Romanko Musulmanskie legionyi vo Vtoroy mirovoy voyne 172465

Олег Валентинович Романько

Мусульманские легионы во Второй мировой войне


Военно-историческая библиотека


Аннотация


В исторической литературе тема использования мусульманских легионов в Третьем рейхе практически не получила освещения. Мусульманские восточные формирования, являясь полноценными боевыми частями, представляли особую категорию среди иностранных легионов, что было связано с политическими, религиозными и идеологическими фактами и причинами их создания. В германских вооруженных силах проходили службу арабские, индийские и балканские добровольцы, а также мусульмане — граждане СССР. Среди советских мусульман были добровольцы из Средней Азии и Казахстана, Закавказья и Среднего Кавказа, Поволжья и Крыма. Книга будет интересна как специалистам, так и любителям военной истории.


Романько Олег Валентинович

Мусульманские легионы во Второй мировой войне


Предисловие


В своем исследовании «Мусульманские легионы во Второй мировой войне» О.В. Романько проделал превосходную работу.

Тема иностранных добровольческих формирований в составе германского вермахта в годы Второй мировой войны является очень сложной. Любая дискуссия по этому поводу порождает многочисленные и взаимоисключающие версии. Однако большинство авторов подходят к мусульманским добровольческим формированиям с чисто военной точки зрения, т. е. задаются вопросом: какой вклад в общие военные усилия Германии внесли эти части? В своих выводах они неизменно приходят к тому, что участие данных частей в боевых действиях было настолько незначительным, что затраченные на их создание ресурсы пропали даром и только истощили общий военный потенциал Германии. Это непозволительное упрощение вопроса. Конечно, нельзя не отметить, что иностранные добровольческие формирования в целом очень плохо сражались против регулярных советских войск. Однако перед тем, как они столкнулись с Красной Армией, их присутствие на Балканах позволяло Третьему рейху контролировать значительную часть этого региона и высвобождало другие воинские части государств «Оси» (прежде всего немецкие) для их использования на Восточном фронте. Большинство авторов не замечают этого факта.

Г-н Романько, напротив, рассматривает проблему иностранных добровольческих формирований многогранно и с реалистических позиций и видит их создание и использование как часть политической войны. Он анализирует и исследует политические, религиозные, идеологические и этнические мотивы как факторы, которые могут быть приняты во внимание при обсуждении вопроса о мусульманских частях. Он также дает нам наиболее всеобъемлющее и научное видение проблем создания, организации, подготовки и боевого применения мусульманских добровольческих формирований, чем все те исследования, которые были до этого написаны (по крайней мере на английском или немецком языках). Кроме того, он анализирует использование пропаганды, направленной на мусульман в различных регионах, и ее влияние на создание, подготовку и боевой дух мусульманских формирований. Он исследует, каким образом нацисты использовали старинную религиозную и этническую вражду в различных регионах Балканского полуострова, чтобы успешно применять принцип «разделяй и властвуй» среди его народов.

Использование немцами того, что г-н Романько называет «исламской политикой», было отчасти успешным. Арабские государства Среднего Востока являются практически единственным местом в сегодняшнем мире, где Гитлер до сих пор популярен.

Хотелось бы отметить также, что г-н Романько использовал до сих пор не опубликованные источники. Это дает нам возможность комплексно и более точно взглянуть на проблему мусульманских добровольческих формирований. Его исследование является замечательным и оригинальным вкладом в историографию Второй мировой войны.

Самуэль В. Митчем, д-р философии,

Монро, Луизиана, США,

10 августа 2001 г.



Введение


Светлой памяти выдающегося историка и замечательного человека Иоахима Хоффманна посвящается


Вторая мировая война (1939–1945) является одной из самых трагических страниц истории минувшего тысячелетия. И хотя она окончилась более полувека назад, многие проблемы, порожденные ею, человечество не может разрешить и по сей день.

Долгое время считалось, что история Второй мировой войны изучена у нас достаточно хорошо и в ней не может быть никаких «белых пятен». Однако многие вопросы оказались сложнее, чем это представлялось официальной историографией.

Едва ли не самым сложным и противоречивым в истории Второй мировой войны является вопрос сотрудничества с врагом граждан оккупированных Германией государств и как одна из форм этого сотрудничества — их служба в составе иностранных добровольческих формирований германских вооруженных сил. Но это только одна сторона проблемы.

Другая ее сторона — недостаточная изученность в отечественной историографии такого вопроса, как национальная политика гитлеровской Германии на оккупированных ею территориях. Единственным в данном случае непреложным фактом является то, что эта национальная политика не была одномерной, а в зависимости от той или иной политической конъюнктуры сильно дифференцировалась.

Составной частью немецкой национальной политики, которую в большей степени можно объяснить дифференцированностью подобного подхода, было стремление нацистского военно-политического руководства привлечь на свою сторону мусульманские народы, разыграть так называемую мусульманскую карту. Важным же аспектом этой политики, ее логическим продолжением в условиях войны стали создание и деятельность мусульманских формирований в системе германских вооруженных сил.

Таким образом, процесс создания и использования иностранных добровольческих формирований в германских вооруженных силах вообще и мусульманских формирований в частности даже в условиях войны не был чисто военным вопросом. Из-за своей политической сущности он нес большую идеологическую и пропагандистскую нагрузку, что явилось причиной как его замалчивания в бывшем СССР и странах социалистического лагеря, так и негативного к нему отношения во многих странах Западной Европы и Америки.

Поскольку определяющей чертой процесса создания и использования мусульманских формирований была его тесная связь с национальным вопросом, в современных сложных социально-политических условиях он приобрел неожиданную актуальность. События на Балканах, Ближнем Востоке и в некоторых республиках бывшего СССР — яркое подтверждение того, как на основе недостаточной изученности этого процесса и его послевоенных последствий (например, депортация некоторых народов в связи с их обвинением в массовом сотрудничестве с Германией в период войны) может разгореться межнациональный конфликт.

Таким образом, всестороннее изучение вопроса о создании и деятельности мусульманских формирований, научный, а не идеологический и пропагандистский подход к нему является сегодня, на наш взгляд, как никогда, актуальным, в том числе для России и Украины.

Цель данного исследования состоит в научном обосновании концепции того, что мусульманские формирования являлись самостоятельной категорией германских вооруженных сил, и в связи с этим в осмыслении их роли во Второй мировой войне не только с политической, но и с военной стороны. Поэтому в исследовании были поставлены следующие задачи:

— выяснить место мурульманских формирований в системе иностранных добровольческих формирований германских вооруженных сил, их политический и военный статус;

— определить политические и военные причины и условия, которые привели к созданию в системе иностранных добровольческих формирований такой категории, как мусульманские формирования;

— проанализировать и сравнить особенности системы организации и подготовки мусульманских формирований перед их отправкой на фронт, а также системы боевого применения мусульманских формирований и те принципы, которые были положены в ее основу;

— рассмотреть вопрос о том, какое место в подготовке мусульманских формирований занимал ислам;

— сравнить численность личного состава мусульманских формирований как внутри этой категории, так и с численностью личного состава иностранных добровольческих формирований и германских вооруженных сил.

Автор выражает глубокую признательность всем тем, кто любезно согласился предоставить свои документальные материалы для подготовки данной работы. Это историки, занимающиеся сходной проблематикой, и работники архивов: К.М. Александров (С.-Петербург, Россия), X. Гутерман (Миддельбург, Нидерланды), М. Доб-рич (Виндзор, Канада), доктор философии МЛ. Лукшат (Потсдам, ФРГ), К. Микулан (Чаковец, Хорватия), доктор философии С. Митчем (Монро, Луизиана, США), А. Муньос (Нью-Йорк, США), доктор философии Д. Нэйф-цигер (Уэст-Честер, Огайо, США), Ф. Сейферт-Берендт (Берлин, ФРГ), Н. Томас (Лондон, Великобритания), доктор философии И. Хоффманн (Эбринген, ФРГ), П.Ш. Чхар-тишвили (Москва, Россия) и Ф. Эрдманн (Фрейбург, ФРГ). Особую благодарность автор выражает работникам Государственного архива Автономной Республики Крым, которые, работая в условиях, несомненно, отличающихся от условий работы их зарубежных коллег, тем не менее профессионально помогают исследователям.


Глава 1



Причины создания и статус мусульманских добровольческих формирований в германских вооруженных силах. Иностранные добровольческие формирования в германских вооруженных силах


В истории Второй мировой войны проблема использования иностранных граждан в составе германских вооруженных сил является на сегодняшний день одной из наиболее сложных и запутанных. Следует сказать, что эта проблема не однозначна, а содержит многочисленные аспекты, связанные с выяснением самого понятия «иностранные добровольческие формирования», их классификацией в зависимости от времени создания и функционального назначения, установлением численности иностранных граждан, служивших в рядах германских вооруженных сил, и, наконец, их национальным составом.

Что касается понятия «иностранные добровольческие формирования в германских вооруженных силах», то на данный момент наиболее точным с исторической и военной точек зрения и лишенным какой-либо идеологической подоплеки является определение, данное бывшим начальником организационного отдела Генштаба германских сухопутных сил подполковником В. Мюллером-Гиллебрандом: «Иностранные добровольческие формирования — это формирования из иностранных граждан и военнослужащих, объединенных в рамках германских сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил и войск СС, либо в виде отдельных войсковых формирований, в большинстве имевших немецкий кадровый состав, либо включенных единичным порядком в части немецкой действующей армии, авиации и флота».1

Следует добавить, что, помимо вышеуказанных родов войск германских вооруженных сил, иностранные добровольческие формирования существовали также в военизированных частях германской полиции, которая к 1945 г. фактически вошла в состав войск СС.

Сам процесс создания и использования иностранных добровольческих формирований был обусловлен целым комплексом причин, в котором можно выделить две стороны: политическую и военную. Политическая носила ярко выраженный пропагандистский характер, связанный со стремлением немецкого руководства показать всему миру и своему народу, что дело Германии правое, так как на ее стороне сражаются добровольцы из всех стран Европы и даже Азии.

Военная сторона этого процесса была обусловлена необходимостью восполнить потери в живой силе как во фронтовых частях, так и в частях по поддержанию порядка в тыловых районах действующих армии.

Нельзя не отметить, что процесс создания и использования иностранных добровольческих формирований имел двусторонний характер, поскольку активной стороной в нем выступали не только немецкие военно-политические органы. У тех, кто с разной степенью добровольности вступал в эти формирования, также имелись на то свои причины. Современный испанский исследователь К. Кабальеро-Юрадо видит наиболее побудительную из них в антикоммунизме и затем в национализме, т. е. в субъективном представлении той или иной национальной группы добровольцев о месте их народа в системе будущего немецкого «мирового порядка».

И если первая причина была «побудительной» для добровольцев из стран Западной, Северо-Западной и Центральной Европы, население которых имело в основном однородный национальный состав, то для добровольцев из Юго-Восточной Европы, СССР, а также арабов и индийцев этой причиной был именно национализм или его интерпретация в религиозном духе (в первую очередь для католиков и мусульман).

В связи с этим можно выделить три этапа привлечения и участия иностранных добровольцев на стороне Германии:

1) с осени 1940 г. в войска СС стали зачислять представителей «нордических» народов — датчан, норвежцев, фламандцев и голландцев;

2) с июня 1941 г. сухопутными силами, авиацией и флотом, а позже и войсками СС создаются формирования из западноевропейских («ненордических») и балканских народов под лозунгом «крестового похода против большевизма»;

3) с осени 1941 г. под лозунгом «борьбы с большевизмом» из военнопленных Красной Армии и местного населения оккупированных советских территорий формируются так называемые восточные войска (Osttruppen). Их создание проходило под эгидой сухопутных сил, авиации, флота и полиции. Только намного позже к этому процессу присоединилось руководство СС.

Классификация иностранных добровольческих формирований по времени начала, их создания и использования является несколько абстрактной и отражает только политическую сторону данного процесса. Военную же его сторону представляет их классификация по функциональному назначению.

В нормативных документах германского военного командования и полицейского руководства по использованию «местных вспомогательных сил» все контингента иностранных добровольцев четко различались в соответствии с их функциональным назначением. Таким образом, выделялись следующие категории иностранных добровольческих формирований:

— добровольцы вспомогательной службы, или «хиви» («Hiwi»);

— вспомогательная полиция по поддержанию порядка в тыловых районах (Hilfspolizei). В зависимости от того, какой инстанции — военной или гражданской — она подчинялась, ее принято подразделять на:

а) вспомогательную полицию в тыловых районах действующих армий (Sicherungsverbdnde) или групп армий (Schutzmannschaften) и

б) вспомогательную полицию порядка (Schut&nannschaftt der Ordnungspolizei, или «Schuma») в районах деятельности гражданской оккупационной администрации;

— боевые части иностранных добровольческих формирований.

Что касается первой категории — «хиви», то это были лица, завербованные командованием немецких частей и соединений, стремившихся таким образом покрыть недостаток в живой силе. Первоначально они использовались в тыловых службах в качестве шоферов, конюхов, рабочих по кухне, разнорабочих, а в боевых подразделениях — в качестве подносчиков патронов, связных и саперов. Со временем они стали участвовать и в боевых операциях наравне с немецкими солдатами.

Появление этой категории добровольцев было связано с началом советско-германской войны и обусловлено теми потерями, которые несли немецкие войска на Восточном фронте. Поэтому уже к концу 1942 г. «хиви» составляли значительную часть действовавших на этом фронте немецких дивизий.

Со временем, после сокращения количества советских военнопленных основного контингента для пополнения рядов «хиви», немецкое командование стало привлекать для данных целей граждан государств Восточной (поляков, словаков, чехов) и Юго-Восточной Европы (словенцев, сербов, хорватов и греков). Однако их количество так и не смогло достигнуть численности «хиви» из числа граждан СССР.

Следует сказать, что численность «хиви» постоянно увеличивалась при фактическом уменьшении штатов немецкой пехотной дивизии. Так, штаты пехотной дивизии, установленные со 2 октября 1943 г., предусматривали наличие 2005 добровольцев на 10 708 человек немецкого персонала (для сравнения: на 22 июня 1941 г. в пехотной дивизии полагалось иметь 15 859 человек и только немцев), что составляло около 15 % от ее общей численности. В танковых и моторизованных дивизиях численность «хиви» должна была составлять соответственно 970 и 776 человек, что тоже равнялось 15 %.

Помимо сухопутных войск вермахта, «хиви» использовались и в других видах вооруженных сил: ВВС — в качестве технического и вспомогательного персонала и ВМС — в частях берегового обслуживания, зенитной и береговой артиллерии.

Всего же на февраль 1945 г. эта категория иностранных добровольцев насчитывала около 735–750 тыс. человек и включала (см. табл. 1):

— граждан стран Западной и Северо-Западной Европы — около 55 тыс. человек;

— граждан стран Восточной и Юго-Восточной Европы — около 20–25 тыс. человек;

советских граждан — 665–675 тыс. человек.

Появление второй категории добровольческих формирований вспомогательной полиции — было связано с попыткой немецкого командования и оккупационных властей разрешить проблему нехватки охранных частей как в непосредственной близости от районов боевых действий, так и на оккупированных территориях, находившихся в глубоком тылу, но имевших сильное партизанское движение. То есть части вспомогательной полиции создавались в целях поддержания порядка на оккупированных территориях. Наиболее характерным создание подобного рода добровольческих формирований было для оккупированных территорий СССР и на Балканах. В оккупированных же немцами странах Западной и Северо-Западной Европы их практически не было.

В оккупированных районах СССР, находившихся под управлением военной администрации, в основу создания вспомогательной полиции был положен военно-территориальный принцип. Так, в тыловых районах группы армий «Север» они именовались «местные боевые соединения» (Einwohnerkampfverbdnde), в группе армий «Центр» — «служба порядка» (Ordnungsdienst), а в группе армий «Юг» — «вспомогательные охранные части» (Hilfswachmannschaften).

В ноябре 1941 г. все «местные полицейские вспомогательные силы» в зоне действия гражданской администрации были организованы в части «вспомогательной полиции порядка». Цели и задачи их создания и использования ничем не отличались от целей и задач предыдущих формирований, кроме того, что в данном случае они подчинялись не военным, а полицейским властям. В зависимости от их назначения принято выделять следующие категории «вспомогательной полиции порядка»:

— полиция в городах и сельской местности (Schutz-mannschaft-Einzeldienst);

— отряды самообороны или «самоохраны» (Selbst-Schutz);

— батальоны для борьбы с партизанами (Schutztnann-schaft-Bataillone);

— вспомогательная пожарная полиция (Feuerschutz-mannschaft);

— резервная полиция для охранных целей (Hilfsschutz-mannschaft).

На территориях же оккупированных немцами балканских государств в основу создания этой категории добровольческих формирований был положен национально-региональный принцип. Другим их отличием от вспомогательной полиции на территории СССР было то, что обычно они находились в формальном подчинении местных марионеточных «правительств». Так, были созданы Сербская государственная стража, Сербский добровольческий корпус, Словенский Домобран (внутренняя охрана), Черногорский добровольческий корпус, Мусульманская милиция, греческие охранные батальоны и ряд других.

Всего же к концу войны эта категория иностранных добровольцев составляла около 560–580 тыс. человек и включала (см. табл. 1):

— граждан балканских государств — 170–180 тыс. человек;

— советских граждан — 390–400 тыс. человек. Последней категорией являлись боевые части иностранных добровольческих формирований. Это были либо отдельные соединения (дивизии и корпуса, что было крайне редко), либо полки и подразделения (батальоны, роты, взводы) в составе геоманских сухопутных сил, ВВС, ВМС и войск СС. Они создавались с целью их применения на фронте, однако зачастую могли использоваться и как формирования предыдущих категорий, главным образом в качестве вспомогательной полиции.

К концу войны в них проходили службу 660–665 тыс. человек (см. табл. 1):

— граждане стран Западной и Северо-Западной Европы — около 140 тыс. человек;

— граждане государств Восточной и Юго-Восточной Европы — около 95 тыс. человек;

— советские граждане — 470–475 тыс. человек;

— арабы и индийцы — 8 тыс. человек.

Такое разделение иностранных добровольческих формирований на категории по их функциональному назначению не было чем-то установленным раз и навсегда. На практике многие формирования зачастую меняли свой «профиль»: например, переходили из полицейских в боевые и наоборот. Обычно это происходило вследствие изменений обстановки на фронтах, когда тыловые районы становились прифронтовыми, и поэтому полицейские части реорганизовывались в боевые.

В процессе создания и использования иностранных добровольческих формирований, а также в изменении их функционального назначения большую роль играла конкретная руководящая инстанция, которой было подчинено то или иное формирование.

Собственно германские вооруженные силы состояли из вермахта, в который входили сухопутные силы, Люфтваффе (ВВС) и Кригсмарине (ВМС), а также войск СС, к которым следует отнести и силы германской военизированной полиции. Однако, несмотря на общее название, это были две совершенно самостоятельные организации, с собственным руководством и со своими традициями, обусловленными историей военного и политического развития Германии в период после Первой мировой войны. Единственным, что их объединяло, была личность А. Гитлера, который одновременно являлся Верховным фюрером штурмовых отрядов (СА) — с августа 1930 г. и Верховным главнокомандующим вермахта — с 4 февраля 1938 г.

Поскольку каждый из видов германских вооруженных сил имел собственные иностранные добровольческие формирования, то в структуре их управления имелись также специальные органы для их организации, использования и руководства ими.

Вермахт (прилож. 2, рис. 1). Главным органом управления вооруженными силами Германии было созданное 4 февраля 1938 г. на базе Военного министерства Верховное командование вермахта (ОКБ). После начала Второй мировой войны в сферу компетенции ОКВ, помимо общего руководства германскими вооруженными силами, был также передан ряд театров военных действий: Скандинавия, Северная Африка, Балканы, Запад и Италия. Подчиняясь непосредственно Гитлеру, ОКВ осуществляло руководство войсками на подведомственных ему театрах военных действий через Штаб оперативного руководства, который возглавлял генерал-полковник А. Йодль (1938–1945). Помимо германских частей и соединений, ОКВ через свои органы на местах участвовало в организации и руководстве иностранными добровольческими формированиями на вверенных ему фронтах.

В состав ОКВ организационно входило Управление разведки и контрразведки, более известное как абвер. Его вторым отделом (им руководил генерал-майор Э. фон Лахузен2 — 1939–1943), отвечавшим за диверсии и саботаж в тылу противника, также был создан ряд иностранных добровольческих формирований, имевших специфический разведывательно-диверсионный характер.

Главным органом управления сухопутными войсками, а после нападения Германии на СССР и всеми сухопутными войсками на Восточном фронте, было Верховное командование сухопутных сил (ОКХ). Организационно в него входил Генеральный штаб сухопутных войск, в составе которого имелась группа генерал-инспекторов родов войск. 16 декабря 1942 г. при этой группе было создано Управление генерал-инспектора восточных войск (General der Osttruppen). Его начальником был назначен командир 23-й пехотной дивизии вермахта генерал-майор Г. Гельмих. Это управление должно было упорядочить процесс создания и использования добровольческих формирований из граждан СССР. В его задачи входило обучение новых подразделений: пехотных, инженерных, строительных батальонов, конных эскадронов и артиллерийских дивизионов. Однако оно не имело права вмешиваться в тактическое руководство добровольческими формированиями. В целях руководства процессом организации и подготовки добровольческих формирований на местах при каждом штабе группы армий создавался отдел генерал-инспектора восточных войск, подчиненный своему управлению только административно.

В 1943 г. генерал Гельмих был заменен генералом-от-кавалерии Э. Кестрингом. А уже 1 января 1944 г. эта инстанция была переименована в Управление генерал-инспектора добровольческих формирований (General der Freiwilligen — Verbande).

Формированиями вспомогательной полиции, которые находились под контролем военной администрации на оккупированных территориях, руководила другая инстанция, также входившая в состав ОКХ, — Управление начальника вооружений сухопутных войск и главнокомандующего армией резерва, который одновременно являлся и начальником тыла. С 1939 по 1944 г. этим управлением руководил генерал-полковник Ф. Фромм. Как начальнику тыла, ему непосредственно подчинялись командующие тыловыми районами групп армий и коменданты армейских тыловых районов, в подчинении у которых находилась указанная категория добровольческих формирований.

Что касается иностранных добровольческих формирований, находившихся в структуре ВВС или ВМФ, то ими руководили: Верховное командование Люфтваффе (ОКЛ) и Верховное командование Кригсмарине (ОКМ).

Войска СС (прилож. 2, рис. 2). С 17 июня 1936 г. рейхсфюрером СС и шефом германской полиции являлся Г. Гиммлер. Под его руководством до этого две самостоятельные организации были объединены в Корпус охраны государства. С 1934 г. в системе СС стали создаваться военизированные «части усиления», которые 1 июня 1940 г. были преобразованы в войска СС.

Набором, подготовкой бойцов войск СС и руководством ими (в том числе и иностранными добровольцами в их составе) занимались следующие инстанции. Центральным ведомством всей организации СС было ее Главное управление, В его системе имелись: управление «Б», занимавшееся пополнением войск СС и регистрацией их членов, и управление «Ц», отвечавшие за их подготовку. С 1941 по 1945 г. руководителем этой инстанции был СС-обергруппенфюрер Г. Бергер.

Главное оперативное управление являлось центральной штаб-квартирой организации СС и осуществляло оперативный контроль над войсками СС. В его системе находились: управление «А», занимавшееся организацией и снабжением войск СС; управление «Б», отвечавшее за обучение командного состава войск СС; управление «Ц» — инспекция войск СС — орган, контролировавший работу предыдущих. С 1942 по 1945 г. руководителем этой инстанции был СС-обергруппенфюрер Г. Юттнер.

Полиция (прилож. 2, рис. 3). Как шефу германской полиции, Гиммлеру также подчинялось Главное управление полиции порядка, (возглавлявшиеся СС-оберстгруппенфю-рером и генералом-полковником полиции К. Далюге, 1936–1945). Это управление руководило всеми формированиями полиции порядка и частями войск СС, которые находились на территории, подконтрольной гражданской оккупационной администрации. На местах это руководство осуществлялось через фюреров СС и полиции.

«Оценивая немецкую политику относительно… народов Европы, — пишет американский историк Т. Гунчак, — можно сделать вывод о том, что единой политики не существовало… Напрашивается мысль, что нацистская Германия не была монолитом. В то время как Гитлер и его гигантская политическая машина преследовали свои расистские цели, армия использовала все, что считала необходимым».3

Учитывая сказанное, можно сделать вывод, что процесс создания и использования иностранных добровольческих формирований не был одномерным явлением. Происходили изменения, которые оказывали на него существенное влияние. Эти изменения зависели от:

— предвоенных планов нацистского политического руководства относительно будущего положения того или иного народа в системе «нового порядка»;

— эволюции в германской внешней, национальной и оккупационной политике, которые находились в прямой зависимости от положения на фронтах войны;

— взаимоотношений и противоречий между немецкими партийными органами, командованием вермахта и аппаратом СС.

В связи с влиянием данных компонентов в процессе создания и использования иностранных добровольческих формирований можно выделить два этапа. Важной вехой, т. е. тем периодом, во время которого прямо или косвенно были приняты решения, повлекшие изменения в этом процессе, следует назвать события, происходившие с осени 1942 по осень 1943 г. Это прежде всего: Сталинградская битва (сентябрь 1942 — февраль 1943 г.), разгром немцев в Северной Африке (май 1943 г.) и капитуляция Италии (сентябрь 1943 г.). Каждое из этих событий явилось поворотным моментом соответственно в немецкой «восточной», ближневосточной и балканской политике, а также повлияло на процесс создания и использования добровольческих формирований из народов данных регионов.

На первом этапе создания иностранных добровольческих формирований политико-пропагандистские цели явно превалировали над военными. Это, по сути, и было самым главным.

На втором этапе происходит если и не усиление роли военной стороны этого процесса, то, во всяком случае, ее уравнение в значении со стороной политической. Для этого этапа характерны следующие основные изменения.

Уже в самом начале 1943 г. была предпринята попытка более широкого привлечения населения еще оккупированных государств и территорий к сотрудничеству с Германией, в том числе и к военному. При создании добровольческих формирований немцы в ряде случаев отошли от принципа добровольности в этом процессе. При поддержке местных коллаборационистских «правительств» ими были использованы различные степени призыва в воинские формирования населения оккупированных территорий. Так, в феврале — марте 1943 г. в Латвии и Эстонии был объявлен призыв на службу десяти, а в Литве шести возрастов. В начале 1944 г. то же самое произошло в Белоруссии, где был объявлен набор в Белорусскую краевую оборону (БКО). Однако эти акции зачастую не имели успеха. Например, в Литве на призывные пункты прибыло менее 20 % лиц, подлежащих освидетельствованию.

Однако эти акции никак не мешали немцам называть иностранные формирования, которые все же удавалось организовать подобным образом, добровольческими.

На этом этапе также произошли изменения в управлении и организации иностранных добровольческих формирований, связанные с изменениями в немецкой национальной политике. Прежде всего они заключались в укрупнении добровольческих формирований, которые имели однородный национальный состав. Если до 1943 г. самой крупной воинской единицей являлся полк (в крайнем случае дивизия), то сейчас начинается массовое формирование дивизий и даже корпусов из граждан стран как Западной, так и Восточной Европы. Именно в этот период были сформированы 15-й Казачий кавалерийский корпус, 162-я Тюркская пехотная дивизия, 369-я, 373-я, 392-я германо-хорватские легионерские дивизии и др.

Впоследствии, в конце 1944 — начале 1945 г. этот процесс получил свое военно-политическое развитие, и прежде всего в связи с изменениями в немецкой «восточной» политике. После провозглашения 14 ноября 1944 г. в Праге Комитета освобождения народов России (КОНР) была предпринята попытка объединить под эгидой его вооруженных сил все добровольческие формирования из граждан СССР. Однако большинство национальных лидеров отказалось пойти на такое соглашение с руководством КОНР, усмотрев в его инициативе желание русских националистов опять подчинить себе все остальные народы СССР. Вместо этого они при некоторой поддержке со стороны немцев провозгласили создание на основе «своих» «национальных» добровольческих формирований: «Национальной армии Туркестана», «Кавказской национально-освободительной армии», «Украинской национальной армии» и т. п.

Последним по времени комплексом изменений в процессе создания и использования иностранных добровольческих формирований стало усиление в нем роли руководства СС.

Во-первых, эти изменения характеризуются началом создания иностранных дивизий войск СС. Отойдя от «расового принципа» при наборе в эти войска, Гиммлер приказал принимать в них и представителей «низших рас». В результате были сформированы 22 дивизии из иностранных добровольцев: 9 — из граждан стран Западной и Северо-Западной Европы, 4 — из граждан стран Восточной и Центральной Европы, 3 — из граждан балканских государств, 6 — из граждан СССР. Кроме этого, из представителей последних были также сформированы 2 соединения дивизионного типа — Восточно-тюркское и Кавказское. Всего же к концу войны в этих дивизиях проходили службу около 340 тыс. человек (или 37 % от общего количества бойцов войск СС).

Во-вторых, 20 июля 1944 г. Гитлер после покушения на него назначил Гиммлера начальником вооружений сухопутных войск и главнокомандующим армией резерва, а уже 26 августа все иностранные части и соединения сухопутных войск были переданы под управление командования войск СС. Эта мера позволила Гиммлеру подчинить себе остальные добровольческие формирования, не находившиеся до этого под его контролем. Правда, зачастую некоторые формирования так и оставались под командованием офицеров вермахта. Все их подчинение СС заключалось в присвоении им соответствующей номенклатуры (например, 950-й индийский моторизованный полк вермахта стал Индийским добровольческим легионом войск СС). Однако все части и соединения войск СС, до этого в оперативном отношении подчинявшиеся командованию вермахта, были переданы в личное распоряжение Гиммлера.

Таким образом, с уверенностью можно сказать, что в течение Второй мировой войны в германских вооруженных силах прошли службу около 2 млн. иностранных граждан — большинство добровольно, остальные же — в результате различной степени призывных кампаний. Из — них (см. табл. 1):

— граждане государств Западной и Северо-Западной Европы — около 195 тыс. человек;

— граждане государств Восточной и Юго-Восточной Европы — около 300 тыс. человек;

— советские граждане — 1,3–1,5 млн. человек;

— арабы и индийцы — около 8-10 тыс. человек. Советские граждане и граждане балканских государств

были наиболее массовым контингентом среди иностранных добровольцев. Это связано прежде всего с особенностями предвоенного политического режима в этих государствах, их национальной политикой, и тем, как после начала Второй мировой войны этим воспользовались немцы.

Именно ошибки в национальной политике правящих режимов в СССР, на Балканах, Ближнем Востоке и в Индии послужили причиной создания мусульманских формирований в системе иностранных добровольческих формирований германских вооруженных сил.

Политические предпосылки и условия создания мусульманских добровольческих формирований в годы второй мировой войны

Классик немецкой военной мысли К. Клаузевиц писал: «Война в человеческом обществе… есть не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами».4

Это определение войны подчеркивает производное значение военных событий от политических. Этого нельзя не учитывать и при рассмотрении вопроса о создании и использовании мусульманских частей в системе иностранных добровольческих формирований.

