Барбара Картленд

Чудесный миг

Барбара Картленд

Чудесный миг

От автора

К 1990 году, когда я осматривала замки долины Луары, я успела позабыть, насколько Шомон похож на сказочный замок. Залитый солнечными лучами, он, казалось, готов исчезнуть в мгновение ока. Революция пощадила его, и этот замок стал самым красивым во Франции.

Как мне сказали, постройку Шомона начал в 1519 году король Франциск I, а потом продолжил его соперник. Карл V, будущий глава Священной Римской империи. Без сомнения, замок стал величайшим творением рук человеческих. Некоторые из комнат, например королевская спальня со всей обстановкой, были оставлены без изменений, однако это только прибавило замку очарования.

После смерти Франциска I его потомки уделяли мало внимания замку, предпочитая королевский дворец в Париже.

Людовик XIII несколько раз побывал в Шомоне, однако позже передал замок и все графство своему брату, Гастону Орлеанскому.

Как гласит история, принцу нравилось показывать своей дочери, будущей Великой Мадемуазель, секреты знаменитой большой лестницы, которая состояла из двух спиралей, так что два человека могли одновременно подняться и спуститься по ней не встретившись.

В долине Луары такое множество замков, что упомянуть их все просто невозможно. Эту историю подарил мне Шомон, а еще раньше другой замок, стоящий на краю загадочного Шинонского леса в долине Индра, подарил мне другую. Он вдохновил меня на написание «Замка для любви», как в свое время вдохновил Перро на сказку о Спящей красавице.

Замки Уссе и Шомон – самые великолепные, самые сказочные замки из всех, какие я только видела. Я уверена, что и другие замки со временем будут становиться все более и более романтичными. Даже сегодня мы с удовольствием смотрим на то, что сделали когда‑то ради истинной любви, которую сегодня заслонил вездесущий секс. Однако это совсем не та романтика, ради которой люди сражались и умирали все минувшие века.

Глава 1

1895

– Как же так, папенька? – воскликнула леди Ленсия Ли.

– Ты обещал, обещал! – поддержала старшую сестру Алиса. – Обещал, а теперь вдруг передумал в последнюю минуту!

– Мне очень жаль, девочки, – ответил граф Эрмерон, – но ваша мачеха хочет побывать в Швеции. В конце концов принц отмечает свое семидесятилетие не каждый день!

Он хотел пошутить, но в устремленных на него взглядах дочерей застыл укор. Со времени своей второй женитьбы граф сильно изменился и стал для девушек не заботливым папочкой, а чуть ли не чужим человеком.

Год назад, после смерти жены, граф Эрмерон был безутешен. Казалось, ничто на свете уже не сможет унять его боль. Именно тогда его друг, маркиз Сэлисбери, пригласил его отдохнуть на юге Франции, в Ницце, где маркиз незадолго до того построил роскошную виллу. Маркиз сказал, что ему необходим совет графа, как распланировать сад.

Гораздо позже, размышляя о случившемся, Ленсия и Алиса поняли, что эта поездка стала первым шагом к катастрофе. Они ни на мгновение не допускали мысли о том, что их отец может жениться во второй раз. При жизни матери семья была дружна, граф боготворил жену, все были счастливы и любили друг друга.

Лишь одно огорчало графа – у него не было сына, наследника, которому он мог бы передать титул. Впрочем, он весьма гордился своей старшей дочерью, Ленсией, которая пошла в мать – замечательную красавицу. Ленсия так походила на нее, что после смерти жены граф не мог без боли смотреть на дочь, унаследовавшую от матери золотые волосы, искрящиеся голубые глаза и нежный цвет лица. Но главным, что отличало Ленсию от ее сверстниц, была ее одухотворенность. Кроме того, девушка была очень умна, что, впрочем, не слишком удивляло, ибо ее отец был наделен блестящим умом. Дочь выросла незаурядной личностью – и, к сожалению, едва ступив под своды замка Эрмерон, вторая жена графа сразу же заметила это.

Девушки с нетерпением ждали отца, который возвращался домой после полуторамесячной отлучки. Накануне его приезда Ленсия получила письмо.

– Это от папы! – воскликнула она, когда дворецкий подал ей конверт.

– Надеюсь, он не передумал в последний, момент, – заметила Алиса, – и не решил прожить во Франции подольше.

– Папенька понимает, как много у негоден в замке, – успокоила сестру Ленсия, вскрывая письмо. Пробежав глазами первые несколько строк, она побледнела и воскликнула:

– Не может быть!

– В чем дело? – полюбопытствовала Алиса. Ленсия снова перечитала письмо и каким‑то чужим голосом произнесла:

– Папа… женился!

– Не могу поверить! – воскликнула Алиса. – Однако это было правдой, и с прибытием новой графини замок как бы изменился.

Девушки с тревогой ожидали приезда мачехи. Когда отец под руку с новой женой вошли в замок, ни Ленсия, ни Алиса не бросились, как прежде, ему навстречу.

Мадам Флобер была типичной француженкой, расфранченной и своеобразной особой. Она словно сошла со страниц бульварного любовного романчика. Вряд ли ее можно было назвать красавицей, однако она выглядела симпатичной и извлекала из своей внешности все, что могла. Она была интересна и остроумна, и почти в каждом ее слове заключался двойной смысл.

Мадам Флобер льстила графу как могла – ' – словами, взглядами, жестами. Как поняла Ленсия, отец увлекся этой женщиной потому, что она была совсем не такой, как его прежняя жена.

Француженка отправилась в Ниццу в поисках человека, который мог бы сопровождать ее. Встреча с графом стала осуществлением ее мечты. Она очень хотела снова выйти замуж, однако ни один француз из тех, кто расточал ей комплименты и смеялся над ее шутками, не просил ее руки. И вдруг на горизонте возник богатый титулованный англичанин!

Мадам Флобер поняла, что она получила свой шанс и решила не упускать его. Никогда еще она не старалась понравиться мужчине так, как после первой встречи с графом. Беззастенчивой лестью и уговорами она добилась от маркиза приглашения на его виллу. Смысл ее душещипательного рассказа заключался в том, что она‑де из‑за шума не может больше жить в своем отеле. И вряд ли нашелся бы мужчина, которого не тронули бы живописания страданий француженки. Маркиз же искал кого‑либо. кто развеян бы печаль графа, и потому пригласил мадам Флобер вместе с одним из своих старых друзей на свою виллу. С этого момента для графа уже не было пути к отступлению, хотя сам он этого и не понимал.

Мадам Флобер льстила ему до тех пор, пока он не улыбался, и развлекала до тех пор, пока граф не начинал смеяться. Он чувствовал себя польщенным, слушая ее признания в любви, и сам не понял, каким образом они с француженкой обвенчались в мэрии. Принадлежа к разным конфессиям, они обошлись без церковного обряда, но тем не менее были женаты по закону. Кольцо на левой руке мадам Флобер служило неоспоримым тому доказательством.

Граф был не единственным человеком, который рассказывал ей о красоте и величественности замка Эрмерон. Часто бывавший там маркиз Сэлисбери описал замок как один из первых в стране образцов средневековой архитектуры, а устроенные его нынешним хозяином сады, по словам маркиза, далеко превосходили все виденные им прежде.

Впрочем, все поздравления, полученные новой графиней Эрмерон, не подготовили ее к главному, и она поняла это, увидев свою старшую падчерицу.

Мадам Флобер догадывалась, что обе девочки хороши собой.

– Разве может быть иначе? – говорила она графу. – Ведь ты, дорогой мой, так прекрасен, что при виде тебя любая женщина теряет голову.

– Ты мне льстишь, – заметил граф, тем не менее готовый слушать жену дальше.

Однако новоявленная графиня была неприятно удивлена, когда под руку с графом вошла в гостиную, где их ожидали Ленсия и Алиса. Обе девушки смущались, и хотя они и старались скрыть это, мачеха вызывала у них не лучшие чувства.

Они не стали встречать отца в холле, как того ожидал граф. Они остались в самой красивой комнате, которая наилучшим образом оттеняла когда‑то красоту их матушки. Голубые занавески и покрывала на креслах и диванах подчеркивали цвет ее глаз, а по хрустальным канделябрам пробегала та самая искорка, которая вспыхивала в ее глазах при виде тех, кого ома любила.

Граф должен был первым войти в комнату, однако его новая жена вцепилась ему в руку и прошла в дверь рядом с ним.

На мгновение в комнате воцарилось молчание.

– Вот и мы, девочки, – сказал граф. – Я очень скучал по вас.

Сделав над собой усилие. Ленсия шагнула вперед.

Мачеха задержала дыхание. Она не ожидала такого соперника – молодую девушку, столь прекрасную, что даже женщина не могла бы отвести от нее глаз.

Ленсия поцеловала отца, и тот поцеловал ее в ответ.

– Мы очень ждали вас, папенька, – произнесла она.

При этих словах девушка не смогла сдержаться и бросила удивленный взгляд на женщину, вцепившуюся в руку отца.

Наряд графини явно был рассчитан на то, чтобы ослеплять окружающих. На ней была шляпа, отделанная страусиными перьями, цвет которых перекликался с цветом рубиновых сережек у нее в ушах. К плечу черного атласного плаща была приколота рубиновая брошь. Несомненно, графиня выглядела элегантно, однако было в ней что‑то театральное. Она выглядела неуместно в этой комнате – да что там в комнате, во всем замке.

– Познакомься с моими дочерьми, Ивонн, – сказал граф. – Вот это Ленсия. Я говорил тебе, что в прошлом году она должна была быть представлена ко двору, но так получилось, что она попадет туда только в следующем месяце.

Обе женщины промолчали, и граф торопливо продолжил:

– Это Алиса. Ей всего семнадцать лет, но я надеюсь, что она побывает на некоторых праздниках, устроенных в честь ее сестры.

– Они, оказывается, гораздо старше, чем я ожидала, – заметила графиня. – Дорогой, ты выглядишь так молодо, что я решила, будто твои дочери едва вышли из пеленок.

Это была та самая лесть, которая так нравилась графу в Ницце, однако сейчас она выглядела как‑то неуместно.

– Думаю, вы хотите чаю, папенька, – произнесла Ленсия. – он ждет вас.

При этих словах девушка подошла к камину. Граф с женой последовали за ней.

По обычаю, чай был сервирован на столике у софы. Среди чашек поблескивал серебряный заварной чайничек и чайник с кипятком. Рядом с ними стояла чайница времен королевы Анны, в которой хранился лучший цейлонский чай. На тарелках громоздились теплые булочки, сандвичи с огурцом, фруктовые пирожные, глазированные торты и прочая снедь, которой славилась кухня замка Эрмерон.

Уже у стола Ленсия спросила графиню:

– Желаете ли разливать чай, или это сделать мне?

Мгновенно распознав важность этого вопроса, графиня тут же ответила:

– Конечно, я буду разливать. Я прекрасно знаю, как ваш милый папочка любит чай.

Шелестя шелковыми юбками, распространяя запах экзотических духов, она села в центре софы, прямо перед серебряным подносом. На этом месте всегда сидела матушка. Только теперь, в этот момент Ленсия поняла, до чего же ей не нравится новоявленная графиня, женщина, которая никогда не сможет занять место ее матери ни в замке, ни в ее душе.

И все же, пробыв с отцом всю‑вторую половину дня и вечер. Ленсия вынуждена была признать, что папенька гораздо менее мрачен, чем был перед отъездом. Ему очень нравилась новая жена.

Только после того как девушки, собравшись ложиться спать, поднялись на второй этаж, Алиса прошептала:

– Как он мог привезти эту женщину, чтобы она заняла место мамы?

– Она развлекает его, – ответила Ленсия. – Но…

Девушка не закончила фразу. Стоило ли противиться неизбежному? Отец, которого они любили, который так много значил для них, вдруг оказался очень далек.

«Мы потеряли не только матушку, но и отца», – горько сказала себе Ленсия, ложась спать.

В последующие дни эта мысль не раз приходила ей в голову. Новая графиня решила доказать свою важность и с первого момента старалась занять место, которое считала подобающим. Она резко говорила со слугами, но с графом была мила и ласкова. Ему льстили не только ее слова, но и то, что выглядело нежной заботой – жена подносила ему портсигар, едва он успевал подумать об этом, взбивала подушечку на ступе прежде, чем граф садился, и была рядом с ним едва ли не каждую минуту.

Несомненно, признала Ленсия, отец помолодел. И все же девушке не нравилась та открытость, с которой мачеха льстила отцу и флиртовала с ним, не обращая внимания ни на кого из присутствующих. Алиса же была поражена этим и смотрела на все происходящее, словно пьесу.

До отъезда графа в Ниццу девушки договорились с ним, что еще до начала сезона в Лондоне отец свозит их во Францию. Алиса много читала о замках в долине Луары, и граф, хорошо их знавший, обещал показать дочерям Шомон, самый большой и великолепный замок в этой части Франции. Сестры с нетерпением ожидали обещанной поездки – особенно Аписа, которая уже достаточно подросла, чтобы начать читать самые известные любовные истории мира.

Больше всего девушку поразил рассказ о знаменитой красавице Диане Пуатье. Эту женщину до самозабвения любил Генрих II, король Франции, несмотря на восемнадцатилетнюю разницу в возрасте. Алиса была твердо намерена посмотреть на монограмму Дианы, вырезанную на стене замка Шомон, где когда‑то жила красавица.

– Это буква «Д», – взахлеб рассказывала девочка, – окруженная атрибутами богини, в честь которой была названа красавица.

– Ты увидишь этот замок, дорогая, – ответил тогда граф. – Обещаю, тебе понравится. Я видел огромное количество французских замков и дворцов, но Шомон кажется мне самым великолепным из всех. Граф вздохнул.

– Жаль, что я не смог остаться там, где король Франциск I охотился на пустынных тогда равнинах.

Заметив, что дочери жадно слушают рассказ, граф добавил:

– Старый охотничий домик был снесен, и на его месте король приказал построить этот великолепный дворец, который поразит вас так, как поразил меня, когда я был еще мальчиком.

Впервые после смерти матери девушки видели отца столь увлеченным рассказом.

– Когда мы приедем во Францию, надо будет осмотреть и другие замки.

– Вижу, мне придется подучить историю, – пошутил граф, – но мы, разумеется, увидим все, что захотим. Я надеюсь, что к концу поездки вы будете говорить на прекрасном французском.

– Мы постараемся, папа, очень постараемся, – пообещала Алиса, и весь следующий месяц не говорила ни о чем, кроме поездки во Францию. В обширной библиотеке Эрмерона она отыскала книги, в которых упоминалась долина Луары, намереваясь взять их с собой в «паломничество».

И вот, после двух недель, проведенных дома, граф объявил сестрам, что поездка откладывается.

– Мы съездим в другой раз, – пообещал он. У Алисы это вызвало бурный протест.

– Вы же знаете, папенька, что после того как Ленсию представят ко двору, у нас будет слишком много дел, и мы никуда уже не сможем поехать! А потом ведь будут скачки Аскот и Гудвуд, где вы непременно выставите своих лошадей, – выкрикнула Алиса. – Папенька, ну как вы могли подвести нас, когда все уже было решено!

– Мне очень жаль, дорогая моя, – сказал граф, – но я обещаю тебе, что мы еще совершим эту поездку, когда я смогу выкроить время.

Его тон ясно сказал Ленсии, что мачеха вряд ли захочет покидать Лондон в разгар сезона и ми за что не позволит мужу уехать без нее с двумя дочерьми.

– Кстати, – вспомнил граф, – боюсь, дорогая Ленсия, что нам придется заново назначить время твоего представления ко двору.

– Почему, папенька? – непонимающе посмотрела на него Ленсия.

– Потому, дорогая моя, что я должен представить твою мачеху, а она считает, что представлять вас обеих одновременно было бы ошибкой.

Ленсия вздохнула. Она должна была быть представлена ко двору незадолго до своего восемнадцатилетия, однако после смерти графини вся семья погрузилась в глубокий траур. Представление оказалось отложенным до первого приема в следующем году, назначенного на начало мая. Повидавшись с лордом гофмейстером, отец все уладил. Он намеревался открыть дом Эрмерон на Парк‑лейн. Поскольку Ленсия не могла быть представлена матерью, граф попросил об этом свою старшую сестру, леди опочивальни, которая охотно согласилась.

Ленсия ни на миг не допускала, что ей придется отложить представление еще раз. Она неплохо была знакома со всей процедурой и потому спросила:

– Но если вы, папенька, представите нашу мачеху, почему она, в свою очередь, не сможет представить меня? Так ведь уже бывало.

После короткой паузы граф ответил;

– Я предложил такой вариант, но твоя мачеха, дорогая, сказала, что она не хочет казаться старой, представляя девушку твоего возраста. В конце концов, она ведь еще так молода!

Ленсия прекрасно понимала, что причина была совсем не в этом. На самом деле мачеха боялась, что красота падчерицы затмит ее собственную.

Впрочем, будучи абсолютно лишенной самомнения. Ленсия сочла эту мысль абсурдной, хотя, как женщина, она могла понять происходящее.

Новоявленная графиня тщательно скрывала свой возраст, и вскоре Ленсия с Алисой поняли, что от разговоров на эту тему следует воздержаться.

– Что ж, папенька, – сказала старшая дочь графа, – если так нужно, пусть будет, как ты пожелаешь.

– Я уверен, что все прекрасно устроится, – сказал граф. – Лорд гофмейстер поймет, что причина у нас самая уважительная. К тому же балы будут продолжаться до конца июня.

– А что, если там уже нет свободных мест для дебютанток? – внезапно спросила Алиса.

– Думаю, что для моей дочери место найдется в любом случае, – ответил граф голосом, который Ленсия и Алиса в шутку называли «эрмеронским». Будучи дружелюбным и приятным в общении человеком граф пользовался им крайне редко, только в тех случаях, когда бывал задет или обижен. Вот тогда наружу появлялось все то, что он получил в наследство от своих благородных предков, и «эрмеронский голос» заставлял обидчика трепетать.

– Будет просто ужасно, если бедную Ленсию не представят ко двору, – жалобно сказала Алиса. – А я так хотела повидать Шомон!

– Ты увидишь его, обязательно увидишь, – пообещал граф. – Просто ваша мачеха очень хочет поехать в Швецию, и я не мог ей отказать.

– Наверное, на самом деле ей просто хочется надеть эрмеронскую фамильную диадему и познакомиться со всеми этими принцами и принцессами, – дерзко заметила Алиса. – Думаю, до того как выйти за вас замуж, папенька, она даже не мечтала познакомиться с высшим светом.

Ленсия подумала, что только ее младшая сестра была способна высказать все это в слух.

Не зная, что возразить на столь справедливое заявление, граф посмотрел на часы и встал.

– Нам пора переодеваться к ужину. Вы же знаете, как я не люблю ждать за столом, – сказал он.

С этими словами он вышел из комнаты, оставив сестер одних.

– Это нечестно! – взорвалась Алиса. – Наша мачеха совсем не хочет брать нас с собой. Когда я говорила о красоте французских замков, она ответила: «На самом деле там совершенно не на что смотреть. К тому же в большинстве замков никто не живет». Ты только представь себе такое!

Голос Аписы был попон яда. Ленсия прекрасно понимала, что как графиня эрмеронская их мачеха войдет в высший свет Лондона, а все, что осталось в прошлом, совершенно не будет ее волновать.

– Что топку спорить, Алиса, – стала успокаивать сестру Ленсия. – Ну, не можем мы поехать, значит, не поедем. Останемся дома и подождем, пока папа вернется.

– Спорю на что угодно, что, вернувшись, эта мегера найдет способ помешать папе взять нас в Лондон! – парировала Алиса. На мгновение она задумалась, а потом добавила:

– Она хочет, чтобы папенька принадлежал только ей. Она хочет давать в Эрмеронском доме балы и приемы. Она скажет, что я для таких увеселений слишком молода, а дебютантки на них бывают просто скучны.

– Алиса, Алиса, не выдумывай! – запротестовала Ленсия.

– А так оно и будет, я сама слышала! – заявила Алиса. – Когда я проходила мимо ее двери, она разговаривала со своей горничной по‑французски. Можно подумать, что ее здесь никто не поймет! И вот я слышу, как наша новая мамочка говорит: «Дебютантки ужасно скучны, а те люди, которых я хочу повидать, живут в Лондоне. Чем быстрее мы попадем туда, тем лучше».

Ленсия прекрасно понимала, к чему относились эти слова мачехи. Еще в прошлом году родители вели долгие споры о первом бале в ее честь, решая, где его провести – в Лондоне или в поместье. В конце концов было решено, что Ленсии будет полезно повидать девушек своего возраста, а значит, большой бал будет дан в Лондоне. Позже в провинции должны были состояться несколько балов поменьше. Но теперь все эти планы рухнули.

Было понятно, что мачеха терпеть не могла дебютанток. И в то же время Ленсия чувствовала, как чужая властная рука отталкивает их в сторону, и вскоре девушки совсем исчезнут из жизни своего отца.

«Я просто чересчур мнительна», – строго сказала себе Ленсия. И все же она не могла не признать, что мачеха не любит ее и считает их с Алисой порядочной обузой.

Новоявленная графиня только и говорила о том, что она будет делать в Лондоне, после того как граф откроет там свой дом – событие, назначенное на конец месяца.

К несчастью, два‑три дня назад в Эрмероне побывал шведский посол. Сосед, у которого он гостил, привез его, чтобы показать замок, который по праву считался жемчужиной архитектуры и местной достопримечательностью.

Мачеха подняла по этому поводу большой шум. Прогуливаясь по саду, она все время оказывалась около гостя под предлогом желания показать ему фонтан. Говорила она с ним исключительно по‑французски. Ленсия все время пыталась понять, о чем шла речь. Теперь же она поняла, что мачеха смогла раздобыть для графа и для себя приглашение на празднества, которые должны были состояться в Швеции на день рождения принца.

«Эта женщина умеет обращаться с мужчинами, – подумала Ленсия. – Она обвела папеньку вокруг пальца, а теперь сделала то же самое с послом. Она всегда добивается своего – а вот нам с Алисой от этого будет только хуже».

Последующие несколько дней на девушек никто не обращал внимания. Графиня лихорадочно перебирала наряды, которые собиралась надеть в Швеции, и пересматривала фамильные украшения Эрмерона, намереваясь забрать их с собой. Она заставила слуг достать их из сейфов и принести к ней в спальню, а сама сидела перед зеркалом и примеряла одну диадему за другой. Бриллиантовый гарнитур, изумрудный гарнитур, сапфирный гарнитур…

Среди украшений был изящный гарнитур из бирюзы и жемчуга, в котором, как помнила Ленсия, матушка выглядела, словно королева фей. Для девушки было большим облегчением услышать от мачехи;

– Голубой мне не идет.

Впрочем, над сапфирами она все‑таки задумалась. Эти великолепные камни были привезены в Англию из Бразилии. Надев их, графиня решила, что гарнитур старит ее.

– Мет, мет, – сказала ома по‑французски, отбрасывая диадему. – Я хочу блистать, а эти сиреневые глаза будут меня преследовать.

Наконец все было решено. Граф несколько удивился, увидев множество сундуков, которые они должны были взять с собой, а также бессчетное количество шляпных коробок. Однако он согласился с женой, когда она заявила, что они должны достойно представлять Англию.

Очень немногие англичане собирались сейчас в Швецию, поскольку вскоре должен был открыться лондонский сезон.

– Вот почему, дорогой, ты так нужен в Швеции, – сказала графиня мужу. – Кто может представлять нашу корону и флаг лучше, чем самый красивый человек в Англии?

Ленсия покосилась на отца, чтобы поглядеть, не счел ли он этот комплимент излишне приторным, однако граф принял его с легкой улыбкой. Действительно, мачеха была очень умна.

– Присматривайте за всем, пока меня нет, – сказал граф дочерям вечером накануне отъезда. – Обязательно следите, чтобы лошади не застаивались.

– Конечно, папенька, – кивнула Ленсия.

– Мам будет так грустно без тебя… так жалко, что мы не поехали во Францию вместе, – уныло произнесла Аписа.

Мачехи в комнате не было, но, прежде чем ответить, отец нервно оглянулся на дверь.

– Честно говоря, больше всего мне хотелось бы поехать с вами обеими во Францию. Но я не могу разочаровать свою жену, поэтому нам пришлось искать выход, который удовлетворит всех.

– Мы все понимаем, папенька, – ответила Ленсия. – Не волнуйся, у нас все будет в порядке.

Она понимала, что говорит только за себя, потому что Аписа казалась подавленной и несчастной.

Внезапно Ленсию озарило. Мысль была такой неожиданной, что девушке захотелось рассмеяться и забыть ее Однако, ложась спать, она все еще думала о пришедшей ей в голову идее.

«Я просто сумасшедшая! – твердила ома себе. – Мы не можем быть так сумасбродны!»

Но мысль не оставляла ее, и вскоре Ленсия обнаружила, что обдумывает свою идею шаг за шагом, в точности как учил отец.

На следующее утро началась предотъездная суматоха. Графиня нервничала и была очень груба со слугами. Наконец от замка отъехала карета с графом и графиней, повозка с грудой багажа, горничной‑француженкой и лакеем графа. Отец высунулся из окна кареты, прощаясь с дочерьми.

Ленсия и Алиса стояли на ступенях замка и махали ему руками вслед до тех пор, пока карета не скрылась из виду.

Когда карета исчезла за поворотом дороги, Алиса развернулась и отправилась через холл в гостиную, в самый дальний ее угол, где они с Ленсией сидели, когда хотели побыть наедине.

– Ну что ж, вот они и уехали, – сказала Алиса сестре. – Надеюсь, они хорошо повеселятся. А вот что будем делать мы, хотелось бы мне знать.

– Мы с тобой поедем в Шомом, – ответила старшая сестра.

Алиса изумленно воззрилась на нее.

– Что… что ты сказала? – переспросила она.

– Мы поедем в Шомон и сами осмотрим его, – повторила Ленсия. – Ты же не хуже меня понимаешь, что мы так и не попадем туда, если будем ждать разрешения мачехи. Значит, нам придется ехать туда самим. А почему бы и нет?

– Почему бы и нет? – лукаво повторила Алиса.

Впрочем, она тут же спросила:

– Как же мы поедем одни?

– Я тебе все объясню, – начала Ленсия, оглянувшись и убедившись, что дверь гостиной закрыта. – Нам придется исхитриться и сделать так, чтобы никто не знал, куда мы уехали. К тому же нам придется вернуться прежде, чем папенька с мачехой вернутся из Швеции.

– Значит, у нас десять дней, – подсчитала Алиса.

– Знаю, – ответила сестра. – Прошлой ночью я все продумала. Конечно же, две молодые девушки не могут поехать никуда одни, без сопровождающего.

– Так кого же мы пригласим сопровождать нас? – спросила Аписа.

– Тебя будет сопровождать двадцатипятилетняя вдова по имени леди Винтертон, – медленно произнесла Ленсия.

У Аписы округлились глаза.

