся друг другу? – предложила Вана.

Выяснилось, что светловолосого звали Ником, небритого «партизана» – Эллором, а направлялись они к себе домой, в Эльсинор.

– В Эльсинор? – удивленно улыбнулась Вана.

Почему-то разумный дракончик и мысленная речь ее нисколько не поразили – возможно, она была готова к тому, что в этом мире может быть все, но вот название людского поселения показалось ей донельзя странным.

– А может, у вас и принц Гамлет есть? – спросила она, подкидывая в костер сухих веток.

– Насчет принца Гамлета не знаю, но ярл точно есть, – ответил Ник, искоса поглядывая на скорлупки с ягодами и орехами.

Ей вдруг захотелось гневно посмотреть на незваных гостей и, как медведь в сказке, заворчать: «Кто ел из моей тарелки?!» – а потом рассмеяться. Но Вана решила так не шутить – похоже, ребята и в самом деле измучены и голодны.

Она задумалась.

Уютный грот покидать почему-то не очень хотелось. Но в то же время в людском поселении, возможно, не хуже. Ей вдруг вспомнилось сегодняшнее видение – облако в форме терема, уплывающее за верхушки деревьев.

– Подождите, а Эльсинор находится, – она припомнила, в какую именно сторону плыло облако, – в той стороне?

Ник мельком взглянул на предмет на руке, напоминавший часы.

– Да, именно там, – подтвердил он, немного удивившись. – А откуда это известно…

– А твой-то «компас» где? – перебил его Эллор, которого, несмотря на спокойствие собаки и дракончика, опять стали терзать сомнения.

– Компас? У меня его нет, – честно призналась Вана, припомнив, как некий Тролль хвастался в свое время предметом внеземного происхождения – может быть, именно этим самым компасом?

Эллор еще более помрачнел.

– Ты его потеряла или у тебя не было его вообще?

– Не было, – вздохнула Вана, усаживаясь на охапку сухой травы и устраиваясь поудобнее.

– Так ты к Составу направлялась? – вмешался в разговор Ник.

Вана удивленно приподняла брови:

– К Составу? Гм… нет. К какому Составу? – И, поняв, что блефовать дальше ей не удастся, проговорила: – Я, можно сказать, попала сюда контрабандой…

Ник и Эллор переглянулись.

– То есть ты хочешь сказать, что тебя кто-то протащил с собой? – уточнил Эллор.

Вана представила, как ее, запакованную в чемодан, тащат в портал, – и не удержалась от смеха.

– Да я сама себя протащила. Только это – долгая история. Вы, наверное, есть хотите?

Путники дружно кивнули.

Даже если они и предполагали, что хозяйка грота может оказаться оборотнем, то теперь подозрения, кажется, отпали.

Дракончик, внезапно сорвавшись с места, выскочил из пещеры и ускакал в сторону реки. Как объяснил Ник, он отправился на рыбную ловлю.

Пока Локи охотился, Вана узнала кое-что о не очень-то веселых похождениях друзей, а заодно о том, что разумных рас здесь – во множестве (в чем она сама убедилась еще до встречи с Эллором и Ником), а кроме разумных существуют еще оборотни, «нетопыри» и прочая пакость.

Но вот о том, как именно были открыты порталы, каким образом состоялось «великое переселение народов», кто стоит за всем этим, гости упорно молчали. Может, не хотели говорить лишнее «сеньоре контрабанде», а может, и сами знали об этом очень приблизительно.

«Эльсинор», – повторила про себя Вана. Что ж, судя по всему, ей следует попасть именно туда. Одиночество уже наградило ее некоторыми новыми способностями. Посмотрим, что удастся добавить, пожив среди людей. Весьма необычных людей.

Кстати, этот Ник, судя по всему, умеет разговаривать с животными. Да и она сама разве не делает то же самое? А ведь прежде с ней ничего подобного не происходило.

Высохшие волосы девушки распушились, превращаясь в непокорную черную гриву. Вана собрала их в хвост и убрала за ворот рубашки и занялась приготовлением рыбы, которую наловил и притащил Локи, хотя сама не собиралась ее есть: растительной пищи ей было вполне достаточно.

Пожалуй, правильно говорят, что утро вечера мудренее. Вон, у Эллора с собой гитара (кстати, а с чего это он взял в опасную дорогу гитару, но позабыл об оружии?), но играть он не собирается. И правильно – путникам следует отдохнуть. А насчет Эльсинора она поговорит с ними завтра.

Вряд ли путешественники откажутся взять ее с собой. А если даже и не согласятся – мало ли какие у них могут быть причины вроде военно-государственных тайн, – то это уже ничего не изменит.

Она просто отправится следом.

А если и собьется с пути, то облачные узоры укажут верную дорогу.

Глава 7

Попытка договориться

Сигурд со злостью вложил меч в ножны и опустился на стул с резной спинкой.

Голова кружилась от внезапно нахлынувшей слабости, руки слегка тряслись. Хорошо, что он решил упражняться с мечом здесь, в одной из комнат терема, а не на улице, где его мог увидеть кто угодно.

Всего несколько взмахов сделал – и вот результат.

Он вытер ладонью взмокший лоб, перевел дыхание.

Причина дурного настроения ярла заключалась не только в невозможности фехтовать так, как прежде, до ранения. Он чувствовал некоторую вину – и перед Ингваром, и перед Ольгой-Олли. «Пожалуй, зря я поступил так на Совете, – в очередной раз подумал Сигурд. – Некрасиво это – вот так вот взять и наехать на Олли. Она ведь заботилась обо мне – в меру разумения, конечно. Где ей понять, каково это – считай, лишаться части себя? Да и Ингвар тоже хорош – предлагать такое. Мол, никакого толку от тебя, Сигурд, не будет, поэтому ты посудействуй, коли ничего другого не можешь…»

Сигурд скрипнул зубами.

Знал бы Ингвар, как это «замечательно» – в один очень неприятный день ощутить, что ты – недочеловек. Оказался бы он в подобной ситуации – вмиг бы язык прикусил. А жалостливые взгляды Олли, которые она бросает, когда думает, что он, Сигурд, их не замечает? Обжигают они хуже каленого железа.

Голова перестала кружиться, но Сигурд продолжал сидеть, глядя в затянутое пленкой окно, за которым шел дождь.

Вообще-то, Ингвар кое в чем прав – когда дожди закончатся, турнир будет очень даже подходящим занятием, чтобы расшевелить людей. Эвелина говорит, что уже начала придумывать себе платье. Ко времени турнира ярл должен полностью поправиться.

При мысли о девушке Сигурд почувствовал, что его гнев и раздражение потихоньку проходят.

Она права.

До турнира он успеет вернуть свое былое умение. И уж тогда – простите, друзья, но не видать никому из вас победы! – он приложит все усилия, чтобы королевой турнира стала Вэл.

Ладно, рассиживаться не стоит, отдохнул несколько минут – и хорошо. Надо проверить посты, заглянуть на конюшню и псарню – как там Люта со своими щенками? Неплохо бы выпустить соколов полетать, да только опасно – вдруг появятся твари? Птицы не приучены к Плацдарму. Вот здешние кошки мигом освоились с ситуацией…

Эх, был бы сейчас здесь Ник – он бы сумел и птиц уберечь, и за остальными животными следить. Митриллиан, пока Сигурд был в госпитале, обустроила все неплохо – за животными налажен должный уход, никто из них не голодает. А вот до того, что было при Нике, все равно далеко…

«И куда он направился, куда подевался?» – в очередной раз задал себе вопрос Сигурд. Георгий говорит, что это было необходимо. Для чего – необходимо? И кому? Той самой неведомой силе, которая хочет, опираясь на людей, решить какие-то свои проблемы? «Богине» этого мира? А она существует, вообще-то говоря? Или существует некий малопонятный человек Георгий?..

В любом случае, сделано все было, видимо, просто – мальчишке задурили голову и отправили на поиски… допустим, какого-нибудь ценного артефакта.

Сигурд вспомнил, как огорчился Ник, узнав, что в экспедицию к Сиреневым Скалам его не возьмут. Надо было сделать мальчишку оруженосцем, тогда бы он не сорвался на этот дурацкий поход незнамо куда. Если бы путешествие было безопасным, почему тогда Георгий не отправил кого-то из своих людей? К тому же насколько здесь, на Плацдарме, «безопасно», в первые дни после Высадки увидели многие. Почему за артефактом не была отправлена многоболтливая Инга, например?

Сигурду снова пришлось погасить очередной приступ раздражения.

Инга, секретарша Георгия, по виду – скандинавская крестьянка. Что она наплела остальным о последнем Совете? Ведь наверняка преувеличила все раз в двадцать. Теперь весь Эльсинор (за исключением дружины, конечно, да еще пары-тройки умных людей вроде капитана и Мастера Анри) смотрит на ярла так, словно бы у него в один прекрасный момент выросли клыки.

Сейчас Сигурд даже не вспоминал, что вместе с Ником исчез Эллор-менестрель, который вроде бы относился к «людям Ингвара», что Инга могла плести что угодно, но Совет был открытым, притом на такой открытости настаивал в свое время он сам.

Сигурд толкнул скрипучую дверь, прошел по коридору к выходу из терема. Потом он привычно натянул капюшон отороченного мехом плаща и вышел под дождь.

Да, погодка и в самом деле не радовала. Сигурд по-волчьи втянул носом сырой, пахнущий мхом, дымом и грибами воздух и неожиданно улыбнулся. Черты его лица смягчились, а глаза потеплели, перестав быть похожими на осколки черного льда.

Среди огромных черно-коричневых стволов деревьев, осторожно ступая по размытой земле, двигалась тонкая, закутанная в синий плащ фигурка.

– Вэл! – окликнул ее Сигурд, шагая навстречу. – Ты с ума сошла – в такой ливень, да еще в сумерках, ходить по лесу в одиночку!

Девушка чуть сдвинула капюшон плаща, блеснула колдовскими зелеными глазами.

– Просто я очень соскучилась, – виновато пояснила она. – Дежурство в госпитале закончилось. – Она оглянулась на темно-синий, укрытый завесой дождя лес. – А вот возвращаться домой мне действительно будет страшновато. Ты меня проводишь?

Она подошла чуть ближе, заглядывая ярлу в глаза и еле заметно чему-то улыбаясь. Матово-белая кожа почти светилась в быстро наступающих сумерках, на виске голубоватой нитью виднелась еле различимая жилочка.

Сигурду вдруг захотелось обнять девушку, защитить ее от неведомой опасности. А если бы и в самом деле сейчас напали «вампиры»? Что толку в арбалете, который Эвелина всегда носила при себе, если «нетопырей» будет несколько?! Сигурд представил, что могло случиться, и поспешно прогнал прочь это видение.

– Ты меня проводишь? – шепотом повторила Эвелина.

Сигурд вдохнул холодный воздух внезапно пересохшим горлом и отрицательно покачал головой.

– Нет. Оставайся, Вэл… – хрипло попросил он. – Прошу тебя, останься.

* * *

– Каждый день с неба течет вода. Очень много течет воды… – напевал Подорожник, беззастенчиво перевирая и слова, и мотив песни Виктора Цоя. – Говорят, так должно быть здесь, говорят, это как всегда…

Подорожник, устроившись под навесом, готовил мясо «нанду» – сегодня была его очередь дежурить по кухне. Убитой птицы и в самом деле хватило надолго, мало того, половину туши маленькая коммуна сразу пустила на обмен – надо было готовиться к турниру.

О предстоящем турнире говорил весь Эльсинор, даже скандал на Совете отошел на второй план. В конце концов, все вроде бы начало утрясаться – правда, после недельного разрыва отношений между Сигурдом и остальными. Дружинники и до сих пор посматривают косо на прочих, особенно – на ополченцев Ингвара, но некоторая свойственная им особенная гордость присутствовала у бывших исторических реконструкторов всегда. Так что ничего выдающегося не происходит. К тому же, как рассказывала Инга, «эта стерва Эвелина» пожаловала как-то к Георгию и о чем-то долго с ним говорила, причем Георгий вежливо, но непреклонно выставил Ингу за дверь. Речь, судя по всему, шла о примирении – по крайней мере, Инга слышала обрывки фраз вроде «оба были не правы…», «…сейчас важней – неизвестно, когда случится война, может, даже завтра…», «будь снисходителен…».

Надо думать, Ингвар и Георгий и в самом деле решили быть снисходительными к Сигурду.

…Под навес заглянула Элана. После приветствий девушка сразу перешла к делу – к обсуждению предстоящего турнира. Состояться он должен через месяц, а то и полтора, так что время еще есть. Однако претендентки на звание прекраснейшей дамы уже начали готовить наряды (а если кто-то особенных нарядов не прихватил – что ж, тем лучше, можно фантазию проявить). Элане вряд ли светил титул королевы турнира, и она, в общем-то, смирилась с этим, но себя показать – это святое!

Подорожник слушал ее болтовню, изредка посматривая за котлом – как оно там? Варится? Вот и отлично.

Постепенно вслед за Эланой начали подтягиваться и остальные.

Подорожник продолжал что-то мурлыкать себе под нос, одновременно раздумывая о своем. Как бы сообщить всем, что с «нетопырями» можно договориться? Он уже представлял себе, как его речи недоверчиво выслушают Георгий и Ингвар, переглянутся, потом Георгий скажет: «Ну, пожалуй, хорошо… Мы проверим. Надо отрядить с тобой отряд ополченцев. Ты возглавишь его?» – последняя фраза будет относиться к Ингвару. Тот молча кивнет. «И я отправлюсь с вами», – скажет Георгий.

А потом, когда Подорожник спокойно будет кормить «вампирчика» и даже попробует поговорить с ним, – вот тогда те, кто готовился его защищать, кто сидел в зарослях с изготовленными к стрельбе арбалетами, поймут, что скромный и незаметный парень совершил подвиг, что теперь Эльсинор будет жить совершенно спокойно…

– …Надоел…

Подорожник расслышал только это слово, произнесенное Ингой.

– Что надоело? – автоматически спросил он.

– Дождь, говорю! И сколько это еще продлится. А вдруг до турнира не распогодится? Что тогда?

– Тогда турнир перенесут, – сказала Зимородок.

– Ну, перенесут.

Подорожник не понимал, к чему это она клонит.

– А тебе не стыдно так говорить?! – вдруг обиженно произнесла Зимородок. – «Ну, перенесут…» – передразнила она. – Это ты-то… Помнишь наш поход на кладбище? И призрак Тролля?

– И что с того?

Все остальные замолчали, прислушиваясь к их разговору.

– А вот что, – объявила Зимородок, обращаясь уже не только к Подорожнику, но и ко всей компании. – Я же тогда придумала – ну, про призрак. Понимаете – при-ду-ма-ла! А вы поверили. А призрак взял и ожил… Есть у меня одна идея – хотите, проверим хоть сейчас?

Ответом было молчание, которое оказалось тем самым знаком согласия.

– А что, если мы возьмем и попробуем разогнать облака? – продолжала девушка. – Как? Да очень просто – возьмемся за руки и представим, что тучи уползают в сторону.

Элана и Алирен подумали, что их разыгрывают, но ничего не сказали. В конце концов, почему бы и не попробовать, а если не получится – так ведь Зимородок тоже будет участвовать в ритуале разгона облаков.

– Ладно, только отойдем подальше, а то еще кто-нибудь увидит, – пробормотал Алирен.

Решено было устроить все прямо сейчас – после завтрака, до того, как все разойдутся по своим делам. Обряд Зимородок придумывала на ходу – точно так же, как и историю про неупокоенного Тролля. Увы, после того, как все они – Алирен, Зимородок, Подорожник, Элана и Инга – простояли в кругу минут десять, ничего не произошло. Дождь как моросил себе, так и продолжал идти, никак не прореагировав на усилия юных магов. Правда, Подорожник почувствовал усталость и легкое головокружение, но было это связано с «обрядом» или нет, он себе не представлял. Скорее всего, он просто-напросто не выспался как следует.

– Видимо, получается не всегда, – проговорила Зимородок, когда компания окончательно поняла – стоять так и дальше бессмысленно. Про себя она уже продумывала пути к отступлению. Между прочим, тогда с ними была Мелюзина.

Может, для успешного ритуала нужно присутствие ее кошки?

– Ладно, Зимушка, не бери в голову, – утешил ее Алирен. – Знаешь, раз на раз не приходится…

С тем они и разошлись: Алирен – на верфи, Элана – в госпиталь, а остальные – по хозяйству.

Примерно через четверть часа дождь прекратился, а потом облака над Эльсинором медленно, но верно начали таять. Вот уже в разрывах появился клочок синего неба, а еще через пару минут впервые за долгие недели выглянуло солнце, коричневые стволы деревьев сделались янтарными, а Малахитовое озеро заиграло отблесками. Лишь дальний берег и Сиреневые Скалы были сейчас скрыты пеленой дождя.

Оставив все дела, друзья, не сговариваясь, собрались около навеса. Кроме Эланы, разумеется, – целительство требует самодисциплины.

– Получилось, прикиньте! – только и смог выдохнуть Подорожник. Остальные закивали и заулыбались, глядя в просветы между деревьями, через которые было видно ярко-голубое небо. Удивлены происходящим были все, а Зимородок, пожалуй, больше остальных.

– Значит, кошка все-таки ни при чем, – проговорила Зимородок почти что про себя. – Значит, сами… Ведь это же не просто совпадение? – Она обернулась к Инге и Подорожнику.

– Конечно, нет, – уверенно сказала Инга. – Да сними ты этот плащ, ты в нем напоминаешь этого… друида…

– Отличное название, – промурлыкала Зимородок. – Орден друидов. Или лучше – братство друидов.

– Решено! Так и будем называться – Тайное братство друидов! – кивнула Инга.

– С тобой-то уж – наверняка тайное, – фыркнула Зимородок.

– А что – я? – возмутилась Инга. – Я, знаешь ли, секреты хранить умею – если надо.

– Ну-ну, – только и смог сказать на это Подорожник. И оказался не прав, потому что Инга ни в тот день, ни после и в самом деле никому не сообщила про их магический опыт, хотя тайна наверняка обжигала ей язык.

…Дождь, шуршащий в листве, был настолько привычен, что Подорожнику стало даже как-то не по себе, когда неожиданно наступила солнечная погода. К тому же головокружение продолжалось почти целый день. После того как их компания обрела название – тайное название, он даже не смог как следует насладиться ярким летним днем посреди бесконечного сезона дождей. И обрадоваться победе, осознать, что именно они сделали, Подорожник тоже не смог. Ему пришлось прийти в свое жилище и улечься на матрасе, набитом сухой травой. Только к вечеру, когда солнце скрылось за облаками, юноша почувствовал себя более или менее сносно.

…Следующее утро оказалось хмурым, но не дождливым. Когда народ разошелся после завтрака, Подорожник остался под навесом один. Вообще-то, надо было заняться огородом, но, честно говоря, не хотелось вставать.

На тихое шуршание и явное царапанье когтей по крыше навеса юноша не обратил внимания. Наверняка Мелюзина на птичек охотится.

Домашних животных в свое время в земном поселении оказалось немало – лошади, собаки, кошки, даже несколько соколов (эти жили при дружине Сигурда). И все они привыкли к условиям новой жизни. Однако если собаки жались поближе к человеку, то кошки решили, что этот мир, вообще-то говоря, должен принадлежать им, а люди… Какие люди? А, это те, что нас иногда подкармливают? Ну, они, конечно, неплохие существа, но как приятно поохотиться, погулять самим по себе!

И даже смирные домашние животные, прежде, казалось, способные только валяться на уютном диване и мурлыкать, принялись осваивать лес, прилегающий к Эльсинору, охотиться на мелких тварей и являть независимый и гордый нрав. Самое интересное, что от тварей они прятались, притом настолько хорошо, что пока ни одна кошка не пострадала от встречи с «нетопырем».

Мелюзина исключением не была, хотя она сохранила привязанность к Зимородку, к своему человеку. Скорее всего, она хорошо помнила те времена, когда девушка подобрала маленького, умирающего от голода уличного котенка. Кошек напрасно считают неблагодарными животными – просто эта благодарность всегда на равных и никак иначе.

– Кис-кис-кис, – позвал Подорожник, но обычного ответного мурлыканья не последовало. Вместо этого кто-то еле слышно произнес:

– Прилетел…

Подорожник вскочил, едва не опрокинув стоявший рядом котел. Только одно существо могло говорить так!

Он быстро вышел из-под навеса, заметив, что неподалеку, среди деревьев, мелькнул всепроникающий бультерьер Ингвара. Если пес заметит «вампиреныша», то поднимет лай на всю округу, желая подружиться и поиграть со странным существом. Конечно, на брехню пса по кличке Дьявол никто особого внимания давным-давно не обращал, но если хоть одна живая душа полюбопытствует, то, увидев «вампира», будет размышлять ровно столько, сколько понадобится на выстрел из арбалета… А если даже нет, то любой, увидевший мирного «нетопыря», перекричит Дьявола, сбегутся ополченцы и дружинники – и тогда малышу не жить. «Фениксов» точно так же перебили.

– Уходи отсюда! – прошипел Подорожник, отчего-то уверенный, что существо его понимает. – Улетай! Прочь!

Сидевший на крыше навеса «нетопырь» широко распахнул глаза и посмотрел на юношу будто с упреком.

– Прочь… – скорбно вздохнул он и поднял голову вверх, словно жалуясь небесам на бессердечие людское. Выглядело это настолько комично и в то же время умильно, что Подорожник невольно улыбнулся.

– Да пойми ты, тебе нельзя здесь находиться, – шепотом заговорил он. – Тебя же убьют. Ты совсем несмышленый, что ли? Ну, пойдем, давай, следуй за мной. Только бы тебя не заметили!

Похоже, маленький «нетопырь» и в самом деле понял, что от него хотят. Он очень ловко перебрался с крыши на ветку дерева и по ней двинулся за Подорожником, прячась среди густой листвы. «Вампирчик» стал сейчас почти невидимым. Так вот почему никто не обращал на него внимания! Высматривают летящую цель, а цель ползет себе с ветки на ветку, хотя это, наверное, тяжело…

Хорошо, что остальные твари все же были крупнее и заметнее, иначе нигде в Эльсиноре люди не смогли бы чувствовать себя в безопасности. И не смогут – пока он, Подорожник, не договорится с «вампирами»!

Интересно, что могло заставить малыша добраться досюда, презрев опасности? Уж всяко не голод! Нет, он, должно быть, просто привязался к юноше – как приблудная собака или брошенный мерзавцами-хозяевами котенок. И теперь, после того как Подорожник его выручил, да еще и накормил, готов ходить за ним по пятам.

…Так, а сейчас надо пробраться мимо опасного места. Берег Мутного ручья, вытекающего из озера. Именно в Мутном, только ближе к озеру, метров через триста отсюда, ополаскивали посуду, стирали – словом, использовали ручей в хозяйственных нуждах. И там всегда кто-то был.

Разумеется, ручей не мог не охраняться.

Но не здесь.

Нет, небольшой дозор из ополченцев тут есть. Вот, кстати, то самое дерево, в ветвях которого спрятана невидимая отсюда небольшая площадка, сколоченная из досок. Там должно быть всего два человека.

…Так, теперь следует затаиться. Да не ему – «вампиренышу». Одинокий человек дозорным малоинтересен – ну, на охоту, наверное, отправился, а что один – не важно. Смелый, значит. Да и неизвестно еще, как опаснее, одному или вместе с кем-то, вон Тролль с приятелями был – и что с того? Не спасли его друзья.

К тому же Подорожник не раз ходил на охоту в одиночку – да еще и с добычей возвращался.

Дозор миновали тихо, Подорожника, который шагал, не таясь и стараясь не обращать на себя лишнего внимания, никто даже не окликнул. Теперь в лес, подальше, чтобы уж точно никто не увидел…

– Не делай так больше. Ты меня понял? – Подорожник строго посмотрел в печальные карие глаза. – Не вздумай прилетать в Эльсинор.

Вид у «нетопыришки» стал совсем грустным и виноватым, и юноша сжалился:

– Ты, наверное, есть хочешь, вот и прилетел к нашей кухне, – озвучил Подорожник очередную гениальную догадку. – А я покормить тебя не догадался, и с собой у меня ничего нет…

«Вампирчик» внезапно взмахнул крыльями и зашипел, глядя на юношу.

«Он что, на меня рассердился?» – с удивлением подумал Подорожник. Подобного поведения со стороны этого «нетопыря» он прежде не видел. И еще – ему вдруг показалось, что существо смотрит не прямо на него, а куда-то ему за спину. Юноша даже попытался повернуться – и не успел завершить движение. Кто-то (или что-то), упав ему на спину, сбил с ног.

Мокрые щупальца обвились вокруг горла, не давая вырваться крику, а потом голова взорвалась дикой болью, и Подорожник потерял сознание.

…В себя он приходил очень медленно.

Не сразу появилось понимание – где он находится, кто он… Подорожник пытался осознать, что с ним случилось, отчего он оказался здесь, – и не мог. Только какие-то обрывки мыслей, словно клочья кошмарного сна, – ничего больше.

Он перевернулся на спину, тут же ощутив, что голова раскалывается от дикой боли. Выходит, он тут лежит долго. Земля была сырой и холодной, куртка и брюки пропитались влагой. Некоторое время Подорожник смотрел на белесоватые тучи, бегущие по небу, и силился понять, что он тут делает.

Слева раздалось шипение и фырканье.

Подорожник различил силуэты «нетопырей» – их было несколько.

И только тут он вспомнил, что произошло.

Они…

Они такие же, как мы, люди!

Они считают малыша глупым – и хорошо, если это так, а вдруг для них общение с человеком – это предательство, которое карается?!

Юноша попытался встать – и раз на четвертый это ему удалось. Ноги держали плохо, ему пришлось опереться о ствол дерева, чтобы не упасть.

«Нетопыри» были рядом, и, похоже, страдания Подорожника их не интересовали.

Как ни странно, боль вроде бы улеглась – она сменилась состоянием, похожим на опьянение. Подорожник не мог нормально двигаться, хотел что-то сказать – изо рта вылетел странный хриплый звук.

Но ведь они не тронули его, не тронули!

«Значит, «вампиреныш» что-то им доказал!» – лихорадочно думал юноша.

А «вампиры» продолжали «совещаться».

Самый маленький из «нетопырей» – тот самый, который познакомился с Подорожником, – шипел, взмахивая крыльями и изредка дергая головой из стороны в сторону, – то ли угрожал остальным, то ли пытался что-то втолковать. Как бы там ни было, но остальные, кажется, не выражали недовольства. А потом взрослые замолчали, блеснув напоследок выпуклыми фасеточными глазами, неожиданно поднялись в воздух и, набрав высоту, скрылись в просветах между деревьями.

Маленький «вампирчик», на мгновение обернувшись к Подорожнику, «улыбнулся» – отчетливо сверкнули острые клыки – и последовал за своими собратьями.

А юноша остался в лесу, ухватившись за низкую ветку дерева.

Значит, все хорошо.

Значит, он втолковал своим, что с людьми можно жить в мире.

Все случившееся укладывалось в схему Подорожника.

Взрослые «нетопыри», увидев человека и малыша, решили на всякий случай напасть на своего врага. И убили бы наверняка, когда бы не «вампиреныш». Что ж, ему пришлось пострадать, зато теперь люди и «нетопыри» близки к вечному миру – осталось всего-то каких-нибудь полшага.

Надо будет сказать…

Надо сказать…

Дорога обратно показалась Подорожнику длиннее раз в десять. Он шел, словно пьяный, тыкаясь в стволы деревьев, иногда падая на землю.

И голова…

Голова снова начала болеть, и чем дальше, тем сильнее. Но крови – он ощупал себя – не было.

В последний раз юноша упал в тот момент, когда к нему подбегали заметившие идущего (а точнее, ползущего) из леса человека. Сил двигаться больше не было. Говорить – тоже.

Подорожник провалился в сон. И снился ему отчего-то древний дивный народ, что жил, по преданиям, до прихода людей на Землю. Эльфы.

* * *

– Я ничего не понимаю!

Сказать, что Олли была в ужасе, – значит не сказать ничего вообще.

– Он не ранен, с ним вроде все в порядке… Что же это?! Элана…

Элана сама была растеряна. Что же получается – Подорожник может умереть, да он уже умирает, а всего-то несколько часов назад он был вполне здоров! Какая-то неизвестная болезнь? Или…

– Слушай, ты видела его последний раз. С ним все было в порядке? – в десятый, наверное, раз спрашивала Олли.

– Да… – отвечала Элана. – Правда, он на слабость вчера жаловался. И на головную боль…

Головная боль…

А вдруг это из-за вчерашнего магического обряда? Да нет, чушь это все! С ней-то все в порядке…

Пока все в порядке.

Сейчас Элана была готова плюнуть на все принципы и упрашивать «эту стерву Эвелину» помочь Подорожнику. Упрашивать, вообще-то, и не пришлось: Эвелина сама вызвалась помочь. И честно попробовала – так, что сама едва не потеряла сознание. Без толку: ее магия не действовала. Подорожник по-прежнему не подавал признаков жизни.

В десятый раз целительницы заставили дозорного – его звали Аннатар – повторить все, что он знал. Ну да, парень вышел из лесу. Шатался, будто пьяный. Но где ему накатить – в лесу, что ли? Да и знает Аннатар этого Подорожника, невозможно такое – чтобы он бухал, да еще и в гордом одиночестве.

Просто невозможно…

Ну, один из дозорных бросился к Подорожнику, когда тот упал, попробовал привести в чувство. А тот – без сознания. И откуда у него эти полосы на шее – непонятно.

Похоже на ожоги.

Сине-багровые полосы на шее у Подорожника были загадкой и для целительниц. Скорее всего, полосы были каким-то образом связаны с тем, что с ним случилось. Как – непонятно. Как будто парня кто-то душил – неумело, но старательно.

Как лечить Подорожника, было тоже неясно. И главное – от чего. А пульс у него едва-едва прощупывался… У Эвелины, видевшей все это, вертелась в голове одна лишь фраза из американских сериалов про врачей: «Мы теряем его…»

– Вот что, – наконец сказала Элана. – Я сейчас – к Георгию. Вдруг он что-то знает. Он – не целитель, но что-то может подсказать.

– Уже темно. А ты – одна. Да ты с ума сошла! – спокойно проговорила Эвелина, почти повторив слова Сигурда, который говорил это всякий раз, когда она приходила к нему в сумерках. – Элана, я с тобой.

В тоне Эвелины прозвучало что-то, после чего любые возражения оказались бы бессмысленными. Элане пришлось лишь кивнуть. И согласиться. Отчаяние примирило «заклятых подруг», сейчас было не до выяснения отношений.

Не до распрей.

Через минуту за девушками затворилась дверь. Вместе с ними ушел и Аннатар, решивший все же проводить целительниц.

Олли не поняла, сколько времени прошло – должно быть, всего несколько минут. За это время она еще раз осмотрела пострадавшего.

Ни-че-го, что могло бы объяснить, что случилось.

Полосы на шее?

Предположим, его пытались задушить. Но если по каким-то причинам не довели дело до конца, он не должен был сейчас терять сознание.

Шок?

Похоже на то. И опять ничего не объясняет. К тому же полосы были заметны и на затылке, под волосами…

Да он же умирает, умирает на глазах у нее – и она ничего не может предпринять!

Дверь отворилась. На пороге стояла Элана и – вот уж ей-то что здесь делать? – Химера. Та самая незаметная девушка, которая командует хозяйственными делами Эльсинора.

– Значит, так, – с порога заявила она. – Олли, ты сейчас идешь в ваш травмпункт. Так оно будет лучше. У вас там, между прочим, раненый, хотя он и идет на поправку. А ты, Элана, останься. Ты можешь мне понадобиться.

Олли хотела было возразить – мол, она на Земле все же медицинский окончила в свое время, да и здесь кое-чему научилась, а Химера к целительству никакого отношения не имеет. Однако все ее возражения застряли в горле, стоило лишь заглянуть в глаза этой обыденно знакомой девице, склонной иронизировать по поводу и без. Сейчас в этих глазах не было и тени насмешки – они смотрели пристально… «Как глаза святых на иконах…» – вдруг подумала Олли и безропотно подчинилась указанию.

А Мастер по хозяйству уже вглядывалась в лицо лежащего Подорожника. Бледное, без единой кровинки лицо – казалось, кости начинают просвечивать.

– Та-ак, – протянула Химера. – Теперь, Элана, слушай внимательно. Я-то думала, что он просто перемагичил вчера, перенапрягся – и готов. Что вы там наколдовали – отдельная песня, но я знаю, кто это сделал.

– Что с ним? Ты сможешь помочь? – спросила Элана, глядя на Химеру. В неверном свете и ей показалось, что с Мастером по хозяйственным делам происходят какие-то изменения – она как будто стала выше, и во всей ее фигуре появилась осанка, свойственная, наверное, лишь земным королям, да и то не всем. Элана даже не стала спрашивать, откуда Химере вдруг стало известно о том, отчего вчера день был таким солнечным, – не до того было.

– Попытаюсь, но ничего не обещаю. Хорошо, что я узнала об этом сегодня – завтра я смогла бы только помочь убить его.

– Убить?! – Элана ничего не понимала. Глаза вдруг заслезились, лицо девушки, стоящей перед ней, сделалось расплывчатым и неясным.

– Именно – убить. Ты бы хотела стать человеком-растением на долгие-долгие годы или предпочла бы быструю смерть? Ах, нет? То-то же! А он… Кто-то очень хорошо пошарился в его мозгах. Настолько хорошо, что если б не магический Дар – сделался бы идиотом ваш Подорожник. Сразу же. А так – кое-что его держит. Вот на это и надейся. А теперь – светильники поближе. Вот сюда. И поторопись!.. Молодец. А теперь – отойди в сторонку.

Химера сложила ладони, и Элане показалось, что между ними запульсировало облачко золотистой пыльцы. Еще секунда – и облачко стало вполне материальным, проявленным… А потом Химера сделала легкое движение руками, и облачко взлетело в воздух, чтобы через мгновение стать легким нимбом вокруг головы лежащего Подорожника.

И лишь когда последние золотистые пылинки погасли, Элана, застывшая в углу, смогла пошевелиться.

Миг – и ее зрение восстановилось: перед ней была комната, все так же лежащий без движения Подорожник, Химера – точно такая, как всегда…

– Я успела вовремя, – проговорила Химера. – Он поправится. Узнать бы, что с ним случилось, но пока он не проснется, я могу только строить догадки. В любом случае, видимо, ничего хорошего… А теперь, подруга, присаживайся. Разговор есть к тебе… леди колдунья. И запомни: для всех и всегда я – Химера, здешний завхоз. А что дар у меня лечить разных Подорожников – так ничего удивительного, тут каждый второй – маг. По крайней мере, может таковым стать. А вот тебе придется сейчас узнать кое-что… И – помалкивать.

Глава 8

Легенда о сотворении

– Но почему именно я? – Элана все еще не могла прийти в себя после событий сегодняшнего вечера: Подорожник ни с того ни с сего оказался при смерти, а вылечить его могла только Химера… или как ее теперь называть.

– Да Химера, Химера – и никак иначе, – говорила ее собеседница. – Вообще-то лучше – Древняя. Мое прежнее имя тебе все равно ничего не скажет, и незачем вам, людям, его знать. А почему именно ты, а не, скажем, Олли? Да потому что именно твоя компания соприкоснулась с магией этого мира. А управлять ею пока не умеете, и сколько дров можете наломать – подумать страшно. Вон, одному из вас уже хорошо стало, – она кивнула на лежащего Подорожника.

– А что Олли? – спросила Элана.

– А Олли, думаю, уснула в кресле в том помещении. Все узнается каждым в свое время – я так полагаю. Вот ты, например, думаешь сейчас – мол, Инга проболталась, так? А Инга – вопреки своей натуре – молчит как рыба. Просто этого вчерашнего фокуса с разгоном облаков не почувствовал бы только слепой… То есть полностью индифферентный к магии человек. Или – до смешного неопытный.

– Значит, ты и есть та самая Богиня Плацдарма?

– Я и есть. Надеюсь, ты-то не думаешь, что мне надо поклоняться, бить челом, устраивать кумирни и приносить жертвы? Или молиться? Нет. Вот и хорошо. Так или иначе – Высадку организовала я. Вашу Высадку, хотя заслуги Георгия здесь тоже немалы. А теперь, подруга, слушай, смотри и запоминай.

И перед глазами Эланы вдруг исчезла комната и возникла пустота – и она летела через эту пустоту, почти так же, как несколько месяцев назад – через портал, соединивший Землю и Плацдарм. Но на сей раз никаких неприятных ощущений не было, наоборот – голова становилась ясной, усталость исчезла. И новый, нарождающийся мир предстал перед ней…

* * *

Никому не известно, сколько разумных рас жило во Вселенной. Никто не знает, сколько их существует сейчас. И уж тем более неведомо, сколько разумных придут в наш мир.

У иных диких земных народов есть такое числительное – «много». «Один», «два», а потом сразу «много».

Так вот – разумных рас во Вселенной много.

Иные из них состарились и исчезли, уступив место более молодым, а о себе не оставив даже памяти.

Другие истребили себя сами.

Но были и третьи: те, кто выжил, пришел из неведомых никому глубин времени и пространства.

Молодые расы считали их богами, но сами они именовали себя Древними.

Немного их было – тех, кто мог творить миры. А здесь, на этой планете, Древних оказалось трое: двое братьев и сестра.