Процесс создания и использования иностранных добровольческих формирований напрямую зависел от внешней, оккупационной и национальной политики нацистской Германии. В свою очередь изменения в германской национальной политике происходили под влиянием на нее тех или иных органов власти нацистского государства. При этом наиболее тесная зависимость прослеживается по линии «оккупационная — национальная политика». Внешняя же политика играла подчиненную роль, так как основным контингентом иностранных добровольческих формирований были граждане именно оккупированных государств и территорий.

В целом немецкая оккупационная политика зависела от следующих факторов:

— национального состава населения оккупированной территории;

— того, какие немецкие органы осуществляли оккупацию на данной территории;

— изменений на фронтах войны.

Как только изменялся один из этих факторов, изменялась и вся оккупационная система, а ее руководители должны были пересматривать свои методы. Однако следует признать, что один из этих методов всегда оставался неизменным, он зависел от первого фактора и был тесно связан с немецкой национальной политикой. Это был метод использования тех противоречий, которые возникали из-за нерешенности национального вопроса в данном государстве.

Основным принципом использования национальных противоречий как метода немецкой оккупационной политики являлось сознательное противопоставление национальных меньшинств того или иного оккупированного государства или территории государствообразующей нации (например, противопоставление некоторых народов СССР русским) или народов, недовольных своим подчиненным положением по отношению к какому-либо другому народу (например, противопоставление хорватов сербам в Югославии). Противопоставить же один народ другому можно было, наделив его какими-либо привилегиями, которых у другого народа не было. Это должно было, по мнению немецкого военно-политического руководства, обеспечить лояльность данного народа, сделать его пусть неравноправным, но все-таки союзником оккупантов. То есть склонить его к так называемому коллаборационизму, который представлял собой неоднозначное явление: он был политическим, экономическим5 и военным.

Военный коллаборационизм в данном случае — это и есть участие иностранных граждан в войне на стороне Германии в составе добровольческих формирований. Коллаборационизм военный был тесно связан и зависел от развития коллаборационизма политического, который заключался в сотрудничестве с оккупантами посредством участия в работе так называемых органов самоуправления при оккупационной администрации или в различных «национальных правительствах», «советах» и «комитетах» как на оккупированной территории, так и в самой Германии.

Процесс создания и использования иностранных добровольческих формирований, так же как и процесс проведения Германией оккупационной политики, можно разделить на два этапа, характеристика и хронология которых уже была дана выше. Соответственно каждому из них применялся и метод использования национальных противоречий. В отличие от первого второй этап характеризовался широким применением политического и военного коллаборационизма.

Таким образом, делает вывод историк из ФРГ К.Г. Пфеффер, «отношение германского правительства… к другим народам… имеет очень большое значение. Весьма распространенное убеждение, что немцы относились к другим народам, как правило, отрицательно, является неверным. В действительности же наше отношение было сильно дифференцированным».6

Именно неоднозначностью в подходе к использованию национального вопроса объясняется стремление немецкого военно-политического руководства привлечь на свою сторону народы, исповедующие ислам, использовать так называемый мусульманский фактор. Результатом же военно-политического развития этого процесса явилось создание и использование мусульманских частей в составе иностранных добровольческих формирований.

Появление «мусульманского фактора» в экспансионистских планах Германии прослеживается еще с конца XIX — начала XX в. В этот период правительство кайзера Вильгельма II попыталось использовать освободительное движение арабских и других мусульманских народов против Великобритании и Франции. Присоединение к союзу этих государств Российской империи с ее многочисленным мусульманским населением побудило Германию не ограничиваться только Ближним и Средним Востоком.

Так, в октябре 1898 г. Вильгельм II посетил Палестину и Сирию, где в Дамаске объявил себя другом турецкого султана и всех мусульман, что было с нескрываемой тревогой воспринято Англией, Францией и Россией.

Апогеем сотрудничества кайзеровской Германии с мусульманским миром в этот период стало участие Османской империи в Первой мировой войне на стороне блока Центральных держав. Следует отметить, что в это время вся антироссийская германская пропаганда шла через Стамбул, а также Иран и Афганистан.

В период после заключения между Советской Россией и Германией Брестского мира (март 1918 г.) последняя, используя центробежные тенденции в бывшей Российской империи, попыталась закрепиться в Крыму и на Кавказе регионах с многочисленным мусульманским населением. Осуществить эти планы Германии помешало поражение в Первой мировой войне.

С конца XIX в. еще одним «местом приложения» усилий Германии по проведению своей «мусульманской политики» являлись Балканы — «пороховой погреб» Европы. Имея очень выгодное геополитическое положение, этот регион всегда был особенно притягателен для великих держав. Пытаясь добиться здесь своего господства, они использовали очень мощный «детонатор», который еще с XV в. был подведен к балканскому «пороховому погребу» — этнические, а главное религиозные противоречия между православными сербами, боснийскими и албанскими мусульманами и католиками-хорватами. Кроме того, Балканы являлись для Германии как бы «мостом стратегического назначения», который должен был обеспечить ей связь с Турцией — ее союзником в надвигавшейся Первой мировой войне.

Таким образом, можно определить следующие приоритетные направления в германской «мусульманской политике». Это:

— Ближний и Средний Восток, с перспективой проникновения в Индию;

— Балканский регион;

— южные районы Российской империи (впоследствии СССР), с перспективой проникновения в Среднюю Азию.

С приходом в январе 1933 г. к власти в Германии нацистов «мусульманский фактор» в ее внешней политике получил новый, еще более сильный импульс. С началом же Второй мировой войны его использование было возведено в ранг государственной политики. Однако в вышеуказанных регионах с проживающим там мусульманским населением этот процесс протекал не одинаково. В каждом из них он имел свои особенности, которые надо учитывать при рассмотрении политических предпосылок и условий создания мусульманских формирований в германских вооруженных силах.

Ближний и Средний Восток, а также Индия со своими богатыми нефтяными месторождениями и другими природными богатствами уже с конца XIX в. являлись предметом спора между ведущими европейскими государствами: Великобританией и Францией, с одной стороны, и Германией — с другой. Придя в 1933 г. к власти, правительство национал-социалистов в ближневосточном вопросе придерживалось тех же принципов, что и кайзеровская Германия.

После же начала разработки в июле 1940 г. плана «Барбаросса», ближневосточный регион приобрел еще и военное значение как стратегический плацдарм для выхода с тыла в советское Закавказье с последующим соединением с войсками, наступавшими из европейской части СССР.

Пытаясь проникнуть в Северную Африку, на Ближний Восток и в Индию, Германия использовала старый прием — поддержку местных национально-освободительных движений в борьбе против англо-французских колонизаторов. Поэтому к 1941 г. была резко усилена идеологическая обработка населения в странах Ближнего и Среднего Востока, а также в Индии.

Одновременно немецкая агентура в этих регионах пыталась установить контакт с самыми различными враждебно настроенными к англичанам и французам группами и их лидерами, надеясь сделать их орудием своей политики. Одним из таких лидеров был великий муфтий Иерусалима Хаджи Мухаммед Амин аль-Хусейни, избранный на этот пост в 1921 г. Как пишет современный немецкий исследователь Г. Концельман, именно муфтий был тем человеком, который«…нашел слова, необходимые для того, чтобы мобилизовать мусульманское самосознание (и не только в Палестине). Ему и его сторонникам удалось создать Значительные трудности для британского управления Протекторатом (Палестиной)».7

Претендуя на роль единоличного лидера, аль-Хусейни пытался создать основу для арабского государства после ухода англичан из Палестины. Для этого в 1936 г. он организовал Высший арабский комитет (ВАК). Этот орган потребовал от англичан немедленного запрета на дальнейший въезд евреев в Палестину. Англичане ответили отказом и преследованием членов комитета. Великий муфтий, переодевшись нищим, бежал в Бейрут, а затем в Багдад.

Годы изгнания муфтий использовал для упрочнения контактов с Германией, которые были установлены им еще в 30-е гг. Так, находясь в Багдаде, 20 января 1941 г. великий муфтий написал Гитлеру письмо о решении арабов развернуть борьбу против Англии, если им будет гарантирована материальная и моральная поддержка.

8 апреля 1941 г. по поручению Гитлера ему ответил статс-секретарь МИДа Э. фон Вайцзекер. В его письме было дано согласие на финансовую и военную помощь и даже на поставку оружия, если найдутся пути его доставки.

В ночь с 29 на 30 апреля 1941 г. произошли события, показавшие, что такие пути вскоре могут быть найдены. В ответ на ввод английских войск в Ирак его премьер-министр Рашид Али аль-Гайлани начал против них военные действия, положив начало так называемой 30-дневной войне. Одновременно с разрывом отношений с Англией иракское правительство обратилось к Гитлеру с просьбой об оказании военной помощи, на первое время в виде авиации.

С целью планомерного развития деятельности по оказанию помощи Ираку (включая и военные средства) ОКБ 23 мая 1941 г. издало специальную директиву № 30 под заглавием «Средний Восток». Эта директива была разработана группой генералов Штаба оперативного руководства ОКБ и подписана Гитлером. В ней была высказана решимость Гитлера «способствовать развитию операций на Ближнем Востоке путем поддержки Ирака». Главная ценность последнего для Германии заключалась в том, что через Ирак можно было проникнуть в этот регион и закрепиться там.

Поэтому в целях координации всех мероприятий на Ближнем и Среднем Востоке был создан специальный орган — Особый штаб «Ф» (Sonderstab F) — под руководством генерал-майора авиации Г. Фельми. Этот штаб должен был обладать статусом германской военной миссии в Ираке, и в его задачи входило руководство диверсионной деятельностью, агентурной разведкой и т. п. Однако главным направлением в его работе было формирование и обучение специальных частей, созданных из коренных народов Ближнего и Среднего Востока, с их последующим использованием в этих регионах (в исторической литературе эти части получили общее название Арабского легиона).

Однако все эти меры не смогли помочь Ираку. Уже 29 мая война была окончена. Правительство во главе с аль-Гайлани, а также находившийся в это время в Ираке великий муфтий скрылись в Иране, а в середине 1941 г. перебрались в Берлин. Там бывший премьер-министр Ирака стал высказывать претензии на лидерство в арабском мире, что, конечно, не могло вызвать одобрения со стороны аль-Хусейни и способствовать их взаимной поддержке в дальнейшем.

Тем не менее сначала германское правительство придавало первостепенное значение сотрудничеству муфтия и аль-Гайлани, и в первую очередь потому, что при вторжении в арабский регион оно рассчитывало с их помощью оказать влияние на вождей местных племен и создать противовес английской пропаганде.

Кроме того, при их содействии германское правительство стремилось в странах арабского Востока установить тесные контакты с лидерами местных правительств и главами мусульманского духовенства, используя в своих целях антибританские настроения последних. В частности, аль-Гайлани и великий муфтий готовили в Германии почву для создания «иракско-арабской армии», которая должна была действовать под руководством ОКБ и командованием германских офицеров. Для этого от имени Гитлера им было передано, что в соответствии с директивой ОКБ № 30 они могут считать Арабский легион, который предполагалось создать при штабе «Ф», ядром этой будущей армии. Со временем в нее планировалось включить три иракские, одну сирийскую и одну трансиорданскую дивизии.

28 ноября 1941 г. в Берлине состоялась встреча между Гитлером и аль-Хусейни. Стремясь добиться согласия на провозглашение Германией декларации, которая бы гарантировала независимость арабским странам, муфтий предложил сформировать Арабский легион и включить его в состав вермахта для совместной борьбы против Англии. В декларации Гитлер отказал, а вот к созданию легиона отнесся с интересом, так как это соответствовало задачам, поставленным в директиве № 30.

В начале декабря 1941 г. аль-Гайлани встретился с главой МИДа И. фон Риббентропом. Он так же, как и муфтий, выпрашивал декларацию, а для себя лично признание премьер-министром Ирака. Ему было отказано. Однако 22 декабря Риббентроп все же подписал и вручил ему письмо, в котором заверял о готовности как можно скорее «обсудить условия будущего сотрудничества между Ираком и Германией».

4 января 1942 г. генерал Фельми посетил муфтия и аль-Гайлани. Последний выразил желание заключить соглашение о «германо-иракском военном сотрудничестве». После переговоров был составлен проект этого соглашения. Аль-Гайлани и муфтий рассчитывали, что при вступлении вермахта в «арабское пространство» почти вся иракская армия (3 дивизии) присоединится к нему. Еще одну-две дивизии можно будет сформировать из арабских добровольцев в Сирии. Они надеялись и на племена зоны Персидского залива, среди которых, по их мнению, можно было завербовать 10 тыс. человек, «готовых сотрудничать с германскими войсками». Надежные кадры дивизий и соответственно кадры младших командиров для них должны были «создаваться целенаправленно уже теперь, путем формирования Арабского легиона».

Аль-Гайлани и муфтий обязывались поставлять для легиона людские ресурсы. Все остальные задачи брал на себя Особый штаб «Ф».

Однако в этих проектах ни слова не говорилось о руководящей роли кого-либо из арабских лидеров, что особенно беспокоило аль-Хусейни. Кроме того, именно в этот период (апрель — июнь 1942 г.) взаимная неприязнь между ним и аль-Гайлани, возникшая еще во время их совместного пребывания в Багдаде, переросла в открыто враждебные взаимоотношения. Эта вражда между двумя арабскими лидерами отражалась и на положении созданного к этому времени при Особом штабе «Ф» «германо-арабского учебного подразделения». Аль-Гайлани, например, не соглашался сотрудничать с этим подразделением без подписания военного соглашения с Германией.

Серьезные преграды создавала и позиция, которую занял летом 1942 г. муфтий. Имея в виду его неуступчивость, Гитлер как-то сказал: «…наш союзник в этом регионе (на Ближнем Востоке. — О.Р.) — великий муфтий — при всем при том, что он ярый защитник своей нации, в политике всегда исходит из реальных интересов арабов, а не руководствуется какими-то нелепыми фантазиями».8

В результате, не получив от Германии реальной поддержки в своем стремлении к единоличному лидерству в арабском мире, муфтий прекратил для нее вербовку арабов и занялся в основном вопросами пропаганды идей исламского фундаментализма.

Таким образом складывалась ситуация вокруг планов по созданию арабских добровольческих формирований.

Политическая ситуация вокруг создания индийских добровольческих формирований в германских вооруженных силах складывалась похожим образом, так как и здесь немецкое военно-политическое руководство попыталось использовать освободительное движение народов Индии против Англии и привлечь к сотрудничеству некоторых его лидеров.

Одним из таких прогермански настроенных лидеров и, пожалуй, единственным такого масштаба, как аль-Гай-лани или аль-Хусейни, был бывший президент Индийского национального конгресса, адвокат из Калькутты Субхас Чандра Бос, известный деятель индийского национально-освободительного движения, вклад которого в это движение весьма своеобразен и противоречив.

Исходя из прямолинейного принципа «враг Англии — друг Индии», он полагал, что Вторая мировая война создала уникальную возможность для Индии добиться свободы. Поэтому 17 января 1941 г. Бос бежал из-под надзора британских властей и при помощи абвера достиг советско-афганской границы. А уже в начале апреля 1941 г. он через Москву прибыл в Берлин. Здесь почти сразу же в его распоряжение была предоставлена радиостанция в Науэне, откуда он начал радиопередачи для немецкого населения, в которых знакомил его с идеями индийского национально-освободительного движения. Позывными этой радиостанции стали слова «Свободная Индия» («Azad Hind»).

19 мая 1941 г. МИД Германии подготовил проект декларации по Индии. Этот проект, писал советский исследователь Х.М. Ибрагимбейли, «являлся результатом лихорадочной деятельности Боса и того усердия, которое в Берлине проявили немцы в оказании помощи оружием и инструкциями перевороту в Ираке под руководством аль-Гайлани».9

Следует сказать, что как в отношении Ближнего Востока, так и Индии Гитлер неохотно предпринимал подобные шаги. Он считал, что не следует лишний раз распылять силы пред решающим моментом — началом операции «Барбаросса».

Тем не менее не без поддержки Гитлера Бос стал называть себя «лидером индийского правительства в изгнании» и «президентом Индийского национального конгресса». Однако в его планы входила более активная деятельность, чем просто пропаганда, — участие в боевых действиях против Англии на стороне Германии. Для этого он предлагал немцам сформировать Индийский легион, который со временем должен был стать ядром Индийской национальной армии.

В декабре 1941 — январе 1942 г. в Германии началось создание подобного формирования из военнопленных-индийцев, захваченных во время боев в Северной Африке.

Вскоре неудачи Германии под Сталинградом и в Северной Африке сделали невозможным ее проникновение в Индию. Однако в Бирме армия союзницы Германии — Японии стояла практически у самых границ Индии, собираясь их перейти. Поэтому, рассчитывая получить в лице Боса надежного союзника, японское правительство через своего посла в Германии генерала Ошиму признало его лидером индийского национально-освободительного движения и предложило сформировать под покровительством Японии своего рода «правительство в изгнании» и его «вооруженные силы». Бос согласился и 9 февраля 1943 г. отбыл на подводной лодке в Японию, куда и прибыл летом 1943 г.

Что же касается дальнейшей политики Германии по созданию и использованию индийских добровольческих формирований, то с отъездом Боса она фактически прекратилась.

На протяжении всей своей истории Балканы считались «пороховым погребом» Европы. Исторически так сложилось, что начиная с XV в., после завоевания Балкан Османской империей, они стали границей между христианским и исламским миром. Поэтому любой конфликт сразу же приобретал здесь религиозную окраску, на чем всегда играли те, кто стремился установить свою гегемонию в этом регионе. Особенно преуспела в подобной политике нацистская Германия, одним из инструментов оккупационной политики которой в балканских государствах было создание и использование добровольческих формирований из местных мусульман.

На Балканах имеются два основных региона компактного проживания мусульман: Албания (на 1941 г. — около 70 % населения) и бывшая Югославия (на 1941 г. — 11 % населения). Причем в Югославии они проживали в четырех областях: на севере и юго-востоке Боснии и Герцеговины (около 30 %), северо-востоке Черногории (в так называемой области Санджак — около 21 %), на юге Сербии (в области Косово и Метохия — около 70–75 %) и на северо-западе Македонии (25–35 %). Эти области в Югославии связаны между собой и представляют как бы единый комплекс, поэтому мусульманское население здесь является преобладающим.

Перед началом и в ходе Второй мировой войны все эти регионы были оккупированы Германией и ее союзницей по Тройственному пакту — Италией, что наложило отпечаток на оккупационную политику здесь и на процесс создания и использования формирований из балканских мусульман.

В ночь на 6 апреля 1941 г. немецкие войска, поддержанные итальянскими и венгерскими войсками, вторглись в Югославию. Через 12 дней после начала войны пал Белград, а югославская армия капитулировала.

Первой мерой оккупантов на югославской территории было ее расчленение, насильственное изменение государственных и региональных границ, аннексия ряда экономически важных областей и районов.

Раздел Югославии был спланирован еще до начала войны, однако эти планы дополнялись и в ходе ее. Основными документами, определяющими порядок этого раздела, а также взаимоотношения и обязанности оккупирующих держав, были «Общий план организации управления на югославской территории» от 6 апреля 1941 г. и «Временное соглашение по разделу Югославии» от 12 апреля.

Еще накануне капитуляции Югославии И. фон Риббентроп пригласил в Вену на 21–22 апреля министра иностранных дел Италии Г. Чиано для обсуждения вопроса о разделе Югославии. На этой встрече были выработаны окончательные принципы оккупационной политики держав «Оси» в Югославии и определены сферы их влияния. В результате вышеуказанные районы Югославии с проживающим там мусульманским населением оказались в следующих зонах оккупации:

— Санджак был оставлен в составе оккупированной Италией Черногории, за исключением одного уезда, который был передан оккупированной немцами Сербии;

— большую часть Косово и Метохии оккупировала Италия. Немцы оставили за собой только один район этой области — Трепчу;

— Западная Македония была передана Италии, тогда как большую часть этой области оккупировала Болгария;

— 10 апреля 1941 г. в Загребе было провозглашено Независимое государство Хорватия (НГХ), в состав которого были включены собственно хорватские земли, а также Босния и Герцеговина. Несмотря на то что Хорватия была объявлена суверенным государством, на ее территории временно оставались немецкие и итальянские войска, между которыми 24 апреля 1941 г. была специально установлена демаркационная линия, которая проходила почти посередине территории НГХ. При этом большая часть южной Боснии и Герцеговины оказалась в сфере влияния Германии.

Летом 1941 г. была сформирована немецкая оккупационная администрация на территории Югославии. 9 июня 1941 г. ОКВ подписало директиву № 31 о создании на «занятой территории Балкан ясного и единого порядка подчинения…», а также об учреждении должности «командующего войсками вермахта на Юго-Востоке». На эту должность был назначен генерал-фельдмаршал В. Лист,10 командовавший германскими войсками во время Балканской кампании. Согласно директиве № 31, этот командующий (подчиненный затем непосредственно Гитлеру) являлся высшим представителем вермахта на Балканах, который должен был осуществлять исполнительную власть во всех занятых Германией областях.

Командующему войсками вермахта на Юго-Востоке были непосредственно подчинены: командующий войсками вермахта и наместник в Сербии и командующий войсками вермахта и уполномоченный генерал в Хорватии. В подчинении каждого из этих генералов находились органы оккупационной администрации на местах: областные, окружные и местные комендатуры.

Вопросами обеспечения порядка на оккупированных территориях занимались соответственно главные фюреры СС и полиции Сербии и Хорватии. В административном отношении они подчинялись рейхсфюреру СС Гиммлеру, а в оперативном — соответствующим генералам-наместникам в Сербии и Хорватии. Полицейская власть на местах осуществлялась посредством подчиненных им областных комендатур и полицейских участков.

Таким образом, в захваченных районах Югославии немцы установили режим военной оккупационной администрации.

В отличие от немецкой зоны оккупации Италия в своей зоне установила гражданскую администрацию. Так, всю свою часть Косово, а также населенную в основном албанцами западную Македонию Италия 12 августа 1941 г. формально передала Албании, которая с апреля 1939 г. находилась с ней в «личной унии». Все эти территории были объявлены «Великой Албанией» и управлялись сначала Высшим гражданским комитетом, а потом — итальянским Министерством освобожденных областей через органы на местах — префектуры, подпрефектуры и коммуны. Однако реальная власть здесь находилась в руках королевского наместника в Албании генерала Ф. Якомони.

В Черногории и Санджаке вся власть находилась в руках сформированного 28 апреля 1941 г. Высшего гражданского комиссариата во главе с итальянским полномочным министром С. Маццолини.

Сразу же после раздела Югославии и установления там оккупационного режима и немцы, и итальянцы стали привлекать местное население для службы в добровольческих формированиях. Причем итальянцы делали это на основе воинской повинности, а немцы — на добровольной основе.

В 1942–1943 гг. произошел коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Одним из его последствий стало ослабление прогерманской коалиции и стремление Италии выйти из войны, которое особенно усилилось после высадки англо-американских войск на Сицилии (август — сентябрь 1943 г.).

Поэтому, не рассчитывая на стойкость своего итальянского союзника, немецкое верховное командование 30 августа 1943 г. разослало подчиненным военным инстанциям план под кодовым названием «Ось» («Achse»), Согласно этому плану предполагалось овладеть Италией (включая все оккупированные ею территории) и как можно скорее разоружить итальянские войска и входящие в их состав добровольческие формирования, кроме тех, которые согласятся продолжать войну на стороне Германии. Вечером 8 сентября ОКБ отдало приказ о немедленном выполнении операции «Ось».

Заняв итальянскую оккупационную зону в Югославии, а также Албанию, немецкое командование распространило на нее и систему своей оккупационной администрации.

Так, в Черногории была создана областная комендатура, которая подчинялась командующему войсками вермахта и уполномоченному генералу в Албании. I ноября

1943 г. она была переподчинена непосредственно командующему войсками вермахта на Юго-Востоке, а в мае 1944 г. реорганизована в штаб командующего войсками вермахта и уполномоченного генерала в Черногории. Для осуществления полицейской власти в столице Черногории — Цетинье была учреждена полицейская дирекция Черногории, подчиненная главному фюреру СС и полиции Сербии. В ее компетенцию входила также и полицейская служба в Санджаке.

8 сентября 1943 г. в связи с уходом итальянцев немецкие войска вступили в Албанию. Последний премьер-министр проитальянского правительства Албании бежал из страны, которая была передана под управление немецкой военной администрации в лице командующего войсками вермахта и уполномоченного генерала в Албании. Полицейская власть была сосредоточена в руках главного фюрера СС и полиции Албании СС-обергруппенфюрера И. Фитцхума.

Немецкие власти официально провозгласили, что выступают «за независимую и свободную Албанию» и пришли сюда как «освободители албанского народа от итальянского ига». Поэтому уже в октябре 1943 г. по немецкой инициативе было созвано Народное собрание, провозгласившее о разрыве унии Албании с Италией и ее государственной независимости.

10 октября было сформировано албанское правительство — так называемый Регентский совет, в который вошли албанские деятели, не сотрудничавшие с итальянцами или коммунистами, — М. Фрашери, Ф. Дипра, Л. Носи и А. Харапи. Новое правительство провозгласило нейтралитет Албании в войне.

В Германии было объявлено, что Албания является не оккупированной, а «дружественной страной». Поэтому германские войска в Албании считались не оккупационными, а союзными вооруженными силами. В действительности же албанское правительство полностью находилось под контролем якобы не существовавшей германской военной администрации.

24 сентября 1943 г. уполномоченный германского правительства при командующем на Юго-Востоке Г. Нойбахер заявил, что Германия признает «Великую Албанию». Таким образом, предполагалось, что после окончания войны Косово, Метохия и Западная Македония останутся в составе Албании. На этом основании представители албанского Регентского совета возглавили в этих регионах административный аппарат. Например, в Косово был сформирован Исполнительный комитет правительства Албании.

Наряду с тем, что до середины 1943 г. немцы осуществляли оккупационную политику на Балканах совместно с итальянцами, другим важным моментом в процессе создания и использования здесь мусульманских формирований была ситуация, сложившаяся вокруг мусульманского населения Боснии и Герцеговины, входивших в состав НГХ.

На протяжении всего периода оккупации Балкан отношения между правительством НГХ и представителями Германии и Италии неуклонно осложнялись из-за политики последних, направленной на вербовку граждан этого государства в свои вооруженные силы.

Естественно, что все проживавшие на территории НГХ мусульмане считались наравне с хорватами полноправными гражданами этого государства. Такому «мирному сосуществованию» представителей двух, казалось бы, враждебных религий способствовало то, что их объединяла общая ненависть к православным сербам, имеющая глубокие исторические корни.

Есть свидетельства, что еще задолго до войны находившаяся у власти в Хорватии в 1941–1945 гг. организация усташей установила прочные связи с лидерами боснийских мусульман-сепаратистов. После провозглашения НГХ 10 апреля 1941 г. в Загребе было сформировано временное правительство независимой Хорватии — Хорватское государственное руководство, в состав которого вошел один представитель от боснийских мусульман — И. Муфтич.

16 апреля 1941 г. после прибытия в Загреб руководителя организации усташей А. Павелича было сформировано первое Хорватское государственное правительство. Его председателем стал сам Павелич, а заместителем последнего — боснийский мусульманин О. Куленович. В дальнейшем на пост вице-президента правительства назначался исключительно мусульманин. Считалось, что на этом месте он представляет интересы всех мусульман НГХ.

Уже в ходе войны в своем стремлении добиться поддержки основной массы боснийских мусульман заместитель Павелича М. Будак заявил, что хорваты принадлежат к двум вероисповеданиям — католичеству и исламу. «НГХ, — сказал он в одном из своих выступлений, — является исламским государством повсюду, где только люди исповедуют мусульманскую веру».11

В результате такой политики мусульмане НГХ были признаны правительством усташей «исповедующими ислам хорватами» со всеми вытекающими из этого статуса правами и обязанностями. На этом основании они подлежали призыву в вооруженные силы НГХ на тех же условиях, что и хорваты-католики.

Поэтому, когда в феврале 1943 г. Гиммлер отдал приказ о создании из боснийских мусульман новой дивизии войск СС, Павелич отнесся к этому крайне подозрительно. Хорошо зная методы и принципы немецкой национальной политики, писал английский историк Г. Уильямсон, он «заподозрил Гиммлера в… плане, имевшем целью натравить мусульман на католиков-хорватов и дестабилизировать обстановку в хорватском государстве».12

В первую очередь Павелич опасался возникновения мусульманского сепаратизма в НГХ, а также, что было более вероятным, дезертирства мусульман из рядов хорватских вооруженных сил с целью попасть в «свою» мусульманскую дивизию, хоть и под немецким командованием. Однако Гиммлер оставил все протесты Павелича без внимания, что еще более осложнило обстановку на Балканах.

Готовя войну против Советского Союза, руководство Германии рассматривало его как «искусственное и рыхлое объединение» огромного числа наций, как «этнический конгломерат, лишенный внутреннего единства». Поэтому одной из главных задач германского военно-политического руководства после начала войны с СССР было разрушение его как многонационального государства путем привлечения на свою сторону представителей нерусских народов и национальных меньшинств. При этом нацисты считали, пишет современный российский историк И. Гилязов, что «для борьбы с большевизмом стало возможным привлечь на свою сторону многочисленные мусульманские народы Советского Союза», на сотрудничество с которыми делалась особая ставка.13

Одним из способов осуществления такого сотрудничества стало создание «национальных» добровольческих формирований из тюркских и кавказских народов СССР (т. е. военный коллаборационизм).

Военный коллаборационизм напрямую зависел от развития политического сотрудничества населения с оккупационными властями. В основе этого сотрудничества лежали в целом те же причины, что и в других оккупированных Германией государствах. Однако в СССР оно имело ряд особенностей, которые заключались в следующем.

Во-первых, если на Балканах власть принадлежала военной оккупационной администрации при практически полном отсутствии каких-либо гражданских оккупационных учреждений, то на оккупированных территориях СССР одновременно сосуществовали военная, гражданская и полицейская администрации. Все эти три формы администрации, естественно, должны были сотрудничать между собой. Однако на деле это сотрудничество было пронизано непримиримым соперничеством. Каждая из этих администраций на местах и их руководство в Берлине претендовали на свою, единственно правильную, концепцию национальной политики.

Во-вторых, в процессе проведения оккупационной политики на территории СССР немаловажную роль сыграл и тот факт, что немцам перед началом войны так и не удалось создать здесь дееспособную «пятую колонну» по примеру Западной или Юго-Восточной Европы. Поэтому уже в ходе войны им пришлось приспосабливать свои довоенные взгляды на национальный вопрос в СССР под конкретные условия и несколько корректировать методику его использования.

Рассмотрим каждую из указанных форм оккупационной администрации.