– По кто… – начала она и тут же задохнулась от изумления, – но не… не ты же?..

– Да, я. Я все продумала. Я возьму хранящуюся у нас мамину одежду. Платья замужней женщины состарят меня… а ты останешься как есть.

– Но это невозможно! – заспорила Алиса. – Мы не можем осмелиться на такое!

– Мам придется вести себя храбро и осторожно, чтобы избежать ошибок. По если я гораздо старше тебя и уже была замужем, почему бы мне не свозить тебя во Францию? Б конце концов если мы попадем в беду, то всегда сможем возвратиться в Англию.

– Верю, верю! – воскликнула Алиса. – О, Ленсия, ты гений! Я так хочу увидеть Шомон!

– Я знаю, – отозвалась сестра. – Я все время спрашиваю себя, с какой стати мачеха портит нам жизнь. В конце концов она сделала папеньку счастливым. По мы – мы несчастны, а значит, должны сами бороться за свое счастье.

– Я буду бороться… я хочу добиться своего! – горячо воскликнула Алиса.

– Тогда нам придется поторопиться.

– Что мне делать? – спросила Алиса.

– Во‑первых, помоги мне отобрать и упаковать матушкины платья, – начала Ленсия. – Твоей одеждой займутся горничные, но никто не должен видеть, что мы достаем одежду матушки, не то могут пойти сплетни.

Алиса кивнула.

– Мы поедем ненадолго, поэтому мне не понадобится много одежды, – продолжала Пен» сия. – Придется отобрать платья, в которых я выгляжу старше. Кроме того, мне придется пудриться и подкрашиваться, как делала маменька, когда ездила в Лондон.

– Но маменька красилась только по вечерам, – заметила Алиса.

– А мачеха красится с самого утра. Она изводит по фунту пудры за раз, но все считают, что это нормально.

– Да уж, можно себе представить, как красятся француженки, – согласилась Алиса. – Я читала, да и папенька рассказывал мне, что в Париже все леди выглядят, как певички.

– Как только мы уедем из замка, я начну краситься точно так же, – сказала Ленсия. – Скажем горничным, что мы едем к друзьям в Лондон. Вместо того чтобы брать наших лошадей, мы наймем карету, и никто не догадается, что мы едем за границу.

– Это будет непросто.

– Я все продумала, – повторила Ленсия. – Наши лошади довезут нас только до «Трех королей».

– Что это за место? – спросила Алиса.

– Гостиница, где папенька обычно меняет лошадей, отправляясь в Лондон. Помнишь, мы останавливались там, когда ездили к дяде Тайсону.

– Да‑да, припоминаю.

– Думаю, – добавила Ленсия, – что, путешествуя на лошадях, мы заметем следы лучше, чем если поедем поездом.

Алиса промолчала, и Ленсия продолжала:

– Сейчас раннее утро, значит, в нашем распоряжении есть целый день. Мы переночуем в «Трех королях», а потом наймем экипаж, который довезет нас до Лондона. Там мы дождемся поезда на Дувр и пересечем канал с последним кораблем. После этого мы сядем в вечерний экспресс и вскоре будем в Париже.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Алиса.

– Я смотрела расписание до отъезда папеньки, когда он еще собирался взять нас во Францию.

Она вздохнула:

– Ах, если бы он не ездил в Ниццу! Но ведь ему было так необходимо отвлечься и развеяться!

– Да, только мы никак не ожидали, что он привезет домой мачеху, – заметила Алиса.

Ленсия хотела ответить сестре, но сдержалась и сказала только:

– Давай‑ка лучше подумаем о наших собственных планах. Мам придется снова и снова размышлять над каждым шагом, пока мы не убедимся, что все верно. Мы не имеем права на ошибку, Алиса.

Глава 2

После завтрака, когда слуги либо работали, либо отдыхали у себя, девушки поднялись наверх.

Комната их матери была заперта с самой смерти хозяйки. Граф запрещал что‑либо там менять, и, едва открыв дверь. Ленсия очень живо вспомнила маменьку. В воздухе все еще витал легкий аромат белых фиалок, и девушка с трудом удержалась от того, чтобы не взглянуть на кровать, откуда обычно протягивала ей руки мать.

Ленсия раздвинула занавески, и комнату залил солнечный свет. Девушке казалось, что она вот‑вот услышит голос матери, и все будет так, как год назад.

После смерти матушки Ленсия не переставала вопрошать в своих молитвах, почему это произошло.

«Почему Ты забрал ее. Господи? – спрашивала она. – Нам так плохо без нее!»

Ленсии казалось, что ее каким‑то образом обманули, вырвав из ее жизни нечто главное. Она возненавидела бы мачеху еще сильнее, чем теперь, если бы это было возможно.

Впрочем, как она говорила Аписе, бессмысленно бороться с неизбежным. Ленсия заставила себя вспомнить о том, что ничто на свете уже не вернет матушку, а значит, жизнь должна идти своим чередом. В конце концов как бы трудно ни пришлось Ленсии с Алисой, их отец уже не будет страдать так, как прежде.

Повторяя это про себя. Ленсия смогла удержаться от слез, но тоска по матери не исчезала. Все вокруг напоминало ей об утрате.

Тут Ленсия вспомнила о цели своего прихода. Она должна была помочь Алисе побывать во Франции, куда собирался свозить девочку еще отец.

После смерти матери Ленсия стала замечать, что за советом и помощью сестра приходит к ней. Поскольку Аписа была младше, утрата была для нее еще горше, чем для Ленсии, и старшей сестре пришлось занять место матери.

«Алису очень порадует поездка, – сказала она себе. – Что бы там ни думала и ни говорила мачеха, мы все равно поедем».

Сделав над собой усилие, Ленсия распахнула дверцы шкафа, наполненного повседневными платьями матушки. Вечерние платья графини хранились в соседней комнате.

С того момента как они вошли в комнату, Алиса не проронила ни слова. Она молча рассматривала фотографии на туалетном столике – детские миниатюры дочерей – и большой портрет графа, висевший над камином – любимую картину матушки.

Увидев в шкафу длинный ряд платьев, переливавшихся на солнце всеми цветами радуги, Алиса спросила сестру:

– Неужели ты и впрямь наденешь маменькины платья? Папенька приказал, чтобы никто их не трогал.

– Да, я надену их и буду носить, – сердито, словно споря с кем‑то, отрезала Ленсия. – Если я должна изображать твою компаньонку, мне надо выглядеть гораздо старше тебя. Давай‑ка выберем те, в которых я буду похожа на респектабельную вдову, опекающую молодую девушку во всех жизненных перипетиях.

– В каких таких перипетиях? – заинтересовалась Алиса.

– Там увидим. Я должна быть готова справиться со всем не как скучная дебютантка, а как леди в годах.

Девушки рассмеялись.

Ленсия достала красивое голубое платье с небольшим жакетом в тон.

– Как тебе вот это? – спросила она.

– Оно довольно тяжелое, – заметила Алиса. – Если во Франции будет жарко, ты в нем изжаришься.

Ленсия решила, что сестра права, и достала другое платье – бледно‑голубое, с рюшами на юбке и таким же жакетом.

– Помню, матушка надевала это платье, когда ездила в Лондон.

– По‑моему, очень симпатичное, – сказа‑па Аписа. – Но тебе будет мало одного платья.

Девушки тщательно перебрали гардероб и отобрали три очень красивых платья, которые, по мнению Ленсии, вполне подходили женщине лет двадцати пяти.

Потом пришлось подбирать к ним шляпки – к счастью, они хранились рядом, в гардеробной матушки.

– Теперь займемся вечерними платьями, – распорядилась Ленсия. – Но нам придется жить в отеле, поэтому они не должны быть слишком роскошными или с большими декольте.

Они выбрали два платья, которые матушка надевала, ужиная дома с семьей или с двумя‑тремя гостями.

Ленсия уже собиралась заканчивать, когда Алиса сказала:

– Вот в этом платье ты будешь просто великолепна. Обязательно возьми его!

Она показала на бирюзово‑голубое платье, вышитое по воротнику и вдоль оборок юбки и украшенное стразами.

Ленсия вспомнила, как блестело и перепивалось это платье на матушке.

– Мне оно не понадобится, – сказала девушка. – Не забывай, что мы едем во Францию как туристы.

– Нас могут пригласить поужинать в каком‑нибудь из замков, – мечтательно предположила Алиса.

– Вряд ли – большинство этих замков пусты, – ответила Ленсия.

– Ну так возьми платье просто на всякий случай, – попросила Алиса. – Ты в нем будешь такой же красавицей, как маменька. Даже если тебе не представится случая надеть его, оно все равно побывает в интересном путешествии.

Чтобы доставить удовольствие Аписе, Ленсия положила платье к остальной одежде.

По расчетам девушек, они должны были провести во Франции четыре‑пять дней, так что Ленсия выбрала еще одно простое вечернее платье и одно дневное.

Сестры упаковали платья в дорожный сундук и заполнили две шляпные коробки.

– До последнего момента пусть все остается здесь, – распорядилась Ленсия. – Потом мы поставим сундук и коробки возле моей комнаты, чтобы лакеи отнесли их вниз. Никто даже не поймет, что вещи взяты отсюда.

Алиса согласилась с этим разумным предложением – к тому же Ленсия уже успела сказать служанке, что хочет сама собрать свои вещи.

Покончив с одеждой. Ленсия направилась к туалетному столику матушки, чтобы взять то, что прибавит ей шесть или семь лет. В глубине выдвижного ящика она нашла небольшой ящичек с бледными, красивого цвета румянами и помадой.

– Хоть мне это и ни к чему, – словно оправдываясь, произнесла Ленсия, – я не хочу выглядеть провинциалкой.

– Думаешь, помада тебя состарит? – с сомнением спросила Алиса.

– Надеюсь, – вздохнула Ленсия. В том же ящике она нашла коробочку с пудрой, пуховку и маленький карандашик, которым мама подкрашивала брови. Все это отправилось в сундук с одеждой.

После этого Ленсия оглядела спальню, чтобы не оставлять следов своего присутствия. Алиса вышла первой и побежала в свою комнату, чтобы проверить, упаковала ли горничная те платья, которые Алиса выбрала еще утром.

Ленсия осталась одна.

Она постояла, глядя на кровать, где в последний раз видела матушку, и прошептала:

– Наверное, это не правильно, маменька, что мы не сказали ничего папеньке. Но Аписа так хочет во Францию! С тех пор как ты покинула нас, она старалась держаться, и теперь должна отдохнуть вдали от замка. Пожалуйста, не сердись на меня!

Умолкнув, Ленсия почувствовала, словно ее матушка подошла к ней и притронулась к ее голове. Разумеется, это было всего лишь воображение – но каким же реальным казалось происшедшее! Ленсия испугалась и добавила:

– Мы не сделаем ничего, чего ты не одобрила бы, маменька. Но мы не можем сидеть здесь и чувствовать себя забытыми только потому, что папенька уехал в Швецию и никому нет до нас дела.

Ей вновь показалось, что матушка все понимает. Боясь расплакаться. Ленсия вышла из комнаты, захлопнула за собой дверь и заперла.

Все было готово – даже несколько книг, которые Алиса выбрала в библиотеке, лежали в дорожном сундуке.

Только тут Ленсия вспомнила, что им понадобятся деньги. Она так привыкла путешествовать с отцом, который помнил обо всем вплоть до чаевых, что до сих пор девушке даже в голову не приходило, что ей придется самой платить за путешествие.

– Деньги! – воскликнула она. – Мы забыли про деньги!

– Я подумала о них, но решила, что у тебя есть, – отозвалась Алиса.

– У меня только остатки карманных денег, а ты свои, наверное, давно потратила.

– У меня есть фунта два…

– С этим мы до Франции не доедем, – заметила Ленсия. – Давай подумаем…

Внезапно ома радостно вскрикнула.

– Я знаю, что нам делать! Но мы должны быть очень осторожны. Придется положить все обратно, пока папенька не обнаружил, что мы натворили.

– Где же ты возьмешь деньги? – спросила Алиса.

– Когда папенька живет в замке, он держит деньги в сейфе, у себя в спальне. Он несколько раз просил меня открыть этот сейф. Думаю, мы возьмем деньги оттуда. Если мы не хотим, чтобы все раскрылось – а в этом случае папенька будет очень сердит, – нам придется положить на место все взятое до последнего пенни, – испуганно добавила Ленсия.

– Это мы сделаем, – уверенно сказала Алиса. – В крайнем случае мы можем взять деньги у мистера Бентли – если придумаем достойный предлог.

Мистер Бентли, секретарь графа, распоряжался расходами на содержание замка. Кроме того, когда девушки отправлялись за покупками или за подарками, он давал им деньги.

– Сегодня я могу попросить у него денег, – задумчиво произнесла Ленсия. – Он узнает о нашем отъезде, но будет думать, что мы едем погостить у друзей в Лондоне. Мы ведь уже сказали об этом слугам.

– Конечно, – согласилась Алиса. – Но нам понадобится гораздо больше, учитывая чаевые и подарок для хозяйки на тот случай, если мы будем гостить в каком‑нибудь замке.

Обе девушки понимали, что без денег им не обойтись. Таким образом, единственным выходом было взять деньги из сейфа отца.

Ленсия сердито подумала, что сглупила – надо было с самого начала подсчитать, во что обойдется путешествие. Однако никогда прежде ей не приходилось заботиться о деньгах. Билеты и все необходимое появлялись сразу же, как они с отцом прибывали на станцию – ничего удивительного, что теперь девушке не пришло в голову подумать об этом.

Окна отцовской спальни были задернуты занавесями, и сестрам пришлось раздвинуть их, чтобы добраться до сейфа.

Ленсия чувствовала, что делает что‑то неподобающее, однако, не добыв денег, от поездки во Францию можно было сразу отказываться. Девушка живо представила себе картину – во время путешествия у них кончаются деньги, и они вынуждены обратиться за помощью в британское посольство. К тому же пришлось бы объяснять, почему, имея паспорта на одно имя, они путешествуют под другим.

Когда отец еще собирался свозить дочерей во Францию, он выправил им паспорта. До того Ленсия и Алиса были записаны в его паспорт, однако граф Эрмерон заявил:

– Вы уже достаточно взрослые, чтобы иметь собственные паспорта. Смотрите только не потеряйте их.

Ленсия и Алиса были очень довольны, когда секретарь министерства иностранных дел подписал их паспорта.

Ленсия наклонилась над сейфом, вмурованным в стену и прикрытым маленьким дубовым столиком.

Комната графа была одной из тех, которые всегда показывали посетителям. В ней много веков стояла огромная кровать красного дерева с цветным гербом графов Эрмерона на спинке. Большая часть мебели была столь же старинной, а на стенах висели портреты графов Эрмеронских, начиная с самого первого из них, одетого в доспехи, в которых он воевал вместе с Ричардом Львиное Сердце.

Набирая код и открывая дверцу сейфа. Ленсия не могла избавиться от ощущения, что ее предки смотрят на нее с неодобрением, словно пытаясь помешать ей взять столь необходимые деньги.

К своему удовлетворению. Ленсия обнаружила, что в сейфе было больше денег, чем она ожидала. Девушка до последнего момента опасалась, что граф забрал всю наличность с собой, однако в сейфе перед ней лежало множество купюр по десять и двадцать фунтов, рядом с которыми высились столбики золотых монет.

– Наверное, нам понадобится не меньше сотни фунтов, – прошептала Алиса. Ленсия подумала, что, видно, и сестре кажется, что предки смотрят на нее.

– Нам наверняка понадобится больше, – ответила Ленсия, хотя не имела ни малейшего представления о том, сколько будет стоить путешествие.

Она взяла двести пятьдесят фунтов банкнотами и около двадцати золотых соверенов, а потом закрыла сейф и поставила столик на место. Девушки поспешно вышли из спальни отца.

Пока Ленсия шла по коридору, она не могла отделаться от мысли о том, что сейчас предки покачивают головами в своих рамах, осуждая неподобающее поведение своей правнучки, – Ну, мы больше ничего не забыли? – спросила Ленсия, входя в свою спальню.

– Думаю, нет, – ответила Алиса. – Я хотела бы взять больше книг, но у меня в сундуке уже нет места.

– Прочитаешь их, когда вернешься, – сказала Ленсия. – И не забывай, что до возвращения папеньки нам придется вернуть все деньги до последнего пенни.

Ложась спать. Ленсия вновь и вновь пересматривала свои планы шаг за шагом, чтобы удостовериться, что в них нет ошибки. Впрочем, она все равно не смогла бы уснуть из‑за волнения.

Все было готово для отъезда. Ленсия приказала главному груму, чтобы тот отвез их с сестрой погостить у друзей. Карета графа, в которую были запряжены самые лучшие его лошади, ждала у входа замка в половине восьмого утра.

Перед тем как лечь спать, Ленсия с Алисой вытащили приготовленный сундук из матушкиной комнаты. Никто не стал спрашивать их о том, куда они едут, просто потому, что в замке не было ни одного старшего. Гувернантка Алисы, непременно заинтересовавшаяся бы этим, была в отпуске и собиралась приехать как раз перед возвращением графа с графиней.

«Нам повезло, что не пришлось врать направо и налево», – сказала себе Ленсия. Правда, она понимала, что после отъезда из «Трех королей» ей придется лгать на каждом слове. Но ее сестра была так рада поездке!

– Мы уезжаем, мы правда уезжаем! – шептала Алиса, когда карета катилась по аллее. Ленсия поняла, что ее младшая сестренка до последнего момента боялась, как бы все не сорвалось.

И вот они уже быстро едут в карете своего отца, специально заказанной для долгих поездок.

Лондонская дорога была одной из лучших, и к пяти часам девушки приехали в «Трех королей», всего один раз остановившись по дороге, чтобы пообедать.

Ленсия объяснила кучеру, что друзья приедут за ними в гостиницу, и если он не будет слишком гнать лошадей, то животные вернутся домой не слишком усталыми.

– Я уж позабочусь, миледи, – ответил кучер. – Будьте покойны, уж я их не загоню.

– Я не сомневаюсь в этом, – ответила Лен‑а1я – – Благодарю вас за то, что вы так хорошо довезли нас.

Алиса тоже поблагодарила кучера, и сестры вошли в «Трех королей»– большую, впечатляющего вида гостиницу.

Хозяин помнил Ленсию еще с тех пор, как она приезжала с отцом.

– Для нас большая честь вновь принимать вашу светлость, – сказал он, поклонившись. – Вы останетесь на ночь или только передохнете и поедете дальше?

– Мы с сестрой хотели бы переночевать у вас, – ответила Ленсия. – Мы были бы очень благодарны, если бы утром вы дали нам самую быструю карету, чтобы мы могли добраться до Лондона.

Хозяин немного удивился, но не стал задавать вопросов. Он провел сестер в лучшую комнату, в которой останавливался их отец, когда в последний раз был в «Трех королях».

Решив, что не следует рисковать встретиться со знакомыми, девушки поужинали в отдельном кабинете, хотя это и стоило дороже.

Расплатившись за комнату и обед. Ленсия порадовалась, что взяла с собой столько денег. Карета, которая должна была отвезти их в Лондон, также стоила недешево. Подражая отцу, Ленсия дала кучеру хорошие чаевые.

Спустившись утром в главный зал, Ленсия попрощалась с хозяином, надеясь, что тот не заметит перемены в ее внешности. Ее надеж ды оправдались – хозяин гостиницы был пожилым человеком и даже в очках видел не слишком хорошо.

Ленсия надела одно из платьев своей матушки, спрятав в сундук то, в котором приехала. Кроме того, она надела матушкину шляпку, и теперь девушке казалось, что все окружающие рассматривают ее.

Ленсия подумала и о лице – она немного напудрилась, но не стала красить губы.

«Это я сделаю позже», – сказала она себе.

Конечно же, Алиса моментально заметила разницу.

– Ты выглядишь заметно старше, – с восторгом сказала она, когда сестры уселись в карету. – Я бы сказала, что тебе скорее под тридцать, чем около двадцати.

– Надеюсь, все окружающие будут думать так же, – заметила Ленсия. – Теперь мне придется держаться поважнее. Может быть, следовало заявить, что ты моя дочь?

Алиса рассмеялась.

– Думаю, это было бы уже слишком. Честно говоря. Ленсия, ты выглядишь очень хорошенькой, совсем как маменька выглядела в этой шляпке.

– Что ж, запомни, что теперь меня зовут леди Винтертон, а твоя фамилия Остин.

– Аписа Остин… неплохо звучит, – заметила Алиса. – Хорошо хоть не пришлось менять имя, а то бы я совсем запуталась.

– Главное для нас – не наделать ошибок, – сказала Ленсия.

Эти же слова она повторила, когда они добрались до станции.

Портье вынес из кареты багаж. Спросив, каким поездом они поедут, он пошел было прочь, но Ленсия остановила его:

– Одну минутку. Мне кажется, что я забыла пометить багаж. Не могли бы вы привязать к сундукам вот эти бирки?

Она отдала портье пять кусочков бумаги. На трех из них черными чернилами было написано «Леди Винтертон», а на двух других – «Мисс Алиса Остин».

Портье послушно привязал бирки на сундуки и шляпные коробки, которых было три штуки, потому что Алиса взяла одну для себя.

Еще одну бирку Ленсия привязала к корзинке с едой в дорогу – ей казалось, что выходить в вагон‑ресторан им не следует.

Алиса тоже пометила свой саквояж, который сама уложила еще в замке. Ленсия знала, что там хранятся книги о замках Луары и о Шомоне. Последнее время Алиса говорила только о них, но теперь, когда девушки были уже в пути. Ленсия начала бояться, что Шомон разочарует ее сестру.

Портье, на которого произвел большое впечатление титул Ленсии, отыскал для сестер пустое купе, помеченное «Только для леди».

– Вы рановато приехали, миледи, – сказал он. – Я тут попрошу кондуктора, пусть откроет вам купе, а то в последний момент всегда приезжает куча народу.

– Вы очень добры, – ответила Ленсия, давая ему чаевые. Он благодарил девушку так долго, что та решила, будто дала ему слишком много.

Портье сдержал слово, и кондуктор открыл сестрам купе. Они были очень рады этому, так как через пять минут на платформу высыпала целая школа. Учителя и портье едва справлялись с подростками, не давая им разбежаться по разным вагонам всех классов.

Наконец школьников разместили в вагоне третьего класса, но тут поезд начали осаждать другие пассажиры.

– Мам повезло, что у нас есть отдельное купе, – заметила Алиса.

– Никогда не думала, что на поезде ездит столько народу, – ответила Ленсия. – Впрочем, теперь мы можем спокойно пообедать. Ты голодна?

Сама она была чересчур возбуждена и взволнована, чтобы съесть хоть что‑нибудь. Впрочем, ячменная вода, которую они взяли с собой, оказалась очень вкусной. Ленсия даже смогла съесть немного фруктов.

До Дувра поезд ехал дольше, чем они ожидали. Каждый раз, когда он останавливался, Алиса начинала нервничать и утверждала, что теперь они уже не успеют на вечерний рейс до Кале.

– Я уверена, что там дождутся поезда и тех, кто на нем едет, – успокаивала сестру Ленсия.

– Если поезд сломается, его бесполезно ждать, – ныла Алиса. – А ведь поезда так часто ломаются! Я читала про это в газетах.

Ленсия рассмеялась:

– Так ведь в газетах пишут только о происшествиях, а вовсе не о том, как поезда ходят обычно. Я уверена, Алиса, что, раз уж мы зашли так далеко, нам непременно повезет.

– Надеюсь, – вздохнула Алиса. Они прибыли в Дувр минута в минуту. Взойдя на дожидавшийся у пристани корабль, Алиса не могла произнести ни слова от избытка чувств.

День был теплым и безветренным, на море царил штиль. Толпы пассажиров спускались с палубы в каюты, но Ленсии хотелось подольше побыть на палубе. Алиса согласилась с сестрой, и девушки отыскали два удобных сиденья, с которых при отплытии корабля были бы видны белые скалы Дувра.

– У нас получилось! У нас все получилось! – ликовала Алиса. – Прошлой ночью мне все время казалось, что какая‑нибудь мелочь непременно задержит нас в последний момент.

– Что ж, твоя мечта начала исполняться, – заметила сестра, – а больше нам ничего и не надо.

– А мне надо! – заявила Алиса. – Я хочу увидеть каждый замок долины Луары прежде, чем поеду домой.

– На это тебе понадобится не один год, – возразила Ленсия. – Подумай, какой поднимется шум, если папенька вернется домой и не застанет нас там.

Алиса засмеялась:

– Это будет ему наказанием за то, что он нарушил данное нам слово.

– Может быть, когда‑нибудь мы и расскажем ему о том, как ловко побывали во Франции без его ведома, – задумчиво произнесла Ленсия. – А пока что давай не будем строить нереальных планов и постараемся не делать ошибок.

Корабль уже вышел в море, когда Ленсия обнаружила, что их с сестрой с любопытством рассматривает какой‑то человек.

Подобно другим мужчинам, он ходил вокруг палубы, однако каждый раз оказывался все ближе к тому месту, где сидели девушки, и замедлял шаг.

Он явно не был англичанином – быть может, француз? На вид Ленсия дала ему лет сорок. Мужчина был невысоким, темноволосым, очень элегантно одетым. На плечах у него был плащ, из тех, которые надевали в дорогу опытные путешественники.

Через некоторое время Алиса спросила:

– Что это за человек нас рассматривает? Как ты думаешь, он знает, кто мы?

– Надеюсь, что нет, – ответила Ленсия. – По крайней мере я с ним никогда не встречалась.

– Да он просто пялится на нас, – нервно заметила Алиса. – Да еще так бесцеремонно!

Ленсия подумала, что, вероятно, незнакомца удивляют две женщины, путешествующие в одиночку.

Наконец, пройдя вокруг палубы в четвертый или в пятый раз, незнакомец остановился. Приподняв шляпу, он заговорил с Ленсией:

– Простите за то, что я сам представляюсь вам, но я – граф Понлевуа, и я уверен, что несколько раз встречался с вашим мужем, лордом Винтертоном.

Ленсия отметила, что незнакомец действительно француз – он говорил по‑английски с легким акцентом.

На какое‑то мгновение девушка замялась, а потом ответила:

– Мой муж… он умер.

– Мне очень жаль слышать это, – ответил граф. – Мне он всегда казался очаровательным и очень интересным человеком, хотя я и не знал, что он был женат.

Ленсия лихорадочно пыталась придумать ответ, и вдруг заметила, что граф смотрит не на нее, а на Алису. Младшая сестра Ленсии была очень хороша в зеленом дорожном платье, прекрасно оттенявшем ее нежную кожу и темные, унаследованные от отца, волосы. Да, Алиса была очень хороша. Красота Ленсии лишала окружающих дара речи, но лишь на мгновение могла заслонить красоту ее сестры.

Не ожидая, чтобы Ленсия представила его, граф подал Алисе руку.

– Я уверен, что вам очень понравится плавание, – начал он. – Вы впервые в море?