Не следует спрашивать, на кого походили эти существа. Они могли принять любой облик – какой пришелся им по нраву.

Не нужно спрашивать, сколько им лет.

Людям трудно представить такие числа.

В любом случае, человечества во Вселенной тогда еще не было. И еще очень не скоро оно должно было прийти.

Важно нам иное: братья поспорили – кто же из них более могуч? И попытались решить дело поединком.

Как проходил этот поединок?

Человеческому разуму сложно это представить.

Возможно, все было так, как сказано в легендах Плацдарма: «Сшиблись в пустоте две пылающие кометы: одна – в шлейфе из ледяного крошева, в сине-зеленых сполохах, другая – в короне из бледного огня и в струящемся черном плаще». А может, было проще: двое дуэлянтов – один в белом плаще, а второй в черном – разрядили друг в друга пистолеты. Или же сшиблись в бою, опалив небеса, белый и черный драконы. Или же наблюдатель – если бы таковой оказался в пространстве – мог бы увидеть лишь серебристые и фиолетовые сполохи и даже не понять, что происходит.

Поединок продолжался долго, очень долго – по меркам людей, но не Древних, для которых нет времени. И сколько ни бились братья, ни один из них не одолел соперника – силы у них оказались равными, каждый остался при своем…

* * *

– …Спросишь, где я тогда была? – Древняя посмотрела на Элану и неожиданно улыбнулась. – Могу ответить неискренне: они определили меня в секунданты. А могу – честно. Я постаралась быть как можно дальше от этого безумия. Уже тогда понимала – хорошим все это не кончится. А упрашивать их… По некоторым слухам, я их, видите ли, уговаривала примириться. А знаешь, что бывает в таких случаях?

– Н-нет, – протянула Элана.

– Меня атаковали бы оба. Надеюсь, ты не думаешь, что один представлял силы зла, а другой был всей душой за добро? Правильно не думаешь… Оба были хороши. К тому же тебе, наверное, это не вообразить – я и по сей день там. Точно так же, как и в остальных местах и временах, где довелось побывать. Но это неинтересно. Продолжу, пожалуй.

* * *

…И решили Братья: если их поединок не выявил сильнейшего, пусть произойдет новое сражение. Но совершенно иное. Зачем расходовать собственные силы – для этого есть Младшие расы. Вот пускай они и проливают кровь за Древних богов.

Сестра не знала о замыслах Темного и Светлого.

Но она видела, как Братья, отложив вражду и ненависть, сообща взялись творить новый мир. Что ж, коли Братья хотят соревноваться – пусть будет так, это лучше, чем дуэль. Древняя не представляла, что сотворенный мир они сделают ристалищем, ареной для боев гладиаторов.

Но именно так и случилось.

Прекратив до поры до времени вражду, Древние сообща творили новый мир. Ристалищем для них должна была стать планета, созданная ими.

Сестра видела рождение новой планеты от самого истока – задумки его создателей – до мига, когда стаи сотворенных ими Звездных Гончих отправились во все концы Вселенной, в населенные миры, выискивая несчастных существ, предназначенных стать воинами самих богов или же живыми игрушками для больших детей, что, по сути, одно и то же.

На двух лунах воздвигли Братья свои троны, дабы наблюдать за сражением своих гладиаторов. Устали Братья наблюдать сражения фантомов, созданных ими самими, – Древним хотелось живой крови. И они получили желаемое.

* * *

– Ох, все-таки и умеет кое-кто у нас записывать видения! Троны… На двух лунах… В вакууме, поди! Так и сидели, мрачно друг на друга взирая!

Химера рассмеялась, да так, что Элана тоже невольно улыбнулась Древней.

– Лунные базы – вот что там было на самом деле, – продолжала Химера. – Города под куполами. Персонал. Техника – правда, абсолютно на вашу не похожая. А население городков они вербовали точно так же, как гладиаторов, – по всей Галактике. Потом стирали память, снабжали нужными навыками: получались такие полурабы. Кто поспособней – тому память не чистили, тот служил им «за интерес». Правда, несколько «бунтов на корабле» все-таки случилось – и у одного, и у второго. Вот после этого и появились все эти «демоны Плацдарма». Не представляю, кому первому пришла в голову такая идея – создать мыслящих, но неразумных тварей, которые смогли бы усмирять их слуг. Возможно, обоим сразу.

* * *

Каждого из принесенных слугами Братья нарекали воином Света или воином Мрака – по цветам своих одежд и тронов. Не более того. Кто скажет, кто из двоих был злом, а кто – добром? Нет в природе понятий «добро» и «зло», точнее, они есть – в голове того, кто читает эти строки: зло – то, что ему не нравится, а добро – то, что нравится. Такое понимание и есть истина.

Так появился Плацдарм – со всеми его континентами, ловушками, лабиринтами. Прекрасный, но мертвый мир, где герои Света и герои Мрака проходили Испытание. Лучшие из лучших гладиаторов оказывались в Чертогах Забвения, лишь иногда пробуждаясь к жизни. Таких было немного – воинов богов, которые должны дождаться последней битвы, в которой решится почти бесконечный спор Братьев. Прочих же гладиаторов просто убирали с арены. Сколько их было?

Миллион?

Два?

Сто миллиардов пленников Плацдарма?

Никто не узнает, сколько существ погибло на Плацдарме ради прихотей Светлого и Темного. Как они выглядели, эти живые игрушки, принесенные слугами Древних? По-разному: со щупальцами, крыльями, хвостами и рогами, а иные были почти неотличимы от людей.

* * *

– Ох уж этот мне Георгий с его легендами! – вздохнула Древняя. – Ведь отлично знает, что слугами Братьев назывался определенный класс космических кораблей, а заодно – существа, специально созданные для их пилотирования. Большинство живых организмов не смогли бы находиться в сознании при таких прыжках через пространство, этим же было хоть бы что. А «добыча» – в трюмах – в обездвиженном состоянии, в анабиозе…

– А мы – мы все – не добыча? – осторожно спросила Элана, глядя в упор на Химеру.

Та не опешила, казалось, она была готова к подобным вопросам.

– А ты напрасно меня о том спрашиваешь, – проговорила Древняя. – Спрашивай себя. Где тебе свободней, где легче дышится – здесь или на Земле? Вот «случайники» считают, что на Земле. Точнее, раньше считали, сейчас кое-кто из них уже передумал… И потом – тварей разбудили вы, люди, а не я. А если не брать их в расчет, здесь намного безопаснее, чем в любом из ваших земных городов. – Химера усмехнулась, видя растерянность Эланы. – Ну так как, подруга, – продолжать сеанс?

Элана тихонько кивнула.

И вновь перед ее глазами вместо помещения госпиталя предстала ожившая картина. Гладиаторские бои – сражения каких-то невообразимых существ, даже отдаленно не похожих на людей…

* * *

Наконец, и бесконечные зрелища наскучили Братьям.

И тогда на арену, залитую кровью, спустилась Сестра.

То, что открылось ее взору, было страшно. Мир Плацдарма был прекрасен – и мертв.

И Древняя принялась за работу.

Усыпив помощников Братьев, она попыталась сотворить стихии нового мира, вдохнуть в него жизнь.

Проснувшись, Братья глянули вниз, на свое ожившее творение. И первый брат сказал, что это хорошо, второй же с ним не согласился – и вновь начался спор. Огненные заряды изрыли обе луны, досталось и Плацдарму.

И вновь бой не привел ни к чему.

Тогда двое создателей мира занялись иным – всех существ, что появлялись в их недобрых снах, стали облекать плотью. Для этого они использовали стихии мира, даже не задумавшись, откуда они, собственно, взялись и кто их сотворил. До Сестры им не было никакого дела.

Странными были созданные Древними существа, странными и отвратительными.

Самые черные их мысли воплотили они.

* * *

– Тебе, наверное, это сложно даже вообразить. Я не общалась с Братьями, меня просто не стали бы слушать. Пришлось просто действовать, спасать то, что оставалось. А что до милых пейзажей Плацдарма… Черные вздымающиеся скалы, пески, льды. И каждый шаг может оказаться последним, – говорила Химера. – Если здесь в те времена и существовала жизнь – она, скорее, была декорацией для воинских забав моих братьев. Ну а то, что они создали потом… «Нетопыри», с которыми вы воюете, – далеко не самые неприятные из «демонов».

* * *

Новое сражение окончилось ничем. Братья даже не следили за последними столкновениями, будучи поглощенными новой игрой – созданием магических ловушек. Коварные капканы были расставлены повсюду: и на дне кратеров, оставшихся от ударов молний, и на берегах морей, и в горах, и в болотах. Были ловушки неподвижные, были бегающие, летающие и текучие. Ни одного уголка планеты не обделили своим вниманием Братья, пока их вновь не сморил божественный сон. Даже безобидная на вид трава становилась источником гибели.

Увы, даже то, что создала Богиня, было извращено вечными спорщиками. Страшно было ей видеть исковерканным свой замысел.

И вновь решилась она оживить свой мир. И для начала даровала новую жизнь существам, которых использовали Братья, и не только жизнь, но и свободную волю. Теперь они не подчинялись Братьям. Так пришли в мир Плацдарма старые разумные расы – драконы, мантикоры, урунгхи, грифоны, единороги и многие другие. Одного за другим воскрешала она погибших в Битве Двух Лун.

* * *

– Не видела еще единорогов? – спрашивала Химера. – Не беда – будут вам единороги. И многое другое. Только научитесь любить их… Братья были сильны, а любить не умели. Никого и ничего.

* * *

Не всех сумела спасти Богиня.

Очнувшиеся Братья не стали затевать нового боя. Тварей, оставшихся у подножия тронов, Боги решили отправить вниз, на Плацдарм: никчемные в битве, они станут дополнительным испытанием для смертных гладиаторов.

И вновь продолжился все тот же кошмар: слуги похищали смертных из своих миров, будущих гладиаторов заставляли забыть о своей прежней жизни и отправляли в бой. Друг с другом, с магическими ловушками и с демонами – творениями Братьев.

Так продолжалось не одно тысячелетие. Сестра спорщиков с отвращением наблюдала за муками жертв Плацдарма, и не было у нее сил вступить в битву с Братьями – и победить. Шел над планетой звездный дождь – или то были слезы Богини, оплакивающей разоренный мир, созданный ею для счастья и жизни? Кто скажет теперь.

* * *

– Знаешь, подруга, что значит быть бессильной?! Когда понимаешь, что не можешь противопоставить этим безумцам ничего, когда остается только ждать, пока они на чем-то проколются – чтобы воспользоваться этим. В таких случаях помогает только терпение… Я оказалась терпеливой.

* * *

Между тем мир начал жить по своим законам, уже не всегда зависящим от воли Братьев. В глубинах океана уже давно зародилась жизнь. Но этого мало – споры жизни были случайно занесены на Плацдарм. И эта жизнь не задумывалась Братьями.

Слуги богов рьяно взялись за истребление новой жизни, но не смогли довести свою войну до конца. И странные существа распространились по континентам Плацдарма. Трава, рыбы, птицы, невиданные животные могли отвлечь смертных от прохождения ловушек. Не нравилась Братьям эта не задуманная ими жизнь. Но и боги, выходит, не всесильны, не могут предугадать все.

И началась та самая последняя битва, ради которой создан был Плацдарм.

Кипели океаны, небо рассекали молнии, небольшие озера превращались в пар, и горели целые острова и континенты.

А потом все кончилось. Лунные троны остались без хозяев. И кто из них стал победителем? Скорее всего, проиграли оба. Такова судьба всех бессмысленных споров и всех яростных спорщиков. Может быть, Древние продолжают свое сражение где-то в неведомых далях бесконечной Вселенной. А возможно, они взаимно уничтожили друг друга, тем самым навсегда разрешив давний спор.

* * *

– А я была бы рада, если бы все закончилось тогда. С меня хватило этой войны. А они… Все же, я полагаю, Братья сгинули. Если это так, то я не жалею о них. Хуже другое: то, что они начали, длится до сих пор. Те, кто начал войну, успели умереть или исчезнуть из этого мира, а война по-прежнему продолжается, и конца и края ей нет. Те, кто хотел зрелищ, превратились в ничто, а на арене льется и льется кровь разумных.

* * *

Созданный Древними мир выжил и продолжал существовать – по инерции. Чертоги Героев жили своей собственной жизнью, точно так же, как Звездные Гончие и «демоны Плацдарма». Их предназначением и высшей целью было одно – доставлять существ из далеких миров и гнать их на смерть. Или, если угодно, на испытание. И какая разница, есть зрители у очередных гладиаторов или трибуна давно уже опустела?

Продолжилась и война «демонов Плацдарма» с жизнью. В особенности с жизнью разумной, раз за разом возникавшей в мире Плацдарма.

«Этого не было в замыслах Братьев-создателей», – вот и весь приговор.

Вполне достаточно для истребления.

О Богине говорилось по-разному.

Возможно, она ушла вслед за Братьями, затерявшись в бесконечной Вселенной. Но не всем богам свойственна безответственность, так что мнение это неверно.

Не исчезла Богиня. Просто не было у нее сил одолеть «демонов Плацдарма». И поэтому она собрала все, что смогла сберечь, на одном из континентов, окружив его защитой.

Но защита со временем все более и более слабела.

* * *

– Я давно уже присмотрела здесь это озеро. И жили бы вы здесь долго и счастливо – по крайней мере, некоторое время, – если бы не прогнали урунгхов. Хотя… Вам нельзя сейчас расслабляться, вам еще предстоит большая война, запомни это, Элана. Те, кто высадился на другом континенте, к войне наверняка готовятся. Может быть, даже к такой войне, в которой используется не только оружие, но и магия. Да и оружия у них наверняка много. Вам придется воевать – ради того, чтобы больше не было войн.

* * *

Новые хозяева Плацдарма не дремали. Им хотелось изничтожить зачатки разумной жизни на Плацдарме любыми способами. А одна из рас Галактики, существа, живущие на третьей планете небольшой желтой звезды, превзошла в свое время все самые смелые ожидания Братьев-демиургов. Это были лучшие разрушители и лучшие убийцы.

Самыми жестокими, свирепыми и живучими из гладиаторов оказались люди.

Почему бы не позвать людей выполнить миссию по уничтожению жизни?

Так вскорости и было сделано.

Уже не один-два, а две тысячи человек должны были отправиться на Плацдарм.

О, это были разрушители из разрушителей. Многие из них еще на Земле сделали убийство и разрушение своей первой и главной профессией. А часть людей предназначена была для того, чтобы служить убийцам рабами.

В конце концов рабами станут все они. Ибо, когда «грязная работа» земной колонии подошла бы к концу, с ними расплатились бы так, как и принято расплачиваться в таких случаях: стерли бы их с лица мира двух лун. Землетрясение, неожиданно оживший вулкан или цунами отлично справились бы с разрушителями. Но прежде они должны были истребить разум во всех уголках планеты. Силы, окружавшие таинственный континент и подвластные Богине, не безграничны и не рассчитаны на защиту от людей.

И поэтому нужно было искать надежную защиту.

* * *

– Есть такое выражение: клин клином вышибать. Мне повезло, я узнала о планах тех, кто считает себя хозяевами планеты. И, разумеется, возненавидела людей. Да-да, Элана, – именно возненавидела вас всех, еще не узнав! А тех, кого ненавидишь, хочется изучить как можно лучше. Вот и постаралась как могла. Прибыла к вам и некоторое время просто жила в людском обществе, в разных странах… В результате ненависти не стало, точнее, она осталась и окрепла – но только к определенным представителям вашей породы. Вроде бы я научилась вас понимать. А потом, когда «демоны» начали и в самом деле выполнять свой план, когда ими был создан штаб этих отморозков-разрушителей, я присмотрела того, кто возглавит Высадку. Угадай с одного раза… Георгий, конечно. Ну а остальное ты знаешь.

– А он тебя знает или ты просто посылаешь видения? – спросила Элана. Ее любопытство пересилило опасения перед Богиней.

– Еще как знает, – усмехнулась Химера. – А вообще – напрасно ты меня побаиваешься. Я – всего лишь одна из вас. Побаиваться надо другого: того, например, кто так обработал мозги Подорожника. Только бы он смог обо всем рассказать – я пока не поняла, кто с ним это сделал. Скорее всего, те же самые «нетопыри» поработали. Только какие-то другие. Новая модификация.

* * *

Людям предстоит долгая и тяжелая война с «демонами Плацдарма», а заодно – и с двуногими, которых сложно назвать их собратьями, – с теми, кого притащили сюда «демоны». Но рано или поздно настанет тот момент, когда Плацдарм перестанет быть Плацдармом. Тупые биологические машины – создания двух вечных спорщиков – станут пылью и воспоминанием. И тогда не только на этом континенте, но и на всей планете навсегда закончится война.

* * *

– Ну вот, теперь не только ты знаешь, кто я такая.

– Значит, тайну ты нарушила, и очень скоро весь Эльсинор будет знать, кто у них завхоз.

Георгий пожал плечами – мол, дело, конечно, твое.

– Вот это навряд ли. Элана умеет держать язык за зубами. Да и вся их компания, даже Инга.

– Инга?! Вот это даже не смешно!

– А представь себе, что да. Только в тех случаях, когда считает это необходимым. Вот так уж она устроена.

– И что – не боишься, что они возьмут да и устроят некий культ Девы Озера?

– Нисколько. Они же не дикари и не стая. Я уже давно обратила внимание на этих ребят. Способности – безмерные, управлять ими умеют плохо. Правда, именно благодаря этому Подорожник остался жив.

– Кстати, что с ним?

– Сейчас с ним все в порядке. Но вот кто или что просканировало ему мозги – причем просканировало с последующим разрушением? Я почти уверена в одном – это был не человек. Скорее всего, какая-то тварь.

– «Демон»?

– Вот-вот, без рогов и вил, зато с желанием разобраться, кто такие люди и с чем их едят.

– А если они поймут после этого, что лучше с людьми не связываться?

– Вот уж хотелось бы мне в такое верить. Интересно, инстинкт самосохранения в их программу заложен? Честно говоря, мне кажется – нет. Не стали бы мои братья заморачиваться такой ерундой.

– А если это все же был человек?

– Тогда можно заказывать у ремесленников гробы – по числу жителей Эльсинора. Но я все же уверена, что это была тварь, подобная «нетопырям». Изображать человеческую речь они давно уже научились. Теперь им потребовалось расширить знания о людях.

– Чего они все-таки хотят? Нашего полного истребления?

– Может быть. А может, и нет. Очень похоже на то, что вас хотят запугать и что это главная цель. Причем ваш страх должен быть неуправляемым.

– Зачем?

– Использовать для чего-то, превратив в покорных созданий. Вообще-то страх – штука полезная.

– Это еще почему?

– Потому что мозги подстегивает, думать заставляет – как от него избавиться. Вот у вас на Земле пещерные львы в свое время не боялись ничего – с их-то зубами! А первобытные люди очень боялись пещерных львов. И где теперь пещерные львы?! А люди – вот они, живут себе. Потому что думать хорошо научились. Vivere est cogitare. Жить – значит мыслить.

– Значит, наша ставка – на страх?

– Что-то ты переутомился. Не на страх, а на его преодоление. И на быстрое развитие людей, на их Дар.

– Послушай, когда-то ты говорила об испытании для всех нас. Что это, ты можешь ответить? Твари, «нетопыри», что-то еще?

– Ах, вот ты о чем! А ты сам разве не видишь – испытание уже идет, притом – вовсю. Для каждого оно свое. Для Эланы и ее друзей – освоить магию, особенно – контроль за собой. Иначе можно таких дел понаворотить!.. Для Ника и Эллора – суметь дойти и выжить. Для вас, Старших, – не сломаться и не захотеть власти ради власти. Кстати, это и меня касается не меньше, чем вас…

Глава 9

Тени на пустоши

Втроем идти было легче.

Нет, дождь не перестал, а путь не казался менее трудным.

Но теперь как будто кто-то вдохнул новые силы в менестреля и Ника. К тому же опасностей – настоящих опасностей – на их пути больше не встретилось. Ну разве можно думать, что выглянувшая из-за деревьев кошка в рост человека может чем-нибудь угрожать путникам? Нет, конечно; они для нее – неведомые существа, которых разумнее всего остерегаться. И зверь исчезает в лесной чаще – поближе к привычной добыче и уютному логову.

А змеи?

Да это же очень милые создания! Как-то на привале Ник увидел, что Вана подошла к дереву, протянула руку – и вокруг ее запястья обвилась небольшая зеленая змейка. Ник так и замер: о таких змейках он слышал в Эльсиноре от Георгия – они были просто атомно ядовиты.

– Погляди, какая красавица, – проговорила Вана, легонько гладя змею по голове. Той, кажется, понравилась ласка, по крайней мере, она разомлела и не делала никаких попыток укусить. – А еще нам нравится слушать биение пульса…

– Почти по Воннегуту, – хмыкнул подошедший Эллор. – Помнишь «Сирен Титана»? Там тоже были существа, которым нравилось слушать удары сердца.

Вана помнила, Ник Воннегута не читал, и это вызвало едва ли не справедливое негодование Эллора.

– Будем в Эльсиноре – поговорю с Георгием, пусть займется твоим просвещением. Лично, – вынес приговор Эллор, пока Вана отправила не очень-то желавшую уползать змею обратно на дерево.

Вот от чего Вана продолжала упорно отказываться, так это от рыбы – к видимому огорчению Локи, который продолжал охотиться для всей компании, а не только для себя. Она предпочитала лишь растительную пищу, благо ее было в избытке.

Из вещей у Ваны остался все тот же рюкзачок, с которым она уехала из Москвы. Что же до ее стареньких кроссовок, то они – после того как оказались малы Эллору – были забыты в пещере, на радость будущим археологам.

Вообще-то, Ник удивлялся их спутнице. Уж слишком красивой и опрятной казалась Вана – создавалось впечатление, что поход по дождливому лесу, через болотистую местность, никоим образом не сказывается на ее одежде. И на ее энергии: Ник и Эллор выбивались к вечеру из сил, а Вана шла размеренно, как будто сейчас утро и они, хорошо отдохнув, только начинают поход. Юноша в первый же день обратил внимание, что Вана изредка, в минуты отдыха, подходит к деревьям и стоит, слегка прильнув к стволу. Казалось, именно это помогает ей спокойно продолжать путь.

Присутствие девушки не то чтобы особенно облагородило путешественников, но оба считали своим долгом по возможности приводить себя в порядок на привалах. А если удавалось отдохнуть где-нибудь в сухом месте – например, под корнями огромного дерева, – Эллор доставал гитару. Играл и пел он явно для того, чтобы произвести впечатление на девушку. Оказывается, знал он не только всяческие приколы, но и кое-что иное.

Вана слушала и в самом деле молчала, думая о чем-то своем. А вот Ник ощущал уколы ревности.

Вообще-то, если тебе нет и двадцати, человек, которому перевалило за двадцать восемь, должен казаться если не старым, то как минимум уже весьма и весьма пожилым человеком. Ник так и относился к тем, кто был постарше. Но Вана… Она просто не могла быть пожилой и уж тем более старой!

Юноша не хотел и не мог признаться сам себе – он влюбился, причем серьезно, так серьезно, как это случается в семнадцать лет.

Кто он ей? «Спаситель»? Ха-ха, не больно-то Вана нуждалась в спасении из своего грота! А окажутся они в Эльсиноре – и Ник просто затеряется, станет одним из многих, притом не самым лучшим и уж всяко не самым интересным для девушек. Тем более – для Нее.

Но вот Эллор.

Оказывается, они вдобавок и знакомы. В первый же день разговор зашел насчет общих знакомых – таковые вскоре обнаружились. А потом Эллор, приглядевшись к девушке, спросил:

– Слушай, мне твое лицо знакомо. А мы с тобой нигде не пересекались? Ну, на играх… вроде бы под Питером…

Выяснилось, что на играх под Питером Вана никогда не была. Не доводилось ей и побывать на концертах, где выступал Эллор. Зато в Казани, на конвенте ролевого народа, названном в честь Зиланта – дракона, покровителя города, – года три тому назад оказались и Эллор, и Вана.

– Там была Надя Василькова, автор книжки… А, не важно, хотя ты ее, наверное, даже читал. – (Эллор кивнул.) – Ну так вот, – продолжала девушка, – Надя Василькова умерла. Спилась – и умерла. Или пропала без вести. А меня зовут Вана – и никак иначе.

Наставительная отповедь девушки Эллора не охладила. И он продолжал ухаживать за ней, норовя то спеть что-нибудь проникновенное и лиричное, то взять за руку, то помочь нести и без того почти невесомый рюкзачок, хотя никакой ответной реакции не было. Наконец, когда ей это немного надоело (Эллор попытался подсесть поближе и обнять ее), Вана посмотрела на него так, что совершенно охладила пыл. Этот взгляд мог означать одно: «Я – Вана, жительница здешнего мира. А ты кто такой, человече? И нужна ли я тебе?»

Менестрель что-то пробурчал и отошел.

На следующий день об этом случае не вспоминалось, но Эллор уже старался держать дистанцию в отношениях с их спутницей.

С самого утра солнце то и дело проглядывало из-за туч, одаривая путников недолгим светом и теплом и ясно давая понять – сезон долгих дождей не бесконечен. Дождь шел некоторое время, но затем превратился в мелкую морось, а потом и вовсе утих. Лес не казался таким мрачным, как прежде, и настроение путников (даже Эллора) потихоньку улучшалось (а впрочем, у Ваны плохим оно и не было).

Вскоре лес поредел, впереди появились просветы между деревьями, а через пару минут путники вышли к краю обширной пустоши. Судя по всему, когда-то – притом не столь давно – здесь бушевал пожар. Свидетелями бедствия были безжизненные черные стволы деревьев, на которых даже веток почти не осталось. Судя по тому, что увидели сверху урунгхи, это жутковатое место (оно не было отмечено на карте, которую старался удержать в памяти Эллор) было немаленьким – километров на пять-шесть вперед, в том направлении, куда указывала стрелка «компаса», и на двадцать, если не больше, – в стороны. Землю обильно покрывали белый мох и серебристо-серая трава, которая росла исключительно на высоких кочках.

– Похоже на болото, – произнес Эллор, рассматривая кочки. – Пройти-то здесь можно?

Ник посмотрел на небо. «Фениксы», по-прежнему сопровождавшие путников, спокойно кружили над пустошью, а значит, врагов впереди не было. Но тем не менее идти через выжженную пустошь ему отчего-то очень не хотелось. Уж слишком зловеще выглядел почерневший мертвый лес. Даже странно, что со времени пожара – а он, надо полагать, случился не в прошлом году – здесь не выросло ни единого кустика, не говоря уж о деревце.

– Не нравится мне это.

Менестрель, похоже, думал о том же, что и Ник.

Вана молчала, нахмурившись, но было видно, что и ей не хочется ступать на пустошь. Наконец, она сделала несколько нерешительных шагов вперед, ступила на белый мох и замерла. На секунду закрыла глаза, словно прислушиваясь к чему-то, затем ее лицо исказилось гримасой отвращения.

– Здесь все мертвое, – отрывисто сказала она. Наклонилась, сорвала веточку мха и сжала в пальцах. Мох рассыпался в пыль – и это после дождя!

Локи никакой неприязни к гари не высказал, и это немного успокоило Ника. Опять же, урунгхи ничего подозрительного не заметили.

– Пойдем в быстром темпе, – предложил он. – А вечером, если ты все запомнил правильно, – он кивнул Эллору, – будем у берега реки.

– Да, обходить долго придется. Болото, помнится, уже обходили… – нерешительно поддержал его менестрель. – Ладно, не теряем времени…

Вана кивнула, хотя ей такое предприятие не нравилось. И с каждым шагом, сделанным по гари, она мрачнела все больше и больше и морщилась так, словно идти ей приходилось не по мху, а по раскаленному песку в пустыне. Кажется, она впервые за время путешествия пожалела об оставленных кроссовках.

Ника чем дальше, тем больше беспокоило какое-то неясное предчувствие неприятностей. Когда под его ногой хрустнула ветка, юноша понял, в чем дело. Вана была права – гарь и в самом деле оказалась безжизненной. Здесь, на пустоши, стояла мертвая тишина. Ни птиц, ни сверчков-кузнечиков – вообще ничего живого.

Ник невольно оглянулся на оставшийся позади искрящийся солнечным светом лес. Может, стоило все-таки вернуться назад и потратить несколько дней на путь в обход?

Он ускорил шаг, стараясь как можно скорей пройти это неприятное место. Эллор и Вана последовали его примеру. Рона чихнула, потом еще раз, недовольно фыркнула, когда ей в нос попали частицы слежавшегося пепла. Мох крошился под собачьими лапами, пылью оседал на морде, груди, брюхе. Со стороны казалось, будто собака внезапно поседела.

Эллор, который шел сейчас чуть впереди, первым наткнулся на странное и жутковатое зрелище. Несколько черных обугленных стволов примерно метрах в двух над землей были даже не исцарапаны – скорее искромсаны, словно от удара огромной когтистой лапы. Останавливаться, чтобы получше рассмотреть эти повреждения, путники не стали. Ник в очередной раз посмотрел на урунгхов, убедился, что все спокойно, и продолжил путь.

А через несколько минут они наткнулись на того, кто воевал с мертвыми деревьями, оставив на них отметины. Зверь, немного напоминавший тираннозавра (только его передние лапы были гораздо более развиты, чем у доисторического короля хищников), был мертв – как и все вокруг. Но, в отличие от леса, он погиб совсем недавно.

Собака отчего-то не стала облаивать труп погибшего ящера, а отошла в сторонку. Остальные же решили осмотреть погибшего зверя.

Ящер ранен не был. Более того, никаких повреждений не наблюдалось. Умер он, скорее всего, сегодняшним утром – часа четыре назад.

– Может, эта пустошь – что-то вроде долины смерти на Земле? – предположил Эллор, глядя на тушу ящера. – Ну, ядовитые испарения появляются, и все такое?

– А ты уверен? Ты же его не переворачивал? – возразил Ник.

– Я уверена, – твердо проговорила Вана. – Он не был ранен, здесь что-то еще… Но ящер был убит, я это чувствую.

Ник понял, что начинает нервничать. Даже при солнечном свете гарь выглядела хмуро и донельзя неприятно. А уж когда солнышко зайдет за облака… И ветер здесь какой-то холодный, будто бы зимний, хотя привычной российской и даже европейской зимы тут нет.

– Поганое местечко, что и говорить. – Эллор поправил на плече ремень гитары, оглянулся на Вану. Та неотрывно смотрела куда-то в сторону, потом быстро взглянула на небо и недоуменно сдвинула брови.

– Идем отсюда, да побыстрее. – Она торопливо двинулась к виднеющейся далеко впереди кромке леса. – Только бы удалось пройти…

– Что там такое? – Ник на ходу обернулся в ту сторону, куда смотрела Вана. На первый взгляд ничего страшного там не было – все те же голые черные деревья. Останки деревьев. Белый мох, трава, похожая на осоку, – пожалуй, более или менее живой здесь была только лишь эта трава.

– Солнце пока светит, а там тень, как будто от облака. – Вана зябко передернула плечами. – И эта тень двигалась – так, когда туча на солнце набегает. Только не могло там ее быть – вот что. Не могло…

Под ногой Ника снова хрустнула ветка, больно уколола сквозь подошву сапога. «Вот дрянь», – подумал Ник, удивившись – откуда здесь вообще могли остаться такие острые ветки – после пожара-то. Он опустил глаза – «ветка» оказалась желтовато-белого цвета. Останавливаться, чтобы разглядеть ее, Нику не хотелось, но он вспомнил, сколько раз, пока они пересекали пустошь, он чувствовал легкий хруст под ногами, – и ужаснулся.

– Не знаю, что это такое, но надо ноги уносить, – проговорила Вана. – Это не просто тень, это что-то другое. И оно приближается к нам.

Тень и в самом деле двигалась довольно медленно, хотя ее ход ускорялся с каждой минутой. В облаках наметился разрыв, и хотя солнце светило не слишком ярко, странное и неправильное движение тени было хорошо заметно. Там, где она проползала, не было заметно никаких особых изменений – чем бы эта тень ни была, она не имела определенной формы. Сквозь нее просматривался все тот же унылый пейзаж горелой пустоши – только вот какой-то слишком тусклый. Черные стволы деревьев приобретали в тени мутно-серый цвет, а клочки мха становились просто неразличимыми.

Мутно-белесое пятно метров пятнадцати в длину и столько же – в ширину. Почти незаметное, если смотреть издали. Ник подумал, что если бы солнце не прорывалось сквозь облака, они могли вообще ничего не заметить. И тогда…

А что тогда? В любом случае ничего хорошего от этого ожидать не следует. Что случилось с тем несчастным ящером? Не оказался ли он в магической ловушке, поставленной на этой пустоши? Кажется, тень подбирается именно к тому месту, где осталась лежать туша «тираннозавра».

– Ты умеешь понимать урунгхов, Ник? Скажи им, пускай следят в оба за этой штукой, – проговорила на ходу Вана.

– Хорошо. – Юноша на секунду замер, пытаясь нащупать контакт с их «охраной».

«Фениксы» и в самом деле были неподалеку. Нет, ничего страшного они не заметили. Тень? Хорошо, они видят ее, но она не излучает ничего подозрительного. Просто тень, не более того. Но на всякий случай они будут следовать чуть ниже и следить зорче.

– Урунгхи ничего не почувствовали! Они не считают это подозрительным…

– Не считают… Они тоже могут ошибиться. Прибавим шагу. Эллор, не отставай! – крикнула, обернувшись к менестрелю, Вана. И тут же на секунду обмерла – то, что она увидела за спиной Эллора, ее ужаснуло.

Тень задержалась около дохлого ящера совсем ненадолго, а потом изменила направление. Теперь она двигалась в ту же сторону, что и маленький отряд, причем скорость неведомого существа (или не существа – сейчас думать об этом было некогда) потихоньку увеличивалась.

Локи уловил настроение людей, хотя он, скорее всего, тоже ничего особенного не чувствовал. Теперь дракончик старался держаться поближе к Эллору и Нику, рядом с собакой, которой двигаться было все труднее и труднее.

Пока тень была метрах в шестистах, но путникам приходилось то и дело огибать поваленные черные стволы деревьев, перепрыгивать с кочки на кочку. Рона чихала, поднимая облачка пепла и иссушенного мха и поминутно останавливаясь, так что Нику приходилось легонько тянуть ее за ошейник, уговаривая идти дальше:

– Ну, еще немного, сейчас все кончится. Вот только пройдем эту проклятую гарь.

Но с каждой минутой уверенность в том, что гарь можно будет безболезненно и беспрепятственно пройти, таяла.

Наконец, еще через двести метров случилось то, чего Ник опасался сейчас больше всего. Собака, чуть-чуть приободрившись, спрыгнула с очередной кочки и тут же взвизгнула, жалобно глядя на своего Хозяина. Ник наклонился, чтобы посмотреть, что с ней случилось… Острый осколок кости, торчавший из мха, впился ей в лапу. Хорошо хоть, неглубоко.

Ник отшвырнул кость в сторону, машинально отметив, что она была не ломкой и не хрупкой, как те, что хрустели под ногами. Видимо, свежая жертва выжженной пустоши.

Или – тени.

Ожившей тени.

Рана на собачьей лапе оказалась совсем небольшой. Вот только идти, пытаясь угнаться за людьми, Рона уже не смогла. Теперь она ковыляла, стараясь не отстать от Хозяина, и тому приходилось замедлять шаг, приноравливаясь к скорости собаки, и в то же время уговаривать Рону идти дальше:

– Ну, давай еще чуть-чуть, потом отдохнем. Вот гарь пройдем – там и отдохнем…

Рана на лапе Роны кровоточила, на мху оставались красные пятнышки.

А тень все набирала скорость.

Уже в сотне метров от людей деревья стали погружаться в тусклое нечто.

И вдруг тень исчезла.

Ник посмотрел в небо – солнце скрылось за небольшим облаком. Тень наверняка была где-то за ними, но теперь она стала совершенно неразличимой.

Маленький отряд все так же молча двигался к границе гари. Она уже виднелась, эта граница – там, вдалеке, стояли обычные зеленые деревья. Но до этих деревьев надо было еще дойти.

– Шагу, шагу… Еще немного…

Люди постоянно оглядывались назад, но тени видно не было. И уверенности это не прибавляло – наоборот, оттого, что их враг – а никто не сомневался в том, что нечто преследует их отнюдь не с добрыми намерениями, – стал невидим, было особенно жутко.

Пара минут – и край солнца снова выглянул из-за облака. На сей раз обернулись назад все – словно по команде.

– Она что, остановилась? – спросил Эллор. – Оставила нас в покое?

– Не думаю, – проговорила Вана. – Скорее всего, решила передохнуть – полагает, что мы никуда не денемся.

И в самом деле, там, где минут десять назад собака поранила лапу, все было затянуто мутно-серой тенью. Кажется, она стала больше – ненамного, но все же прибавилась в размерах. Но сейчас мутное пятно не двигалось с места. Правда, продолжалось это недолго – тень вновь дернулась, двинулась дальше, а затем снова замерла на несколько мгновений.

– Ей нужна кровь, вот что! А у Роны идет кровь из лапы… Вот что, ноги – и быстрей! – сказал Ник. – Пока она на одном месте…

И, как будто услышав его мысли, мутное пятно, наконец, двинулось – сперва неторопливо, почти незаметно, как настоящая тень, а потом – все быстрее и быстрее. Казалось, его энергия только возросла после небольшого отдыха.