Структура сферы военной оккупации была принципиально установлена «Особыми указаниями по обеспечению, часть Ц» от 3 апреля 1941 г. В соответствии с ними все советские области, находившиеся под управлением военной администрации, были разделены на три зоны:

1) непосредственный район боевых действий, где командиры дивизий и корпусов и подчиненные им войска фактически сами являлись исполнительной властью по отношению к гражданскому населению;

2) находившийся за ним на глубине примерно от 20 до 50 км тыловой армейский район, в котором для каждой армии назначался специальный комендант;

3) тыловой район групп армий, начальником которого назначался один из командиров корпусов.

17 июля 1941 г. Гитлер подписал приказ о введении гражданского управления в оккупированных «восточных областях». Согласно этому приказу было создано Министерство оккупированных восточных областей, которое возглавил А. Розенберг, прибалтийский немец, хорошо владевший русским языком.

20 июля 1941 г. в Берлине состоялось совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором Розенберг представил Гитлеру план будущего административно-политического устройства территории бывшего СССР. По этому плану предполагалось создать пять административных единиц — реихскомиссариатов: «Московия» (центральные области России), «Остланд» (Прибалтика и часть Белоруссии), «Украина» (большая часть собственно Украины и Крым), «Кавказ» (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия) и «Туркестан» (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Башкирия). Причем два последних только недолгое время должны были иметь статус реихскомиссариатов: позже их предполагалось объявить имперскими протекторатами, с относительно широким самоуправлением и собственными вооруженными силами.

Однако вследствие провала планов «молниеносной войны» против СССР удалось создать только два рейхскомиссариата — «Остланд» и «Украина». Они начали функционировать 1 сентября 1941 г.

Таким образом, главным творцом оккупационной и национальной политики на территории СССР и тем, кто претендовал на первенство в проведении этой политики, стал А. Розенберг. Основной задачей Розенберг считал умение «подхватить и использовать стремление к свободе нерусских народов СССР и придать им определенные государственные формы, то есть органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы…».14

Наконец, согласно приказу Гитлера от 17 июля 1941 г. на рейхсфюрера СС Гиммлера было возложено «полицейское обеспечение восточных территорий». Последний назначал главных фюреров СС и полиции, являвшихся высшими полицейскими чиновниками в рейхскомиссариатах (им же, по согласованию с военной администрацией, подчинялись также силы СС и полиции, действовавшие в тыловых районах групп армий). Хотя фюреры СС и полиции формально подчинялись рейхскомиссарам или находились в оперативном подчинении начальников тыла армий и групп армий, реальную власть над ними имел только Гиммлер.

Со временем каждая из ветвей немецкой оккупационной администрации стала так или иначе привлекать к сотрудничеству местное население.

В политической сфере это было выражено в создании и функционировании органов так называемого местного самоуправления: сельских, районных и городских управлений. Их соответственно возглавляли старосты, начальники районного управления и бургомистры. Эти органы создавались сразу же по установлении на данной территории немецкой военной или гражданской администрации. Однако нельзя сказать, что они были инструментами немецкой национальной политики. Скорее, они представляли собой пропагандистские инструменты, при помощи которых оккупанты стремились создать впечатление, что местное население сотрудничает с ними.

Поэтому основным инструментом при использовании национального вопроса в оккупационной политике стали «национальные комитеты» или их всевозможные модификации. Они должны были представлять интересы данного национального меньшинства или народа перед оккупационной администрацией и одновременно играть роль противовеса органам местного самоуправления.

Немецкий историк К.Г. Пфеффер отмечал, что «немецкие фронтовые войска и служба тыла на Востоке были бы не в состоянии продолжать борьбу в течение долгого времени, если бы значительная часть населения не работала на немцев и не помогала немецким войскам».15

С этим утверждением приходится согласиться. К началу 1940-х гг. в Советском Союзе не было недостатка в недовольных и несогласных, чьи настроения мог использовать дальновидный и осмотрительный враг. Чтобы понять это, достаточно обратиться к предыдущему периоду истории страны. Среди всего прочего, надо признать, что национальные противоречия, как провозглашали коммунисты, не только не исчезли, но и отчасти разгорелись с новой силой вследствие предвоенных репрессий. Что же касается ряда мусульманских народов СССР, то у них эти противоречия (и прежде всего с русскими) были обусловлены еще и исторически. Начало войны Германии с СССР привело к обострению этих противоречий. Как правило, они выражались в следующем.

По словам генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна, командующего 11-й немецкой армией, войска которой в октябре — ноябре 1941 г. оккупировали Крым — первый крупный регион с компактно проживавшим здесь мусульманским населением, — «татары сразу же встали на нашу сторону. Они видели в нас своих освободителей от большевистского ига, тем более что мы уважали их религиозные обычаи…».16

Кроме того, еще до захвата немцами Крыма, в октябре 1941 г., появились первые свидетельства того, что крымские татары начали дезертировать из действующей армии, скрываясь в своих деревнях. Уже в самом начале Крымской кампании немцев татары выступали в немецких частях в качестве проводников, «проводили их в обход и наперерез» отступавшим советским войскам. В ряде случаев имели место нападения на отступавшие советские части, а также разграбления партизанских продовольственных баз, созданных перед войной.

После оккупации большей части Крыма немцы повели открытую политику заигрывания с татарским населением, используя националистические настроения и создавая для него ряд материальных преимуществ перед остальными народами Крыма. Оккупационные власти во многих случаях не подвергали репрессиям комсомольцев и коммунистов-татар, а разъясняли им, что они ошибались, а теперь с оружием в руках должны исправить свои ошибки, активно сотрудничая с новой властью.

Одной из форм такого сотрудничества стало создание мусульманских татарских комитетов. Так, уже в конце декабря 1941 г. в Бахчисарае при поддержке немцев был создан первый Мусульманский комитет, а затем на его основе комитет в Симферополе. По замыслу его основателей — председателя Д. Абдурешидова и двух его заместителей, И. Керменчиклы и О. Меметова, — этот комитет должен был представлять всех крымских татар и руководить всеми сферами их жизни. Однако СД сразу же запретила им называть комитет «крымским», оставив в его названии только слово «симферопольский». В этом качестве он должен был служить только примером районным мусульманским комитетам, которые стали создаваться в других городах и населенных пунктах Крыма в январе — марте 1942 г.

Организационно Симферопольский мусульманский комитет делился на 6 отделов: по борьбе с бандитами (т. е. с советскими партизанами), по комплектованию добровольческих формирований, по оказанию помощи семьям добровольцев, культуры и религии, пропаганды и агитации, административно-хозяйственный и канцелярию.

Программа, созданная руководством комитета, включала следующие мероприятия: организацию крымско-татарского населения для борьбы с партизанским движением; восстановление старых традиций и обычаев; открытие мечетей; пропаганду и агитацию в пользу создания под покровительством Германии крымско-татарского государства; помощь оккупационному режиму и немецкой армии людскими ресурсами и продуктами питания.

Все районные мусульманские комитеты имели такую же структуру и в своих действиях в целом руководствовались указаниями Симферопольского комитета.

Несмотря на полное подчинение всей деятельности комитетов немецкой оккупационной администрации, лидеры крымско-татарских националистов не оставляли надежды получить более широкие полномочия, вплоть до провозглашения в Крыму татарского государства. В связи с этим ими было предпринято несколько попыток.

Так, в апреле 1942 г. группой руководителей Симферопольского комитета были разработаны новый устав и программа деятельности мусульманских комитетов. При этом были выдвинуты следующие главные требования:

1) создание татарского парламента;

2) создание Татарской национальной армии;

3) создание самостоятельного татарского государства под протекторатом Германии.

Эта программа была подана на рассмотрение Гитлеру, однако он ее не одобрил. Было позволено лишь увеличить вербовку добровольцев-татар в германские вооруженные силы в Крыму и части вспомогательной полиции порядка.

В мае 1943 г., пользуясь изменениями в германской оккупационной политике, один из старейших крымскотатарских националистов А. Озенбашлы написал на имя Гитлера меморандум, в котором изложил программу сотрудничества крымских татар с Германией, основные положения которой сходны с пунктами предыдущей. Однако выполнение подобных требований не входило в планы нацистского руководства, поэтому СД сочла «более благоразумным» не давать ход этому документу. Гитлер о нем так и не узнал.

«…Повсюду оккупанты твердо держали власть в своих руках и свирепо подавляли малейшие попытки к обретению… национальной самостоятельности»,17 - писали американские историки М.Я. Геллер и A.M. Некрич. Поэтому уже к концу 1943 г. почти все мусульманские районные комитеты практически не функционировали. Так, даже Симферопольский комитет состоял фактически только из одного человека — своего председателя Абдурешидова. Хотя, кроме него, в комитете на тот момент числились еще 11 членов, но ни один из них участия в его работе не принимал.

Быстрое продвижение немецких войск к Северному Кавказу и временная оккупация части его территории усилили сепаратистские и националистические настроения среди некоторых групп его населения. Выражая враждебные взгляды по отношению к советским властям, их лидеры, опираясь во многих случаях на уголовников и исламских фанатиков, пытались сплотить недовольных существовавшим порядком, организовывали террористические акты, уничтожали партийно-советский актив, призывали население к уклонению от службы в Красной Армии, дезертирству и прямой измене. Помимо этого, в некоторых случаях имела место широкая агитация за поражение Советского Союза и восстание в его тылу с целью оказания помощи Германии.

Значительная часть партийно-советских национальных кадров оказалась неустойчивой, а некоторые из них заняли откровенно пронемецкую позицию. Перед вступлением немцев они бросали работу, уходили на нелегальное положение или присоединялись к отрядам повстанцев. В их числе, например, оказался такой известный в то время человек, как чеченец А. Авторханов, профессор, работавший в институте языка и литературы, который при приближении немцев к границам Чечено-Ингушетии перешел на их сторону и организовал отряд для борьбы с партизанами.

Именно из таких людей в период недолгой оккупации части Северного Кавказа при поддержке немцев был создан ряд «национальных комитетов». Среди них следует назвать Карачаевский национальный комитет и Кабардино-Балкарский национальный комитет. Например, в состав последнего входили: князь С. Шадов (председатель комитета), князь Б. Шаков, К. Бештоков, А. Узденов, А. Пшуков, Д. Тевкешев и Ш. Шокманов. Двое последних членов комитета были эмигрантами и проживали до начала войны в Турции.

Таким образом, сотрудничество населения оккупированных территорий СССР с немецкой администрацией в форме политического коллаборационизма происходило: путем создания местных «национальных самоуправлений» или «национальных комитетов», которые фактически не имели никаких политических прав, а могли руководить только некоторыми сторонами экономической и культурной жизни своих народов.

Однако одной из особенностей немецкой оккупационной политики на территории СССР было то, что эти самоуправления и комитеты были организованы из людей, с которыми немцы столкнулись непосредственно после начала войны. То есть в СССР не было заранее подготовленной «пятой колонны». Ее отчасти должны были заменить представители антикоммунистической эмиграции, которые выехали из бывшей Российской империи в ходе и после окончания Гражданской войны. Со многими представителями этих эмигрантских кругов нацисты установили и поддерживали отношения еще до своего прихода к власти. В ходе же подготовки и после начала осуществления плана «Барбаросса» желание нацистов иметь в СССР действенную «пятую колонну» и желание эмигрантов вернуться на родину в качестве хозяев совпали.

Следует отметить, что политика немцев по использованию коллаборационистов на оккупированных территориях зависела от тех изменений, которые происходили в немецкой оккупационной и национальной политике. В отношении же мусульман СССР началом подобных изменений послужил так называемый немецкий кавказский эксперимент.

В конце 1941 — начале 1942 г. немецкое командование развернуло подготовку к наступлению на юге России и на Кавказ. Для достижения большего успеха были пересмотрены и некоторые методы оккупационной политики. Так, по замечанию немецкого историка Н. Мюллера, «если Прибалтику собирались онемечить, Белоруссию превратить в огромный пересыльный концлагерь, Украину сделать житницей… рейха, то на Кавказе нацисты предполагали провести «эксперимент» с предоставлением населению широких прав».18 Однако для проведения подобной политики были необходимы посредники, которые и должны были создать у местного населения иллюзию получения этих «широких прав».

Другой особенностью этого эксперимента было начало организованного создания и использования «кавказских и тюркских национальных воинских формирований». Планы по их созданию в общем подразумевали, что со временем они должны стать ядром будущих «национальных армий независимых государств», в которых у власти будут эмигранты-посредники и некоторые местные коллаборационисты.

«Кавказский эксперимент» на начальном этапе должен был ограничиться только Кавказом: в последующем его предполагалось распространить на Казахстан и Среднюю Азию.

Поэтому в целях политического обеспечения «кавказского эксперимента» в конце 1941 — начале 1942 г. в Германии был создан ряд «национальных комитетов» (Туркестанский, Северокавказский, Азербайджанский, Грузинский, Армянский и т. п.), которые со временем в качестве правительств должны были переехать на «освобожденные немецкими войсками территории их государств». Пока же в обязанности этих организаций входили пропагандистское обеспечение всех немецких мероприятий в отношении данного народа, а также «представление его интересов» перед правительством Германии (главным образом это касалось положения «восточных» рабочих и бойцов «национальных» добровольческих формирований).

О текущих целях и задачах, которые ставило руководство каждого конкретного комитета, лучше всего свидетельствует его структура. Рассмотрим ее на примере Туркестанского национального комитета (ТНК) — одной из самых влиятельных национальных организаций на территории Германии.

Туркестанский национальный комитет был создан в августе 1942 г. на базе Туркестанского национального объединения — представительного органа среднеазиатской эмиграции — и имел следующую структуру.

I. Президент комитета — Вели Каюм-хан, узбек.

II. Генеральный секретарь президента ТНК — сначала узбек Карими, затем казах Канатбай.

III. Президиум ТНК (4 казаха, 3 туркмена, 2 киргиза, 2 таджика и 3 узбека).

IV. Отраслевые отделы комитета:

1. Здравоохранения (руководитель — Карими) — подготовка и использование врачей и санитарного персонала.

2. Научный (узбек Салими, затем узбек Осман) — сбор материалов, касающихся истории, географии, этнографии и культуры Средней Азии и Казахстана.

3. Военный (узбек капитан Б. Хайит) — представление интересов туркестанских добровольцев перед генерал-инспектором восточных войск, осуществление связи комитета с туркестанскими добровольческими формированиями, а также внесение предложений по набору и обучению туркестанских офицеров.

4. Военнопленных (казах Лукин) — забота о военнопленных-туркестанцах.

5. Обеспечения и снабжения гражданских лиц (узбек Нур-Мамед) — забота обо всех находящихся в Германии рабочих-туркестанцах.

6. Попечения (казахи Нур-Байак и Нури-бек) — забота о размещении и обеспечении беженцев и семей бойцов добровольческих формирований.

7. Духовный (казах мулла Оросман) — подготовка мулл. Кроме того, при отделе имелся инспектор — обер-мулла узбек Н. Накиб-Ходжа, который осуществлял сотрудничество с муллами, находившимися в добровольческих формированиях.

8. Военной пропаганды (узбек лейтенант Хаким) — подготовка, использование пропагандистов в туркестанских воинских частях и контроль над ними.

9. Политической пропаганды (киргиз Аламбет) — пропагандистская работа, направленная на воспитание туркестанских добровольцев в национальном духе.

10. Прессы (узбек Ахмеджан) — подготовка и выпуск печатных изданий ТНК.

11. Радио (узбек Жермет) — подготовка и осуществление радиовещания ТНК. В распоряжении этого отдела имелись узбекский, туркменский и казахский радиодикторы.

12. Музыкальный и театральный (узбек Кудретулла) — подготовка театральных трупп, музыкантов и певцов для выступлений перед туркестанскими добровольцами в целях их культурного воспитания.

По политической линии все «национальные комитеты» находились в подчинении Розенберга. Для руководства ими при его министерстве был создан отдел «Иностранные народы», начальником которого был назначен известный востоковед, профессор Г. фон Менде. А уже для руководства каждым конкретным комитетом в составе этого отдела были созданы соответствующие бюро. Например, координацией работы Крымско-татарского центра занималось Крымско-татарское бюро (начальник — Конельсен, затем — Мюллер).

Немецкое военно-политическое руководство было заинтересовано в установлении контактов берлинских «национальных комитетов» с комитетами на оккупированной территории. Однако по причинам военного характера такие контакты были установлены только между берлинским Крымско-татарским комитетом и Симферопольским мусульманским комитетом. Так, 16 декабря 1942 г. в Симферополе, по предложению руководства СД, состоялась встреча прибывшего из Берлина Э. Кырымала и представителей местного мусульманского комитета. В результате этой встречи Симферопольский комитет сообщил о своей поддержке деятельности Берлинского комитета и признал его верховенство.

14 ноября 1944 г. в Праге было провозглашено создание «Комитета освобождения народов России» (КОНР). По замыслу его председателя — бывшего генерал-лейтенанта Красной Армии А.А. Власова — при поддержке Гиммлера этот комитет должен был играть роль «временного российского правительства в изгнании». Чтобы придать комитету действительно общероссийский характер, в состав его президиума было предложено войти лидерам всех национальных организаций. А все национальные воинские формирования предполагалось объединить в вооруженные силы КОНР. Однако все лидеры «национальных комитетов» усмотрели в этом (не без помощи соперничающего с Гиммлером Розенберга) прежде всего «очередную русскую затею» и отказались от своей кооптации в КОНР.

Вместо этого уже 18 ноября по инициативе Розенберга в Берлине было созвано «Заседание представителей порабощенных Россией народов». В нем участвовали: председатель Боевого союза волжских татар А.Г. Шафаев, председатели Армянского, Азербайджанского, Грузинского и Северо-Кавказского комитетов В. Саркисьян, А. Фаталибейли, М. Кедия и А. Кантемир, председатель Крымско-татарского центра Э. Кырымал, президент ТНК Вели Каюм-хан, лидеры ряда украинских политических групп, а также президент Белорусской центральной рады Р. Островский.

Целью этого заседания было продемонстрировать единую волю всех лидеров «национальных комитетов» «к борьбе за освобождение своих народов и своей земли от русской оккупации и возрождению своих национальных государств». В ходе заседания все руководители комитетов и групп, а также Р. Островский подписали соглашение, по которому обязались совместно бороться за освобождение своих народов и взаимно поддерживать друг друга в этом деле. Заседание избрало комиссию, задачи которой заключались в практическом решении указанных вопросов.

Апогеем такой политики, опять-таки по инициативе Розенберга, стало признание комитетов «национальными правительствами» своих государств. Это, однако, была чисто пропагандистская мера, так как к этому времени комитеты никого, кроме самих себя, не представляли. Так, в течение марта 1945 г. «временными правительствами» своих «независимых государств» были признаны: Крымско-татарский национальный центральный комитет, Азербайджанский национальный комитет, Туркестанский национальный комитет и др. Однако из-за разгрома Германии все эти решения остались на бумаге…

Таким образом, необходимо отметить, что в процессе создания и использования иностранных добровольческих формирований важную роль играли его политические предпосылки и те политические условия, при которых этот процесс осуществлялся.

Политический и военный статус мусульманских формирований в системе иностранных добровольческих формирований германских вооруженных сил

Иностранные добровольческие формирования не были чем-то однородным. Они различались как по времени и месту своего создания и использования, так и по функциональному назначению. Все это, несомненно, влияло на их политический и военный статус в системе германских вооруженных сил. Однако для каждой отдельной категории иностранных добровольческих формирований этот статус не был одинаковым, а возрастал или понижался в зависимости от указанных критериев.

Однако главным критерием, от которого зависел статус того или иного иностранного добровольческого формирования в системе германских вооруженных сил вообще, а в частности среди таких же иностранных формирований, была национальная принадлежность его личного состава. В данном случае она была связана с субъективным пониманием германским военно-политическим руководством этнической истории данного народа и со степенью его «расовой чистоты» в глазах немцев.

Таким образом, согласно национальным или «расовым» критериям, среди иностранных добровольческих формирований можно выделить следующие категории, которые приведены здесь в хронологическом порядке их возникновения и расположены по степени понижения их статуса.

I. Добровольцы из стран Западной и Северо-Западной Европы:

1) добровольцы — представители германских («нордических») народов;

2) добровольцы — представители негерманских народов.

II. Добровольцы из граждан балканских государств:

1) хорваты (добровольцы в германских частях и вооруженные силы НГХ);

2) формирования из словенцев, сербов, черногорцев, албанцев и греков.

III. Добровольцы из граждан государств — союзников Германии: финны, словаки, венгры, румыны, итальянцы.

IV. «Неевропейские добровольцы» — арабы и индийцы;

V. «Восточные» добровольцы (из числа граждан СССР): 1) казаки, калмыки;

2) тюркские и кавказские добровольцы (представители народов Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Казахстана, Поволжья, а также добровольцы из числа крымских татар);

3) латыши, эстонцы, литовцы;

4) русские, украинцы, белорусы.

Отдельную категорию составляют добровольцы из государств, которые не принимали участия в войне (Испания, Швейцария и Швеция), а также из Великобритании.

При рассмотрении статуса иностранных добровольческих формирований согласно их национальному признаку следует также учитывать тот факт, в составе какого рода войск они были сформированы. Так, например, войска СС считались неизменно выше по статусу, чем вермахт. Соответственно с этим различались по статусу и иностранные добровольческие формирования, организованные в составе этих родов войск.

Наиболее высокий статус в германских вооруженных силах имели боевые части иностранных добровольческих формирований, набранные среди европейских («нордических») народов. Добровольцы из числа этих народов направлялись прежде всего в войска СС. Такое отношение к ним со стороны руководства этой организации было обусловлено планами нацистов относительно будущего «нового порядка» в Европе. Более того, рейхсфюрер СС Гиммлер проявлял личную заинтересованность в привлечении максимально большего числа добровольцев из германских народов. В связи с этим ему приписывают такие слова: «Мы должны привлечь к себе всю имеющуюся в мире нордическую кровь, дабы она не досталась нашему врагу, чтобы никогда больше нордическая или германская кровь не проливалась в борьбе против нас».19

После начала войны с СССР, с осени 1941 г., в германских вооруженных силах начали создаваться формирования из числа «восточных» добровольцев. Одними из первых были созданы казачьи добровольческие части. Подобное расположение к ним со стороны немецкого военно-политического руководства объяснялось легендарной, едва ли не ставшей мифической славой об их доблести и стойкости. Со временем казачьи части были приравнены по статусу к добровольческим формированиям из числа германских народов. С целью обоснования подобного решения была даже разработана специальная идеологическая концепция, согласно которой казаки являлись потомками германского племени остготов, владевшего Причерноморьем во II–V вв. н. э. Следовательно, казаков можно было отнести к народам «германского корня, сохраняющим прочные кровные связи со своей германской прародиной».20

Среди иностранных добровольческих частей, которые на протяжении всей войны имели неизменно высокий статус, следует назвать сформированный в сентябре 1942 — феврале 1943 г. Калмыцкий кавалерийский корпус. Согласно немецким архивным документам, это были «не просто вспомогательные войска немцев, а своеобразная союзная часть, союзники и боевые товарищи немецкого Рейха». По словам немецкого историка И. Хоффманна, такой высокий статус этого формирования объяснялся тем, что немцы причисляли калмыков к казачьим войскам.

Боевые и полицейские части, набранные среди славянских народов как в Восточной Европе и на Балканах, так и в СССР, долгое время имели очень низкий статус. Что же касается добровольцев вспомогательной службы — «хиви», то они практически до середины 1942 г. вообще не имели никакого статуса: по нормативным документам германских вооруженных сил их как бы вообще не существовало.

Среди всех добровольческих формирований, набранных из числа славянских народов, исключение делалось только для хорватских частей в составе германских соединений или для вооруженных сил НГХ как союзника Германии. Они пользовались у германского военного командования и политического руководства даже большим уважением, чем части таких союзников Германии, как Венгрия, Румыния или Италия. Это можно объяснить тем, что Хорватия была действительно верным союзником Германии на протяжении всей войны. А также тем, что некоторые представители нацистского руководства считали хорватов, подобно казакам, не славянским, а германским народом.

Ни военный, ни политический статус иностранного добровольческого формирования не зависел от его численности. Так, формирования из самого большого контингента добровольцев — граждан СССР — только за редким исключением имели статус выше среднего, что можно объяснить резко негативным отношением Гитлера и высшего нацистского руководства к славянам вообще. Напротив, британские и шведские добровольцы (их численность соответственно равнялась 60 и 130 человек) имели статус несравнимо выше своей боевой ценности, так как их действительная ценность заключалась в том пропагандистском эффекте, который они могли произвести на своих соотечественников, врагов Германии.

Таким образом, среди основных причин, которые влияли на военный или политический статус того или иного добровольческого формирования в системе как собственно иностранных добровольческих формирований, так и германских вооруженных сил, можно назвать следующие:

— национальная принадлежность личного состава добровольческого формирования (в германских нормативных документах эта принадлежность обычно подменялась «расовой чистотой» и могла зависеть от субъективного взгляда на этническую историю того или иного народа);

— политические цели, которые преследовало германское военно-политическое руководство в отношении того или иного народа;

— к какому роду войск германских вооруженных сил принадлежало добровольческое формирование;

— высокие боевые качества иностранного добровольческого формирования (в некоторых случаях они могли «перекрывать» даже национальную принадлежность его личного состава).

Правда, иногда эти причины действовали отдельно, однако обычно имел место их комплекс.

Вообще же статус иностранного добровольческого формирования зачастую не был постоянным. Обычно его изменение происходило вследствие эволюции в германской национальной политике, когда военно-политическое руководство Третьего рейха решало использовать свое благожелательное отношение к тому или иному народу. Как было показано выше, это отношение было сильно дифференцированным и зависело от политической ситуации на данном этапе войны.

Стремление нацистского военно-политического руководства привлечь на свою сторону мусульманские народы было результатом такой дифференцированной национальной политики. И создание мусульманских формирований как одной из категорий иностранных добровольческих формирований явилось важной ее стороной.

Необходимо отметить, что в данном случае понятие ^мусульманские формирования» аналогично понятию, например, «добровольческие формирования из германских народов». То есть в процессе их создания главную роль играли все-таки национальные, а не религиозные мотивы. Последние же служили больше целям пропаганды. Лучше всего эти цели были определены в разговоре Гиммлера с министром пропаганды Германии И. Геббельсом. Гиммлер заявил, что «не имеет ничего против ислама, потому что он обещает мусульманам рай, если они погибнут в бою, — т. е. эта религия очень прагматическая и привлекательная для солдат!».21

Тем не менее указанные выше политические предпосылки создания мусульманских формирований, вся логика и история взаимоотношений Германии с мусульманским миром говорят о том, что в системе иностранных добровольческих формирований это была отдельная категория добровольцев.

Однако, как и иностранные добровольческие формирования вообще, мусульманские формирования также не были однородны по своему составу и статусу. Взяв за основу национальный признак, время и место их создания, можно выделить следующие категории мусульманских формирований (см. табл. 4):

— добровольческие формирования из арабов Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки и представителей мусульманских народов Индии;

— добровольческие формирования из балканских мусульман;

— добровольческие формирования из мусульман — граждан СССР.

Что касается политических причин их создания, то об этом было уже достаточно сказано выше. Военные же причины также имели некоторые особенности, связанные обычно с политическими планами их использования.

Процесс создания и использования мусульманских формирований подвергался тем же изменениям, какие происходили вообще с иностранными добровольческими формированиями. При этом действовали те же причины, под воздействием которых менялось, например, их функциональное назначение.

Однако по своему статусу мусульманские формирования стояли гораздо выше многих других иностранных формирований. Он был только немного ниже статуса германских, казачьих и хорватских частей, но зато гораздо выше, чем у частей из славянских, восточноевропейских и некоторых западноевропейских народов. Так, например, А. Розенберг в своей докладной записке «Вопрос о кавказских воинских частях», составленной 27 марта 1942 г., писал: «Можно уже сказать, что использование кавказских воинских частей Великогерманской империей произведет глубочайшее впечатление на эти народы, в частности, когда они еще узнают, что только им и туркестанцам фюрер оказал эту честь».22

История национальной политики Третьего рейха в период Второй мировой войны свидетельствует о том, что статус того или иного народа и соответственно добровольческих формирований, укомплектованных его представителями, только повышался. Иначе и быть не могло. Приближаясь к своему краху, гитлеровская Германия все больше нуждалась пусть даже в фиктивных, но союзниках. И этот процесс убыстрялся по мере того, как ее покидали настоящие союзники.

Обычно повышение статуса какого-либо добровольческого формирования (в том числе и мусульманского) происходило первоначально в политической сфере и было связано с признанием правительством Германии какого-либо «национального комитета» «полномочным представителем» или «временным правительством» данного народа. При этом все добровольческие формирования, укомплектованные представителями этого народа, объявлялись «национально-освободительной армией» и получали статус союзника Германии. Но так как эти формирования были разбросаны по всем фронтам, собрать их вместе до конца войны не удавалось и все решения о создании «национально-освободительных армий» оставались таким образом на бумаге. Прежде всего это касается добровольческих формирований из представителей народов СССР, в том числе и мусульманских. В 1945 г. немцы подобным образом попытались создать Национальную армию Туркестана, Кавказскую национально-освободительную армию и Вооруженные силы КОНР.

После повышения политического статуса иностранного добровольческого формирования обычно происходило повышение и его военного статуса как среди таких же иностранных формирований, так и в системе германских вооруженных сил. Об этом можно было судить по следующим признакам.

Во-первых, происходило укрупнение (обычно до уровня дивизии/корпуса) частей с однородным национальным составом. Так, предопределяя на начальном этапе войны создание иностранных добровольческих формирований численностью не более полка, а в исключительных случаях и батальона, немцы опасались их дальнейшего давления на немецкие власти, если эти формирования находились, например, в тыловом районе. Или чтобы они не взбунтовались и не открыли фронт врагу, если это была боевая часть. Однако уже ближе к концу войны немецкое командование, наоборот, стало заинтересовано в создании более крупных добровольческих формирований. Например, сформированный в ноябре декабре 1943 г. 1-й Восточно-мусульманский полк СС уже в октябре 1944 г. был реорганизован в часть бригадного типа — Восточно-тюркское соединение СС.

Во-вторых, тот или иной статус формирования также зависел от степени доверия немецкого командования к его личному составу. Обычно это выражалось в соотношении немецкого и национального кадрового персонала. Так, стандартный полевой батальон любого восточного легиона, который комплектовался из добровольцев — мусульман Кавказа, Закавказья и Средней Азии, согласно «Постановлению для формирования восточных легионов» от 24 апреля 1943 г., должен был иметь 37 человек немецкого кадрового персонала на 800–900 человек добровольцев. Тогда как в Калмыцком кавалерийском корпусе, имевшем очень высокий статус, в марте 1943 г. было 6 человек немцев на 2200 калмыцких добровольцев.

И, наконец, в-третьих, повышение статуса формирования было связано с изменением его номенклатуры в системе германских вооруженных сил и теми знаками отличия и символикой, которые были приняты в этом формировании. Подобная практика имела место ив вермахте, но прежде всего это касалось частей и соединений войск СС, для приема в которые огромную роль играли «расовые стандарты».