– Да, и мне кажется, что здесь просто великолепно, – ответила Алиса.

– Для меня морское путешествие – эта всегда удовольствие, – произнес граф. – Вы должны рассказать мне о своих первых впечатлениях. Вы никогда их не забудете!

С этими словами он отошел от Ленсии и сел в кресло рядом с Алисой. При этом он задел стоявший у ее ног саквояж, а Ленсия заде‑па свой.

Тут она догадалась, каким образом граф узнал ее фамилию. Рядом с девушками на полу стояла корзинка с едой в дорогу, а с ручки этой корзинки свисал ярлычок, прекрасно видный всем проходящим.

Граф (если, конечно, он был настоящим графом) нуждался в теме для разговора, и Ленсия довольно безрассудно предоставила ему этот способ.

– Мы едем в Блуа, – говорила тем временем Аписа. – Мы хотели бы посетить Шомом. Я так долго мечтала об этом!

– В таком случае я буду иметь удовольствие встретиться с вами там, – ответил граф, – потому что я живу совсем рядом с Шомомом. Собственно, туда я и возвращаюсь сейчас, после визита к друзьям в Англию.

– Так вы должны хорошо знать этот замок! – загорелась Аписа. – Он действительно так красив, как говорят?

– Еще красивее, – ответил граф. – Надеюсь, что я буду иметь удовольствие показать его вам.

Что‑то в его словах насторожило Ленсию. Этот человек самовольно представился им, а теперь предлагал Алисе показать ей Шомон.

Ленсия пыталась быстро придумать, что следует делать. Наконец она взяла корзинку и произнесла:

– Я замерзла, Алиса. Думаю, нам следует спуститься вниз. Было бы очень глупо простудиться в начале путешествия.

– Да, конечно, – немедленно отозвалась Алиса. – Но этот джентльмен рассказывает мне о Шомоне…

Повыше подняв голову и напустив на себя величественность. Ленсия пошла прочь. Алисе ничего не оставалось, кроме как последовать за сестрой.

– Мы еще увидимся, – пообещал граф, когда девушка встала. – Будьте уверены, мы еще поговорим о красоте Шомона – и о вашей красоте.

Алиса посмотрела на него широко открытыми глазами. Она не могла поверить, что правильно расслышала его последние слова, – слишком уж странно они звучали для нее.

– Я должна идти с сестрой, – быстро сказала она и, подхватив свой саквояж, поспешила за Ленсией.

Граф остался сидеть, с улыбкой глядя вслед девушке.

Алиса догнала Ленсию, когда та спускалась в салон.

– Почему ты ушла? – спросила она. – Граф, который говорил с нами, живет возле Шомона.

– Может быть, живет, а может быть, и нет, – сказала Ленсия. – Ом пытался познакомиться с нами на том довольно вульгарном основании, что знаком с моим мужем, которого, как ты знаешь, в природе не существует.

– Но ведь может существовать неизвестный нам лорд Винтертон, – возразила Алиса.

– Одно я знаю точно, – заметила ее сестра. – Граф прочел это имя на ярлычке, который я сдуру прицепила на нашу корзинку, и решил с нами познакомиться.

– Неужели он так и поступил? – удивленно спросила Алиса.

– Я в этом уверена. Дорогая моя; тебе не следует знаться с такими мужчинами, как этот.

Алиса промолчала. Садясь за стоп, она думала о том, что с большим удовольствием поговорила бы с графом о Шомоне. Однако Ленсия была права: не следует разговаривать с незнакомцами. Что, если этот человек окажется проходимцем?

Впрочем, когда судно подошло к Кале, Алиса попыталась высмотреть своего нового знакомого на палубе, однако уже темнело, а тусклые фонари, казалось, только ухудшали видимость.

Когда девушки садились в экспресс до Парижа, Алиса услышала позади себя голос. Это был граф.

– Не забывайте меня, мисс Остин, – произнес он. – Мы встретимся в Шомоне, и я расскажу вам о замке то, чего не расскажет никто другой.

– О, благодарю вас, – отозвалась Алиса. – Надеюсь, вы не забудете об этом.

– Вы можете быть уверены, – поклонился граф.

Алиса улыбнулась ему.

Затем, заметив, что Ленсия уже вошла в вагон, девушка поспешила за сестрой.

В их спальном купе уже были постелены постели.

– Я никогда еще не спала в поезде, – заметила Алиса. – Должно быть, это здорово!

– Что тебе сказал этот человек? – холодно спросила Ленсия.

– Он сказал, что встретится со мной в Шомоне и расскажет о замке то, чего не знает никто другой, – честно ответила девушка. – Мне очень хочется услышать все это. Ленсия. Не стоит быть слишком суровой с ним, не то нам придется довольствоваться услугами проводников.

– Я не доверяю ему, – сказала Ленсия. – Нам нужно очень осторожно выбирать знакомых – ведь с нами нет мужчины, который защитил бы нас.

Аписа не стала отвечать, решив, что ее сестра чересчур благонравна.

Вряд ли разговаривать с графом было опасно – ведь он мог столько рассказать о Шомоне!

Глава 3

Поезд прибыл в Париж в шесть часов утра. Кондуктор предупредил Ленсию, что не стоит стараться как можно быстрее сойти с поезда, потому что он должен был простоять на платформе около двух часов.

Однако Ленсия совсем не хотела снова встретиться с графом и настояла на том, чтобы они с Алисой сошли с поезда сразу же после прибытия.

Ленсия намеренно не пошла ужинать в вагон‑ресторан, зная, что там избежать встречи с графом будет невозможно. Вместо этого она попросила стюарда принести еду в купе. Кроме того, девушки доели остававшиеся в корзинке фрукты и домашний пирог.

Алисе казалось, что Ленсия поднимает слишком много шума по пустякам, но тем не менее решила, что умнее будет промолчать.

Они нашли портье, который понес их багаж, и фиакр, доставивший их с Северного вокзала к вокзалу Монпарнас.

Тут им повезло. Несмотря на ранний час поезд на Блуа уже стоял у перрона, и вскоре девушки устроились в удобном купе.

– Нам осталось проделать последний отрезок путешествия, – радостно сказала Алиса. Из сумки она достала книгу о Шомоне и стала читать сестре отрывки из нее.

– Все это я хочу увидеть, – говорила она. – Надеюсь, там найдется кто‑нибудь, кто покажет мне места, закрытые для простых посетителей.

Ленсия знала, что сестра намекает на графа, но решила не начинать спора без причины. Она была уверена, что граф отнюдь не тот человек, с которым следует поддерживать дружеские отношения, но у девушки не было никаких сколько‑нибудь серьезных доказательств этого.

«Он мне инстинктивно не нравится», – объяснила себе Ленсия. Впрочем, еще матушка говорила, что у нее есть инстинкт, благодаря которому она определяла, что за человек тот или иной ее знакомый. Что бы они ни делали, как бы себя ни вели – Ленсия всегда понимала, кто они на самом деле.

Девушкам показалось, что пришлось ожидать очень долго, прежде чем поезд тронулся и стал отходить от перрона вокзала. Они не смогли запереться в купе, как делали это в Англии, потому что в последнюю минуту к ним подсели еще двое пассажиров – пожилой человек, который почти сразу же прикрыл глаза и уснул, и дама с маленькой собачонкой, которую она держала на коленях.

К облегчению Ленсии, никто ими не интересовался. Между тем ее младшая сестра негромко продолжала читать отрывки из своей книги про Шомон.

Поездка оказалась недолгой; девушки любовались очаровательными сельскими пейзажами. Вдалеке виднелось несколько замков.

Алиса все больше волновалась. – Посмотри, Ленсия, вон на тот замок, – то и дело говорила она. – Интересно, есть ли он у меня в книге? Правда, я не могу сказать точно, где мы находимся.

Возбуждение сделало Алису еще красивее обычного, и Ленсия подумала, что теперь именно ей придется защищать сестру от людей вроде давешнего графа. Она не подумала об этом, «планируя поездку, – ведь она до сих пор считала свою сестру совсем девочкой, едва вышедшей из классной. Мысль о том, что мужчины могут причинить Алисе вред, даже не приходила ей в голову. Теперь же Ленсия впервые подумала о том, что, возможно, было бы умнее ждать и надеяться, что отец свозит их во Францию, когда у него найдется время. Однако это означало бы, что Алиса останется расстроенной – а это было так несправедливо, учитывая, что весь последний год они провели в уединении, в трауре по матушке. Алиса переживала эту потерю горше всех остальных, если, конечно, не считать отца. Друзья же семьи не присыпали им приглашений, считая, что тактичнее было бы оставить их наедине со своим горем. Именно тогда Ленсия начала понимать, что люди сторонятся тех, кто находится в трауре, – а это было очень грустно. В конце концов рано или поздно каждый должен был умереть, но большинство людей думали об этом с ужасом и старались обходить эту тему до, тех пор, пока она не подступала вплотную.

К тому времени как поезд прибыл в Блуа, Аписа только что не подпрыгивала от радости.

– Мы здесь! Мы наконец‑то здесь! – радовалась она. – Я ведь никогда не верила до конца, что мы все‑таки доберемся сюда.

– Что ж, к счастью, ты оказалась не права, – ответила Ленсия. – Давай‑ка выгрузим наш багаж и подыщем место, где мы могли бы жить, а уж потом отправимся осматривать замки.

Они вышли на перрон.

Станция была не слишком велика, но нигде не было видно портье. Девушки прошли вдоль поезда и все‑таки нашли одного престарелого представителя этой профессии, который вытаскивал из багажного вагона сундуки.

Заглянув в вагон. Ленсия заметила. Что он забит не только пассажирским багажом, но и какими‑то деревянными рамами, на вид весьма тяжелыми.

На великолепном французском Ленсия произнесла:

– У нас в багажном вагоне два сундука. Не могли бы вы достать их оттуда?

– Сначала придется достать то, что их загораживает, – угрюмо отозвался портье.

– Но тут работы на сто лет! – возразила Алиса. Ленсии же показалось, что у портье просто не хватит сил самому вытащить из вагона тяжелые рамы. К тому же по бокам от них застряло еще по несколько вещей.

Пассажиры вокруг забирали свой багаж и уходили, не ожидая помощи от портье.

Слишком поздно Ленсия поняла, что, поскольку они были едва ли не первыми пассажирками, севшими в Париже, их багаж оказался у дальней стенки вагона. С помощью одного‑единственного пожилого портье было бы невозможно извлечь сундуки, не потратив на это целую вечность.

– Л не знаю, что нам делать, – призналась Ленсия Алисе.

– Но нам нужно вытащить вещи. Ленсия! – воскликнула девушка. – Хочешь, я заберусь внутрь и попробую отыскать их?

– Что ты, и думать забудь, – ответила Ленсия. – К тому же, даже если бы ты и нашла их, ты не смогла бы одна поднять сундуки.

– Но нам нужно что‑то делать, – с отчаянием в голосе произнесла Алиса.

Внезапно за их спинами раздался голос, спросивший по‑английски:

– Могу я чем‑нибудь помочь вам, леди? Ленсия повернулась и увидела, что позади них стоит весьма симпатичный джентльмен. Точнее говоря, он был настолько красив, что Ленсия не могла не залюбоваться им.

Через мгновение ома поняла, что он прекрасно одет, а в его манерах ясно проступает некая властность.

– Мы слишком рано сели на поезд, – пояснила Ленсия, – и я боюсь, что наши сундуки оказались у задней стенки, за этими рамами. Мы не можем найти никого, кто помог бы нам достать их.

Джентльмен посмотрел на вагон, а затем снова повернулся к девушкам. Ленсия заметила за его спиной двух лакеев в красивых ливреях. Джентльмен поговорил с ними, а затем повернулся к Ленсии и произнес по‑английски.

– Мои слуги найдут ваш багаж, если вы соблаговолите описать его.

– Благодарю вас, – вежливо отозвалась Ленсия.

Она по‑французски объяснила лакеям, что в вагоне нужно найти два сундука и три шляпные коробки.

– На них есть метки, – добавила она, – с именами леди Винтертон и мисс Алисы Остин.

Слуги направились к вагону, а джентльмен снова заговорил:

– Я должен извиниться перед вами за причиненные неудобства. Дело в том, что вагон загружен рамами для моего замка.

– Они слишком тяжелы, и мы с сестрой не смогли бы сдвинуть их с места, – заметила Ленсия.

Джентльмен улыбнулся, а Алиса добавила:

– Мы очень благодарны вам за помощь. Мы ведь могли бы просидеть здесь сто лет, а я хочу поскорее увидеть замки, ведь ради них мы сюда и приехали.

Джентльмен снова улыбнулся:

– Большинство людей приезжают в Блуа именно ради замков. Надеюсь, вам они понравятся.

– Я в этом уверена! – с жаром ответила Алиса. – Я столько читала о них… столько всего, что это кажется слишком великолепным, чтобы быть правдой.

Они постояли, глядя, как лакеи вынули из вагона одну из рам и убрали в сторону другую, чтобы добраться до багажа у задней стенки.

Пассажиры все подходили и подходили за своими вещами, и, когда сундук Ленсии наконец был найден, спустить его на платформу оказалось очень легко. Следующим появился сундук Алисы, за которым последовали три шляпные коробки.

Ленсия вздохнула с облегчением.

– Спасибо, спасибо вам большое, – сказала она. – Мы так благодарны вам за вашу доброту!

Один из слуг достал тележку и стал грузить на нее багаж.

– Думаю, вам понадобится экипаж, – заметил джентльмен. – Где вы остановились.

Ленсия заколебалась, но джентльмен был так добр с ними, что наконец она произнесла:

– Не могли бы вы порекомендовать мне тихий респектабельный отель? Как вы уже знаете от моей сестры, мы приехали сюда осмотреть замки.

– Боюсь, что множество народу приезжает сюда за тем же, – ответил джентльмен. – ; – В округе не так много отелей, и все они переполнены.

Ленсия вздохнула. Как глупо она поступила, не заказав жилье заранее! Алиса вскрикнула.

– Но мы должны быть недалеко от Шомона! – заявила она. – Я хочу провести там много‑много времени, а если мы остановимся далеко от замка, это будет затруднительно.

Она умоляюще посмотрела на джентльмена:

– Пожалуйста, вспомните хоть один отель возле Шомона!

Джентльмен поколебался, а затем произнес:

– Вероятно, мне следует представиться. Я – герцог Монришар, волею судеб являюсь хранителем Шомона.

Задохнувшись от изумления. Аписа уставилась на него широко открытыми тазами.

– Боюсь, – продолжал джентльмен, – что вам будет очень сложно найти комнату в отеле. Могу ли я в таком случае пригласить вас в мой собственный замок? Он совсем недалеко.

Алиса вскрикнула от радости, но Ленсия быстро произнесла:

– Мы не хотели бы быть вам в тягость, месье Монришар, поэтому мы вынуждены с благодарностью отказаться от вашего предложения.

– Вы вовсе не будете обузой, – ответил герцог. – Поскольку я только что вернулся из Парижа, я могу уверить вас, что в моем замке найдется достаточно места для вас и для вашей сестры.

– О, спасибо вам! – воскликнула Алиса, опередив Ленсию. – Если бы я не смогла увидеть Шомон после того долгого пути, который ради этого проделала, мое сердце было бы разбито!

– Этого следует избегать любой ценой, – улыбнулся герцог. – Итак, приглашаю вас сесть в карету – она ждет у вокзала. Мои слуги отнесут ваш багаж.

Не дожидаясь согласия Ленсии, он стал отдавать приказания слугам. Рамы решено было доставить в замок позже.

Распорядившись, герцог повел сестер по платформе к выходу. Ленсия оказалась с одной стороны от него, а Алиса – с другой.

– Меня смущает то, что мы решили воспользоваться вашим гостеприимством, – призналась Ленсия.

– Не волнуйтесь, – был ответ. – Как я уже говорил, я только что вернулся из Парижа и дома меня ждет только мой племянник, виконт Бетюн.

– Моя сестра давно мечтала увидеть замки Луары, – произнесла Ленсия. – Мы приехали второпях, неожиданно, и это единственное оправдание тому, почему мы не позаботились о жилье для себя еще до отъезда.

– Что ж, обещаю вам, что ваша сестра увидит все уголки Шомона, недоступные обычной публике, а без меня это было бы невозможно.

– То же самое обещал и граф Понлевуа, – радостно сказала Алиса, – но Ленсия не поверила ему.

– Понлевуа?! – воскликнул герцог. – Откуда вы его знаете?

– Мы не знаем его, – быстро ответила Ленсия. – Он довольно невоспитанно пытался познакомиться с нами на корабле, увидев на багаже этикетки с нашими именами.

– Это на него очень похоже, – заметил герцог. – Я бы посоветовал вам, мадам, как можно меньше общаться с ним.

– Я инстинктивно подумала то же самое, – сказала Ленсия, – но моя сестра не заподозрила ничего дурного и сказала, что очень интересуется Шомоном. Тогда Понлевуа пообещал ей показать все то, чего обычные посетители не видят.

– Это не в его власти, – надменно произнес герцог. – К несчастью, он живет по соседству, но это не тот человек, которого я порекомендовал бы в друзья юной девушке.

При этих словах он посмотрел на Апису, и Ленсия прекрасно поняла, что герцог имел в виду.

– В таком случае я очень благодарна вам, месье, за предупреждение, – сказала она. – Мне кажется, что он становится весьма назойлив, когда дело касается моей сестры.

– Это вполне в его духе, – негромко согласился герцог.

Ленсия вздохнула. Теперь она поняла, как близко они с сестрой были к опасности. Как глупо было не догадаться, что красивые юные девушки привлекут внимание различных неприятных типов – а сейчас вряд ли нашлась бы девушка красивее Аписы.

Возле станции ожидал открытый экипаж, запряженный парой великолепных лошадей. Герцог помог девушкам сесть – на заднем сиденье как раз хватило места для троих. Сам он поместился между сестрами, пообещав рассказывать Алисе обо всех замках, какие должны были попасться на пути.

– Я так рада, так рада! – ответила Алиса. – Прошу вас, покажите мне как можно больше замков, пока я не уехала! Но, конечно, больше всего я жажду увидеть Шомон.

Она говорила очень искренне и горячо, и Ленсии показалось, что на их собеседника это произвело впечатление.

– Моя сестра прочла все книги о Шомоне, какие только нашлись в библиотеке, – пояснила она.

– А где вы живете? – спросил герцог. Этот вполне естественный вопрос застал Ленсию врасплох. Она не думала, что ей придется рассказывать кому‑нибудь о том, где она живет, а рассказывать о замке Эрмерон она не могла – ведь его наверняка знали даже во Франции.

Быстро подумав. Ленсия ответила:

– У меня есть дом в Лондоне и еще один в графстве Кент.

– А ваш муж с вами не приехал? – поинтересовался герцог.»

– Я вдова, – коротко ответила Ленсия.

– Прошу прощения, – извинился герцог. – Однако вы кажетесь слишком молодой, чтобы уже успеть овдоветь.

Ленсия сочла за благо не отвечать на это. Она сидела, глядя перед собой, а потом спросила:

– Река, которую мы видим, – это Луара?

– Вы правы, – ответил герцог.

– Она очень красива в лучах солнца, – заметила Ленсия.

– Шомон также очень красив. Скоро вы увидите его.

Действительно, через несколько минут перед ними открылся вид на Шомон. Замок лежал чуть ниже дороги, и, увидев его, Алиса издала крик восторга.

– Он точно такой, как я ожидала!

Герцог приказал остановиться. Пока Аписа восторженно рассматривала четыре башни Шомона, герцог с улыбкой произнес:

– В этом замке четыреста комнат, четырнадцать больших лестниц, семь малых и триста шестьдесят пять каминов.

Ленсия рассмеялась, но тут Алиса заявила:

– И я хочу увидеть все это.

– Боюсь, вам понадобится чересчур много времени, – заметил герцог. – Но я обещаю вам, что вы увидите не только самые красивые комнаты Шомона, но и те уголки, в которые обычно не допускается публика. Ключ от них есть только у меня.

– О, благодарю вас! – воскликнула Алиса. – Мы поедем туда прямо сейчас?

Ленсия вмешалась, не дав их спутнику ответить.

– Нет, разумеется! Месье Монришар наверняка хотел бы вернуться в свой собственный замок.

Алиса приняла упрек.

– Прошу прощения, – сказала она. – Просто все вокруг так захватывающе… и стало еще более захватывающим с тех пор, как мы встретили вас.

– Такие комплименты мне нравятся, – со смешинкой в глазах заметил герцог.

– Я на самом деле так думаю, – отозвалась Алиса, – потому что теперь нам не придется слоняться вместе с туристами, а вы пообещали показать мне такие места, куда никого не пускают. О, как я рада, что мы приехали!

– Я тоже, – ответил герцог, однако при этом он смотрел не на Алису, а на Ленсию. Встретившись с ним глазами, девушка неожиданно почувствовала смущение. Ей казалось, что он смотрит на нее не только с одобрением, но несколько иначе.

Тут Ленсия напомнила себе, что она – вдова в возрасте, так что мужчина вроде герцога просто чувствует себя свободнее с ней, чем с какой‑нибудь молоденькой девушкой или дебютанткой.

Отец как‑то говорил Ленсии, что в молодости держался подальше от дебютанток, подобно своим сверстникам, опасаясь, чтобы какая‑нибудь предприимчивая мамаша не женила его на своей дочке.

– Тогда я с большей охотой проводил время с замужними женщинами, – рассказывал он. – Они были очень красивы и умны, но уже не могли связать меня узами брака.

– Но вы ведь женились на маменьке, – заметила как‑то Ленсия.

«– Я влюбился в вашу матушку с первого же взгляда, – ответил отец. – Она была самой красивой из всех виденных мною женщин. Я жаждал познакомиться с ней, и когда нас представили, я уже знал, что влюблен.

Дрогнувшим голосом он продолжал:

– Каким‑то чудом и она полюбила меня. Это был прекрасный роман, и, как вы знаете, потом мы жили вместе долго и счастливо.

Ленсия подумала, что, если герцог не женат, он тоже избегает дебютанток.

» В таком случае, – сказала себе девушка, – он должен считать меня гораздо старше, и, значит, мы сможем разговаривать без каких‑либо трудностей «.

Она поняла, почему почувствовала окружавшую его ауру значимости еще прежде, чем узнала, кто он такой. Увидев же его замок, она осознала это еще более ясно.

Замок Ришар был великолепен. Он поразил даже Алису, которая была ослеплена Шомоном.

Карета свернула на длинную аллею, которая поднималась в гору все выше и выше.

Позже девушки узнали, что Ришар был построен на месте старого феодального замка, хозяин которого владел всеми окрестностями и защищал их жителей.

Основное здание Ришара было построено в стиле ренессанса, а рядом с ним высилась огромная сводчатая башня. Все вместе снаружи выглядело очень величественно.

Вступив в замок. Ленсия поняла, что герцог живет в роскоши.

Сначала гостьи очутились в огромном холле, где дежурило несколько слуг в герцогских ливреях.

Молодой человек сбежал по лестнице им навстречу.

– Вы вернулись, дяди Валерий – воскликнул он. – Как рамы, прибыли?

– С ними все в порядке, Пьер, – ответил герцог. – Рамы уже везут сюда, ну а я привез двух гостий, которые хотели бы, чтобы мы показали им замки.

Пьер показался Ленсии очень симпатичным молодым человеком лет двадцати двух. Он почтительно поклонился Ленсии.

– Это мой племянник, виконт Бетюн, – представил его герцог. – Пьер, познакомься с леди Винтертон и ее сестрой мисс Алисой Остин.

Как и полагалось, Пьер поцеловал руку Ленсии и пожал – Алисе.

– Мой дядюшка поступил очень умно, отыскав вас, – сказал он. – Да и рамы он нашел, а ведь они прибыли из Парижа с некоторой задержкой.

– Надеюсь, мы важнее рам, – сказала Алиса. – Но мы должны быть благодарны им, потому что именно они познакомили нас с вашим дядей.

– Так точно, – согласился герцог. – Что ж, если наши гостьи так же голодны, как я, мы можем пообедать.

– Вы опоздали, я уже почти все съел, – весело заметил Пьер. – Впрочем» остатки дожидаются вас в столовой.

Столовая была роскошна.

За едой герцог рассказал сестрам о важных посетителях, которые когда‑либо останавливались в Ришаре, а также перечислил тех, кто внес свою лепту в сооружение замка.

После легкого обеда Алиса посмотрела на герцога так умоляюще, что он не мог устоять.

– Я понимаю, чего вам хочется, – произнес он. – Вы желаете видеть Шомон.

– О, прошу вас, позвольте мне побыть там хоть несколько минут! – взмолилась Алиса. – Я так долго ждала, что совершенно не в состоянии потерпеть до завтра.

– Ты слишком многого хочешь от нашего хозяина. Аписа, – с укором заметила Ленсия. – Он и так был очень добр к нам.

– К счастью, Шомон находится всего в нескольких минутах езды отсюда, – улыбнулся герцог. – Мы немедленно поедем туда, дабы сегодня ночью Аписа смогла спокойно заснуть. Боюсь, что в противном случае она не сомкнет глаз, опасаясь, что за ночь замок исчезнет.

– Вот именно! – согласилась Алиса. Герцог посмотрел на Ленсию.

– Вы хотите поехать? Вы не слишком устали? – спросил он.

– Конечно, хочу, – рассмеялась Ленсия. Тут она вспомнила, что должна выглядеть старше, и пояснила:

– В основном я живу в провинции, а тамошние жители гораздо энергичнее лондонских, уверяю вас.

– Верю‑верю, – отозвался герцог. – Что ж, отправимся в Шомон. Если после того как мы полазаем по лестницам, у нас разболятся ноги, во всем будет виновата ваша сестра.

Алиса рассмеялась, а Пьер сказал ей:

– Мы сможем посостязаться в беге по лестницам. Уверен, что я выиграю.

– А я в этом совсем не уверена, – задорно ответила Алиса. – Подобно большинству мужчин, вы считаете женщин маленькими и слабыми существами, которых ужасает сама мысль о том, чтобы подняться по лестнице. А я сейчас могу залезть на верхушку башни и танцевать там!

Все опять засмеялись. Ленсия поняла, что все путевые неурядицы стоили этого момента.

Как и говорил герцог, от его замка до Шомона было всего несколько минут езды.

Когда они прибыли, герцог провел их через дверь, единственный ключ от которой был у него.

Компания оказалась в той части замка, куда обычно не допускались посетители.

– Сегодня я покажу вам несколько самых интересных вещей, – пообещал герцог. – Завтра, если вам все еще будет интересно, мы проведем здесь гораздо больше времени.

Он явно поддразнивал Алису, но та ответила:

– Разумеется, мне будет интересно. Не могу сказать вам, как я рада тому, что нахожусь здесь и вижу этот великолепный замок!

При этих словах она вытянула руки, словно желая обнять весь Шомон.