– Бегом! Ну, Ронка, собачка, еще чуть-чуть.

Ник почти что тащил собаку на себе, стараясь успеть за остальными. Он прикинул расстояние до леса. До нормального леса. Нет, им не успеть.

Будь это другие люди – они могли, например, взять и просто оставить старую и никому, по сути, не нужную собаку на произвол судьбы. И наверняка смогли бы выбраться с гари. Вот только ни Ник, ни Эллор, ни Вана такую возможность даже не рассматривали. Они должны выбраться с проклятой пустоши вместе – и никак иначе.

– Дай-ка мне твой нож, – попросила Вана после нескольких минут молчаливой ходьбы. – Знаю я, кажется, что ей нужно.

Ник, на секунду выпустив ошейник Роны, достал кинжал и протянул девушке и лишь тогда понял, что она хочет сделать.

Вана тем временем остановилась, оторвала карман от блузки и быстрым движением провела кинжалом по ладони, даже не поморщившись. На ее руке выступила кровь, и через пару секунд карман сделался темно-алым.

– Ну, цып-цып, иди-ка сюда! Кушать подано! – проговорила Вана, кинув клочок промокшей в крови ткани на землю. – А теперь – бегом!

Они бросились вперед, стремясь уйти как можно ближе к границе леса. Мутно-белесое пятно по-прежнему преследовало отряд, перетекая через кочки, струясь между обугленными стволами деревьев, становясь все ближе и ближе. Сейчас его перестали интересовать капельки крови, оставленные на земле собакой – видимо, размениваться на такую мелочь оно не желало. К чему, когда до леса еще идти и идти, а люди уже начинают проигрывать в скорости.

– Только бы оно обнаружило кровь…

Обнаружило.

В очередной раз обернувшись на бегу, Ник заметил, что тень остановилась.

Ему не было видно, что происходит с пропитанным кровью лоскутом. Возможно, ничего особенного не случится, просто кровь вдруг почти мгновенно станет серо-коричневой коркой.

Некогда, некогда о том думать.

Надо Рону за собой тащить. Вон как бока вздымаются – устала бедная собака. Ничего, вот он, лес, скоро отдохнем – прямо там.

Окровавленного лоскутка хватило минуты на две. И вновь тень двинулась к отряду – на сей раз она двигалась еще увереннее и энергичнее. Несколько минут – и расстояние между путниками и неизвестным существом вновь сократилось.

Правда, зеленые деревья были в четырех сотнях метров, не более. Но именно эти последние сотни метров отряду пройти не дадут – слишком быстро двигалась тень, слишком медленно шли люди. Теперь тень ползла за ними метрах в семидесяти, и расстояние с каждой минутой сокращалось. В небе, почти касаясь крыльями деревьев, летели двое урунгхов, готовясь оборонять людей от неведомого врага.

Но птицы ничего предпринять не могли – противник был бесплотен.

Хуже всего было то, что все происходило в абсолютной тишине. Только иногда похрустывало что-то под ногами путников, да шумно дышала собака. А противник не издавал ни рычания, ни даже самого малейшего шороха – вообще ничего.

– Верни кинжал – попробую еще раз, – сказал Ник, обращаясь к девушке. – И собаку придержи…

Вана, не говоря ни слова, протянула ему клинок и ухватила за ошейник собаку.

Ник обернулся в ту сторону, откуда они бежали.

Мутно-серое нечто – сгусток тумана, бесплотная тень, хозяин здешних мест, этой выжженной (молнией ли?) пустоши – ползло по земле прямо к нему. И если этот туман коснется человека или животного – смерть будет быстрой и неумолимой. И до соприкосновения остались считаные минуты. Можно, конечно, броситься куда-нибудь вбок, например, перелезть через завал, видневшийся справа, но так рискуешь потерять драгоценные секунды. А через завал тень переползет так же легко, как через ровную поверхность.

Нет, придется опять принести «кровавую жертву»…

И тут он совершил ошибку, которая, возможно, спасла и его, и весь отряд.

Просто от напряжения Ник не рассчитал сил – и нож вошел в ладонь глубже, чем юноша рассчитывал.

Руку тут же пронзила боль, а из раны немедленно пошла кровь, судя по всему, он задел сосуд.

Белесый иссохший мох под его ногами моментально стал красным.

Ник стоял, не двигаясь, глядя на приближающуюся тень и не в силах сдвинуться с места.

– Беги! Ну же! – крикнул Эллор. – Оно почти рядом!

Не дождавшись действий от приятеля, он подскочил к нему и, схватив за здоровую руку, выхватил из нее кинжал, а потом поволок Ника прочь, вперед, под защиту деревьев.

Когда Ник вновь оглянулся назад, тень остановилась около кровавого пятна, замерла на полминуты, а затем пустилась прочь – по следу Ника и Эллора. Кровь продолжала капать с ладони юноши, и, видимо, это нравилось бестелесному хищнику.

Ну вот, значит, оно пойдет только за ним…

– Народ, поворачивайте в сторону, – крикнул Ник. – Оно не погонится за вами…

– И не подумаем, – прозвучал рядом голос Эллора. – Вместе – так вместе!

Видимо, кровь усиливала энергию туманного пятна – теперь оно двигалось метрах в двадцати от путешественников. Нет, уже ближе… Каких-то десять метров… Вот белесое щупальце потянулось к Локи, мгновенно отпрыгнувшему в сторону. Еще минута – и…

И земля вдруг приблизилась к глазам Ника, и что-то было с ней не так – а что, он, падая и увлекая за собой Эллора, понял не сразу. Только после того, как ощутил удар.

Наверное, он лежал лицом вниз совсем недолго. Потом чуть приподнял голову – нет, кажется, все цело, разве что немного ушибся. Рядом с его глазами что-то зеленело.

Травинка.

Живая травинка!

Ник перевернулся на спину – и увидел встревоженное лицо Эллора, только-только поднявшегося с земли, Вану, все еще тяжело дышавшую после пробежки по горелой пустоши, собаку – Рона была вполне жива, хотя и не имела сил сейчас же рвануться к Хозяину.

– Мы… прошли… – только и смог выговорить Ник.

Он попытался сесть – неудачно.

Была ли тому виной потеря крови, усталость после бега или пережитый ужас, но в этот момент юноша потерял сознание. Он уже не видел, как тень растеклась по воздуху буквально в нескольких метрах от них, безуспешно пытаясь прорвать некий определенный для нее предел, границу, за которой простирался лес. Но добыча на сей раз ускользнула от хищника – вырваться за пределы пустоши существо не могло.

Ник не видел, как Вана подошла к дереву и прижалась к нему, словно бы ища защиты. Не видел, как опустились на землю урунгхи. Никто из людей и не догадывался, что птицы едва разминулись со смертью: еще секунда – и они, как требует этого долг чести, набросились бы на бесплотного врага, выгадывая время и спасая тех, кого должны были охранять.

Ник не видел, как облако – теперь уже серое и плотное – закрыло солнце, после чего пустошь сделалась самым обычным выжженным участком леса, если, конечно, забыть о том, от чего они только что спаслись.

Но сейчас это было уже не страшно.

А Нику в полубреду привиделось то существо, от которого он только что спасся. Было это просто фантазией или нет – он не знал. Возможно, причина была именно в слабости и усталости, но – кто знает? – быть может, восприимчивость юноши к чужому разуму сыграла некоторую роль.

…Если бы такое было возможно, оно опустошило бы континент. Но тысячи и тысячи лет оно существовало лишь на этой пустоши. Так захотели его создатели. В свое время через пустошь прошло множество гладиаторов, боровшихся с опасностями ради развлечения Древних, и далеко не всем из жертв Плацдарма повезло так же, как отряду. Некоторые остались на пустоши навсегда.

А потом горело небо, и пылал лес, и почти все пространство вокруг превратилось в точно такую же гарь – граница размылась, хотя никуда не исчезла. Но пищи больше не было, и тень впала в спячку – на долгие-долгие годы.

Затем, когда здесь снова выросли леса, оно просыпалось и вновь засыпало еще не раз – и всегда в его границах оставалась выжженная пустошь, на которую не рисковали соваться ни животные, ни птицы, даже насекомые старались облететь стороной опасное место…

Когда-то хищник не был тенью. Но это было настолько давно, что воспоминания о том стерлись, вместо них остались какие-то неясные картинки. А сейчас – это должно случиться через несколько Больших Дождей – тень вновь заснет. А потом пустошь вновь покроется лесом, пройдут сотни и сотни лет, но тень будет ждать здесь…

– До чего ж он бледный! Белый, как полотно! – долетел до юноши голос менестреля.

– Белый… – повторила Вана. – Ничего, ему, кажется, лучше… Я вот не могу пока его лечить… Еще бы часа три…

– И не надо пока. Вон Локи. Он и меня спасал, и его, и собаку…

Руки юноши что-то мягко коснулось. Левую – раненую – ладонь что-то обожгло, но жжение тотчас сменилось мягким теплом. Локи – наверняка это он. Значит, все будет хорошо…

– Где-то там… Оно всегда будет где-то там… – проговорил Ник, пытаясь открыть глаза.

– Истина где-то рядом. – Вана улыбалась ему. – Все уже хорошо.

Дождь начинается.

Самый обыкновенный дождь…

Шорох дождевых капель по листьям деревьев действовал успокаивающе и на людей, и на животных. Остановиться планировали ближе к ночи, но планировали до перехода через гарь. Теперь же было решено устроить большой привал рядом, отойдя всего на несколько десятков метров от злосчастной пустоши. Бесчувственного Ника просто перетащили в уютное укрытие под корнями деревьев, после чего никто даже не задумался о том, чтобы поесть или попробовать отыскать сушняк для костра. И вскоре сон сморил всех, кроме урунгхов.

Глава 10

Тайны «ордена друидов»

– Не знаю, как вы, господа, а мы расслабляться и не подумаем! – Сигурд тяжело посмотрел на собравшихся.

«Это скольких же трудов стоило сделать так, чтобы этот гордец снова присутствовал на Совете, – подумал капитан. – И сейчас они опять могут разругаться в любую секунду…»

Да уж, бывший капитан Российской армии Алексей Степанов не представлял, что ему придется всерьез заниматься дипломатией. И вот, однако, пришлось, да еще как! Поначалу Сигурд и слышать ни о каких переговорах не желал: мол, там, на Совете, меня признают за калеку, проку от меня, следовательно, нет ни малейшего – ну так зачем я Ингвару и компании нужен? Вот дружина немного по-другому считает – значит, здесь мне и место. Да и вообще – отчего бы нам не стать чем-то вроде независимого государства? Гладишь, и вам хлопот меньше будет…

Ингвар только рычал: «А вот пускай он сперва перед моей женой извинится!.. А там уж можно будет и говорить».

И начались длительные переговоры.

Плохо было то, что пресечь слухи, расползшиеся по Эльсинору, оказалось делом невозможным.

«Да они друг друга на дуэль вызвали…»

«А Сигурд собирается всех дружинников из дозоров отозвать – вот пускай, мол, ополченцы с тварями управляются сами».

«А Олли этому ярлу самолично морду начистила. И правильно сделала!»

Особыми любителями слухов оказались не тусовщики, коих было большинство, а «случайный народ».

Сразу после Высадки они, оказавшись здесь из-за неисправности порталов, немедленно принялись конфликтовать со всеми остальными. Скандалов было множество, дисциплины среди «случайных» – никакой. Однажды капитану даже пришлось урезонивать расходившихся «случайных» оружием. Но одно дело – держать пистолет в руке, и совсем другое – пустить арбалетный болт по живой цели. Сигурд в свое время, еще до начала сезона дождей, так и поступил: убить, конечно, никого не убил, но все же ранил одного из скандалистов, к тому же не самого большого заводилу.

Лишившись своих вожаков, «случайные» вроде бы искоренились как класс (чего и добивались Георгий, капитан и Ингвар). Им пришлось жить в Эльсиноре и волей-неволей общаться с народом. К тому же, лишившись своих обычных развлечений – телевизора, музыки и прочих «прелестей цивилизации», – «случайному народу» пришлось (как бы это ни было сложно поначалу) думать головой, а не телеящиком.

Первые результаты оказались очень даже неплохими.

Огороды, разведенные «случайными», были, пожалуй, даже лучше, чем у остальных, да и в работе они старались не уступать своим соседям.

В любом случае, «случайный народ» мог бы сейчас жить да радоваться: на другом континенте, где они должны были оказаться, им почти поголовно пришлось бы сделаться рабами угнездившейся там банды. Но, оказывается, старые обиды не забылись, и теперь бывшие «случайные» поголовно поддерживали Ингвара и старались обходить стороной дружинников Сигурда. А если уж не удавалось разминуться – старались не здороваться.

Слухи по Эльсинору ходили настолько неприятные, что сама мысль о дружеском рукопожатии Сигурда и Ингвара уже начинала казаться нелепой. И тем не менее капитан не оставлял усилий. Во-первых, осадного положения никто еще не снимал: твари стали значительно осторожнее, но они были. И разлад среди колонистов мог привести к самым неприятным последствиям. А во-вторых, капитан был единственным в Совете, кто равно удален от обоих заклятых друзей. И вдруг, когда капитан, уже почти отчаявшись, в очередной раз попытался побеседовать с Сигурдом, тот задумчиво заявил:

– А почему бы и нет… В конце концов, я прибыл сюда не для того, чтобы с ним воевать.

У капитана отлегло от сердца.

Правда, немедленно пришел вопрос – а что это с ним, с таким прежде неуступчивым вожаком дружины?

Это выяснилось тотчас же.

– Вот только в Совете сейчас какой-то перекос, – говорил Сигурд. – Честно говоря, я не считаю мужчин высшими существами. А расклад получается, как в какой-нибудь Государственной думе в том мире. Из женщин присутствует Олли, право совещательного голоса есть еще у Химеры… Ну да, эта секретарша Георгия, но она именно что секретарша, она не в счет. Как-то это нехорошо. Я бы предложил расширить Совет…

«…И включить туда Эвелину», – подумал капитан. А впрочем, лучше уж такой вариант. В конце концов, слухи об интриганстве подруги ярла до него доходили, но это были всего лишь слухи – и грош им цена. Да даже если и интриганка – в конце концов, одна паршивая овца Совет не испортит. Зато закончится эта глупая вражда.

И было по сему. Ингвара уговорили быстро, Сигурд пусть и весьма сдержанно, но все же извинился перед Олли, и все вроде бы начало налаживаться. Правда, какой-то неприятный осадок все равно оставался. Но, быть может, время сумеет и его свести к нулю. К тому же сегодняшний Совет оказался очень необычным.

– …И ты говоришь, это существо смогло их убедить? – голос Эвелины был несколько мрачноват, она, судя по всему, не спешила торжествовать по поводу исчезновения тварей из окрестностей Эльсинора.

– Ну да! – отвечал Подорожник, впервые показавшийся на Совете и только что в очередной раз повторивший свою историю. – Вот именно – я с ними и не пытался говорить, все сделал он сам!

Подорожник поправлялся на удивление быстро. Головокружение исчезло на второй день после происшествия, а на третий собрали Совет. Но все же юноша был нездоров, что и заметила Олли:

– Да хватит парня мучить, в конце-то концов! Уже два часа заставляете повторять одно и то же…

Ее тотчас поддержал Ингвар:

– Знаете, все правильно. И вообще – Подорожник сделал нечто бесценное. Думаю, благодарности эти самые «нетопыри» не лишены. Значит, теперь нам предстоит мир.

Георгий только досадливо хмыкнул:

– Мир? Между живыми существами и биороботами? Ох, не думаю…

– Биороботы? Да они же тысячи лет развивались без своих создателей. Так можно сказать, что и люди на Земле – биороботы. По крайней мере, вы видите – этих самых «демонов» больше нет. А ты, – обратился Ингвар к Подорожнику, – когда поправишься, конечно, бдительности как раз и не теряй. Ведь этот твой «вампиреныш» наверняка пожалует сюда еще раз. Их надо изучить, чтобы попробовать договориться…

– Конечно-конечно. А потом отправиться в Сиреневые Скалы с плакатом: «Мы пришли с миром». Вот с этого любая война и начинается, – иронически усмехнулся Сигурд, и Георгий посмотрел на ярла с благодарностью: сегодня они, как ни странно, были на одной стороне.

– Ну, хорошо. Еще неделю-полторы ополчение снимать из дозоров не будем, – нехотя произнес Ингвар. – Но если нападения действительно прекратились, то, как только закончатся дожди…

– …Ни одного ополченца не останется, – закончил Сигурд. – Будь по-твоему. Но дружиной руковожу я и дозоров пока снимать не намерен.

Подорожник почти с обидой смотрел на Сигурда. Это что же получается – он героически договорился с «вампирами», а его благодарить за это и не собираются? Нет чтобы принять в дружину вместо исчезнувшего (и, кто знает, не навсегда ли?) Ника! – об этом сейчас и речи не идет. Так Сигурд ему еще и не доверяет. И если «вампиреныш» прилетит опять, дружинники запросто могут его подстрелить!.. «Фениксов» ему мало?!

Честно говоря, в этот момент светлая мечта Подорожника оказаться в числе Сигурдовых дружинников как-то померкла.

– Ты бы в госпиталь пока возвращался. – Олли встала со своего места, подошла к нему. – Нельзя тебе вот так вот сразу переутомляться. Инга, проводила бы ты Подорожника…

Последним, что услышал юноша, выходя из-под навеса, были слова Георгия:

– И я с Сигурдом полностью согласен. Опасность не миновала. Более того: все настоящие неприятности, похоже, только начинаются.

* * *

– Я понимаю, что всем сейчас хочется мира, что от ночных дежурств устали и дружинники, и ополченцы, – продолжал говорить Георгий. – Но, поверьте мне, это не тот случай, когда мир возможен. Твари созданы неведомыми хозяевами с единственной целью – убивать любых разумных существ. Неразумных, впрочем, тоже. Ни о какой договоренности с ними не может быть и речи, а их исчезновение – военная хитрость, возможно, перегруппировка сил – не более того.

– Ну, вот ты перестраховщиком на Земле был – им же здесь и остался, – проговорил, улыбнувшись, Ингвар. – Спроси у любого из дозорных, когда они последний раз видели «нетопырей». И он ответит: уже три дня ни одной твари здесь не было. Три дня – не три часа, заметь. Прежде такого не случалось. А спасение детеныша могут оценить любые существа – хоть кошка, хоть собака…

– А откуда ты знаешь, что это был именно детеныш? – спросил капитан. – Он об этом Подорожнику сообщил? Или это просто наша догадка? Раз небольших размеров – значит, обязательно детеныш.

– Ну… это же вроде и так ясно, – пробормотал Ингвар.

– Тебе ясно, а вот нам – не вполне, – заявил Георгий. – Так что не спешил бы ты…

– Ну, я же сказал – и не стану спешить. Ты как будто о чем-то неприятном знаешь – и не говоришь…

– Знал бы – и сказал, – мрачно усмехнулся Георгий. – Это всего лишь пока догадки. Вот зачем им понадобилось шариться у парня в мозгах? Полагаю, никак не из чувства благодарности. И теперь они знают о людях многое, очень многое. Я и сам был бы рад, если бы «нетопыри» испугались нашей военной мощи и решили не связываться… Или выяснилось бы, что у них какие-то проблемы и они готовы обратиться к людям за помощью. Только вот их создали для того, чтобы убивать. Этим они и занимались – до той поры, пока здесь не появились урунгхи. Дальнейшее хорошо известно.

– Ладно. Пусть выскажутся все… – произнес Ингвар уже ставшую ритуальной фразу.

И хотя сейчас большинство было на его стороне, Георгий, слегка улыбнувшись, в очередной раз порадовался тому, что решения Совет принимал без всех этих глупых процедур голосования, поднятых рук или трусливо опущенных в шапку свернутых бумажек. Здравое русское (да и не только, надо сказать, русское) вече оказалось куда лучше и проще. Если кто-то не согласен – его надо убедить. Если не получается – что ж, пусть решение будет мягким, дабы оно устроило всех.

Народ высказывался. Ингвара почти никто не поддержал.

– Перестраховщики, – только и сказал тот, покачав головой. – Хорошо, пусть так оно и будет. Потом сами будем смеяться – пустого места испугались.

– И еще, – проговорил Георгий, оглядев собравшихся. – Надо бы довести до народа: на охоту ходим не по одному. По двое, лучше – по трое. Так будет надежнее.

Сигурд кивнул. Эвелина, впервые участвовавшая в Совете, лишь промолчала. Кажется, они не были расположены к новой ссоре. И это было хорошо.

* * *

Следующие дни показали, что прав был вроде бы все же Ингвар. По крайней мере, ни одной из тварей в окрестностях Эльсинора не обнаружилось. Даже уверенность Георгия в том, что «нетопыри», проиграв первый раунд битвы с людьми, не оставили своих намерений уничтожить колонию, начала как-то сходить на нет. Лес выглядел почти что безопасным, и пожелание о том, чтобы на охоту люди ходили не по одному, так и осталось словами. Лишь дружинники Сигурда все так же зорко следили за окрестностями. Ополченцы, которые еще продолжали дежурить, расслабились окончательно.

Ничто так не разлагает, как вынужденное безделье. Двое ополченцев были замечены в пьянстве, чего раньше случиться просто не могло. Конечно, больше в дозорах они не появлялись, но от этого было не легче: еще чуть-чуть – и половина Ингваровых людей начнет пить.

Просто от скуки.

После инцидента с самогоном ядовитые стрелы и арбалетные болты были на всякий случай изъяты у всех ополченцев.

Кое-как выручала подготовка к турниру: тренировки стрелков и мечников все же требовали определенной дисциплины, а участвовали в них в основном те, кто охранял Эльсинор. Дружинники тренировались отдельно под присмотром Сигурда – тот, по слухам, и сам уже принимал участие в учебных поединках. Значит, Эвелина сдержала-таки свое слово, и ярл будет здоров. Вот и славно – если его раздражение было связано с физической слабостью, значит, оно должно пройти. И повода для скандала больше не станет.

Но вот Химера…

Георгий подолгу беседовал с ней и всякий раз мрачнел после очередной встречи. Она рассказывала о том, чего можно ждать от слуг Древних.

Судя по всему – ничего хорошего. Самообучающиеся биороботы способны на многие хитрости, и то, что они временно оставили в покое Эльсинор, еще ничего не значило.

Не все жители земного поселка считали, что угроза миновала, хотя таких было большинство. Людям частенько хочется верить во что-то хорошее и доброе, а в результате Подорожник добился своего: он стал почти национальным героем.

Но были и другие – те, кто рассуждал примерно так же, как Георгий и Сигурд: хочешь мира – готовься к войне.

* * *

Удивительный камень – малахит.

Отшлифованный, он манит черно-зеленой глубиной, таинственными разводами, которые приковывают глаз. А малахит, который не успели обработать, – всего лишь неприметный камень травянистого цвета.

Вот так и с Малахитовым озером.

В жару и безветрие его поверхность напоминает отшлифованный загадочный камень. А сейчас, когда небо затянуто тучами и идет мелкий дождь, Малахитовое озеро было как будто изъедено мелкой рябью. А вода – по крайней мере около берега – потеряла свою прозрачность, точь-в-точь как неотшлифованный малахит.

Зимородок вспоминала Питер, Исаакий, малахитовые колонны внутри собора. И погода-то сейчас здесь почти питерская – дождь продолжается и продолжается, и конца-края ему не видно. Хотя нет, видно. Сезону долгих дождей отведено не более месяца. Еще целый месяц вода Малахитового озера будет подернута мелкой рябью. А потом настанут солнечные дни, придет весна. Да, именно так можно назвать начало жаркого сезона.

Когда на поплавок попадали особенно крупные дождевые капли, он легонько покачивался, и Зимородок несколько раз обманывалась, посчитав, что это поклевка.

Увы, тут же приходило разочарование: рыба сегодня упорно не хотела лезть на крючок. Но девушка не спешила уходить. Рыбалка – это отличный повод побыть в одиночестве, а именно этого ей сейчас и хотелось.

Правда, совсем одной Зимородку все же остаться не удалось. Где-то неподалеку должны размещаться дозорные, которым отлично видно и берег озера, и ее. Хотя, если в дозоре сейчас ополченцы, а не дружинники, они вполне могут заниматься чем-нибудь более интересным, нежели отслеживанием возможного нападения «нетопырей». Анекдоты травят, например. Или в карты играют, хотя какие карты под дождем.

Да мало ли у них дел.

Все равно «нетопырей» уже полторы недели здесь не видели. И вообще нигде в окрестностях земного поселения их нет.

Но дозорные довольно далеко, их присутствие одиночества не нарушало.

Зато совсем неподалеку, на камне, возвышающемся над водой, сидит Мелюзина. Кажется, кошка уже привыкла к дождю, он нисколько ее не тяготит. А вот отсутствие поклевки и, стало быть, разнообразия в еде – совсем другое дело.

Кошка заинтересованно наблюдала за пластмассовым ярко-красным поплавком, принесенным на Плацдарм с Земли. Время от времени Мелюзина кидала на Зимородка укоризненные взгляды – ах, как же так, где же вкусная еда? Как будто девушка была виновата в том, что рыба сегодня решила объявить забастовку, по случаю непрекращающегося дождя, наверное.

Мысли девушки потихоньку перешли с неудачной сегодняшней рыбалки на то, что происходило в Эльсиноре в последние дни. Точнее, не происходило – война с тварями, не дававшими житья людям, совершенно неожиданно завершилась. Правда, Подорожник едва не сделался последней жертвой, но ведь, в конце концов, все обошлось.

И все-таки некоторая тревога не покидала девушку.

Она старалась смотреть не только на озерную воду, где покачивался яркий поплавок, но и на небо – а вдруг появятся «нетопыри»? Конечно, вряд ли – в конце концов, около озера они и прежде не слишком-то любили летать, было здесь нечто такое, что не давало тварям развернуться. Куда непонятней было другое: добровольное решение «нетопырей» убраться отсюда.

Зимородок, наверное, раз пятнадцать выслушала рассказ Подорожника – и о том, как он помог маленькому «вампиренышу» в беде, и о том, как «вампиреныш» отблагодарил его, не дав взрослым тварям разорвать его в клочья, как те, вероятно, хотели.

М-да, все, конечно, хорошо, но версия Подорожника полностью расходилась с тем, что говорил Георгий.

«Нетопыри», «демоны Плацдарма» были искусственными созданиями, машинами для охоты и убийства.

И могло ли у них возникнуть чувство благодарности?

Да вряд ли, откуда бы?

Вот Мелюзина умеет быть благодарной. Если хозяйке – впрочем, нет, не хозяйке, а ее человеку – бывает плохо, кошка обязательно постарается подойти, потереться о ноги, помурлыкать, лизнув в лицо. На то она и кошка – равноправный партнер человека. Собака может быть благодарной. И даже, наверное, птица. Но вот совершенно чуждая тварь с кожистыми крыльями и щупальцами… Ох, вряд ли!

А если предположить – только лишь предположить! – что за благодарностью в отношении Подорожника скрывался какой-то расчет.

Совершенно трезвый расчет.

В конце концов, парень всегда был излишне доверчивым. Вот его и попытались наколоть.

Подорожник говорит, что он спас малыша. Ну да, все правильно, земляне так и считают: существо поменьше – это ребенок. Маленький, глупый, беззащитный детеныш… Или «вампир» – только более хитрый и коварный, поджидавший жертву не для того, чтобы ею полакомиться, – он жаждал завладеть ее мозгом, ее знаниями. И почему мы решили, что маленький «демон Плацдарма» – наверняка детеныш? Вполне возможно, он очень даже взрослый – просто очередная модификация.

К тому же эти самые твари могут обучаться.

Ведь рассказывал же Подорожник, что малыш говорил, притом говорил вполне осмысленно.

А глаза? Ведь у него они не были фасеточными.

Все правильно.

Фасеточные глаза вызывают инстинктивный страх у людей, а посему тому, кто должен будет вступить с ними в контакт, придется сделать… гм… нечто вроде очков или контактных линз.

Зимородок представила лежащего на земле Подорожника и переговаривающихся между собой тварей. «…Так точно, ваше приказание выполнил, языка добыл! Что прикажете с ним делать, товарищ командир?» – «Оставить в живых, иначе переполошится весь их лагерь. Мы его потом – на закуску. А вы за выполнение особо секретного задания в войне против двуногих награждаетесь орденом Великой Тьмы второй степени и внеочередным званием обер-демона!»

А мозг «двуногого» просканирован, результаты твари изучают – узнают, где у людей слабые места, как миновать отравленные арбалетные болты, ворваться в лагерь, и тогда…

Тогда не станет больше Эльсинора.

А если все это так, то что можно будет противопоставить тварям? Магию?!

Ну-ну.

Не скоро, еще очень не скоро магический Дар Зимородка и ее друзей сможет восприниматься всерьез. И уж тем более не скоро его можно будет применять в качестве боевой магии. Ведь если по-честному, этот разгон туч над озером и Эльсинором вышел у них абсолютно случайно.

«Орден друидов» продолжал собираться. Однако много ли у народа было знаний о магии? Да и откуда они могли взяться? Хотя в свое время Зимородок, и Алирен, и Инга с Эланой, и Подорожник проглотили массу книг фэнтези. Уж там-то о магии чего только не говорилось.

Девушка припомнила знаменитую серию «Первое правило волшебника», «Второе правило волшебника»… «Седьмое правило волшебника»… Каждому «правилу» посвящалось два тома, не меньше. Если они будут издаваться так и дальше, лет через десять выйдет целая «Конституция волшебника» в ста томах, вот только она этого не увидит.

Впрочем, небольшая потеря!

Так вот, о магии в таких книгах говорилось пространно, только вот беда – магов среди авторов не было. Ни одного. И ничего о реальной магии они сказать не могли. Например, о том, как именно возможно удержать на расстоянии «нетопыря», уже протянувшего к тебе щупальца.

Были и иные источники знаний о магии – пожалуй, еще более замечательные, чем фэнтези. Тоже книги, написанные бывшими официантами и продавщицами, которые вдруг вспомнили, что они колдуны и ведьмы («белые», разумеется, ведьмы) в десятом (да чего уж там мелочиться: лучше – в двадцатом) поколении. Но торгашам от магии нужны были или больные, почти потерявшие надежду, или стареющие и не слишком умные дамы, которым во что бы то ни стало потребовалось вернуть молодость. А поэтому прейскурант магических услуг был небогат: почистить чакры, отмыть карму, снять порчу (и никто не уточнял, куда эту самую порчу надо потом положить), сделать приворот-отворот, вылечить от всех болезней (и, прежде всего, от страшного недуга – ожирения кошельков).

Разумеется, ни о какой настоящей магии в этих книжонках не было и речи – совсем не для того их писали. Чтобы люди вдруг открыли в себе сверхспособности, которые на самом деле есть почти у каждого? Да ни за что! Ведь тогда и лохи исчезнут, и к шарлатанам за приворотом-отворотом никто ходить не станет.

Словом, никаких учебников магии на Земле нет.

И никогда не существовало.

А посему «друидам» пришлось учиться по наитию.

И тут несомненным лидером вдруг стала Элана.

Кстати, прежде лидерства за ней никто не замечал. Помощница целительницы Олли. Обычная девчонка («И довольно грубовата», – подумала Зимородок) – не более того.

Однако теперь (особенно в последнюю неделю) Элана стала генератором идей. Например, попытки обучиться чтению мыслей и мысленной речи на расстоянии.

Всего-то и надо, чтобы твой собеседник представил себе картинку – желательно попроще. Стол, стул, какой-нибудь фрукт – лимон или яблоко. А ты должен эту картинку увидеть. Только и всего.

Угадывать цвет и размер загаданного Зимородок научилась моментально – все же некоторые способности у нее были. Точнее, конечно, не угадывать, а видеть. Но вот ответить на вопрос, а что именно загадал твой собеседник, – она могла далеко не всегда. Мешало и то, что предметы могли быть друг на друга похожи (сложно понять – зеленое яблоко или зеленую грушу представил твой собеседник), и отсутствие тренировки и мысленной дисциплины (тот, кто загадал, на секунду отвлекся – вот и нет правильного результата).

Куда проще Зимородку давалось создание защиты. Эх, в том бы мире ей такие способности – можно было бы бесплатно ездить не то что в автобусе – на маршрутке! Просто окружаешь себя неким серым коконом и думаешь при этом спокойно, ни одной тревожной мысли быть не должно, а если вдруг и появились, их надо гасить. И тебя не замечают, хотя ты тут, рядом, никуда не делся и шапку-невидимку не надел.

Зимородок считала, что еще немного тренировки – и они вполне могли бы исполнить требование Ходжи Насреддина – «только ни в коем случае не думай о белой обезьяне!».

Но поможет ли такая защита (Элана называла ее мудрым термином «ментальное молчание» – и где таких слов успела понабраться?) в войне с тварями Плацдарма – непонятно. Между прочим, кошка не обращала на «молчание» ни малейшего внимания. Значит ли это, что кошки видят больше, чем люди?

Очень даже может быть…

М-да, вот только выловленную рыбку вряд ли Мелюзина сегодня увидит. Куда-то делась сегодня рыбка, не клюет, хоть застрелись!

Но магия магией, а об обычном оружии тоже не следует забывать. Например, об арбалетах и луках.

Зимородок и не забывала.

Больше того, не далее как вчера она поучаствовала в тренировке стрелков из лука. И поняла только одно – конкурентов у нее будет очень и очень много. Как ни странно, среди американцев и европейцев даже больше, чем среди наших. Хотя и Сигурдовы дружинники от них не отставали. А Зимородок – увы! – оказалась всего-то лишь середнячком.

Стать посмешищем на турнире – худшей роли не придумаешь. Хотя это вряд ли, разве что она начнет сильно волноваться. Да нет, конечно, не начнет – для чего, интересно знать, нужна вся эта магическая подготовка?! Но и место где-то в серединке ее совсем не привлекало. Хотелось победить, непременно победить.

Нет, конечно, можно выдумать нечто худшее, чем полное поражение на соревнованиях лучников. Например, просто занять свое место среди зрителей и изображать ха-ха-прекрасную даму. Нет, девушка, разумеется, была вполне хорошего мнения о собственной внешности и (по крайней мере в собственных глазах) могла претендовать на звание прекрасной дамы. Но как же это скучно и муторно! Нет, участвовать, участвовать в любом случае!..

– Ну, чего, ловись рыбка большая и маленькая?

Инга, конечно.

И подошла незаметно – не иначе, защиткой воспользовалась, хотя и вряд ли: это у нее хуже всего пока получается.

– Да не ловись, не ловись, – пробормотала Зимородок. – Не видишь – ведро пустое, ни одной рыбешки.

«Дева-валькирия» не видела, а посему тотчас на ведро и наткнулась.

– Ну вот, теперь еще надо спеть: «Рыбка-рыбка, отчего не ловишься?!» И погромче, погромче? – в сердцах сказала Зимородок, поднимая ведро. – Тогда, может, и всплывет… Кверху брюхом… от смеха.

– Ну, извини, ну я же не нарочно… – Инга попыталась помочь подруге, и кончилось это тем, что она довольно сильно наступила ей на ногу.

– Да и черт с ним. – Зимородок только рукой махнула, долго сердиться на Ингу не было ни сил, ни желания. – Все равно сегодня рыбалки уже не выйдет… Мелюзина, кис-кис, идем.

Кошка была раздосадована таким исходом рыбной ловли больше всех прочих.

«Мне что, за вас, что ли, рыбку ловить?» – говорил ее укоризненный взгляд.

Кошка сердито и отрывисто мяукнула и недовольно потрясла передней лапкой, выражая свое отношение к такой рыбалке. После чего встала и гордо удалилась.

– Ладно, черт с ним! – Зимородок выплеснула из ведра остатки воды, взяла удочку и направилась к дому вместе с Ингой. Чувствовала она себя прескверно, и Инга, понимая ее состояние, благоразумно молчала.

Глава 11

Жуткая находка

Где-то за лесом глухо зарокотал гром. Похоже, сегодня будет нешуточная гроза.

Впрочем, Алирена это не особенно волновало – у него были другие причины для беспокойства.

Ох уж этот Ингвар с его дисциплинарными взысканиями. То пусто – то густо, то «ребята, отбой, мерзких тварюшек больше не будет», то – извольте! – лишить всех ополченцев отравленных стрел. А без этих стрел они, между прочим, будут почти беззащитны.

И ладно бы наказал только тех, кто пил на посту – вот уж дебилы, в самом-то деле! Юноша в армии не служил, но совсем не обязательно носить два года военную форму, чтобы знать, что такое пьянство на посту и чем такое дело обычно кончается.

А ядовитые стрелы могли еще очень и очень пригодиться. Элана после того, что случилось с Подорожником, была какой-то мрачной и таинственной.

Между прочим, именно она проводит сейчас магические занятия. Но главное даже не их эзотерические опыты – именно Элана предложила непременно добыть отравленные стрелы, поскольку, в отличие от Ингвара и большей части ополчения, была уверена – ничего еще не закончилось, очень скоро «нетопыри» снова попытаются напасть на Эльсинор.

Да и Сигурдовы дружинники после ссоры их ярла с Ингваром и последовавшего за этим примирения как-то замкнулись. Ведь ходили же слухи, будто они намереваются уйти и основать новое поселение.

А если и в самом деле так и сделают?

Ведь сейчас Эльсинор защищают в основном они. Почти у всех военный опыт.

А у остальных?