Согласно этим стандартам все легионы, полки, бригады и дивизии войск СС, набранные из иностранных добровольцев, делились на:

— «добровольческие», укомплектованные так называемыми фольксдойче лицами немецкой национальности, которые до 1 сентября 1939 г. проживали за границами Германии. Например: 7-я добровольческая горно-егерская дивизия СС «Принц Евгений» (7. SS-Freiwilligen-Gebirgsjager-Division «Print Eugen»);

— «добровольческие», укомплектованные представителями германских народностей. Например: 23-я добровольческая моторизованная дивизия СС «Нидерланды» (23. Freiwilligen-Panzer — Grenadier-Division «Nederland»);

— части войск СС, укомплектованные представителями негерманских народностей. Например: 21-я горно-егерская дивизия войск СС «Скандербег» (албанская № 1) (21. Waffen-Gebirgsjager-Division der SS «Skanderbeg» (albanische Nr.l).

Первые две категории иностранных частей войск СС имели высокий статус и фактически приравнивались к таким дивизиям СС, как «Адольф Гитлер», «Рейх» и «Мертвая голова», набранным среди «рейхсдойче» — лиц немецкой национальности, проживавших до 1 сентября 1939 г. на территории Германии.

В случае же с последней категорией частей СС имелось в виду, что эти добровольцы находились как бы на службе у СС, а не в самих СС. Согласно правилам им запрещалось ношение на воротнике петлиц с эсэсовскими руническими знаками (сдвоенные молнии). Для них были введены петлицы со специальными эмблемами, обычно отражающими историческую традицию появления того или иного формирования. Кроме того, настоящим членом СС считался только тот, кто имел приставку «СС-» в дополнение. к своему званию. Например, СС-штурмбаннфюрер — в «добровольческой» дивизии СС в просто дивизии войск СС имел приставку «Ваффен» (см. табл. 6.)

Поскольку немецкая национальная политика изменялась постепенно, были постепенными и вышеуказанные изменения в статусе того или иного иностранного добровольческого формирования. Как правило, они находили свое отражение в нормативных документах различных органов командования германских вооруженных сил, имевших дело с иностранными добровольческими формированиями. Вот, например, как происходило изменение статуса одной из категорий мусульманских формирований — восточных легионов.

Так, приказом Главного командования сухопутных сил № 2380/42 от 2 июня 1942 г. были утверждены воинские звания и знаки различия восточных легионов. Всего было установлено 8 званий по занимаемым должностям: начиная от легионера (рядовой) и заканчивая командиром батальона. Этот приказ свидетельствует о том, что бойцы этих легионов пока что имели очень низкий статус в германских вооруженных силах, так как у них даже не было персональных воинских званий.

Убедившись в боеспособности и лояльности этих формирований, германское командование несколько повысило их статус. Результатом этого явилась инструкция начальника Генштаба сухопутных войск генерал-полковника Ф. Гальдера № 8000/42 от 17 августа 1942 г. «Положение о местных вспомогательных формированиях на Востоке». В нем все добровольческие формирования из граждан СССР были разделены по категориям согласно их политической благонадежности и боевым качествам. Так, представители тюркских народностей и казаки выделялись в отдельную категорию «равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей», таких как «туркестанские» батальоны, казачьи части и крымско-татарские формирования. Для сравнения следует сказать, что это было в то время, когда представители славянских и даже прибалтийских народов использовались лишь в составе охранных, транспортных и хозяйственных частей вермахта.

А уже 29 апреля 1943 г. новый начальник Генштаба генерал-полковник К. Цейтцлер подписал новый приказ, как бы дополнявший предыдущий, № Р/500/43 «Местные вспомогательные силы на Востоке — добровольцы». В нем все «добровольно перешедшие на немецкую сторону» объявлялись «не военнопленными, а добровольцами». За ними сохранялись их персональные воинские звания, которые они получили в Красной Армии, и устанавливалась, согласно этим званиям, категория льгот. Помимо этого, им предоставлялась свобода выбора: остаться в составе какой-нибудь германской части или выбрать «один из национально-освободительных легионов».

29 мая 1943 г. в соответствии с приказом организационного отдела Генштаба сухопутных войск № 14124/43 все введенные ранее звания были заменены на персональные, «закреплявшиеся за их обладателями вне зависимости от занимаемой должности»: начиная от добровольца (рядовой) и заканчивая полковником. Приказом же от 29 декабря 1943 г. к ним прибавилось три генеральских чина: генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал (см. табл. 6).

Приказом генерала-инспектора добровольческих формирований от 20 февраля и начальника организационного отдела Генштаба сухопутных войск от 14 марта 1944 г. на личный состав восточных легионов распространялась германская система воинских званий.

Эти последние мероприятия свидетельствовали о том, что за личным составом восточных легионов отныне был официально закреплен статус если и не равный статусу немцев, то, во всяком случае, одинаковый со статусом бойцов иностранных добровольческих формирований, набранных из «нордических» народов.

Таким образом, мусульманские части представляли собой отдельную категорию в системе иностранных добровольческих формирований прежде всего благодаря своему высокому военному и политическому статусу.

Хотя иностранные добровольческие формирования и представляли собой отдельную категорию германских вооруженных сил, их нельзя назвать самостоятельным родом войск, так как военнослужащие этой категории входили в состав всех видов германских вооруженных сил. Они не имели даже единого органа управления: каждый вид вооруженных сил руководил своими иностранными добровольческими формированиями самостоятельно и отдельно от других.

Поскольку война есть акт политический и является инструментом, при помощи которого достигаются определенные политические цели, постольку и предпосылки процесса создания и использования иностранных добровольческих формирований прежде всего политические. Они лежат в сфере взаимодействия приоритетов немецкой внешней политики, которые с конца XIX в. и до прихода нацистов к власти практически не изменились, и планов нацистского руководства относительно места того или иного народа в системе будущего «нового порядка». Условия же создания и использования иностранных добровольческих формирований, а также их изменения зависели от эволюции германской внешней, оккупационной и национальной политики, которые в период Второй мировой войны находились под влиянием событий на фронтах. Следует признать, что две последние играли наиболее важную роль, причем национальная политика зачастую была инструментом проведения оккупационной.

Именно вследствие приоритета в германской внешней политике «мусульманского фактора», геополитического положения регионов, где проживало мусульманское население, а также некоторых религиозных особенностей ислама, связанных, например, с понятием о «священной войне» против «неверных», в системе иностранных добровольческих формирований и были созданы мусульманские формирования. Со стороны же мусульманских добровольцев определяющими при вступлении в эти формирования были причины главным образом национального характера с большей или меньшей степенью влияния религиозного фактора.

Политический и военный статус мусульманских формирований практически с самого начала их создания был высок и неуклонно возрастал. Однако, несмотря на то, что ислам все-таки играл определенную роль в изменении их статуса, она не была определяющей. Эта роль была подчиненной в использовании германским военно-политическим руководством национального вопроса. В результате к весне 1945 г. военно-политический статус мусульманских формирований достиг очень высокого уровня. В политической сфере они были признаны союзными Германии армиями. В военной же сфере их бойцы и командиры стали пользоваться почти такими же правами, что и немцы.


Глава 2



Особенности организации и подготовки мусульманских добровольческих формирований в германских вооруженных силах


Изучение процесса организации и подготовки какого-либо воинского формирования охватывает круг вопросов, касающихся:

* причин и целей создания данного формирования;

* его номенклатуры внутри системы вооруженных сил (внутри системы как собственно мусульманских формирований, так и германских вооруженных сил);

* его кадрового состава (это соотношение его немецкого и национального кадрового персонала);

* динамики численности личного состава формирования;

* организационной структуры;23

* смены командования.

При изучении процесса подготовки какого-либо воинского формирования прежде всего следует выделить его военную и политическую подготовку. Однако если первая была стандартной и одинаковой для каждого конкретного рода войск германских вооруженных сил, то вторая имела ряд особенностей. Кроме того, рассматривая процесс политической подготовки такой категории иностранных добровольческих формирований, как мусульманские формирования, особое внимание следует уделить влиянию на этот процесс ислама.

Арабы и представители мусульманских народов Индии в германских вооруженных силах

Непосредственной причиной создания и использования арабских добровольческих формирований послужили события, связанные с так называемой 30-дневной войной Ирака и Англии. Реагируя на эти события, ОКБ 23 мая 1941 г. подписало специальную директиву № 30 «Средний Восток», в которой было заявлено, что «необходимо способствовать развитию событий на Среднем Востоке путем поддержки Ирака».

Согласно этой директиве, одной из первоочередных задач, направленных на поддержку Ирака, была признана вербовка добровольцев среди арабского населения Сирии и Палестины. Решение этого вопроса было возложено на советника в ранге посла и особоуполномоченного германского МИДа в Сирии Р. Рана.

После специальной подготовки и организации в небольшие мобильные группы этих добровольцев предполагалось либо переправить в Ирак, либо использовать на территории Сирии. В задачу этих групп входило совершение диверсионных актов на пути следования в Ирак английских войск. Несмотря на свою полную самостоятельность, все эти группы номинально входили в Арабский легион. Главным местом его формирования и дислокации был выбран сирийский город Алеппо.

По мнению советского историка Ф.Я. Румянцева, в легион вступали «авантюристы, уголовные элементы и другие подозрительные личности, а также контрабандисты, действовавшие в районе сирийско-турецкой границы».24 Однако это было так только отчасти. Главный контингент данных групп составляли прежде всего антибритански настроенные арабы, которые шли служить в них добровольно или из идейных побуждений. Тем не менее следует признать, что набор в Арабский легион шел не только на идейной основе. По свидетельству самого Рана, некоторые «добровольцы» требовали оплачивать их работу из расчета «один сирийский фунт в день». Поскольку Ран не был ограничен в средствах, то «как-то за один день ему удалось набрать 500 человек».

Деятельность Рана продолжалась до начала июля 1941 г., когда англичане и войска «Свободной Франции» генерала де Голля заняли Алеппо. Ему удалось бежать на север Сирии, а затем в Германию. Легион был расформирован, а часть добровольцев было решено передать абверу для укомплектования его диверсионных частей.

Таким образом, попытка формирования первого Арабского легиона потерпела неудачу. Из-за быстро изменившейся военной обстановки немцы даже не успели ввести его в действие. Исключение составляет только группа под командованием майора Ф. Каукаджи, который был одним из организаторов антианглийского восстания в Палестине в 1936–1939 гг. Эта группа действовала, и довольно успешно, в течение всей англо-иракской кампании в качестве партизанского отряда.

Как уже говорилось выше, с целью координации всех немецких усилий на Ближнем и Среднем Востоке, согласно директиве № 30, был создан Особый штаб «Ф». Однако, помимо вопросов политического, разведывательного и пропагандистского характера, на него были также возложены задачи по созданию и подготовке арабских добровольческих формирований для их дальнейшего использования в указанных регионах.

Особый штаб «Ф» был учрежден и организован в течение мая 1941 г. Местом его дислокации был избран лагерь на мысе Сунион (южная Греция). Поскольку основным направлением деятельности штаба был определен Ближний и Средний Восток, а также работа с выходцами из этого региона, его персонал был подобран соответствующим образом. Военным и политическим руководителем штаба, чье имя он носил, был генерал-майор авиации Г. Фельми, долгое время работавший военным инструктором в Турции и странах тропической Африки. Начальником оперативного отдела штаба Фельми был майор Р. Майер, служивший в свое время в Турции, Палестине, Ираке и Алжире.

К штабу был также прикомандирован представитель абвера — офицер по особо важным делам О. Риттер фон Нидермайер. Это был известный специалист по Ближнему Востоку, который еще в 1915–1916 гг. участвовал в специальной германской миссии в Кабул с целью привлечения Афганистана для участия в Первой мировой войне на стороне Германии.

По рекомендации МИДа и лично И. фон Риббентропа «особоуполномоченным по арабским странам» при штабе был назначен генерал Ф. Гробба, бывший с октября 1932 г. германским посланником в Багдаде, а с 1 января по 3 сентября 1939 г. — посланником в Саудовской Аравии. С начала 1942 г. он совмещал работу в Особом штабе «Ф» с деятельностью в качестве председателя Арабского комитета, созданного при МИДе для обработки и обобщения материалов по Ближнему Востоку. Именно через Гроббу осуществлялись все контакты генерала Фельми и его штаба с лидерами арабского национально-освободительного движения аль-Хусейни и аль-Гайлани.

Во всех военных вопросах Особый штаб «Ф» непосредственно подчинялся ОКБ, а в вопросах политики его действия согласовывались с МИДом.

Руководящим документом для штаба являлась «Служебная инструкция Особому штабу «Ф», разработанная и подписанная 21 сентября 1941 г. заместителем начальника Штаба оперативного руководства ОКВ генералом В. Варлимонтом. Согласно ей штаб был наделен правами «центральной инстанции, занимающейся всеми вопросами арабского мира, касающимися вермахта», в том числе созданием и использованием арабских добровольческих формирований.

Ядром подобных формирований при Особом штабе «Ф» должна была стать сформированная в июле 1941 г. учебная группа из арабов, или «германо-арабская учебная группа».

По договору генерала Фельми с арабскими лидерами — аль-Хусейни и аль-Гайлани — учебная группа из арабов должна была быть впоследствии развернута в новый Арабский легион. Первоначально этот легион был задуман как «школа младших командиров», которая должна была подготовить из арабов 100 унтер-офицеров и младших лейтенантов. Последние, в свою очередь, должны были взять на себя обучение следующей группы из 500-1000 человек. В дальнейшем, согласно планам немецкого командования, большая часть этих младших командиров должна была стать инструкторами для вновь сформированных иракских и сирийских дивизий.

Оба арабских лидера обязались поставлять пополнение для германо-арабской учебной группы. В связи с этим в конце ноября 1941 г. состоялась встреча между Гроббой и муфтием аль-Хусейни. На этой встрече муфтий для укомплектования будущего Арабского легиона предложил использовать следующие кадры:

— палестинских арабов, попавших в плен к немецким войскам;

— арабских офицеров из Сирии, Палестины и Ирака, нуждавшихся в переезде из Турции в Германию;

— военнопленных арабов из французской Северной Африки, находившихся на оккупированной территории Франции;

— арабов — выходцев из Северной Африки, проживавших во Франции;

— связанных с муфтием «надежных» арабов из Марокко.

По рекомендации Гроббы военное руководство ограничилось только лишь арабскими студентами, обучавшимися в учебных заведениях оккупированных Германией стран Европы. Кроме того, в распоряжение Особого штаба «Ф» были переданы остатки расформированного сирийского Арабского легиона Р. Рана.

Первоначально в состав германо-арабской учебной группы входило 27 арабов, численность которых через несколько месяцев планировалось довести до 200 человек. Однако благодаря усилиям аль-Хусейни и аль-Гай-лани к июлю 1942 г. в этой группе было уже 243 человека: 24 иракца, 112 сирийцев и палестинцев и 107 арабов из Северной Африки. Организационно эти добровольцы были распределены по восьми учебным взводам, где проходили подготовку под руководством немецких офицеров, владевших арабским языком.

Использование Арабского легиона должно было начаться после вступления немецких войск в «арабское пространство». Поэтому после прохождения курса подготовки германо-арабская учебная группа должна была стать ядром Корпуса особого назначения «Ф» (Sonderkorps i. b. V. «F»), который предполагалось создать при Особом штабе «Ф».

Кроме арабских добровольцев, в этот корпус предполагалось включить также немецкий персонал (первоначально 20 офицеров и 200 унтер-офицеров) в основном из 800-й дивизии специального назначения «Бранденбург». В конце мая — начале июня 1941 г. в Потсдаме на основе немецкого персонала были созданы два небольших соединения особого назначения (Sonderverbande z. b. V.) № 287 и 288.

Соединение № 288, состоявшее целиком из немцев, уже в июле — августе 1942 г. было переброшено в Северную Африку.

Несколько иначе сложилась судьба соединения № 287. Его предполагалось сделать ударной силой при завоевании Ближнего Востока, поэтому германо-арабскую учебную группу было решено включить в его состав.

Для решения поставленных перед соединением задач оно должно было иметь такую структуру, которая бы позволяла (независимо от того, действует ли оно в полном составе или группами) выполнять тяжелые задания, в том числе и в пустыне. Поэтому, хотя соединение проходило по документам как обычный батальон, на самом деле в военном отношении оно было гораздо сильнее. Сначала в нем проходили службу 2200 солдат и офицеров. По штатам германской армии в обычном пехотном батальоне должно было быть 3–4 роты, в соединении же их было 7:

— 1-я арабская добровольческая рота;

— 2-я горно-егерская рота;

— 3-я пехотная рота;

— 4-я разведывательная рота;

— 5-я артиллерийская рота;

— 6-я рота противовоздушной обороны;

— 7-я противотанковая рота.

Соединение было полностью моторизовано и оснащено самым современным вооружением и снаряжением. О его «особой миссии» говорит, например, тот факт, что, помимо чисто боевых подразделений, в его состав входили также взвод пропаганды и взвод, который занимался анализом состояния воды, т. е. передвижная лаборатория.

Эта «особая миссия» соединения № 287, писал немецкий историк X. Тиллман, заключалась в том, что оно было предназначено «в первую очередь для использования впоследствии в боевых действиях в Сирийской пустыне, в районе между Сирией и Ираком, где оно, будучи расчлененным на более мелкие боевые единицы, должно будет оперировать совместно с арабскими кадровыми и добровольческими силами».25 В дальнейшем в течение 1942 г. Особому штабу «Ф» должны были быть приданы еще 2–3 подобных соединения.

В июле 1942 г. немецкие войска вышли к предгорьям Кавказа. В связи с этим было принято решение о прорыве через Кавказский хребет в Иран и Ирак для последующего соединения с наступающим из Ливии Африканским корпусом Э. Роммеля. При этом соединение № 287 предполагалось использовать в качестве главной ударной силы. Поэтому уже 20 августа 1942 г. ОКБ приняло решение приступить к развертыванию соединения № 287 на базе Особого штаба «Ф» в Корпус особого назначения «Ф» и о его переброске в резерв штаба группы армий «А», которая наступала на кавказском направлении.

После переформирования соединения № 287 в Корпус особого назначения «Ф» его численность равнялась 5931 человеку. Личный состав корпуса, помимо соответствующей военной и политической подготовки, занимался изучением географии и истории стран Ближнего и Среднего Востока (особенно Ирана, арабских стран и Индии). За короткий срок солдаты изучили рельеф и природные условия этого региона, начиная с североиранской границы и кончая Индией. Солдаты и офицеры были обучены турецкому, персидскому, арабскому и другим восточным языкам, также они знали французский и английский, а солдаты выходцы из ближневосточных стран (кроме студентов) — обучались и немецкому.

В составе корпуса имелись подразделения и части всех родов войск, что позволяло ему действовать совершенно самостоятельно, без помощи и поддержки других соединений. На этом основании с 31 октября 1942 г. в нормативных документах германского командования корпус «Ф» учитывался как армейский корпус — самостоятельное подвижное соединение. На момент включения в группу армий «А» в состав корпуса входили:

— штаб корпуса;

— 3 усиленных моторизованных батальона, в каждом из которых было по 1000 солдат и офицеров. 1-й и 2-й батальоны были укомплектованы исключительно немцами, а 3-й полностью состоял из арабов, обучавшихся в германо-арабской учебной группе. Каждый батальон по составу и вооружению, по тактическим и огневым возможностям приравнивался к полку;

— отдельный танковый батальон (25 тяжелых и средних танков);

— авиационный отряд (25 самолетов);

— рота связи;

— саперная рота;

— минометная рота;

— разведывательный отряд на бронемашинах и мотоциклах;

— кавалерийский эскадрон;

— взвод метеорологической службы;

— колонна автомобилей.

Артиллерия корпуса состояла из дивизиона четырех-батарейного состава, батареи 105-мм штурмовых орудий, тяжелого зенитного дивизиона трехбатарейного состава и легкого зенитного дивизиона 20-мм пушек.

Кроме этого, в корпусе имелись тыловые подразделения (санчасть, хлебопекарня, мясобойня и различные передвижные мастерские), а также передвижная типография с набором арабских шрифтов, обслуживавшаяся наборщиками-арабами.

Корпус был полностью механизирован и располагал возможностью при наступлении вермахта на Ирак вооружить целую дивизию из добровольцев.

В современной исторической литературе, посвященной Второй мировой войне, утвердилось мнение, что Корпус особого назначения «Ф», Арабский легион и Легион свободных арабов (Fries Arabien Legion) — это одно и то же Однако корпус «Ф» никогда официально так не назывался. Этим общим названием скорее пропагандистского, чем организационного характера было принято обозначать всех тех арабов, которые воевали в составе германских вооруженных сил, отличая их таким образом от других национальных групп добровольцев. Многие из этих добровольцев входили в состав подразделений и частей, которые были сформированы в течение 1941–1942 гг. независимо от корпуса «Ф».

Местом создания этих формирований прежде всего следует назвать Францию и принадлежавшие ей колонии в Северной Африке. Так, значительное число арабов, проживавших во Франции, было зачислено в новое добровольческое формирование, созданное под эгидой вермахта. Это был Легион французских добровольцев (Legion des Volontaires Frangais), или Легион «Триколор». В немецкой же военной документации он значился как 638-й усиленный пехотный полк (Verstarkten Infanterie Regiment № 638), Легион был создан по инициативе французского правительства в Виши и, как пишет современный французский историк Ж.-А. Суту, «являясь формой опосредованного военного сотрудничества, обозначал символическую, но очень важную взаимосвязь между… вхождением Франции в новый европейский порядок и планами военного сотрудничества с Германией».26 Таким образом, его создание явилось частью немецкой пропагандистской кампании по вербовке иностранных добровольцев для «крестового похода против большевизма».

Набор в этот легион начался в июле 1941 г., а уже в августе весь набранный контингент был отправлен в Польшу, в учебный лагерь Дебице, для прохождения там необходимой подготовки. В результате было сформировано 3 батальона (1-й и 2-й — из французов и 3-й — из «цветных», т. е. арабов из Франции и Алжира). Командиром легиона был назначен полковник Р. Лабонн, который находился на этой должности с августа 1941 г. по март 1942 г. В октябре 1941 г. легион был направлен из Дебице на Восточный фронт, где вошел в состав 7-й пехотной дивизии вермахта.

Немецкая 715-я пехотная дивизия, стоявшая гарнизоном на юге Франции, также принимала в свой состав добровольцев-мусульман: в экспериментальных целях ее командованием было создано подразделение под названием Немецко-арабский пехотный батальон № 845 (Deutsch-Arabische Infanterie Bataillon № 845).

8 ноября 1942 г. началась высадка англо-американских войск в Северной Африке. Вскоре они захватили все побережье Средиземного моря, и только Тунис оставался под контролем государств «Оси». В целях его защиты немецкое командование решило использовать и местных добровольцев-мусульман. Так, ими было создано крупное формирование, известное как Немецко-арабский учебный дивизион (Deutsch-Arabische LehrAbteilung).

Он находился в подчинении штаба 5-й немецкой танковой армии и первоначально насчитывал 392 человека. Однако уже к началу 1943 г. в его составе было 5 батальонов по 500–600 человек в каждом.

Правительством Виши при поддержке немецкого командования также была сформирована добровольческая часть, которая должна была участвовать в обороне Туниса от англо-американских войск. Так, уже 22 ноября 1943 г. было объявлено о создании Имперского легиона (Legion Imperiale). По замыслам его создателей, он должен был состоять из 6 батальонов, однако к 8 января 1943 г. удалось сформировать только один (и, как оказалось, единственный), который впоследствии стал известен как Африканская фаланга (Phalanga Africaine), или Легион французских добровольцев в Тунисе (Legion des Volontaires Fmngaise de Tunisie). Первоначально его личный состав насчитывал 406 человек (274 местных француза и 132 араба), однако вскоре уже вырос до 450 (300 французов и 150 арабов). Командиром этого легиона был назначен майор П. Кри-стофини. После трехмесячного обучения это формирование было отправлено на Тунисский фронт, где вошло в состав 754-го пехотного полка 334-й немецкой пехотной дивизии.

Создание индийских добровольческих формирований было обусловлено теми же причинами, что и создание арабских. Однако непосредственным толчком к этому процессу послужили другие события.

В апреле 1941 г. большая часть бойцов 3-й индийской моторизованной бригады, входивших в состав английской армии, была захвачена в плен в ходе боев при Эль-Мекили в Ливии. После бесед с военнопленными выяснилось, что «индийские войска в Африке плохо вооружены, и англичане обращаются с ними очень грубо. Отношение же индийцев к… фюреру почтительное». При этом многие из них говорили, что готовы вступить в будущие индийские формирования вермахта.

Результатом этих бесед было то, что в мае 1941 г. в Аннабурге (Германия) был создан лагерь со специально отобранными военнопленными-индийцами (10 тыс. человек). Там военнопленных часто посещал лидер индийского национально-освободительного движения С.Ч. Бос, выступавший перед ними с речами, в которых призывал их вступать в добровольческое формирование, название которого звучало как Индийский легион, Легион «Свободная Индия» (»Azad Hind») или Легион «Тигр».

В конце концов под воздействием совместных усилий Боса и германского командования были отобраны 6 тыс. военнопленных-индийцев, которых собрали в лагере Франкенбург (Саксония). Здесь из них началось формирование Легиона «Свободная Индия», который со временем должен был стать ядром союзной Германии Индийской национальной армии (Jai Hind). Помимо индийцев, взятых в плен в Северной Африке, в состав легиона были также включены индийские гражданские лица, проживавшие в Германии. Кроме того, в декабре 1941 г. итальянское командование обязалось отправить в Германию своих военнопленных-индийцев, которые также должны были войти в состав немецкого Индийского легиона. Так, в феврале 1942 г. были отправлены 6 человек, в марте — около 40, всего же к лету 1942 г. — 500 человек.

В отличие от британской практики создания частей индийской армии, в которой лица разных национальностей и вероисповеданий служили в разных подразделениях, входившие в Индийский легион батальоны и роты предполагалось сделать смешанными как по религиозному, так и по национальному составу. Поэтому в нем бок о бок должны были служить мусульмане, индусы и сикхи. При этом ни мусульманам, ни индусам не было дано никаких льгот, связанных с их религией. Единственными, кто пользовался ими, были сикхи. Из уважения к их религиозным чувствам, немецкое командование позволило им в качестве полевого головного убора носить традиционный тюрбан. Таким образом, приблизительно 2/3 бойцов легиона были мусульманами, а 1/3 — индусами и сикхами.

Официальным языком для отдачи команд в легионе был хинди. Но так как многие его бойцы были из тех областей Индии, в которых хинди не употреблялся, командирам, как и в британской армии, приходилось пользоваться английским языком. Английский язык, а также ломаный немецкий были языками общения между бойцами легиона — уроженцами разных областей Индии.

В лагере Франкенбург легион проходил боевую подготовку под руководством немецких офицеров и унтер-офицеров, которые также занимали в нем большинство

командных должностей, поскольку немцам так и не удалось подготовить из индийцев достаточное количество командных кадров.27

26 августа 1942 г. подготовка легиона была окончена, а его личный состав принял присягу на верность Гитлеру. В то время его численность равнялась 2 тыс. человек, причем, как отмечает американский историк Д. Литтл-джон, «не все вступили в этот легион добровольно».28

Несмотря на свое громкое название, Легион «Свободная Индия» был больше известен как 950-й индийский пехотный полк (Indisches Infanterie Regiment № 950) — именно так он проходил по официальным документам ОКБ. Легион был организован как стандартный пехотный полк вермахта. На момент принятия присяги он имел следующую структуру, которая не менялась до 1944 г.:

— 1-й батальон в составе 4 пехотных рот (№ 1–4);

— 2-й батальон в составе 4 пехотных рот (№ 5–8);

— 3-й батальон в составе 4 пехотных рот (№ 9-12);

— 13-я пулеметная рота;

— 14-я противотанковая рота;

— 15-я саперная рота;

— рота почетного караула;

— госпиталь для выздоравливающих.

В составе легиона находились 81 автомашина и 700 лошадей. Позднее это явилось основанием переименовать его в 950-й индийский моторизованный полк (Indische Panzergrenadier Regiment № 950).

Командиром легиона был назначен подполковник вермахта К. Краппе, который пробыл на этой должности до 25 июня 1943 г.

Следует отметить, что если арабские добровольческие формирования до самого своего конца оставались в составе вермахта, то Индийский легион 8 августа 1944 г. был передан под руководство Главного оперативного управления СС. Теперь по эсэсовской номенклатуре он стал называться Индийским добровольческим легионом войск СС (Indische Freiwillige Legion der SS). В этот период легион насчитывал около 2300 человек, а его новым командиром был назначен СС-оберфюрер Г. Бертлинг (табл. 3).

Бойцы Индийского легиона проходили стандартную пехотную подготовку, которая ничем не отличалась от подобной подготовки других иностранных добровольцев. Однако еще до окончания подготовки легиона в январе 1942 г. из него офицерами абвера были отобраны около 100 наиболее подготовленных человек (например, они должны были уметь прыгать с парашютом). Эту группу составляли прежде всего индийцы-мусульмане. Они были отправлены в разведшколу под Франкфуртом-на-Одере, где прошли специальную подготовку. Так как они должны были действовать в горной местности на территории Индии, их обучали не только работе с рацией и подрывному делу, но и технике альпинизма, а также верховой езде. В результате из них был сформирован «передовой отряд», который находился под контролем руководства абвера.

Политическая подготовка легионеров прежде всего заключалась во внедрении в их сознание принципов и идей индийского национально-освободительного движения, правда, таких, какими их видели С.Ч. Бос и его сторонники. При этом, пишет американский историк Р. Герцштейн, значительный акцент делался на формировании у легионеров уважительного отношения к Германии, так как «только она могла завоевать для Индии свободу».29

В 1942 г. С.Ч. Бос в целях усиления идеологического воздействия на солдат легиона учредил знак отличия «Свободная Индия», которым могли награждаться как индийцы, так и немцы. Этот знак имел четыре степени, к каждой из которых могли добавляться (по немецкой традиции) мечи:

— большая звезда «Тигр Индии» (»Sher-e-Hind»);

— звезда 1-го класса «Полководец» (»Sardar-e-Jang»);

— звезда 2-го класса «Герой Индии» (»Vir-e-Hind»);

— медаль «Мученик за Родину» (»Shahid-e-Bharat»). К концу войны почти половина бойцов легиона была награждена одной или сразу двумя степенями этого знака.

Таким образом, с 1941 по 1945 г. в системе иностранных добровольческих формирований была создана особая категория мусульманских формирований арабские и индийские части. Причины и условия их создания, а также особенности в организации и подготовке и обусловили те принципы, которые были положены в основу системы их боевого применения.