Аписа сказала герцогу, что она хочет видеть больше всего, и он повел ее в спальни двух когда‑то соперничавших между собой хозяек Шомона – Дианы Пуатье и Екатерины Медичи. Кроме того, он показал сестрам комнату астролога Руджиери, вечного заговорщика и злого гения королевы.

В комнатах стояла прекрасная мебель и висели гобелены времен ренессанса. Алиса нашла наконец букву «Д», которую Диана Пуатье приказала вырезать на парапете. Девушка очень осторожно дотронулась до значка, и ее спутники поняли, как много это для нее значило.

Потом компания отправилась в королевские апартаменты, принадлежавшие Франциску I. Девушкам было все очень интересно. Пока Алиса и Пьер рассматривали комнату, герцог показал Ленсии знаменитые слова, которые, по преданию, сам король выцарапал на окне своего кабинета: «Женщина непостоянна, и помоги Боже тому, кто поверит ей».

Прочитав эти слова. Ленсия спросила:

– Вы в это верите?

– Так или иначе, это всегда оказывалось правдой, – ответил герцог.

– Значит, вы не там, искали. Не все женщины лживы, и хотя на некоторых из них разумный человек не станет полагаться, это скорее исключения.

При этих словах она подумала о своей мачехе и тут заметила, что герцог смотрит на нее.

– Так вам попадались женщины, которым вы не доверяли, – заметил он. – Ваш муж не был вам верен?

Забыв о том, что она играет роль вдовы, Ленсия удивленно посмотрела на своего спутника. Потом она отвела взгляд и заметила:

– Вы не должны задавать мне таких вопросов.

– Почему? – полюбопытствовал герцог. Не дождавшись ответа, он добавил:

– Вы очень красивы, леди Винтертон, и я не могу поверить, чтобы мужчина оказался настолько глуп и оставил вас ради другой женщины, будь она хоть Афродитой.

Ленсия не привыкла к комплиментам, поэтому ее бросило в краску. Умывшись перед обедом, она старательно напудрила лицо и немного подрумянила щеки. Перед выходом из поезда, ома очень тщательно наложила грим, на случай встречи с графом. Девушка понимала, что если она будет выглядеть старше, то сможет дать ему понять, чтобы он оставил Алису в покое.

Почувствовав, что щеки у нее горят. Ленсия отвернулась, а герцог добавил:

– Я был в Англии множество раз, но никогда еще не встречал таких красавиц, как вы. Где вы скрывались? Или ваш муж при жизни запер вас, как какую‑нибудь персиянку, чтобы никто другой не мог лицезреть вас? ;

– Я всегда жила в провинции, – объяснила Ленсия. – Именно поэтому все то, о чем вы говорите, никогда со мной не случалось.

– Значит, вам очень повезло, – заметил герцог. – А те, кто страдал, не могли видеть вас, до сегодняшнего дня по крайней мере.

Проскользнувшая в его голосе нотка подсказала Ленсии, что герцог флиртует с ней. Девушка решила не принимать это всерьез – ведь она много раз слышала о том, что французы флиртуют с каждой встреченной женщиной. Было бы глупо слушать герцога и принимать его слова всерьез.

«Так он разговаривает с каждой женщиной, – сказала себе Ленсия. – Это смущает меня только потому, что я англичанка».

Она вспомнила, как однажды в разговоре об их общем знакомом отец сказал матушке:

– Англичанки не умеют принимать комплименты.

– Ты имеешь в виду меня? – спросила графиня.

– Ни в коей мере, моя драгоценная, – ответил граф. – ТЫ не хуже меня знаешь, что каждый мужчина начинает делать тебе комплименты, которые ты принимаешь скромно, вежливо и с хорошим чувством юмора. Это сразу же дает понять мужчине, что ты не принимаешь его слова всерьез.

– Я принимаю всерьез твои комплименты, – сказала графиня.

– О да, – согласился граф. – Ты прекрасно знаешь, что они идут из глубины моего сердца. Я же могу в тысячный раз повторить, что ты прекраснее всех в мире.

Они смотрели друг на друга с любовью, позабыв, что Ленсия прислушивается к их разговору. Тогда девочке было всего двенадцать, но она на всю жизнь запомнила сказанное.

Сейчас Ленсия подумала, что должна вести себя так же, как матушка, то есть получать удовольствие от комплиментов, но не принимать их всерьез, если они не исходят из самого сердца.

Девушка посмотрела на герцога. Выражение его глаз смутило ее.

– Как вам удается быть такой красавицей? – спросил он. – На какой‑то миг вы показались мне самой Дианой Пуатье. Как вы помните, она была прекраснейшей женщиной Франции.

– Я польщена вашими словами, – сумела ответить Ленсия, – но я не позволю, чтобы мне вскружили голову комплименты француза. Я уверена, что он большой мастер на них.

Герцог засмеялся, откинув голову.

– Превосходный ответ – и очень умный, – заметил он. – Уверяю вас, леди Винтертон, при такой красоте вовсе не обязательно быть еще и умной.

Они осмотрели еще несколько достопримечательностей Шомона. После этого герцог настоял на том, что пора возвращаться домой.

– Я не могу позволить, чтобы мои гости утомились и отказались поужинать с двумя мужчинами, которые будут жаждать их появления в столовой.

– Я ни капельки не устала, – твердо сказала Алиса. – Завтра утром я встану очень рано, чтобы снова посетить замок.

– Боюсь, что вам все‑таки придется подождать нас, – заметил герцог. – Перед завтраком мы с Пьером хотели прокатиться верхом. Так что завтракать придется только, в половине десятого.

– У вас, должно быть, замечательные лошади, – воскликнула Алиса.

– По крайней мере я на это надеюсь, – усмехнулся герцог.

– Можно мне посмотреть на них? – спросила Ленсия. – Я часто слышала, что во Франции замечательные лошади. Вам должно везти на скачках в Англии – ведь ваши лошади участвуют в них.

Герцог хлопнул себя по лбу.

– Как я мог быть так глуп? – спросил он. – Почему я не догадался, что вначале нужно показать англичанкам конюшни, а уж потом везти их осматривать замок?

Он говорил шутливым тоном, но Аписа вполне серьезно заметила:

– Шомон важнее, потому что мы во Франции. А вот будь мы в Англии, мы первым делом осмотрели бы конюшни.

Герцог рассмеялся.

– Что ж, раз вас интересуют лошади, надеюсь, вы не откажетесь завтра утром прокатиться с нами?

Посмотрев на Ленсию, Алиса воскликнула:

– Ленсия, ну почему мы не подумали об этом? Почему мы были так рассеянны?

– Что случилось? – поинтересовался герцог.

– Мы не взяли с собой амазонки! – ответила Алиса.

– Откуда же нам было знать, что здесь есть герцог, который с лошадьми наготове ожидает нас у Шомона?

Ленсия произнесла это таким несчастным тоном, что мужчины не смогли удержаться от смеха.

Потом герцог сказал:

– Я уверен, что экономка подыщет вам какую‑нибудь одежду. У меня есть сестры и племянницы, которые иногда приезжают сюда и наверняка оставляют здесь одежду. В конце концов в половине восьмого утра вас не увидит никто, кроме самих лошадей.

Алиса вскрикнула.

– Вы просто чудо! – воскликнула она. – Я думаю, что вы пришли из сказки, чтобы помочь нам. Это все не может быть взаправду.

– Наконец‑то меня хоть кто‑нибудь одобряет, – улыбнулся герцог. – Правда, боюсь, что это чувство исключительно корыстно.

Алиса засмеялась, но ответила:

– Могу только сказать вам, что мы очень, очень благодарны. Все складывается гораздо лучше, чем я ожидала!

– Давайте надеяться, что так оно и будет, – заметил герцог.

Уже в замке, поднимаясь в спальню, Алиса сказала сестре:

– Все так прекрасно. Ленсия! Разве ты не рада, что мы приехали?

– Почему же, очень рада. Мо мы должны быть осторожны.

– Почему? – удивилась Алиса. Ленсия огляделась, убедилась, что дверь заперта, а потом ответила:

– Если наш обман раскроется, общество будет шокировано – ведь мы приехали без компаньонки. Что, если выяснится, что я вовсе не овдовевшая леди?

– Я не подумала об этом. Но мы будем очень осторожны.

– Я сказала нашему хозяину, что у меня дом в Кенте и там я обычно и живу.

Ненадолго задумавшись, Алиса сказала:

– У меня есть подозрение, что Пьер спрашивал меня, где я живу… и я сказала, что в Хемпшире.

Ленсия всплеснула руками.

– Вся надежда на то, что французы не интересуются английскими графствами. Но в дальнейшем придется попытаться не отвечать на вопросы однозначно.

– А хозяева у нас хорошие, – заметила Алиса. – Мне очень понравился Пьер. Я уверена, что ни он, ни герцог не сделают нам ничего плохого.

– Я тоже так думаю, – согласилась Ленсия. – Но все‑таки герцог часто бывает в Англии и мог встречать там папеньку.

– Мы будем очень осторожно вести себя до самого отъезда, – успокоила сестру Алиса. – А потом это будет уже не важно.

Ленсия не ответила. Она думала о том, как были бы шокированы друзья ее родителей, если бы узнали, что сестры остановились в замке герцога Монришар без компаньонки.

Она ничего не знала о герцоге. Ей только казалось, что он занимает весьма значительное место в обществе и знаком со всеми аристократами.

«Мы должны быть очень осторожны», – в который раз повторила про себя Ленсия.

И все‑таки она была очень напугана.

Глава 4

Герцог был прав: его экономка подыскала Ленсии и Алисе амазонки. В семь часов утра девушки быстро оделись – экономка даже снабдила их обувью подходящего размера.

Ленсия с удовольствием подумала, что во французских платьях они с сестрой должны выглядеть просто замечательно.

Уже выходя из комнаты, она вспомнила, что не накрасилась, и бросилась обратно.

– Ты очень хорошенькая, когда подкрасишься, – подметила Алиса. – И выглядишь старше.

– Надеюсь. Не забудь, что я на много лет старше тебя.

– Не забуду, – засмеялась Алиса. – Если меня спросят о тебе, я скажу, что ты строже любой гувернантки.

– Давай‑ка поторопимся, не то можем опоздать, – заметила Ленсия.

Сестры сбежали в холл, где их уже ждали герцог и Пьер.

– Чудеса! – заметил герцог. – Две женщины пришли секунда в секунду.

– Вы, должно быть, сравниваете нас с француженками, – парировала Ленсия. – Англичане всегда пунктуальны в том, что касается лошадей.

– Что ж, не будем заставлять ждать наших скакунов, – подходя к двери, предложил герцог.

У подножия лестницы грумы держали четырех лошадей. К Ленсии подвели великолепного скакуна – несомненно, герцог выбрал самого тренированного из всех, чтобы девушке было легче управляться с ним.

Ленсия ничего не сказала.

Когда, проехав сквозь парк, кавалькада оказалась на поле. Ленсия поспала лошадь вперед, пытаясь обогнать остальных всадников, чьи лошади шли мерным галопом. Ома заметила, что герцог смотрит на нее.

Когда всадники остановились, он приблизился к Ленсии и сказал:

– Я так и думал, что, будучи англичанкой, будете великолепно ездить верхом. На лошади вы походите на Диану Пуатье еще больше обычного.

– О Диане вам лучше поговорить с моей сестрой, – заметила Ленсия. – Это ее любимая героиня.

– Как же вы позволили ей это? Ведь Диана была любовницей Генриха II! Ленсия улыбнулась.

– Истории дозволены мелкие вольности. Любовниц королей окружает аура, которая не встречается в обычной жизни.

Удивленно посмотрев на собеседницу, герцог спросил:

– А как быть с принцем Уэльским? На мгновение Ленсия пришла в замешательство. Она совсем позабыла, что вокруг принца Уэльского ходило множество сплетен – вначале о его дружбе с Пили Пэнгтри, а потом, после связей с различными красавицами, о романе с графиней Уорвик.

Ленсия понимала, что герцог догадывается, о чем она думает. Через мгновение он сказал:

– Вряд ли он может быть хорошим примером для невинной юной девушки вроде вашей сестры.

– Ленсии показалось, что этим герцог намекает на ее собственное вымышленное положение. Не желая допускать фамильярности, она парировала:

– Не следует верить всему, что говорят о королевской семье. Мы в Англии тоже не слишком доверяем тому, что рассказывают о веселой жизни в Париже и о состояниях, которые тратятся у вас на красивых женщин.

– Туше, – заметил герцог. – Вижу, леди Винтертон, у вас готов ответ на любой вопрос.

– Боюсь, что на самом деле это далеко от правды, но зато ответ всегда есть у вас.

– Возможно, я просто хотел узнать, что вы думаете об этой прелестной истории Дианы и Генриха II, – пояснил герцог. – Диана была очень женственна и обожала своего покровителя. С ее помощью Франция стала еще богаче, чем прежде.

– Расскажите это Алисе, – попросила Ленсия.

– Мне больше нравится говорить с вами. Думаю, что у нас с вами много общего, и мы сможем вдоволь наговориться.

– Пока что мне хочется сказать вам, что мне очень понравилась прогулка, – произнесла Ленсия. – По я заметила, месье, что вы выбрали для меня очень послушную лошадь. Завтра, если я снова поеду с вами, я хотела бы получить более темпераментного скакуна, с которым было бы интересно справиться.

– Я ожидал от вас именно этого, – заметил герцог. – Разумеется, ваши манеры безупречны, но под ними скрывается шаловливая богиня, которая то и дело выглядывает из ваших глаз.

Ленсия подумала, что герцог излишне проницателен, а это может только повредить делу. Поэтому она несколько холодно заметила:

– Я всего лишь стараюсь быть собой и не притворяться другой.

– Такой вы мне нравитесь больше всего. Вы интригуете меня. И все же я чувствую, что остались еще преграды, которые мне придется убрать с пути.

Ленсия решила, что герцог более проницателен, чем ей казалось раньше.

Она послала лошадь в галоп, чтобы не дать собеседнику сказать еще что‑нибудь. Ей казалось, что он флиртует с ней, хотя и довольно странным образом. Он словно пытался узнать про Ленсию все больше и больше.

Еще час всадники скакали по красивейшим полям. Герцог рассказывал, что еще со времен Франциска I здесь живет множество диких животных.

– Олени, кабаны и лани постоянно появляются здесь.

Алиса с жадностью слушала его рассказы об увеселениях и охоте, однако все же не могла отвести глаз от Шомона, когда тот оказывался в пределах видимости.

Герцог и Пьер прекрасно понимали, что она считает минуты, оставшиеся до того, как она окажется в этом замке.

Вернувшись в замок, всадники, не переодеваясь, отправились в столовую, где их ожидал завтрак.

После завтрака Алиса нерешительно спросила:

– Когда мы поедем?

– Похоже, что вы пытаетесь снова заставить меня съездить в Шомон. Что ж, идите и переоденьтесь, а я пока что отыщу свои ключи.

Алиса подарила ему очаровательную улыбку.

– Я знала, что вы поймете. Я просто не могу думать ни о чем другом.

– Ну еще бы, – согласился герцог. – Мам с Пьером придется постараться и сделать так, чтобы вы устали, и завтра мы все смогли бы отдохнуть.

– Ну вот, теперь вы чересчур жестоки! – пожаловалась Алиса.

Она выбежала из столовой и помчалась вверх по лестнице. Ленсия последовала за ней более медленным шагом, сознавая, что должна вести себя как старшая.

Герцог проводил ее до холла.

– А теперь идите и переоденьтесь. Вы станете еще красивее, чем теперь, – сказал он. – Я хочу, чтобы Шомон посмотрел на вас.

Ленсия рассмеялась.

– А мне казалось, что это мы едем посмотреть на Шомон.

– Этот замок видел множество красавиц, но я могу поспорить на любые деньги, что красавица, которая приедет туда сегодня, затмит их всех.

– Будьте осторожны, вы можете проиграть, – поддела его Ленсия.

– Если вы будете поддразнивать меня, я – удвою ставку, – пообещал герцог.

Смеясь, Ленсия пошла вверх по лестнице. Тут ей пришло в голову, как приятны словесные дуэли, похожие на ту, что она вела сейчас с герцогом. Никогда прежде ей не приходилось так разговаривать с мужчиной – разве что в мечтах. Несмотря на то что она любила отца, с ним ома никогда не могла поговорить на интересующую ее тему, потому что граф превращал любой разговор в лекцию. А герцог, как казалось Ленсии, любил словесные перепалки, желая посмотреть на реакцию собеседника.

«Ну, я ему покажу!»– решила про себя Ленсия.

Служанка помогла Ленсии одеться в одно из красивых матушкиных платьев. Оно было бледно‑голубым, и девушке показалось, что оно выдает ее истинный возраст. Пришлось повыше взбить волосы и вдеть в уши небольшие жемчужные сережки, завещанные ей бабушкой.

Матушка не позволяла дочерям носить сережки.

– Серьги не для девушек, – говорила она.

Ленсия нашла эту пару, когда упаковывала вещи. Тогда они навели ее на мысль, что ей понадобится обручальное кольцо. Это означало, что ей придется еще раз побывать в комнате матушки.

В поисках шкатулки с украшениями. Ленсия заглянула в матушкин туалетный столик. Конечно, самые дорогие украшения хранились в сейфе вместе с фамильными реликвиями, а сейф по ночам охранялся специальным лакеем. Но украшения менее дорогие, те, что матушка надевала чаще других, она хранила в туалетном столике.

Ленсия отыскала матушкино обручальное кольцо. К счастью, оно подошло на ее левую руку так, словно было сделано специально для Ленсии. Кроме того, девушка взяла кольцо с жемчугом и ожерелье, чтобы надевать эти украшения с вечерним платьем. Она заколебалась, увидев небольшое, но очень красивое бриллиантовое колье. Если бы они с Алисой остановились в отеле, украшения им вообще не понадобились бы – и все‑таки Ленсия положила колье к остальным драгоценностям.

Теперь она решила, что в сережках будет больше походить на вдову. Они очень хорошо сочетались со шляпкой, украшенной бархатными цветами и двумя перьями.

Когда Аписа зашла за сестрой, ома воскликнула:

– Какая ты хорошенькая! Я уверена, что герцог тоже это заметит.

– Он и так все время льстит, но я ему не верю, – заметила Ленсия. – И запомни, если Пьер станет делать тебе комплименты, по французским меркам это будет всего лишь данью вежливости. Через минуту он позабудет о сказанном.

– А мне нравится, когда мне делают комплименты, – возразила Алиса. – У нас в Англии так не умеют – наши мужчины говорят только о рыбалке и об охоте.

Ленсия засмеялась.

– Что ж, наслаждайся, пока можешь, – согласилась она. – Вскоре нам придется возвращаться, а уж дома мы наслушаемся рассказов об успехе, который наша мачеха имела в Швеции.

Алиса состроила гримаску.

– Да уж, этого нам не избежать. Спасти нас сможет только появление какого‑нибудь гостя, потому что при нем нас отошлют в классную комнату и велят сидеть там.

Ленсия подумала, что этот прогноз скорее всего окажется правдой, и вновь осознала, что они с Алисой не зря отправились во Францию без разрешения.

– Ну, давай быстрее! – торопила ее сестра. – Мы тут болтаем о том, что придется делать дома, – но ведь сейчас мы во Франции и нас ждет Шомон!

С этими словами девушка вышла из комнаты. Ленсия бросила последний взгляд в зеркало и пошла за сестрой.

Карета уже ждала внизу. Теперь герцог и Ленсия разместились на заднем сиденье, а Пьер с Алисой заняли противоположное, сев против хода кареты. Они говорили без умолку, но Ленсия понимала, что для ее сестры имеет значение лишь одно – то, что они едут в Шомон.

На этот раз герцог провел их через другую дверь. Гости попали в главную часть замка, в которой крестообразно были размещены четыре больших зала для стражи. Из этих залов поднималась лестница с окнами по всей длине, выходившая на террасу. Оттуда девушки увидели сплетение труб, путаницу мансардных окошек, витых лестниц, шпилей и башенок. Герцог пояснил, что когда‑то отсюда придворные дамы наблюдали за охотой, турнирами и парадами.

– Иногда здесь давали балы, – добавил Пьер.

Алиса вскрикнула.

– Прошу вас, дайте бал! – попросила она герцога. – Подумайте, как было бы великолепно, если бы вы со своими гостями могли смотреть на бал отсюда и представлять себя королем Франциском, который вновь оживил замок!

– Я предпочитаю устраивать балы в собственном замке, – ответил герцог. – Пьер, кстати, нам следует подумать о том, чтобы этим летом дать хотя бы один.

– А я никогда не была на балу, – пожаловалась Алиса. – Если уж я не доросла до того, чтобы участвовать в вашем бале, могу я хотя бы посмотреть на него отсюда?

– Если вы будете во Франции во время бала, вы будете приглашены как почетные гостьи, – пообещал герцог.

Алиса подпрыгнула от радости. Однако, встретив взгляд Ленсии, она вспомнила, что не сможет пойти на бал, даже будучи приглашенной. Они ведь никогда не смогут рассказать отцу, как они познакомились со своим хозяином.

Радость исчезла из глаз Алисы. Девушка отвернулась и молча пошла вниз по лестнице. Компания последовала за ней. Ленсия промолчала, но при этом отметила, что от герцога не укрылась создавшаяся щекотливая ситуация. Девушка подумала, что вряд ли он забудет о случившемся.

Когда гости были на первом этаже, герцог отпер дверь, и компания оказалась в той части замка, которая была открыта для посещений.

Они увидели группу людей, следовавших за гидом, а позади них Ленсия, к своему ужасу, заметила графа. Он, в свою очередь, увидел шедшую немного впереди всех Алису и в мгновение ока оказался подле нее.

–  – Где вы были? – спросил он. – Я искал вас вчера, чувствуя, что найду вас здесь.

Нe дав Аписе ответить, герцог, который вошел в дверь последним, высокомерно произнес:

– Мисс Остин была со мной, месье Понлевуа. Я показываю ей замок.

Граф бросил на него враждебный взгляд.

– Я обещал показать мисс Остин замок, – зло сказал он.

– Что вам явно не по силам, – парировал герцог. – Я показал ей запертые комнаты, которые недоступны для обычных посетителей.

Последние слова прозвучали как прямое оскорбление.

– Я мог догадаться, что вы так или иначе вмешаетесь, – огрызнулся граф.

– Вмешательство тут ни при чем, – ответил герцог. – Леди Винтертон и ее сестра – мои гостьи. Могу заверить вас, что я сумею позаботиться о них без посторонней помощи.

– Этого следовало ожидать от вас, «Господин тысячи листьев»! – уже не сдерживаясь, гневно бросил граф.

– Что ж, значит, я не разочаровал вас, – холодно заметил герцог.

С этими словами он взял Ленсию под руку и подвел к следующей двери, отперев ее собственным ключом. За ними в дверь вошли Алиса с Пьером. Герцог резко захлопнул дверь и закрыл ее изнутри.

– Я рада, что вы избавились от него, – заговорила Ленсия.

– А если он просто пытался быть вежливым? – возразила Алиса. – Он говорил о Шомоне так, будто восхищается замком.

– Я думаю, он не был бы столь внимателен, если бы вы не оказались молодой симпатичной девушкой. Забудьте этого графа. У меня в доме вы его не встретите, обещаю вам.

Алиса не ответила.

Через минуту, когда Алиса побежала вверх по лестнице, увлекая за собой Пьера, Ленсия сказала герцогу:

– Я очень благодарна вам за то, что вы избавили нас от этого человека. Он был противен мне с тех самых пор, как впервые заговорил с нами на корабле.

– Забудьте о нем, – коротко сказал герцог. – Он ненавидит меня за то, что я не общаюсь с ним, хотя мы и соседи. Кроме того, ом распространяет обо мне всевозможные грязные сплетни – к счастью, им верят очень немногие.

– Он назвал вас «Господин тысячи листьев», – заметила Ленсия. – Почему?

– По‑моему, это очевидно, – улыбнулся герцог. – Возможно, он должен был сказать «тысячи цветов».

Задумавшись на мгновение. Ленсия догадалась:

– Вы имеете в виду тысячу женщин. Вас так называют?

Герцог сделал неопределенный жест.

– Давайте считать это небольшим преувеличением.

Наступило молчание, которое нарушила Ленсия:

– Это делает вас счастливым?

– Я считаю женщин очень привлекательными существами, особенно если они красивы. Можно ли обвинять мужчину в том, что он не пренебрегает дарами богов?

– И все‑таки, – вспомнила Ленсия, – вы согласились со словами короля Франциска I: «женщина лжива».

– Я думаю, что женщины настолько же лживы, насколько мужчины, – ответил герцог. – Но им не так легко перелетать с цветка на цветок, как мужчинам.

Они достигли комнаты, обставленной великолепной мебелью. Едва ли сознавая, что она делает. Ленсия присела на диван.

– Почему вы не женились? – спросила она.

– Я был женат, – ответил герцог. Непонятно почему. Ленсия удивилась. Герцог вовсе не казался ей похожим на женатого человека.

– Я был женат – разумеется, это был брак по расчету, – продолжал тем временем ее собеседник. – Как вы знаете, во Франции такие браки обычно заключаются между знатными семьями. Мне был всего двадцать один год; мне говорили, что моя будущая жена очень красива. Увидев ее, я понял, что она действительно очень хороша собой, но в ней было еще что‑то, чему я не знал названия.

Ленсия внимательно слушала. По тону, которым говорил герцог, она поняла, что ему тяжело рассказывать свою историю.

– Как я уже сказал, наши отцы устроили наш брак. Я редко видел свою невесту и ни разу не оставался с ней наедине до свадьбы.

– Что же дальше? – спросила Ленсия.

– Во время медового месяца жена, которую мне так старательно выбирали, вела себя не совсем нормально. Она закатывала истерики, которые обычно заканчивались тем, что она теряла сознание.

Ленсия издала приглушенный крик ужаса, но не стала прерывать рассказа. Герцог продолжал:

– Вначале это случалось с ней раз в месяц, но потом истерики стали чаще. Я показал жену докторам. Они сказали, что она не в своем уме. Кроме того, я узнал, что ее родители знали об этом задолго до нашей свадьбы.

Ленсия вскрикнула.

– Какой ужас! Как они могли?

– Они хотели, чтобы их дочь была герцогиней Монришар. Все остальное не имело для них значения.

– Должно быть, вам несладко пришлось, – произнесла Ленсия. – Что же вы предприняли?

– Я стыдился того, что меня обманули, и держал все в секрете, однако жене становилось хуже и хуже. В конце концов ее поместили в больницу, где она умерла год спустя. Как вы понимаете, это было для нее благом. Однако я так и не простил обманувших меня.

Он говорил с горечью, и Ленсия сочувственно заметила:

– Я могу вас понять. Это было просто ужасно, а вы были слишком юны, чтобы справиться с трагедией.

– Да, верно, я был очень молод, – согласился герцог. – После смерти жены я отправился в Париж, где обнаружил, что молодой человек может вести приятную жизнь, не будучи привязанным к одной‑единственной женщине. После этого я решил, что никогда больше не женюсь.