Страшно подумать, какие-то хиппи-пацифисты, которых могут в одночасье перебить «нетопыри», если надумают вернуться еще более голодными и злыми.

«Ох, Подорожник, что ж ты натворил такое?» – мысленно обратился к приятелю Алирен.

Впрочем, он все это высказывал ему в лицо, да не один раз – и все равно без толку. С тварями договорился, как же!.. Национальный герой – не больше и не меньше!

«А на самом деле он мог просто принять желаемое за действительное – и обманулся», – рассуждал Алирен, идя через лес.

Между прочим, он тоже нарушил предписание Георгия – не заходить за пределы территории Эльсинора по одному. Но это было даже не запретом, а неким пожеланием, и нарушали его все кому не лень.

Алирен откинул капюшон плаща и осмотрелся.

Влажные от сырости волосы липли ко лбу, лезли в глаза и рот. Он попытался собрать их в хвост, но это оказалось не так-то просто сделать, когда на руках толстые кожаные перчатки.

И все же перчатки Алирену пришлось снять и засунуть за пояс – сейчас они только мешали. Разобравшись, наконец, с волосами, юноша решительно окинул взглядом находившиеся рядом стволы деревьев, небольшую рощицу елочек-хвощей и папоротники в два человеческих роста.

Вот здесь – одно из тех мест, где обитают смертельно опасные земноводные. Но сейчас ни одной лимонно-желтой лягушечки заметно не было. А ведь именно из-за этих тварей Алирен и потащился с самого утра в лес.

Требуется защита – что бы там Ингвар ни плел. Хотя бы защита их круга, «братства друидов». В конце концов, он – старший из парней, Подорожника, страдающего «звездной болезнью», в расчет пока можно не брать. А он, Алирен, просто обязан быть Воином. И чем прикажете обороняться, случись внезапная атака?

Токсин древесной лягушки – пока что самый лучший способ покончить с «нетопырем». Возможно, когда-нибудь боевая магия станет еще более мощным оружием, но пока еще ни у кого нет ни нужных сил, ни умения.

Можно было бы, конечно, пойти в Совет, просить, чтобы Ингвар образумился, выклянчить несколько нужных стрел.

Только зачем?

Можно ведь и самому сделать точно такие же стрелы. Самые обычные, правда, помеченные крестиком – после того как они станут ядовитыми, стрелы следует сложить в специальный колчан и только потом можно будет осторожно снять перчатки.

Вот только дело осталось за малым – за ядом.

А его пока не предвиделось.

Не иначе, всех здешних лягушек давным-давно насмерть перепугали Сигурдовы дружинники, и осторожные земноводные поспешили убраться подальше.

Впрочем, они и прежде умели прятаться, Троллю, наткнувшемуся на лягушку, просто «повезло».

В кроне дерева, под которым стоял Алирен, раздался шорох.

Подняв голову, юноша увидел серого большеглазого зверька, отдаленно напоминающего земную белку-летягу. Шкурка этих «белок» ценилась в Эльсиноре, хотя и не так, как на Земле, – все-таки холодов тут не было.

А вот мясо зверька было очень даже съедобным.

«Белка» покосилась на Алирена с некоторой опаской, должно быть, успела усвоить, что от людей ничего хорошего ждать не приходится. Потом процокала явно что-то оскорбительное, молнией метнулась вверх по древесному стволу и спряталась в ветвях.

Алирен только улыбнулся, и не подумав тянуться за луком.

Через полминуты зверек вознаградил его за доброту, скинув юноше на голову небольшое осиное гнездо – к счастью, пустое.

Эта выходка позабавила Алирена еще больше.

– Ладно, намек понят, – примирительно сказал он.

Пнул ногой серый шар, отбросив его подальше, и повернулся, чтобы уйти. Но вдруг краем глаза он заметил желтое пятнышко на нижних ветвях. Алирен тут же забыл о зверьке и присмотрелся – так и есть, на ветке спокойно сидела та самая токсичная кроха, которую он искал все утро.

Замечательно, теперь достать бы ее оттуда.

В принципе, конечно, можно было взять и забраться на дерево. Но вряд ли лягушка будет его там поджидать – скорее всего, она либо спрыгнет в траву, либо пустится наутек по стволу, а он не летяга, чтобы на равных играть с лягушкой в догонялки.

Что делать, что делать…

«А чего тут думать – трясти надо», – припомнил Алирен фразу из старого анекдота. Да вот только такое дерево навряд ли даже бульдозером как следует раскачаешь.

Но вот саму ветку – другое дело.

Юноша, стараясь следить за лягушкой, отыскал валявшуюся среди травы длинную корявую ветку. Вот ею-то вполне можно было дотянуться до лягушки. Ни в коем случае нельзя ее пихать или сталкивать – еще чего доброго свалится в рукав, тогда и перчатки не помогут… Лучше попробовать слегка припугнуть – возможно, тогда сонливое создание тихонько отползет в сторону и переберется на сухую ветку, подставленную Алиреном. А там ее можно будет осторожно спустить вниз и смазать наконечники стрел ядовитой слизью. Затем отпустить «арестантку» на волю.

Вот и вся нехитрая операция.

Да, капюшон нужно надеть, перчатки натянуть – и за дело.

Юноша, так отлично распланировав операцию, не учел только одного – лягушка оказалась куда более нервной, чем он предполагал. Стоило легонько стукнуть веткой по стволу дерева – и ядовитая трусиха, тоненько и протяжно, совсем не по-лягушачьи, запищав, сорвалась вниз. Прямо на него.

Алирен шарахнулся в сторону, выпустив из рук ветку, и с размаху влетел в заросли небольших хвощей. Тут же его нога зацепилась за что-то, и он растянулся на земле.

В спине что-то кольнуло.

Потянул, не иначе.

Эх, отчего ж он на Земле не стал заниматься айкидо, хоть падать бы научился. Да-да, «не научившийся летать пусть научится быстрее падать», – вспомнилась Алирену фраза Георгия – наверняка из изречений какого-то великого философа.

Увы, философия мало способствует хитрому процессу ловли ядовитых древесных лягушек.

Лимонно-желтое ядовитое создание сказало: привет, ищи меня свищи!

Стряхнув с лица неведомо откуда взявшуюся паутину, Алирен сел, потом осторожно поднялся на ноги.

Нет, вроде бы все обошлось. Обо что же его угораздило так неудачно споткнуться?

Юноша оглянулся, ожидая увидеть кочку, корягу или заросший мхом ствол поваленного дерева, чуть выдающийся над землей. Но ничего подобного тут не было и в помине. Вместо кочки в метре от него неподвижно лежало тело человека.

Точнее, то, что от него осталось.

Несколько секунд Алирен тупо и отрешенно смотрел на это, словно силясь осознать, что же, собственно, перед ним.

Потом юноша медленно попятился.

Во рту внезапно стало сухо, и Алирен вдруг явственно ощутил, как шевельнулись волосы под капюшоном. Он, сделав над собой усилие, отвел взгляд, однако перед глазами все равно мелькали фрагменты увиденного: обглоданная до кости рука, разорванное горло, кровавые лохмотья вместо лица, изодранная на груди и животе одежда.

Кем был убитый, Алирен сказать не мог. Ясно было одно – погиб он недавно, может быть, за несколько часов до того, как здесь появился искатель ядовитых лягушек. И погибший был из Эльсинора – откуда же еще, других поселений поблизости нет.

Алирен остановился, пересиливая ужас. И в то же время что-то в этом трупе было непонятным, неправильным.

Стоп, да у него же кинжал в ножнах. И арбалет за спиной. «Почему?..» – с удивлением подумал юноша. Такого просто не должно быть.

Превозмогая отвращение, Алирен сделал пару шагов, чтобы рассмотреть изуродованное тело. Вот-вот, именно: кинжал в ножнах. И мелкий кустарник, и хвощи-недоросли поломаны и примяты только там, где упал Алирен, – никаких следов борьбы здесь и в помине нет. Это что же выходит: на человека напали, а он даже не вспомнил об оружии?..

Почему?

Как будто шел он себе по лесу, увидел кого-то, кого совершенно не следует опасаться. Возможно, даже поздороваться захотел. Тут его и зарезали. А потом зачем-то изуродовали тело. Зачем? Чтобы походило на то, что на человека поохотилось какое-то животное? Чтобы не догадались, чьих рук это дело?

Пустые глазницы, заполненные запекшейся черной кровью, казалось, смотрели прямо на Алирена.

И тут нервы юноши не выдержали.

Он повернулся, стараясь сдержать гадкий приступ тошноты, а затем почти бегом бросился в направлении Эльсинора. О сидящей где-то в траве под деревом желтой недотроге Алирен даже не вспомнил. Ему хотелось только одного – оказаться как можно дальше от этого жуткого места.

…Первым живым человеком, на которого наткнулся Алирен, оказалась Инга. Он буквально пролетел мимо нее, потом остановился, обернулся. Девушка увидела неестественно бледное лицо и растрепанные волосы – капюшон он давно уже откинул, а на дождь не обращал никакого внимания.

– Ты откуда? Что случилось?

– Э-э, – промычал юноша, пытаясь кое-как совладать с эмоциями, а заодно – отдышаться. – Сейчас все расскажу, только надо, чтобы мы были вдвоем, – он огляделся – нет, никого больше поблизости не было. – Там… – Алирен показал рукой куда-то в сторону леса. – Там труп, понимаешь!.. Человека убили!.. Кого-то из наших.

– Да ты с ума сошел? Какой труп? Кого?! – Инга сделала круглые глаза, поняв лишь одно: так не разыгрывают. От удивления и ужаса она даже выронила ведро с водой, которое, вероятно, предназначалось для их кухни.

– Не кого, а чей. – Алирен глубоко вдохнул, пытаясь хоть как-то прийти в себя. А потом в нескольких фразах он рассказал, что видел.

– К Георгию. И срочно, – сказала Инга, даже не дослушав до конца.

Георгию не нравилось название Эльсинор – история принца Гамлета закончилась несчастливо.

Но сейчас ни Инге, ни Алирену и дела не было до того, как поселение называть. Еще одному землянину из поселения теперь все это будет безразлично – вот что страшно. И, самое главное, совершенно непонятно, кто и из-за чего с ним так расправился.

– Пускай народ созывает, – говорила Инга. – Там и решим. Вот я не помню, у нас кто-нибудь в ментуре работал? Вроде был кто-то… Ну, точно, Джерард! И кто-то из французов, из этих самых «рыцарей-тамплиеров». Вот пусть и разбираются.

– Инга, послушай, – Алирен ухватил девушку, которая уже приготовилась было со всех ног бежать к Георгию. – Самое главное: тебя сегодня с утра кто-нибудь видел из своих?

– Вроде нет. А что?

– Да так… Ты же слышала все эти рекомендации – из поселения выходить только группами. А я-то один, понимаешь?

– Да. – Инга кивнула. – А кстати, что ты один там делал?

– Надо было, – Алирен мрачно усмехнулся. – За лягушками охотился. Почти как Базаров в «Отцах и детях». Так скажешь, что со мной была?

– Ладно, – ответила «дева-валькирия» после того, как честно попыталась вспомнить школьную программу по литературе – и честно не смогла. – Все равно сейчас туда все ломанемся…

Кажется, вся эта история с неопознанным трупом вызвала у нее не ужас, а бешеный приступ любопытства. А сказать, что нашла мертвое тело вместе с Алиреном, означало лишь одно: она-то точно отправится на место преступления. В том же, что это именно преступление, Инга не усомнилась ни на секунду.

* * *

– Так. Сейчас объявляем экстренный Совет и, видимо, общий сбор.

Лицо Георгия нисколько не изменилось после услышанного – было даже не слишком понятно, как он прореагировал. Ни ужаса, ни нервного срыва – ничего подобного на этом аристократическом лице не отразилось.

– Вы двое оставайтесь здесь, а лучше отправляйтесь сразу к Круглому Столу. Я присоединюсь попозже. Хотя стоп… Нет, лучше до поры до времени никого не будоражить. Идемте!

Инга как секретарь была вполне привычна к походке своего «шефа», а вот Алирену пришлось поспевать за ними почти бегом. Георгий направился не куда-нибудь, а прямиком к «замку» ярла. Сигурд должен был оказаться на месте.

Так и случилось. Правда, парень, с немного отрешенным видом сидевший на крыльце терема, не очень-то хотел пропускать туда взволнованных Георгия, Алирена и Ингу. Но через минуту показался и сам Сигурд, взглядом отославший своего ординарца (тот исчез тут же, как не было его). Ярл был в доспехах, с тяжелым мечом в руке – по всей видимости, он посвящал тренировке любую более или менее свободную минуту. Время, на которое был назначен турнир, приближалось, и он хотел совершить невозможное: владеть оружием не хуже, а лучше, чем прежде, до ранения.

– И с чем пожаловали? – улыбнулся Сигурд. Судя по хорошему настроению, дела у него продвигались очень даже неплохо.

– Со свежим трупом, – мрачно сказал Георгий и, кивнув на Ингу и Алирена, коротко пересказал, что случилось.

– Шум подымать не стал? И правильно. Значит, так – берем нескольких из моих, кто посерьезней, потом – капитана или Мастера Анри, кого застанем. И вперед.

* * *

К вечеру то, что осталось от человека – его экспедиция так и не опознала, – доставили в Эльсинор. Алирен валился с ног от усталости, да и ушибленная спина болела теперь немилосердно.

Но надо было говорить, точнее – давать показания.

Джерард слыл легендой Эльсинора – не такой, как Сигурд или Ингвар, но все же, все же… В этом маленьком, похожем на встрепанного подростка человеке лет двадцати семи от роду никто не признал бы старшего лейтенанта милиции. А это было именно так. Но в местный фольклор он вошел даже не благодаря тому, что был «своим в доску ментом». Было у Джерарда одно хобби – весьма распространенное по крайней мере в том мире: пить все, что горит. Столько самогона не смог бы выпить никто в земном поселении. Остаться после этого почти трезвым и вполне соображающим – тем более.

А вот Джерард мог.

Чем и гордился.

Правда, в дозоры «свой мент» ходил совершенно трезвым.

Впрочем, о том, что Алирен нарушил предписание, не догадался никто. В конце концов, ведь это именно он наткнулся на тело убитого. Сейчас гораздо важнее оказалось другое – что именно произошло. И Джерард добросовестно расспрашивал Алирена о месте преступления, о том, обратил ли он внимание на какие-нибудь следы борьбы, или же этих следов не было вовсе, на то, оставались ли какие-нибудь следы на земле, или их уже размыл дождь.

Алирен добросовестно ответил на все и был, наконец, отпущен. А Инге ничего не оставалось делать, как все показания подтвердить – в конце концов, была же она в том месте, где погиб человек.

Убитого опознали быстро – по оружию и одежде. Тут же стало понятно, почему его не смог опознать Алирен: погиб парень из «случайных», тот самый, который однажды очень неудачно возразил Сигурду – настолько неудачно, что попал под горячую руку и арбалетный болт.

– Ну вот что, – проговорил Джерард, покончив с допросом свидетелей и осмотром тела. – Место преступления ночью мы осматривать не станем. Я пройдусь туда завтра с утра. К тому же вы все там уже наверняка повытоптали, хотя, может быть, на что-нибудь все-таки забыли наступить. А пока что я сказать ничего не смогу.

– Совсем ничего? – спросил помрачневший Георгий.

– Совсем. Кроме, пожалуй, того, что раны нанесены не ножом. Возможно, какое-то животное. Предположим, он защитил горло рукой – рука оказалась объедена. А потом… Потом его просто распотрошили.

– Мертвого?

– Да. Если хочешь – к счастью, да. Об остальном тебе Олли пускай завтра расскажет. И мне заодно. К тому же у меня есть еще одна версия.

– И какая же?

– А такая: его сперва зарезали, притом кто-то хорошо ему знакомый. Вон тот парень – Алирен – заметил: арбалет был за спиной, нож не вынут. А случилось все не мгновенно – все-таки руку он успел поднять, когда почувствовал, что дело плохо. А потом кто-то решил обставить дело так, будто бы поработал какой-нибудь зверь.

– А если так, то убийца…

– В нашем лагере, вот он где… Знаешь, сегодня уже ничего расследовать не получится. Давай-ка пойдем к кому-нибудь, у кого есть чем-нибудь освежиться.

Георгий в который уж раз болезненно поморщился при слове «лагерь». Не любил он это слово, очень не любил. Что-то очень мерзкое оно ему напоминало – особенно сегодня.

– Ты же знаешь, я не пью, – резко ответил он.

– Ну и напрасно. – Джерард открыл дверь, ведущую из оборудованной Георгием мастерской, где и состоялась беседа с Ингой и Алиреном. – Я бы на твоем месте сегодня напился, – сказал он на прощание.

И оптимизма этими словами отнюдь не прибавил.

* * *

Значит, вот оно как складывается.

Убийство в Эльсиноре.

Из-за чего?

Из-за неразделенной любви, точнее, из-за ревности? А если еще точнее, то из-за глупости?

Чушь собачья!

Не может такого быть. Во-первых, дураков старались сюда не брать. Во-вторых, нравы в Эльсиноре достаточно вольные, пожалуй, иногда даже чересчур вольные. И отлично – мотив ревности отпадает, в таких тусовках она не приживается.

Ссора из-за имущества, попытка ограбить?

Ну, такие вещи точно уж остались на Земле, по крайней мере, очень и очень надолго. Нынешнее поколение проживет без краж и ограблений. А если повезет – люди Плацдарма навсегда об этом забудут.

А вот месть – это уже теплее.

А в самом деле, кто-то кому-то сильно досадил. Настолько сильно, что он решил прирезать своего соседа или бывшего приятеля. А потом замаскировать убийство – мол, какой-то местный хищник постарался.

И наконец, есть версия, что тут поработал маньяк. Н-да, самая экзотичная и самая мерзкая версия.

И в любом случае виноват будет он, Георгий. Он отбирал людей. Через него все шло. Он хотел создать здесь, в новом прекрасном, пусть и очень диком, мире свое сетевое общество. Люди живут как бы разобщенно и отдельно друг от друга, разбившись на маленькие индивидуальные команды (или семьи). Но если случится общая беда или понадобятся какие-то совместные усилия – вот тут все командочки соберутся в единый кулак. Стихийно возникнут лидеры, а когда нужда в них пройдет, лидеры вновь станут обычными гражданами. Не стая, где вся жизнь проходит под бдительным оком вожака. Не стадо, где нет жесткой иерархии, зато все могут и должны копировать повадки главного барана. Нет, общество разумных людей.

В свое время Георгию довелось наблюдать нечто подобное, но лишь в новостях, поступающих по Интернету из одной революционной страны. (По телевидению ничего подобного не показывали.)

«А почему мы так не можем?» – размышлял Георгий. Не потому ли, что живем вроде бы коллективом как раз тогда, когда нам того не надо. Когда коллектив – только досадная помеха. А вот когда и в самом деле надо бы оказаться вместе – в этот момент каждый будет сам за себя.

Так и зародилась идея сетевого общества. Впрочем, как зародилась, так могла и угаснуть – если бы не некое очень странное послание по электронной почте и все, что за ним последовало.

Но коварный и жестокий убийца в сетевом обществе?! Вот что стало подлинным кошмаром для Георгия. Пожалуй, он вздохнул бы намного спокойнее, если бы выяснилось, что убило охотника какое-нибудь кошмарное существо, которое намерено вот-вот сожрать все остальное поселение. В конце концов, какова бы ни была тварь – побороть ее намного легче.

Надо срочно, немедленно поговорить с Химерой. Вот кто может кое-что узнать.

Георгий открыл дверь.

– Только не говори мне, что ты обо мне вспоминал и я теперь долго жить буду! И так уже немало на свете живу, – она попыталась улыбнуться.

– Что народ говорит? – Георгий тоже не смог выдавить из себя подобие улыбки.

– Народ… По-разному, знаешь ли. С подачи милой Инги кое-кто считает, что в Эльсиноре завелся маньяк. Правда, это не самый неприятный вариант.

– Интересно, что может быть еще хуже? – спросил Георгий, когда Химера присела на лавку около печатного станка – копии того, которым пользовался первопечатник Иоганн Гуттенберг.

– Что хуже? – переспросила она. – То, что это не работа сумасшедшего маньяка, а чья-то очень даже осознанная месть.

– Что?

– Что слышал. Месть. Причем прикидывают, кто именно и как именно мог все сотворить. Имя главного подозреваемого тоже называют.

– И кто он?

– Сигурд.

– Да ведь это же чушь! – Георгий прошелся взад-вперед по мастерской так, что пламя светильника слегка затрепыхалось. – Собачья чушь! Я его знаю вполне достаточно. Он, конечно, вожак стаи, его не сдерживать – и в самом деле феодалом средневековым станет. Но чтобы убить, да еще так…

– Я тоже полагаю, что убил не Сигурд, – сказала Химера. – Только ты объясни все это господам «случайным». Они, правда, теперь даже готовы пойти в бой за Ингвара… и за тебя. По крайней мере, на словах.

– С-спасибо, – прошипел Георгий. – Надеюсь, эта версия – не с подачи Инги? Иначе дождется – рассчитаю!..

– Успокойся, она тут ни при чем. Просто «случайные» кое-что сопоставили. Во-первых, с утра Сигурд отсутствовал – проверял дозоры. С собаками, между прочим. Думаю, не надо объяснять, что такое кавказские овчарки и что они могут сотворить с человеком. Дружинники, может, и видели, как их ярл куда удалился. А может, и сами участвовали в убийстве – кто ж сознается?

– А глаза? Почему были выдавлены глаза? Такого-то овчарка не сделает?!

– Очень просто. Труп пролежал несколько часов. За это время прилетела какая-нибудь птица, клюнула – ну вот и результат. По крайней мере, для «случайных» это – объяснение.

– Что они еще успели объяснить?

– Мотив преступления. Мол, парень в свое время от Сигурда пострадал. И недолюбливали они друг друга.

– Да уж, великой любви там точно не было. Сигурд с удовольствием выселил бы отсюда «случайных» куда-нибудь за Можай, а прочих заставил бы ходить строем.

– Во-во, именно. А посему он решился убить безоружного. Притом говорят, что это может и повториться. Даже возможных жертв определили – кто Сигурду чем-нибудь когда-то не угодил.

– Сигурд – и убить безоружного? Вот уж худшей глупости я здесь не слышал.

– А что ты хочешь от них? Смотрели голливудские фильмы да ваши бандитские сериалы – вот и возомнили себя великими сыщиками.

– Что Ингвар?

– Молчит пока. Можешь к нему зайти, он сейчас в госпитале – Олли осмотр и вскрытие проводит. Конечно, всего не выяснит – она не судебный медик, да и оборудования у нее нет. Зато Джерард там же – лучше к нему не подходить.

– Это почему?

– Потому что он на меня разок дохнул – и я, бессмертная Богиня, едва не померла. Сколько ж в него гадости вливается?!

– Остальные как?

– Взбудоражены. Сегодня спать половина народа просто не будет. Запрут двери жилищ… Капитан посты проверяет, попробовал Ингвару мозги прочистить насчет ядовитых стрел… Жизнь продолжается, в общем.

Георгий подошел к ней. В колеблющемся неярком свете лицо Химеры казалось бледным и усталым, чего просто не могло быть – по факту.

– А ты сама что думаешь? – медленно расставляя слова, спросил он.

– Понятия не имею, – ответила Химера. – Это может быть кто угодно. И что угодно. Я не всесильна, сколько же раз объяснять. Убийцу придется найти и наказать вам самим…

* * *

«Ну вот, теперь мы докатились до закрытых заседаний, – устало думал Георгий на следующее утро. – Так дальше пойдет – тайную полицию придется создавать, и… Прощай, вольное общество».

На сей раз Совет собрался все в той же мастерской. Ингу не пустили – как и тех, кто хотел поучаствовать. Георгий настоял, чтобы ни одного из «случайных» не было не то что на Совете – а метрах в двадцати от мастерской.

Народ и в самом деле был взбудоражен.

Это ощущалось во всем – во взглядах, в мрачном молчании, царившем на открытых кухнях. Многие – не только Георгий – не спали этой ночью. Что же до Георгия, то ему удалось забыться только под утро, и сон был мрачным: снились ему какие-то кошмары, обычные люди превращались в полуразложившихся зомби, ему приходилось бежать, отстреливаться от какой-то нечисти. Проснулся он после этого совершенно разбитым, как будто и в самом деле ему пришлось пережить бегство от толпы разъяренных вампиров.

Впрочем, пробуждение и хмурое утро не сулили ничего хорошего. Разъяренные чудовища из сна – черт с ними, а вот вполне реальный душегуб…

Мрачными выглядели все участники Совета – от Ингвара до Эвелины. Сигурд нехорошо посматривал на своего бывшего приятеля и нынешнего соперника – видимо, слухи о настроениях в Эльсиноре уже до него дошли.

Единственным, кто сохранял невозмутимость, был Джерард. Кажется, голова у него после вчерашнего нисколечки не болела, похмельем этот человек не страдал вообще. Он, вопреки всем традициям, и открыл Совет.

– Всем все уже известно? Тогда довожу свои выводы. Первое: погибший вполне мог быть убит одним из живущих в Эльсиноре. Вне подозрений только те, кто имеет твердое алиби, кто находился здесь все вчерашнее утро.

Единственное, пожалуй, что мешало Джерарду, – отсутствие четкого измерения времени. Так и просились ему на язык «около девяти тридцати», «с девяти до одиннадцати ноль-ноль». Но в нетехногенном поселении землян время мерили теперь по солнцу.

«Свой мент» кратко сообщил все, что уже и без того было известно: убитый не доставал оружия, что нехарактерно для обычного нападения, когда видишь противника. Значит, либо его убили неожиданно, либо…

– …либо убийца не показался ему опасным, – закончил Джерард. – Олли расскажет о результатах вскрытия. Она же даст успокоительное всем, кому оно после этого потребуется.

Все сидели молча, шутка обстановки не разрядила.

То, что сообщила Олли, слушать было донельзя тягостно, хотя никто в обморок, разумеется, падать не стал. Незадачливый охотник буквально был вскрыт, многие внутренние органы отсутствовали напрочь.

«Интересно, а Олли смогла сегодня позавтракать?» – невпопад подумал Георгий, но, слушая уверенный голос супруги Ингвара, решил, что не только позавтракать, но и еще поужинать вчера, уже после того, как госпиталь превратился в анатомический театр.

– И я склоняюсь к тому, что все раны нанесены каким-то животным, – закончила она свой короткий доклад.

– Например, собакой, – проговорил Ингвар.

– Давайте уж сразу начистоту – кавказской овчаркой, – Сигурд иронично улыбнулся, но в неясном свете мастерской его ухмылка показалась вполне вампирской. – Кавказской овчаркой – а лучше, если собачка была не одна, и стая выполняла волю своего хозяина. Теперь остается только выяснить, кто же такой этот злой хозяин, который натравливает злых псов на мирных «случайников»? Ты, часом, не скажешь?

– И скажу. – Ингвар тяжело посмотрел на Сигурда, пригладил зачем-то бороду, потом встал. – Ты, Сигурд, очень правильно костеришь не-дружинников за дисциплину. И я почти всегда с тобой согласен. Вот только с себя надо начинать! Собаки у тебя расхаживают без поводков и без намордников, и поэтому… Я не утверждаю, что кто-то их натравил, я даже не говорю, что это они…

Он хотел еще что-то добавить, но Сигурд не дал Ингвару закончить речь. Злость, копившаяся в нем с того момента, когда он узнал, какие слухи ходят о нем в Эльсиноре, наконец, получила возможность выплеснуться. Он вскочил с места:

– Этим собачкам многие здесь обязаны и жизнью, и здоровьем! А ты… Ты лучше за бультерьером своим безбожным следи! Олли, – голос ярла стал тише, – я понимаю, что ты ничего не станешь доказывать, но раз ты тут единственный судмедэксперт… ответь хотя бы себе: бультерьер – эта ваша сумасшедшая наземная акула – мог загрызть вашего несчастного «случайника»? И скажи-ка, друг дорогой Ингвар, есть у тебя хоть одно основание подозревать меня или кого-то из дружины?

Георгий не следил ни за Ингваром, ни за Сигурдом. Не до того ему было. Он во все глаза смотрел на Эвелину, отлично зная, что эта девушка способна натворить, если ей перейти дорожку. Или – что едва ли не более страшное преступление в глазах Эвелины – оскорбить обожаемого ею Сигурда. И самое главное – противодействовать ей было бы совершенно невозможно…

Тролль, между прочим, погиб именно после проклятия Эвелины – и Георгий об этом отлично знал.

Однако сейчас девушка сидела смирно, с немного отрешенным видом, как будто все происходящее на Совете ее не касается. Так может себя вести только смертельно усталый человек. «А не означает ли это, что она…» – Георгий прогнал непрошеную мыслишку. Если еще и он сейчас начнет подозревать всех подряд, очень скоро случится беда.

– Послушайте, вы, оба! – Спорщики на мгновение замолчали, и этим воспользовался капитан. – Когда мы найдем настоящего убийцу – а мы его найдем! – вы оба сгорите со стыда! Пока сказано все, что есть? – Он обвел взглядом угрюмых притихших людей. – Тогда предлагаю сделать следующее. Всем сейчас нужно разойтись. Разойтись, а не расходиться! Сигурд и Ингвар, если хотите беды для всех – можете продолжать спор. Всех собак – на поводок и в намордники, иначе люди не успокоятся. Сегодня же продолжить следствие – этим займется Джерард…

– И Георгий, я надеюсь, – подал голос «свой мент».

– Там и решим. И еще – отравленные стрелы раздать тем из ополченцев, кто более-менее подготовлен и не склонен пить на посту, – сказал Георгий. – Возможно, мы имеем дело с очень опасным животным.

– Сергею они бы не пригодились, – ни отравленные, ни простые, – пробормотал Ингвар, но все же согласился с таким решением.

Расходились молча и быстро. И в хмуром воздухе Георгий, вышедший из мастерской последним – какая уж сегодня работа! – вдруг почувствовал напряжение. Эльсинор, поселение весьма милых и симпатичных (за небольшими исключениями) людей, вдруг стал мрачным, как серое небо в просветах между деревьями.

* * *

Если бы она могла, она просто-напросто перегрызла бы глотку этому бездарному бородатому горлопану.

Собачки ему помешали!

За своим Дьяволом лучше бы следил. И за народом своим… Интересно, что бы сделал Сигурд, если бы кто-то из дружинников стоял пьяным в дозоре?

Нет, такое даже в голову прийти не может!

Но она сейчас не могла тратить силы на проклятия. Ингвар, возможно, получил самый большой приз в своей жизни – саму жизнь. После истории с Троллем Эвелина не сомневалась, чем может закончиться ее проклятие.

Но не сейчас, не сейчас…

Сейчас ее силы нужны только одному человеку.

И этот человек окончательно поправится. Она в том поклялась – и сделает это во что бы то ни стало, не останавливаясь на полдороге. Конечно, если бы Сигурда попытались напрямую обвинить на Совете или даже схватить – вот тогда она собрала бы волю в кулак, и еще неизвестно, кто смог бы уйти с этого Совета, а кто – нет.

Впрочем, опасность еще не миновала.

Все собаки посажены на поводки в вольер, на всех надели намордники – а толку-то?

Пересуды идут. А если «случайные» схватятся за оружие…

Вот тогда-то и могут потребоваться все ее возможности! А пока надо спокойно слушать идиотские речи на Совете.

Сигурд ничего не говорит, но она-то сама в зеркале видит – осунулась за последние дни, побледнела.

Что ж поделать, возможности ведьм отнюдь не беспредельны…

Зато сила воли и терпение у них явно не имеют границ.

Глава 12

Подозрения и ненависть

Неприятности бывают разные.

То, что стряслось в госпитале у Олли через три дня после обнаружения в лесу мертвого тела, было – на фоне всего прочего, происходившего в Эльсиноре, – совершенно не смертельной неприятностью.

Однако ж она случилась.

Проще говоря, иссяк запас сонного зелья, собранный в свое время Эланой, Светой и самой Олли.

Оно бы и не закончилось так быстро, но случай в лесу и атмосфера дикой нервозности, охватившая все земное поселение, свели сонное зелье на нет. К Олли приходили, чтобы получить очень гадкое на вкус, но необходимое пойло, целыми толпами.

Прежде можно было бы самим девушкам отправиться за зельем либо взять кого-нибудь в сопровождающие. Теперь же, поскольку версию о маньяке так и не смогли опровергнуть, никто их из поселения не отпустил бы.

Так что, когда вместо обычной работы Элана попросила Алирена по поручению Олли сходить за листьями «сонного дерева» – такие деревья росли совсем неподалеку, часа три-четыре ходу к границе леса и саванны, – он не удивился.

Он только и спросил, кто пойдет вместе с ним – Подорожник уже ушел на рыбную ловлю.

– Я тут упросила одного из соседей, Гарольда, – Элана показала рукой в сторону ближайшего жилища. – А остальные там, видите ли, чем-то очень заняты. Тьфу – как зелье клянчить, так они первые, не спится, видите ли, успокоительное им дайте. А как самих попросить что сделать, так хрен дождешься! – и с уст девушки сорвалось не самое приличное, зато точное выражение.

Сборы заняли всего несколько минут.

Возвращаясь к «друидскому» навесу, где уже должен был ждать его Гарольд, Алирен наткнулся на Ингвара. Тот стоял с поводком в руке и приторным голоском подзывал своего беспутного бультерьера. Пес, явно сбитый с толку непривычной интонацией в голосе Хозяина, радостно вилял хвостом и нетерпеливо смотрел на Ингвара, полагая, что тот наконец-то – в кои веки раз! – решил с ним поиграть.

Когда Ингвар шагнул вперед, протянув руку к ошейнику, Дьявол отскочил назад, едва не перекувырнувшись через голову, и снова замер.

Кажется, Ингвар потихоньку начинал закипать, видно было, что процесс поимки бультерьера после выгуливания продолжался уже довольно долго – и безрезультатно.

Алирен, не останавливаясь, улыбнулся, наблюдая эту сцену, и в это время одна из перчаток, заткнутых за пояс, – без них к «сонному дереву» прикасаться было бы опасно – упала на землю. Бультерьер, видимо, решил, что это подарок его собачьей судьбы, и, переключив свое внимание на лежащий на земле предмет, подскочил и схватил «игрушку» зубами. Тут же пес бросился прочь, чтобы никто и не подумал отнять у него перчатку.

Ингвар наконец-то разозлился по настоящему и разразился проклятьями по поводу «сумасшедшего Дьявола с шилом в заднице». Он двинулся следом – без особой надежды изловить своего питомца.

Алирен, поколебавшись несколько секунд, решил, что погоня за Дьяволом займет как минимум полчаса, а его, вообще-то, ждут. В конце концов, листья «сонного дерева» вполне можно собирать и одной рукой, а если быть предельно осторожным, то и двумя – безо всяких перчаток.

Теперь просто так из Эльсинора выбраться было нельзя. И добро бы они пошли через местность, которую охраняли ополченцы Ингвара, – так ведь нет, Гарольд – невысокий паренек, чем-то похожий на Гарри Поттера, если б тот снял свои знаменитые очки, – потащил его через участок, где дежурили дружинники. И задержали их минут на двадцать. А куда, а зачем, а точно ли Олли их послала за листьями для своего зелья?

А в порядке ли у них оружие?

«Этот узкоглазый Кор до высадки наверняка служил омоновцем где-нибудь в крупном городе», – устало подумал Алирен, отвечая на десятый вопрос.

Сходство усиливал здоровенный кавказец по кличке Тиран, расположившийся у ног Кора. Пес был в наморднике, но все равно вид имел самый внушительный.

– Мы же о вашей безопасности печься должны, – говорил тем временем командир дозора. – Верно, ребята? – Он обернулся к двум другим дружинникам – парню и девушке.

– Так точно! Денно и нощно! – отрапортовали они.

В этой сцене явно не хватало какой-то существенной детали. Ну да, разумеется – паспорта не хватало, паспорта со свидетельством о временной регистрации, а заодно с вложенным между страниц куда более веским свидетельством – купюрой, которая должна незаметно исчезнуть, пока представитель власти внимательно листает документ.

Не было в Эльсиноре ни удостоверений, ни денег. Зато органы власти уже, кажется, наличествовали.

Алирен предложил взять и вызвать Олли, которая, разумеется, все подтвердит, но так, что дружинникам это наверняка не понравится.

– Ладно, идите. – Кор снисходительно кивнул головой и демонстративно отвернулся, потеряв к Гарольду и Алирену всякий интерес. Юноше хотелось сказать что-нибудь язвительное, но он сдержался, иначе Кор придерется к чему-нибудь посерьезнее.

Плохо он знал Кора, который, правда, никогда в ОМОНе не служил, да и в милиции тоже.

– Так, а к «сонным деревьям», насколько я в курсе, нельзя прикасаться. Перчатки! – потребовал он.

Гарольд, внутренне закипая, перчатки предъявил, а вот Алирен… Доказывать, что можно прекрасно работать одной рукой, было бесполезно.

– Вот видишь, ты едва от смерти уберегся, – наставительно проговорил Кор. – Вперед, за перчатками! А твой приятель подождет пока здесь.

«Да они нас и за людей не считают! – злился Алирен. – Хуже ментов – те хоть не свои, а дружинники… Бывшие свои, вот они кто». Ведь дорвись этот их князь-ярл до власти – и здесь будет концлагерь. Всех заставят ходить строем, разговаривать по команде – для нашего блага, конечно. А Эльсинор обнесут колючей проволокой – сколько ж болотной руды на нее изведут?!