После начала войны с СССР в германской стратегической концепции Балканам отводилась роль «южного фланга Европы» и ее «южной тыловой зоны». Поэтому главной задачей немецкой оккупационной политики на Балканах было максимальное умиротворение этого региона. Этого можно было достигнуть только путем обеспечения лояльности местного населения и уничтожения начавшегося в июне 1941 г. партизанского движения. Поэтому процесс организации добровольческих формирований (в том числе и мусульманских) приобрел здесь, за редким исключением, форму создания «местных вспомогательных сил» для поддержания общественного порядка.

Тем не менее первое добровольческое формирование, в котором была и значительная часть балканских мусульман, было организовано как фронтовая часть. Через 10 дней после нападения Германии на СССР лидер Хорватии А. Павелич выступил по радио с призывом к гражданам НГХ принять участие в «битве между прогрессивными силами Европы и коммунистическими силами Востока». При этом было объявлено, что все желающие могут вступать в Хорватский легион (Hrvatska Legija).

Легион был окончательно сформирован 16 июля 1941 г. и стал называться 369-й усиленный хорватский пехотный полк (Verstarkten Kroatischen Infanterie Regiment № 369), т. е. он не был частью хорватских вооруженных сил, а находился в составе германских сухопутных сил и подчинялся ОКХ.

Что касается национального состава полка, то все его солдаты и офицеры (начиная с командира полка и заканчивая последним командиром отделения) были хорватами. Большинство из них уже имели некоторый боевой опыт. Немного позже, после прибытия полка на Восточный фронт, в его состав была включена группа опытных немецких офицеров и унтер-офицеров. Они не назначались на командные должности, а играли роль военных советников, помогая личному составу полка в окончательной подготовке и «акклиматизации на линии фронта».

Призвав добровольцев вступать в Хорватский легион, руководство НГХ предполагало, что наберется около 3900 человек — как раз столько, чтобы укомплектовать часть полкового типа. Однако к 15 июля 1941 г. набралось уже 9 тыс. добровольцев. Из-за такого неожиданно большого количества желающих приемные комиссии были вынуждены поднять уровень их пригодности. В результате ко времени отправки на фронт личный состав полка насчитывал 3895 офицеров, унтер-офицеров и рядовых. Впоследствии полк неоднократно получал пополнение из Хорватии в виде маршевых рот, и уже на фронте его личный состав достиг своей максимальной численности — 6300 человек.

Легион был сформирован согласно штатному расписанию германской армии как стандартная часть полкового типа. Перед отправкой на фронт он имел следующую структуру:

— штаб полка;

— комендантская рота;

— 3 пехотных батальона: два первых были набраны из хорватов, а третий из боснийских мусульман, каждый батальон имел по 3 пехотные роты;

— пулеметная рота;

— противотанковая рота;

— хозяйственная рота.

Артиллерия полка состояла из трех батарей 105-мм орудий (всего 18 орудий).

В это же время был организован запасной батальон полка. Сразу после своего создания он был переведен в г. Стокерау (Австрия), где его основной задачей стала подготовка пополнения для полка в виде маршевых рот.

Первоначально командиром полка был назначен полковник И. Маркулья, его 22 сентября 1942 г. сменил полковник В. Павичич. Наконец, 17 января 1943 г. последним командиром был назначен подполковник И. Месич, командовавший до этого артиллерией полка.

После окончательной организации полк был переведен в Доллерсхейм (Германия), где его довооружили и экипировали, а бойцы приняли присягу на верность «фюреру, поглавнику Германии и Хорватии». Оттуда полк через Венгрию и Бессарабию был отправлен в немецкую группу армий «Юг» на Украину, где 9 октября 1941 г. вошел в состав 100-й немецкой егерской дивизии.

Таким образом, Хорватский легион не предназначался для боевых действий на Балканах. Кроме того, инициатива его создания принадлежала властям НГХ. При этом ни правительство НГХ, ни командование его вооруженных сил, не выступали против использования легиона за пределами Балкан.

Однако ситуация в корне изменилась, когда инициативу по созданию добровольческих формирований взяло на себя руководство СС. В феврале 1943 г. Гиммлер отдал приказ о наборе добровольцев в новую дивизию войск СС: на этот раз ее предполагалось сформировать из боснийских мусульман. При этом ему было необходимо заручиться хотя бы формальным согласием правительства НГХ, так как набор предполагалось вести среди его граждан. Но поскольку в основу набора был положен именно национально-религиозный принцип, это особенно встревожило руководство Хорватии: оно не без оснований опасалось возникновения мусульманского сепаратизма.

Это была первая — политическая — причина опасений правительства НГХ. Другая же — военная — заключалась в том, что, давая разрешение на набор добровольцев из числа боснийских мусульман, оно тем самым ослабляло свои вооруженные силы и лишало их значительного источника для пополнения.

Мусульмане составляли на тот момент около 1/3 личного состава хорватской армии (из 130 тыс. человек). При этом они служили в ней либо в индивидуальном порядке, либо в формированиях хорвато-мусульманской милиции частях, которые состояли исключительно из бойцов-мусульман. Эти части несли службу по охране общественного порядка практически на всей территории Боснии и Герцеговины.

Кроме данных причин, здесь играл роль еще и пропагандистский момент: эти части должны были охранять мусульманские села и города Боснии от партизан-коммунистов и сербских четников-роялистов. Тем самым делался акцент на том, что НГХ заботится обо всех своих гражданах одинаково, а у сепаратистов отнималась возможность лишний раз утверждать, что Боснию может защитить только собственная боснийская армия.

Первой из частей хорвато-мусульманской милиции была создана «Гвардия Ибрагима» (»Ibrahima Garda»). Она была организована в середине апреля 1941 г. с целью защиты г. Грачаница и его окрестностей (северо-восточная Босния) от сербских четников. Приблизительная численность этой милиции равнялась 1000 человек, а ее основателем и командиром был И. Пирич-Пьянич.

Еще одно самостоятельное формирование хорвато-мусульманской милиции создал бывший майор Югославской королевской армии М. Хаджиэффендич. После провозглашения НГХ Хаджиэффендич прибыл в Тузлу (северо-восточная Босния), где 22 декабря 1941 г. при материальной помощи правительства сформировал Добровольческий полк, который, однако, был больше известен как «Легион Хаджиэффендича» (»Hadziefendiceva Legija»). Личный состав легиона насчитывал почти 6 тыс. человек.

В июне 1943 г. в районе г. Цазин (северная Босния) в составе хорватской 3-й горной бригады было сформировано небольшое подразделение из 100 местных мусульман во главе с Г. Мильяковичем. А уже в ноябре 1943 г по инициативе правительства НГХ и при поддержке немцев из этих добровольцев был сформирован «Легион Гус-ки» (»Huskina Legija»), или «Гускина милиция» (»Huskina Milicija»). Этот легион насчитывал около 3 тыс. человек, которые были организованы в 11 батальонов.

Несмотря на низкие боевые качества этих легионов, которые не позволяли использовать их, например, против фронтовых частей, они до поры до времени были очень стойкими, когда дело касалось защиты мусульманского населения Боснии и Герцеговины. Поэтому желание Павелича и дальше использовать их подобным образом заставляло его с таким недоверием относиться к инициативе Гиммлера. Последний, однако, оставил все протесты Павелича без внимания. Таким образом, 5 марта 1943 г. было получено официальное согласие правительства НГХ на вербовку добровольцев-мусульман в новую дивизию войск СС.

Она была сформирована к июлю 1943 г. как горноегерское соединение и получила наименование 13-я горно-егерская дивизия войск СС «Хандшар» (хорватская № 1) (13. Waffen-Gebirgsjager-Division der SS «Handschar» (kroatische Nr. 1)).

Несмотря на то что дивизия задумывалась как чисто мусульманское формирование, ее национальный состав был очень пестрым. По официальным немецким данным, в ней было 90 % боснийских мусульман, однако это явное преувеличение. Несомненно, основной костяк дивизии составляли именно боснийские мусульмане: так, в нее вошел почти весь личный состав упоминавшегося «Легиона Хаджиэффендича». Но из-за нехватки кадров руководство СС разрешило в начале 1944 г. набрать в дивизию 3 тыс. хорватов, что Гиммлер поначалу считал нежелательным. Один из батальонов дивизии был полностью укомплектован косовскими албанцами.

Основным контингентом для пополнения кадрового и командного персонала дивизии оставались все-таки немцы. Они переводились в дивизию как в составе отдельных подразделений, так и в индивидуальном порядке. Например, в середине 1943 г. в дивизию были переданы 2 пехотные роты из 6-й горно-егерской дивизии СС «Норд», многие офицеры и унтер-офицеры из таких дивизий СС, как «Принц Евгений», «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх», а также выпускники офицерских школ СС. В результате этого многие части дивизии (например, батальон связи) полностью состояли из немцев. Вследствие того, что формирование иностранных дивизий войск СС продолжалось и дальше, в уже сформированных наблюдалась некоторая «текучесть» немецких кадров — их обычно переводили для укрепления персонала других дивизий. Все это, конечно, сказывалось на уровне военной и политической подготовки дивизий и отражалось на их боеспособности. Не была в данном случае исключением и дивизия «Хандшар».

Кроме того, в ноябре 1943 г. Гиммлер всерьез рассматривал возможность перевода в дивизию «Хандшар» всех мусульман из Индийского легиона. Однако начальник Главного управления СС Г. Бергер предупредил его, что «индийские мусульмане осознают себя в первую очередь индийцами, а боснийские мусульмане — европейцами», и у них не получится плодотворного сотрудничества. Гиммлер согласился с Бергером, и в конце концов эта идея была Забыта.30

Первоначально в основу набора личного состава дивизии был моложен принцип добровольности. Однако он себя не оправдал — мусульмане шли в нее неохотно. Поэтому было решено перейти к системе воинской повинности. В результате к июлю 1943 г. удалось набрать 26 000 человек. В дальнейшем динамика численности личного состава Дивизии была следующей: декабрь 1943 г. — 21 065, июнь|944 г. — 19 136, декабрь 1944 г. — 12 793 человека (см. табл. 3).

Дивизия «ландшар» задумывалась как стандартная горно-егерская дивизия, структура которой должна была соответствовать штатам немецкой армии. Первоначально в каждом из ее двух полков предполагалось сформировать по 4 батальона, которые, в свою очередь, должны были состоять из 6 рот каждый. Но из-за недостатка немецкого кадрового персонала в каждом полку было решено сформировать только по 3 батальона. А уже в период подготовки дивизии было принято решение о расформировании по одной роте в каждом из е!е батальонов.

Процесс организации и подготовки дивизии «Ханд-шар» проходил не только на территории Боснии. Так, с августа по ноябрь 1943 г. она проходила подготовку в учебных лагерях Ле-Пуи и Ле-Розьер (Франция), а в декабре 1943 г. — на учебном полигоне Нойхаммер (Германия) и только в январе 1944 г. вернулась на Балканы.

Таким образом, в конце сентября 1944 г. структура дивизии после ее окончательной организации выглядела следующим образом:

— штаб дивизии;

— 27-й горно-егерский полк войск СС (1-й хорватский);

— 28-й горно-егерский полк войск СС (2-й хорватский);

— 13-й горный артиллерийский полк войск СС (1-й хорватский);

— 13-й противотанковый дивизион СС;

— 13-й моторизованный разведывательный батальон СС;

— 13-й горный саперный батальон войск СС;

— 13-й горный батальон связи войск СС;

— 13-й дивизион противовоздушной обороны войск СС;

— 13-й дивизион связи СС;

— хорватский самокатный батальон СС;

— хорватский моторизованный батальон СС;

— 13-й комендантский батальон СС;

— 13-й санитарный дивизион СС;

— 13-я добровольческая горная ветеринарная рота;

— 13-й взвод военных репортеров СС;

— 13-й отряд полевой жандармерии СС;

— 13-й запасной батальон СС;

— части обеспечения и обслуживания.

За весь период своего существования дивизия сменила нескольких командиров. С 1943 по 1945 г. этот пост занимали: СС-оберфюрер Г. фон Обвюрцер (1 апреля — 9 августа 1943 г.), СС-группенфюрер К.-Г. Шуберцвейг (9 августа — июнь 1944 г.) и СС-бригадефюрер Д. Гимпель (июнь — сентябрь 1944 г. и январь — май 1945 г.) (см. табл. 10).

При командире дивизии имелся офицер связи Верховного главнокомандующего хорватских вооруженных сил, в задачи которого входила координация действий дивизии с военными планами хорватского командования. До самого конца войны им был генерал М. Хромич.

17 июня 1944 г. Гитлер одобрил формирование еще одной дивизии из боснийских мусульман. Подобно дивизии «Хандшар», она также предназначалась для действий против партизан на территории Балкан, особенно в горной местности, и поэтому ее предполагалось организовать как горно-егерское соединение. В этот же день ей был присвоен 23-й, по номенклатуре дивизий войск СС, номер и название «Кама», после чего ее полным наименованием стало: 23-я горно-егерская дивизия войск СС «Кама» (23. Waffen-Gebirgsjager-Division der SS «Kama» (kroatische Nr.2)).

Хотя приказ о формировании этой дивизии был отдан 17 июня, набор в нее фактически начался уже 10 июня. Как и в дивизии «Хандшар», основным контингентом добровольцев «Камы» должны были стать боснийские мусульмане. Все же командные должности в дивизии, вплоть до командиров батальонов и рот, должны были занимать немцы. Главным источником немецких кадров стала дивизия «Хандшар»: в июне — июле 1944 г. из нее в «Каму» были переведены 54 офицера, 187 унтер-офицеров и 1137 рядовых. Например, 13-й разведывательный батальон СС дивизии «Хандшар» был целиком передан в новую дивизию, где получил порядковый номер 23. То же самое произошло и с 3-й ротой 13-го саперного батальона: в «Каме» она стала называться 1-я рота 23-го саперного батальона.

Весь вышеуказанный немецкий кадровый персонал составил костяк новой дивизии, а уже к нему должны были быть присоединены мусульманские добровольцы. Набор последних шел не так быстро, как хотелось немцам, и поэтому в течение августа 1944 г. удалось набрать всего 2415 человек, которых было явно недостаточно для укомплектования полноценной горно-егерской дивизии. Таким образом, к сентябрю 1944 г. общая численность дивизии составила 3793 человека (126 офицеров, 374 унтер-офицера и 3293 рядовых). Это был пик ее численности (см. табл. 3). Тем не менее было решено приступить к организации дивизии.

Так как немецкое командование опасалось, что югославские партизаны попытаются проникнуть в новую дивизию и разложить ее изнутри, было решено поменять район ее формирования. Поэтому в начале сентября 1944 г. весь ее личный состав был переведен из Боснии в область Бачка (северная Сербия), где партизаны были не так активны.

Еще в июле — августе 1944 г., т. е. до своей передислокации из Боснии, дивизия фактически уже имела принятую в германских вооруженных силах структуру для горно-егерских частей такого типа. Однако до октября ее основных подразделений еще не было порядковых номеров. Они получили их, уже находясь в Бачке. 8 сентября 1944 г. все части дивизии получили номера полевой почты, что фактически означало конец ее организации как боевой единицы — начиналась ее подготовка. В этот период структура дивизии была следующей:

— штаб дивизии;

— 55-й горно-егерский полк СС (3-й хорватский);

— 56-й горно-егерский полк войск СС (4-й хорватский);

— 23-й горный артиллерийский полк войск СС (2-й хорватский);

— 23-й разведывательный батальон СС;

— 23-й противотанковый дивизион СС;

— 23-й хозяйственный дивизион СС;

— 23-й саперный батальон СС;

— 23-й горный дивизион связи СС;

— 23-й полевой лазарет СС;

— 23-й запасной полевой батальон СС;

— части обеспечения и обслуживания.

Каждый полк дивизии имел по 3 батальона, а в артиллерийском полку их было 4.

Командиром дивизии 1 июля 1944 г. был назначен СС-штандартенфюрер Г. Рейтель, командовавший до этого одним из горно-егерских полков дивизии «Хандшар» (см. табл. 11).

Несколько иначе обстояли дела с организацией албанских добровольческих формирований как на территории самой Албании, так и в присоединенных к ней в апреле-мае 1941 г. Косово и западной Македонии. Поскольку эти территории оказались под управлением Италии, то именно командование ее вооруженных сил первым стало привлекать албанцев на службу в свои части и соединения. При этом оно отказалось от принципа добровольности, а стало на основе воинской повинности формировать из албанцев национальные части в составе итальянской армии и полиции. Всего же за период с 1939 по 1943 г. как в самой Албании, так и в присоединенных к ней Косово и западной Македонии в итальянские вооруженные силы было мобилизовано около 30 тыс. албанцев.

После капитуляции Италии и занятия этих территорий германскими вооруженными силами многие из этих формирований были либо вообще расформированы, либо переформированы с учетом немецких требований. В число последних вошло от 20 до 25 тыс. албанцев. В результате к началу 1944 г. албанские добровольческие формирования в германских вооруженных силах состояли из: албанских стрелковых полков (№ 1–4), «фашистских» милицейских батальонов (№ 1–4) и жандармерии, которая была сформирована весной 1943 г. Кроме того, в январе 1944 г. под эгидой главного фюрера СС и полиции Албании в Косово были сформированы 2 территориальных полицейских полка — один со штабом в г. Печ, другой — в г. Приштина.

С ростом как в самой Албании, так и на территории Косово и Македонии партизанских сил немецкому командованию стало ясно, что их уже нельзя подавить при помощи обычных полицейских формирований. В связи с этим в апреле 1944 г. рейхсфюрер СС Гиммлер отдал приказ о создании новой дивизии войск СС — на этот раз из албанских добровольцев. Все вопросы, связанные с ее организацией и подготовкой, были возложены на главного фюрера СС и полиции Албании И. Фитцхума. Так как будущую дивизию предполагалось использовать только на Балканах, она должна была быть организована как горно-егерская. После присвоения ей в июне 1944 г. порядкового номера 21 и наименования «Скандербег» она стала называться 21-я горно-егерская дивизия войск СС «Скандербег» (21. Waffen-Gebirgsjdger-Division der SS «Skanderbeg»).

Набор в дивизию проходил в апреле — мае 1944 г. Формально его инициатором был албанский Регентский совет, на самом же деле полный контроль над ним находился у немецких властей. Основной контингент добровольцев должны были составить албанцы из собственно Албании и Косово. Как правило, это были бойцы полицейских формирований. Но так как они имели очень низкий уровень подготовки, в состав дивизии также предполагалось набрать моряков из расформированного военно-морского флота Албании, который в свое время создали итальянцы.

Как и в случае с дивизиями из боснийских мусульман, для усиления кадрового персонала новой дивизии в нее были переведены немецкие офицеры и унтер-офицеры из других частей СС. Так, из дивизии «Хандшар» в албанскую дивизию был целиком передан албано-немецкий 1-й батальон 28-го полка, который в новой дивизии был переименован в 3-й батальон 50-го полка.

Перед началом организации дивизии Главное управление СС потребовало для нее не менее 10 тыс. добровольцев. В свою очередь, албанский Регентский совет представил список из 11 398 возможных кандидатов, в основном албанцев-мусульман. Из этого количества 9275 человек были признаны годными для военной службы, но только 6491 из них явился на вербовочные пункты.

Из-за потерь в боях и дезертирства в дивизии к 1 октября 1944 г. осталось всего 1440 человек: 86 офицеров, 467 унтер-офицера (из них 38 албанцы) и 887 рядовых (из них 499 — албанцы). Это был хорошо подготовленный кадровый персонал, который уже мог принять участие в боевых действиях. Помимо них, было еще 3504 новых добровольца, однако они вообще не имели никакой подготовки. Чтобы увеличить численность дивизии и ее боеспособность, руководство СС пошло на беспрецедентный шаг: в ее состав были включены около 3500 немецких моряков, которые отступили из Греции. Однако и эта мера ни к чему не привела (см. табл. 3).

Процесс организации дивизии происходил с мая по сентябрь 1944 г. За этот период были сформированы все ее основные части и подразделения, как боевые, так и тыловые. В дальнейшем дивизию предполагалось деформировать, однако из-за изменений в военной обстановке этого сделать не удалось. Таким образом, на 1 октября 1944 г. структура дивизии была следующей (см. табл. 7):

— штаб дивизии;

— 50-й горно-егерский полк войск СС (1-й албанский);

— 51-й горно-егерский полк войск СС (2-й албанский);

— 21-й горный артиллерийский полк войск СС (1-й албанский);

— 21-й моторизованный разведывательный батальон СС;

— 21-й противотанковый дивизион СС;

— 21-й саперный батальон СС;

— 21-й дивизион снабжения СС;

— 21-й горный дивизион связи СС;

— 21-й санитарный дивизион СС;

— 21-й запасной полевой батальон СС;

— части обеспечения и обслуживания.

Каждый горно-егерский полк имел в своем составе по 3 батальона. Артиллерийский полк первоначально должен был иметь 4 батальона с тремя батареями в каждом. Однако из-за недостатка обученных кадров и нехватки амуниции в конце концов был сформирован только 1 артиллерийский батальон неполного состава, в который вошли лишь 2 слабые батареи. Разведывательный батальон имел 3 подразделения «ротного типа» (по документам они проходили как роты, но по численности личного состава были слабее) и 1 кавалерийский эскадрон. Саперный же батальон имел в своем составе 3 роты.

Первым командиром дивизии был назначен И. Фитцхум. Однако он являлся им только номинально. Его главной задачей было осуществление контроля над первоначальной организацией и подготовкой дивизии. Фитцхум находился на этом посту до 1 мая 1944 г., когда был назначен новый командир СС-штандартенфюрер (с 21 июня 1944 г. — СС-оберфюрер) А. Шмидхубер.

В связи с тем, что все формирования из балканских мусульман за редким исключением предполагалось использовать в горной местности, главный упор в их военной подготовке делался на обучение боевым действиям в горах. Прежде всего это касалось трех горно-егерских дивизий войск СС, которые в отличие от обычных полицейских формирований должны были стать полноценными тактическими соединениями.

Как правило, в условиях войны и связанных с ней временных ограничений горно-егерская подготовка сводилась к обучению совершать марши по горным дорогам, вести наступательные и оборонительные действия в горах, воевать в обходных отрядах. Однако отсутствие достаточного для полноценной подготовки времени приводило к тому, что эти соединения даже не участвовали в полагавшихся после ее завершения учениях или маневрах. Единственным исключением является только 21-я албанская дивизия «Скандербег», которая в июне 1944 г., будучи только частично организованной, приняла участие в маневрах между г. Беране и г. Андриевица (северная Албания и южная Черногория). В этих маневрах от дивизии участвовало 3 батальона, которые должны были взаимодействовать с 14-м полком дивизии СС «Принц Евгений». Им противостояли более 2000 человек из числа албанской милиции, немецкий моторизованный батальон и артиллерийская батарея учебного полка «Бранденбург». В ходе этих маневров бойцы албанской дивизии показали подготовку выше среднего уровня.

Если военная подготовка данных мусульманских формирований была в принципе стандартной и не отличалась от подобной подготовки собственно немецких частей и соединений, то их идеологическая подготовка имела ряд существенных особенностей. В ней очень важную роль играло религиозное воспитание личного состава этих формирований, а также все, что было связано с их историей, которая зачастую также преподносилась с религиозным оттенком. Это прежде всего касается трех вышеуказанных дивизий войск СС, так как первое формирование, в составе которого были балканские мусульмане Хорватский легион, — не имел ярко выраженной исламской окраски.

В германских вооруженных силах в идеологической подготовке их личного состава очень большое место отводилось изучению исторической традиции данной части или соединения. Как правило, эту традицию отражало их наименование, имевшее хождение наряду с официальной номенклатурой. В период Второй мировой войны это явление наиболее широко было распространено в войсках СС, каждая дивизия которых имела собственное наименование. Обычно оно было связано либо с историей их создания (если дивизия была немецкой), либо с историей народа, из представителей которого она была набрана (если дивизия была иностранной).

Так, обе боснийские дивизии носили наименование, имевшее явно религиозный оттенок. И «Хандшар», и «Кама» означали род холодного оружия, которое использовали турки в период завоевания ими Балкан. Албанская же дивизия носила имя национального героя Г. Кастриоти (Скандербега), который в 1443 г. объединил албанцев и долгие годы противостоял турецкой экспансии. Такие названия давались затем, чтобы укрепить моральное состояние и поднять боевой дух личного состава этих дивизий.

Однако главную роль в процессе укрепления морального состояния этих дивизий немцы отводили религиозному воспитанию их личного состава. Ислам обещает рай погибшим в бою с неверными — это и хотели использовать немцы, применяя мусульманские дивизии, например, против православных сербов. В то же время добровольцы-мусульмане должны были сражаться во много раз упорнее, так как им противостояли партизаны-коммунисты, доктрина которых отвергает любую религию.

Так, уже во время набора в дивизию «Хандшар» немцы умышленно распространяли слухи, что Гитлер послал в подарок каждому из ее бойцов специальный медальон с вставленным в него миниатюрным Кораном. После организации дивизии в каждом ее батальоне была учреждена должность имама, а в каждой роте имелся свой мулла. Кроме этого, личный состав дивизии получил много привилегий, связанных с отправлением мусульманских обрядов и постами. Последнее особенно показательно, так как все руководство СС гордилось своим отрицательным отношением к любой религии.

Из уважения к традициям боснийских мусульман весь личный состав набранных из их числа дивизий получил право в качестве головного убора носить традиционную феску.

В деле вербовки добровольцев и организации боснийских дивизий огромную помощь немцам оказал великий муфтий Иерусалима аль-Хусейни, претендовавший на роль главы всего мусульманского мира. Его авторитет, на взгляд немцев, должен был сильно повлиять на желание добровольцев-мусульман служить в этих дивизиях.

Приступая к организации и подготовке албанской дивизии войск СС, немцы также стремились набирать в нее в основном мусульман. При этом они надеялись на тот же эффект, что и в случае с боснийскими дивизиями. Однако здесь они совершили большую ошибку. По мнению американского историка А. Муньоса, она заключалась в том, что»…любой албанец считался только с интересами своего клана и ставил их перед другими целями и идеалами. Эта кланово-племенная система делала его ненадежным солдатом, когда его принуждали сражаться за немецкие интересы. Кроме того, албанские мусульмане не были такими религиозными и правоверными, как их братья в Боснии».31 Поэтому многие албанские добровольцы и дезертировали из своих частей, как только представлялась такая возможность.

Гораздо большее влияние, чем религиозный фактор (и прежде всего на албанские правящие круги), оказывало немецкое обещание создать после войны Великую Албанию.

Отдавая приказ о формировании иностранных дивизий войск СС, Гиммлер тем самым подчеркивал, что вступившим в них оказывается большая честь. Это в первую очередь касалось повышения их статуса в системе германских вооруженных сил. Не были при этом исключением и боснийские дивизии. С этой целью немецкой пропагандой даже был придуман миф, будто бы хорваты, и в том числе боснийские мусульмане, — не славяне, а «потомки готов», т. е. «чистые германцы». При организации дивизии «Скандербег» также муссировались слухи, что «албанцы имеют арийское происхождение».

Таким образом, с 1941 по 1945 г. немецкое командование на Балканах создало ряд мусульманских формирований, использование которых, по его мнению, должно было переломить ход войны на этом театре военных действий в пользу Германии.

Мусульмане-граждане СССР в германских вооруженных силах

В основе процесса создания мусульманских формирований из советских граждан, с одной стороны, лежали причины, обусловленные фактической неразрешенностью национального вопроса в довоенном СССР. С другой — это была одна из форм сотрудничества германского военно-политического руководства с населением на оккупированных территориях СССР или военнопленными, которая в данном случае выражалась в создании и использовании восточных легионов.

Так, уже в октябре — ноябре 1941 г. абвер начала работу по созданию из советских военнопленных частей специального назначения, призванных содействовать продвижению немецких войск на Кавказ и в Среднюю Азию. Помимо выполнения специальных задач, таких как борьба с партизанами и разведывательно-диверсионная деятельность, их личный состав должен был вести пропагандистскую работу по привлечению на немецкую сторону перебежчиков из числа представителей среднеазиатских и кавказских народов и участвовать в организации антисоветских восстаний на территории национальных республик. Эти части предполагалось формировать в тыловом районе группы армий «Юг», потому что именно в полосе данной группы армий было захвачено очень много военнопленных, которые принадлежали к «монгольским народностям».

Первым из созданных в составе вермахта на Восточном фронте мусульманских формирований стал Туркестанский полк (Turkestanisches Regiment). Он был сформирован в соответствии с приказом генерал-квартирмейстера Генштаба сухопутных войск Е. Вагнера «О создании охранных «сотен» из военнопленных туркестанской и кавказской национальности» от 15 ноября 1941 г. при 444-й охранной дивизии, действовавшей в тыловом районе группы армий «Юг». Полк состоял из четырех пехотных рот под командованием немецких офицеров и фельдфебелей и уже зимой 1941–1942 гг. нес службу по охране тыла на территории между устьем Днепра и Перекопом. По документам вермахта Туркестанский полк проходил как 811-й пехотный батальон. Со временем при 444-й дивизии предполагалось создать еще несколько таких батальонов.

Однако из-за решения ОКХ централизовать и упорядочить создание и использование частей восточных легионов этот процесс был изъят из компетенции командования 444-й дивизии. Такое решение было связано с планами немецкого военно-политического руководства по проникновению на Кавказ и так называемым кавказским экспериментом.

На основе этих планов 30 декабря 1941 г. ОКХ приступило к формированию нескольких восточных легионов, которые и были созданы в течение первой половины 1942 г. перед вторжением немцев на Кавказ.

Восточные легионы должны были представлять собой одновременно и запасные части, и центры по подготовке личного состава для боевых частей. Поэтому местом их дислокации и базой был выбран глубокий тыл немецкой армии — Польша, где в январе — феврале 1942 г. было первоначально сформировано 4 легиона. Так, 13 января 1942 г., согласно приказу начальника вооружений сухопутных войск и главнокомандующего армией резерва, были созданы Туркестанский легион (центр формирования на станции Легионово) и Кавказско-магометанский легион (центр формирования на станции Едлин).

А уже 8 февраля последовал приказ о формировании Грузинского легиона (центр формирования в Крушне) и Армянского легиона (центр формирования в Пулавах).

Первоначально Туркестанский легион объединял в своих рядах узбеков, казахов, киргизов, туркмен, каракалпаков и таджиков. Кавказско-магометанский легион — азербайджанцев, дагестанцев, ингушей и чеченцев. Грузинский легион, кроме грузин, включал осетин, абхазов, адыгейцев, черкесов, кабардинцев, балкарцев и карачаевцев. Лишь Армянский легион имел однородный национальный состав.

Чтобы сделать легионы более мононациональными по составу, 2 августа 1942 г. Кавказско-магометанский легион был переименован в Азербайджанский, а из его состава, как и из состава Грузинского легиона, были выведены представители горских народов, объединенные в Северокавказский легион (центр формирования в Весоле). Кроме того, 15 августа 1942 г. в Едлине был организован Волжско-татарский легион, объединивший в своих рядах поволжских татар, башкир, марийцев, мордву, чувашей и удмуртов.

Хотя Грузинский и Армянский легионы перестали, таким образом, быть чисто мусульманскими, в немецких нормативных документах они продолжали учитываться в качестве восточных легионов.