– Я понимаю, – произнесла Ленсия. – Мне очень жаль вас.

– Не стоит, – отозвался герцог. – Получив прозвище «Господин тысячи листьев», последние шесть лет я непрерывно наслаждался жизнью. Я свободный человек и останусь свободным.

– Возможно, – согласилась Ленсия. – Однако в один прекрасный день вы полюбите.

Горькая усмешка искривила рот герцога. Он произнес:

– Неужели вы думаете, что я никогда не влюблялся?

– Я уверена, что нет, – твердо сказала Ленсия. – Иначе вы не говорили бы того, что сказали сейчас. Когда вы полюбите, вы поймете, что одна‑единственная женщина для вас нужнее всего Парижа с его развлечениями и лживыми женщинами, которым вы пытались довериться.

– Уж не пророчица ли вы? – спросил герцог.

– Я всего лишь говорю вам правду. Когда вы полюбите, вы поймете это.

– Но представьте себе, что этого никогда не произойдет, – сказал герцог. Не дожидаясь ответа, он продолжил;

– Я очень часто говорил себе: «Это – нечто особенное, такого с тобой еще не было», – и всякий раз это заканчивалось одинаково. Честно говоря, мне было просто скучно.

– Это потому, что вы никогда не любили по‑настоящему, – повторила Ленсия. Она подумала о том, как ее отец влюбился в матушку и как счастливо они прожили те годы, что были им дарованы.

– Я думаю, – медленно произнесла она, – человек влюбляется тогда, когда встречается с тем, кого древние греки называли «второй половинкой». В мире обязательно найдется человек, которого вы ищете.

– А вы свою половинку нашли? – спросил герцог.

Думая только о собеседнике. Ленсия нечаянно сказала правду:

– Мет. Но я молюсь и надеюсь на то, что встречу этого человека. Когда‑нибудь это случится!

Только тут она поняла, что сказала, и встала с дивана.

– Впрочем, мы говорили о вас, – напомнила она. – Пообещайте мне, что будете искать свою половинку так, как Ясон искал золотое руно. Все мужчины в душе хотят следовать за звездой.

Она не знала, почему сказала это, но слова сами пришли ей на язык.

Ленсия пересекла комнату и вышла на бал – «кон, чтобы полюбоваться окрестностями. Через несколько секунд к ней подошел герцог.

– Теперь мне еще труднее понять вас, чем прежде, – произнес он.

– Это не важно, – ответила Ленсия. – Я как корабль, который проходит в ночи. Вам скорее следует подумать о себе и о вашем будущем.

– Я долго думал об этом, – ответил герцог, – однако всякий раз к моим ногам падал новый лист, и я понимал, что был излишне оптимистичен.

– Не прекращайте надеяться, – сказала Ленсия. – Обещаю вам, что в один прекрасный день ваши мечты осуществятся.

Герцог собрался было ответить ей, но тут вернулись Алиса с Пьером.

– Мы поднимались на крышу, – сообщила Алиса, – и, по‑моему, я видела среди деревьев дикого кабана!

– Не подходите к нему слишком близко, – предупредил герцог. – Кабаны могут быть очень опасны, особенно если их несколько.

– Я побоюсь идти в лес ночью, – сказала Алиса. – Даже дома после захода солнца лес кажется мне очень страшным. Там все время шныряют кролики, а то и олени, причем как раз тогда, когда меньше всего этого ожидаешь.

– Гораздо приятнее оставаться дома и искать привидений, – поддел ее Пьер.

– У нас нет привидений в нашем… – тут Алиса осеклась. Она едва не сказала» замке «, но вовремя заметила взгляд сестры и через секунду, запнувшись, закончила фразу:

– ..доме.

– А в замке у дяди Валери их множество, – сказал Пьер. – Так что будьте осторожны и не наткнитесь на призрака в самый неподходящий момент. Больше всего наши привидения любят смотреть на людей, когда те уже лежат в постели.

– Ну вот, теперь вы меня пугаете, – обиделась Аписа.

– Не обращайте на него внимания, – посоветовал герцог. – Я не стал бы держать у себя в доме такую чепуху, как привидения, потому что некоторые женщины действительно боятся их.

– Наверное, они думают о привидениях всякий раз, когда слышат, как кто‑нибудь проходит по коридору, – заметил Пьер, хитро поглядев на дядюшку.

– Если ты и дальше будешь говорить глупости, я завтра же отошлю тебя… или не позволю ездить на моих лошадях, – пригрозил он.

– Только не это! – воскликнул Пьер. – Я на коленях молю о прощении!

Его голос был так патетичен, что окружающие не могли не рассмеяться.

– Да, это было бы самой страшной карой, – заметила Ленсия. – Вы могли бы за переть всех лошадей и отправиться кататься в одиночку.

– Когда я был ребенком, меня наказывали именно так, – ответил герцог. – И если Пьер будет чересчур развязан, то я поступлю так и с ним.

– Клянусь вам, что буду говорить с вами в самой что ни на есть почтительной манере! – воскликнул Пьер. – Вы же сами не захотите, чтобы я бегал вокруг замка с криками:» Коня, коня, полцарства за коня!«

– Я уверена, что он не будет столь жесток, – успокоила Пьера Алиса. – Ведь до сих пор его светлость был очень добр – он позволил мне увидеть замок. А теперь могу я продолжать осматривать Шомон?

Герцог посмотрел на часы.

– Думаю, нам следует вернуться домой и пообедать, – решил он. – Я выведу вас другим путем, чтобы нам не повстречались всевозможные неприятные личности, которые, по‑моему, куда хуже привидений.

Все присутствующие поняли, что герцог имеет в виду графа Понлевуа.

Ленсия подумала, что встреча с ним была бы непростительной ошибкой, ибо это дало бы ему возможность продолжить свои маневры вокруг Алисы.

Они вышли из замка через дверь, ключ к которой был только у герцога, и без приключений добрались до кареты.

Путешественники вернулись в замок, где их ожидал вкусный обед.

Когда они наконец покинули стоповую, было довольно поздно.

– А сейчас мне очень хотелось бы сыграть в теннис. Не желаете ли, дядя Валери?

– А что думают наши гостьи? – спросил герцог.

– Мы обе играем в теннис, – сказала Ленсия. – Надеюсь, что мы не ударим в грязь лицом.

– Переобуйтесь, – предложил герцог, – и мы посмотрим, насколько хорошо вы играете. Взбегая по ступенькам, Алиса сказала:

– Ты прекрасно играешь. Ленсия.

– А ты многому научилась за прошлый год, – заметила Ленсия. – В любом случае тренировка нам не повредит, а если мы обыграем хозяев, то это будет их вина.

– Они такие симпатичные люди, – признала Алиса. – Сегодня я была так рада, что мы не стали продолжать знакомство с этим графом. Он ведь попытался нагрубить нашему хозяину. Что он имел в виду, когда назвал его» Господин тысячи листьев «?

– Думаю, это какая‑то французская грубость, – ответила ей Ленсия.

Выяснилось, что хозяева превосходно играют в теннис, однако сестры держались до последнего. Ленсия играла не по‑женски хорошо, потому что в свое время брала уроки.

Утомившись, игроки прилегли в тени деревьев, куда им принесли фруктов, чтобы освежиться после игры.

– Уезжая из Англии, мы совсем не ожидали такого приема, – заметила Алиса. – Интересно, а что мы будем делать дальше?

– Я могу сказать вам, чем мы займемся после ужина, – сказал Пьер. – Мы заведем новый дядюшкин фонограф и потанцуем – если, конечно, вы не слишком косолапы.

– Ну вот, вы меня обижаете! – сказана Аписа. – А мне так хочется посмотреть на фонограф! Никогда не видела такой машины.

– Если бы вы жили с моим дядюшкой, вы бы знали, что он вечно покупает какие‑нибудь технические новинки, – заметил Пьер.

– Правда? – спросила Ленсия.

– Я стараюсь, – ответил герцог. – Мне скучно читать об этих изобретениях в газетах, поэтому я покупаю новинки и пользуюсь ими.

– Я читала про фонограф, – заметила Ленсия.

– На самом деле Пьер и не подозревает, что я купил берлинский граммофон.

– О, это еще интереснее! – воскликнула Ленсия.

– Думаю, это изобретение еще не раз будет доработано в ближайшие годы. А завтра я думаю показать вам еще одно мое приобретение, над которым я некоторое время работал.

– Что же? – полюбопытствовала Ленсия.

– Моторную лодку, которую я сконструировал, чтобы плавать по Луаре. Вы, вероятно, знаете, что эта река неглубока.

– Это будет очень интересно! – с энтузиазмом произнесла Ленсия.

Понизив голос, она добавила:

– Вы так добры к нам. У моей сестры будут незабываемые каникулы.

– Надеюсь, вам тоже понравится поездка, – заметил герцог.

– О, я потрясена всем увиденным и так счастлива, что не могу выразить это словами.

– Я хотел услышать это от вас, – сказал герцог. – Мне, в свою очередь, очень приятно принимать вас как своих гостей. Выделаете замок, который я всегда считал красивым, еще прекраснее.

Он снова сделал Ленсии комплимент, но девушка сумела улыбнуться и не покраснеть.

– Как давно вы вышли из траура? – спросил герцог.

Думая о матушке и совсем позабыв, что имеется в виду какой‑то мифический муж. Ленсия ответила:

– Год закончился месяц назад, так что нам больше не нужно одеваться в черное.

– Глядя на вашу кожу и волосы, я думаю, что в черном вы выглядели несколько театрально, хотя, конечно, не менее красиво, – задумчиво сказал герцог.

– Я предпочитаю светлые тона, – ответила Ленсия. – А для балов я сошью себе платья бледно‑голубых тонов и, вероятно, несколько розовых.

– В них вы будете выглядеть как розовый бутон, – сказал герцог. – Или следует сказать» как распустившаяся роза «?

– Так будет вернее, – быстро заметила Ленсия.

– А вот я в этом не уверен. Почему‑то вы кажетесь мне очень юной. Мне трудно дать вам больше двадцати лет.

Ленсия выдавила из себя смешок.

– Вы мне льстите. Думаю, ни одной женщине не хочется выглядеть на свой возраст.

– Это зависит от ее возраста, – заметил герцог. – Но вы действительно выглядите очень молодо, едва ли намного старше Аписы.

Ленсия снова засмеялась.

– Наверное, всем нам очень хочется перевести стрелки часов назад. Но подумайте, как скучно вам было бы со мной, будь я дебютанткой.

– Почему вы так решили?

– Потому что мне с детства твердят, что молодым джентльменам вроде вас все дебютантки кажутся скучными. К тому же они боятся, что мамаша дебютантки затащит их под венец.

Наверное, ей не стоило говорить этого после той беседы, которая была у них утром, однако герцог спокойно ответил:

– Вероятно, вы правы. Таков английский взгляд на вещи. Французов же это не слишком волнует.

– Потому что у вас браки свершаются по расчету? – спросила Ленсия.

– Вы быстро догадались, – одобрительно заметил герцог. – Человеку не приходится выбирать себе первую жену. Это делают за него родители.

– Ужасно – сказала Ленсия. – Посмотрите, к чему это привело вас.

– Нечто подобное случается один раз из миллиона. Однако мне представляется правильным то, что голубая кровь должна смешиваться только с голубой кровью. Как вы знаете, французы очень гордятся своими родословными и оберегают свою кровь от любых ненужных примесей.

– В королевских семьях все точно так же, – заметила Ленсия. – Это извиняет стремление королей вроде Чарльза Второго, а также принца Уэльского искать развлечений за стенами дворца.

– Зачастую это приводило к ужасающим последствиям. Ваши рассуждения о том, что нужно только найти человека, которого ты сразу же искренне и верно полюбишь, более здравы, но, к сожалению, такое редко случается.

– Когда‑нибудь это произойдет и с вами. Как я уже сказала вам утром, не следует думать, что жизнь далеко не такова, как вам хотелось бы. Вы все еще молоды, и я уверена, что ваш ангел‑хранитель еще поможет вам встретиться с человеком, которого вы ждете.

Искренность, с которой говорила Ленсия, тронула герцога. Он накрыл своей ладонью руку Ленсии и заговорил:

– Я впервые слышу такие слова. Я очень благодарен вам за них.

Ленсия улыбнулась ему. Потом она поняла, что от прикосновения его руки по ее спине пробежал холодок. Она не могла объяснить этого и понимала только, что ничего подобного с ней еще никогда не происходило.

Глава 5

Вечером Пьер и Аписа танцевали под граммофон. Правда, герцог сказал, что у него нет нужных пластинок.

– У меня большие планы на завтра, – сказал он, перед тем как компания начала расходиться. – К тому же у меня есть идея, которая должна вам понравиться.

Пьер, Ленсия и Алиса внимательно слушали.

– Во‑первых, мы не поедем кататься до завтрака – это чересчур утомительно. Прогулка состоится чуть позже утром. После обеда я покажу вам мою моторную лодку – такой вы больше нигде не увидите.

– г – О, как интересно! – обрадовалась Ленсии.

– Боюсь, Алиса будет несколько разочарована, – продолжал герцог, – но я обещаю, что послезавтра мы побываем по меньшей мере в трех замках. Думаю, ее это порадует.

– Это будет замечательно, хотя мне и жалко терять завтрашний день, – согласилась Аписа.

Ее слова рассмешили всех окружающих.

Герцог ответил:

– Возможно, вы простите меня, Алиса, если я скажу вам, что завтра вечером к нам придут музыканты, чтобы мы могли потанцевать под живую музыку.

Аписа захлопала в ладоши.

– Наш собственный маленький бал! – воскликнула она.

– Вот именно, – согласился герцог. – Небольшой бал для вас и для меня. Надеюсь, остальным тоже понравится.

Алиса порывисто шагнула к нему и прижалась щекой к его плечу.

– Вы так добры, что я даже не знаю, как вас благодарить.

– В благодарность постарайтесь выглядеть завтра вечером как можно красивее – я имею в виду вас обеих.

По дороге в спальню Алиса только и говорила, что о возможности потанцевать под» живую музыку «, как сказал герцог. Она совсем забыла, что целый день не сможет видеть свои любимые замки.

Ленсии очень понравилась мысль об утренней прогулке. Она спустилась к завтраку в амазонке.

– Я хочу показать вам свое поместье, – сказал герцог, когда они вставали из‑за стола. – Вам оно должно понравиться. Если Алисе повезет, мы даже увидим дикого кабана.

Наконец компания отправилась на прогулку.

Ленсия поняла, что герцог недооценил красоту своего поместья, которое показалось ей великолепным. Леса, пастбища, пейзажи далеко превосходили все то, что до сих пор видела Ленсия.

– Это похоже на страну фей, – сказала девушка герцогу. – Вам очень повезло, что вы живете здесь.

– Я тоже так думаю, – согласился он. – Поэтому я и пытаюсь сделать свой замок как можно красивее.

– Я уже видела ваши сокровища и понимаю, как много они для вас значат.

– По большей части они так же прекрасны, как вы, – снова сделал ей комплимент герцог. – Мне так же не хотелось бы потерять их, как любому мужчине не хотелось бы потерять вас.

Ленсия услышала в его голосе искренность, которую трудно было бы не заметить. Девушка попыталась сменить тему разговора, но он заговорил снова:

– Есть ли на свете дело, которого вы не умеете делать хорошо? Вы ездите верхом лучше любой виденной мною женщины, вы очень и очень прилично играете в теннис, а также заставляете любого мужчину вздрагивать, едва он увидит вас.

Ленсия улыбнулась, и герцог добавил;

– Мне хотелось бы только знать, что заставляет ваше сердце биться сильнее и почему ваш брак не был удачен.

– Кто сказал вам, что он не был удачен? – удивилась Ленсия.

– Вы сказали мне, что не нашли еще той любви, которую я, по вашим словам, когда‑нибудь найду. Значит, после свадьбы вас ждало разочарование.

– Я не хочу говорить об этом, – быстро перебила его Ленсия.

Она пришпорила лошадь, но герцог произнес:

– Вы не можете все время убегать. Вам не хуже меня известно. Ленсия, что вы меня заинтриговали.

Она заметила, что герцог начал звать ее по имени еще вчера, но решила, что не стоит обрывать его. Вместо этого она сказала;

– Если бы вы знали все, что хотите, вам стало бы скучно. Так что я надеюсь, что еще долго буду интриговать вас, » Господин тысячи листьев «.

Она говорила шутливым тоном, чувствуя, что только так и следует отвечать.

К ее удивлению, герцог серьезно спросил:

– Вы действительно так считаете? Вы на самом деле хотите удержать меня там, где я сейчас нахожусь, – у ваших ног.

Ленсия отвернулась.

Несмотря на свое решение не поддаваться сочувствию, она не могла сдержать легкой дрожи.

Потом девушка напомнила себе, что герцог – француз, а значит, те стоит придавать большого значения его словам.

– Я жду ответа, – напомнил герцог после короткого молчания.

– Возможно, вам полезно ждать, – заметила Ленсия. – Я уверена, что все цветы Парижа падали к вам в объятия, едва увидев вас.

– Вы не можете знать этого наверняка, – возразил он. – Хотя я и люблю головоломки, я должен быть уверен, что смогу решить их.

– А что, если вам это не удастся?

– Тогда нерешенная задача будет преследовать меня, словно привидение.

Ленсия подумала, что такой исход вполне возможен. Когда они с сестрой уедут обратно в Англию, герцог уже больше не увидит их и не узнает, кто они такие на самом деле.

– Подумайте о том, – добавил герцог, – что, если вы оставите меня в неведении, я всегда буду чувствовать, что по собственной глупости потерял нечто невосполнимое.

– Вряд ли вас можно обвинить в глупости, – заметила Ленсия. – И в то же время ответы на некоторые вопросы подобны звездам – до них не дотянуться.

Она вырвалась вперед, не дожидаясь его ответа.

Ленсия честно призналась себе, что держать герцога в неведении относительно их истинных имен становится все труднее.

За обедом Пьер говорил только о моторной лодке.

– То, что баржи на Луаре и на каналах вокруг используют двигатели Пристмана – целиком заслуга дяди Валери. Суда стали быстроходнее, и тем самым они экономят больше денег.

– Как умно вы поступили! – одобрила Ленсия. – Я уверена, что до вас, никто не ставил двигатели на баржи.

– Напротив, впервые это было сделано в Англии, – ответил герцог. – Однако модель двигателя принадлежала Кистону, а в его двигателе внутреннее сгорание происходило под большим давлением.

Тут он рассмеялся.

– Вы не поймете ни слова из моих объяснений, но я готов приписать себе в заслугу введение двигателей Пристмана во Франции. Это нововведение оказалось очень полезным.

– Вероятно, на вашей лодке стоит такой же двигатель, – немного неуверенно предположила Ленсия. – Я хотела бы посмотреть на вашу лодку.

– Второй такой вы не найдете, – заметил Пьер, – если только этот Алисин граф не собезьянничает модель у дяди Валери.

– Он никакой не мой! – возразила Алиса. – Я считаю его отвратительным и рада бы вообще его не видеть.

– Он действительно скопировал вашу моторную лодку? – спросила Ленсия.

– Да, как и множество других моих идей, – сказал герцог. – к сожалению, я ничего не могу с этим поделать.

– Только ему она нужна совсем для другой цели, чем дяде Валери, – заявил Пьер. – Он приказал соорудить над лодкой что‑то вроде навеса, как в фаэтоне, так что хозяин может сидеть внутри с женщиной и не быть увиденным.

– Довольно разговоров о нем, – приказал герцог. – Поедем к реке. Карета ждет нас.

Они сели в экипаж и спустились к Луаре. Во владениях герцога ее русло было почти идеально прямым, и сверкающую гладь, уходящую к Орлеану, было видно на многие мили вперед. Река была неглубока, и у каждого берега виднелись песчаные косы. Только тут Ленсия полностью осознала, как много зависит от осадки лодки.

Об их приезде люди были извещены заранее, и лодка уже стояла у лодочного сарая. Она очаровала Ленсию с первого взгляда. Лодка была гораздо меньше, чем она ожидала, и имела два сиденья на носу и два – на корме.

Они осмотрели суденышко и уже собирались сесть в него, когда герцог сказал Ленсии:

– Я хочу показать вам лодочный сарай изнутри. Я изобрел специальный механизм для подъема лодки, чтобы можно было легко очищать ее днище – к нему пристает много песка. Сомневаюсь, чтобы у кого‑либо еще был подобный подъемник.

– Мне бы очень хотелось посмотреть на него, – сказала Ленсия.

Они отправились в сарай, а Пьер с Алисой решили прогуляться по берегу реки. Пьер швырял в реку камешки и показывал Алисе, как нужно развернуть кисть, чтобы камешек запрыгал по воде.

– Я тоже хочу попробовать! – заявила Алиса и спустилась к воде.

Подъемник оказался в точности таким, как его описывал герцог. Человек, следивший за лодкой и за пристанью, продемонстрировал его в работе.

– Очень умное изобретение, – заметила Ленсия. – Понятно, что, если у вас неглубокая река, днище неизбежно окажется в песке.

– Иногда я жалею, что не живу у реки поглубже, – признался герцог. – И все же я люблю Луару. У нее есть присущая ей одной красота, а если она доставляет нам неудобства – что ж, мы должны справляться с ними – У вас это прекрасно получается, – похвалила его Ленсия.

Герцог улыбнулся. Внезапно в дверь влетел Пьер.

– Дядя Валери! Дядя Валери! – кричал он. – Граф похитил Алису!

– Что? – резко переспросил герцог.

– Он плыл мимо на своей лодке, увидел нас и пригласил Алису прокатиться Она отказалась, но граф все равно пришвартовался у берега. Когда Аписа снова сказала, что не хочет ехать с ним, он ответил:» Что ж, ладно. Пьер, отдай швартовы, я поплыл «.

Пьер перевел дыхание.

– Я отошел к другому концу швартова, и тут граф схватил Алису, втащил ее в лодку, отвязал веревку и уплыл!

– Какой ужас! Кошмар! – воскликнула Ленсия.

Герцог шагнул к двери.

– Быстрее, – коротко приказал он. – Мы еще можем догнать их, если поторопимся.

Пьер и Ленсия подбежали к лодке и расселись на скамейке. Пьер оказался на корме, а Ленсия – возле герцога. Слуга отдал швартовы, и герцог завел двигатель. Падка с ревом понеслась по воде.

– Вы знаете… куда он… повез сестру? – спросила Ленсия, с трудом перекрывая шум мотора.

– Думаю, этот дьявол повез ее в свой замок, – ответил герцог. – Это дальше по реке, за Шомоном.

Он говорил резко, и по яростному блеску в его глазах Ленсия поняла, что он очень зол. Ей подумалось, что причиной тому вряд ли может быть Алиса, которую граф столь дерзко похитил, ненавидя герцога и желая любым способом унизить его.

В то же время Ленсия волновалась за Алису, зная, как должна была испугаться сестра.

» Ну почему, почему мы не остались дома? – спрашивала она себя. – Если бы мы не отправились в это путешествие, мы бы не встретили никакого графа «.

Но в то же время она понимала, что доброго и очаровательного герцога они тоже не смогли бы повстречать.

Ленсия заставила себя думать только об Алисе. Если граф приплыл в одиночку, вряд ли он мог напугать девушку, попытавшись поцеловать ее – ведь ему приходилось управлять лодкой. Таким образом, было очень важно перехватить его прежде, чем он доберется до собственного замка.

– Как быстро мы можем плыть? – нервно спросила Ленсия.

– Быстрее, чем граф, – ответил герцог. – Он думал, что в точности повторяет мою идею, но Пристман сообщил мне, что он заплатил меньше, а потому получил мотор более слабый, чем мой.

Ленсия посмотрела вперед, но не увидела и следа лодки. Герцог держался посередине реки, выжимая из мотора все возможное. Правда, в его лодке было трое людей, а в лодке графа – только двое. Кроме того, лодка графа была короче и легче.

Ленсия покосилась на Пьера – он был весьма крепким молодым человеком и весил немало.

Девушка сложила ладони и принялась молиться.

– Прошу тебя. Господи, помоги нам перехватить его, пожалуйста! – истово молилась она.

Герцог бросил на нее взгляд и Ленсия поняла, что он догадался о ее занятии.

– Не волнуйтесь, – произнес он. – С вашей сестрой все будет в порядке. Надеюсь толь ко, что я не убью этого типа, хотя у меня уже давно чешутся руки.

– Я разделяю ваши чувства, – сказала Ленсия, – только будьте поосторожнее. Если вы убьете его, будет такой скандал!

Она подумала, что, поскольку герцог весьма известен, история о драке немедленно попадет в газеты. В результате общество может заинтересоваться теми, кто сопровождал герцога, а поскольку девушки назвались английскими именами, репортаж мог бы появиться и в английских газетах. Если бы в итоге были открыты настоящие имена леди Винтертон и мисс Остин – о. Ленсия даже боялась представить себе реакцию друзей и знакомых.

– Пожалуйста, еще быстрее! – взмолилась она.

– Я их вижу! – закричал Пьер. – Вон они! Теперь и Ленсия могла разглядеть на фарватере маленькую моторку.

Герцог выжимал из лодки все возможное. постепенно приближаясь к графу. Сейчас они могли даже разглядеть его голову, торчавшую над натянутым над лодкой тентом.

Ленсия не видела Аписы и могла только гадать, сидит пи сестра радом с ним или под навесом.

Граф заметил погоню. Через несколько минут лодки поравнялись, и, к удивлению Ленсии, герцог несколько раз ударил бортом по борту суденышка графа.

При первом же ударе тот завопил:

– Убирайся! Отстань от меня!

Герцог снова бросил вбок лодку, так ударив по лодке графа, что та отлетела примерно на фут влево. Граф снова завопил, однако за шумом моторов его слова были почти неразличимы.

При следующем ударе Ленсия поняла, что делает герцог. Он оттеснял лодку похитителя с середины реки к песчаным отмелям. Кое‑где они были покрыты водой, но тем не менее это были именно отмели.

Металлический стук раздавался снова и снова. Наконец лодка наскочила на отмель и не могла больше двигаться. Герцог ударил по ней еще раз, чтобы она завязла покрепче.

Граф встал во весь рост, ругаясь в полный голос, а Ленсия попыталась разглядеть Алису. Та сидела на корме лодки и, видимо, была перепугана происшедшим.

Тут в дело вступил Пьер.

У стоявшего в лодке графа побагровело лицо. Он наклонился вперед и кричал во весь голос, чтобы его можно было расслышать за шумом двух моторов. Еще прежде, чем граф понял, что происходит, Пьер прыгнул в его лодку и толкнул его в воду. После этого он поднял на руки Алису. Герцог притормозил свою лодку, и Пьер отнес туда Алису. На какой‑то миг Ленсии показалось, что молодые люди вот‑вот окажутся в воде, но Пьер легко перешагнул из одной лодки в другую.