Алирен для своих лет был достаточно образованным юношей, по крайней мере, журнал «Корея» и роман «1984» читать ему доводилось, и чем заканчивается такая «воля к власти», которую ему сегодня продемонстрировали, он отлично знал.

Тюрьмой.

Для всех, кроме Сигурда и, может быть, Эвелины.

Поиск другой пары перчаток отнял минут десять.

Наконец, Кору и его сотоварищам не оставалось ничего иного, как отпустить Алирена и Гарольда.

Пнув не вовремя попавшуюся под ноги кочку, Алирен оглянулся. Дозорная площадка уже скрылась за деревьями. Впрочем, она-то была пуста – дружинники днем дежурили на земле. Их тоже было не видать.

– Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона, – пробормотал Алирен.

Гарольд с этим утверждением согласился, добавив несколько нелестных замечаний в адрес Сигурдовых дружинников и заодно – самого Сигурда.

Алирен лишь поморщился и вздохнул:

– Да знаешь, мы сейчас тоже не лучше. Слабо было все это в лицо им высказать!

– А все равно они не правы, – возразил Гарольд. – Им бы сейчас повежливее себя вести, и так основные подозрения на ярла падают. А заодно – и на них. Видел собачку?

Алирен невольно поежился, вспомнив растерзанного человека. Гм-м, а если то, что болтают, – правда и Сигурд к убийству причастен? Может, следовало бы сейчас «братству друидов» взять и вызвать призрак Сергея – с Троллем-то это получилось. А там можно бы натравить его на Сигурда – вдруг у ярла нервы сдадут, и он каяться начнет или сам побежит признаваться?

Хотя нет, конечно, никуда он не побежит.

Если он сотворил такое, то нервы у него – те еще. Убедится в том, что призрак безопасен, да и рукой махнет.

С другой стороны, если он невиновен, то будет очень сильно разозлен. А Эвелина – у нее-то способностей не меньше, чем у них, – быстро вычислит, кто это подстроил. И вот тогда «братство друидов» схлопочет неприятностей по полной программе – и от дружинников, и от их «великого вождя», и от Эвелины, что едва ли не хуже. Сигурд очень даже запросто всех собак на них спустит – и в прямом, и в переносном смысле.

Гарольд, который шел рядом, внезапно остановился. Алирен не придал бы этому никакого значения – мало ли что там у него случилось, но тот вдруг сильно вцепился ему в плечо:

– Смотри!

– Что? – не понял Алирен, но, оглянувшись на Гарольда, удивился, когда увидел его лицо, выражавшее немыслимое изумление и восторг.

– Да что там такое?

Алирен обеспокоенно развернулся в ту сторону, куда смотрел его спутник, – и тоже застыл соляным столбом, потому что к ним неторопливо направлялись трое… нет, не людей, ни в коем случае не людей. Это были эльфы – именно такие, какие встречаются в каждом героическом фэнтези.

Настоящие?

Откуда они здесь взялись?

Трое – двое мужчин и немыслимой красоты девушка – высокие, золотоволосые, в зеленой, украшенной вышивкой и драгоценными камнями одежде. Миндалевидные сияющие глаза, приветливые улыбки. Шедший первым – похоже, он был главным – имел при себе меч, да и выглядел чуть более нарядным, чем остальные: расшитый серебряным узором пояс, серебряный венец с крупными темно-синими камнями – под цвет глаз эльфа.

Второй эльф и девушка держались чуть поодаль, словно бы смущаясь или слегка опасаясь людей.

Алирен встретился взглядом с призрачно-зелеными глазами хрупкой эльфийки и почувствовал, как на его лице появляется сама собой широкая и, видимо, донельзя глупая улыбка.

Эльфийка слегка наклонила голову, отчего ее роскошные волосы заструились по плечам, подобно расплавленному золоту.

Старший остановился в нескольких шагах от людей, глядя на них с доброжелательным интересом.

Гарольд и Алирен переглянулись.

«Поверить не могу, – подумал юноша. – Живые эльфы! И это не сон! И на галлюцинацию не похоже, да и не с чего им глюки видеть. Откуда они здесь взялись? Что ж теперь в Эльсиноре будет?!» События последних дней напрочь вылетели у него из головы.

Судя по всему, мысли Гарольда были схожими.

– Приветствую вас, – произнес старший из эльфов. Голос у него оказался именно таким, каким и должен был оказаться: мелодичным, певучим, с легким, почти незаметным акцентом. Говорил он, однако, что было почти невероятно, по-русски:

– Я – Эмрис из клана Поющего Замка, это мои спутники – Мириэль и Рандир.

Мириэль?

Алирен был немного озадачен.

Ладно, русский язык можно как-то объяснить магией и телепатией, но как объяснить имена – точно такие, которые встречаются в каждом втором фэнтези.

А Мириэль – это вообще персонаж Толкиена.

– Наши истинные имена будут звучать для вас немного странно, – любезно пояснил Эмрис, видя замешательство Алирена. – Поэтому мы выбрали самые приближенные к ним и в то же время понятные вам, людям.

– Но… откуда вы? – подал голос Гарольд. Похоже, он был совершенно растерян.

На сей раз ответила Мириэль:

– До нас добрался юноша по имени Ник. Ведь он был отправлен с посольством в город эльфов. От него мы и узнали о Высадке, о Эльсиноре и о вас, людях. И вот теперь мы пришли с ответным визитом.

Все верно: когда Ник неожиданно исчез, ходили слухи о том, что он отправился в некий город эльфов, но Алирен таким байкам не верил и не придавал им значения – точно так же, как те, кто их рассказывал.

И вот сюрприз – оказывается, все это было правдой?

– А где же они сами – Ник и Эллор-менестрель? – спросил Алирен.

– У нас в городе. Что же до Эллора… – Мириэль на секунду задумалась. – Человек с гитарой. Да, разумеется, он гостит у нас.

Девушка закинула руки за голову, грациозно, по-кошачьи, потянувшись. Шелковая зеленая туника, плотно облегавшая ее тело, обрисовала гибкую и стройную фигуру.

«Прекрати на нее пялиться, – обругал себя Алирен. – Хорошего же будут гости мнения о наших манерах! Хотя… судя по ее поведению, нравы у них там, в Поющем Замке, еще те».

Мириэль, призывно улыбаясь, смотрела на Гарольда и Алирена с явным интересом.

Юноша непроизвольно шагнул поближе… И вот в этот-то момент из зарослей папоротника с шумом выскочил Дьявол с перчаткой в зубах – должно быть, все это время сумасшедший пес таскал в пасти добычу, с ней и через границу прошел, никем не замеченный. Может быть, бультерьер усовестился (что, впрочем, вряд ли) и решил вернуть перчатку Алирену, может, просто вздумал пробежаться за знакомыми ему людьми – кто знает.

Но и он, растерявшись, застыл при виде эльфийских послов.

Однако продолжалось это не более секунды. А потом пес выпустил перчатку и, оглушительно залаяв, бросился к ним – знакомиться. Тонкий короткий хвост завертелся подобно пропеллеру, что означало радость встречи и искреннее бультерьерское дружелюбие.

Алирен похолодел.

Эльфы могут испугаться, решить, что это нападение, – и что тогда?

– Дьявол, ко мне! – заорал он.

Бесполезно – пес, не признававший даже авторитета хозяина, разумеется, его не послушал.

Эмрис пригнулся и отпрыгнул в сторону, не сводя глаз с гавкающей собаки, после чего оскалился и пронзительно зашипел.

Бультерьер замер, словно бы наткнувшись на невидимую преграду, а затем взвыл и, кинувшись на Эмриса, вцепился эльфийскому владыке в ногу чуть выше колена. Шипение перешло в дикий визг, а в следующее мгновение на еще не успевшего понять что к чему Алирена набросилась Мириэль.

Юноша инстинктивно отшатнулся от красавицы.

Это и спасло ему жизнь – неведомо откуда появившиеся длинные и острые когти эльфийки распороли ему не горло, а всего лишь плечо. Алирен вскрикнул от боли, за какую-то долю секунды осознав, кто убийца и почему Сергей не сопротивлялся.

Не маньяка встретил он и не Сигурда с дружинниками и собаками…

Лицо Мириэль, искаженное злобной гримасой, стало жутким. Из приоткрытого рта высунулся длинный извивающийся язык – скорее, это было даже не языком, а щупальцем.

Как у «нетопырей»…

– Ал, справа! – Гарольд предупредил вовремя: Алирен резко дернулся, и еще одно щупальце, принадлежавшее второму «эльфу», пронеслось мимо.

В глаза, стало быть, целятся…

Нож…

Достать нож, иначе убьют.

Глухо рыкнув, «эльфийка» врезалась в Алирена, сбив его с ног, и, таки добравшись зубами до предплечья, вцепилась в него.

Алирен попытался сбросить ее, одновременно дотянувшись до ножен.

Бесполезно – «Мириэль» впилась в него, как клещ.

Рядом хрипло ругался Гарольд, отбиваясь от второго «эльфа», а чуть поодаль катался живой клубок из владыки и грозно рычащего бультерьера.

«Она сейчас убьет меня!» – похолодел Алирен.

Его пальцы наконец-то сомкнулись на рукояти кинжала. Нет, он так просто не сдастся!

Его движение не укрылось от «Мириэль», которая тут же, шипя и лязгая совершенно не человеческими зубами, перехватила его руку. И тут же «эльфийка» взвизгнула, на мгновение ослабив хватку. Дьявол все же сумел обратить «Эмриса» в бегство и мгновенно переключился на других противников.

Воспользовавшись секундным замешательством «эльфийки», Алирен наконец-то выхватил кинжал из ножен.

«Она не девушка, это вообще не человек!» – накручивал себя юноша.

К тому же «Мириэль» потеряла последние остатки прежней красоты – теперь перед ним было отвратительное существо, нисколько не напоминавшее прекрасный прежний образ.

И Алирен ударил изо всех сил.

«Мириэль» издала странный булькающий звук, дернулась, словно гигантское насекомое, и откатилась в сторону, напоследок всадив Алирену когти в правый бок.

Пошатнувшись, она вскочила на ноги, отбиваясь от яростно гавкающего бультерьера, который, впрочем, не оставил вниманием и второго «эльфа», яростно куснув его за ногу.

Возможно, именно это и спасло жизнь Гарольду.

Правый бок Алирена нестерпимо жгло, одежда мгновенно намокла, а каждый вдох давался с большим трудом. Юноша кое-как приподнялся на локте, с изумлением и пока еще без испуга глядя, как по земле рядом с ним расползается темно-красное пятно. Он был не в силах поверить, что это – кровь.

Второй «эльф» возник рядом с Алиреном словно бы из ниоткуда. Нижняя часть его лица была вымазана красным, изумрудного цвета тунику усеяли бурые пятна. Но Алирена ужаснуло даже не это: половины колчана со стрелами у «эльфа» не было. Оперение стрел было в целости, а дальше шли какие-то лохмотья, сочившиеся желтоватой слизью. Вероятно, «колчан», оказавшийся всего лишь частью шкуры существа, откусил бультерьер.

Что-то отрывисто рыкнув, «эльф» исчез среди деревьев, «Мириэль», поднявшись с земли, последовала за ним. На бегу она обернулась, с ненавистью сверкнув глазами (хотя ненависть, возможно, почудилась юноше). А потом «эльфийка» как будто растворилась в зелени леса.

Теперь о сражении на поляне напоминали лишь пятна крови, примятая трава да двое людей и торжествующая собака.

Мыслей у Алирена не осталось никаких.

Он не удивился бегству «эльфов».

Совершенно машинально ступая по траве, он, зажимая правый бок, подошел к Гарольду. Тому, кажется, пришлось еще хуже – глаза были целы, но весь лоб оказался залитым кровью.

Парень пытался подняться с земли и не мог этого сделать.

– Что это? Кто они? – тихо спрашивал он.

Видимо, к ранению прибавился шок от пережитого ужаса.

Алирен даже не смог обрадоваться, когда на поляну серой тенью метнулась огромная кавказская овчарка. Это был Тиран.

Собака обежала поляну, вздыбив шерсть и глухо рыча, оглянулась и пару раз гавкнула для порядка на бультерьера, который, будучи неспособным осознать собственный подвиг, ухватил отброшенную перчатку Алирена и вновь принялся за игру.

Впрочем, некоторое благоразумие у пса еще оставалось – задирать кавказца он не осмелился.

Все еще зажимая рану ладонью, Алирен застонал от боли и сел на землю. На какое-то время его сознание отключилось, хотя это продолжалось совсем недолго.

Когда он вновь открыл глаза, над Алиреном возвышался Кор.

Смуглое лицо дружинника стало серым, а невозмутимость вместе с омоновскими ухватками куда-то напрочь исчезла.

– Ал, потерпи немного, сейчас соорудим носилки. Говорить можешь? Кто это был? Ты можешь сказать, кто?! – спрашивал Кор.

– Не люди… Они – не люди. Эльфы, – еле слышно произнес Алирен и сам поразился тому, что громче говорить он отчего-то не может. – Это были эльфы… – повторил Алирен, чувствуя, что мир вокруг начинает затягиваться серой пеленой.

* * *

– Как там они?

Элане уже приходилось отвечать на этот вопрос, притом – не раз.

– Неважно. Хреново, вот как! – вспыхнула она.

Ни Инга, ни Зимородок на это не обиделись – злость Эланы была направлена всяко не на них. А на то, что едва не убило Алирена и Гарольда.

Причем что это было – оставалось невыясненным.

– У Гарольда – сотрясение мозга. А у Алирена – бок разодран до костей, ребра видны. И оба потеряли много крови, Олли и то ужасалась. Просто кошмар!

– В себя-то они пришли? – спросила Зимородок.

– Только Алирен. И то ненадолго. И потом, я боюсь, не съехала ли у него крыша. Все про эльфов каких-то говорил, мол, они и напали. Олли успокоительного ему дала, заснул сейчас.

– Про эльфов? Значит, ни собак, ни маньяка не поминал… – протянула Инга.

– Дался тебе этот маньяк! – Элана невесело рассмеялась. – Не было там маньяка. А собаки вообще их спасли. Если бы не Ингваров булька, им бы там точно конец пришел.

– Я вот что думаю, – медленно, словно бы в такт своим неспешным мыслям, проговорила Зимородок. – Надо смотреть, кто станет следующим…

– Да кто угодно! – воскликнула Элана и тут же осеклась: – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Смотри, – продолжала Зимородок. – Совсем недавно неприятность случилась с Подорожником, так? Не знаю, как он там с «нетопырями» договорился или нет, но в госпиталь попал…

– Он же мозгов мог лишиться – напрочь, – кивнула Элана. – Мне говорила… э-э… Олли… – Она замолчала.

– Вот именно. Хорошенькие переговоры, не находишь? Это – во-первых. Потом – Алирен. Сперва он находит убитого. Инга, Джерард что-нибудь говорил о том, сколько труп пролежал в лесу? Они с Олли это выяснили?

– Вроде не выяснили. – Инга задумалась. – Может, несколько часов…

– А может, и час, и полчаса, так? Возможно, кто-то знал, куда Алирен отправится, поджидал его. А потом что-то случилось…

– Думаешь, он знает, что Алирен живет в Эльсиноре, но не представляет, как он выглядит? – Элана недоверчиво посмотрела на подругу.

– Может, оно и так. Мне кажется, там не человек орудовал, – развивала собственную идею Зимородок. – Или этот Сергей его просто вспугнул. Во всяком случае, труп нашел именно Алирен.

– Так к чему ты клонишь? – У Инги закончилось терпение, к тому же ей надо было отправляться на Совет.

– А к тому, что я бы на твоем месте пока из Эльсинора – ни ногой! И ты, Элана, и я, и Подорожник. Да и здесь нам надо быть поосторожнее. Может, надо и Эвелину предупредить, хоть она и стерва порядочная. Помнишь, Элана, она Сигурда лечила точно так же – магией. Кто-то чувствует, кто мы на самом деле, – и объявил на нас охоту. При помощи тварей или кого-нибудь еще.

Элана лишь недоверчиво хмыкнула и провела рукой по рыжим волосам:

– Ну и паникерша ты, Зимушка.

Однако же про себя Элана твердо решила – немедленно поговорить об этой истории с Химерой.

А вдруг Зимородок права?

По крайней мере, осторожность еще никому не мешала.

* * *

– Ну так что, Ингвар, история меня, кажется, оправдала?

Георгий, несмотря на то что Совет собрался по поводу уже не просто чрезвычайному, а скорее катастрофическому, позволил себе улыбнуться. Уж кто-кто, а Сигурд на Фиделя Кастро, которого только что вольно процитировал, никак не походил. Вот бородач Ингвар – нахохлившийся, сжавшийся, ждущий атаки на себя, – он, пожалуй, на Фиделя походил сейчас больше. Только не на вождя кубинцев, а на молодого лидера неудавшегося восстания, ожидающего судебного процесса (там-то Фидель и произнес: «История меня оправдает»).

Ингвару сейчас нечего было возразить. Версия о причастности Сигурда к убийству, в которую он сам не особенно-то и верил, но вольно или невольно поддержал, рассыпалась в прах. А вот враждебность никуда не делась, она сейчас витала над всеми на Совете.

Правда, была крошечная надежда на примирение. В конце концов, Алирена и Гарольда (а последнего считали «человеком Ингвара») спасли Сигурдовы дружинники. С другой стороны, если бы не разгильдяйство Ингвара, то его пес не сбежал бы за сборщиками листьев «сонного дерева», и тогда никакие дружинники их бы уже не выручили.

Алирен мог более или менее связно рассказать о том, что случилось, на следующий день. До этого осмотр места происшествия провели Джерард и Георгий. «Улики» отыскались быстро – какие-то клочки явно биологического происхождения, однако выглядевшие как обрывки одежды. Все, что удалось собрать, доставили к Олли. Ей, правда, было сейчас не до того, но и она подтвердила – да, это никакие не детали одежды или амуниции.

А потом Алирен очнулся, и его рассказ привел в ужас сперва Элану и Олли, которые вначале решили, что у парня после шока не все в порядке с головой. А вот Георгий был совершенно иного мнения.

Так и рождаются догадки – из внезапного озарения.

– Джерард, просто необходимо поговорить с друзьями пострадавших, – категорически заявил Георгий штатному следователю и полицейскому («Пожалуй, если дела пойдут, как сейчас, этого алконавта и в самом деле придется брать в штат. И не только его», – подумал «хранитель информации»).

– Думаешь, я не говорил? Да я выпивал кое с кем из них! И ни-че-го! Ноль информации…

– Теперь, пожалуй, я попробую.

– Ну, пробуй-пробуй. Только ты ж непьющий, и народ при виде тебя в струнку вытягивается. Ты уж извини – манеры у тебя такие…

– В струнку? Оно, может, и хорошо…

– Дерзай, непьющий злой следователь, – напутствовал его фамильярный Джерард.

* * *

Беседа с Подорожником отняла у Георгия много времени и сил. Вначале парень действительно «вытянулся в струнку», так что пришлось «хранителю информации» проявить максимум такта.

Ну, ты же понимаешь, сейчас пострадал твой приятель. Ведь Алирен и ты – друзья, насколько я знаю? А если ты не расскажешь все, что тебе известно, погибнуть может кто угодно… Так что там был за «вампиреныш»? Да не беспокойся, если он прилетит и не проявит агрессии, никто по нему стрелять не станет – я предупредил всех. Кстати, а в последнее время, после того как ты попал в госпиталь, он не прилетал? Нет. Странно.

Вот Алирен настаивает, что те, кто на него напал, вполне сносно говорили по-русски. И назвались – Эмрис и Мириэль. Мириэль – это же из Толкиена, я ничего не перепутал? А ты сам Толкиена читал? Читал… А как в твоем представлении должен выглядеть эльф? Ага, во-первых, никаких крылышек и крошечного роста. Плащ, оружие, украшения – это обязательно. И девушки у них очень красивые, правильно? Разумеется – девушки. Все сходится…

А как, по-твоему, отчего эти эльфы могли знать русский? Телепатия? Не очень-то я в это верю. А еще меньше в то, что Ник или Эллор попали в эльфийский город, и эльфы выучили язык, прежде чем отправиться сюда.

Ну а твой «вампиреныш» тоже ведь говорил? Ах, плохо говорил, просто повторял слова… Значит, потом – более-менее осмысленно. Верно…

– И, когда я попал в госпиталь, мне снился сон… – признался Подорожник. – Да это, наверное, не важно…

– Все важно, – сказал Георгий. – Самая малейшая деталь.

– Сон про эльфов.

– А потом эльфы взяли да и пожаловали в Эльсинор, – задумчиво проговорил Георгий. – По-моему, здесь не новая опасность, а хорошо подзабытая старая… Теперь послушай мой совет. Мне кажется, тебя просто подставили.

– Как подставили? – Подорожник даже подскочил на лавке, стоявшей в мастерской у Георгия.

– А очень просто. Ты ведь решил, что твой «вампирчик» – детеныш. Несчастный, маленький, потерявшийся – вроде котенка или щенка?

– Ну да… – Подорожник еще не понял, к чему Георгий клонит. – Вот только я потом подумал, что он и сам смог бы выбраться. Но он же не стал на меня нападать?!

– Правильно. Видимо, это не входило в его задачи. Он должен был подружиться с кем-то из людей – он и подружился. С тобой. И заставил поверить, что такие твари агрессивными не бывают…

– Да к чему вы клоните?.. – Юноша испытующе смотрел на Старшего.

– А к тому, что война – это не обязательно нападение в лоб. Это еще и разведка, а мы об этом, кажется, забыли. Вот смотри, что произошло – учти, это пока версия, всего лишь версия. Сперва твой «вампиреныш» будто бы попадает в беду – и ты его выручаешь. И он на тебя не набрасывается. Ты ведь уже тогда загордился тем, насколько ты добрый – выручил беспомощного вражеского детеныша. Молодец! Потом ты его приручаешь…

– Ну да, – пробормотал Подорожник.

Взгляд его становился все более и более разочарованным.

– Это ты уверен, что приручаешь. А на самом деле он приручает тебя. Знаешь, как в том анекдоте про обезьян: «Хочешь, покажу, как надо дрессировать людей? Вот сейчас я нажму эту клавишу, прозвенит звонок, и тот тип в белом халате даст мне банан!» Ты его подкармливал – и все больше и больше уверялся в том, что он безопасен, благодарен тебе и даже дружелюбен. А он тебя всего лишь успокаивал, заставлял поверить в свою безвредность. Ну, много-то тебе оказалось не надо…

– И что потом?

– А потом это существо сделало то, ради чего все затевалось. Ты только пойми – это не люди и даже не совсем животные. У них может быть какая-то совершенно непонятная нам логика или – я так полагаю – та модификация «нетопыря», которая с тобой «подружилась», неспособна к чтению мыслей. А возможно, они решили разыграть спектакль: «вампиреныш» убеждает сородичей, что людей не надо кушать. А сородичи с этим соглашаются. А заодно они нападают на тебя и считывают мысль за мыслью, как компьютерные файлы. И понимают, что именно люди считают красивым, интересным, узнают язык – заметь, те, кто напал на Алирена, по-английски не говорили. Узнают эти дурацкие слушки насчет того, что Ник отправился, мол, в город эльфов. Слышал я такое, слышал. И ты, наверное.

Подорожник кивнул.

До него, кажется, начало тихонько доходить, что именно он натворил.

«Сейчас мальчишка расплачется, – подумал Георгий. – А потом выйдет из мастерской и повесится. Или отправится в одиночку воевать с тварями в Скалы Феникса. И эта смерть будет не на «нетопырях» и не на неизвестном маньяке, а на мне. У него же мир рушится, а это всегда больно».

– Теперь понимаешь? Они использовали твою доверчивость, – сказал он.

– Вот и Зимородок такое сказала… – протянул Подорожник. Он изо всех сил старался держаться, и чем больше старался, тем хуже получалось.

– Умная она, Зимородок. А ты, я так понимаю, хотел быть кем-то вроде Ника, тем, кто умеет понимать животных и чужих разумных существ, так?

На сей раз Подорожник промолчал – только вздохнул тяжело.

– Дар, который есть у Ника (ох, как же его сейчас не хватает в Эльсиноре, этого самого Ника, да и жив ли он?), – редчайший Дар. Я вот, например, похвастаться им не могу. И Сигурд не может, и Ингвар. Понимаешь, к чему я? Такого Дара у тебя нет, зато есть кое-какой другой. Есть, между прочим. Не веришь – спроси своих друзей, ту же Ингу. Но ты пока очень доверчивый. Это – по молодости. Главное, помни: глупость – самый первый и самый страшный грех. А вообще-то, на твоем месте мог оказаться кто угодно. И большинство поступили бы точно так же.

Юноша отвернулся от Георгия.

– Теперь слушай меня внимательно, – продолжал «хранитель информации». – Как ты объяснишь все, что произошло, своим друзьям – думай сам. Полагаю, они тебя поймут. Что же до Совета, до Сигурда, Ингвара и остальных… Гм… Слышал про такую вещь – следственную сделку?

– Да, – выдавил из себя Подорожник.

«Вот ведь не прав был Джерард – добрый я следователь, добрый… И непьющий, между прочим», – улыбнулся про себя Георгий.

– Тогда мы поступим следующим образом. Ты помог следствию. Я помогу тебе. Если кто-то из Совета попробует на тебя «наехать» – да хоть единым словом упрекнуть, – я прекращаю выдавать информацию. Не больше и не меньше. Слово чести. Только не беспокойся – никаких «наездов» не будет. Но ты должен извлечь урок. – Георгий протянул ему руку. – Иди… и больше не греши.

* * *

Слово Георгий сдержал – хотя в свое время он не позаботился о восстановлении дворянского герба (просто очень не хотелось становиться в один ряд с ряжеными «дворянами»), он и в самом деле происходил из старинного российского рода. А слово чести дворянина – незыблемо.

Поэтому еще до Совета он поговорил и с Сигурдом, и с Ингваром, и с Олли.

Неизвестно, что именно он там им наговорил – уж всяко не угрожал, – но имя Подорожника в связи с «эльфами» ни на Совете, ни потом не призывалось. Как будто все напрочь забыли его недолгий взлет. Сигурд долго еще косился, не здоровался, но молчал, как и его дружина.

А с более отходчивым и забывчивым Ингваром было гораздо проще.

* * *

Георгий и Химера стояли под навесом, около Круглого Стола.

– Ну и напрасно ты сам ходишь с ополченцами! Дел других у тебя нет, что ли?

– Я же сказал – на общих основаниях…

– Ты еще скажи – полководец во время сражения должен покинуть ставку на холме и на общих основаниях полезть в пекло. Солдатам от этого легче не станет, воодушевление пройдет очень быстро, зато войско вмиг лишится мозгового центра. Был в вашей истории один такой пример…

– Ты не понимаешь…

– Да все я прекрасно понимаю! Бедный экспериментатор решил попробовать создать новое, по-настоящему свободное общество. А теперь – долой свободы, даешь милитаризацию, всеобщую воинскую повинность и комендантский час!

– А ты что бы предложила?

– Да то же, что и ты. Если спасти положение можно так – значит, надо не лясы точить, а спасать.

– Знаешь, я иногда думаю – а чего этим тварям надо? Сожрать нас всех? Или они добиваются чего-то еще?

– И чего же?

– Ну, например, того, чтобы никакого вольного общества здесь не возникло. Чтобы мы как прибыли из полурабской цивилизации, так бы в ней навечно и остались. Тогда у Хозяев Плацдарма душенька будет довольна. Авось не сожрут, зачем послушных-то убивать?

– Эко ты хватил! Вряд ли они могут понять, что это такое – устройство человеческого общества. Хотя ведь Подорожника они как-то вычислили. Самого доверчивого. Так что, может, и знают. И потом, когда вы уходили на Высадку, на Земле как раз творилось нечто похожее…

– Ты о чем?

– Ну, смотри. Компьютерные технологии плюс немыслимая доселе свобода – вот что у вас было. Правда, не у всех, у Европы и у Штатов. А потом – один взрыв, второй, Штаты, вы… Какая страна там еще на очереди? И небывалые свободы вместе со всеми вашими мечтами летят вверх тормашками, а милейшая цивилизация потихоньку обретает звериный оскал. Что у вас, что в Штатах… Может, ваши террористы на самом деле именно этого и добивались?

– Ох, Химера, что нам теперь о том мире рассуждать. Поздно это. Нам бы здесь управиться…

– Управитесь. Я в последнее время начинаю понимать тех, кто захотел сюда людей привести. Люди со всем управятся. Вот только не передеритесь в процессе… Мне вас будет не хватать.

– И даже меня?

– А тебя – в особенности. Смотри только нос не задери, полководец.

Глава 13

Возвращение из похода

«Ну так что, история меня, кажется, оправдала?»

Сигурд смотрел на Ингвара, и этот взгляд ничего хорошего не предвещал.

Он означал новый этап вражды в осажденной крепости, только и всего.

Если сейчас не вмешаться в конфликт, дело кончится полным расколом в поселении. Пока еще есть какая-то надежда на примирение, нужно ею пользоваться.

Можно, разумеется, широко улыбнуться, развести руками и проговорить голосом кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!»

Ребята посмеются, а потом снова накинутся друг на друга со взаимными обвинениями. Придется действовать чуть-чуть иначе.

Георгий поднялся со своего места:

– Я думаю, история ни одного из нас не оправдала – по крайней мере, пока.

Собравшиеся примолкли, все взгляды обратились к говорящему. Что-то сейчас будет?

Обычно Георгий был на стороне Ингвара, все отлично знали, что Сигурда и дружину он недолюбливает, хотя и мирится с существованием ярла. Однако после исчезновения «нетопырей» и убийства «случайника» все потихоньку начало меняться.

Видимо, Георгий был заинтересован в сохранении равновесия в Эльсиноре даже больше, чем в дружбе с Ингваром или кем-либо еще.

– История нас и не оправдает, – повторил Георгий, – пока мы будем порознь и станем объявлять бойкот друг другу из-за собачьих намордников. В мирное время это могло быть допустимо (хотя и гадко), но не сейчас, в осажденной крепости. Все уже объяснено, и вы, уважаемый Совет, отлично все знаете. На сей раз нам угрожают не зубастые «нетопыри», а нечто красивое и яркое – из наших же воспоминаний и фантазий. По всей видимости, твари могут трансформироваться и все равно будут убивать. Поэтому…

Предложения сводились к следующему.

Во-первых, нужна военная подготовка всех, кто способен держать в руках оружие, а неспособными были разве что Гарольд и Алирен, которые еще не могли вставать – укусы «эльфов» оказались ядовитыми, целительницы, включая Эвелину, хлопотали как могли, но полного выздоровления они не обещали.

Во-вторых, Георгий потребовал дисциплины, притом члены Совета должны были продемонстрировать дисциплинированность на собственном примере.

Сигурд злорадно ухмыльнулся, глядя на Ингвара, но Георгий, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Здесь все хороши. Одни махнули рукой на дела, вторые… Вторые так презрительно относятся к остальным, что это только накаляет обстановку. Поэтому – без промедления – нужно наладить охрану Эльсинора изнутри, ввести патрулирование. Дозоры нужно усилить ополченцами. А после сезона Долгих Дождей мы наверняка сможем подготовить экспедицию в Сиреневые Скалы и раз и навсегда избавиться от проблемы. Сейчас наша задача – выстоять. – Георгий перевел дух и закончил почти на грани фола: – Брали бы вы пример со своих собачек, господа: что пес из дружинной стаи, что твой, Ингвар, безумный Дьявол, – они спасали ребят, и каждый делал, что возможно. И ведь спасли!

Тут улыбнулся даже Сигурд.

Предложения были приняты единогласно.

Уже на следующий вечер Эльсинор патрулировали ополченцы и дружинники (правда, никого они не подстрелили).

Вот только одни нехорошо косились на вторых, а совместных патрулей так и не возникло.

* * *

Идти вдоль проток и озер было куда приятнее и легче, чем вдоль реки.

Хотя порой местность здесь была не менее заболоченной, чем прежде, приходилось пробираться по кочкам или обходить очередное болотце, к вечеру ноги уставали до жути. И все равно – здешние края Ник уже считал своими, да и Эллор, кажется, тоже. А дома и стены помогают, и болота не такие вязкие, и даже усталость – и та приятная. Что же до Ваны, то после горелой пустоши она, кажется, забыла о том, что такое уставать.

Озеро Кошмарных Видений, где они едва не погибли в прошлый раз, осталось далеко позади, хотя его берег путники миновали в ускоренном темпе, опасаясь, что магическая ловушка сработает и на этот раз. Но и этот берег вдруг показался Нику и Эллору почти родным.

– Вот уж никак не думал, что обрадуюсь этому озеру, – сказал на привале Ник, и Эллор кивнул:

– А я рад еще больше, что мы его миновали…

Их спутнице пришлось услышать довольно жуткую историю о магической ловушке и тумане, в котором то возникали знакомые голоса и пейзажи (Нику, например, показалось, что он должен бежать на последнюю электричку, а Эллор опаздывал на концерт), то появлялись видения, наверняка связанные с прежней жизнью планеты и последней войной Древних. Что могло бы случиться, если бы кто-то из них испугался или принял бы видения за реальность, Ник точно не знал, но подозрения (если судить по другим опасностям Плацдарма) были самыми мрачными. Так наверняка и случилось бы – они шагнули бы в туман и остались там навсегда, если бы не футляр от карты, неведомо как оказавшийся у Эллора. Впрочем, и сам менестрель оказался в пути неведомо как: вечером он пил (и отчего-то алкоголь очень сильно на него подействовал – Эллор подозревал, что не случайно), а утром очнулся в плывущей лодке.

Собака, как всегда, слегка ворчала, не понимая, зачем идти так быстро, – однако благодаря заботам Ваны и Ника чувствовала она себя, пожалуй, даже лучше, чем в начале путешествия. К тому же у Роны появился друг – дракончик, который (и она это прекрасно понимала) мог не только охотиться для всей компании, но и лечить. Уже через пару дней после жуткого бегства по выжженной земле собачья лапа перестала болеть.

Возможно, собаке передалось настроение людей, а может – кто может это знать, кроме ее Хозяина? – Рона представляла, как гордо подойдет к прочим собакам. Огромные кавказские овчарки сидели все это время на одном месте, а вот она, уже не слишком-то молодая и здоровая, выдержала невероятное странствие, каждую минуту оберегая от опасностей Хозяина! Да, ей было чем гордиться.

Дракончик стал, пожалуй, еще более любопытным, чем прежде. Едва ли не на каждом привале он пытался выяснить у Ника малейшие подробности жизни людского поселения. Правда, его очень огорчило, что среди землян почти нет понимающих, но пока, пожалуй, ему было достаточно ментального контакта с Ником и Ваной. Для девушки овладеть наукой мысленного контакта с другими существами оказалось даже проще, чем Нику, все получилось в день встречи с путешественниками как-то само собой.

То, что они оба были понимающими, сильно сближало Эллора и Вану. Но все же при разговоре с ней юноша испытывал какую-то непонятно откуда взявшуюся робость. Отчего это происходило, Ник, кажется, знал, но признаться себе начистоту боялся. А уж о том, чтобы сказать об этом ей, и речи быть не могло – разница в возрасте казалась ему просто непреодолимой.

С каждым днем возрастала не только радость, но и тревога. Когда Ник и Эллор отправились в путешествие, Эльсинор уже подвергался нападениям врага – «нетопырей». Все ли в порядке в людском поселении, выстояло ли оно? А вдруг, когда они придут, окажется, что в Эльсиноре больше нет ни одного человека?

Вот и почти родной лес скоро, а там – и Эльсинор. Ник пытался отогнать от себя эти мысли, но чем больше пытался, тем более навязчивыми они становились согласно принципу «не думай о белой обезьяне». Видимо, нечто похожее происходило и с Эллором: порой веселый менестрель становился задумчивым и почти мрачным, отвечал невпопад или просто не слышал, о чем его спрашивали. Эллора можно было понять – у него в Эльсиноре оставалось куда больше друзей, чем у Ника. И все ли они живы сейчас?

* * *

Озерная протока – не слишком широкая и глубокая речка – вильнула вбок, и впереди тускло замерцала зеленовато-серая озерная гладь. Озеро! Малахитовое озеро! Они почти дома!

А тревога сейчас усилилась безмерно. Нику показалось странным то, что на озере не было видно ни одной лодки. Неужели все настолько плохо?!

Юноша взглянул на урунгхов, которые спустились настолько низко, насколько это было возможно.

«Там, впереди, есть люди? Хотя бы кто-нибудь?»

Ник напряженно ждал ответа. Воображение тут же начало рисовать картины пустующих жилищ, заброшенных и покосившихся навесов, между которыми тут и там в изобилии валялись обглоданные человеческие кости… Неужели Эльсинор так встретит своих посланцев? Неужели люди не смогли выстоять и оказались гладиаторами Плацдарма – театра, который давно покинули зрители?

Одна из птиц поднялась повыше, на несколько секунд зависла в воздухе и снова опустилась почти на прежнюю высоту.

«Ты хотел знать, есть ли там твои сородичи, не-летающий? Есть, их много. Теперь ты видишь – твое племя живет и без нас».