Общее руководство формированием и обучением национальных легионов осуществлял Штаб подготовки восточных легионов (Aufstellungsstab der Ostlegionen), который 23 января 1943 г. был переименован в Штаб командования восточными легионами (Kommando der Ostlegionen). Зимой — весной 1942 г. этот штаб располагался в Рембертове, а летом был переведен в Радом. Командующим восточными легионами в Польше был назначен полковник Р. фон Гейгендорф. Первоначально он обладал правами полкового, а с 1943 г. дивизионного командира.

В своих действиях по организации и подготовке восточных легионов полковник Гейгендорф руководствовался Директивой для формирования восточных легионов, которую 24 апреля 1942 г. издал начальник общего управления командования армии резерва генерал-от-инфантерии Ф. Ольбрихт.

Основным контингентом для пополнения восточных легионов, по крайней мере до того момента, пока немецкие войска не вступят на Кавказ и в Среднюю Азию, должны были быть советские военнопленные соответствующих национальностей. В основном их отбором и сортировкой занимались специально созданные немецкие инстанции. Так, еще весной 1942 г. был сформирован Организационный штаб «К» (»Кавказ»), который развернул активную деятельность по вербовке добровольцев среди военнопленных — уроженцев Кавказа и Средней Азии. В его задачи входило создание комиссий по «фильтрации лагерей военнопленных» и «отделение лиц кавказской национальности от русских для последующей… вербовки».32

Прибывшее из лагерей военнопленных пополнение распределяли по подготовительным лагерям, которые имелись у каждого легиона. Так, в Беньяминово располагался подготовительный лагерь Туркестанского и Северокавказского, в Малькинии — Азербайджанского, в Бяла Подляске Грузинского, в Заежирже — Армянского, а в Седлице — Волжско-татарского легионов.

Уже в подготовительных лагерях будущие легионеры разбивались по ротам, взводам и отделениям, затем приступали к обучению. Как правило, оно заключалось в общефизической и строевой подготовке, а также в усвоении немецких команд и уставов. Строевые занятия проводились командирами рот немцами с помощью переводчиков, а также командирами взводов и отделений из представителей данной национальности, прошедшими двухнедельную подготовку в специальной школе на станции Легионово. Эта школа занималась обучением младшего командного состава и офицеров — лейтенантов и капитанов.

По завершении начального курса обучения легионеры переводились в батальоны в центрах формирования легионов, где переходили к тактической подготовке и изучению материальной части оружия. Предполагалось, что в составе этих батальонов они впоследствии отправятся на фронт.

Каждый батальон должен был иметь в своем составе 3 стрелковые, пулеметную и штабную роты по 130–200 человек в каждой; в стрелковой роте — 3 стрелковых и пулеметный взводы, в штабной — взводы противотанковый, минометный, саперный и связи. Таким образом, общая численность батальона в среднем составляла от 800 до 1000 солдат и офицеров, в том числе до 60 человек немецкого кадрового персонала: 4 офицера, 1 военный чиновник, 32 унтер-офицера и 23 рядовых. У немецких командиров батальонов и рот были заместители-дублеры из числа представителей данной национальности. Командный состав ниже ротного звена комплектовался исключительно национальными кадрами, прошедшими подготовку в школе в Легионово.

Таким образом, к весне 1942 г. первые батальоны восточных легионов закончили свое обучение и затем были отправлены на Восточный фронт (главным образом на Кавказ и под Сталинград). Это происходило в три этапа.

1. К концу 1942 г. были отправлены: 6 туркестанских (450-й, 452-й, с 781-го по 784-й), 2 азербайджанских (804-й и 805-й), 3 северокавказских (800, 801 и 802-й), 2 грузинских (795-й и 796-й) и 2 армянских (808-й и 809-й) батальона.

2. В начале 1943 г. за ними последовали: 5 туркестанских (с 785-го по 789-й), 4 азербайджанских (806, 807, 817, и 818-й), 1 северокавказский (803-й), 4 грузинских (с 797-го по 799-й и 822-й), 4 армянских (с 810-го по 813-й) и 3 волжско-татарских (825, 826 и 827-й) батальона.

3. Во второй половине 1943 г. были отправлены: 3 туркестанских (790, 791 и 792-й), 2 азербайджанских (819-й и 820-й), 3 северокавказских (835, 836 и 837-й), 2 грузинских (823-й и 824-й), 3 армянских (814, 815 и 816-й) и 4 волжско-татарских (с 828-го по 831-й) батальона.

Всего же до упразднения Штаба командования восточными легионами в Польше в октябре 1943 г. здесь были сформированы 53 полевых батальона: 14 туркестанских, 8 азербайджанских, 7 северокавказских, 8 грузинских, 9 армянских и 7 волжско-татарских, общей численностью около 53 тыс. человек.

Польша не была единственным местом формирования частей восточных легионов. Так, после зимних боев 1941–1942 гг. из состава группы армий «Центр» на Украину была выведена 162-я пехотная дивизия вермахта. Согласно приказу ОКБ ее предстояло преобразовать в еще один учебный центр по подготовке восточных войск, с теми же целями и задачами, что и в Польше.

Новые центры с учебными лагерями были развернуты на территории Полтавской области: в Ромнах — Туркестанский; в Прилуках — Азербайджанский, в Гадяче — Грузинский, в Лохвице — Армянский и в Миргороде Северокавказский легионы.

Создание Волжско-татарского легиона планировалось в будущем, однако он так и не был сформирован.

В Миргороде также находился и штаб формирования легионов, который официально назывался Штаб подготовки и обучения иностранных добровольческих формирований из советских военнопленных (Aufstellungs — und Ausbildungsstab fur ausldndische Freiwilligen — Verbande aus sowjetrussischen kriegsgefangenen). Начальником штаба был назначен полковник (с 6 сентября 1942 г. — генерал-майор) О. Риттер фон Нидермайер, который до лета 1941 г. был уполномоченным офицером абвера при Особом штабе «Ф».

Как и в случае с формированием восточных легионов на территории Польши, все военнопленные, отобранные специальными комиссиями, поступали в подготовительные лагеря. В данном случае они находились в Лубнах и Хороле.

Численность и структура батальонов, сформированных на Украине, практически не отличались от батальонов, сформированных в Польше. Единственным исключением было соотношение немецкого и национального кадрового персонала. Если в Польше немцев было не более 60, то здесь их должно было быть не более 37 человек: 4 офицера,

1 военный чиновник, 7 зондерфюреров, 15 унтер-офицеров и 10 рядовых.

У батальонов, сформированных на Украине, была и другая номенклатура. Они имели двойную нумерацию, в которой первая римская цифра означала порядковый номер батальона, а вторая, арабская, — номер дивизии, предоставившей кадровый персонал.

Таким образом, до мая 1943 г. на Украине удалось сформировать 25 полевых батальонов: 12 туркестанских (1/29, 1/44, 1/76, 1/94, 1/100, 1/295, 1/297, 1/305, 1/370, 1/371, 1/384 и I/389-й), 6 азербайджанских (1/4, 1/73, 1/97,1/101,1/111 и 11/73-й), 4 грузинских (1/1,1/9, И/4 и II/198-й) и 3 армянских (1/125, 1/198 и II/9-й), а также

2 усиленных северокавказских полубатальона (842-й и 843-й), 7 строительных и 2 запасных батальона, общей численностью более 30 тыс. человек. Кроме того, в стадии формирования находились еще 8 полевых батальонов: 4 туркестанских (1/71, 1/79, 1/376 и 1/113-й), 1 азербайджанский (I/50-й), 2 грузинских (11/125 и IIl/9-й) и 1 армянский (III/73-й).

Помимо чисто военных органов ОКБ и ОКХ организацией и подготовкой «восточных» добровольческих формирований (в том числе и мусульманских) занималась и военная разведка вермахта — абвер. В частности, ее вторым отделом, отвечавшим за диверсии и саботаж, было сформировано Соединение особого назначения «Горец» (Sonderverband «Bergmann»).

Его формирование началось осенью 1941 г. на учебном полигоне Нойхаммер (Германия). Личный (преимущественно рядовой) состав соединения набирался в лагерях военнопленных из представителей народов Северного Кавказа и Закавказья. Офицеры — среди эмигрантов-кавказцев, проживавших в основном на территории Франции. Кроме добровольцев, набранных среди военнопленных и эмигрантов, в соединение были включены около 130 грузин, составлявших специальное соединение абвера «Тамара», созданное в свое время для организации восстания в Грузии.

Командиром соединения был назначен кадровый офицер абвера, обер-лейтенант Т. Оберлендер, пользовавшийся авторитетом как большой знаток России. Его заместителем стал зондерфюрер В. фон Кученбах, который вырос в России и хорошо говорил по-русски и по-азербайджански.

Отбор добровольцев в соединение происходил до конца ноября 1941 г., когда оно было передислоцировано в Миттельвальде (Бавария), где до марта 1942 г. его личный состав занимался пехотной и горно-егерской подготовкой. К этому времени структура соединения была следующей: в 1-й роте служили грузины и армяне, во 2-й — представители народов Дагестана, в 3-й азербайджанцы, в 4-й — грузины и армяне, 5-я, штабная, рота была укомплектована грузинами-эмигрантами. Командный состав соединения (до ротного звена включительно) состоял целиком из немцев.

На 7–8 июня 1942 г. личный состав соединения насчитывал около 1200 человек (300 немцев и 900 кавказцев). В июне 1942 г. соединение приняло присягу, а в августе — сентябре было отправлено на Кавказ. Здесь за время с сентября по ноябрь 1942 г. из перебежчиков, военнопленных и местных добровольцев удалось сформировать еще 4 стрелковые роты (грузинскую, северокавказскую, азербайджанскую и смешанную запасную) и столько же кавалерийских эскадронов (грузинский, кабардинский, балкарский и русский). В результате этого к концу 1942 г. соединение достигло численности 2690 человек (240 немцев и 2450 кавказцев), что позволило развернуть его в полк, состоявший из трех батальонов: 1-го (грузинского), 2-го (азербайджанского) и 3-го (северокавказского).

Если военная подготовка восточных легионов была типичной и ничем не отличалась от подготовки немецких пехотных или горно-егерских частей, то их политическая подготовка имела ряд существенных особенностей.

Главная роль в политической подготовке легионеров отводилась их обработке в националистическом духе. Так, солдатам Туркестанского легиона обещалось создание Туркестанского государства — Большого Туркестана — под протекторатом Германии. При этом оно должно было включать, помимо Средней Азии и Казахстана, еще и Башкирию, Поволжье, Азербайджан, Северный Кавказ и Синьцзян (Западный Китай). Одновременно с этим поволжским татарам немцы говорили, что они «наиболее образованные, деятельные и политически ценные элементы из всех тюркских народов СССР».33

Вся политическая подготовка легионеров проходила по линии Отдела пропаганды вермахта при Штабе оперативного руководства ОКБ, работники которого активно сотрудничали с представителями соответствующих национальных комитетов, используя их в качестве посредников. Так, из 12 отделов ТНК пять тем или иным образом занимались пропагандой: отдел военной пропаганды, отдел политической пропаганды, отдел прессы, отдел радио, музыкальный и театральный отдел.

С точки зрения немцев и членов комитета, главным из них был отдел политической пропаганды, который и отвечал за воспитание легионеров в национальном духе. Суть этого воспитания выразил историк-эмигрант А. Казанцев: «…В порядке выполнения планов дележа России, из военнопленных разных национальностей создавались батальоны, которые воспитывались в звериной ненависти не только и не так к большевизму, как ко всему русскому. Для них издавались газеты и журналы, читались лекции, искусственно раздувался уродливый, злобный шовинизм…».34

Все идеи национальной направленности доводились до рядовых легионеров посредством печатной продукции — различных газет и журналов, редакторами и номинальными хозяевами которых были члены соответствующих комитетов, тогда как фактическое руководство ими принадлежало сотрудникам Отдела пропаганды вермахта.

Так, для военнослужащих Туркестанского легиона выходили газета «Ени-Туркестан» (»Yeni-Turkistan») и журналы «Мили-Туркестан (»Milli Turkistan») и «Мили Адабиет» (»MilliAdabijat»). Основная политическая направленность материалов, которые печатались на страницах этих изданий, заключалась в призывах к освобождению Средней Азии от большевизма и русской оккупации. Среди бойцов Волжско-татарского легиона распространялись газеты «Идель-Урал» (»Idel-Ural») и «Татар-Аддбиет» (»Tatar Adabijat», ко­то­рые вы­хо­ди­ли в Бер­ли­не на та­тарс­ком язы­ке и при­зы­ва­ли к объеди­не­нию всех та­тар и му­сульман, жи­ву­щих меж­ду Вол­гой и Ура­лом, к изг­на­нию рус­ско­го на­се­ле­ния и ус­та­нов­ле­нию дру­жес­ких от­но­ше­ний с Гер­ма­ни­ей. Глав­ны­ми же пе­чат­ны­ми ор­га­на­ми для Се­ве­ро­кав­казс­ко­го ле­ги­она бы­ли га­зе­ты "Га­за­ват" и "Се­вер­ный Кав­каз", а для Азербайджанского - га­зе­та "Азер­бай­джан".

    Большую по­мощь нем­цам в по­ли­ти­чес­кой под­го­тов­ке час­тей вос­точ­ных ле­ги­онов ока­зы­ва­ли пан­тюр­кистс­кие ор­га­ни­за­ции и свя­зан­ные с ни­ми му­сульманс­кие эмиг­рантс­кие кру­ги в Тур­ции. Прес­ле­дуя цель объеди­нить все тюркс­кие на­ро­ды в од­ном го­су­дарст­ве под эги­дой Тур­ции, они на­де­ялись, что Гер­ма­ния, разг­ро­мив СССР, ока­жет им в этом по­мощь. В свою оче­редь, нем­цы, да­вая по­нять пан­тюр­кис­там, что та­кое впол­не воз­мож­но, на­де­ялись тем са­мым втя­нуть Тур­цию в вой­ну на сво­ей сто­ро­не.

    Так, в сен­тяб­ре 1941 г. с целью про­яс­нить по­зи­цию Гер­ма­нии от­но­си­тельно тре­бо­ва­ний пан­тюр­кис­тов в Бер­лин из Тур­ции при­был один из ли­де­ров этой ор­га­ни­за­ции Ну­ри-па­ша. Пос­ле ря­да его встреч с на­чальни­ком по­ли­ти­чес­ко­го от­де­ла МИ­Да Э. Вер­ман­ном бы­ло ре­ше­но соз­дать в Бер­ли­не спе­ци­альный ко­ми­тет, ко­то­рый бы за­ни­мал­ся про­па­ган­дой идей пан­тюр­киз­ма. В част­нос­ти, пи­шет со­ветс­кий ис­то­рик Р.С. Корх­ма­зян, ее пред­по­ла­га­лось вес­ти "сре­ди во­ен­ноп­лен­ных-тюр­ков и му­сульман во­об­ще, с целью их ис­пользо­ва­ния для аги­та­ции на со­ветс­кой тер­ри­то­рии и об­ра­зо­ва­ния из них во­инс­ких час­тей"{35}.

    При под­го­тов­ке ле­ги­оне­ров, осо­бен­но му­сульман, очень важ­ное мес­то от­во­ди­лось их ре­ли­ги­оз­но­му вос­пи­та­нию. При со­дей­ст­вии со­от­ветст­ву­ющих от­де­лов на­ци­ональных ко­ми­те­тов (нап­ри­мер, ду­хов­но­го от­де­ла ТНК и от­де­ла по ре­ли­ги­оз­ным воп­ро­сам Азер­бай­джанс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та) во всех вос­точ­ных ле­ги­онах, где слу­жи­ли му­сульма­не, бы­ли вве­де­ны долж­нос­ти мулл, ко­то­рые иног­да сов­ме­ща­ли ре­ли­ги­оз­ные функ­ции с ко­ман­дирс­ки­ми, яв­ля­ясь од­нов­ре­мен­но ко­ман­ди­ра­ми взво­дов. Все мул­лы про­хо­ди­ли со­от­ветст­ву­ющую под­го­тов­ку в Гер­ма­нии и обыч­но бы­ли в воз­рас­те от 25 до 32 лет. По сло­вам од­но­го из бой­цов Тур­кес­танс­ко­го ле­ги­она, "мно­гие из них не от­ли­ча­лись вы­со­ким зна­ни­ем сво­его де­ла, так как пу­та­ли по­ря­док мо­литв и об­ря­дов"{36}.

    Все мул­лы на­хо­ди­лись на со­дер­жа­нии ле­ги­оне­ров, у ко­то­рых в обя­за­тельном по­ряд­ке от­би­ра­ли в их пользу по 2 мар­ки из при­чи­тав­ших­ся им за каж­дые 10 дней 10 ма­рок.

    Во всех му­сульманс­ких ле­ги­онах был ус­та­нов­лен на­маз, про­во­див­ший­ся раз в не­де­лю. На­маз зак­лю­чал­ся в об­щей мо­лит­ве. Как пра­ви­ло, мул­лы не про­из­но­си­ли про­по­ве­дей и не чи­та­ли ре­чей.

    В каж­дом уез­жав­шем на фронт ба­тальоне в обя­за­тельном по­ряд­ке уч­реж­да­лась долж­ность мул­лы, ко­то­рый обыч­но вхо­дил в сос­тав шта­ба. По­ми­мо сво­их ос­нов­ных обя­зан­нос­тей, свя­зан­ных с отп­рав­ле­ни­ем ре­ли­ги­оз­ных об­ря­дов, каж­дый мул­ла еще "дол­жен был сле­дить за мо­ральным сос­то­яни­ем сво­их по­до­печ­ных".

    Места фор­ми­ро­ва­ния всех му­сульманс­ких ле­ги­онов не­од­нок­рат­но по­се­щал ве­ли­кий муф­тий аль-Ху­сей­ни. По­тер­пев не­уда­чу в сво­ем собст­вен­ном деле попытке сфор­ми­ро­вать "Арабс­кую ос­во­бо­ди­тельную ар­мию", он прев­ра­тил­ся в сво­его ро­да "ре­ли­ги­оз­но­го ком­ми­во­яже­ра" на служ­бе у гер­манс­ко­го пра­ви­тельства. Большую часть вре­ме­ни меж­ду 1942 и 1945 г. муф­тий за­ни­мал­ся тем, что разъезжал по мес­там фор­ми­ро­ва­ния му­сульманс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний и выс­ту­пал там с при­зы­ва­ми к свя­щен­ной вой­не про­тив не­вер­ных в со­юзе с Гер­ма­ни­ей. Во­ен­ная и по­ли­ти­чес­кая под­го­тов­ка ле­ги­оне­ров за­вер­ша­лась кол­лек­тив­ной при­ся­гой по­ба­тальонно и вру­че­ни­ем на­ци­онально­го зна­ме­ни. При этом в кон­це при­ся­ги у му­сульман не­из­мен­но при­бав­ля­лась фра­за "кля­нусь драться во имя Ал­ла­ха". Пос­ле это­го ба­тальоны отп­рав­ля­лись на фронт.

    Несколько по-ино­му скла­ды­ва­лась си­ту­ация с ор­га­ни­за­ци­ей и под­го­тов­кой доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний в дру­гом ре­ги­оне с ком­пакт­но про­жи­вав­шим му­сульманс­ким населением - в Кры­му. Про­цесс соз­да­ния крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний имел в сво­ей ос­но­ве те же по­ли­ти­чес­кие и во­ен­ные при­чи­ны, что и при соз­да­нии по­доб­ных фор­ми­ро­ва­ний из дру­гих му­сульманс­ких на­ро­дов СССР. Од­на­ко име­лись и от­ли­чия, обус­лов­лен­ные осо­бен­нос­тя­ми не­мец­кой ок­ку­па­ци­он­ной по­ли­ти­ки на тер­ри­то­рии Кры­ма.

    В но­яб­ре 1941 г. Крым под наз­ва­ни­ем ге­не­рально­го ок­ру­га "Тав­ри­да" стал сос­тав­ной частью но­вой ад­ми­нист­ра­тив­ной еди­ни­цы, соз­дан­ной нем­ца­ми на час­ти ок­ку­пи­ро­ван­ной со­ветс­кой территории - рей­хс­ко­мис­са­ри­ата "Укра­ина", власть в ко­то­ром долж­на бы­ла осу­ществ­ляться граж­данс­кой ад­ми­нист­ра­ци­ей. Од­на­ко вследст­вие то­го, что прак­ти­чес­ки до са­мо­го сво­его ос­во­бож­де­ния в 1944 г.

    Крым яв­лял­ся ли­бо ты­ло­вым рай­оном, ли­бо зо­ной бо­евых дей­ст­вий, фак­ти­чес­кая власть здесь при­над­ле­жа­ла мест­но­му ко­ман­ду­юще­му вой­ска­ми вер­мах­та.

    С кон­ца 1941 г. важ­ным фак­то­ром, ока­зы­вав­шим вли­яние на не­мец­кую ок­ку­па­ци­он­ную по­ли­ти­ку, ста­ло пар­ти­занс­кое дви­же­ние. В Кры­му же эта проб­ле­ма при­об­ре­ла для не­мец­ко­го ко­ман­до­ва­ния осо­бен­ную ост­ро­ту, так как рай­оны дей­ст­вий со­ветс­ких пар­ти­зан на­хо­ди­лись в не­пос­редст­вен­ной бли­зос­ти от важ­ных с опе­ра­тив­ной точ­ки зре­ния на­се­лен­ных пунк­тов.

    Поэтому про­цесс ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ки доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний на тер­ри­то­рии Кры­ма, в том чис­ле и крымс­ко-та­тарс­ких, при­об­рел фор­му соз­да­ния "мест­ных по­ли­цей­ских вспо­мо­га­тельных сил" и в меньшей сте­пе­ни прив­ле­че­ния доб­ро­вольцев для вклю­че­ния их не­больши­ми груп­па­ми в ка­чест­ве "хи­ви" в час­ти дей­ст­во­вав­шей в Кры­му не­мец­кой ар­мии.

    Главным ор­га­ном по обес­пе­че­нию об­щест­вен­но­го по­ряд­ка на тер­ри­то­рии Кры­ма бы­ла пе­чально из­вест­ная айн­затцг­руп­па "Д". Соз­дан­ная по ини­ци­ати­ве Глав­но­го уп­рав­ле­ния им­перс­кой бе­зо­пас­нос­ти (РСХА), она яв­ля­лась "инстру­мен­том про­ве­де­ния ра­со­вой по­ли­ти­ки" на вос­точ­ных тер­ри­то­ри­ях и за­ни­ма­лась унич­то­же­ни­ем "евре­ев, ком­му­нис­тов и про­чих не­же­ла­тельных эле­мен­тов". Од­на­ко, кро­ме вы­ше­ука­зан­ных функ­ций, на ру­ко­водст­во этой груп­пы в ли­це СС-обер­фю­ре­ра О. Олен­дор­фа бы­ло воз­ло­же­но соз­да­ние от­де­ле­ний по­ли­ции по­ряд­ка на ок­ку­пи­ро­ван­ной тер­ри­то­рии в зо­не ее от­ветст­вен­нос­ти.

    Городская и сельская по­ли­ция фор­ми­ро­ва­лась сра­зу же по за­ня­тии нем­ца­ми го­ро­дов и круп­ных на­се­лен­ных пунк­тов Кры­ма, па­рал­лельно с ор­га­на­ми мест­но­го са­мо­уп­рав­ле­ния. Обыч­но ею ру­ко­во­дил на­чальник от­де­ла вспо­мо­га­тельной по­ли­ции по­ряд­ка при го­родс­ком или рай­он­ном уп­рав­ле­нии, ко­то­рый, од­на­ко, под­чи­нял­ся мест­но­му фю­ре­ру СС и по­ли­ции. Ос­нов­ны­ми обя­зан­нос­тя­ми сот­руд­ни­ков вспо­мо­га­тельной по­ли­ции бы­ли под­дер­жа­ние по­ряд­ка в на­се­лен­ном пунк­те и наб­лю­де­ние за вы­пол­не­ни­ем пас­порт­но­го ре­жи­ма.

    Однако ни го­родс­кая, ни сельская по­ли­ция не мог­ла са­мос­то­ятельно бо­роться с пар­ти­занс­ким дви­же­ни­ем, а тем бо­лее унич­то­жить его. По­это­му ок­ку­па­ци­он­ные влас­ти де­ла­ли все, что­бы соз­дать бо­лее круп­ные, мо­бильные и луч­ше под­го­тов­лен­ные фор­ми­ро­ва­ния, ко­то­рые мог­ли бы обес­пе­чить от­но­си­тельный по­ря­док хо­тя бы в пре­де­лах сво­его рай­она.

    В свя­зи с этим 2 де­каб­ря 1941 г. ОКХ из­да­ло ди­рек­ти­ву "Осо­бые ука­за­ния для борьбы с пар­ти­за­на­ми". В ней, в част­нос­ти, го­во­ри­лось: "...Использо­ва­ние мест­ных от­ря­дов в борьбе с пар­ти­за­на­ми впол­не се­бя оп­рав­ды­ва­ет. Зна­ние мест­нос­ти, кли­ма­та и язы­ка стра­ны де­ла­ет воз­мож­ным в бо­ях с пар­ти­за­на­ми при­ме­нить их же ме­то­ды дей­ст­вий"{37}.

    Формирование от­ря­дов вспо­мо­га­тельной по­ли­ции по­ряд­ка из крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольцев про­ис­хо­ди­ло сле­ду­ющим об­ра­зом.

    "Уже в ок­тяб­ре 1941 г., - пи­шут анг­лий­ские ис­сле­до­ва­те­ли Ч. Дик­сон и О. Гейлбрунн, - для борьбы с пар­ти­за­на­ми нем­цы ста­ли прив­ле­кать так­же та­тар, ко­то­рые всег­да враж­деб­но от­но­си­лись к больше­вистс­ко­му ре­жи­му. Бы­ли сфор­ми­ро­ва­ны так на­зы­ва­емые та­тарс­кие от­ря­ды са­мо­обо­ро­ны, ко­то­рые ока­за­ли нем­цам большую по­мощь"{38}. Эти­ми от­ря­да­ми, нас­чи­ты­вав­ши­ми по 70-100 че­ло­век в каж­дом, ко­ман­до­ва­ли инструкторы - не­мец­кие ун­тер-офи­це­ры. По сло­вам Э. фон Манш­тей­на, глав­ная за­да­ча этих от­ря­дов "зак­лю­ча­лась в ох­ра­не сво­их се­ле­ний от на­па­де­ния... пар­ти­зан"{39}.

    Одним из пер­вых в но­яб­ре 1941 г. от­ряд са­мо­обо­ро­ны был соз­дан в д. Ко­уш. Его ко­ман­ди­ром был наз­на­чен мест­ный жи­тель Ра­имов, дос­лу­жив­ший­ся в не­мец­кой по­ли­ции до чи­на май­ора. Глав­ная за­да­ча это­го от­ря­да сос­то­яла в том, что­бы час­ты­ми на­па­де­ни­ями и ди­вер­си­ями дер­жать в пос­то­ян­ном нап­ря­же­нии пар­ти­зан, ист­реб­лять их жи­вую си­лу, гра­бить про­до­вольствен­ные ба­зы. На тот мо­мент в нем про­хо­ди­ли служ­бу 80 че­ло­век. По­ми­мо это­го, Ко­уш был цент­ром вер­бов­ки доб­ро­вольцев в дан­ном рай­оне.

    Таким об­ра­зом, в ре­зульта­те не­мец­кой кам­па­нии по ор­га­ни­за­ции от­ря­дов са­мо­обо­ро­ны к де­каб­рю 1941 г. они бы­ли сфор­ми­ро­ва­ны уже в сле­ду­ющих на­се­лен­ных пунк­тах Кры­ма: Ус­кут (130 чел.), Ту­ак (100 чел.), Ку­чук-Узень (80 чел.), Ени-Са­ла, Сул­тан-Са­рай, Ка­ра­су-Ба­ши, Мол-бай и др.

    До ян­ва­ря 1942 г. соз­да­ние от­ря­дов са­мо­обо­ро­ны но­си­ло не­ор­га­ни­зо­ван­ный ха­рак­тер и за­ви­се­ло от ини­ци­ати­вы мест­ных не­мец­ких на­чальни­ков. Пос­ле по­ра­же­ний под Моск­вой, Рос­то­вом, а так­же пос­ле на­ча­ла Кер­ченс­ко-Фе­одо­сий­ской де­сант­ной опе­ра­ции си­ту­ация ко­рен­ным об­ра­зом из­ме­ни­лась.

    2 ян­ва­ря 1942 г. в от­де­ле раз­вед­ки шта­ба 11-й не­мец­кой ар­мии сос­то­ялось со­ве­ща­ние, в хо­де ко­то­ро­го бы­ло за­яв­ле­но, что Гит­лер раз­ре­шил при­зыв доб­ро­вольцев из чис­ла крымс­ких та­тар. Штаб ар­мии пе­ре­дал ре­ше­ние это­го воп­ро­са ру­ко­водст­ву айн­затцг­руп­пы "Д". Пе­ред ним ста­ви­лись за­да­чи: "Охва­тить крымс­ких та­тар, спо­соб­ных слу­жить в ар­мии, для дей­ст­вия на фрон­те в сос­та­ве 11-й ар­мии... а так­же соз­дать та­тарс­кие ро­ты са­мо­обо­ро­ны, ко­то­рые сов­мест­но с айн­затцг­руп­пой "Д" бу­дут ис­пользо­ва­ны для борьбы с пар­ти­за­на­ми"{40}.

    3 ян­ва­ря 1942 г. под ру­ко­водст­вом О. Олен­дор­фа на­ча­лось за­се­да­ние не­дав­но соз­дан­но­го Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та. Оно бы­ло пос­вя­ще­но ре­ше­нию воп­ро­са о на­ча­ле вер­бов­ки крымс­ких та­тар для об­щей с нем­ца­ми борьбы про­тив больше­виз­ма. На ко­ми­тет и его пред­се­да­те­ля Д. Аб­ду­ре­ши­до­ва бы­ли воз­ло­же­ны обя­зан­нос­ти по про­па­ган­дистс­ко­му обес­пе­че­нию вер­бо­воч­ной кам­па­нии в от­дельных на­се­лен­ных пунк­тах. На ру­ко­водст­во же айн­затцг­руп­пы "Д" воз­ла­га­лась ор­га­ни­за­ци­он­ная сто­ро­на воп­ро­са.

    5 ян­ва­ря 1942 г. с фор­мально­го сог­ла­сия пред­се­да­те­ля му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та в Сим­фе­ро­по­ле бы­ло отк­ры­то вер­бо­воч­ное бю­ро и на­чал­ся на­бор доб­ро­вольцев. Для ко­ор­ди­на­ции ра­бо­ты по вер­бов­ке доб­ро­вольцев на мес­тах от Сим­фе­ро­польско­го ко­ми­те­та бы­ли пос­ла­ны спе­ци­альные представители вербовщики: Б. Ад­жи­ев, Ш. Ка­ра­баш и А. Ка­ра­баш.