Герцог развернул лодку и медленно повел ее обратно на фарватер. Во время этого маневра Ленсия смогла разглядеть графа, стоявшего по пояс в воде у своей бесполезной лодки. Он грозил им кулаком и, видимо, ругался, но, к счастью, разобрать его слова было невозможно.

Когда герцог повел лодку по реке. Ленсия спросила Алису:

– Как ты, дорогая? Ом не обидел тебя? Аписа подмяла голову с плеча Пьера и, не снимая с талии его рук, ответила:

– Со мной ничего не случилось, но я очень… очень перепугалась.

– Ну еще бы, – заметил Пьер. – Но вы должны были знать, что дядя Валери спасет вас.

– Я молилась… чтобы вы… догнали нас, – медленно сказала Аписа, – но я… не видела вас… а когда я стала умолять графа остановиться, он… не слышал меня.

– Он не хотел, – ответил Пьер. – Вы не первая похищенная им девушка.

– Я поговорю с шефом полиции, – сердито заметил герцог. – Этому надо положить конец!

– Но вы… спасли меня… спасибо вам огромное, – медленно сказала Алиса. – Я была уверена, что вы придете… но все равно боялась. Это ужасный человек!

– Что ж, теперь ему придется вытаскивать лодку с мели, – весело сказал Пьер. – Надеюсь, что он хотя бы схватит насморк.

– Ты правильно сделал, выбросив его за борт, – похвалил племянника дядя. – Правда, если бы он ударился головой и потерял сознание, нам пришлось бы спасать его.

– Да ладно, утонул бы так, – махнул рукой Пьер.

– Нельзя просить у судьбы слишком многого. Надеюсь, он усвоил сегодняшний урок – какому мужчине нравится выглядеть глупо?

Лодка вернулась в сарай, а вся компания пешком пошла наверх, туда, где их ожидала карета.

Из‑за деревьев выбежал маленький мальчик, гнавшийся за кроликом. Зверек нырнул в нору, а мальчик споткнулся о большой камень и упал.

Прежде чем кто‑либо успел пошевелиться, герцог оказался возле ребенка и поднял его. Мальчик вскрикнул и разревелся.

– Ты, наверное, очень храбрый, – мягко сказал герцог. – Ты не поранился, а кролик убежал.

Мальчик перестал плакать и с интересом посмотрел на державшего его на руках мужчину.

– Я хотел поймать этого кролика, – сказал он.

– Кролик слишком быстро бегает, – ответил герцог. – Лучше сделай вот что: ступай и купи себе конфет, а денег я тебе дам.

Ребенок заулыбался, и тут из‑за деревьев появилась его мать с малышом на руках. Она поспешила к месту происшествия, и Ленсия сказала ей:

– Все в порядке. Ваш сын споткнулся и упал, но он цел и невредим.

– По‑моему, он оцарапал коленку, – заметил герцог. – Ударился ею о камень так, что идет кровь.

– Кровь я скоро остановлю, месье, – ответила мать мальчика.

Герцог сел на упавшее дерево и посадил мальчика к себе на колено. Теперь Ленсия увидела, что царапина неглубока.

– Дайте я подержу малыша, – сказала она женщине. Та отдала ей ребенка и вытащила из кармана чистый платок.

Малышу вряд ли было более трех недель от роду. Он был очень симпатичным, с редкими темными волосиками на голове и большими темными глазами. Его одеяльце было безупречно чисто, и Ленсия подумала, что мать хорошо смотрит за своими детьми.

Тем временем женщина торопливо подошла к герцогу, который как раз показывал мальчику серебряную монету. Разглядев его, женщина поклонилась и сказала:

– Прошу прощения за неудобства, которые мой сын причинил вам, господин герцог.

– Думаю, что он причинил неудобство только себе, – улыбнулся герцог. – Он гнался за кроликом, а этому невозможно помешать.

Женщина быстро вытерла с коленки мальчика капли крови, и герцог поставил его на ноги.

– Как зовут мальчика? – спросил он. Немного замявшись, женщина ответила:

– Надеюсь, вы не обидитесь, месье, но мы назвали его в честь вас.

– Я польщен. Надеюсь, Валери вырастет таким же сильным молодым человеком, как мой племянник. Ваш муж работает на меня?

– Да, месье, он один из ваших дровосеков.

– Скажите ему, что я очень доволен тем, что его сын любит пес. Разумеется, когда он подрастет, у меня найдется для него место.

– Благодарю вас, месье, благодарю вас! – сказала женщина.

Герцог встал с бревна и протянул мальчику монетку, которую показывал ему минуту назад.

– На, купи себе конфет.

Потом ом достал из кармана луидор.

– А это на подарок твоей маме. Когда вырастешь, почаще дари ей подарки, ведь она заботится о тебе.

– Хорошо, – согласился мальчик. Герцог погладил его по голове и добавил:

– А когда поймаешь кролика, скажи отцу, чтобы он рассказал об этом мне.

– Да, месье. – согласился мальчик, с удовольствием смотревший на монеты.

Мать мальчика подошла к Ленсии, и та сказала:

– У вас чудесный малыш. Это мальчик или девочка?

– Девочка, мадам.

– Как ее зовут? – спросил герцог.

– Ее окрестят только в следующее воскресенье.

– В таком случае, я дам ей одно из ее имен, – сказал герцог. – Не забудьте его:

Ленсия.

– Очень красивое имя, господин герцог. Я запомню, – сказала женщина. Взяв у Ленсии ребенка, она поклонилась герцогу. Тот пожелал ей всего хорошего и, взяв Ленсию под руку, помог ей преодолеть оставшиеся несколько шагов до дороги.

– Теперь есть двое людей, которые носят наши имена, – заметил герцог. – Как сложится их судьба?

– Они будут так же счастливы, как мы, очень, очень счастливы, – сказала Ленсия.

– Вы уверены, что мы с вами счастливы? – спросил герцог, но Ленсия не успела ответить, потому что подъехала карета. Алиса и Пьер уже ожидали их на дороге, и вся компания отправилась в замок. Ленсия подметила, что герцог был .очень внимателен к Аписе – видимо, успокаивал ее после пережитого.

» Он очень добр «, – подумала Ленсия. Ее очень тронуло то, как герцог повел себя с маленьким сыном одного из своих дровосеков.

» Наверняка жители поместья просто обожают его «, – подумала девушка.

После чая дядя и племянник решили сыграть в бильярд, что позволило Ленсии отдохнуть перед ужином. Она была очень подавлена случившимся с Алисой, хотя и понимала, что теперь это глупо. Алиса казалась ей немного бледной, и Ленсия сказала сестре:

– Поспи немного, тогда за ужином мы будем блистать. Не забудь, что сегодня герцог пригласил нескольких музыкантов, и после ужина мы сможем потанцевать. Это будет в музыкальной комнате, потому что бальная чересчур велика.

– О, как прекрасно будет танцевать с Пьером! – обрадовалась Алиса. – Конечно, это не настоящий бал, но зато у нас не будет соперниц!

Ленсия улыбнулась:

– И на каждый танец у нас будет партнер. Алиса засмеялась, а потом попросила:

– Надень на танцы мамино лучшее платье. Вдруг тебе больше не выпадет такой возможности, а в нем ты очень красивая.

Ленсия не думала об этом, но предложение показалось ей разумным – не зря же она везла сюда платье.

Надев его. Ленсия поняла, что наряд очень идет ей. Платье было из мягкой ткани, с довольно большим декольте, и в нем Ленсия казалась очень юной. Она надела бриллиантовое колье и изящные серьги.

– Ты великолепна! – воскликнула Алиса, войдя в комнату. – А Пьер послал мне цветы, видишь, служанка заплела их мне в волосы.

Алиса действительно была хороша. Цветы стали последним штрихом к ее наряду – белому платью, в котором она надеялась побывать на одном из балов в честь дебюта сестры.

– Никто не скажет, что мы не наряжены, – заметила Ленсия. – Надеюсь только, что наши джентльмены оценят усилия, предпринятые ради них же.

– Я уверена в этом, – ответила Алиса. – Ты только представь – быть тут, танцевать с Пьером… а ведь сейчас я могла бы…

– Забудь об этом! – резко сказала Ленсия, понимая, что у сестры на уме. – Ты прекрасно знаешь, что мы спасли бы тебя даже из его замка.

– Пьер очень храбрый – он так ловко сбросил графа в реку и перенес меня в лодку, – сказала Алиса, словно заново переживая происшедшее.

Ленсия вздохнула. Влюбись Алиса в Пьера, ситуация стала бы еще более запутанной.

» Думаю, скоро мы вернемся домой «, – сказала себе девушка, хотя ей хотелось остаться. Никогда еще ей не было так хорошо, как в замке, в обществе герцога. Он делал ей приятные комплименты, но рядом не было никого, кто мог бы поругать Ленсию.

» Это слишком хорошо, а значит, не может продолжаться долго «, – сказала себе Ленсия.

Однако когда она спустилась в гостиную, где ожидали мужчины, ее глаза блестели, а на лице играла улыбка.

После ужина компания отправилась в музыкальную комнату. Она была украшена цветами и показалась Ленсии едва ли не самой прелестной на свете комнатой. У дальней стены на возвышении стояло пианино, за которым сидел молодой человек. Его вид удивил Ленсию – она скорее ожидала увидеть старика или женщину.

Молодой человек был ровесником Пьера. Отличительным знаком его принадлежности к людям искусства служили длинные волосы. – При первых же звуках музыки Ленсия поняла, что перед ней выдающийся музыкант. Он играл чарующий вальс Рихарда Штрауса, композитора, известного всей Европе.

– Я так ждал этого момента, – сказал герцог. Он обхватил Ленсию за талию, а когда его рука нашла ее руку, девушка почувствовала пробежавший по ее спине холодок. Впрочем, успокоила она себя, это просто потому, что она танцует с привлекательным мужчиной.

И в то же время она знала, что испытала то же самое чувство прошлым вечером, когда герцог коснулся ее руки.

Он закружил Ленсию по блестящему паркету. Он великолепно танцевал – ничуть не хуже, чем ездил на лошади и играл в теннис.

Они танцевали молча, и в музыке, в аромате цветов и в близости герцога Ленсии чудилось 2 что‑то волшебное.

» Это все из‑за того, что он большой человек «, – сказала себе девушка, но она знала, что истинной причиной была близость герцога к ней, прикосновение его руки к ее.

Они танцевали довольно долго – музыкант успел сыграть несколько восхитительных романтичных мелодий.

Наконец герцог остановился у открытого окна. Они с Ленсией стали смотреть в сад, где в ночном свете играли струи фонтана.

– Я знал, что вы будете легче перышка, – тихо произнес герцог, – и что с вами мы будем танцевать как один человек. Вы почувствовали?

– Вы прекрасный танцор, – сказала Ленсия.

– Вы не ответили на мой вопрос, – заметил он.

Ленсия посмотрела на него. Их взгляды встретились, и девушка уже не могла отвести глаз.

Музыка стала другой, и герцог снова повел Ленсию танцевать. Они кружились по паркету, и девушка чувствовала, что их движения действительно слитны так, как если бы они были единым целым. Спились не только их тела, но и души.

Было еще не слишком поздно, когда герцог поблагодарил музыканта и отослал его.

– Я хочу потанцевать еще, – заныла Алиса.

– У всех нас был длинный день, а завтра будет еще один, – ответил герцог. – Поэтому сейчас нам лучше лечь спать.

– Вы, безусловно, правы, – согласилась Ленсия. – Глупо переутомляться, а драмы так утомительны!

Она увидела, как Аписа вздрогнула при воспоминании о графе, и повела ее наверх, в спальню.

– У нас действительно был тяжелый день, – сказала Ленсия, перед тем как отправиться к себе. – Засыпай, дорогая, и думай только о завтрашнем дне. Помни, что герцог пообещал показать тебе еще три замка.

– Я так жду этого! – призналась Алиса. Обвив руками шею сестры, она добавила:

– Мне так здесь нравится! Я бы хотела остаться тут на всю жизнь!

– Не стоит думать об этом. Вскоре мы вернемся домой. Нельзя же, чтобы папенька и мачеха, приехав, не застали нас дома.

Алиса вздохнула.

– Ты права. Но как же мы сможем вернуться сюда, если герцог не будет знать, где нас искать.

– Может быть, мы скажем ему, а может быть, и нет. Я еще не решила. Впрочем, нет! Он не должен знать, кто мы такие. Ты поняла?

– Думаю, да, – ответила Аписа, – но мне хотелось бы еще хоть раз увидеть Пьера.

– Возможно, через год или около того ты встретишься с ним в Лондоне, – утешила сестру Ленсия, отметив, что Алиса надула губки и выглядит разочарованной.

Она поцеловала сестру на ночь и пошла к себе в комнату.

Снимая матушкино платье, она снова услышала слова герцога:

» Я еще не видел вас одетой так, как сегодня. Наверняка вам многие говорили, что вы выглядите очаровательно «.

В ответ на его слова Ленсия покачала головой, и герцог ответил:

» В таком случае, в ваших краях все мужчины слепые, глухие и тупые «.

» В Англии гораздо больше ценится лосось, тетерева и фазаны «, – парировала Ленсия.

Как она и ожидала, герцог рассмеялся, а потом произнес, посерьезнев:

– Вы ставите меня в тупик, но в то же время кажетесь мне очаровательной. Что вы станете делать. Ленсия?

– А что я могу сделать? – спросила Ленсия, однако герцог не ответил. К ним подошли Алиса с Пьером, и разговор прервался.

» Как можно говорить такие вещи впустую?«– спрашивала себя Ленсия, одеваясь.

Ома причесала волосы, как ее учила матушка, и задула все свечи, кроме двух, у постели. Спать Ленсии предстояло на огромной кровати с муслиновым и атласным пологами. Балдахин поддерживали золоченые купидоны. Точно такие же купидоны резвились на потолке и обрамляли зеркало на туалетном столике.

» Эта комната предназначена для любви «, – подумала Ленсия и тут же вспыхнула, стыдясь своих неподобающих мыслей.

Она помолилась и, прежде чем задуть последнюю свечу, осмотрелась, чтобы еще раз рассмотреть великолепную комнату, помнить которую ей суждено было всю жизнь.

Дверь в дальнем конце комнаты отворилась. Эта дверь вела в маленький будуар, которым никто не пользовался.

Ленсия решила, что Алисе зачем‑то понадобилось зайти к ней.

Затем, к своему изумлению, она увидела герцога.

Глава 6

Ленсия в ужасе смотрела на герцога. Когда он шагнул к ней, девушка спросила:

– Что… что случилось? Зачем вы здесь? – Я пришел, чтобы закончить наш разговор, – ответил герцог.

– Но вам нельзя входить в мою спальню! – запротестовала Ленсия. – Пожалуйста, уходите!

Герцог улыбнулся. Подойдя ближе, он взглянул на Ленсию.

Ему вдруг пришло в голову, что она никогда еще не была так красива. Светлые волосы ниспадали на плечи, на полупрозрачную рубашку – одну из матушкиных, которую Ленсия взяла, чтобы произвести впечатление на горничных. Мягкая ткань не скрывала ее грудь, м, заметив взгляд герцога. Ленсия натянула на себя одеяло.

– Вы должны… уйти, – властно сказала она, но ее голос дрогнул.

Герцог сел на краешек кровати.

– Послушайте, Ленсия, – начал он, – вы не можете соблюдать траур по человеку, которого, по вашему собственному признанию, вы не любили. Думаю, за время вашего пребывания здесь мы с вами поняли, что у нас много общего. Если бы мы стали еще чуть ближе, это дало бы нам только счастье.

Ленсия глубоко вздохнула. Она знала, что имел в виду герцог, и была шокирована. Но в конце концов в этом была повинна она сама.

– Пожалуйста, уходите, – быстро сказа‑па она, – а завтра… мы с вами обо всем поговорим.

– Почему же не сейчас? – спросил герцог. – Я хотел рассказать вам, как вы очаровательны, как я хочу вас.

На мгновение он умолк, а затем продолжал:

– Одному Богу известно, как я был терпелив и как сочувствовал вашему горю. Я глупо верил, что вы очень любили своего мужа.

Ленсии трудно было найти подходящий ответ. Она знала только, что герцог сидит на ее постели, глядя на нее. На нем был длинный халат, похожий на тот! Какой носил ее отец.

Боясь не столько герцога, сколько собственных чувств к нему. Ленсия снова повторила:

– Пожалуйста… пожалуйста, уходите… а потом мы, может быть, подумаем об этом.

– О чем? – удивился герцог. – Вы самая прекрасная женщина из всех, кого я только встречал, и я очень хочу вас.

Слегка улыбнувшись, он добавил:

– Не могу описать, сколько часов я лежал без сна, думая о вас, желая прийти сюда и рассказать, как неодолимо меня к вам влечет. Но я думал, что лучше подождать.

– Конечно, вы… вы были правы, – сказала Ленсия. – Подождите еще немного.

– Зачем? – спросил герцог. – Сегодня, когда мы танцевали вместе и были единым целым, я понял, что вы охвачены той же страстью, что и я, но скрываете ее.

Он придвинулся немного ближе и добавил:

– Перестаньте играть со мною. Ленсия. Давайте возьмем то счастье, которое предложили нам боги. Они ведь милостиво позволили нам встретиться.

Он нагнулся, и Ленсия помяла, что сейчас он поцелует ее. Девушка вскрикнула и оттолкнула его обеими руками.

– Нет! Нет! – закричала она. – Не прикасайтесь ко мне… не прикасайтесь!

– Почему? – спросил герцог. – Бы интригуете меня с того самого момента, как я впервые увидел вас, но я никак не могу понять ваших мыслей.

Он не прикасался к Ленсии, но их лица были совсем рядом. Герцог произнес:

– Думаю, хоть вы и не признаетесь в этом, что вы хотите меня не меньше, чем я вас. Будьте разумны. Ленсия, и позвольте мне обучить вас любви – такой любви, которую не сможет дать вам ни один англичанин.

Все еще упираясь в его грудь руками. Ленсия почти зло произнесла:

– Уходите… вы соблазняете меня… предлагаете совершить грех… а я не могу так поступить.

Герцог сел прямо, и руки Ленсии упали на одеяло.

– Грех? – спросил он. – Что же в этом греховного? Вы свободны, я свободен, мы любим друг друга – так где же грех?

– Я не могу… объяснить, – сказала Ленсия, – но это было бы большим грехом… я не могу позволить вам… любить меня.

– Не понимаю, – озадаченно произнес герцог.

– Я не могу сказать вам истинной причины этого, – сказала Ленсия. – Прошу вас, будьте так же добры, как были до сих пор… уходите… и забудьте меня.

– Думаете, это возможно?

– Так нужно… по причинам, которые я не могу вам открыть.

В голосе Ленсии послышалось рыдание, а на глаза навернулись слезы. Она добавила:

– Я ничего не могу рассказать вам… кроме того, что вы должны послушаться меня….и уйти.

Герцог застыл на месте, а потом медленно произнес:

– Я никогда не навязывался женщине, которая не хотела бы меня. Если я правильно понял вас. Ленсия, я могу только уйти.

Девушка промолчала, и через мгновение герцог добавил;

– Откройте мне эту тайну, скажите, что вы скрываете от меня. Вы не можете держать меня в неведении и ждать понимания с моей стороны.

– Я сказала бы вам… если бы могла, – ответила Ленсия. – Но это невозможно.

– Мет ничего невозможного, – возразил герцог. – Мае влечет друг к другу, как, вероятно, было предначертано задолго до нашего рождения. Как я уже сказал, я – свободный мужчина, а вы – свободная женщина. Так почему же мам нельзя любить друг друга?

Он ожидал ответа. Не дождавшись, он заговорил мягче:

– Открой мне этот секрет, дорогая. Если это какая‑то проблема, которая поддается решению, я уверен, что смогу помочь.

Он почти умолял Ленсию, и ей было еще труднее противостоять ему, чем прежде. Она едва не сказала ему всей правды, но потом поняла, что герцог будет шокирован. И хуже того, он может решить, что это была ловушка, с помощью которой его пытаются заманить под венец. Если бы отец Ленсии узнал, что она гостила у герцога без компаньонки, он наверняка заявил бы, что девушка погубила свою репутацию. Как честный человек герцог вынужден был бы предложить ей руку.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове Ленсии. Вслух она сказала:

– Я все объяснила бы вам… если бы это было в моих силах… но вы должны поверить мне в том, что это совершенно невозможно. Поэтому я могу только просить вас о снисхождении… и просить вас уйти. Пожалуйста, забудьте обо всем случившемся.

Герцог глубоко вздохнул.

– Что ж, хорошо. Ленсия, – сказал он. – Я не хочу расстраивать тебя или делать тебя несчастной. По, может быть, завтра ты передумаешь.

Герцог встал. Ленсия протянула к нему руки.

– Прошу вас, не сердитесь на меня! – взмолилась она. – Вы сделали нас с Алисой очень счастливыми… мы так вам благодарны! Я не хочу… причинять вам боль.

– Такого со мной еще не случалось, – признался герцог. – Я чувствую себя бессильным перед проблемой, которую не могу решить, и тайной, в которую не могу проникнуть.

– Но вы… не сердитесь? – нерешительно спросила Ленсия. Она умоляюще посмотрела на герцога. В уголках ее глаз поблескивали слезинки.

Какое‑то время герцог стоял, глядя на нее сверху вниз. Внезапно он нагнулся и поцеловал девушку.

Это был очень нежный поцелуй. При прикосновении его губ Ленсии показалось, словно все ее тело охватил солнечный свет. Это было так прекрасно, так невероятно, что она едва могла поверить в происходящее.

На мгновение поцелуй стал глубже, а потом герцог поднял голову и несколько мгновении стоял, глядя на Ленсию.

Затем он без единого слова пошел к двери, не оглядываясь назад.

Только когда он ушел. Ленсия закрыла лицо ладонями, чтобы сохранить восторг его поцелуя.

Потом она поняла, что навсегда потеряла герцога, и из‑под пальцев потекли слезы. Ленсия уткнулась лицом в подушку.

Ленсия не могла уснуть почти до зари. Потом она почувствовала себя такой истощенной, что ее моментально свалил сон.

Всю ночь она снова и снова раздумывала над словами герцога и над своими ответами.

Однако конец всегда был один и тот же – герцог покидал ее, и стоявшая между ними преграда становилась еще непреодолимее.

» Я люблю его, конечно, люблю, – размышляла Ленсия. – Разве могла бы я быть рядом с ним все это время и не полюбить его за его слова и поступки?«

Однако, признавшись себе в этом, она призналась и в том, что едва не поддалась искушению. Ей очень хотелось выслушать предложение герцога, согласиться, что они созданы друг для друга, и позволить ему любить ее так, как он хотел.

Тут Ленсия помяла, что пора возвращаться домой.

Когда горничная пришла будить девушку, та крепко спала.

Когда она лениво открыла глаза, служанка произнесла:

– Пардон, мадам, вам письмо от господина герцога.

Ленсия открыла глаза и увидела на столике у кровати письмо, адресованное Леди Винтертон. Какое‑то время она просто смотрела на него. Неужели герцог так сердит на нее, что решил просить ее покинуть замок. Хочет ли он видеть ее своей гостьей после того, что произошло прошлой ночью?

Дрожащими руками Ленсия открыла конверт и навлекла письмо. Оно гласило:

Прекрасная Ленсия,

Я только что получил сообщение о том, что у одного из моих соседей остановился президент Франции. Он очень хочет провести это утро в Шомоне; разумеется, я не могу отказать ему.

К сожалению, ни я, ни Пьер, который поедет со мной, не сможем пообедать с вами. Однако мы вернемся, как только сможем. Этим вечером, моя прекрасная богиня, нам будет о чем поговорить.

Ваш Валери.

Ленсия прочла письмо, потом перечитала его. Она сразу же поняла, что у нее появляется шанс исчезнуть без объяснений и трагичных прощаний.

Она встала с постели и отправилась к Алисе. Та в ночной рубашке стояла у окна, любуясь игрой солнечных лучей.

– Сегодня мы замечательно прокатимся верхом, – сказала она.

– Послушай, Аписа, – начала Ленсия. – Только что мы получили из дому срочное сообщение о том, что нам следует вернуться.

– Из дому? – резко повернулась к ней Аписа.

– Так мы скажем слугам, – пояснила Ленсия. – Нам необходимо уехать. Сейчас мы можем сделать это без лишних расспросов и обещаний еще когда‑нибудь увидеться с нашим хозяином или с Пьером.

При этих словах она протянула сестре письмо герцога. Алиса прочла его.

– Я не хочу уезжать, – наконец сказала Аписа. – Мы наверняка можем остаться еще на несколько дней.

– Тогда нам будет очень сложно распрощаться, – ответила ей сестра. – А так ты будешь вспоминать все как чудесный сон, который останется с тобой на всю жизнь, но не повторится.

– Я хочу еще раз увидеть Пьера, – возразила Алиса.

– Может быть, это произойдет, когда ты будешь дебютанткой. Он ведь тоже может приехать в Лондон. Но ты ведь не хуже меня знаешь, что я не могу признаться герцогу, что я лгунья, выдающая себя за вдову. А если папенька узнает о нашей проделке, он будет очень сердит!

Алиса вздрогнула.

– Да, еще бы! Ты права. Ленсия. Мы должны возвращаться, раз у нас появилась такая возможность.

– Прикажи своей горничной собрать твои вещи, а я скажу то же самое моей. В одиннадцать часов из Блуа идет поезд на Париж, а в столице мы как раз успеем на поезд в Кале.

– Что ж, ладно, – согласилась Алиса. – Только мне кажется, что мы поступаем ужасно грубо.

– Было бы куда хуже, если бы нас попросили о встрече в будущем, а мы не оставили бы адреса, – заметила Ленсия.

Должно быть, Алиса признала мудрость ее слов, потому что не произнесла ни слова.

Ленсия поспешила в свою спальню.

Экономка была очень удивлена торопливым отъездом гостей. Тем не менее одна из горничных начала паковать вещи Ленсии, а в конюшню поспали записку с приказом запрячь карету. Как всегда, еще один слуга отправился на станцию и попросил тамошнего начальника зарезервировать отдельный вагон. Одним словом, в замке все знали свое депо, и приготовления вскоре оказались завершены. Ленсия щедро наградила слуг чаевыми, решив, что может себе это позволить – ей ведь не пришлось платить по счету в гостинице.

Она выкроила минуту и написала герцогу коротенькую записку без обращения. В ней говорилось:

Я от всей души благодарю Вас за Башу доброту ко мне и моей сестре. Нам было очень приятно быть Вашими гостями, а мечты Аписы о Шомоне наконец сбылись. Жаль, что приходится так спешно уезжать, но мы получили сообщение о том, что нам следует немедленно вернуться.

Я никогда не забуду волшебный миг, проведенный в Вашем замке.

Ленсия.

Она запечатала письмо и надписала его, зная, что герцог получит его сразу же после возвращения.

Когда карета покатилась по дорожке. Ленсия оглянулась на замок. Она знала, что навсегда запомнит его, хотя никогда больше не увидит.