Эмоции слабо слышны в мысленной речи, особенно если твой собеседник – даже не гуманоид. Однако Нику показалось, что в мыслях огромной птицы проскользнули насмешка… и уважение к тем, кто очень не скоро станут друзьями, но уже перестали быть врагами.

«Мы проводим тебя до стен вашего поселения, до ваших жилищ, не-летающий. Потом – улетим… Мы с тобой встретимся… когда-то… Мы будем помнить тебя…»

Ник не ответил, но птица, похоже, ответа и не ждала.

– Ну что? – подошедший Эллор обеспокоенно посмотрел на Ника.

Юноша обернулся, и на сей раз его улыбка была совершенно безмятежной и радостной.

– Урунгх видел людей. Значит, живы, сумели победить «нетопырей». Это мы вот только не справились…

– Ну да – урунгхов назад, в Сиреневые Скалы, не призвали, лодку погубили, артефакт использовали без остатка, – хмыкнул менестрель, погладив довольно сильно отросшую за время странствий бороду. – Только это еще как посмотреть… Урунгхи теперь – будущие возможные союзники, пусть и не очень они нас любят, зато не враги. А кроме того, есть твой дракончик и Вана.

Девушка еле заметно улыбнулась:

– Это ты, конечно, правильно меня равняешь со здешними аборигенами…

Эллор даже не смутился. Он продолжал строить планы на сегодняшний вечер.

– Первым делом отмоюсь и переоденусь, – говорил он, когда маленький отряд двигался к Эльсинору по берегу Мутного ручья. – Потом завалюсь спать. Нет, сперва поем, конечно, а потом спать – суток на двое – на трое.

– Бороду сперва сбрей, – улыбнулся Ник. – Всю дорогу жаловался…

– И сейчас жалуюсь – надоела проклятая зараза, сил моих нет. Так что побриться – это, Ник, не первое дело, а нулевое. Сбрить бы эту гадость здесь – на нас же все смотреть сбегутся…

«…и девушки в том числе», – едва не закончил он фразу, но, поглядев на Вану, вовремя замолчал.

– Да мы же настоящей сенсацией станем! – горячился Ник. – Рекорд походов по Плацдарму! Разведка земель континента!

– А вдруг Георгий уже газету вовсю издает? С него станется. Тогда точно будет сенсационная статья: «Трое без лодки, не считая дракончика и собаки», – поддержал его Эллор.

Тем временем отряд вышел на широкую прогалину. Отсюда до первых жилищ, сооруженных в дуплах гигантских деревьев, было рукой подать. Путникам казалось, что они уже различают удары молота в кузне, чьи-то голоса, отдаленный лай собак и ржание лошади.

«Видимо, настало время прощаться с нашей охраной», – подумал Ник, и ему отчего-то стало грустно. Урунгхи не были частью отряда, они плыли в небе как бы сами по себе, но зорко следили за опасностями, которые могут подстеречь людей, дракончика и собаку на земле.

Рона неожиданно заворчала и подняла голову. Собака принюхивалась, а потом несколько раз неуверенно вильнула задом (завиляла бы она и хвостом, да нету у ротвейлеров хвоста). Смотрела собака на густую крону золотоствольного дерева, и Ник сперва подумал, что там сидит какой-нибудь некрупный зверек вроде белки-летяги. И тут же он понял – да там наверняка площадка с дозорными! Свои! Ведь не стала бы собака так реагировать на что-то враждебное…

– Эй, мы вернулись, встречайте! – не удержавшись, крикнул Ник, взмахнув рукой. Ответа не последовало, однако через полминуты на прогалине показалось несколько дружинников, которых Ник отлично знал.

– Привет, Митриллиан, привет, Грегор, Скальд! – радостно улыбнулся им Ник.

Дружинники не торопились разделить его радость, и юноше показалось, что глядят они на путников мрачно, если не сказать – враждебно. И арбалеты в их руках были нацелены на Ника, Эллора и Вану – дракончик в густой траве был незаметен.

– Народ, вы чего?.. – Юноша даже несколько опешил. Всего он ожидал, но не такого приема. – Конечно, узнать меня трудно, но это я, Ник. Вот Эллор, вот Вана, мы по пути ее встретили…

– «Нас видеть не хотят и принимают за врагов», – растерянно пробормотал Эллор.

Ник сделал шаг вперед – и в тот же момент дружинники подтвердили правоту поэта Щербакова, чью строчку процитировал менестрель: Митриллиан – высокая девушка в шлеме, командовавшая дозором, что-то неразборчиво крикнула, и один из дружинников выстрелил.

Митриллиан вовсе не отдавала команды стрелять – просто нервы у Скальда не выдержали. Но это выяснилось уже потом.

И упасть бы Нику со стрелой в горле, но в это мгновение с неба на него буквально рухнул урунгх, почти без видимого усилия сбивший стрелу кончиком крыла. Птица грозно и зло заклекотала, удерживая себя над головой «не-летающего» взмахами мощных крыльев, и выставила вперед лапы с бритвенно-острыми загнутыми когтями.

«Страх… Я чувствую их страх…» – донеслась до Ника, который даже не успел испугаться, мысль птицы.

– Не стрелять! – резко скомандовала Митриллиан.

Дружинники медленно пошли навстречу маленькому отряду, при этом арбалеты убраны не были.

– Ник, это и вправду ты, что ли? – спросила командир дозора, подойдя поближе.

Ник отвел взгляд от лежащего на земле арбалетного болта. Его наконечник был вымазан чем-то, что немного напоминало ржавчину, и Ник вдруг догадался, что никакая это не ржавчина, а смертельный яд или, в лучшем случае, какое-то парализующее вещество.

Радость встречи улетучилась, вместо нее юноша чувствовал растерянность и какую-то неловкость. И, кстати, они так и не опустили арбалеты. Но урунгх почти не интересует дружинников, впрочем, кажется, Ник и Эллор – тоже, зато Вана… Да что с ними такое случилось?!

– Я это, я! – повторил он. – Что вы делаете?!

«Феникс» понял, что сейчас Нику вряд ли что-то угрожает, и взмыл в воздух.

Рыже-коричневые птичьи силуэты парили в вышине.

– Смотри-ка, действительно Эллор, – нерешительно сказал один из дружинников.

– И Ник, – проговорила Митриллиан. – Вон и Рона при нем… И все-таки… Скальд – быстро за Сигурдом и остальными.

Скальд исчез в мгновение ока.

Теперь на путников были нацелены два арбалета.

Точнее, не на путников – на Вану. Почему-то особенно опасались дружинники именно ее.

– Да что у вас там такое? – не выдержал Ник. – У всех крыша съехала?

Ему вдруг стало досадно до бешенства. Ну, в самом деле – они пришли после дальней дороги, пригласили в Эльсинор человека, чудом выжившего после Высадки отдельно от остальных. А тут – на тебе – устроили торжественную встречу, ничего не скажешь!

– Потом узнаешь, путешественник! – Митриллиан на минуту задумалась, а потом сказала:

– Как зовут собак из ярловой стаи, помнишь?

– Ну-у, да, – протянул Ник, не понимая, к чему она клонит. И вообще, что за чертовщина тут у них творится?

– Тогда назови!

– Ну, Гром – это вожак. Люта, Тиран… Да зачем тебе это?

Митриллиан облегченно вздохнула:

– Слава богам, это и в самом деле ты!

– А что, мог оказаться мой двойник? – съязвил Ник.

– Все могло быть, – уклончиво ответила воительница. – А пока не двигайтесь с места. Тебя это особенно касается, – обратилась она к незнакомой женщине, стоящей рядом с Ником. – Хотя… Постой.

– Я и так стою, вроде бы ты мне кресло не предложила, – парировала Вана.

Митриллиан не заметила издевки в ее голосе – или, скорее, предпочла не заметить.

– Расстегни-ка блузку, – проговорила дозорная.

– Что? – воскликнул Ник, машинально повертев пальцем у виска.

– Ник, я не к тебе обращаюсь, помолчи – дело серьезнее, чем ты думаешь. Расстегивай!

– Девушка-воительница, не знаю, как тебя зовут, а с тобой все в порядке? С головой, с ориентацией… в пространстве? – Вана и не подумала выполнять дурацкий приказ.

– Я знаю, что говорю. И все в Эльсиноре знают, запомни это. Я должна убедиться, что это на тебе одежда, а не…

– А не – что?

– Не твоя шкура, – произнесла Митриллиан ледяным тоном. – Не снимешь – значит, не можешь снять, и тогда – не обессудь…

– Тебе все равно, блузка или что-нибудь еще?

– Все равно, – после секундного раздумья ответила дозорная.

– Тогда держи, – Вана отстегнула брючный ремень и перебросила воительнице, которая подхватила его, даже на мгновение не сбив прицел арбалета.

Ремень – самый обыкновенный, кожаный, к тому же далеко не новый – подвергся тщательному изучению.

– Хорошо, – сказала, чуть смягчившись, Митриллиан. – Ты, возможно, человек, а не «эльф». Сейчас подойдут остальные, и мы решим, что делать.

– Не эльф? – повторил Эллор. – Слушай, Ник, по-моему, после нас в Эльсиноре была какая-то эпидемия помешательства. Я слышал, такое иногда бывает…

У него были еще какие-то мысли на этот счет, но высказать их Эллор не успел. Из лесу молча показался отряд под предводительством Сигурда и Георгия. Сигурд вел огромного пса-кавказца. Гром!

Пес вопросительно посмотрел на своего Хозяина и повелителя и, стоило только Сигурду спустить его с поводка, бросился к Нику, едва не сбив того с ног. Он прыгал вокруг него и Ваны, словно щенок, пытался всеми движениями показать, насколько он рад встрече. И только тогда Митриллиан и второй дозорный опустили арбалеты. Перед ними были не враги.

Постой-постой! Сигурд, собака… Да здесь же Локи! А Гром может быть опасен…

Ник вырвался из «объятий» Грома (тот «улыбался» во всю свою пасть и вилял хвостом) и осмотрелся. Тут же, словно прочитав его мысли, из-за какого-то куста вынырнул дракончик, что-то чирикнул едва ли не в ухо Грому – тот оторопело уставился на него, но это было именно удивление – без малейшего признака агрессии.

– Ты приручил нового зверя, вроде здешней собаки? – поинтересовался Сигурд, подходя к Нику.

– Это не зверь. Драконы разумны, вроде урунгхов.

– Спас мне жизнь и добровольно отправился с нами, – подтвердил Эллор.

– Дела… – только и присвистнул ярл, по-отечески обняв Ника, – на менестреля он не обратил никакого внимания. – Ладно, сейчас все расскажешь. И узнаешь многое.

– Урунгхи… – проговорил Ник, когда Сигурд чуть отступил, чтобы разглядеть заинтересовавшего его дракончика. Он посмотрел вверх, но небо было серым – и пустым. И неожиданно на душе у него стало горько и тоскливо, словно вместе с гордыми птицами улетела частичка его самого. Впрочем, наверное, так и было…

– Значит, тебя зовут Вана? Меня – Митриллиан. Прости за такую встречу, – говорила тем временем дозорная. – Но так было нужно. Ты скоро узнаешь, почему. И потом, ты выглядишь подозрительно, – простодушно сообщила она.

– Подозрительно – это как? – не поняла Вана.

– Ты же шла вместе с ребятами, ведь так? Вон они как обносились. А у тебя одежда – почти как новая.

– Это и есть «подозрительно»? – Вана отказывалась что-либо понимать.

– А я вас, кажется, знаю. Или мне только кажется? – к ним подошел подтянутый молодой человек аристократической внешности. Вот уж кто не изменился с самой Москвы. – Вы в Теплом Стане когда-нибудь жили?

– Я – нет. Надя Василькова – да. Ваша соседка, – отчетливо проговорила Вана. – Только я и она – это не совсем одно и то же. Меня зовут Вана, а вас – Георгий, не так ли? Что ж, я оказалась здесь во многом благодаря вам…

– Идем же, идем, по дороге все расскажу. – Тон Сигурда не оставлял сомнений – здесь рады вернувшимся путешественникам.

По мере того как они шли по поселению, толпа все прибывала и прибывала. Посмотреть на возвратившихся из дальнего странствия хотелось всем, ради этого можно оставить работу. Вот только реакция народа немного удивила Ника.

Вот, к примеру, Лелька-скрипачка – кинулась на шею менестрелю, даже не смущаясь тем, что он оброс бородой: «Ой, Эллорчик, привет, как здорово!..» А на Ника, который с ней знаком, между прочим, почти что ноль внимания, кивнула – и все.

Или, скажем, свободный от дежурства в дозоре Кор: сдавил Ника в объятиях так, что кости затрещали, – мол, не чаял тебя увидеть! И сухо кивнул: «Привет, Эллор!» Будто дружинники никогда не слушали его песни… Что-то в Эльсиноре произошло за это время. Сигурд коротко, в двух словах, успел рассказать о «нетопырях» и «эльфах», и сегодняшний инцидент стал более или менее понятен. Но здесь было что-то еще, нечто очень недоброе. Эллор был спутником Ника и другом, и такое пренебрежение неприятно удивило юношу.

Нику пришлось шепнуть кое-что Грому – и Локи, никогда не видевший подобной толпы, был взят под бережную охрану пса – уж больно хотелось каждому встречному рассмотреть и погладить дракончика, который не привык к подобным встречам.

Единственным человеком, который обрадовался в равной степени возвращению Ника и Эллора, оказалась Инга.

– А у нас тут такое, такое… – тараторила девушка после дружеских объятий и поцелуев. – Сперва Подорожник в госпиталь попал, потом Алирена едва не убили, сейчас в госпитале отлеживается… Ой, да тебе потом расскажут, – и лицо «девы-валькирии» стало не просто грустным – мрачным, чего прежде не случалось.

У «замка» процессия остановилась, Ника и Вану пригласили внутрь. Эллора – тоже, причем даже довольно приветливо, но если Ника засыпали расспросами, то на менестреля никто не обратил никакого внимания.

– Обед несите, Ник проголодался, наверное, – раздавался голос Сигурда, который на секунду оторвался от расспросов. Рядом с Сигурдом была симпатичная девушка, которая вроде бы была помощницей у целительницы Олли.

– Нас вообще-то трое, – немного хмуро заметил Ник.

– Ну да.

Впрочем, менестрель уже незаметно удалился – скорее всего, отправился на верфи, где за его возвращение молили высшие силы особенно горячо, и, кажется, только Ник заметил его отсутствие.

Ник смог наконец-то умыться, переодеться во все чистое и пообедать, после чего Сигурд объявил, что путешественника хочет видеть Георгий – в спокойной обстановке, без радостной толпы.

Остаток дня оказался чуть более спокойным.

– Ты только много там ему не болтай, – улыбнулся ярл. – Правда, он вроде теперь на нашей стороне…

Нику очень хотелось узнать, на какой такой стороне и что это еще за «стороны» появились в Эльсиноре. Наверное, до своего путешествия он прямо спросил бы об этом, теперь же юноше хотелось разобраться во всем самому.

– Он наверняка у себя в мастерской, – сказал Сигурд. – И вам, наверное, тоже нужно к нему, – обернулся ярл к спутнице Эллора и Ника. – Вот Ник и проводит…

* * *

– Ну, привет, – донеслось прямо с порога мастерской.

Химера!

– И тебе привет, – задумчиво продолжала девушка, внимательно глядя на Вану. – Ты уж извини, это Георгий у нас – галантный джентльмен, а я здесь со всеми на «ты». На то я и завхоз всея Эльсинора!

А потом наступил черед расспросов. Выполнено ли задание, полученное от неких сил, правящих здесь? Нет? Провалено? Да неужели? Выходит, теперь урунгхи – не враги нам, а возможные союзники в будущем! Это же великолепно! Дозорные уже рассказали про сбитый арбалетный болт. Такие союзники нам могут быть просто необходимы! А с тварями управимся сами, какой бы облик они ни приняли.

Потерян важный артефакт? Зато теперь мы знаем опасности, подстерегающие путешественников на берегах озер и рек, магические ловушки и способы их действия! Здесь хорошо, если бы не «нетопыри», но ведь когда-то придется расширять территорию. И полученные сведения просто бесценны! Может быть, они спасут не одну жизнь.

– И главное – вы живы! – проговорил Георгий. – Мы наверняка еще пообщаемся.

– Им бы отдохнуть, – сказала Химера, присутствовавшая при рассказе Ника. – Ты, наверное, сейчас пойдешь к дружинникам Сигурда. А тебя, – она обернулась к девушке, – придется где-то пока поселить. Я, пожалуй, тебя провожу.

Георгий был готов продолжать расспросы, а Ник – отвечать, но, похоже, Химера и в самом деле была права. Когда Ник подходил к «замку», его глаза почти что слипались – усталость и напряжение сегодняшнего дня дали о себе знать.

* * *

– Уплыл, ни слова не сказал! Свинья ты после этого, Эллор, хоть и люблю тебя, а все равно свинья! – Лелька в который уж по счету раз упрекала менестреля, хотя историю его появления в лодке у Ника она тоже слышала уже не в первый раз.

– Да ты же знаешь, напился я тогда… Ну вот, так оно и случилось, – оправдывался Эллор.

– «Случилось, случилось…» – передразнила его Лелька и немного искоса поглядела на него.

Эллор был счастлив, наконец-то все осталось позади – и сон под дождем, и опасности, и проклятущая борода.

– А она красивая, – проговорила Лелька.

– Кто?

– Ну, эта Вана. Изменял, поди? – строго спросила девушка.

– Нет, – честно (или – почти что честно) признался Эллор.

– Так я тебе и поверила. А если изменял – черт с ним, я тоже не без греха, сам знаешь. Зато никто тебя так, как я, любить не будет, понял?!

– Понял. – Эллор слегка обнял подругу. Черт, как же он соскучился по ней!

– Между прочим, пока ваше вашество изволило умываться и голод утолять, я кое о чем договорилась. «Шемрок» знаешь?

– Это ирландское поселение? Ну, знаю, конечно. Там ирландцы, несколько американов…

– Вот-вот. И старшая у них – такая Келли. Не помнишь, наверное? Ну и ладно. Так вот эта самая Келли, пока ты путешествовал, работала у нас на верфи. И по-русски наловчилась говорить – почти как мы с тобой. Ну так вот, захожу я к ним, а Келли мне предлагает: давай завтра праздник устроим. В честь возвращения ребят! Ну, и чтобы ты спел, конечно. Только смотри – если опять напьешься и в лодке заснешь – так и знай, убью!

– Не напьюсь, – пообещал Эллор, обняв Лельку и поцеловав ее в кончик носа.

– Вот и ладно. Ну что, коварный изменщик, надо бы мне отомстить моей сопернице. Вот прямо сейчас это и сделаю!..

Эллор еще пытался что-то возразить, но ему не дали: Лелька привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам. А потом одежда – чистая и сухая – оказалась для Эллора явно лишней – по крайней мере, на сегодняшний вечер…

«Лучше изменяй, только не девайся никуда, хорошо?» – пробормотала Лелька, перед тем как уснуть у него на плече.

Эллор лежал, слушая ее ровное дыхание, и думал, что абсолютно счастлив. Нет, чтобы отправиться еще куда-то – о том и речи быть не может. Хотя, разумеется, может – только вместе с ней, никак иначе.

Однако этот долгий, очень долгий день еще не подошел к концу.

И ни Ник, ни Эллор не подозревали, что он будет омрачен еще одним происшествием.

Глава 14

Магические стрелы

Когда ждешь каких-нибудь гадостей – они непременно случаются.

Таков закон любого мира – хоть Земли, хоть Плацдарма.

Во всяком случае, стрела, выпущенная в Ника одним из дозорных команды Митриллиан (на радостях Сигурд даже забыл наказать или хотя бы выругать как следует горе-лучника), оказалась не единственной.

Впрочем, сами Ник и Эллор узнали о случившемся уже утром.

А дело было так.

Перед отрядом из троих ополченцев – их Ингвар только-только успел поставить под ружье (а уж если быть совсем точным – «под арбалет») – неожиданно выросла фигура, закутанная в серо-серебристый плащ (уже потом Джерард выяснил, что в этот момент из-за разрыва облаков показалась одна из лун, отчего человек в плаще приобрел довольно фантастические очертания).

– Эй, народ, – произнесло существо в плаще тонким голосом с легким акцентом, – а где здесь…

Кто именно «здесь» и зачем он нужен «эльфу», ополченцы выяснять не стали – коротко щелкнул выстрел, и фраза сменилась вскриком. Антор, который имел несчастье выстрелить, подбежал к распростертому на земле телу.

– Э-э-это человек, – пробормотал он, обернувшись. – Девчонка… Это не «вампир»…

Когда Антор поднялся, у него дрожали руки и колени.

К великому счастью, девушку удалось доставить еще живой в госпиталь.

Там ее и опознали.

Это была та самая Келли из «района Шемрок», и направлялась она к одному из жилищ поселения – видимо, приглашать людей на завтрашний праздник.

Пока Олли хлопотала над раненой девушкой – стрела едва-едва не задела сердце, – послали за Эвелиной.

Та явилась быстро – вместе с разгневанным Сигурдом. Ярл даже не удостоил взглядом сидящих в уголке и вжавшихся в стенку патрульных.

Он лишь произнес:

– Завтра я с ним поговорю по душам. Вэл, ты сможешь ее спасти?

Та пожала плечами: «Попробую».

И сумела – правда, потом пришлось пару раз выводить ее из обморока.

Что не прибавило Сигурду дружелюбия к Ингвару.

Утро спокойствия не принесло.

Началось все с того, что в госпиталь явились ирландцы – практически весь «Шемрок». Когда выяснилось, что жизнь Келли вроде бы удалось спасти, а они вряд ли чем-то смогут ей помочь, ирландцы ушли – все, кроме признанного предводителя Патрика и троих горячих ирландских парней, которые решили разобраться в случившемся.

Конечно, можно было взять в оборот несчастного Антора, который к этому времени и без того успел превратиться в «тварь дрожащую». Но Патрику гораздо больше хотелось побеседовать с тем, кто поставил в дозор такого человека.

Он и побеседовал, тем более что Ингвар неплохо знал английский. Правда, ничего вразумительного от Ингвара не услышал.

Вначале Ингвар говорил о том, что разберется с нарушителем, потом – что этот патруль был только-только сформирован и ядовитых стрел, между прочим, ополченцам не выдавали.

Наконец, Ингвар мягко упрекнул шемрокцев в том, что не следовало отпускать девушку одну, да еще ночью.

– Знаю, знаю… – раздраженно проговорил Патрик. – В России тоже было нельзя отпускать девушку ночью одну, у нас об этом писали в газетах. Так у вас здесь, Ингвар, – филиал России, оставшейся в том мире? Простите, мы этого не знали. Но теперь – будем знать.

Ирландец сжал кулаки, едва сдерживая бешеный гнев.

– Мы сохраним отношения со всеми нашими друзьями. Но сегодня – будьте в этом уверены – ни один наш ополченец в дозоры и патрули не выйдет. А если и выйдет – то не с вами. Нам с неумехами и трусами, которые скоро начнут палить в собственную тень, делать нечего.

Патрик развернулся и вышел из жилища Ингвара, его товарищи молча последовали за ним.

«Шемрок» стал бы большой потерей для ополчения. Но Ингвар решил, что ребятки перебесятся да и остынут.

В конце концов, Келли осталась жива…

Ребятки не перебесились.

Двумя часами позже депутация из «Шемрока» под предводительством того же Патрика явилась в «замок». Патрик и его сотоварищи спокойно подождали, когда Сигурд выйдет на крыльцо, а дружинники, охранявшие терем, вопреки обыкновению, не начали издеваться над «людьми Ингвара», коими считались доселе ирландцы, – о том, что случилось ночью, знали уже все.

Сигурд вышел, пригласил народ к себе.

По-английски он понимал слабо, а Патрик, в отличие от Келли, так пока и не выучил в совершенстве русский, – но объясниться они смогли.

Ирландцы передавали Эвелине благодарности (целительница так и не смогла к ним выйти), но главным было не это. Никакими «людьми Ингвара» жители «Шемрока» больше не были, что и заявили совершенно определенно.

– Это выстрел труса, даже если он был случайным, – горячился Патрик. – Келли шла сюда, полагая, что дружина еще не спит. Ей хотелось пригласить всех на праздник в честь возвращения путешественников.

– Нашего Ника, – уточнил Сигурд.

– Вот именно, Ника и Эллора. Но если «люди Ингвара» все таковы, то мы с ними не собираемся иметь никаких дел. Мы созвали сход и решили: каждый из нас готов признать своим командиром вас, хотя вы, Сигурд, – не католик и не ирландец. Мы почтем за честь ваше согласие. И, каков бы ни был ваш ответ, мы, не сходя с места и не перенося своих жилищ, уходим от них.

Сигурд на мгновение задумался.

Практически все ребята из «Шемрока» хорошо подготовлены, проблем с ними не будет никаких. Но такой реакции на ночные события не ожидал даже он.

На секунду Сигурду стало даже жаль Ингвара – это было жестоким ударом для того. Но ярл вспомнил все – и выступления Ингвара на Совете, и косые взгляды.

– Хорошо. С этого момента вы, Патрик, – командир отряда «Шемрок», входящего в дружину.

Когда за ирландцами затворилась дверь, Сигурд прошелся по комнате и тихо проговорил:

– Дружина вскорости вырастет втрое… В одном только не прав Патрик: не все «люди Ингвара» – слабаки и неумехи.

* * *

Если для Ваны пришлось подыскивать жилище, то Локи решил, что даже понимающий, то есть Ник, ему в этом не помощник.

Тем более жилище для него было, можно сказать, готовым: Малахитовое озеро.

Конечно, люди ловили там рыбу, но, раз оказавшись на крючке, он решил, что больше не обманется наживкой. К тому же пищи в озере было достаточно.

Суета в поселении, странный ритуал встречи – а Локи решил, что это именно ритуал: вначале люди не должны признавать своих и лишь затем их пропустить – все это взволновало дракончика. Но он решил узнать обо всем потом. А сразу же после торжественной встречи путешественников он увидел озеро – и вдруг понял, что всегда мечтал жить именно здесь. Наверное, именно поэтому его и сделали изгнанником – совсем не для того, чтобы Локи остался одинок и погиб в зубах какого-нибудь кошмарного морского чудовища. О нет, старшие в роду прекрасно знали, что делали, – они дали ему шанс для редкостного счастья.

Возблагодарив Матерь Вод, дракончик ринулся к озеру, едва успев предупредить Ника, чтобы тот не беспокоился по поводу его исчезновения.

Жить Локи мог на дне. Это было даже лучше, чем подводная пещера: дракончик рос, и еще вчера казавшееся уютным жилище теперь могло стать для него тесноватым.

* * *

Утро для Ника началось с новости – «люди Ингвара» подстрелили человека. А впрочем, что от них еще ожидать – с их-то подготовкой, а главное – с их вождем?!

– Подстрелили? – переспросил Ник. И тут же вспомнил, как вчера в него едва не угодил отравленный арбалетный болт. А впрочем, такое не забудешь.

– Вот именно! – ответил Олаф. – Я бы на месте ярла, – он слегка понизил голос, – новых раненых и убитых дожидаться не стал: просто отдал бы приказ разоружить «ингваровских» – и все тут.

– Ну и наших бы положили, – вмешался Кор. – Сигурд знает, что делает: сперва всех приличных людей надо от Ингвара сманить – вон ирландцы уже наши. Теперь очередь Мастера Анри и французов. Там и остальные подтянутся. А потом уж оставшихся можно и разоружать. Да им тогда только вякни погромче – сами арбалеты побросают да и разбегутся кто куда.

Ник еще вчера подозревал, что в Эльсиноре происходит что-то очень недоброе, никак не связанное, в общем-то, с нападениями монстров. Но чтобы до такой степени…

Погоди, ведь можно же помочь раненым! Прямо сейчас!

Он спросил Кора, что нужно делать после обеда, и получил ответ: перед тем как инспектировать дозоры, ярл распорядился дать Нику недельный отдых, пусть потом принимает хозяйство – конюшни и псарню. А вообще-то, после обеда сегодня должен состояться Совет, и Нику желательно там присутствовать.

– Очень желательно. – Кор хитро прищурился. – Вот только что теперь на Совете будет – непонятно.

Если честно, Ник хотел зайти на конюшни сразу же после завтрака. Но сейчас они могли и подождать. А вот раненые – Алирен и второй охотник, а теперь еще и девушка из «Шемрока» – ждать никак не могли.

И Ник направился к берегу озера.

Появления в госпитале Ника в сопровождении странного существа, которое, конечно, все рассмотрели вчера, но мельком, никто не ждал. И вообще – всем было не до того: Келли опять стало хуже. А Эвелина больше ничем помочь пока не могла – когда Сигурд вел ее из госпиталя, девушка еле могла идти.

– Ник? А ты что тут делаешь? – На пороге возникла Элана – подруга Инги. И тут же ойкнула, увидев с интересом рассматривающую ее крупную синюю ящерицу. – А, это твой зверь, – продолжала девушка. – Ладно, ты лучше вечером к нашему навесу подходи, а то сейчас тут такое творится… – Она хотела было закрыть дверь, но юноша ее остановил.

– Элана, этот дракончик лечил и меня, и Эллора, и собаку – от яда и ранений. Есть у него такое свойство… Ведь там – раненые…

Элана задумалась:

– Лечил? А как именно?

Ник коротко рассказал о том, как менестреля, умиравшего от яда какой-то речной гадины, укусил дракончик и что случилось дальше.

– Хорошо, проходи, я сейчас спрошу Олли.

Тут же появилась и жена Ингвара. Ник никогда не видел Олли в таком отчаянии и ужасе.

– Она умирает. – Олли смотрела на Ника, на Элану, на дракончика – и почти не видела их. – Здесь нет ничего, что ей могло бы помочь. Говоришь, он может лечить? Пусть. Хуже не будет.

Келли и в самом деле хуже не стало. Первое, на что обратила внимание Олли, был достаточно ровный и четкий пульс у девушки. Да и жар несколько уменьшился.

Еще часа через два стало совершенно ясно: Келли нужен только покой, и она непременно поправится.

Дракончик решил не уходить, пока люди не поймут, что он может быть очень даже полезным и благодарным за то, что его взяли к этому чудесному озеру.

Ник «переводил» мыслеобразы Локи всем остальным. Потом настал черед Алирена и Гарольда. После оба говорили, что даже не почувствовали укуса – только легкое жжение.

Покинули госпиталь и один и второй всего лишь через неделю, хотя Олли полагала, что на их лечение уйдет месяц, да и то большой вопрос, как скажется на них яд чудовищ. Ведь Сигурд едва-едва смог разработать руку, но его опекает Эвелина.

* * *

– У меня есть одно предложение. Надеюсь, уважаемый Совет это предложение рассмотрит и примет, – произнес Сигурд, после чего улыбнулся, и улыбка эта походила на оскал. – В свое время Ингвар изъял ядовитые стрелы у своих подчиненных. Теперь-то я понимаю, насколько это было и своевременно, и справедливо. Но сейчас я вижу, что этих мер недостаточно. Нужно пойти гораздо дальше. Я предлагаю заменить стрелы у ополченцев Ингвара на деревянные. Конечно, в наших условиях нельзя прикрепить к их наконечникам поролоновые шарики, как это обыкновенно делалось на ролевых играх. Но я думаю, что пучок водорослей из озера отлично их заменит. Да, к остальным ополченцам, особенно к тем, кого тренируете вы, – он кивнул капитану, – у меня никаких претензий нет.

А вот это было уже почти предложением – мол, присоединяйтесь к нам, это лучший вариант.

Слова Сигурда были встречены гробовым молчанием. Возражать вслух не стал никто – лишь Ингвар зло сверкнул глазами на оратора.

– Я очень сожалею, – продолжал Сигурд, – что Совет у нас сегодня совсем не праздничный. Это так, хотя не по моей вине. И все же было бы очень жаль, если бы сейчас, на Совете, я не представил вам своего оруженосца. Я думаю, скоро, даже скорее, чем сам думает, он сможет занять место за этим столом. И должен заявить еще кое о чем. Эвелина сегодня сделала все, чтобы Келли выжила. Именно поэтому она сегодня отсутствует здесь. Но, если бы не Ник, если бы не замечательный зверь, приведенный им из путешествия, Келли могла бы умереть после ранения. Подойди сюда, Ник…

Юноша старался слиться с окружающими – как это у него обычно и получалось. Он сидел рядом с Ингой, но никто не обращал на него внимания – до тех пор, пока ярл зачем-то не заговорил о нем. И тогда пришлось подняться и подойти к Круглому Столу – к месту, принадлежавшему ярлу.

Он огляделся. Вот внимательные глаза Георгия, он о чем-то раздумывает, и раздумья эти – самые мрачные. Вот Патрик – когда час назад он узнал, что сделали Ник и дракончик, радости его не было границ. Ингвар… Этот глядит на него с сожалением – так смотрят на тяжело и неизлечимо больных… Инга – а вот она, кажется, вполне рада за приятеля и даже не понимает, как ему тяжело.

До путешествия день принятия в дружину – пусть даже и в качестве оруженосца – показался бы Нику самым большим праздником в жизни. Теперь же он не знал, что сказать и куда деться. Но нужно было подойти к Сигурду, улыбнуться, что-то говорить – он и сам не слышал, что сказал, но, видимо, какие-то правильные слова, потому что Сигурд встал, гордо посмотрел на прочих, слегка обнял Ника за плечи – вот, смотрите, каков мой воспитанник! Не вашим неумехам-ополченцам чета!

Ник не мог дождаться одного – когда же закончится этот Совет, а он все продолжался. Ему пришлось сидеть на своем месте, о его существовании, кажется, на время позабыли. Только это и радовало.

Сидящие за Столом вставали, говорили по очереди. Смысл до юноши не доходил. Речь шла о дисциплине, о военной подготовке, Георгий и капитан заявили, что раскола не допустят. А Ник чувствовал, что этот раскол уже наступил. Притом даже не сегодня.

– Знаешь, ты выглядишь, как будто на тебе кирпичи таскали, – сказал Сигурд, когда народ наконец начал расходиться.

– Да нет, все в порядке. – Ник замолчал.

– Вот что. Иди-ка, Ник, отдохни. Вот теперь это приказ – как оруженосцу. Даже не думай подходить к конюшне. И в дозоры ходить пока не будешь – успеешь еще. Жду к ужину, и не раньше, бывай!

И ярл отправился по своим делам.

И куда теперь, скажите, пожалуйста, идти? Надо бы навестить Вану, но она сейчас наверняка занята – в конце концов, обустраивать жилище – дело хлопотное. Нику хотелось пойти поговорить с ней, но он стеснялся и сам не представлял почему. К тому же что он ей скажет? Что они с Эллором пригласили ее в один Эльсинор, а оказались в каком-то совершенно другом, где все враждуют между собой?

Эллор… Вот он занят наверняка. У него – своя компания, к тому же Ника будут там либо не замечать, либо… Либо игнорировать, если заметят. Эллор, конечно, так ни за что не поступит, но вот остальные – могут.

Так куда же идти?

А куда глаза глядят.

Ник шел по тропинке к озеру, когда из раздумий его вывел очень знакомый голос:

– Ну вот, все тебя с возвращением поздравили, одна я еще не добралась!

Ник поднял глаза. Перед ним стояла улыбающаяся Химера. Девушка была не одна – с ней рядом шли Инга и Элана.

Юноша промолчал.

– Ладно, не сердись ты, в самом-то деле – мрачный как туча ходишь, а ведь герой дня. Вот пускай Йокии и развлекает нашего задумчивого призрака, а нам с тобой, – она обернулась к Элане, – надо бы поспешить…

Кажется, Химера была рада каким-то образом отделаться от Инги.

– А на самом деле, что случилось? – спросила «дева-валькирия», когда Элана и Химера, болтая о чем-то своем, исчезли среди деревьев. – Выглядишь ты…

– …Как будто на мне кирпичи возили, – докончил Ник и невесело рассмеялся. – Вот и Сигурд то же самое говорит. Да не устал я на самом деле. Я не думал, что тут такое…

– Ты про этих «эльфов»? – догадалась Инга, хотя юношу тревожили совсем не монстры. – Ой, тут еще и не то сотворилось! Вообще-то, мы – ну, наша компания – решили, что об этом молчок, но ты-то свой, тебе можно сказать, только не болтай, пожалуйста… – Последняя фраза в устах Инги звучала на редкость неубедительно.

И пока они шли к навесу, где располагалась кухня Зимородка, Инги и компании, Ник узнал о многом: о появлении «эльфов» и несостоявшейся «дипломатической миссии» Подорожника, о том, как нежданно-негаданно возникло «братство друидов»… Инга могла болтать бесконечно – если и не двадцать четыре часа в сутки, то по крайней мере шестнадцать – с перерывами на сон и обед.

– Ну, в общем, мы – то есть я, Элана, Зимородок – решили так: повстречай мы этого «вампиреныша» в лесу – еще неизвестно, как бы мы себя повели. Конечно, Подорожник был не прав, очень даже не прав. Это вообще не по-дружески – сперва молчал, потом пальцы веером стал гнуть – смотрите, какой я крутой, с «нетопырями» договорился, видите ли! И все равно – Подорожник нам всем не чужой, и потом – мелкий он еще. Станет постарше и поумнеет. Да и потом, он так расстраивается из-за всей этой истории! Только ты никому про это, понял? Мне Георгий строго-настрого запретил болтать, но ты же свой, – повторила Инга.