    Все ме­роп­ри­ятия по на­бо­ру доб­ро­вольцев долж­ны бы­ли про­хо­дить сог­лас­но ди­рек­ти­ве ге­не­рал-квар­тир­мей­сте­ра Генш­та­ба су­хо­пут­ных войск Е. Ваг­не­ра от 18 ян­ва­ря 1942 г. В ней раз­ре­ша­лась "не­ог­ра­ни­чен­ная" ор­га­ни­за­ция крымс­ко-та­тарс­ких фор­ми­ро­ва­ний на тер­ри­то­ри­ях, "на­хо­див­ших­ся в не­мец­ких ру­ках, за иск­лю­че­ни­ем Кер­ченс­ко­го по­лу­ост­ро­ва и рай­она оса­ды Се­вас­то­по­ля"{41}.

    Вербовка доб­ро­вольцев про­во­ди­лась в те­че­ние ян­ва­ря 1942 г. в 203 на­се­лен­ных пунк­тах и 5 ла­ге­рях во­ен­ноп­лен­ных. В ре­зульта­те бы­ли наб­ра­ны 9255 че­ло­век, из ко­то­рых в час­ти 11-й ар­мии бы­ли нап­рав­ле­ны 8684 че­ло­ве­ка, а ос­тальные, приз­нан­ные не­год­ны­ми для служ­бы в стро­евых час­тях, вер­ну­лись в свои де­рев­ни.

    Одновременно с этим по ли­нии айн­затцг­руп­пы "Д" бы­ли за­вер­бо­ва­ны 1632 че­ло­ве­ка, ко­то­рые бы­ли све­де­ны в 14 рот са­мо­обо­ро­ны, раск­вар­ти­ро­ван­ных со­от­ветст­вен­но их по­ряд­ко­вым но­ме­рам в сле­ду­ющих на­се­лен­ных пунк­тах: Сим­фе­ро­по­ле, Бикж-Онла­ре, Бе­шуе, Бак­са­не, Мол-бае, Бий-Ели, Алуш­те, Бах­чи­са­рае, Ко­уше, Ял­те, Та­рак­та­ше (12-я и 13-я ро­ты) и Джан­кое (см. табл. 13). Каж­дая ро­та са­мо­обо­ро­ны сос­то­яла из 3 взво­дов и нас­чи­ты­ва­ла от 50 (Джан­кой) до 175 (Ялта) че­ло­век. Ко­ман­до­ва­ли ро­та­ми не­мец­кие офи­це­ры.

    В дальней­шем вер­бо­воч­ная кам­па­ния в ро­ты са­мо­обо­ро­ны во­зоб­но­ви­лась и про­дол­жа­лась в феврале - мар­те 1942 г. В ре­зульта­те это­го к ап­ре­лю их чис­лен­ность дос­тиг­ла 4 тыс., при пос­то­ян­ном ре­зер­ве в 5 тыс. че­ло­век.

    В пер­вой по­ло­ви­не 1942 г. не­мец­кие по­ли­цей­ские ор­га­ны в ре­ихс­ко­мис­са­ри­атах прис­ту­пи­ли к соз­да­нию из мест­ных доб­ро­вольцев ба­тальонов "Шу­ма" ( "Schu­ma"), ко­то­рые пред­по­ла­га­лось ис­пользо­вать в ан­ти­пар­ти­занс­ких опе­ра­ци­ях. В от­ли­чие от рот са­мо­обо­ро­ны, рай­он дей­ст­вия ко­то­рых был ог­ра­ни­чен рай­оном их фор­ми­ро­ва­ния, ба­тальоны "Шу­ма" пла­ни­ро­ва­лось при­ме­нять на бо­лее ши­ро­ком фрон­те.

    В июле 1942 г. бы­ло при­ня­то ре­ше­ние свес­ти все та­тарс­кие ро­ты са­мо­обо­ро­ны в Кры­му в та­кие ба­тальоны. В ре­зульта­те к но­яб­рю 1942 г. бы­ло сфор­ми­ро­ва­но 8 ба­тальонов "Шу­ма", раск­вар­ти­ро­ван­ных в сле­ду­ющих на­се­лен­ных пунк­тах:

    - Симферополе - ба­тальоны "Шу­ма" № 147 и 154;

    - Карасубазаре - ба­тальон "Шу­ма" № 148;

    - Бахчисарае - ба­тальон "Шу­ма" № 149;

    - Ялте - ба­тальон "Шу­ма" № 150;

    - Алуште - ба­тальон "Шу­ма" № 151;

    - Джанкое - ба­тальон "Шу­ма" № 152;

    - Феодосии - ба­тальон "Шу­ма" № 153.

    По шта­ту каж­дый ба­тальон дол­жен был сос­то­ять из шта­ба и 4 рот (по 124 чел. в каж­дой), а каж­дая рота - из 1 пу­ле­мет­но­го и 3 пе­хот­ных взво­дов. Штат­ная чис­лен­ность ба­тальона в 501 че­ло­век на прак­ти­ке за­час­тую до­хо­ди­ла до 700. Как пра­ви­ло, ба­тальоном ко­ман­до­вал мест­ный доб­ро­во­лец из чис­ла быв­ших офи­це­ров Крас­ной Ар­мии, од­на­ко в каж­дом из них бы­ло 9 че­ло­век не­мец­ко­го кад­ро­во­го пер­со­на­ла: 1 офи­цер свя­зи и 8 ун­тер-офи­це­ров.

    11 но­яб­ря 1942 г. Глав­ное ко­ман­до­ва­ние вер­мах­та в Кры­му объяви­ло о во­зоб­нов­ле­нии на­бо­ра крымс­ких та­тар в ря­ды гер­манс­кой ар­мии. Функ­ции вер­бо­воч­но­го бю­ро дол­жен был вы­пол­нять Сим­фе­ро­польский му­сульманс­кий ко­ми­тет. Так, к вес­не 1943 г. был сфор­ми­ро­ван 155-й ба­тальон "Шу­ма" (Евпа­то­рия), а еще нес­колько ба­тальонов и хо­зяй­ст­вен­ных рот на­хо­ди­лись в ста­дии фор­ми­ро­ва­ния. В ор­га­ни­за­ци­он­ном и опе­ра­тив­ном от­но­ше­нии все эти час­ти бы­ли под­чи­не­ны фю­ре­ру СС и по­ли­ции ге­не­рально­го ок­ру­га "Тав­ри­да" СС-бри­га­ден­фю­ре­ру Л. фон Альвенс­ле­бе­ну.

    В не­ко­то­рых сов­ре­мен­ных ис­сле­до­ва­ни­ях ука­зы­ва­ет­ся, что крымс­ко-та­тарс­кие ба­тальоны "Шу­ма" сос­тав­ля­ли Крымс­ко-та­тарс­кий ле­ги­он вер­мах­та. Од­на­ко с этим нельзя сог­ла­ситься. Дей­ст­ви­тельно, в мар­те 1943 г. на за­се­да­нии Генш­та­ба су­хо­пут­ных войск ге­не­рал-инспек­тор вос­точ­ных войск под­нял воп­рос об ор­га­ни­за­ции та­ко­го ле­ги­она с пос­ле­ду­ющим ис­пользо­ва­ни­ем его ба­тальонов вне Кры­ма, т.е. по об­раз­цу вос­точ­ных ле­ги­онов. Од­на­ко ко­ман­до­ва­ние груп­пы ар­мий "А", в чью ты­ло­вую зо­ну вхо­дил Крым, выс­ка­за­лось про­тив это­го мне­ния. Бо­лее то­го, оно по­со­ве­то­ва­ло бе­зот­ла­га­тельно пе­ре­во­дить всех крымс­ких та­тар, слу­жив­ших в ка­чест­ве "хи­ви" в не­мец­ких час­тях дру­гих групп ар­мий, об­рат­но в Крым, что­бы в дальней­шем ис­пользо­вать их только здесь. Это бы­ло мо­ти­ви­ро­ва­но тем, что "Крымс­ко-та­тарс­кий ле­ги­он не ну­жен, так как его ис­пользо­ва­ние не ком­пен­си­ру­ет зат­рат на его фор­ми­ро­ва­ние"{42}.

    Так как крымс­ко-та­тарс­кие фор­ми­ро­ва­ния ис­пользо­ва­лись в ос­нов­ном у се­бя на ро­ди­не, их во­ен­ная и по­ли­ти­чес­кая под­го­тов­ка име­ла ряд осо­бен­нос­тей и нес­колько от­ли­ча­лась от под­го­тов­ки в час­тях вос­точ­ных ле­ги­онов.

    Все ро­ты са­мо­обо­ро­ны, а за­тем и ба­тальоны "Шу­ма" про­хо­ди­ли стан­дарт­ную пе­хот­ную под­го­тов­ку, прав­да, с "по­ли­цей­ским" ук­ло­ном. По­это­му осо­бый ин­те­рес предс­тав­ля­ет их по­ли­ти­чес­кая под­го­тов­ка.

    В про­цес­се по­ли­ти­чес­кой под­го­тов­ки крымс­ко-та­тарс­ких фор­ми­ро­ва­ний глав­ную роль иг­ра­ли ме­роп­ри­ятия, про­во­ди­мые Шта­бом про­па­ган­ды "Крым" главным ор­га­ном пси­хо­ло­ги­чес­кой вой­ны на по­лу­ост­ро­ве. При этом су­щест­вен­ную по­мощь шта­бу в иде­оло­ги­чес­кой об­ра­бот­ке та­тарс­ких доб­ро­вольцев ока­зы­ва­ли от­дел культу­ры и ре­ли­гии Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та (руководитель - Э. Га­фа­ров) и по­доб­ные от­де­лы в ко­ми­те­тах на мес­тах. Осо­бый ак­цент де­лал­ся на вос­пи­та­ние "доб­ро­вольчес­кой мо­ло­де­жи, ко­то­рая по­лу­чи­ла больше­вистс­кое об­ра­зо­ва­ние, на при­ме­рах ту­рец­ко-та­тарс­кой ис­то­рии". В дан­ном слу­чае глав­ная роль про­вод­ни­ка крымс­ко-та­тарс­кой . на­ци­она­лис­ти­чес­кой иде­оло­гии от­во­ди­лась га­зе­те "Сво­бод­ный Крым" ( "Azat Ki­rim"), ко­то­рая вы­хо­ди­ла с 11 ян­ва­ря 1942 г. Эта га­зе­та яв­ля­лась ор­га­ном Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та и вы­хо­ди­ла два ра­за в не­де­лю на та­тарс­ком язы­ке. Вна­ча­ле ти­раж га­зе­ты был не­ве­лик, од­на­ко в свя­зи с ди­рек­ти­ва­ми Шта­ба про­па­ган­ды "Крым" по уси­ле­нию про­па­ган­дистс­ко­го воз­дей­ст­вия на мест­ное на­се­ле­ние ле­том 1943 г. он дос­тиг 15 тыс. эк­земп­ля­ров.

    "Свободный Крым" пе­ча­та­ла статьи об ор­га­ни­за­ции в раз­ных рай­онах Кры­ма му­сульманс­ких ко­ми­те­тов, их ра­бо­те по обес­пе­че­нию на­се­ле­ния и ре­ли­ги­оз­но-культур­но­му воз­дей­ст­вию на не­го. По­ми­мо это­го, в га­зе­те по­ме­ща­лись ма­те­ри­алы о вер­бов­ке и служ­бе та­тарс­ких доб­ро­вольцев в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах, свод­ки бо­евых дей­ст­вий и ма­те­ри­алы об отк­ры­тии ме­че­тей.

    В ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ке крымс­ко-та­тарс­ких фор­ми­ро­ва­ний су­щест­вен­ная роль от­во­ди­лась ре­ли­ги­оз­но­му вос­пи­та­нию доб­ро­вольцев. Оно осу­ществ­ля­лось пу­тем тес­но­го сот­руд­ни­чест­ва гер­манс­кой ок­ку­па­ци­он­ной ад­ми­нист­ра­ции и му­сульманс­ко­го ду­хо­венст­ва, мно­гие предс­та­ви­те­ли ко­то­ро­го одоб­ря­ли на­бор крымс­ких та­тар в гер­манс­кие во­ору­жен­ные си­лы. Так, на упо­ми­нав­шем­ся за­се­да­нии Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та 3 ян­ва­ря 1942 г. при­сутст­во­вал глав­ный мул­ла го­родс­ко­го му­сульманс­ко­го объеди­не­ния. В кон­це за­се­да­ния он взял сло­во и за­явил, что "его ре­ли­гия и ве­ро­ва­ния тре­бу­ют при­нять учас­тие в этой свя­щен­ной борьбе сов­мест­но с нем­ца­ми, ибо окон­ча­тельная по­бе­да для них не только оз­на­ча­ет унич­то­же­ние со­ветс­ко­го гос­подст­ва, но сно­ва да­ет воз­мож­ность сле­до­вать их ре­ли­ги­оз­ным и мо­ральным обы­ча­ям"{43}.

    В ян­ва­ре 1942 г., пос­ле на­ча­ла кам­па­нии по на­бо­ру доб­ро­вольцев, мно­гие мул­лы ра­бо­та­ли чле­на­ми вер­бо­воч­ных ко­мис­сий. Их глав­ной за­да­чей бы­ла под­го­тов­ка об­щест­вен­но­го мне­ния, с целью прив­ле­че­ния на­ибольше­го ко­ли­чест­ва доб­ро­вольцев.

    После ор­га­ни­за­ции та­тарс­ких ба­тальонов "Шу­ма" в каж­дом из них бы­ла уч­реж­де­на долж­ность мул­лы.

    Коренным от­ли­чи­ем про­цес­са ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ки крымс­ко-та­тарс­ких час­тей, нап­ри­мер, от вос­точ­ных ле­ги­онов, фор­ми­ро­ва­ние ко­то­рых про­ис­хо­ди­ло вда­ли от ро­ди­ны их доб­ро­вольцев, бы­ло то, что, кро­ме иде­оло­ги­чес­ко­го воз­дей­ст­вия, всту­пав­шим в них обе­ща­лись хо­ро­шее ма­те­ри­альное обес­пе­че­ние и соз­да­ние вся­чес­ких льгот и при­ви­ле­гий для их се­мей. Так, сог­лас­но од­но­му из пос­та­нов­ле­ний ОКВ, "вся­кое ли­цо, ко­то­рое ак­тив­но бо­ро­лось или бо­рет­ся с пар­ти­за­на­ми и больше­ви­ка­ми", мог­ло по­дать про­ше­ние о "на­де­ле­нии его зем­лей или вып­ла­те ему де­неж­но­го воз­наг­раж­де­ния до 1000 руб..."{44}. При этом его семья долж­на бы­ла по­лу­чать от от­де­лов со­ци­ально­го обес­пе­че­ния го­родс­ко­го или рай­он­но­го уп­рав­ле­ния еже­ме­сяч­ную суб­си­дию в раз­ме­ре от 75 до 250 руб.

    После опуб­ли­ко­ва­ния 15 фев­ра­ля 1942 г. Ми­нис­терст­вом ок­ку­пи­ро­ван­ных вос­точ­ных об­лас­тей "За­ко­на о но­вом аг­рар­ном по­ряд­ке" всем та­та­рам, всту­пив­шим в доб­ро­вольчес­кие фор­ми­ро­ва­ния, и их семьям ста­ли да­вать в пол­ную собст­вен­ность по 2 га зем­ли. Нем­цы пре­дос­тав­ля­ли им луч­шие участ­ки, от­ни­мая зем­лю у крестьян, ко­то­рые не всту­пи­ли в эти фор­ми­ро­ва­ния.

    До се­ре­ди­ны 1943 г. ини­ци­ати­ва по соз­да­нию му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний из граж­дан СССР при­над­ле­жа­ла раз­лич­ным ор­га­нам вер­мах­та. Од­на­ко уже с де­каб­ря

    1943 г. она пе­реш­ла в ру­ки ру­ко­водст­ва СС, что бы­ло свя­за­но с об­щим уси­ле­ни­ем его ро­ли в во­ен­ных де­лах.

    Проект соз­да­ния Тюркс­кой ди­ви­зии войск СС воз­ник еще в 1942 г., но из-за от­сутст­вия дос­та­точ­но­го ко­ли­чест­ва доб­ро­вольцев к его осу­ществ­ле­нию так и не прис­ту­пи­ли. Конк­рет­ные же фор­мы он при­об­рел только в но­яб­ре 1943 г., ког­да быв­ший ко­ман­дир 1-го (450-го) ба­тальона Тур­кес­танс­ко­го ле­ги­она май­ор А. Май­ер-Ма­дер пред­ло­жил свои ус­лу­ги ру­ко­водст­ву СС, уве­рив Гим­мле­ра, что смо­жет сфор­ми­ро­вать в сос­та­ве войск СС Тюркс­кий полк. Это окон­ча­тельно убе­ди­ло Гим­мле­ра, и он ре­шил под­дер­жать ини­ци­ати­ву Май­ер-Ма­де­ра.

    После это­го в но­яб­ре 1943 - ян­ва­ре 1944 г. пос­ле­до­вал ряд встреч меж­ду Май­ер-Ма­де­ром, предс­та­ви­те­ля­ми Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС и не­ко­то­ры­ми му­сульманс­ки­ми офи­це­ра­ми-доб­ро­вольца­ми. На этих встре­чах бы­ли об­го­во­ре­ны ос­нов­ные воп­ро­сы ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ки бу­ду­ще­го но­во­го му­сульманс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния.

    В ре­зульта­те на пос­лед­ней из этих встреч, 4 ян­ва­ря 1944 г., бы­ло при­ня­то ре­ше­ние сфор­ми­ро­вать 1-й Вос­точ­но-му­сульманс­кий полк СС (Ostmu­sel­ma­nisc­he SS-Re­gi­ment № 1). Поз­же полк дол­жен был стать ос­но­вой для соз­да­ния в сос­та­ве войск СС му­сульманс­кой ди­ви­зии под наз­ва­ние "Но­вый Тур­кес­тан" ( "Neu-Tur­kis­tan"). Эта ди­ви­зия, как пред­по­ла­гал Гим­млер, долж­на бы­ла быть сфор­ми­ро­ва­на к кон­цу 1944 г.

    На этой же встре­че бы­ло при­ня­то ре­ше­ние о рас­фор­ми­ро­ва­нии сле­ду­ющих ба­тальонов вер­мах­та, лич­ный сос­тав ко­то­рых дол­жен был пос­лу­жить ос­но­вой для фор­ми­ро­ва­ния но­во­го пол­ка: 782, 786, 790, 791-го тур­кес­танс­ких, 818-го азер­бай­джанс­ко­го и 831-го волжс­ко-та­тарс­ко­го. Од­на­ко это про­изош­ло не сра­зу, а за пе­ри­од с де­каб­ря 1943 по март 1944 г. Кро­ме то­го, в это же вре­мя Май­ер-Ма­дер со­вер­шил ряд по­ез­док по ла­ге­рям во­ен­ноп­лен­ных, где при­зы­вал доб­ро­вольцев-му­сульман всту­пать в но­вый ле­ги­он войск СС.

    Так, к кон­цу ян­ва­ря 1944 г. уда­лось наб­рать 3 тыс. доб­ро­вольцев, ко­то­рые бы­ли сос­ре­до­то­че­ны в г. По­ня­то­ва (Польша) - мес­те фор­ми­ро­ва­ния и пер­во­на­чальной дис­ло­ка­ции бу­ду­ще­го пол­ка. Что­бы уси­лить кад­ро­вый сос­тав пол­ка, в не­го бы­ло пе­ре­ве­де­но нес­колько де­сят­ков не­мец­ких офи­це­ров и ун­тер-офи­це­ров. Тем не ме­нее его фор­ми­ро­ва­ние про­хо­ди­ло край­не мед­лен­но, в ос­нов­ном из-за нех­ват­ки сна­ря­же­ния, в том чис­ле да­же уни­фор­мы и обу­ви. По­это­му к ок­тяб­рю 1944 г. - сро­ку, ко­то­рый Гим­млер наз­на­чил для на­ча­ла раз­вер­ты­ва­ния ди­ви­зии, в пол­ку про­хо­ди­ли служ­бу все­го 4 тыс. че­ло­век, ко­то­рые бы­ли объеди­не­ны в 3 ба­тальона (см. табл. 3).

    Первым ко­ман­ди­ром пол­ка был наз­на­чен ини­ци­атор его соз­да­ния А. Май­ер-Ма­дер, ко­то­рый 1 ян­ва­ря 1944 г. был пе­ре­ве­ден в СС, где ему бы­ло прис­во­ено зва­ние СС-оберш­турм­бан­нфю­ре­ра. Пос­ле его ги­бе­ли в бою с пар­ти­за­на­ми в мар­те 1944 г. полк возг­ла­вил СС-га­уптш­турм­фю­рер Бил­лиг. Од­на­ко он не­дол­го про­был на этой долж­нос­ти: уже 27 ап­ре­ля его сме­нил СС-га­уптш­турм­фю­рер Хер­манн. Пос­ле его пе­ре­во­да 2 мая на штаб­ную ра­бо­ту полк до са­мо­го ок­тяб­ря 1944 г. фак­ти­чес­ки ос­та­вал­ся без ко­ман­ди­ра.

    Как только перс­пек­ти­ва раз­вер­ты­ва­ния Вос­точ­но-му­сульманс­ко­го пол­ка в ди­ви­зию к кон­цу 1944 г. ис­чез­ла, Гим­млер 20 ок­тяб­ря 1944 г. от­дал при­каз о его пе­ре­фор­ми­ро­ва­нии в Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние СС (Ostti­ir­kisc­he Waf­fen-Ver­ban­de der SS) - часть бри­гад­но­го ти­па, ко­то­рая долж­на бы­ла стать про­ме­жу­точ­ной фор­мой на пу­ти к соз­да­нию ди­ви­зии.

    Все ме­роп­ри­ятия по ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ке Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния бы­ли воз­ло­же­ны на глав­но­го фю­ре­ра СС и по­ли­ции Сло­ва­кии, где в то вре­мя на­хо­дил­ся полк. Ре­ор­га­ни­за­ция струк­ту­ры Вос­точ­но-му­сульманс­ко­го пол­ка про­хо­ди­ла сле­ду­ющим об­ра­зом: весь его кад­ро­вый пер­со­нал был раз­де­лен по на­ци­онально­му приз­на­ку. В ре­зульта­те че­го бы­ли за­но­во соз­да­ны тур­кес­танс­кий, азер­бай­джанс­кий и волжс­ко-та­тарс­кий ба­тальоны (по 6 рот в каж­дом). Пос­ле этой ре­ор­га­ни­за­ции и при­бы­тия к де­каб­рю 1944 г. но­во­го по­пол­не­ния лич­ный сос­тав со­еди­не­ния нас­чи­ты­вал 5 тыс. че­ло­век (см. табл. 3).

    Командиром со­еди­не­ния был наз­на­чен Ваф­фен-штан­дар­тен­фю­рер В. Хин­тер­зац.

    30 де­каб­ря 1944 г., сог­лас­но еще од­но­му при­ка­зу Гим­мле­ра, бы­ла на­ча­та но­вая ре­ор­га­ни­за­ция, целью ко­то­рой бы­ло раз­вер­нуть Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние в часть ди­ви­зи­он­но­го ти­па и сде­лать ее лич­ный сос­тав бо­лее "тюркс­ким". Эта ре­ор­га­ни­за­ция про­ис­хо­ди­ла в те­че­ние января - мар­та 1945 г. в Сло­ва­кии. В ре­зульта­те в мар­те 1945 г. со­еди­не­ние сос­то­яло из шта­ба и бо­евых групп:

    -  "Тур­кес­тан";

    -  "Идель-Урал";

    -  "Крым".

    Каждая часть соединения - бо­евая груп­па (Waffen-gruppe) - соз­да­ва­лась по на­ци­онально­му приз­на­ку и по шта­ту долж­на бы­ла рав­няться бри­га­де. На де­ле же ко­ли­чест­во их лич­но­го сос­та­ва бы­ло до­ве­де­но только до чис­лен­нос­ти пол­ка.

    В пер­вую бо­евую группу - "Тур­кес­тан" вош­ли 1-й и 2-й ба­тальоны преж­не­го со­еди­не­ния, укомп­лек­то­ван­ные доб­ро­вольца­ми из на­ро­дов Сред­ней Азии и Ка­захс­та­на. Вто­рая бо­евая группа - "Идель-Урал" - вклю­ча­ла 3-й ба­тальон, в ко­то­ром слу­жи­ли добровольцы - предс­та­ви­те­ли на­ро­дов По­волжья.

    Личный же сос­тав, ко­то­рым укомп­лек­то­ва­ли бо­евую груп­пу "Крым", был пе­ре­ве­ден в Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние из дру­го­го му­сульманс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния войск СС - Та­тарс­кой гор­но-егерс­кой бри­га­ды СС № 1 (Waf­fen-Ge­birg­sj­ci­ger-Bri­ga­de der SS (ta­ta­risc­he № 1)), рас­фор­ми­ро­ван­ной 31 де­каб­ря 1944 г. Эта часть име­ла собст­вен­ную ис­то­рию соз­да­ния, на ко­то­рой сле­ду­ет ос­та­но­виться по­под­роб­нее.

    После разг­ро­ма в апреле - мае 1944 г. крымс­кой груп­пи­ров­ки нем­цев все уце­лев­шие крымс­ко-та­тарс­кие ба­тальоны "Шу­ма" бы­ло ре­ше­но свес­ти в трех­ба­тальонный Та­тарс­кий гор­но-егерс­кий полк СС (Ta­ta­ren-Ge­birg­sj­ager-Re­gi­ment der SS), фор­ми­ро­ва­ние и под­го­тов­ка ко­то­ро­го на­ча­лись на учеб­ном по­ли­го­не Мур­ла­гер (Гер­ма­ния). Пер­во­на­чально был сфор­ми­ро­ван один ба­тальон пол­ка, од­на­ко уже в те­че­ние июня бы­ло наб­ра­но дос­та­точ­ное ко­ли­чест­во че­ло­век, что­бы ор­га­ни­зо­вать не­большую бри­га­ду. В ре­зульта­те 8 июля 1944 г. пос­ле­до­вал со­от­ветст­ву­ющий при­каз Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС. В се­ре­ди­не июля 1944 г. бри­га­да, ко­то­рая на­хо­ди­лась еще в ста­дии фор­ми­ро­ва­ния, по­ки­ну­ла Гер­ма­нию и бы­ла пе­ре­ве­де­на в Венг­рию, где она долж­на бы­ла про­хо­дить дальней­шую под­го­тов­ку и од­нов­ре­мен­но нес­ти гар­ни­зон­ную служ­бу.

    В этот пе­ри­од бри­га­да име­ла сле­ду­ющий чис­лен­ный сос­тав: 11 офи­це­ров, 191 ун­тер-офи­цер и 3316 рядовых - все­го 3518 че­ло­век, из ко­то­рых око­ло 1/3 сос­тав­ля­ли нем­цы, пе­ре­ве­ден­ные глав­ным об­ра­зом из во­ен­ной по­ли­ции (см. табл. 3).

    Командиром бри­га­ды на всем про­тя­же­нии ее су­щест­во­ва­ния яв­лял­ся СС-штан­дар­тен­фю­рер В. Фор­тен­ба­хер.

    Согласно при­ка­зу Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС, все бо­евые груп­пы Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния долж­ны бы­ли иметь в сво­ем сос­та­ве по 2 пе­хот­ных ба­тальона, каж­дый из ко­то­рых сос­то­ял бы из 5 стрел­ко­вых рот. Од­на­ко бо­евая груп­па "Крым" яв­ля­лась иск­лю­че­ни­ем: в сос­тав двух ее ба­тальонов вхо­ди­ло только по 4 ро­ты. Кро­ме то­го, она име­ла еще 2 от­дельные ар­тил­ле­рий­ские ро­ты, ко­то­рых не бы­ло в дру­гих бо­евых груп­пах.

    В ре­зульта­те пос­лед­ней ре­ор­га­ни­за­ции чис­лен­ность Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния воз­рос­ла до 8500 че­ло­век (см. табл. 3).

    Его но­вым ко­ман­ди­ром был наз­на­чен СС-га­уптш­турм-фю­рер Фюрст, ко­то­рый ос­та­вал­ся на этой долж­нос­ти до са­мо­го кон­ца вой­ны.

    Перевод в Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние пер­со­на­ла крымс­ко-та­тарс­кой бри­га­ды не был единст­вен­ным из­ме­не­ни­ем в его струк­ту­ре и на­ци­ональном сос­та­ве. В том же при­ка­зе Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС го­во­ри­лось: "Все азер­бай­джан­цы от­де­ля­ют­ся от Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния и пе­ре­да­ют­ся в рас­по­ря­же­ние ко­ман­до­ва­ния Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС (Ka­uka­sisc­hes Waf­fen-Ver­ban­de der SS)".

    Решение об ор­га­ни­за­ции пос­лед­не­го бы­ло при­ня­то в ав­гус­те 1944 г., с той же целью, что и в слу­чае с Вос­точ­но-тюркс­ким со­еди­не­ни­ем, т.е. "для во­ен­но­го и по­ли­ти­чес­ко­го обу­че­ния кав­казс­ких доб­ро­вольцев, что­бы прев­ра­тить их в пол­но­цен­ную бо­евую часть". Со вре­ме­нем это со­еди­не­ние пред­по­ла­га­лось раз­вер­нуть в ка­ва­ле­рий­скую ди­ви­зию, ко­то­рая долж­на бы­ла стать ос­но­вой бу­ду­щей "Кав­казс­кой ос­во­бо­ди­тельной ар­мии".

    Как и его вос­точ­но-тюркс­кий ана­лог, Кав­казс­кое со­еди­не­ние долж­но бы­ло сос­то­ять из бо­евых групп, в дан­ном слу­чае имев­ших ор­га­ни­за­цию ка­ва­ле­рий­ских пол­ков. Так, в ян­ва­ре 1945 г. струк­ту­ра Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния вклю­ча­ла штаб и сле­ду­ющие бо­евые груп­пы, соз­дан­ные с сен­тяб­ря по де­кабрь 1944 г.:

    -  "Гру­зия";

    -  "Се­вер­ный Кав­каз";

    -  "Арме­ния";

    -  "Азер­бай­джан".

    В этот пе­ри­од об­щая чис­лен­ность Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС нас­чи­ты­ва­ла при­мер­но 2400 че­ло­век (см. табл. 16).

    После его раз­вер­ты­ва­ния в ди­ви­зию ко­ман­до­ва­ние над ней дол­жен был при­нять ге­не­рал-май­ор Л.Ф. Би­че­ра­хов. Од­на­ко по бо­лез­ни он не смог прис­ту­пить к сво­им обя­зан­нос­тям. По­это­му вре­мен­но ис­пол­ня­ющим обя­зан­нос­ти ко­ман­ди­ра со­еди­не­ния яв­лял­ся СС-штан­дар­тен­фю­рер А. То­ер­манн, а во гла­ве бо­евых групп сто­яли, со­от­ветст­вен­но, эмиг­ран­ты: П. Цу­лу­кид­зе, С.К. Ула­гай, В. Сар­ки­сян и М.Н. Исрафилов - все в зва­нии Ваф­фен-штан­дар­тен­фю­ре­ров (см. табл. 16).