Алиса хранила молчание до того самого момента, когда поезд отошел от станции Блуа. Сестры в последний раз взглянули на укрывшие реку деревья и замки, которые они так и не посетили.

– Я никогда не забуду Пьера, – произнесла Алиса. – Но если он целый год не сможет видеть меня, то наверняка забудет.

– У тебя будет еще очень много поклонников, – утешила ее Ленсия.

– А разве ты сможешь забыть герцога? – вопросом ответила Алиса.

Ленсия прекрасно знала ответ, однако не стала делиться им с сестрой.

– Как‑то раз я сказала ему, – медленно произнесла Ленсия, – что мы всего лишь корабли, проходящие друг мимо друга в ночи, – ведь это на самом деле так. Но, дорогая моя, корабли могут заходить в самые разные порты.

Аписа не стала отвечать. Она не отрываясь глядела в окно, и по выражению ее лица Ленсия поняла, как тяжело ей расставаться с Пьером.

Они пересекли Париж и на Северном вокзале сели в поезд на Кале. В вагоне Ленсия с ногами забралась на диван, закрыла глаза и позволила себе вспомнить счастье и гордость, которые она испытала, когда герцог поцеловал ее. Ей казалось, что его губы все еще прижимаются к ее, а луч солнца все еще продолжает согревать ее. Невероятное блаженство вознесло ее на небеса.

До сих пор Ленсия не знала поцелуя. Однако она догадывалась, что поцелуй герцога отличен не только от того, что она ожидала, но и от всех поцелуев других мужчин.

» Как я могла быть так глупа и влюбиться во француза? – спрашивала себя Ленсия. – Он уже любил тысячу женщин и полюбит еще тысячу «.

И все же в стуке колес ей слышались слова» Я люблю его, я люблю его, я люблю его «, которые повторялись без конца.

Ленсия почувствовала, как слезы набегают ей на глаза и текут по щекам, и поспешно стерла их, чтобы Алиса ничего не заметила. Впрочем, та была целиком погружена в собственные мысли, и Ленсии оставалось только молиться, чтобы любовь к Пьеру не загубила жизнь ее сестры. Ведь если бы Алиса начала сравнивать каждого встреченного джентльмена с великолепным виконтом, она оказалась бы в том же положении, что и Ленсия.

Тут девушка вспомнила прочитанную когда‑то фразу о том, что за опыт всегда приходится платить. Вероятно, это и происходило сейчас. Она дерзко увезла Апису во Францию, а теперь платила оставленным там сердцем. Для герцога Ленсия была не более чем очередным» цветком «, брошенным у дороги…

Позже Ленсия не могла вспомнить подробностей путешествия. Для нее оно свелось к долгим часам, в течение которых колеса продолжали выстукивать» Я люблю тебя, я люблю тебя «.

Море было бурным, когда паром вышел из Кале, и путешествие было довольно тяжелым.

У многих пассажиров началась морская болезнь. Не желая сидеть внизу. Ленсия с Алисой поднялись на палубу. Там не было холодно, но дул сильный ветер, и девушки завернулись в предложенные стюардом одеяла.

Они молчали до самого Дувра.

За этим последовала дорога в Лондон, а потом – встреча со слугами в Эрмеронском доме. Девушкам пришлось объяснить, что они гостили у друзей, но в силу непредвиденных обстоятельств вынуждены были прервать путешествие и вернуться в Лондон.

– Теперь нам осталось только добраться домой, – сказала Ленсия. – Быстрее всего будет на поезде.

– А папенька терпеть не может поезда. Он вообще предпочитает ездить в экипаже, – заметила Алиса.

– Ему это нравится, поскольку он ездит на собственных лошадях, – ответила Ленсия. – Наши же здешние лошади могут довезти нас только до» Трех Королей «, а как прикажешь ехать дальше – в наемном экипаже?

– Ну ладно, поедем на поезде, – быстро согласилась Алиса. – Уж на станции мы найдем какую‑нибудь коляску, которая довезет нас до замка. В конце концов там всего четыре мили!

Впрочем, она была так подавлена, что ей было решительно все равно, каким образом добираться домой – лишь бы приехать как можно быстрее.

Они переночевали в Лондоне. Слуги постарались устроить сестер как можно удобнее, хотя они и появились так внезапно. Из их слов Ленсия поняла, что им совсем не по душе новая госпожа.

– Мам так не хватает вашей матушки, мисс Ленсия, – один за другим повторяли они. – Мы очень любили ее, а теперь, без нее, все стало другим.

Ленсия могла бы вполне искренне сказать то же самое. Кто еще, кроме ее мачехи, мог так обидеть слуг, много лет служивших семье?

– Вы ведь уже не в трауре, – говорила экономка. – Мы с нетерпением ждем, когда вы приедете в Лондон, станете бывать на балах… будете представлены ее величеству…

– Боюсь, с этим придется подождать, – ответила Ленсия. – Ее сиятельство займет мое место на первом приеме.

При этих словах она заметила, как поражена экономка, и это несколько успокоило Ленсию.

Наконец сестры отправились на станцию. Дворецкий проводил их до поезда и посадил в запирающийся вагон. Кухарка приготовила в дорогу горы еды, чтобы девушкам» не пришлось есть эту ресторанную бурду «. Открыв корзинку, Алиса заметила:

– Если мы съедим все это, мы не пролезем в дверь.

– Хоть наши лондонские слуги любят нас, – заметила Ленсия. – Правда, по‑моему, они так возятся с нами назло мачехе.

– Они ненавидят ее так же, как и я, – сказала Алиса. – Мне думать тошно, что придется жить рядом с ней все лето.

Посмотрев на сестру, она вдруг рассмеялась:

– Хорошо, она не видела, как ты танцевала с герцогом в матушкином голубом платье. Она бы тебе глаза выцарапала!

– Будь осторожнее, Алиса, – предостерегла ее Ленсия. – Никто не должен знать о нашей проделке. Даже наедине мы должны говорить осторожно, чтобы нас не подслушали.

– А мне хочется поговорить о том, как прекрасно было во Франции! – возразила Алиса. – Мне хочется танцевать с Пьером и бегать с ним по лестницам! А вместо этого мне придется слушать россказни мачехи о ее успехе.

– Как только мы вернемся, мы поедем прокатиться верхом и позабудем о ней, – пообещала Ленсия.

Однако это было легче сказать, чем сделать. Катаясь с Алисой следующим утром. Ленсия не могла забыть, как прекрасны были прогулки верхом с герцогом. Она вспоминала его комплименты и, конечно, тот великолепный поцелуй. Ленсия не могла даже вообразить себе, что вскоре ей придется точно так же целовать другого человека.

» Как я смогу полюбить кого‑то еще после того, как любила его?«– сердито спрашивала себя Ленсия, лежа тем же вечером в постели. В темноте ей казалось, что он сидит рядом с ней на краю кровати; ома снова и снова слышала его мольбы.

» Почему я отказала? Почему я убежала?«– спрашивала себя Ленсия.

Она знала ответ, но вопрос не исчезал. Казалось, ничто уже не сотрет его из памяти девушки.

Утром следующего дня они узнали, что граф и мачеха вернулись из Швеции и остановились в Лондоне.

– Они приедут после полудня, – сказала сестре Ленсия. – Мистер Бемтли получил приказ поспать на станцию карету.

– И что же мы скажем, когда папенька узнает, что мы были в Лондоне? Ведь слуги наверняка расскажут ему об этом? – нервно спросила Алиса.

– Скажем, что были у зубного врача, – сказала Ленсия. – Ты же знаешь, что мы всегда лечимся у одного и того же врача, и папа ни за что не доверил бы нас никому другому.

– А потом? – спросила Алиса.

– А потом мы гостили у моей школьной подруги. Я придумаю какое‑нибудь имя или возьму его из своих старых писем, которые писала маменьке и папеньке.

– Значит, мы прожили все это время в Лондоне, – подытожила Алиса, чтобы не оставалось неясностей.

– Да, в Лондоне у моей подруги. Врач подлечил мне зубы, и мы вернулись.

– Я постараюсь ничего не забыть, – сказала Алиса. – Только будет очень трудно удержаться и не сказать папеньке, сколько он потерял, не поехав во Францию вместе с нами.

Она явно поддразнивала сестру, но Ленсия серьезно ответила:

– Бога ради, Алиса, не рассчитывай на то, что нам будет бесконечно везти. Мы ухитрились улизнуть, оставшись неузнанными. Но если папенька узнает об этом – как он будет зол!

– А мачеха его еще заведет, – горько согласилась Аписа. – Ей очень понравится, если мы во что‑нибудь вляпаемся.

– Ну так давай не будем давать ей такого замечательного повода поругаться, – подытожила Ленсия.

Она очень старательно продумала план действий и была уверена, что отец ничего не заподозрит, если сестры будут рассказывать одно и то же.

Когда же граф наконец вернулся. Ленсия поняла, что волноваться не стоило. Отец выглядел усталым и, казалось, совсем не отдохнувшим.

Зато мачеха трещала без умолку. Она рассказала падчерицам, что ее с графом принимали как особ королевской крови, в мельчайших деталях описала отведенные им комнаты и званые ужины, на которых она побывала. Потом она начала описывать бал, подарки, полученные принцем, произнесенные речи…

Казалось, что этому не будет конца. Однако Ленсия заставила себя сидеть и внимательно слушать, притворяясь заинтересованной.

– Мы пообещали приехать еще раз в будущем году, – торжествующе сказала графиня. – Кроме того, нас пригласили в Данию. О, как я буду счастлива поехать туда!

– А вы, папенька? – спросила Ленсия, заметив, что за последние двадцать минут отец не сказал ни слова.

– Я устал без толку слоняться туда‑сюда, когда мне хочется быть дома, – ответил граф. – Как лошади?

Ленсия заверила его, что с лошадьми все в порядке. К счастью, отец не стал спрашивать, ездила ли она верхом каждый день, считая это само собой разумеющимся.

Немного позже пришлось рассказать, что Ленсия ездила в Лондон к врачу. Однако графиня не дала девушке сказать ни слова, затараторив:

– Кстати, я хочу, чтобы мою спальню в Лондоне отделали заново, и чем скорее, тем лучше.

Граф удивился.

– В чем дело, дорогая? – спросил он. – Мне эта комната нравится и так.

– Ты ведь такой понимающий, дорогой. – заюлила мачеха. – Ты же понимаешь, что я хочу, чтобы моя комната отражала мой – и только мой – вкус.

Она дотронулась до его плеча и добавила:

– Конечно, я хочу выглядеть красиво в этой комнате, и все это – для тебя. А кто лучше может судить о красоте, чем красивый и умный граф Эрмерон?

Ленсия отметила, что она снова льстит отцу. От неискренности ее слов Ленсию затошнило. Она встала со стула и прошлась по комнате.

– Я хочу сказать тебе. Ленсия, – заговорил отец, словно только что вспомнив о чем‑то, – что я говорил с лордом гофмейстером о твоем представлении ко двору. Он устроил так, что ты попадешь на последнюю церемонию, в июне.

– О, как замечательно, папенька! – произнесла Ленсия. – Правда, я бы больше хотела попасть туда пораньше.

– Лорд гофмейстер сказал, что это невозможно, – с сожалением произнес граф. – Мне самому очень жаль, что ты не попадаешь на первую церемонию.

– Может быть. Ленсии следовало бы подождать до следующего года, дорогой? – t – промурлыкала графиня.

– Ни в коем случае, – ответил граф. – Ленсии уже девятнадцать. Она должна была быть представлена ко двору еще в прошлом году, если бы не траур.

– Думаю, она будет чувствовать себя не слишком уютно рядом с семнадцатилетними или восемнадцатилетними дебютантками, – заметила графиня. – Впрочем, осмелюсь сказать, что никто не заметит ее возраста.

Ленсия поняла, что мачеха всячески пытается отравить ей удовольствие, но решила воздержаться от ответа или от возражений.

– Нам следует подумать о нескольких вечеринках для лондонской светской молодежи в честь Ленсии. Кроме того, следует дать бал раньше, чем мы намеревались, чтобы Ленсия могла получить приглашения на другие балы.

– Я с нетерпением жду этого, – заметила графиня. – Но мне кажется, что не стоит собирать слишком много молодежи. Дебютантки скучноваты, а кроме того, дорогой, я твоя жена и хочу блистать на этом балу.

Про себя Ленсия подумала, что, если даже бал состоится, молодых девушек там будет немного.

Выйдя из комнаты, Алиса произнесла:

– Она твердо намерена затмить тебя. Что нам делать?

– Мы ничего не можем с этим поделать, – ответила ей сестра. – Она не любит нас обеих и решила, что на нас никто не должен обращать внимания – даже папенька.

– Ненавижу ее! – страстно сказала Алиса. – Если она будет продолжать в том же духе, я вернусь во Францию и упрошу герцога поселить меня у него в замке.

– Осторожнее, Алиса! – одернула сестру Ленсия. – Когда ты говоришь об этом, я все время боюсь, что нас подслушают и обо всем доложат папеньке. Только подумай, каким оружием это станет в руках мачехи!

– Верно, – согласилась Алиса. – Ты только подумай, что будет со мной! Меня навсегда запрут в классной комнате в замке и не позволят даже переступить порог нашего лондонского дома. А мачеха тем временем будет принимать приятных людей, которым не нравятся девушки нашего возраста.

В словах сестры звучала такая горечь, что Ленсия не удержалась и обняла ее.

– Не грусти, дорогая, – сказала она. – Думаю, что все утрясется – не знаю как, но утрясется.

– Хоть бы ты была права, – ответила Аписа. – Наш дом уже не дом без… маменьки.

На последних словах ее голос прервался, и Ленсия крепче обняла ее и поцеловала.

– Будь храброй, – сказала она, – и мы вместе переживем это. Мы не позволим мачехе взять над нами верх. У нее ничего не получится.

– Конечно, не получится, – всхлипнула Алиса. – О, если бы Пьер был здесь, он спас бы меня!

– Спас бы, – согласилась Ленсия. – Но ты только представь, как было бы ужасно, если бы он вдруг приехал и начал рассказывать, как замечательно нам было во Франции. Алиса рассмеялась.

– Хотела бы я увидеть мачехино лицо! Впрочем, она была бы потрясена – ведь Пьер виконт.

– Возможно, ты когда‑нибудь повстречаешься с ним в Лондоне. Он ведь говорил, что часто ездит в Англию.

– Я попытаюсь, – сказала Алиса, – но буду очень осторожна, обещаю тебе.

– Придется, не то мачеха заключит нас в темницу, и мы никогда больше не увидим солнца.

Сестры рассмеялись, но, ложась спать, Ленсия с тревогой думала об Алисе. Она решила, что должна серьезно поговорить с отцом и предложить, чтобы их с Алисой одновременно представили ко двору. В конце концов очень многие девушки бывают представлены в семнадцать лет, а Алисе еще до Рождества исполнится восемнадцать.

» Почему я не подумала об этом раньше? – ругала себя Ленсия. – Тогда Алиса могла бы познакомиться со своими ровесницами, ее пригласили бы на вечеринки, где не будет мачехи…«

Она засыпала с мыслями об Алисе – и, конечно же, о герцоге.

На следующий день графиня была не в настроении и раздражительно разговаривала со всеми окружающими – исключая, конечно, графа. Она выбранила экономку за плохо убранные комнаты, заявила кухарке, что та готовит отвратительно английскую пищу, и сообщила дворецкому, что лакеи крайне медлительны и неуклюжи. Ленсии чудилось, что весь дом вокруг содрогается.

» Когда маменька была с нами, всем в доме было хорошо, – думала девушка. – Как же мачехе удается так легко обижать всех вокруг?«

Отец хотел отправиться покататься верхом вместе с дочерьми, однако графиня настояла, чтобы он показал ей поместье, которое она еще очень плохо знала.

Девушки отправились на прогулку в одиночку. Обе были подавлены и почти не разговаривали. Они заставляли лошадей перепрыгивать изгороди и во весь опор скакать по равнинам.

Возвращаясь в замок. Аписа вдруг сказала:

– Я впервые содрогаюсь, возвращаясь домой. А раньше здесь было так хорошо!

– Я знаю, – сказала Ленсия. – Но не думаю, что мачеха проживет в замке достаточно долго. Здесь ей скучно. А когда они с папенькой уедут в Лондон, мы, возможно, сможем пригласить нескольких друзей.

– А кого мы пригласим? С кем нам захочется побыть вместе? – спросила Алиса. Обе они прекрасно знали ответ.

Ленсии все никак не удавалось поговорить с отцом один на один. Однако после чая ей представилась такая возможность.

Графиня объявила, что считает английский чай тратой времени, и предложила обойтись без чаепития.

Однако Ленсия с Алисой в один голос возразили:

– Нет! Ни в коем случае!

К их облегчению, отец поддержал дочерей.

– Это было бы большой ошибкой. Я терпеть не могу нарушения традиций, которые соблюдались на протяжении тысячелетий?

Мачеха моментально изменила точку зрения.

– Конечно, дорогой, – заюлила она. – Ты прав, как всегда. Мое предложен недействительно глупо. Я думала только о том, чтобы не нагружать слуг. Но, как ты мудро заметил, это совершенно не важно.

Произнеся эту тираду, она встала, поцеловала графа в щеку и произнесла:

– Я собираюсь отдохнуть перед обедом, чтобы потом с новыми силами развлекать тебя и быть остроумной.

– Ты всегда остроумна, – заметил граф.

– Но гораздо меньше, чем ты, дорогой, – ответила ему жена. – В Швеции мне кто‑то сказал, что никогда еще не видел такого остроумного англичанина, как ты.

Граф не смог скрыть довольной улыбки. Графиня пошла к двери.

– Не опаздывайте к ужину, девочки, – строго сказала она. – Вы знаете, что ваш милый папенька не любит ждать.

Когда она вышла, сестры переглянулись. Граф поудобнее устроился в кресле.

– Папенька, мы хотели бы поговорить с вами о наших планах, – начала Ленсия.

– Да, конечно, – согласился граф. – До сих пор у нас не было такой возможности.

Ленсия села рядом с ним, а Алиса устроилась на коврике у его ног.

– Как это похоже на старые времена, – заметил граф. – Дорогие мои, я очень люблю вас и сделаю все, чтобы вы были счастливы.

– Я знала, что ты так скажешь, – улыбнулась Ленсия.

– Должен признаться, что, гостя в Швеции, я все время чувствовал себя виноватым, – продолжил граф. – Я ведь знал, как Алисе хотелось посмотреть замки Луары. Но я уверен, что мы увидим их в будущем году или даже раньше.

В его голосе звучало сомнение, и Ленсия поняла, что, предложи он нечто подобное, мачеха немедленно разрушит все их планы.

Внезапно открылась дверь и вошел дворецкий.

– Господин герцог Монришар, милорд, – объявил он.

Глава 7

На мгновение все присутствовавшие застыли в удивлении.

Впрочем, герцог быстро пришел в себя, встал и произнес:

– Валери, дорогой мой, а я и не знал, что ты в Англии.

Граф пересек комнату и пожал гостю руку, говоря:

– Я так рад тебя видеть! В последний раз ты был у меня очень давно.

– Я хочу просить вас о помощи, – ответил герцог.

Тут он впервые заметил Ленсию. Когда их глаза встретились, девушка быстро приложила к губам палец.

– О помощи? – переспросил граф. – Ну разумеется, я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.

Он повернулся к дочерям:

– Познакомься с моей семьей. Граф подвел гостя к Ленсии и Алисе. Девушкам показалось, что их сердца бьются слишком быстро, мешая им дышать.

– Это Ленсия, – сказал граф, указывая на старшую дочь. – Думаю, при последней вашей встрече тебе было десять, а ей – всего годик, так что вы вряд ли друг друга помните.

– Вы правы, – согласился герцог. – Это действительно было слишком давно.

– А это Алиса, – продолжал граф. – Не помню, появилась ли она на свет до твоего последнего визита, но даже в этом случае к тому времени она была бы еще в колыбели.

Герцог почувствовал, как Алиса сжала его пальцы, словно предупреждая о чем‑то.

– Не хочешь ли освежиться? – спросил граф. – Ты ведь из Лондона?

– Пет, благодарю вас, мне хотелось бы только поговорить с вами, – ответил герцог.

– Где ты остановился? – перебил его граф.

Возникла небольшая пауза. Наконец с неотразимой, по мнению Ленсии, улыбкой герцог ответил:

– Я надеялся, что, во имя старой дружбы, меня приютят в Эрмероне.

– Ну конечно, мой мальчик! – воскликнул граф. – Разумеется, мы рады будем твоему присутствию.

– Вы должны простить меня за столь неожиданный визит, – извинился герцог, – но решение ехать в Англию пришло ко мне только в последний момент.

Граф сел в кресло и усадил рядом с собой герцога.

– Как же я могу помочь вам?

Ленсия задержала дыхание. Она просто физически чувствовала, что герцог лихорадочно пытается выдумать достойную причину.

– Мне кажется, – медленно начал он, – что ваш отец, так же, как и мой, вел дневник. Во Франции нашелся человек, который хочет написать отцовскую биографию. Я подумал, что, быть может, в дневниках вашего отца могут быть упоминания о приездах моего и о том, что происходило в это время.

– Биография! Замечательная идея! – воскликнул граф. – Разумеется, твой отец был замечательным человеком. Я сохранил все дневники моего отца в комнате наверху. Я тебе их покажу.

Граф встал и сказал, обращаясь к Ленсии:

– Девочки, проводите герцога в Башенную комнату, а я пока прикажу слугам унести наверх его вещи и уведомить вашу мачеху о его присутствии.

– Да, папенька, – покорно сказала Ленсия. Все четверо направились к двери. В холле Ленсия, герцог и Алиса поднялись наверх, а отец остался поговорить с дворецким.

Только уверившись в том, что отец ничего не заметит. Ленсия пошла быстрее. Они торопливо прошли по коридору и попали в комнату, где хранились вещи их деда. Входя туда. Ленсия шепнула Алисе:

– Покарауль.

Они с герцогом вошли внутрь. Не дав Ленсии сказать ни слова, герцог произнес:

– Вы понимаете, что мы должны встретиться с вами наедине?

– Да, конечно, – ответила Ленсия. – Но будьте очень осторожны. Папенька не знает о нашей поездке.

– Я понял это, когда увидел ваше лицо и когда вы стали делать мне знаки молчать. Когда мы сможем поговорить?

– Когда все лягут спать, – негромко произнесла Ленсия. – Пройдите по этому коридору до конца. Там будет еще одна лестница, которая приведет вас к двери в сад.

Ленсия подбежала к окну, и герцог последовал за ней.

– Вон, видите фонтан? Левее него – ворота в сад пряностей. Там нас никто не увидит. Окна папенькиной комнаты выходят на другую сторону.

Она едва успела договорить, как от двери раздался голос Алисы:

– Папенька идет!

Ленсия повернулась к книжным попкам.

– Бот здесь у нас дневники, – спокойно сказана она. – Как видите, их очень много. В комнату вошел граф.

– Тебе понадобится довольно много времени, чтобы найти нужные страницы, Валери, – сказал он. – Но если в прошлый приезд тебе было десять, значит, прошло семнадцать лет. Ищи в 1878 году.

– Конечно, конечно, – согласился герцог. – Мо мне кажется, что мой отец бывал у вашего и раньше.

– Бывал, но мы просмотрим все дневники и что‑нибудь да найдем.

Глядя на мужчин. Ленсия чувствовала нечто вроде шока от неожиданного появления герцога. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что герцог был рядом. После всех бессонных ночей, наполненных воспоминаниями, она могла наконец видеть его и слышать его голос.

Только когда девушки отправились переодеться перед ужином. Аписа вошла в комнату сестры со словами:

– Я должна знать, где Пьер.

– Мы узнаем это еще до отъезда Валери, – пообещала Ленсия. – Надо только сохранять осторожность.

– Я едва не вскрикнула, когда объявили о его приезде, – призналась Алиса. – Мне казалось, что я сплю.

– Мне тоже, – добавила ее сестра. За обедом Ленсии кусок не лез в горло – ведь напротив нее сидел герцог, разговаривавший с ее мачехой. Она явно наслаждалась возможностью принимать в замке герцога Монришар. К ужину она спустилась увешанная драгоценностями, чтобы произвести впечатление на высокого гостя.

– Я столько слышала о вас, месье, – сказала она, пытаясь заставить свой голос звучать чарующе. – Мои друзья в Париже так часто говорили о вас!

Она подарила ему двусмысленный взгляд из‑под накрашенных ресниц и продолжала:

– Конечно же, они рассказали мне о вашей фантастической популярности и о том, какое количество сердец вы разбили.

– Не стоит верить слухам, – заметил герцог.

– Но мне так хотелось верить им! – воскликнула графиня. – Уверяю вас, вы выглядите в точности так, как я ожидала – вы очень красивы и галантны.

В течение всего ужина она не переставая изливала на бедного герцога потоки лести. Это выглядело очень похоже на то, как она льстила своему мужу. Слушая ее. Ленсия задавалась вопросом о том, нравится ли это герцогу. Если нравится, то вряд ли ему могло импонировать общение с Ленсией, хоть он и заверял девушку в этом.

Когда обед подошел к концу. Ленсия заметила, что за все время Алиса не произнесла ни слова. Наверняка мачеха добивалась именно этого.

Когда общество перешло в гостиную, графиня села на диван подле герцога и продолжала болтать о Париже и об успехе, который герцог имел среди ее друзей.

– Возможно, вы и заслужили репутацию шаловливого молодого человека, но разве можно винить вас за это? – заметила она.

– Да, действительно, разве можно? – согласился герцог, при этих словах посмотрев на Ленсию.

Девушка с трудом выносила болтовню мачехи о победах гостя над женщинами. Наконец Ленсия сказала отцу, что устала, и они с Алисой ускользнули, не пожелав доброй ночи ни мачехе, ни герцогу.

– Видишь теперь, что она за человек? – заметила Алиса, закрыв за собой дверь. – Если бы мы устроили прием для наших друзей, вряд ли у нас была бы возможность сказать им хоть слово.

– Особенно если бы они были хоть сколько‑нибудь красивы и знатны, – горько добавила старшая сестра.

Ленсия поднялась к себе и долго стояла у окна. Ей показалось, что прошло не меньше ста лет, прежде чем герцог пересек луг и зашел за фонтан. Он нашел ворота в сад пряностей, о которых ему говорила Ленсия, и скрылся внутри.

Девушка поспешила туда же.

Как она уже говорила герцогу, окна комнат ее отца и мачехи выходили на другую сторону, и никто не мог увидеть, как Ленсия пробежала по саду.

Ярко сияла луна, а небо было усеяно сияющими звездами. Их свет отражался в фонтанчике, бившем в центре сада пряностей, и стоявший у него герцог прекрасно вписывался в картину.

Ленсия бегом бежала через луг, но по саду шла медленнее. Когда она наконец очутилась подле герцога, оба они словно онемели.

Наконец Ленсия спросила каким‑то чужим голосом:

– Зачем вы… приехали?