«И ведь, кажется, она может об этом говорить только своим, – подумал Ник. – Значит, я – свой не только для дружины…»

– Слушай, а чего здесь все друг с другом сцепились? – успел задать он вопрос, пока Инга переводила дахание. – Да в собачьей стае Гром с Тираном из-за Люты так не воевали!

– Ой, не знаю, – призналась Инга. – Ты, конечно, извини, но твой Сигурд – он вообще любитель наезжать на всех, по поводу и без повода, – девушка произнесла это так, что Ник сразу сообразил – среди «жертв», на которых «наезжал» Сигурд, была и она. – Понимаешь, им тут тесно – и Ингвару, и ярлу вашему. Вот и ругаются. Георгий пробует эти ссоры утихомиривать, а они оба потом опять по новой. Ну да ладно – к тебе это не относится. Мы же еще по тому миру друг друга знаем…

Остаток дня если и не принес юноше доброго настроения, то, по крайней мере, и не омрачил. Как будто вернулись старые и добрые деньки, когда сразу после Высадки они обживали лес у озера. Ник оказался среди друзей. Правда, Алирена не было, а Подорожник кивнул ему и куда-то тихонечко исчез. Но Алирен в госпитале и теперь уже скоро выйдет, а что до неудавшегося «дипломата»… Переживает, конечно, плохо ему сейчас, одному побыть хочется. Ну и незачем ему мешать.

Когда под вечер Ник возвращался к себе, ему попалось навстречу несколько отрядов, патрулирующих территорию. Юношу, разумеется, не заметил никто. Зато он кое-что заметил и вновь почувствовал приступ тоски. Дозорные следили не только и не столько за ветвями деревьев и подозрительными местами, откуда могли появиться враждебные твари. Гораздо внимательнее они отмечали каждое движение таких же дозорных, принадлежавших к чужой группировке. Точнее – к враждебному лагерю.

* * *

Вот уж чего Ник не мог представить себе во время странствий, так это того, что, оказавшись в Эльсиноре, он станет скучать по Эльсинору же. Точнее, по прежним, совсем вроде бы недавним временам. Странно это звучит – «прежние времена», будто бы прошло не чуть больше двух месяцев, а несколько лет.

Когда они отправились в путь, все были вместе, каждый в земном поселении считал остальных друзьями. Теперь же дружинники смотрели на других свысока, полагая (пусть даже в чем-то и справедливо), что без них Эльсинор не простоит и недели.

А сегодня он услышал, как в разговоре двух Ингваровых дозорных прозвучало: «Этот Ник – еще один Сигурдов прихвостень».

Ник был больно задет, но больше всего он был поражен тем, как легко люди, совершенно, в общем-то, его не знающие, да и не желающие узнать, готовы навешивать ярлыки. Чего еще ему ждать теперь? Косых взглядов в спину, внезапно смолкающих при его приближении разговоров? Такое наверняка случилось бы, если бы не его способность ходить так, что никто не обратит на него внимания – пока он сам того не захочет.

«А ведь Сигурд об этой способности знает, – размышлял Ник. – И не сегодня завтра захочет воспользоваться этим Даром. Мол, походи-ка, Ник, по Эльсинору, послушай, что там про нас говорят и что затевают…»

От этих мыслей становилось так тошно, что хотелось плюнуть на все и сбежать куда-нибудь далеко-далеко – пускай даже в те скалы у моря, где живут урунгхи. Может быть, среди разумных птиц ему будет уютнее?

* * *

Может быть, и напрасно Сигурд не решился пока использовать способность Ника быть незаметным, чтобы узнать, о чем думают и о чем говорят в Эльсиноре. Да-да, разумеется, быть «стукачом» – нехорошо, можно даже сказать, мерзко (а преступник пускай погуляет на свободе), быть ябедником – стыдно (лучше героически терпеть побои и издевательства над собой), а агент-вынюхиватель – в сущности, собачья работа… Вот только полицейский пес может быстро обнаружить пакет с наркотиками, а то и бомбу – подарок террористов мирным гражданам. Тем самым, которые гордо презирают ябедников, «стукачей» и внедренных агентов.

Но агентом ярла Ник не был. И те, кто говорил сейчас, сидя под навесом, чувствовали себя вполне уютно.

– …Вот поэтому я и говорю – надо ему сейчас помочь. А если мы этого не сделаем – завтра этот их Сигурд устроит нам полный абзац. Это я тебе точно обещаю.

– А если раскроют?

– А как? У них тут принято отпечатки пальцев снимать? Тут хоть один судебный эксперт есть? Нет, ты, конечно, можешь отказаться. Вот только запомни – когда они будут тут главными паханами, Сигурд, конечно, раскроет любой заговор, даже если заговора не будет. Под пытками кто угодно признается в чем угодно.

– Думаешь, эти дружинники такое могут?

– А ты сам посмотри на них, если не веришь. А лучше – пообщайся. Хотя бы с этим узкоглазым…

– Которого Кором зовут?

– Во-во. Так вот, слушай. Ингвар, конечно, тоже не бог весть какой подарок, но если его отстранят от командования – а Сигурд того и добивается, – крышка нам тогда. А люди сейчас уже бегут в дружину. И мы Ингвару поможем – да так, что от одного вида «дружинников» будут плеваться.

– Но ведь дружинники и этот их ярл…

– …Самозваный…

– …Они же нас от «эльфов» защищают? И если его убрать…

– А кто тебе сказал, что «эльфы» и в самом деле существуют?! Может, ты их видел? А если нет, то откуда про них узнал? То-то же! Нету их в природе, понятно?! Зато есть Сигурд и его дружинники. И парня – я просто в том уверен – убили именно они. А там, конечно, можно и на разных «эльфов» все свалить…

– Все-таки уголовщину ты сейчас задумал.

– Ах уголовщину?! Да ты совсем уже дебил! Это там, на Земле, была бы уголовщина, понял? А здесь закон – тайга. А не сделаем, что задумали, будет тогда тебе и медведь – прокурор. Или – дракон. Видал, что этот Сигурдов любимец приволок? Вырастет – нас жрать будет. Может, такая тварь человека и разорвала. Прибить бы его… Да ладно, сперва сделаем, что я придумал…

* * *

Химера и Элана разместились под навесом друг напротив друга на деревянных чурбачках. И были заняты беседой, которую совсем ни к чему слышать непосвященным.

– Слушай, а у меня вопрос.

– Спрашивайте – отвечаем. Пока твои не пришли.

– Вот и я о том. Почему ты не хочешь объявить о том, кто ты такая?

– Так ведь объявила тебе.

– А всем остальным?

– Ага, вот ты о чем. И что тогда будет? Прикрикнуть на этих передравшихся Ингвара и Сигурда? И тогда, если я откроюсь, да сотворю чудеса, да настучу по голове кому надо, – вот тогда жизнь в Эльсиноре станет совсем-таки замечательной. Как, по-твоему, станет?

– Н-не знаю, но мне кажется…

– Перекреститься не забывай, когда кажется. Хотя что я, в самом деле, – ты у нас из язычников, тебе не надо. А теперь посмотри, чем дело обернется. Ну, предположим, объявила я на Совете – мол, здравствуйте, я – ваша Богиня, Дева Озера и так далее. Магический фейерверк устроила – в доказательство. Сигурда водичкой из озера окатила – пускай ярл остынет. Ингвара с его людьми построила – раздолбайство, в конце концов, должно наказываться. А дальше что будет, как думаешь, подруга?

– Ну, организуемся, вынесем начисто этих «нетопырей» с «эльфами» вместе…

– Добавь: если бы я захотела – и с Сиреневыми Скалами вместе! Рушить скалы – это довольно просто, вылечить раненого куда сложнее. Так вот – тварей не станет. Вы все устроите праздник в мою честь, неделю, наверное, веселиться будете. А потом вы будете жить. Думаешь, хорошо жить?

– Ну, мы тогда сможем расселиться…

– Угу, и в каждом новом селении в первую очередь строить храм – в честь той, которая однажды вас спасла. Вы потеряете кое-что большее, чем приобретете. У вас будет спокойствие – и не станет свободы. Вы будете в любом деле надеяться на добрую Богиню – и сами не заметите, как сделаетесь рабами. Я не знаю, может быть, каким-то богам других миров были нужны такие рабы или это выдумки людей, которые богам поклонялись. Но мне рабы не нужны точно. И зоопарк, в котором вы меня будете развлекать, мне тоже не нужен. Вы меня устраиваете такие, какие есть, – пусть вы все и совершаете массу глупостей. Зато это ваши глупости, личные, не заемные. Вы, которые сможете стать моими соратниками. Ну что, теперь понимаешь?

– Вроде да…

– Вот и хорошо. Кстати, если ты думаешь, что я – это что-то особенное, что я – единственная в своем роде, – это не так. Просто жила дольше. А так… У вас в Эльсиноре появился человек, у которого уже сейчас способностей побольше – правда, опыта ноль. Ну да это придет со временем. Идущая за мной может стать сильнее меня. А есть и еще десяток-другой очень способных людей. Вы, например. Ваш героический Ник. Подорожник, кстати сказать. Вы его не слишком затюкали за эту историю с «вампиренышем»?

– Нет, он, правда, все равно весь в расстройстве.

– Ну, еще бы – любой на его месте расстроится. Главное, чтобы не сломался. Смотрите, берегите его, он у вас – младший.

– Ну, хорошо, положим, мы научимся лечить, научимся передавать мысли. А как быть с «эльфами»? Мы ведь даже не знаем, как они переменятся завтра, под какой личиной станут нападать.

– И я не знаю. Но вы кое-чему за эти месяцы научились. Думаю, теперь на уловку с их внешностью не попадется никто. Так что – боритесь. Vivere militate est!

– Что-что – «менты»?

– Ох, Элана, у меня склероз, я забыла, что ты не помнишь латинских изречений! Напрасно – римляне были точны и разумны. «Жить – значит бороться!» – вот что это значит… Так что надейтесь не на меня, а на себя.

Глава 15

Заговор

Сезон дождей потихоньку сходил на нет, выглядывавшее из-за туч солнце окрашивало воду Малахитового озера во все оттенки зеленого цвета.

Но Подорожника игра солнечных бликов, разбегающихся по воде, нисколько не трогала.

Не до того ему было.

Возвращаясь назад, Подорожник неосознанно старался идти так, чтобы встретить по пути как можно меньше людей. В конце концов он вышел к берегу Малахитового озера, неподалеку от того камня, где любила рыбачить Зимородок.

До чего же неудачно все складывалось в последнее время!

Хоть головой об стену бейся, да нет здесь пока что каменных стен. Да если б это помогло хоть немного решить все проблемы, даже деревянные стены в Эльсиноре, наверное, не уцелели бы…

Подорожник невесело усмехнулся своим мыслям и двинулся к замшелому валуну.

Обычно к нему шли кружной тропинкой, но юноша, задумавшись, полез в заросли, которые казались не слишком густыми и совершенно не опасными.

И неожиданно остановился и замер.

Еще пара шагов – и он неминуемо задел бы рукой ярко-желтый комочек на широком листе растения, похожего на фикус-переросток, не получившего пока еще названия.

Зато существо, сидевшее на листе, уже успели окрестить «лимонкой». Оно, собственно, и было оружием – живым.

Маленькая лягушечка, никому не делающая зла, если ее не трогать.

«А если взять – и покончить со всеми проблемами разом? – неожиданно подумал юноша. – Вот только руку протянуть».

Алирен искал-искал этих лягушек черт знает где, а тут она зачем-то прискакала почти к людским жилищам. Не иначе, специально для него.

Для несостоявшегося героя.

– Вот только руку протянуть, – шепотом повторил Подорожник. И тут же вспомнил слова Георгия: «Уходит из жизни от проблем только слабак. Человек разумный борется до конца, а если бороться перестал – туда ему и дорога».

Что ж, он лучше сделает по-другому.

Вот только колчан надо достать.

Теперь вынимаем стрелы… Перчаток нет, плаща – тоже, ну да и ладно. Пусть это будет испытанием: если прыгнет случайно лягушка, если он сделает хоть одно неосторожное движение – значит, судьба у него такая.

Лягушка спала или только что пообедала – во всяком случае, когда Подорожник осторожно протянул к ней руку со стрелой и прижал к лимонно-желтой шкурке острие, она даже не попыталась отпрыгнуть.

Ну а когда ее спинки легко, чтобы не повредить и не сделать больно, но все-таки чувствительно коснулась стрела, она и вовсе застыла на месте – только яркие желтые капли выступили на коже. Смотри, мол, хищник, бойся, вздумаешь кусать – враз помрешь!

Кусать Подорожник не собирался.

Он просто продолжал удерживать маленькое существо на листе, а сам взял из колчана арбалетный болт.

Потом – еще один.

Испуг лягушки только помогал делу.

И двух минут не прошло, как работа завершилась.

Теперь у «братства друидов» будут отравленные стрелы, так что, случись нападение, они смогут одолеть тварей.

Как только наконечник стрелы убрался прочь, лягушечка пискнула и поспешно отпрыгнула в заросли. Нет, конечно, злобный хищник, который ее съест, умрет быстро, но мучительно. Но ей-то что с того, коли она окажется в желудке у мертвого хищника? Так что лучше держаться от больших и страшных существ подальше – мало ли чего им в голову взбредет в следующий раз?

– Инга, ты там жива или утопилась уже? – послышался голос Зимородка.

– Да жива я, жива, только рыбка не ловится – ни большая, ни маленькая, вообще никакая!..

Оказывается, на берегу продолжались безуспешные попытки поймать хоть что-нибудь. Подорожник не мог видеть Ингу из зарослей.

Он поспешно, но осторожно убрал стрелы (придется теперь этот колчан выделить только под отравленные) и стал продираться дальше.

– А вот и Подорожник, – протянула Зимородок, когда юноша, наконец, выбрался к берегу. – Тоже Инге пришел мешать?

– Да ну вас, народ! – «Дева-валькирия» наконец обернулась. – Как сами ловить – так все убирайтесь, а когда я ловлю – всей тусовкой подвалили.

Действительно, Зимородок была не одна. Рядом стояли рыжеволосая Элана и Ник. Словом, вся компания была в сборе, за исключением Алирена, который шел на поправку, но еще лежал в госпитале.

Подорожник посмотрел на друзей и Ника.

В глазах Сигурдова оруженосца не было ни сочувствия, ни презрения к неудавшемуся герою.

Вот понимание, пожалуй, было.

«Ну я и кретин, – вдруг подумал Подорожник. – Жизни себя лишить захотел – из-за чего?! Вот кому было трудно и плохо – так это Нику. Инга рассказывала, что они с Эллором несколько раз были на волоске от смерти. Вот кому плохо было, а не мне!»

Юноша никак не мог знать, что по-настоящему плохо Нику стало только в Эльсиноре, что он готов был провалиться под землю, когда Сигурд представлял его участникам Совета, что, пожалуй, только в компании «друидов» он чувствует себя более или менее нормально, как будто вернулся в тот же Эльсинор, какой покинул.

«Эх, если бы он был рядом, когда я прикормил этого «вампиреныша», все могло быть по-другому», – с горечью подумал Подорожник.

А вот Зимородок выглядела встрепанной и расстроенной.

Причина расстройства выяснилась тут же:

– Не светит мне ничего на этом турнире! – Она в сердцах бросила колчан со стрелами на землю и уселась на камень, хмуро подперев подбородок рукой.

Девушка только-только вернулась с очередной тренировки лучников. Конечно, были те, кто стрелял гораздо хуже, чем она, но Сигурдовы дружинники демонстрировали просто чудеса меткости. Это было и неудивительно – все-таки все они прошли солидную подготовку еще до Высадки, в том мире. А Зимородок до момента, когда она оказалась на Плацдарме, стреляла из арбалета всего несколько раз, когда выезжала на тренировки, а владеть луком научилась только здесь. И для нее результаты были очень даже неплохими. Вот только не радовало это ее сейчас совершенно.

– Да я вообще не стану участвовать в турнире! – расстроенно заявила она. – И даже туда не пойду. Посижу у себя – с кошкой! Зачем мне позориться!

– Ну и зря, – сказала Элана. – Я бы вот просто на твоем месте пошла посмотреть.

– Да успокойся ты! – Инга окончательно поняла, что рыба сегодня клевать отказывается, и начала сматывать удочки. – Подумай лучше о том, что бы такого… Эй, народ, посмотрите-ка туда!

Она обернулась куда-то в сторону и показала рукой на дальний мыс.

Мыс располагался метрах в трехстах от камня – это если плыть на лодке. А пешком получалось раза в четыре больше, поскольку берег в той стороне был извилистым и мыс был отделен от Эльсинора небольшим заливом. Пришлось бы обходить множество препятствий, чтобы добраться до вдававшейся в озеро груды валунов. К тому же ходить туда, да еще в то время, когда приходится постоянно ожидать нападения, было совершенно незачем.

Ник, как и все остальные, посмотрел, куда показывает Инга. На мысу отчетливо виднелись несколько человеческих фигурок.

– И кто это? – спросил он.

– «Эльфы», – мрачно проговорил Подорожник. – Те самые…

Ник присмотрелся повнимательнее. Точно – на одном из существ, которых он поначалу принял за людей, был хорошо заметен ярко-зеленый плащ, остальные, кажется, тоже выглядели нарядно. Компанию «друидов», очевидно, заметили: «эльф», который стоял ближе всех, сделал приглашающий жест, словно бы издеваясь над людьми.

– Наши туда навряд ли пойдут. – Зимородок обернулась. – Мы вот тут почти безвылазно сидим, а они по лесу свободно шастают. Неправильно это.

– И что ты предлагаешь? – рассудительно произнесла Элана. – Сбить их стрелами? Так не выйдет – не долетит. А если станешь стрелять навесными, можешь весь колчан извести – и всё без толку. Станут они тебе ждать… Да и потом, у тебя стрелы обыкновенные.

– У меня отравленные, – сказал молчавший до этой минуты Подорожник.

– Откуда? – Инга и Элана обернулись к нему.

– Нашел лягушку и сделал, – почти односложно ответил юноша. – Вот.

Он протянул колчан.

– Ну, ты молодец. – Инга улыбнулась ему и осторожно взяла колчан в руки. – Только ведь все равно не попадем.

– Ну и что? Сигурд на тренировке лучников как-то сказал, будто турецкий султан однажды стрелял метров на восемьсот. Правда, он и сам не знает, как такое могло получиться.

Видимо, кто-то из дружинников, стоявших в дозорах и заметивших «эльфов», решил попробовать достать монстров навесным огнем. Едва заметная стрела прочертила воздух и исчезла где-то в заливе, не долетев до дальнего мыса. Потом еще одна. «Эльфам» стрелы, пущенные дружинниками, никакого вреда не причинили. Видимо, дружинники поняли всю бесполезность своей затеи и прекратили этот безнадежный обстрел.

Можно было, конечно, оседлать лошадей и попробовать доскакать до мыса, но вряд ли «эльфы» стали бы дожидаться атакующих. Если взять лодку, случилось бы то же самое – твари преспокойно исчезли бы в лесу. Так что оставалось лишь наблюдать за их кривляньями… и скрипеть зубами от злости и досады.

«Эльфы» отлично знали, на сколько метров бьют луки и арбалеты, а посему могли вести себя вызывающе и нагло, не боясь, словно говоря: а вот не так просто нас убить! А нам гораздо проще запереть вас в вашем поселении.

– А давайте попробуем закастовать лук и стрелы, вдруг получится их достать. – Для Подорожника это была рекордно длинная фраза за последнее время.

Элана с тревогой посмотрела на юношу, потом перевела взгляд на Ника.

– Не беспокойся, он знает, – сказала Инга. – Ник – свой, ему все можно рассказать, и о «братстве друидов» – в том числе.

– Ладно, – кивнула Элана. – Только как ты собираешься магичить? – спросила она Подорожника.

– Н-не знаю, – честно признался он.

– Да можно бы, – вздохнула Зимородок. – Вот только для этого, наверное, нужен еще и Алирен. У нас же все хорошо получалось, когда мы были вместе, а так – даже и не знаю, получится ли.

– А может, я попробую вместо Алирена, – предложил Ник. – А нет так нет, ну, потеряем одну стрелу, что ж тут поделать…

– Ну, попробуй, – согласилась с ним Элана. – Если и не поможет, то не повредит уж точно. Почему бы и нет?

– А какое должно быть заклятие? – спросила Инга. – Что-то я ничего такого не знаю и придумать не могу.

– Придумать? – Дурное и безразличное ко всему настроение Зимородка улетучилось в одно мгновение, она повернулась к остальным, глаза девушки задорно блеснули. – Вот именно, придумать! Тут же важно что? Настрой! И наша интуиция. Действуй, Подорожник. Ты предложил – ты и должен это сделать. А мы поможем.

Видимо, принцип «инициатива наказуема» безотказно действует не только на Земле, но и в иных мирах, и Плацдарм – не исключение. Так что Подорожнику, который меньше всего хотел быть в центре внимания, пришлось согласиться.

И странное дело, как только он произнес «да», все мерзостное настроение последних дней куда-то испарилось, будто и не было его. Сейчас он оставался собой, но не только, он стал частью их «братства», чувствуя и воспринимая все мысли и эмоции своих друзей.

Лук и колчан со стрелами были водружены на камень, чуть возвышавшийся над остальными. Все прикоснулись к луку, поддерживая руки над колчаном – стрелы решили из предосторожности не вынимать.

– Теперь читай, – шепнула Зимородок Подорожнику.

– Что?

– Ну, заклятие, конечно!

Легко сказать – читай! Подорожник в жизни не сочинил ни единой стихотворной строчки.

Он вздохнул, уже приготовившись сказать – «да не смогу я», но в этот самый момент как будто что-то толкнуло его, и юноша стал произносить слова, вдруг пришедшие ему в голову.

Заклятие получилось коротеньким, к тому же довольно нескладным и похожим на детскую считалочку.

Но после того, как последняя строчка была произнесена, как будто какой-то тяжелый булыжник, который он таскал на себе, упал у Подорожника с плеч – импровизированный обряд был закончен.

– А теперь – стреляй! – сказала Зимородок.

– Разве не ты? – Подорожник был удивлен. – Ты же стреляешь лучше всех нас…

– Я бы и могла, только ты же сам сказал: «…В путь стрелу отправлю я». Надо выполнить то, что ты произнес, – голос девушки стал наставительным. – Стреляй, а то они не вечно будут там тусоваться.

– Хорошо…

Подорожник медленно и осторожно взял лук и отравленную стрелу, натянул тетиву. Подленький внутренний голос тут же сообщил, что все равно ничего не получится, стрела просто-напросто упадет в воду, даже не долетев до цели, и даже опытные воины из дружины ничего здесь поделать не смогут.

И тут же внутренний голос сник. Подорожник выпрямился и, почти не рассчитывая полет стрелы, отпустил тетиву.

Сам полет стрелы Подорожник не рассмотрел, зато и он, и остальные «друиды», и дружинники, наблюдавшие за дальним мысом, прекрасно увидели другое: одна из тварей, которая секунду назад кривлялась на мысу, подражая движениям стрелка из лука, рухнула наземь как подкошенная. Остальные исчезли тотчас же, бросившись в лес. «Психическая атака» на Эльсинор сорвалась.

– Урра! – Подскочившая к Подорожнику Инга едва не сбила его с ног, а потом едва не задушила в объятиях. – Ты просто молодец!

Юноша даже сейчас еще не до конца поверил, что ему удалось убить одну из тварей. Как, ведь он же так мало умеет. Он смотрел на лук в своей руке, на радостные лица своих друзей – и улыбался. Впервые за все время после того, как перед ним предстала истинная история «вампиреныша» и «договора с монстрами», Подорожник был счастлив.

Впрочем, Ник был поражен не меньше. Конечно, он уже был знаком с магией, но одно дело – применить непонятный магический артефакт, неизвестно кем созданный, и совсем другое – взять и создать его. Что они сейчас, кажется, и проделали.

* * *

За несколько дней, проведенных в Эльсиноре, Ник пару раз видел Вану, но всего лишь мельком. Он даже здоровался с ней, но как-то натянуто, смущаясь, даже краснея и сам не зная отчего. Как будто между ними возник какой-то барьер еще во время путешествия, и этот барьер сейчас только надстраивался.

Но Ник, прекрасно умея понимать животных и разумных существ Плацдарма, не слишком-то хорошо разбирался в людях и их чувствах и эмоциях. Иначе наверняка почувствовал бы настойчивое внимание к своей скромной персоне… Увы, не со стороны Ваны.

В свое время Эвелина – единственная во всем Эльсиноре – обзавелась служанкой. Разумеется, Таню – так звали самую младшую из тех, кто оказался в земном поселении, – никто так не называл. Просто из-за трагического случая во время Высадки девочка оказалась одна, и долгое время было вообще непонятно, как и куда ее пристроить. Когда Эвелина поселила ее у себя, и Георгий, и Ингвар вздохнули с облегчением: пристроили!

Так оно и было – девочка и в самом деле оказалась пристроенной. И вовсе не тяготилась своим положением – скорее гордилась им. Ну, в самом деле, она – всего-то лишь бывшая школьница – может оказаться чем-то полезной Эвелине, которая представлялась Тане неким недостижимым идеалом мудрости, знаний и красоты.

А вот с недавнего времени у девочки появился еще один кумир – на сей раз это был идеал молодого человека. Идеальным юношей стал для нее Ник. Скромный. Наверняка очень умный. И, конечно, добрый, иначе его не слушались бы животные.

Вот только на нее, Таню, он, конечно же, внимания не обращает. Да и то сказать: Ник – оруженосец самого Сигурда, у него наверняка великое множество дел. А ей остается лишь мечтать о том, что когда-нибудь Ник хотя бы посмотрит на нее. И потом, наверняка у него есть девушка. У такого замечательного парня ее просто не может не быть.

Но мечтать ей не запретит никто.

Вообще-то, помощь по хозяйству Эвелине была обязанностью необременительной, на мечты время у нее оставалось. А заодно и на размышления о том, что происходит вокруг.

А размышления Тани были простыми и однозначными, как почти всегда и случается в четырнадцать лет.

Просто этот Ингвар совершенно не понимает, насколько тяжело сейчас Сигурду и Эвелине. Ярл должен заботиться о том, чтобы охранять жизнь всем людям поселения. А Эвелина – лечить. Конечно, есть еще Олли, есть эта грубая рыжая Элана – полная противоположность Эвелине, но ведь Сигурда в свое время они не спасли. Только Эвелина может лечить, отдавая свою энергию. Да в сравнении с остальными целительницами она – то же самое что Сигурдов дружинник перед ополченцами Ингвара!

И чем отплатили Ингвар и его сторонники Сигурду и Эвелине? Это даже не просто неблагодарность. И не просто свинство. Это – предательство!

Между прочим, Келли была ранена по вине одного из Ингваровых людей, а бывший байкер, насколько знала Таня, даже не наказал горе-стрелка. Выгнал из ополчения – вот и все.

А Подорожник, из-за которого и заварилась вся история с «эльфами»? Несколько дней назад она случайно услышала разговор Сигурда и Эвелины, когда по собственной инициативе вызвалась прибраться в комнате Эвелины в «замке». Сигурд как раз упомянул про то, откуда здесь взялись эти видоизмененные «нетопыри»: одного такого «эльфа» наконец-то подстрелили, правда, до сих пор непонятно, кто же это сумел сделать.

«Если это человек не из моих – а ведь наверняка нет, они бы уж молчать не стали, – я самолично буду просить его присоединиться к дружине – на любых его условиях. Это просто что-то невероятное…»

Труп «эльфа» вскрывала Олли, и Эвелина при том присутствовала. Выяснилось, что это и в самом деле не что иное, как «нетопырь». Крылья, делавшие «вампиров» похожими на гигантских летучих мышей, обнаружились сразу же – только они были рудиментом, летать на них было нельзя. Все детали эльфийского костюма, а также волосы и в самом деле оказались не чем иным, как частью организма этого существа, а под прекрасными глазами обнаружились уже знакомые – отвратительные фасеточные.

Так вот, Эвелина, рассказывая Сигурду о вскрытии «эльфа», сказала: «Забавно, что Подорожник представлял себе именно таких эльфов. Высокие, светловолосые, с надменной осанкой. Знаешь, это еще хорошо. Если бы про эльфов спросили меня, я сказала бы, что это – маленькие существа с прозрачными крылышками…»

«Тогда «нетопыри» заявились бы сюда в виде прекрасных единорогов, – усмехнувшись, ответил Сигурд. – Вот только для Подорожника ближе оказались те самые эльфы. Все-таки вот до чего доводит эта Ингварова расхлябанность и бесхребетность! И сам Подорожник едва не погиб, и сколько из-за него могло быть жертв! Только при Ингваре такое и возможно».

«Не он, так другой, – возразила Эвелина. – А представь, если бы я…»

«Ну, ты, я полагаю, помудрее этого мальчишки…»

В глубине души Таня была уверена, что удачный выстрел по «эльфам» – дело рук Ника. В конце концов, почему бы и нет? И только скромность мешает ему признаться в этом.

М-да, все-таки Ингвар и его люди – свиньи еще те. Эвелину и Сигурда каждый из них готов обвинить в любом смертном грехе, в буквальном смысле навешать всех собак! Это кем же надо быть, чтобы защитника поселения обвинять в зверском убийстве?! Таня такого отношения к дружине, ярлу и Эвелине понять не могла и не желала.

Ах, если бы кто-то смог подстрелить этого Ингвара. Нет, не насмерть, конечно, но пускай он только почувствует, как это бывает, когда справедливость торжествует! Ведь есть же она на белом свете, эта справедливость! Пускай бы он ощутил на собственной шкуре, насколько это неприятно… И придется ему позвать не свою Олли, а Эвелину – вот тогда-то он и поймет, насколько он был не прав!

В своих мечтах Таня представляла себе Лучника (он, разумеется, как две капли воды походил на Ника), который поднимает оружие, уверенно целится и стреляет в ненавистного ей бородача. Стрела со свистом несется в воздухе и попадает в Ингвара… Есть, готово!

Ну вот, и снова – Ник!..

Несколько раз она встречала его в «замке» и все не решалась заговорить. Да и вообще в его присутствии Таня делалась ужасно нескладной и неуклюжей, а ее язык как будто бы присыхал к небу: говорить было просто невозможно.

Да и о чем говорить?! Он, Ник, прошел через весь континент, через магические ловушки, через топь, голод и холод – а она? Сидела на одном месте, в хорошо охраняемом (спасибо Сигурду) Эльсиноре. Да он на такую и внимания-то не обратит!

Сегодня Вэл сказала, чтобы она готовила еду только на себя. Это означало одно – после госпиталя ее старшая подруга отправится к Сигурду, не заходя домой. Значит, можно даже немного отдохнуть – вот только уборку закончить, и…

Уборка тем и хороша, что ее можно выполнять совершенно автоматически – по крайней мере, в столь небогато, но со вкусом обставленном жилище. Вот меховая игрушка – кот в сапогах. С его плаща надо легонько стереть пыль. Стол обмахнуть тряпкой, точнее, широким листом одного из здешних деревьев – даже в сезон Долгих Дождей эти листья кажутся совершенно сухими. А пока убираешься, можно пофантазировать… Как бы это было замечательно – проучить зарвавшегося Ингвара! Предположим, это должно выглядеть так…

Таня представила себя на месте лучника. Вот навес, под которым установлен Круглый Стол. Ингвар и Георгий, как правило, беседуют там. В Георгия стрелять, конечно, не следует – тем более что в последнее время Сигурд говорит о нем почти как о собственном советнике. Значит, и не будем. А вот Ингвар – совсем другое дело. Вот он встает, выходит из-под навеса, разворачивается и… И стрела летит прямо в него – пусть перепугается, пусть решит, что его хотят убить! Резкий свист – стрела вонзается ему в грудь (не в сердце, конечно, нет). Он падает. Теперь дело будет за Эвелиной. И уж тогда Ингвару придется и перед Сигурдом извиниться, и все его советы исполнить, и вести себя потише…

Что-то голова немного разболелась…

Таня закончила уборку, присела на кресло, которое в свое время сделали специально по заказу Эвелины.

Нет, в жизни, конечно, не все так просто. Может, он кольчугу на себе носит – под одеждой? Вот она на его месте точно носила бы – на всякий случай. Ну не стрелять же ему в глаз? Может, руку прострелить?..

Мысли девочки вдруг стали путаться. «Видимо, заболела, – решила она. – Ну, ничего, пока можно потерпеть. Вот если только совсем уж станет плохо, можно сказать Эвелине, она вылечит. А по ерунде ее лучше и не отвлекать – мало ли отчего голова так сильно разболелась? Нет, Вэл – добрая, она, конечно, поможет, только ей ведь и без того трудно…»

Таня знала, что Эвелина готовит Сигурда к предстоящему турниру, и это казалось ей делом куда более серьезным, чем лечение какой-то там головной боли…

Девочка попробовала подняться с кресла – и это почему-то получилось с трудом. Еще труднее оказалось пройти несколько шагов до ее кровати. И она этого сделать почему-то не смогла…

* * *

– Тань! Эй, уже спишь!

Эвелине никто не ответил.

– Таня!

И вновь ответом ей было молчание. Точно, спит. Ну, конечно, ведь уже поздно. Еще не хватало разбудить.

К Сигурду сегодня пойти не получилось, похоже, сегодня ему будет не до Эвелины. Тем более что ей пришлось задержаться в госпитале. Сегодняшнее происшествие было настолько странным и несуразным, что от этого казалось даже пугающим. Так что уже не только долг целительства, но и простое любопытство пересилило все. А Эвелина была любопытна.

Еды сегодня не будет – ну и ладно, в конце концов, надо беречь фигуру. И вообще, следить за собой. Королева предстоящего турнира должна великолепно выглядеть – под стать своему рыцарю. А в том, что именно Сигурд станет победителем, Эвелина нисколько не сомневалась.

Девушка открыла дверь. Темно. Хотя можно при некоторой сноровке научиться видеть и в темноте. Так, вот кровать Тани – ближе к двери. И на кровати никого нет…

Эвелина сделала шаг, а потом споткнулась обо что-то и едва не рухнула на пол…

* * *

Только к утру побледневшая Эвелина («Если так пойдет и дальше, королевой турнира я стану, но вот прекрасной дамой – навряд ли!») смогла привести в чувство свою юную компаньонку. Та слабо улыбалась, говорила, что все уже хорошо, что она убралась в комнате, как ее и попросили, – и все. О том, что произошло и почему она лишилась сознания, девочка не помнила совершенно ничего. Впрочем, Эвелина и не стала добиваться от нее ответов.

– А слышала… хотя откуда тебе было слышать? – в Ингвара вчера стреляли. – Девушка улыбнулась Тане, но улыбка получилась тревожной. – Только как-то очень странно.

У Тани расширились глаза:

– Как стреляли? Кто?

– Говорят, Ник.

– Ник?!

– Ну да. Сигурд велел дружинникам его арестовать – подозреваю, что просто опасается, чтобы этого не сделали люди Ингвара. Искать его пришлось очень долго. Он, оказывается, был у Инги – ну, у той самой секретарши Георгия. И там была вся их компания. Причем все говорили, что Ник у них был почти в то самое время, когда в Ингвара стреляли. А потом куда-то ушел. Но чтобы он в кого-то стрелял – такого просто быть не может…

– А что с Ингваром? – спросила Таня. Неужели ее видение было правдой?!

– Да ничего с ним не случилось, оклемался уже. Самое смешное – стрелы-то никакой не было. Просто около навеса с Круглым Столом оказался Ник. Ингвар встал, он уже собирался идти к себе. И тут – раз, и стрела. Прямо в грудь. Он, конечно, падает, все, кто там был, кидаются к нему. А стрелы никакой нет и в помине. И раны нет. В общем, непонятно было, от чего его лечить. – Эвелина рассмеялась. – Когда бы Ингвар был один, я бы сказала – от его собственного страха. Но ведь там был Георгий и еще несколько человек, и все видели лучника и стрелу. Только галлюцинаций и не хватало…

Таня слушала – и не слышала. Ника арестовали! Какой ужас!

Вот единственное, что она сейчас твердо осознала.

* * *

– Ну и что ты теперь скажешь? Они же вскрывали этого самого «эльфа»!

– Да ты не кипятись… Ну, вскрывали. И что с того?

– Да то! Значит, они существуют! А ты совершенно не прав!

– Ну, существуют. А откуда ты знаешь, кто их сюда привел? Не милейший ли ярл тому поспособствовал? Или этот его оруженосец – Ник? Оруженосец, только представить себе… Скоро здесь одни будут сеньорами да графьями, а вот тебе светит титул зависимого крестьянина. Не больше. Историю в школе учил?

– Ну да…

– Скоро на практике учить будешь. Если мы, конечно, сейчас с Сигурдом не управимся. Точнее, пускай с ним Ингвар и управляется. Кстати, что там говорят про стрелявшего?

– Вроде заперт в тереме у дружинников. Разбирательства ждет. Говорят, что, может, и не он.

– А может, и он. Если увидим, что Сигурд его покрывает, – значит, точно он, тут и думать не надо. И еще – помнишь все эти истории про Состав? Я так думаю, что он все-таки есть на самом деле. Только очень далеко отсюда. Вот туда этот Ник и ходил – проверять, как оно, доставили как надо или нет. Может, и стрелял-то он в Ингвара только потому, что тот хотел объявить – нашли, мол, Состав. Оборудование, оружие, алкоголь – все есть. А Сигурду все бы себе прикарманить… Вот он мальчишку и послал Ингвара застрелить. А потом все равно бы отмазал.

– Ладно, а нам-то что делать?

– А продолжить начатое Сигурдом, ха-ха! Только если ты боишься – и хрен с тобой, мне понадобится кое-какая другая помощь. Как раз для тех, кто ручки замарать боится. Уж с этим-то ты управишься, а поймают – все равно ничего не сделают. А главное я, пожалуй, беру на себя. А то еще сдрейфишь в последнюю-то минуту. Или к Сигурду побежишь колоться. Учти, ничем за предательство он тебя не наградит. Зато мы, пожалуй, наградим, даже очень. Так что меньше знаешь – крепче спать будешь… зависимый крестьянин.

– А что мне делать-то надо?

– Да заставить этого ярла – князя, который из грязи, немножко понервничать. Только и всего. А я уж в долгу не останусь.

* * *

Понервничать Сигурду и в самом деле пришлось. Во-первых, его оруженосца обвинили в покушении на Ингвара. Черт, да какое же это покушение?! Нет стрелы – главной улики. Нет ранения… Один сплошной глюк.

Если бы Ингвар и те, кто видел Ника, пили в тот день хоть что-то горячительное, можно было бы просто махнуть рукой: пьете, братцы? Ну вот и допились – до терроризма в отдельно взятом Эльсиноре. Еще будете пить – будет и не такое.

Но Ингвар был трезвым, и это меняло дело. К тому же ни он, ни Георгий, который оказался свидетелем происшествия, не были склонны к разным нездравым глюкам. И что же остается предполагать?

На этот счет у Сигурда возникла своя теория. Покушение было – кто-то очень хотел скомпрометировать Сигурда и решил, что лучше всего это получится, если в дело ввести Ника. Не самого, разумеется, нет: просто тот, кто устроил «покушение», был похож на оруженосца. А стрела?.. Да была ли она? Может, человек просто натянул лук и якобы выстрелил.

Перво-наперво Сигурд поговорил с Ником – конечно же, он и не думал стрелять в Ингвара, да и вообще вскоре после того, как распрощался с приятелями, отправился в «замок». Беда в том, что именно в это время на Ингвара и «покушались», и никакого алиби у Ника не было. Но не верить своему оруженосцу Сигурд не мог.

Предупредив Ника, чтобы тот, пока все не выяснится, и думать не смел покидать терем, Сигурд объявил, что подозреваемый арестован. По крайней мере, так будет спокойнее – ведь неизвестно, кто и чего хотел достичь, имитируя выстрел. А вдруг кому-нибудь стал ненавистен именно Ник?

Следующий день никакой ясности не принес. По Эльсинору ходили самые разнообразные слухи и слушки. В середине дня к Сигурдову терему явился Эллор-менестрель, а заодно – Подорожник, Зимородок и Инга. Завидя «людей Ингвара», Олаф и Рейнольд, охранявшие терем, заметно приободрились.

– Хорошенькую делегацию прислал этот король без королевства! – хмыкнул Рейнольд. – Посмотрим, что они сейчас нам споют…

– Напрасно ты так. Не знаю, как там насчет остальных, а вот Зимородок могла бы и к нам перейти – я бы не был против. И ярл – тоже, – возразил Олаф.

– Мы хотим видеть ярла, – спокойно и с достоинством произнес Эллор.

Вопрос Рейнольда: «А больше вам здесь ничего не надо?» – был проигнорирован всеми пришедшими. Точно так же, как и его следующая фраза: «А у нас в родном Китае говорят еще и так: А ху-ху не хо-хо?»

Ни пререкаться, ни устраивать перепалку «люди Ингвара» не стали, и это было что-то новенькое.

– Мы хотим видеть ярла, – повторил Эллор, обращаясь на сей раз персонально к Олафу – видимо, он показался более вменяемым, чем его напарник.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но тут на крыльце появился самолично Сигурд. Оглядел собравшуюся публику, строго посмотрел на своих людей и потом равнодушно произнес:

– И с чем пожаловали?

– Что вы сделали с Ником? Мы знаем, что он арестован и находится здесь, – заявил Эллор.

– Даже в том мире нельзя арестовывать человека и не допускать к нему адвоката, – наставительно произнесла Инга – в ее словах явственно угадывался тон Георгия. – Тем более что вина Ника не доказана.

– Вот оно как, – присвистнул Сигурд. «Судя по всему, они собрались приятеля выручать. Нет, не все «ингваровцы» – пропащие люди, будем иметь это в виду. Правда, с ними этот… Подорожник. Ну да его глупость, надо думать, излечима». – И кто же из вас будет адвокатом?

– Мы, – сказала Зимородок. – Мы все. И вы просто обязаны нас к нему пропустить. Мы не знаем, какие тут у вас порядки…

– Вот уж никому я ничего не обязан. – Сигурд сделал хмурое лицо, хотя ему хотелось улыбнуться всем четверым. – Вы, наверное, там уверены, что мы злобно пытаем вашего замечательного Ника, по крайней мере, лишаем еды и воды… Так вот, это не так. Но пока все не разъяснится, он отсюда не выйдет.

– Мы должны его видеть, – тон Зимородка был непреклонен. – И если вы нас сюда не пропустите, мы не уйдем.

– Ну ладно. Олаф, проводи народ. Пускай убедятся.

Ник был там, где чувствовал себя лучше всего, – он чистил лошадей на конюшне. И был он вполне живым и здоровым, если не считать изумления и растерянности – посторонние сюда никогда не заходили.

– Ник, ты в порядке? – Инга не нашла ничего лучшего, чем произнести знаменитую фразу из голливудских фильмов.

– Да. А что там происходит? И как вас сюда впустили?

Выяснилось – еще как происходит. По крайней мере, на уровне слухов. Например, от некоего Гэлнара Инга услыхала, что Сигурд допрашивает арестованного с пристрастием, после чего созвала своих, и они рванулись сюда.

– А что Ингвар? – спросил Ник.

– Да у себя он, жив и здоров. И Георгий ему чего-то внушал, только без меня… – Инга обиженно замолчала.

– Они выяснили, кто стрелял?

Оказалось, никто ничего не выяснил. Первое громкое преступление в земном поселении рисковало сделаться первым же в истории «глухарем».

– Вот что, когда тебя Сигурд выпустит – приходи к нам, – сказала на прощание Зимородок. – Думаю, скоро…

Нику бы и хотелось прийти как можно скорее, но свободного времени теперь оставалось все меньше и меньше. Во-первых, не за горами был турнир, и оруженосец должен к нему готовиться. Во-вторых, у Люты наконец появились щенки – первые рожденные здесь, на Плацдарме.

Ник уже выбрал себе самого любопытного щенка – круглолобого, черно-серого, которого он окрестил Чингисом. Но и за остальными животными был необходим присмотр, да и Рона, на правах хозяйской собаки, требовала особого к себе внимания.

Так что когда часа через два после прихода «адвокатов» к Сигурду явился Георгий, о чем-то с ним поговорил с глазу на глаз (причем Сигурд, плохо умевший скрывать свои эмоции, выглядел пораженным до глубины души) и ярл, зайдя на конюшню, торжественно объявил:

– Ник, тебя полностью оправдали! – юноша только улыбнулся в ответ.

Отдыхать, конечно, хорошо, но и дело простаивать не должно.

Ночь прошла вполне спокойно.

А наутро Ник проснулся от громкого голоса ярла:

– С «ингваровских» пример берем?! Такие же раздолбаи? Еще хоть один прокол с твоей стороны – и вылетишь из дружины! А сейчас – на кухню, вперед! Выспался в патруле – теперь поработаешь!

Голос Сигурда дрожал от едва сдерживаемого гнева.

Причина имелась, и это был отнюдь не провинившийся дружинник. Когда неяркий еще восход осветил лес перед дружинным «замком», неподалеку от входа в него стал хорошо заметен вбитый в землю кол.

На кол было насажено чучело, сделанное из обрывков обветшавших тряпок и листьев.

На «казненном» висела табличка: «Он оскорбил великого ярла!»

Глава 16

Конец Времени Дождей

– Ну, и кто мне объяснит, что это означает? Может быть, вы, любезный сир?

Ингвар понуро молчал.

Вообще, все, что творилось в Эльсиноре в последние дни, выбило его из колеи окончательно.

Вначале выстрел, которого не было.

Может, и не было, конечно, вот только боль в груди оказалась вполне реальной.

Теперь – вот этот «памятник неизвестной жертве предводителя дружины викингов»…

И ведь отлично известно, кто именно это сотворил! Он и не думает скрываться. Вон он стоит на поляне, оборудованной для тренировки ополченцев. Стоит и улыбается…

«И вот так улыбался…» – некстати вспомнилась Ингвару строчка из песни Лебединского.

– Я вижу, вы сегодня немногословны, сир. Что ж, может быть, кто-то из ваших э-э… слуг… или гм… из вашей дворни попробует мне это объяснить? Может, кто-то из них провидит собственное будущее, не так ли?

Сигурд перевел взгляд на ополченцев.

Тяжелый взгляд. Гэлнар, стоявший чуть поодаль в ряду ополченцев, опустил глаза, но на круглом лице все равно осталась глупая улыбка.

– Так вот, поясняю для того, кто это чучело водрузил, – продолжал Сигурд. – Провидец из него очень и очень плохой. Я не стану сажать его на кол. Но, пожалуй, использую кол в качестве палки, чтобы отлупить мерзавца! А вы, любезный сир, в этом случае должны быть мне благодарны, – он повернулся к Ингвару, – хотя бы за то, что я научу ваших людей подобающим манерам.

Сейчас, видя эту безобразную сцену, Ник действительно хотел не то что спрятаться – провалиться сквозь землю.

Но Сигурд сказал, что визит к Ингвару будет «официальным», а стало быть, оруженосец тоже нужен – хотя бы «для протокола». А значит, надо при всем этом присутствовать.

Сигурд подошел поближе к продолжавшему молчать Ингвару. Кажется, гнев потихоньку рассеивался. Сигурд заговорил совершенно иначе – сбавив тон. Так обращаются пусть к бывшим, но все же друзьям.

– Ты посмотри, что творят твои люди! Что они болтают! Что вообще здесь происходит! Да на твоем месте я сгорел бы со стыда. Всего-то и надо приструнить тех, кто хочет разлада. И это можешь сделать ты! Так почему не делаешь?!

– Я разберусь, – досадливо проговорил наконец Ингвар. – Я приму меры, а ты бы успокоился пока…

– Успокоился? – Сигурд на секунду замолчал. – А я и так спокоен. Приличные люди от тебя потихоньку уходят. Остаются вот такие, – он показал рукой на потупившихся ополченцев. – От тебя ушел «Шемрок», а это не только военный отряд – это ремесленники. Прежде всего – талантливые ремесленники. Скоро тебя покинут и остальные. И что тогда ты будешь делать? Охранять Эльсинор вот с ними? Это веселый анекдот. Такой хохмочки я еще не слышал.

– Уходи, – проговорил Ингвар. – Уходи. Я во всем разберусь.

– Ладно. Я уйду. Но ты, «король без королевства», очень скоро будешь стыдиться сам себя. Хороших ты себе друзей и помощников нашел, Ингвар. С ними у тебя, не сомневаюсь, все получится. Идем, Ник. – Сигурд обернулся к оруженосцу. – Нас здесь видеть не хотят.

Фраза, обращенная к Нику, была совершенно неуставной, но ярл в эту минуту меньше всего думал о том, насколько он должен соответствовать положению командира дружины. Просто было горько. И обидно.

– Ну что, добились своего?!

Когда Сигурд и Ник удалились, Ингвар подошел к Гэлнару:

– Добились, шутники? Я-то тебе ничего не сделаю, хоть и надо бы. А вот они… Поймают – не взыщи. Олли тебя придется лечить. Месяц, а то и два.

– А я что? Ну, думал, смешно всем будет, прикольно. – Гэлнар поднял глаза и посмотрел невинным взглядом на Ингвара. – А они не поняли. Чувства юмора у него нет. Да и не один я там был…

Тут Гэлнар не солгал.

Он действительно подговорил свой патрульный отряд устроить маленький сюрприз дружинникам. И двое остальных согласились. Подходящая палка для кола отыскалась в лесу, чучело сделали в один момент, а бумагу раздобыл Гэлнар.

Остальное оказалось делом техники.

Приятели Гэлнара и в самом деле работали смеха ради и теперь поняли, что шутка, мягко говоря, оказалась неудачной. А вот он сам рассчитывал на небольшое вознаграждение.

Хотя трусил ужасно…

Но уж больно ненавистен был ему Сигурд. Да и Ингвар, вообще-то, не подарок, честно говоря. А уж про Георгия и говорить нечего. Но они – свои. А вот Сигурд, без всякого сомнения, чужой.

А Ник-то на него как посмотрел!

Да что он такое из себя строит!

Он же моложе его, Гэлнара, а считается у этих дружинников едва ли не героем.

С чего бы?

Отправился неизвестно куда, а теперь вот вернулся? За чем же это он ходил? Может, правы те, кто говорит о Составе – перенесенном в этот мир поезде, набитом оружием, припасами, водкой… Ну да не его это дело. Пока что не его. Пока он должен всего лишь получить небольшое вознаграждение за отлично проделанную работу. Вон как нервничает Сигурд! А это чего-нибудь да стоит. А там уж заказчик пускай использует шанс – понятно же, что издерганный человек может наделать кучу ошибок.

В конце концов, он уже наобещал подарок своей подружке Фаэлинде.

Он честно заслужил награду…

– «Прикольно…» Тебе бы шапку меховую носить, Гэл, – буркнул Ингвар. – Да побольше, побольше…

– А зачем? – не понял тот.

– Да чтоб мозги не выдувало! Все, можете расходиться, тренировка закончена!

Ингвар повернулся спиной к тем, кого Сигурд назвал его «дворней».

* * *

Ну вот она, «сбыча мечт»!

Так-то, видимо, они и сбываются.

Очень красивое и, что характерно, дружное «сетевое общество»! С одной стороны, Сигурдова дружина, которая во всем подчиняется своему вожаку.

Стая.

Волчья стая.

Притом ярл это и не старается скрыть.

С другой стороны – ополчение Ингвара.

Увы, из него получился хороший лидер.

Только для стада.

Стадо они и есть.

Барашки. Дожидаются, когда сюда придут «нетопыри», «эльфы» или гадость похуже. И начнет их тогда эта самая гадость резать. И кушать. А им – по барабану. Было бы жить прикольно до самой последней их минуты.

Всеобщая тупость толпы, помнится, выбешивала его еще на Земле.

В конце концов, до человечества, так и не поумневшего за всю свою историю, ему нет дела.

Но почему все это же обнаружилось здесь?

Здесь, среди людей неглупых и свободных.

Среди тех, кто ненавидел земную цивилизацию, кто мечтал выбраться оттуда и таки выбрался…

Георгий прошелся по мастерской, стараясь выкинуть из головы воспоминания о прежней жизни. В конце концов, надо оставить землянам их проблемы. А он – здесь и сейчас, а не на Земле. И новое стадо появилось не на Земле.

«Неужели все люди действительно почти одинаковы? Неужели одним нужно подчиняться и иметь кого-то в подчинении, а другим – прогоготать всю жизнь, пока судьба не перережет нить этой самой жизни? Неужели нет других?» – в сотый раз Георгий задавал себе эти вопросы и не мог на них ответить.

Впрочем, есть, конечно, другие есть, иначе не состоялась бы эта Высадка, не был бы отстроен Эльсинор.

Капитан, Эллор и Ник.

Даже Ингвар.

Да их же много.

Вот только стоило появиться стаду – и они перестали быть заметными и значимыми.

…Дверь тихонько отворилась, в проеме застыл человеческий силуэт.

– Я тебе не помешаю? – Знакомый голос прозвучал непривычно робко.

Георгий обернулся:

– Где это видано, чтобы боги мешали смертным?

– Тогда предложи даме кресло. – Тон Химеры стал прежним, ехидным.

Ну что, домечтался? – проговорила она, усевшись и внимательно посмотрев на Георгия.

– Знаешь, зря я, наверное, дал зарок не пить, – усмехнулся он. – Самогончику бы…

– Правильно. А потом – в лужу мордой и хрюкать. Прикольно получится, правда? Может, я, конечно, и богиня в сравнении с вами, но ты же – мужчина, ты же сильнее меня. Как ты смеешь раскисать?!

– Ты же сказала, домечтался я. Сетевое общество, всеобщая солидарность… Вот оно, аукается…

– А ты так уверен, что твой проект провалился? Я бы сказала – наш с тобой проект.

– Что ж тут не быть уверенным! – Георгий горько усмехнулся. – Посмотри на то, что происходит. В Эльсиноре вражда, ненависть. Появились те, кому скандал – развлечение. И добро бы – «случайный люд». Так ведь нет! Свои… Вот что противно!

– Говоришь, свои… – задумчиво произнесла Химера. – И терзаешься оттого, что сам же их отбирал. И тогда они не казались тебе людьми стада… Я угадала?

Он кивнул.

– А ты посмотри на других. Они живут рядом с тобой. Хоть та же Инга, к которой ты привык и которую просто не замечаешь порой. Посмотри на «орден друидов». Там нет командира, но когда надо, они умеют организоваться. Все вместе. А когда нет – каждый живет сам по себе! Ты что – всерьез надеялся за три месяца создать новое общество? Так не бывает! Что-то новое должно родиться в муках. В твоих в том числе! Так что смелее в бой, координатор Высадки. Ты еще нужен Эльсинору!

Георгий взглянул на нее.

Сейчас перед ним была не Мастер по хозяйству – везде успевающая, но вроде бы и незаметная (если бы не ее всегдашнее ехидство) Химера.

Перед ним сейчас восседала Богиня.

Древняя.

В мастерской горел светильник, но казалось, он сейчас совершенно не нужен – ее лицо как будто светилось изнутри.

– Думаешь, мне было легко – пытаться спасти те зачатки разума, которые присутствовали на планете? Но смогла ведь. И ты сможешь. Я в тебя верю!

– Но кругом разлад.

– Даже этот разлад дал нечто полезное. Помнишь, перед тем, как ты пошел освобождать Ника, я сказала тебе про удивительный магический выброс? Так вот, теперь выяснилось, кто все устроил.

– Наши «друиды»?

– Отнюдь. Зачем бы им в Ингвара палить фантомными стрелами?! Нет, конечно! Этот человек Ингвара ненавидит, притом – совершенно искренне. Я бы даже сказала – с энтузиазмом. Правда, еще один выплеск такого энтузиазма – и за его жизнь я не ручаюсь. Точнее, за ее…

– Эвелина?..

– Ей не до того, она, пожалуй, будет сдерживать эмоции Сигурда. Что к лучшему. Нет, это ее служанка, маленькая девочка Таня. Меня редко можно чем-то удивить, но такое… Она этот фантом сгенерировала в одиночку…

– Но почему Ник? Я ведь сам его видел…

– Правильно. Именно Ник. Ну, нравятся юным девочкам мальчики-герои!

– И что теперь?

– А теперь есть несколько вариантов. Можно намекнуть Эвелине – и пусть опекает получше свою горничную. Можно самим ее контролировать. Можно, конечно, как-то свести ее с Эланой и «друидами» – вот только Эвелина и Элана друг друга терпеть не могут. Но если вовремя не научить Таню контролировать магическую энергию, то во время создания следующего фантома она погибнет.

– Тогда стоит поторопиться…

– Вот-вот. Появилось достойное дело – и все раскисание прошло в единый миг. – Теперь перед Георгием была обычная Мастер по хозяйству, иногда именовавшая себя «завхозом всея Эльсинора», и ничего необычного в ней на первый взгляд не было.

Хотя…

Любой женщине, вообще-то, по силам сделаться богиней.

* * *

Гэлнару было весело.

Очень весело.

Мало того что они так удачно пошутили над заносчивым Сигурдом, так ему еще и причитается кое-что.

Тот, кто «заказал» ему ярла, пообещал не что-нибудь, а драгоценность. Здесь, на Плацдарме, нет пока золотых копей, да и самоцветные россыпи обнаружатся очень и очень не скоро. Так что бирюзовые сережки на Фаэлинде в день турнира – это то, что нужно.

Она будет лучше всех, это точно!

Все друзья-приятели ему завидуют: как же, его выбрала такая красавица!

Однако Ингвар, кажется, разозлился на него не на шутку.

Еще, поди, из ополчения погонит. Ну и пускай гонит, еще и лучше: не нужно всех этих дозоров, тренировок. Еще когда Ингвар их проводит – жить можно. Все равно он половину времени орет на своего сумасшедшего пса по кличке Дьявол. Но вот если приходит капитан – вот тут вместо Дьявола возникает самый настоящий ад. И ведь не орет ни на кого этот капитан, даже голоса не повышает, только потом отдышаться едва-едва возможно.

Гэлнар и пошел-то в этот дозор исключительно для того, чтобы понравиться Фаэлинде – в конце концов, во все времена женщины обожали военных. И Фаэ – не исключение. И ведь добился же он своего, теперь можно и уйти из ополчения…

Он подумал, чего именно добился, и глупо улыбнулся. По правде говоря, Гэлнар, конечно, красавцем себя не считал – и черты лица довольно мелкие, и рост чуть ниже среднего. Но вот выбрала она именно его, а не кого-нибудь из его приятелей – да хоть того же Эрни.

Он едва не упал в лужу – под ноги попалась коряга. Все правильно, не следовало встречаться с заговорщиком вблизи поселения, там, где их легко могут вычислить. А вот здесь, у берега Мутного, нет ни дозоров, ни лишних свидетелей. Вся стирка – это ближе к озеру. Там всегда кого-нибудь да встретишь.

– Привет, – произнес знакомый голос у него за спиной.

Гэлнар обернулся.

– Привет! А почему ты…

* * *

Человек еще раз внимательно посмотрел на дело рук своих.

Нет, вроде бы все правильно.

Труп присыпан ветками, ноги – в Мутном.

Но течение его никуда не унесет – об этом он позаботился. Две ножевые раны – сперва он метнул кинжал, потом тем же кинжалом перерезал горло – чтобы наверняка.

Контрольный, так сказать, «выстрел».

Человек ухмыльнулся.

Бедный глупый Гэлнар!

Из-за своей глупости и погиб. Хотя роль свою он отыграл неплохо, даже жалко было кончать дурачка.

Но – надо.

Можно сказать, жертва на алтарь свободы… Только это – часть правды, всего лишь часть. Разозленный Сигурд теперь может быть обвинен во всех грехах сразу.

И ему не жить спокойно. Дружина, конечно, встанет за своего ярла, но «ингваровских» больше.

Вот и начнется свара…

И кто-то там себя здорово проявит.

Кто-то станет просто незаменимым для Ингвара.

А дальше – все правильно! – которые тут временные? слазь!

Ладно, нечего об этом пока думать – надо позаботиться о ближайших планах. Например, о том, чтобы тело нашли не очень скоро, но чтобы обязательно нашли.

Человек нервно осмотрелся по сторонам.

Его планам мог здорово навредить какой-нибудь крупный хищник. Или «эльфы», если они питаются падалью.

Вот что такое отсутствие здравого смысла и привычка к постоянному обману: бедняга Гэлнар готов был и в «эльфов» не поверить, стоило только намекнуть, что это – Сигурдова выдумка.

Нет, вроде все чисто…

А это что еще такое?

Ветка хрустнула – немного подозрительно.

Человек посмотрел в ту сторону, откуда раздался шорох.

И неожиданно рассмеялся беззвучным смехом.

На дереве сидела кошка, которая, очевидно, забрела сюда на промысел.

Кошка неотрывно смотрела на него. Неужто она видела все, что произошло здесь несколько минут назад? Хотя если и видела, то это ровным счетом ничего не значит.

– Брысь! – проговорил человек.

Кошка отреагировала быстро, спрыгнув на землю и словно бы растворившись в густой траве.

«Так-то оно лучше будет, – подумал человек. – А то еще кому-нибудь взбредет в голову искать свою киску в этих местах. Пускай ищет, это даже хорошо – только часа через четыре. Не раньше».

Вообще-то, смерть Гэлнара не была предопределена. Попался бы кто-то другой, менее болтливый, – авось и пожил бы еще немного. Но этот, растрезвонивший на половину Эльсинора, что именно он и никто иной установил «памятник жертве ярла»! Такие глупцы не имеют никакого права на жизнь, а их смерть должна приносить пользу людям умным.

Сперва он думал, что после того, как Сигурд как следует разъярится, можно будет устроить небольшую провокацию против Ингвара.

Ну, к примеру, пустить из засады стрелу по Олли, отравить Ингварова коня Мотокентавра или этого сумасшедшего бультерьера.

Однако таких мер, пожалуй, было бы недостаточно для начала большого конфликта. Здесь обязательно должно было случиться что-то абсолютно непоправимое, нужен был труп, и Гэлнар, с его болтливостью и глупостью, годился на эту роль идеально.

Теперь оставалось ждать.

Ждать и готовиться к будущей войне.

Кстати, о войне.

Нужно будет сделать так, чтобы капитан на этой войне погиб, притом как можно скорее.

Тогда у Ингвара не останется людей с боевым опытом. Точнее, почти не останется – тут-то и должен появиться он. Как бы из ниоткуда. Был простым ополченцем, стал воеводой при Ингваре. Неплохая военная карьера для начальной стадии Плацдарма.

…Человек прервал размышления и воспоминания.

Пора уходить.

Он еще раз оглянулся на тело, на вытоптанную траву.

Нужно было создать видимость того, что Гэлнар немного подергался – иначе решат, что он встретил кого-то, кого не должен был бояться.

Кажется, дождик собирается?

Замечательно.

Собаки потеряют след.

Впрочем, береженого бог бережет…

И убийца сошел с берега в Мутный ручей, который именно в этом месте можно было легко перейти вброд.

* * *

– Привет, Ник! Ну что, разобрались они там во всем? – Вопрос Инги прозвучал скорее как утверждение.

– Кажется, да. Но вы… Прийти к Сигурду, когда он такой злой…

– Да ладно. Мы же не знали, что все в порядке. А этот Гэлнар вообще терпеть не может Сигурда. Ты слышал, что он сегодня сотворил?

– Не только слышал, но и видел. Этот Гэлнар – дурак. Ты ему посоветуй обходить «замок» стороной. А то не Сигурд, так кто-нибудь из наших ему начистит рыло.

Говорить о всякой ерунде вроде нелепых подозрений, честно говоря, не очень-то хотелось. Слишком уютно было под навесом. Снаружи шелестел в листве дождь, и это напомнило Нику недавние времена и путешествие. Он уже успел рассказать обо всем тем, кто жаждал услышать все «из первых рук». А жаждущими, разумеется, оказались «друиды».

Теперь Ник приготовился слушать. Уж больно невероятным было то, что им удалось сотворить при помощи заклятия Подорожника и самопального магического обряда.

– А знаешь, завтра назначена тренировка лучников – по крайней мере, Сигурд хотел, чтобы она была совместной, как раньше: ваши и наши. Все равно всякие Гэлнары туда не ходят. Ты придешь? – спросил он у Зимородка.

– Наверняка! – ответила девушка. – Да уж, без Гэлнаров мы там обойдемся. Ему бы на турнир земных юмористов… «Аншлаг-аншлаг». Зато его девица там участвовать будет. В качестве ха-ха-прекрасной ха-ха-дамы, – Зимородок презрительно поморщилась.

– А вон и Подорожник идет, – сообщила Инга.

Действительно, к их навесу двигался Подорожник. Именно двигался, потому что словом «идет» это не называлось – он бежал вприпрыжку, как будто за ним гналось по крайней мере пять «нетопырей».

– Что случилось?! – спросила встревоженная Инга. Остальные тоже повскакали со своих мест под своим навесом.

– Нашли убитого… – Подорожник едва мог отдышаться.

– Кого?! Да говори ты яснее!

– Не могу… – пытаясь справиться с дыханием, пояснил Подорожник. – Гэлнара нашли, вот кого.

– «Эльфы»? – спросил Ник, хотя жутковатая догадка уже забрезжила в его сознании.

– Нет, не «эльфы». – Подорожник помотал головой. – Никакие не «эльфы». Гэлнару горло перерезали! Ингвар требует сейчас всех к себе. Общий сход…

– А мне, наверное, в «замок», – проговорил Ник.

* * *

Все же убийца немного просчитался. Просто он не учел всех возможностей сумасшедшего пса по прозванию Дьявол.

Бультерьерка занимался обычным для себя делом – беготней по поселению и приставанием к людям и любым движущимся существам с требованием поиграть. Люди отлично знали характер пса и давно перестали его пугаться, кошки прятались на деревья, различные мелкие твари разбегались, едва заслышав топот его лап. Что поделать, в этом случае приходилось отыгрываться на хозяине.

После того как «эльфийское дело» было успешно раскрыто и бультерьера снова стали спускать с поводка, он окончательно отбился от рук.

Сегодня повторялось то же самое. Пес убегал, показывался из-за деревьев, дразня и без того раздраженного Ингвара, который намеревался взять его на поводок и вообще запереть в жилище – сейчас и без Дьявола забот хватало. К тому же начался дождь.

И вдруг пес ни с того ни с сего ломанулся в чащу и пропал.

– Ну, Дьявол, погоди! Поймаю – точно выпорю! – рявкнул Ингвар и устремился за бультерьером, который, вероятно, погнался за какой-нибудь кошкой.

И словно бы в ответ на ругань Ингвара откуда-то со стороны ручья послышался не то вой, не то всхлип.

Черт! На него напали!

Вообще-то, Ингвар любил эту глупую псину. Выхватив арбалет, бывший байкер с перекошенным лицом рванулся по прямой, ломая попадавшиеся кусты. И тут же его худшие подозрения, к счастью, рухнули: из-за очередного куста выскочил Дьявол.

– Ах ты тварь! – рыкнул на него остановившийся Ингвар.

По всем правилам жанра, пес должен был сейчас отпрыгнуть обратно, заставив Хозяина ругаться вновь и вновь. Но сейчас поведение бультерьера было совершенно нетипичным – он подбежал к Ингвару, гавкнул пару раз. Хозяин настолько растерялся, что даже забыл о поводке.

Поняв, что лаем от тугодумного человека не много-то добьешься, он ухватил Ингвара зубами за штанину.

– Да что такое с тобой?! – недоуменно воскликнул Ингвар. – А ну пусти!

Пес отпустил – но, отскочив на метр, снова стал гавкать, оглядываясь в ту сторону, откуда прибежал, настойчиво призывая Хозяина следовать к Мутному ручью.

– Что-то нашел? Ну, ладно, ладно, посмотрим – и домой!

Но быстро возвратиться домой ни у Хозяина, ни у пса не вышло…

* * *

– Да, Ник, ты сегодня – неприятный вестник, – сказал Сигурд, услышав рассказ. – Пожалуй, правильно ты не пошел на их сход один. Что ж, я явлюсь сам. Немедленно.

– Нет. – Кажется, до сей поры Ник никогда открыто не перечил Сигурду. – Оруженосец должен бы сопровождать…

– И речи быть не может, – отрезал Сигурд. – Мне они не сделают ничего, а тебе потом – лишние проблемы… Оставайся здесь. Все остальные – тоже. Кроме участников Совета – меня и Кора. И еще – Эвелина, но за ней мы как раз зайдем. Митриллиан остается за старшего. И если только мы слишком задержимся, приказываю снять все посты и дозоры в Эльсиноре и сосредоточиться на охране терема. Идем, Кор, кажется, этот сход будет жарким.

Сигурд с Кором ушли, а Ник поплелся на конюшню. Честно говоря, оставаться здесь ему жутко не хотелось. С одной стороны – Сигурд, дружина, долг, в конце-то концов. С другой – там, у Ингвара, хотя вроде бы и сами по себе – его друзья, Вана, Эллор. И что теперь прикажете делать – разорваться?

К сидящему Нику подошла Рона, опустила голову ему на колени, покосилась карим глазом. Да полно тебе переживать, Хозяин, сейчас все не так плохо. Вот когда лодка перевернулась и когда по горелой пустоши бежали – вот это и на самом деле было тяжело. Я и умереть тогда могла, а что бы вы без своей верной собаки стали делать? Пропали бы наверняка.

Ник погладил крупную собачью голову, почесал бархатистое ухо.

Нет, он не намерен сидеть здесь сложа руки.

Приказ приказом, но кто знает, что там может случиться?

Нужно выбраться из «замка».

Да, арестовывать Ника просто так не имело никакого смысла. Если его не посадить в запертую камеру, при этом желательно скрутив или заковав, он все равно выбрался бы, если бы только захотел. Конечно, если бы тюремщиком не стала Химера или кто-то, кто умеет распознавать Дар незаметности.

Так или иначе, но уже через полчаса Ник смешался с толпой, собравшейся у навеса, где располагался Круглый Стол. Даже не будь у него Дара, он мог бы остаться незамеченным – все внимание собравшихся было устремлено сейчас туда, где стояли Ингвар, Сигурд и другие участники Совета.

Сигурд был бледен, впрочем, и Ингвар выглядел не лучше.

– Я еще раз повторяю: если все это так, я требую доказательств! Немедленно! Со стороны тех, кто решил меня обвинить! – услышал Ник голос Сигурда.

– Гонит он! – заорал какой-то парень, стоявший неподалеку от Ника. – Гонит!

Кажется, этого парня Ник видел…

Ну да, не далее как сегодня утром, рядом с этим Гэлнаром.

Орущий тип держал за руку зареванную круглолицую девушку. Фаэлинду Ник тоже припоминал. Выходит, утешителя себе она уже нашла.

– Хорошо! – Голос Сигурда легко перекрывал ругань.

В конце концов, орало только несколько человек, остальные смотрели на происходящее молча.

– Я согласен на суд. Непредвзятый и справедливый. Тогда с меня будут сняты все подозрения…

Кто-то рассмеялся.

Ник посмотрел на Ингвара.

Вот кому сейчас было по-настоящему плохо. Он, казалось, был бы рад сквозь землю провалиться, лишь бы вся эта безобразная сцена прошла мимо него. Кажется, Ингвар был зол на всех: на Сигурда, которого, возможно, даже не подозревал в убийстве (в самом деле, разве один Сигурд во всем Эльсиноре умеет управляться с кинжалом?), на Георгия (почему тот не смог предотвратить убийство?), на самого убитого (это ж надо попасть под нож – явно по глупости!), на Дьявола (почему пса понесло к берегу ручья?), и даже, кажется, на Олли (все эти врачи так и не открыли секрет бессмертия – так на хрена все их старания).

– А теперь слушайте! Вас смущают наши дозоры, вы не хотите, чтобы вас охраняли, вы боитесь нас?! Нет вопросов! С этого момента я, как ярл и командир дружины, снимаю все дозоры в Эльсиноре. К тем, кто переходит под мою руку, это не относится. «Шемроку» мы помогать будем. Остальным – необязательно, – продолжал Сигурд.

– Схватить его немедленно! – заорал приятель убитого.

К нему присоединилось еще несколько голосов.

К импровизированной трибуне протиснулся седоватый человек в камуфляже.

Капитан.

Пожалуй, он возглавлял единственное боеспособное подразделение ополчения Ингвара.

– Народ, послушайте меня. Мы обещали тем, кто входит в дружину, неприкосновенность. Кем мы станем, если нарушим слово?! А если выяснится, что они невиновны? В прошлый раз кое-кому тоже хотелось обвинить дружинников во всех грехах. Я обеспечиваю охрану Сигурду, Кору и Эвелине и заявляю – первый, кто попытается «арестовать» кого-нибудь из них, получит арбалетный болт на поражение. Как клятвопреступник.

Кажется, горячие головы слегка поостыли.

Нику надо было немедленно возвращаться к себе.

Не хватало еще получить нагоняй от Сигурда или просто попасть ему под горячую руку.

Он уже повернулся и зашагал прочь, как кто-то коснулся его плеча. Юноша обернулся и встретился глазами с Ваной.

Рядом с ней была Химера, подмигнувшая Нику.

– Ну что, чует мое сердце, теперь от тебя зависит многое, – проговорила Химера. – Ну, беги, куда бежал, да будь осторожен!

– Береги себя! – только и сказала Вана.

Ник кивнул и мучительно покраснел.

– Ладно, не будем его смущать, – улыбнулась Химера. – Идем!

До конюшни Ник добрался без происшествий, так никем и не замеченный.

* * *

Человек, который давно уже отчистил свой кинжал от крови, стоял в толпе молча.

Орать было без надобности – теперь все сделается без него.

Может, оно и к лучшему, что Сигурда не арестовали сейчас. Но все равно он остается на подозрении. И чем дальше, тем ниже будет падать боевой дух его дружины.

Стало быть, и боевые действия для «ингваровцев» – а человек не сомневался, что они последуют, – будут намного проще и безопаснее.

Вот только неплохо бы навести в Эльсиноре, оставшемся без дружины, кое-какой порядок.

Человек посмотрел на капитана, прикидывая, как именно надлежит действовать.

* * *

– Кис-кис-кис! Ну куда тебя несет в дождь, бестолковая кошка! – Зимородок заперла дверь.

Мелюзина коротко мяукнула, будто бы размышляя.

И правда, незачем ей соваться на улицу в непогоду. А здесь так тепло, так уютно. И никто ничем не пугает маленькую кошечку. Нет, местные мыши и птички могут и до завтра подождать.

Мелюзина потерлась о ноги своего человека и замурлыкала.

Кошки запоминают все.

И могут рассказать очень многое.

Разумеется, только тем, кто умеет их слышать.