– Как вы могли убежать, ничего мне не сказав? Как могли вы поступить так жестоко? – в свою очередь спросил герцог. – Я едва не обезумел от мысли, что могу никогда больше не увидеть вас.

– Мне… необходимо было… уехать.

– Почему? – настойчиво спросил герцог.

Не желая отвечать на этот вопрос. Ленсия быстро спросила:

– Почему вы приехали… именно сюда? Герцог улыбнулся, и возникшее между ними напряжение стало ослабевать.

– Аписа забыла одну из своих книг о замках Луары. На книге стоял экслибрис замка Эрмерон.

– Это из нашей библиотеки! – воскликнула Ленсия.

– Я тоже так подумал, – ответил герцог. – Поэтому я сразу же отправился в Англию, чтобы узнать у графа Эрмерона, не живет ли где‑нибудь по соседству леди Винтертон.

– Так вот что произошло, – задумчиво сказала Ленсия.

– Как же вы смогли подвергнуть себя такой опасности и отправиться во Францию в сопровождении одной только Алисы?

– Папенька пообещал свозить нас, а сам вместо этого уехал в Швецию с нашей мачехой, – объяснила Ленсия. – Алиса была так расстроена! Я думала, что все будет безопасно, если я… притворюсь замужней дамой.

– С вашей внешностью? Вы ведь поняли наконец, что множество мужчин во Франции сочло вас неотразимой? Да взять хотя бы меня!

Ленсия ничего не ответила, и он продолжал:

– Почему вы уехали так неожиданно, даже не попрощавшись?

Ленсия молчала, и герцог добавил:

– Неужели вам не было любопытно, о чем я хотел поговорить с вами после возвращения.

– Я… я догадывалась, – очень тихо произнесла Ленсия, – и… боялась, что… что я соглашусь.

Какое‑то мгновение герцог молча смотрел на нее, а потом произнес:

– Я хотел спросить тебя, моя дорогая, не окажешь ли ты мне честь стать моей женой.

Ленсия едва не задохнулась от волнения. Она посмотрела на герцога.

– Вы… хотели просить меня… выйти за вас замуж?

– И прошу сейчас, – добавил герцог.

– Но вы же говорили, что… после того, что с вами случилось, вы… никогда больше не женитесь.

– Это было до того, как я встретил тебя, – заметил герцог.

Он положил руки на плечи девушке, впервые прикоснувшись к ней.

– А теперь послушай, – начал он. – Как только я увидел тебя, я понял, что ты не только самая красивая девушка из всех виденных мною. Мне казалось, что ты каким‑то образом принадлежишь мне. После этого я повел себя, как любой молодой человек, желающий сохранить свободу.

Ленсия сделала легкое движение, но герцог не отпустил ее и продолжал говорить:

– Однако когда я увидел тебя с ребенком на руках, я захотел, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей.

Ленсия удивленно посмотрела на него, а он все говорил:

– Но я боролся с тем, что говорили мне душа и сердце, и поэтому пришел в твою спальню.

– И даже после того, как… я отослала вас… вы все еще хотели… жениться на мне? – спросила Ленсия.

– Я всегда подозревал, что ты не та, за кого себя выдаешь, – признался герцог. – Ты во многом казалась такой юной, неискушенной и – как это ни невероятно – нетронутой.

Ленсия покраснела.

– Ты и правда так… подумал? – спросила она.

– Правда, – ответил герцог. – А потом, поцеловав тебя, я понял две вещи. Во‑первых, тебя еще никто никогда не целовал, а во‑вторых, ты принадлежала мне целиком и полностью.

Его голос стал глубже.

– Я никогда – клянусь тебе, Ленсия, никогда – не чувствовал ничего подобного тому, что почувствовал от поцелуя, который так не походил на все, которые я знал.

– Это… правда? – прошептала Ленсия.

– Думаю, мы можем доказать это, – заметил герцог.

Он привлек девушку к себе и поцеловал, вначале очень нежно, а затем более властно.

Ленсии показалось, что струи воды из фонтана несут их все выше и выше, до самых звезд, которые внезапно оказались очень близко. Только когда наслаждение, подаренное герцогом, стало почти невыносимо сладким, он поднял голову.

– Теперь ты поняла, – сказал он глубоким голосом. – Мы не можем противиться этому. Ты – моя. Ленсия, а я – твой, как предначертано на небесах.

– Я люблю тебя, – шептала Ленсия, – люблю, люблю… уже так долго… Но я никогда не думала, что ты… полюбишь меня.

– Я знал, что ты так думаешь, – ответил герцог, – но, драгоценная моя, мы не можем отрицать, что наши чувства великолепны и могут быть ниспосланы только небесами.

– Да… да, иначе и быть не может, – прошептала Ленсия.

– Мы думаем одинаково, мы едины, мы – одно целое, – продолжал герцог. – Таким образом, остается только один простой вопрос: когда ты выйдешь за меня замуж?

– Как только… ты захочешь, – сказала Ленсия, спрятав лицо у него на плече.

– Сейчас же! – ответил герцог. – Но, дорогая моя, я хотел бы просить тебя еще об одной вещи, хоть она и может показаться тебе странной.

Ленсия подняла голову.

– О чем? – спросила она ? некоторой опаской.

– Я хочу, чтобы ты была храброй и убежала со мной, – ответил герцог.

Ленсия непонимающе смотрела на него.

– Зачем? – спросила она.

Герцог обнял ее крепче и ответил:

– Сейчас наши чувства так великолепны, так восхитительны, что я не перенесу, если что‑либо испортит их.

– Я… я тоже, – призналась Ленсия.

– Если наша свадьба будет такой пышной, как полагается, нам придется ждать по меньшей мере месяц, – объяснил герцог. – Я знаю, что за это время тебе расскажут обо мне много всякой всячины.

Он глубоко вздохнул и продолжал:

– Возможно, эти истории будут правдивы, но я не хочу, чтобы ты слышала их. Даже если ты постараешься не обращать ни на что внимания, вокруг тебя будут говорить о том, сколько женщин было в моей жизни… и о других вещах, которые я хотел бы скрыть от тебя. Усилившимся голосом он закончил:

– Это все прошло, и в нашем общем будущем не будет места этой грязи.

Ленсия прекрасно понимала его. Она помнила, сколько мачеха говорила со своими друзьями об интрижках герцога, то, как она назвала его» шалуном»и в то же время с удовольствием говорила о его «проказах». Теперь девушка осознала, насколько дешево будет выглядеть после таких разговоров ее любовь. Сама мысль о будущем пугала ее.

Словно прочитав ее мысли, герцог заметил:

– Именно! Вот поэтому, моя дорогая, я хочу, чтобы ты была достаточно храброй и немедленно поехала со мной. Никто и ничто не должны испортить то счастье и восторг, которые мы познали друг с другом.

Он нежно добавил:

– Я до сих пор не понимаю, как ты можешь дарить мне такие чувства. Я не только хочу тебя так, как не хотел еще ни одну женщину, но готов боготворить тебя, ибо ты – само совершенство.

– Неужели ты… и на самом деле… говоришь мне это? – спросила Ленсия. – Но я… я хочу, чтобы ты действительно так думал… если это… приносит тебе счастье.

– Сейчас я так счастлив, как не был еще никогда в жизни, – ответил герцог. – Теперь я понимаю, что, когда меня звали «Господин тысячи листьев», я искал жену, которая любила бы меня, и дом, где мы любили бы наших общих детей.

У Ленсии промелькнула мысль о том, что он будет так же добр со своими детьми, как с сынишкой дровосека, который ушиб копенку. Она прижалась ближе к герцогу и прошептала:

– Я… я убегу с тобой, но… ты должен сказать мне… что делать.

– Дорогая моя, милая, я так хотел услышать это от тебя! – воскликнул герцог.

Он вновь стал покрывать поцелуями ее губы, глаза, маленький прямой носик и нежную шею. Ленсия никогда еще не испытывала подобных чувств.

– Я научу тебя очень многому, – сказал герцог, почувствовав, как она дрожит. – А любовь, моя драгоценная, любовь – это очень долгий урок.

– Я люблю тебя… люблю, – ответила Ленсия. – Но как же мы убежим, ведь меня попытаются остановить?

– Попытаются, если мы не будем очень умны и осторожны.

Он поцеловал ее в лоб.

– Когда ты уехала, я поклялся, что если когда‑нибудь найду тебя, то увезу с собой. А теперь все будет гораздо проще, чем я думал.

– Но как? Как? – нетерпеливо спросила Ленсия.

– Сегодня вторник, – начал герцог. – Если завтра я уеду, сможешь ли ты быть в Лондоне в четверг?

– Да, я могу сказать, что… снова еду к зубному врачу, – ответила девушка.

– Тогда я увезу тебя из Эрмеронского дома в одиннадцать утра в пятницу. После этого мы обвенчаемся и исчезнем до тех пор, пока вызванные этим сплетни не улягутся.

– Это слишком хорошо звучит, – заметила Ленсия, – но нам придется быть очень осторожными, чтобы никто ни о чем не догадался.

– Осторожной быть придется тебе, – заметил герцог. – Ты можешь рассказать о наших планах Алисе, но никому больше.

Ленсия припомнила, что Алиса очень хотела узнать, что с Пьером, и нерешительно спросила:

– А где… Пьер?

– Он в Хемпшире, ищет Алису. Она рассказывала, что живет именно там.

– А он хочет найти ее? – спросила Ленсия.

– Он очень любит ее, – серьезно ответил герцог.

– Как прекрасно! – воскликнула Ленсия. – Алиса ведь тоже любит его! Но как же мы устроим их встречу, чтобы папенька ничего не заподозрил.

Герцог улыбнулся.

– Это несложно. Перед отъездом я попрошу твоего отца сделать мне одолжение, показав моему племяннику своих лошадей. По твоим словам я понял, что у вас есть великолепные скакуны. А если Пьер будет гостить в замке, то кого удивит, если они с Алисой полюбят друг друга с первого взгляда?

Ленсия засмеялась.

– О, какой умный план! Тут уж точно никто ничего не заподозрит!

– Я буду честен с тобой, – сказал герцог с искоркой в глазах. – Моя сестра с мужем собирались устроить брак Пьера, и уж, конечно бы, не согласились на мисс Апису Остин. А вот леди Алиса Пи из замка Эрмерон – это совсем другое дело.

Ленсия снова рассмеялась, а затем попросила:

– Прошу тебя, дорогой, устрой это. Я хочу, чтобы Алиса была счастлива, а в одном замке с мачехой это невозможно.

– Это я понял еще за обедом, – заметил герцог. – Это тоже причина того, что я хочу как можно быстрее увезти тебя отсюда.

Ленсия помяла, что он боится, как бы она не поверила в россказни мачехи. Очень сдержанно она произнесла:

– Ты знаешь, что я… обожаю тебя. Будь мне суждено всего два или три года счастья с тобой, я бы… не променяла их на целую жизнь, полную сожалений, если бы отвергла тебя.

– Я не позволю тебе отвергнуть меня, – ответил герцог. – В день шестидесятой – или восьмидесятой? – годовщины нашей свадьбы ты скажешь мне, каким я был замечательным мужем. И еще скажешь, что никогда не знала и минуты волнений из‑за меня.

– Не слишком ли многого мы хотим? – рассмеялась Ленсия. – Но пока ты любишь меня и пока мы вместе, мне будет казаться, что мы живем в раю.

Она говорила так искренне, что герцог вновь поцеловал ее и не отпускал ее губ до тех пор, пока оба они не стали задыхаться.

Потом он сказал:

– Ты должна идти спать, дорогая. Тебе ведь придется очень многое сделать и о многом подумать до пятницы.

– Боюсь, – замялась Ленсия, – что у меня будет не слишком богатое приданое.

Герцог улыбнулся:

– Я ведь француз, дорогая моя, а значит, мне будет невероятно приятно одевать тебя по‑французски, чтобы ты стала еще красивее.

– Я… я буду очень счастлива, – пробормотала Ленсия.

Герцог поцеловал ее и велел:

– Иди спать, дорогая, и думай обо мне.

– Я думала о тебе с того самого момента, как мы расстались, – призналась Ленсия. – Я думала, что никогда больше не увижу тебя… и плакала.

– Ты никогда больше не будешь плакать, – пообещал герцог. – Но если ты плакала, то представь, каково было мне – ведь я не знал, где искать тебя. Ты только раз мельком упомянула, что живешь в Кенте.

– А потом тебе принесли книгу, – закончила Ленсия. – Аписа была очень неосторожна, забыв ее.

– Она упала под кровать, – объяснил герцог. – Я думаю. Аписа собиралась в спешке и потому не заметила пропажи.

– Которая и привела тебя сюда. Господи, как я рада, что Аписа захотела повидать замки Луары.

– Отныне вы с ней будете жить именно там, – сказал герцог. – Пути Господни неисповедимы, и мы можем разве что на коленях благодарить Его за милость.

Он еще раз поцеловал Ленсию и сказал:

– Да, ты ведь понимаешь, любовь моя, что мы обвенчаемся тайно и довольно быстро – я ведь принадлежу к католической вере, а ты нет.

Возникла небольшая пауза. Ленсия нарушила ее, сказав:

– Я почти забыла об этом, но на самом деле я крещена в католичество.

– Каким образом? – изумленно спросил герцог.

– Вероятно, мой отец рассказывал об этом твоему, но ты не слышал, – начала Ленсия. – Я родилась во Франции. Папеньку послали в Париж со специальным заданием. Маменька тогда ждала меня и была на седьмом месяце. Папенька хотел оставить ее в Англии, но она шутливо заявила, что боится отпускать его одного к французским красоткам. Теперь я думаю, что она была права.

Герцог отвел глаза, понимая, что Ленсия думает о его репутации. Он не произнес ни слова, и девушка продолжала:

– Недалеко от Парижа у них сломалась карета. Ничего серьезного, но маменька поняла, что я собираюсь появиться на свет раньше положенного.

– И что сделал твой отец?

– Он отвез маменьку в женский монастырь Сент‑Клуа, где монахини стали ухаживать за матушкой и помогли мне появиться на свет. Я была очень слабенькой, родители боялись, что я умру, и потому местный священник крестил меня.

Она улыбнулась, прижалась к герцогу и добавила:

– Думаю, я была рождена для тебя, и потому выжила. Конечно, после возвращения в Англию были устроены еще одни крестины с подобающими крестными родителями…

– Но ты уже была крещена в католичество, – закончил герцог. – Тогда все гораздо проще.

– Конечно. – мягко сказала Ленсия, – когда мы… поженимся, я хотела бы стать католичкой, чтобы мы… вместе ходили в нашу церковь.

– И водили туда наших детей, – добавил герцог. – Я молился о том, чтобы ты согласилась на это. Ты же понимаешь, моя любовь, что это сделает наш дом еще прекраснее.

Они пошли через сад к воротам, где герцог еще раз поцеловал Ленсию долгим страстным поцелуем. Потом, словно уже уладив все формальности, они рука об руку вернулись в замок.

Только когда Ленсия осталась одна и легла спать, она смогла множество раз возблагодарить небеса:

– Благодарю Тебя, Господи… за то, что Ты поспал мне его.

Герцог уехал рано утром, и Ленсия начала отбирать одежду, которую хотела взять с собою в Лондон. У нее было очень мало новых платьев и ни одно из них не подходило для венчания. Конечно, вряд ли кто‑нибудь будет присутствовать при этом таинстве, однако она хотела быть красивой для герцога. Она мечтала, что муж будет бережно хранить воспоминание об их свадьбе, какой бы скромной она ни была.

Когда Ленсия рассказала о своих планах Алисе, сестра пришла в восторг – особенно после того, как узнала, что скоро снова увидит Пьера.

– Сдержи свою радость, когда будешь уезжать, – предупредила Ленсия, – не то мачеха может заподозрить неладное. Вряд ли перспектива посетить зубного врача может заставить глаза так блестеть.

– Я люблю его. Ленсия! – воскликнула Алиса. – А если он тоже любит меня… о, что может быть прекраснее!

Граф предложил было сопровождать дочерей, однако мачеха быстро расставила все по местам. Она намеревается отправиться в Эрмеронский дом на следующей неделе, а девочки в это время должны будут оставаться в замке. Уезжать же всем сразу да еще в конце недели бессмысленно.

– Тогда придется отложить все еще на неделю, – ответил граф. – Герцог сказал мне, что его племянник, виконт Бетюн, очень хочет увидеть моих лошадей. Я предложил, чтобы он приехал в следующую субботу и погостил у нас с неделю.

– Виконт Бетюн? – заинтересовалась графиня. – Я бы хотела познакомиться с ним. Он наверняка очень приятный молодой человек.

– Да, он очень хорошо воспитан, – произнес граф. – А когда он уедет, дорогая, мы съездим в Лондон и откроем дом, если ты пожелаешь.

– Я дам несколько приемов, – заявила графиня, и ее муж согласился. Однако Ленсия заметила ее тяжелый взгляд, брошенный на сестер и явно означавший, что девушки на этих приемах присутствовать не будут.

«К счастью, – подумала Ленсия, – она не знает, что в это время у меня будет собственный прекрасный праздник».

Она прекрасно понимала, что ее мачеха будет ревновать и придет в ярость, узнав о свадьбе падчерицы. Кроме того, она будет чувствовать себя обманутой, потому что не сможет присутствовать на пышной свадьбе. Ведь даже не будучи невестой, она могла стать хотя бы хозяйкой на приеме по этому случаю.

«Валери прав, в пышной свадьбе нет нужды», – сказала себе Ленсия, углубляясь в сборы. Она решила взять с собой несколько симпатичных ночных рубашек, принадлежавших еще ее матери, и отделанное кружевами шифоновое неглиже, которое, как она надеялась, покажется герцогу очаровательным. Брать с собой платья она не стала, сделав исключение лишь для того, которое надевала, обедая в замке герцога. Остальные могли только состарить ее. Впрочем, по этому поводу у Ленсии уже был план, который она твердо намеревалась осуществить.

Ленсия с Алисой выехали в Лондон рано утром в четверг. Вместе с ними поехала одна из пожилых горничных, которую отец послал присмотреть за девушками. Па станции их ждала карета, посланная из Эрмеронского дома. Сев в нее. Ленсия приказала кучеру отправиться на Бонд‑стрит, дав ему адрес магазина, где одевалась ее матушка. Ленсия уже бывала там несколько раз.

Ленсию очень тепло приняли, едва узнав, кто она такая. Девушка сказала, что хочет купить красивое белое платье для праздничных случаев.

Однако предложенные платья были не слишком красивы и совсем не казались такими мягкими, как хотелось Ленсии.

Продавщица принесла платье из белого шифона, и Ленсия поняла, что это именно то, что ей нужно, – вот только лиф платья несколько смущал ее. Впрочем, женщина тут же пообещала, что к вечеру у платья будет закрытый воротник и длинные рукава, и Ленсия решила, что именно в таком свадебном наряде ей и хочется показаться герцогу. Оно так мягко облегало ее фигуру и так красиво струилось, что девушка надеялась походить на богиню, как однажды назвал ее жених. Кроме этого платья она отобрала еще два попроще, бледных тонов, думая, что в них она похожа на цветок.

Ленсия знала, что из‑за тайны, окружавшей ее свадьбу, она не сможет надеть ни вуаль, ни тиару. Однако она нашла совсем небольшую шляпку, украшенную цветами и отделанную прозрачным материалом, который словно светился вокруг лица девушки.

– В этом наряде ты великолепна, – шепнула Алиса, и Ленсия понадеялась, что сестра права.

Они приехали в Эрмеронский дом уже за пять часов. К этому времени слуги успели поволноваться.

– Мы ездили за покупками, – объяснила им Ленсия.

– Мы боялись, что с вами что‑то случилось. – сказал дворецкий.

– Нет‑нет, все в порядке, – ответила девушка.

Сестры вместе поужинали и отправились спать.

Ленсия была так возбуждена, что долго не могла уснуть. Она думала о том, как сердит будет отец, получив от нее письмо, однако в то же время понимала, что поступает правильно. Как верно заметила Алиса, без матушки их дом не был домом, а значит, отцу будет гораздо лучше, если девушки перестанут раздражать мачеху своим присутствием.

Утро было солнечным. Ленсия встала пораньше, чтобы успеть принарядиться к приезду герцога.

В одиннадцать часов Аписа вбежала в комнату сестры и сообщила, что приехали гости.

Ленсия спустилась вниз, немного волнуясь, понимая, что сейчас переходит из старого мира в новый, едва ли знакомый ей доселе.

Но сейчас для нее был важен только герцог. Он прекрасно смотрелся в корректном вечернем костюме французского покроя. На груди пиджака у него была лента с наградами, а у воротника блестел бриллиантовый крест.

– Ты прекрасно выглядишь! – заметила восхищенно Ленсия. Герцог улыбнулся.

– А ты, дорогая моя, выглядишь в точности так, как я хотел.

Он поцеловал ей руку и повел к ожидавшей их закрытой карете. Позади нее стояла еще одна, для Пьера с Алисой. Эти двое говорили очень мало, но по выражению их лиц Ленсия, поняла, как они были влюблены друг в друга. Это довершило ее счастье, потому что Ленсия побоялась бы оставить несчастную Алису одну, без поддержки сестры.

Когда карета тронулась, герцог произнес:

– Это самый великолепный день в моей жизни, дорогая. Пас повенчает кардинал Воган, глава англиканской церкви.

– А где мы обвенчаемся? – спросила Ленсия.

– В его личной часовне в Вестминстерском доме архиепископа.

– Звучит великолепно, – заметила Ленсия.

– Так оно и есть, – согласился герцог. – Кардинал был очень мил, и, когда я попросил священника, чтобы тот обвенчал нас, он сказал, что сделает это лично.

Герцог усмехнулся и добавил:

– После этого, любовь моя, никто уже не сможет отрицать того, что мы муж и жена. Ленсия сжала его руку.

– Ты уверен, что не хочешь отказаться от свадьбы, пока есть время?

– Я лучше отвечу на этот вопрос сегодня ночью, – ответил герцог. – Сейчас я думаю только о том, как люблю тебя и как мне повезло встретить тебя после таких долгих поисков.

Ленсия поняла, что он думает о цветах, брошенных им на обочине, и мягко сказала:

– Я люблю… люблю всем сердцем и душой… и не смогу уже любить сильнее.

– Это тебе только кажется, – сказал герцог. – Обещаю тебе, дорогая, что наша любовь будет расти изо дня в день и из ночи в ночь.

Венчание состоялось в очень красивой часовне, полной цветов. Кардинал оказался высоким красивым мужчиной, каждое слово которого звучало как благословение. Пьер был шафером, а Аписа – подружкой невесты. Кроме них, в часовне было только двое служек и алтарников.

Когда Ленсия и герцог преклонили колени, кардинал благословил их, и девушке почудилось, будто над ними запели ангелы. Ей казалось, что их окутывает свет, который может исходить только с небес.

У часовни, где ожидала закрытая карета, Ленсия поцеловала на прощание сестру и Пьера. Сев в карету, она спросила мужа:

– Куда мы едем?

– У Вестминстерского моста, совсем рядом, меня ожидает моя яхта, – ответил он.

Через несколько минут они были на месте. Ленсия увидела большую красивую яхту. Их доставили на борт. Капитан поздравил молодую чету, и герцог приказал немедленно сниматься с якоря и идти по Темзе к морю.

В прекрасном бледно‑зеленом салоне их ждал обед.

– Я никогда не думала о том, чтобы бежать на яхте, – заметила Ленсия.

– Разве это не самый лучший способ – скрыться от мира в море, где никто не сможет найти нас? – спросил герцог.

– А куда мы плывем? – в свою очередь спросила Ленсия.

– В места, где ты никогда не бывала, и которые я хочу тебе показать, – ответил герцог и тихо добавил:

– А еще в наш собственный рай.

Ленсия улыбнулась ему и сняла шляпку.

Они ели вкуснейшие блюда, приготовленные поваром‑французом, но Ленсия не могла думать ни о ком и ни о чем, кроме собственного мужа, сидевшего напротив нее.

Он же смотрел на нее глазами, ясно говорившими о том, как он любит ее.

После обеда, когда яхта неторопливо и плавно двигалась по реке, герцог сказал:

– А теперь, моя дорогая, мы должны следовать французским обычаям, которые впредь будут очень важны для нас, а один из них – в особенности.

– Какой? – с легким волнением спросила Ленсия.

– Сиеста, дорогая моя. Это то, в чем мы нуждаемся, и то, что мы сейчас и получим.

Он повел ее вниз, в большую спальню, наполненную ароматными цветами. Ленсии показалось, что она вошла в беседку. Она радостно спросила:

– Неужели ты сделал это для меня?

– Это всего одна из многих вещей, которые я хочу сделать для тебя, драгоценная моя, – ответил ей герцог. – Но я надеюсь, ты заметила, что эти цветы так же белы и невинны, как ты.

Ленсия вспыхнула от смущения. Герцог вышел, чтобы снять награды.

Ленсия понимала, чего он ждет, и быстро разделась. Она скользнула на большую кровать, задрапированную точно так же, как кровать в замке. Каюта, напротив, была маленькой, но цветы придавали ей какой‑то неземной вид. Ленсии начинало казаться, что все происходящее снится ей.

«А что, если я проснусь, и все это исчезнет?»– спросила она себя.

В этот момент вошел герцог, и девушка порывисто протянула к нему руки.

– Я боялась, что это… может оказаться сном, – сказала Ленсия, – но… ты здесь, значит… я не сплю.

– Если ты спишь, то и я тоже, – глубоким голосом ответил герцог, садясь на край постели и глядя на Ленсию.

– Как можешь ты быть такой красивой? – спросил он. – Разве может такая совершенная красота быть моей?

Ленсия вытянула руку и дотронулась до него, чувствуя от этого прикосновения некоторое волнение.

– Я так боюсь, – прошептала она, – боюсь, что… разочарую тебя.

– Этого не может быть, – ответил герцог. – В тебе есть все то, что я искал и уже не надеялся найти. Теперь ты моя, и никто уже не сможет отнять тебя у меня.

– А ты научишь меня… любить тебя так… как ты хочешь, чтобы я тебя любила? – застенчиво спросила Ленсия.

– Можешь быть уверена в этом, – ответил герцог. – Это будет самое великолепное занятие из всех.

Он лег рядом с ней и обнял ее. Ленсия почувствовала, словно солнечный луч пронзает ее насквозь, и поняла, что это было чудо их любви. В этот миг они в самом деле принадлежали друг другу.

Герцог начал целовать ее, вначале очень нежно, как драгоценность. Ленсия чувствовала, что таинство венчания все еще осталось с ней.

Затем поцелуи стали более властными, и она почувствовала, что солнечный луч превратился в пламя. Это пламя поднималось все выше и выше, пока восторг не стал почти невыносимым.

Герцог овладел ею, и им обоим показалось, что они вознеслись в небо, касаются звезд и держат их в руках.

Они были в раю, созданном для любящих. Теперь он принадлежал им навеки.