    Организация и под­го­тов­ка со­еди­не­ния про­хо­ди­ли в Се­вер­ной Ита­лии, где, кро­ме не­го, на­хо­ди­лось еще око­ло 6500 кав­казс­ких бе­жен­цев, ру­ко­во­ди­мых чер­кес­ским кня­зем Сул­тан Ке­леч-Ги­ре­ем. Все бо­ес­по­соб­ные муж­чи­ны из их чис­ла в воз­рас­те от 18 до 70 лет бы­ли све­де­ны в 2 доб­ро­вольчес­ких пол­ка, каж­дый из ко­то­рых сос­то­ял из рот, сфор­ми­ро­ван­ных по на­ци­онально­му приз­на­ку. Эти пол­ки бы­ли приз­ва­ны иг­рать роль час­тей са­мо­обо­ро­ны в мес­тах раз­ме­ще­ния бе­жен­цев и од­нов­ре­мен­но слу­жить ре­зер­вом для комп­лек­то­ва­ния Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС.

    Наконец, сле­ду­ет упо­мя­нуть еще об од­ной груп­пе со­ветс­ких му­сульман-доб­ро­вольцев, ко­то­рые про­хо­ди­ли служ­бу в вой­сках СС, од­на­ко не име­ли от­но­ше­ния к ука­зан­ным час­тям и со­еди­не­ни­ям. Име­ет­ся в ви­ду 831 че­ло­век из чис­ла крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольцев, ко­то­рые в кон­це 1944 г. в ка­чест­ве "хи­ви" бы­ли нап­рав­ле­ны в ря­ды 35-й по­ли­цей­ской гре­на­дерс­кой ди­ви­зии СС. В ней они бы­ли расп­ре­де­ле­ны по сле­ду­ющим под­раз­де­ле­ни­ям:

    - 2-я тя­же­лая ди­ви­зи­он­ная транс­порт­ная ко­лон­на. В ней под ко­ман­дой обер-лей­те­нан­та А. Ку­гу­ше­ва слу­жи­ли 3 офи­це­ра, 2 во­ен­ных чи­нов­ни­ка и 125 доб­ро­вольцев;

    - 3-я гре­на­дерс­кая ро­та 89-го по­ли­цей­ско­го гре­на­дерс­ко­го пол­ка. В ней под ко­ман­дой зон­дер­фю­ре­ра (в долж­нос­ти рот­но­го ко­ман­ди­ра) М. Тай­гинс­ко­го слу­жи­ли 4 офи­це­ра, 1 во­ен­ный чи­нов­ник и 382 доб­ро­вольца;

    - 7-я гре­на­дерс­кая ро­та 91-го по­ли­цей­ско­го гре­на­дерс­ко­го пол­ка. В ней под ко­ман­дой Ваф­фен-оберш­турм­фю­ре­ра А.П. Ши­ринс­ко­го слу­жи­ли 7 офи­це­ров, во­ен­ный мул­ла и 252 доб­ро­вольца;

    - боевая по­ли­цей­ская груп­па "147". В ней под ко­ман­дой СС-унтерш­турм­фю­ре­ра Мит­те слу­жи­ли 2 офи­це­ра (пе­ре­вод­чик и офи­цер для по­ру­че­ний) и 52 доб­ро­вольца.

    Как уже явст­во­ва­ло из са­мих при­ка­зов об ор­га­ни­за­ции Вос­точ­но-тюркс­ко­го и Кав­казс­ко­го со­еди­не­ний СС, они соз­да­ва­лись не только как бо­евые час­ти, но и как сво­е­об­раз­ные "шко­лы по­ли­ти­чес­кой под­го­тов­ки". Эта под­го­тов­ка прак­ти­чес­ки ни­чем не от­ли­ча­лась от той, ко­то­рую про­хо­ди­ли му­сульманс­кие доб­ро­вольцы, слу­жив­шие в час­тях и со­еди­не­ни­ях вер­мах­та. Единст­вен­ное от­ли­чие сос­то­яло в том, что она при­об­ре­ла ре­ли­ги­оз­ный от­те­нок. Нап­ри­мер, в каж­дом ба­тальоне Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния был свой мул­ла, а роль его глав­но­го има­ма вы­пол­нял Н. На­киб Ход­жа, ко­то­рый до се­ре­ди­ны 1944 г. был инс­пек­то­ром ду­хов­но­го от­де­ла ТНК.

    До кон­ца 1944 г. все мул­лы про­хо­ди­ли под­го­тов­ку при сво­их на­ци­ональных ко­ми­те­тах. Од­на­ко это не уст­ра­ива­ло ру­ко­водст­во СС, так как не бы­ло еди­ной прог­рам­мы для их обу­че­ния. С этой целью 26 но­яб­ря 1944 г. в Дрез­де­не бы­ла отк­ры­та "Шко­ла мулл" ( "Mul­la­kur­se"). Ини­ци­ато­ром ее соз­да­ния стал на­чальник VI уп­рав­ле­ния (внеш­няя раз­вед­ка) РСХА СС-бри­га­ден­фю­рер В. Шел­лен­берг. До кон­ца вой­ны в этой шко­ле прош­ли под­го­тов­ку око­ло 50 че­ло­век, ко­то­рые бы­ли нап­рав­ле­ны ли­бо в Вос­точ­но-тюркс­кое, ли­бо в Кав­казс­кое со­еди­не­ния СС. Во гла­ве шко­лы Шел­лен­берг пос­та­вил вы­ход­ца из Ка­захс­та­на Г. Ид­ри­си.

    Главным пе­чат­ным ор­га­ном Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС бы­ла га­зе­та "Тюрк Бир­ли­чи" ( "Turk Bir­li­gi").

    Таким об­ра­зом, за пе­ри­од с 1941 по 1945 г. в сос­та­ве вер­мах­та и войск СС про­ис­хо­ди­ло соз­да­ние доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний из мусульман - граж­дан СССР. При этом как по­ли­ти­чес­кие, так и во­ен­ные при­чи­ны их соз­да­ния и обус­ло­ви­ли те прин­ци­пы, ко­то­рые лег­ли в ос­но­ву сис­те­мы их ис­пользо­ва­ния.

    Мусульманские фор­ми­ро­ва­ния предс­тав­ля­ли со­бой от­дельную ка­те­го­рию иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний, по­яв­ле­ние ко­то­рых, а так­же их объеди­не­ние в эту ка­те­го­рию бы­ло свя­за­но с про­дол­же­ни­ем гер­манс­кой "исламс­кой по­ли­ти­ки" в ус­ло­ви­ях вой­ны.

    Тем не ме­нее, нес­мот­ря на свой оди­на­ко­вый ста­тус и еди­ное ве­ро­ис­по­ве­да­ние слу­жив­ших в них доб­ро­вольцев, все му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния име­ли ряд от­ли­чи­тельных осо­бен­нос­тей, свя­зан­ных в пер­вую оче­редь с их на­ци­ональным сос­та­вом, сис­те­мой ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ки.

    С уве­рен­ностью мож­но ска­зать, что за пе­ри­од с 1941 по 1945 г. в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах прош­ли служ­бу от 415 до 440 тыс. доб­ро­вольцев-му­сульман: ара­бов, ин­дий­цев, бал­канс­ких и со­ветс­ких му­сульман (см. табл. 2).

    Как вид­но, пер­вой от­ли­чи­тельной чер­той этих фор­ми­ро­ва­ний был на­ци­ональный сос­тав их доб­ро­вольцев, что обус­лов­ле­но мес­том их соз­да­ния. Обыч­но оно сов­па­да­ло с мес­том ком­пакт­но­го про­жи­ва­ния дан­ной на­ци­ональной груп­пы, но только в том слу­чае, ес­ли эта тер­ри­то­рия на­хо­ди­лась под конт­ро­лем не­мец­кой ок­ку­па­ци­он­ной ад­ми­нист­ра­ции. Ес­ли же эта тер­ри­то­рия не бы­ла ок­ку­пи­ро­ва­на, но име­лось дос­та­точ­ное (что­бы сфор­ми­ро­вать бо­ес­по­соб­ную часть) ко­ли­чест­во доб­ро­вольцев из предс­та­ви­те­лей то­го или ино­го на­ро­да, на ней про­жи­вав­ше­го, то тог­да ор­га­ни­за­ция фор­ми­ро­ва­ний про­хо­ди­ла ли­бо на тер­ри­то­рии Гер­ма­нии, ли­бо на ка­кой-ни­будь дру­гой ок­ку­пи­ро­ван­ной тер­ри­то­рии. В свя­зи с этим мож­но вы­де­лить сле­ду­ющие ос­нов­ные мес­та ор­га­ни­за­ции му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний:

    - для арабов - Си­рия, Юж­ная Гре­ция, Фран­ция и Ту­нис;

    - для индийцев - только Гер­ма­ния;

    - для бал­канс­ких мусульман - Бос­ния и Гер­це­го­ви­на, Ко­со­во и Ал­ба­ния;

    - для мусульман - граж­дан СССР - Польша, Ук­ра­ина, Крым, Сло­ва­кия, Се­вер­ная Ита­лия и Гер­ма­ния.

    Другая осо­бен­ность каж­дой из ка­те­го­рий му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний зак­лю­ча­лась в сис­те­ме ор­га­ни­за­ции, ко­то­рая от­ра­жа­лась на их бо­евой струк­ту­ре. До 1943 г. эта струк­ту­ра бы­ла ог­ра­ни­че­на уров­нем "ро­та/ба­тальон/ полк". Поз­же пос­ле ко­рен­ных из­ме­не­ний в во­ен­но-по­ли­ти­чес­кой обс­та­нов­ке эта струк­ту­ра под­ня­лась уже до уров­ня "полк/ди­ви­зия/кор­пус".

    Как пра­ви­ло, каж­дый уро­вень за­ви­сел от двух во­ен­ных при­чин: на­ли­чия нуж­но­го ко­ли­чест­ва лич­но­го сос­та­ва и ко­ли­чест­ва во­ору­же­ния и сна­ря­же­ния, что­бы ос­нас­тить этот сос­тав. Но так как на соз­да­ние му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний не в пос­лед­нюю оче­редь вли­яли по­ли­ти­чес­кие пред­по­сыл­ки и ус­ло­вия, к этим двум сле­ду­ет до­ба­вить еще и по­ли­ти­чес­кую при­чи­ну. Обыч­но она бы­ла свя­за­на с зап­ре­том тех или иных не­мец­ких инс­тан­ций соз­да­вать фор­ми­ро­ва­ния вы­ше оп­ре­де­лен­но­го уров­ня. Сре­ди му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний этот зап­рет ка­сал­ся час­тей и со­еди­не­ний из граж­дан СССР, тог­да как не­дос­тат­ка в кон­тин­ген­те и во­ору­же­нии для них (до 1943 г.) не бы­ло. Что же ка­са­ет­ся арабс­ких, ин­дий­ских и бал­канс­ких фор­ми­ро­ва­ний, то здесь иг­ра­ли роль во­ен­ные при­чи­ны: или от­сутст­вие кон­тин­ген­та, или не­дос­та­ток в сна­ря­же­нии.

    Одним из от­ли­чий лю­бо­го иност­ран­но­го доб­ро­вольчес­ко­го фор­ми­ро­ва­ния от собст­вен­но гер­манс­ких час­тей бы­ло на­ли­чие в нем оп­ре­де­лен­но­го про­цен­та не­мец­ко­го кад­ро­во­го пер­со­на­ла. Как пра­ви­ло, этот про­цент за­ви­сел от ста­ту­са фор­ми­ро­ва­ния, т.е. вы­ра­жал сте­пень до­ве­рия не­мец­ко­го ко­ман­до­ва­ния этим доб­ро­вольцам. Од­на­ко бы­ли и чис­то во­ен­ные при­чи­ны. Обычно - это нех­ват­ка на­ци­ональных ко­манд­ных кад­ров. Яр­кий при­мер тому - арабс­кие, ин­дий­ские и бал­канс­кие час­ти. В луч­шем по­ло­же­нии на­хо­ди­лись му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния из граж­дан СССР. Пос­кольку они на­би­ра­лись в ос­нов­ном из во­ен­ноп­лен­ных, то это уже под­ра­зу­ме­ва­ло ка­кую-то во­ен­ную под­го­тов­ку.

    Так как му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния соз­да­ва­лись в сис­те­ме гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил, ес­тест­вен­но, что осо­бен­нос­тей в их во­ен­ной под­го­тов­ке не бы­ло. Все они обу­ча­лись по не­мец­ким ус­та­вам, лишь с поп­рав­кой на их пе­хот­ную, гор­но-егерс­кую или по­ли­цей­скую спе­ци­фи­ку.

    Гораздо больше этих осо­бен­нос­тей бы­ло в их по­ли­ти­чес­кой под­го­тов­ке и осо­бен­но в том, ка­кую при этом роль иг­рал ее ре­ли­ги­оз­ный ас­пект. На­до ска­зать, что на­ибо­лее сильно он про­яв­лял­ся в под­го­тов­ке фор­ми­ро­ва­ний из бал­канс­ких му­сульман. Глав­ная при­чи­на здесь в том, что эти фор­ми­ро­ва­ния пред­по­ла­га­лось ис­пользо­вать только на Бал­ка­нах, где враж­да на ре­ли­ги­оз­ной поч­ве бы­ла очень сильной и сох­ра­ня­ет­ся до сих пор.

    В под­го­тов­ке фор­ми­ро­ва­ний из мусульман - граж­дан СССР фак­тор ре­ли­гии иг­рал так­же зна­чи­тельную роль. Но здесь он все-та­ки имел меньшее, чем на Бал­ка­нах, зна­че­ние. В дан­ном слу­чае важ­ное мес­то в вос­пи­та­нии лич­но­го сос­та­ва от­во­ди­лось ан­ти­со­ветс­кой и ан­ти­рус­ской про­па­ган­де, а дви­жу­щей си­лой при этом был на­ци­она­лизм. Не сле­ду­ет так­же за­бы­вать, что большинст­во из доб­ро­вольцев этих фор­ми­ро­ва­ний вы­рос­ли в го­су­дарст­ве, где ре­ли­гия вся­чес­ки прес­ле­до­ва­лась и всем на­вя­зы­вал­ся ате­ис­ти­чес­кий об­раз мыс­ли. По­это­му при­зы­вы к "свя­щен­ной вой­не" на­хо­ди­ли сре­ди со­ветс­ких доб­ро­вольцев-му­сульман го­раз­до меньший отк­лик, чем сре­ди их бал­канс­ких еди­но­вер­цев.

    Еще в меньшей сте­пе­ни, чем у пре­ды­ду­щих, ре­ли­ги­оз­ный фак­тор иг­рал роль при под­го­тов­ке фор­ми­ро­ва­ний из ара­бов и ин­дий­цев. Здесь на­ибо­лее дей­ст­вен­ны­ми бы­ли мо­ти­вы на­ци­онально-осво­бо­ди­тельной и ан­ти­ко­ло­ни­альной борьбы. При этом в ин­дий­ских фор­ми­ро­ва­ни­ях это бы­ло на­ибо­лее вы­ра­же­но, так как они име­ли сме­шан­ный на­ци­ональный и ре­ли­ги­оз­ный сос­тав. Нем­цы не вы­де­ля­ли ка­ким-ли­бо об­ра­зом му­сульман из сре­ды дру­гих доб­ро­вольцев-индий­цев, на­обо­рот, больши­ми при­ви­ле­ги­ями здесь пользо­ва­лись не они и не ин­ду­сы, а сик­хи.

    Глава 3.

    Система бо­ево­го при­ме­не­ния му­сульманс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах

    Изучение сис­те­мы бо­ево­го при­ме­не­ния ка­ко­го-ли­бо во­инс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния ох­ва­ты­ва­ет круг воп­ро­сов, ка­са­ющих­ся: ор­га­ни­зо­ван­но­го ис­пользо­ва­ния в бою или опе­ра­ции это­го фор­ми­ро­ва­ния, как са­мос­то­ятельно, так и во вза­имо­дей­ст­вии с дру­ги­ми фор­ми­ро­ва­ни­ями; прин­ци­пов, ко­то­рые по­ло­же­ны в ос­но­ву сис­те­мы при­ме­не­ния это­го фор­ми­ро­ва­ния; и, на­ко­нец, из­ме­не­ний, про­ис­хо­див­ших в этой сис­те­ме под воз­дей­ст­ви­ем тех или иных при­чин.

    Система бо­ево­го при­ме­не­ния иност­ран­но­го доб­ро­вольчес­ко­го фор­ми­ро­ва­ния за­ви­се­ла от при­чин соз­да­ния во­инс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния, его функ­ци­онально­го наз­на­че­ния и ста­ту­са. Обыч­но из­ме­не­ния в сис­те­ме про­ис­хо­ди­ли из-за из­ме­не­ний двух пос­лед­них фак­то­ров.

    Принципы, по­ло­жен­ные в ос­но­ву сис­те­мы ис­пользо­ва­ния ка­ко­го-ли­бо иност­ран­но­го доб­ро­вольчес­ко­го фор­ми­ро­ва­ния, так­же не бы­ли пос­то­ян­ны­ми и за­ви­се­ли от сле­ду­ющих фак­то­ров: во-пер­вых, из­ме­не­ния по­ли­ти­чес­ких ус­ло­вий, в ко­то­рых про­ис­хо­ди­ло соз­да­ние и ис­пользо­ва­ние дан­но­го фор­ми­ро­ва­ния; во-вто­рых, его бо­ес­по­соб­нос­ти, т.е. воз­мож­нос­ти вес­ти во­ен­ные дей­ст­вия и вы­пол­нять пос­тав­лен­ные за­да­чи в со­от­ветст­вии с его функ­ци­ональным наз­на­че­ни­ем. Вто­рой фак­тор в бо­евых ус­ло­ви­ях предс­тав­ля­ет­ся на­ибо­лее важ­ным, он за­ви­сит от мо­рально-бо­евых ка­честв лич­но­го сос­та­ва фор­ми­ро­ва­ния.

    Первое арабс­кое доб­ро­вольчес­кое формирование - Арабс­кий ле­ги­он, сфор­ми­ро­ван­ный в мае - июне 1941 г. в Си­рии не­мец­ким упол­но­мо­чен­ным Р. Раном, - не бы­ло да­же фор­мально под­чи­не­но ка­ким-ли­бо гер­манс­ким во­ен­ным инс­тан­ци­ям. Из-за то­го, что ле­ги­он соз­да­вал­ся на ско­рую ру­ку, а так­же из-за не­дол­го­го вре­ме­ни его су­щест­во­ва­ния пе­ред бой­ца­ми не бы­ли пос­тав­ле­ны ка­кие-ли­бо по­ли­ти­чес­кие или чис­то во­ен­ные за­да­чи. То, что мес­том его соз­да­ния бы­ла тер­ри­то­рия, ко­то­рая не на­хо­ди­лась под конт­ро­лем гер­манс­ких ок­ку­па­ци­он­ных влас­тей, оп­ре­де­ли­ло пар­ти­занс­кий ха­рак­тер это­го ле­ги­она. Та­ки­ми же бы­ли и прин­ци­пы, по­ло­жен­ные в ос­но­ву сис­те­мы его ис­пользо­ва­ния. Преж­де все­го она пред­по­ла­га­ла со­вер­ше­ние ди­вер­си­он­ных ак­тов на пу­ти сле­до­ва­ния анг­лий­ских войск в Ирак.

    Личный сос­тав ле­ги­она не по­лу­чил прак­ти­чес­ки ни­ка­кой во­ен­ной, а тем бо­лее по­ли­ти­чес­кой под­го­тов­ки. Это обус­ло­ви­ло его край­не низ­кую бо­ес­по­соб­ность, что впос­ледст­вии приз­на­ва­ли да­же нем­цы. Так, уже пос­ле рас­фор­ми­ро­ва­ния ле­ги­она, 11 ав­гус­та 1941 г., Ран, на­хо­дясь в став­ке Гит­ле­ра, сде­лал док­лад об опы­те ис­пользо­ва­ния арабс­ких доб­ро­вольчес­ких час­тей. В том чис­ле он ска­зал: "Эти бан­ды мо­гут быть ис­пользо­ва­ны только для бес­по­ко­ящих на­ле­тов, но не для ре­гу­ляр­ных бо­евых дей­ст­вий"{45}.

    Отсюда сле­до­вал вы­вод, что для соз­да­ния пол­но­цен­ных (в бо­евом от­но­ше­нии) арабс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний не­об­хо­ди­ма так­же их пол­но­цен­ная бо­евая и по­ли­ти­чес­кая под­го­тов­ка. В тех ус­ло­ви­ях та­кая под­го­тов­ка мог­ла про­хо­дить только на тер­ри­то­рии Гер­ма­нии или ок­ку­пи­ро­ван­ных ею ев­ро­пей­ских стран.

    В ре­зульта­те бы­ло сфор­ми­ро­ва­но со­еди­не­ние № 287, ко­то­рое за­тем бы­ло раз­вер­ну­то в Кор­пус осо­бо­го наз­на­че­ния "Ф". Фак­ти­чес­ки это бы­ло пер­вое круп­ное ре­гу­ляр­ное арабс­кое доб­ро­вольчес­кое фор­ми­ро­ва­ние, ор­га­ни­зо­ван­ное и под­го­тов­лен­ное с уче­том всех ме­то­дов и средств, при­ме­ня­емых нем­ца­ми при соз­да­нии иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний.

    Предполагалось, что этот кор­пус бу­дет ис­пользо­ваться не только как удар­ное со­еди­не­ние, но и как по­ли­ти­чес­кий центр по­хо­да нем­цев в стра­ны Ближ­не­го и Сред­не­го Вос­то­ка. Про­хо­дя­щие же в нем служ­бу арабс­кие доб­ро­вольцы долж­ны бы­ли со вре­ме­нем стать обу­чен­ны­ми кад­ра­ми для дру­гих арабс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний.

    Первоначально этот кор­пус пред­по­ла­га­лось отп­ра­вить в "арабс­кое прост­ранст­во" че­рез Се­вер­ную Аф­ри­ку, что в 1941 г. предс­тав­ля­лось на­ибо­лее вер­ным с во­ен­ной и по­ли­ти­чес­кой то­чек зре­ния ре­ше­ни­ем. На та­ком нап­рав­ле­нии нас­та­ива­ли и на­хо­див­ши­еся в Гер­ма­нии арабс­кие ли­де­ры, осо­бен­но ве­ли­кий муф­тий аль-Ху­сей­ни.

    Однако ле­том 1942 г., пос­ле про­ры­ва не­мец­ких войск к Кав­ка­зу, для про­ник­но­ве­ния на Ближ­ний и Сред­ний Вос­ток бы­ло ре­ше­но выб­рать дру­гое нап­рав­ле­ние, т.е. со сто­ро­ны Ира­на. Та­кое из­ме­не­ние нап­рав­ле­ния не долж­но бы­ло пов­ли­ять на прин­ци­пы, по­ло­жен­ные в ос­но­ву сис­те­мы ис­пользо­ва­ния кор­пу­са. Он по-преж­не­му пред­по­ла­гал­ся как удар­но-штур­мо­вое со­еди­не­ние и од­нов­ре­мен­но как по­ли­ти­чес­кий центр. Его лич­но­му сос­та­ву вме­ня­лось в обя­зан­ность про­во­дить раз­ве­ды­ва­тельно-ди­вер­си­он­ную и про­па­ган­дистс­ко-аги­та­ци­он­ную ра­бо­ту, а так­же еще и за­ни­маться под­го­тов­кой ан­ти­со­ветс­ких вос­ста­ний на Кав­ка­зе.

    Поэтому 29 ав­гус­та 1942 г. ос­нов­ная часть кор­пу­са, на­хо­див­ше­го­ся к это­му вре­ме­ни в Ру­мы­нии, при­бы­ла в се­ле­ние Май­орс­кое близ Ста­ли­не (ны­не До­нецк), а к 3 ок­тяб­ря кор­пус был уже пол­ностью в Ста­ли­не и фор­мально во­шел в сос­тав груп­пы ар­мий "А" (фак­ти­чес­ки под­чи­ня­ясь ОKB).

    По при­бы­тии кор­пу­са на Кав­каз вы­яс­ни­лось, что из-за не­ко­то­рых из­ме­не­ний в во­ен­ной обс­та­нов­ке он не­об­хо­дим тут и как бо­евая еди­ни­ца. На этом ос­но­ва­нии 3 ок­тяб­ря 1942 г. штаб груп­пы ар­мий "А" со­об­щил в штаб вхо­див­шей в эту груп­пу 1-й тан­ко­вой ар­мии о том, что кор­пус "Ф" пе­ре­хо­дит в под­чи­не­ние ее ко­ман­ду­юще­го, а 5 ок­тяб­ря отп­ра­вил ко­ман­до­ва­нию кор­пу­са при­каз о его выс­туп­ле­нии и предс­то­ящем опе­ра­тив­ном под­чи­не­нии 1-й тан­ко­вой ар­мии.

    Превращение кор­пу­са "Ф" в обыч­ную бо­евую часть оз­на­ча­ло в тех ус­ло­ви­ях его втя­ги­ва­ние в ожес­то­чен­ную по­зи­ци­он­ную вой­ну, что, ес­тест­вен­но, не мог­ло не ска­заться на сис­те­ме и прин­ци­пах его ис­пользо­ва­ния. Преж­де все­го это пред­по­ла­га­ло то, что в его функ­ци­ональном наз­на­че­нии на пер­вый план бы­ла выд­ви­ну­та во­ен­ная сто­ро­на, тог­да как по­ли­ти­чес­кая отош­ла на вто­рой план, а вско­ре бы­ла и вов­се за­бы­та.

    Боевое при­ме­не­ние кор­пу­са "Ф" осу­ществ­ля­лось сле­ду­ющим об­ра­зом. 1 ок­тяб­ря 1942 г. в Ста­ли­но в шта­бе груп­пы ар­мий "А" сос­то­ялось со­ве­ща­ние, на ко­то­ром при­сутст­во­ва­ли на­чальник шта­ба груп­пы, на­чальник опе­ра­тив­но­го от­де­ла шта­ба груп­пы, на­чальник шта­ба кор­пу­са "Ф" и дру­гие ге­не­ра­лы и офи­це­ры шта­ба груп­пы ар­мий. На этом со­ве­ща­нии на­ря­ду с про­чи­ми не­от­лож­ны­ми воп­ро­са­ми по дальней­шим дей­ст­ви­ям на Кав­ка­зе сто­ял воп­рос и о вво­де в бой кор­пу­са "Ф". На­чальник шта­ба кор­пу­са под­пол­ков­ник Р. Май­ер сде­лал док­лад, в ко­то­ром за­явил, что кор­пус бу­дет в бо­евой го­тов­нос­ти не позд­нее 13 ок­тяб­ря 1942 г.

    А уже 15 ок­тяб­ря кор­пус "Ф" впер­вые всту­пил в бой на се­вер­ном флан­ге 1-й тан­ко­вой ар­мии и се­вер­нее се­ле­ния Ачи­ку­лак "во­шел в бо­евое соп­ри­кос­но­ве­ние с сильной ка­ва­ле­ри­ей" 4-го гвар­дей­ско­го Ку­банс­ко­го ка­зачьего ка­ва­ле­рий­ско­го кор­пу­са под ко­ман­до­ва­ни­ем ге­не­рал-лей­те­нан­та Н.Я. Жи­ри­чен­ко. В дальней­шем до кон­ца но­яб­ря 1942 г. этот ка­ва­ле­рий­ский кор­пус ос­та­вал­ся глав­ным про­тив­ни­ком кор­пу­са "Ф".

    Введения в бой кор­пу­са "Ф" про­ис­хо­ди­ло по час­тям. Сна­ча­ла в Яо­евых дей­ст­ви­ях при­ни­ма­ли учас­тие под­раз­де­ле­ния, укомп­лек­то­ван­ные иск­лю­чи­тельно нем­ца­ми. Под­раз­де­ле­ния же, укомп­лек­то­ван­ные ара­ба­ми, бы­ли от­ве­де­ны в тыл. Не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние не ос­тав­ля­ло на­деж­ды ис­пользо­вать их так, как пред­по­ла­га­лось ранее, - в ка­чест­ве час­тей про­па­ган­ды. Од­на­ко уже к кон­цу ок­тяб­ря ста­ло яс­но, что не­об­хо­ди­мо ввес­ти в бой и эти под­раз­де­ле­ния. Об этом на­чальни­ку опе­ра­тив­но­го от­де­ла шта­ба груп­пы ар­мий "А" со­об­щил 25 ок­тяб­ря на­чальник ты­ла кор­пу­са "Ф" пол­ков­ник Крум­ма­хер.

    Эти под­раз­де­ле­ния бы­ли вве­де­ны в бой в на­ча­ле но­яб­ря, что не ос­та­лось не за­ме­чен­ным со­ветс­кой вой­ско­вой раз­вед­кой. В ее до­не­се­ни­ях ко­ман­до­ва­нию За­кав­казс­ко­го фрон­та от­ме­ча­лось по­яв­ле­ние "мно­гих не по­хо­жих на нем­цев смуг­ло-ко­рич­не­вых лю­дей, го­во­ря­щих... на не­из­вест­ном язы­ке"{46}.

    Осенью 1942 г. нас­ту­пил пе­ре­лом в бит­ве за Кав­каз, а уже к де­каб­рю 1942 г. кор­пус "Ф" был нас­только серьезно пот­ре­пан в бо­ях, что не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние выс­ка­зы­ва­ло серьезные опа­се­ния по по­во­ду его бо­ес­по­соб­нос­ти. По мне­нию ко­ман­ду­юще­го груп­пой ар­мий "А" ге­не­рал-фельдмар­ша­ла Э. фон Клей­ста, кор­пус нуж­дал­ся в по­пол­не­нии и ре­ор­га­ни­за­ции. По­это­му в ян­ва­ре 1943 г. по при­ка­зу Гит­ле­ра на Кав­каз в рас­по­ря­же­ние ко­ман­до­ва­ния кор­пу­са "Ф" бы­ли пе­ре­ве­де­ны 8 ме­ха­ни­зи­ро­ван­ных со­еди­не­ний раз­ной чис­лен­нос­ти. Пер­во­на­чально их пред­по­ла­га­лось отп­ра­вить на по­пол­не­ние Аф­ри­канс­ко­го кор­пу­са ге­не­рал-фельдмар­ша­ла Э. Ром­ме­ля.

    В кон­це де­каб­ря 1942 - в ян­ва­ре 1943 г. кор­пус "Ф" был по­пол­нен так­же ря­дом час­тей и под­раз­де­ле­ний из сос­та­ва 1-й тан­ко­вой ар­мии, что поз­во­ли­ло раз­вер­нуть на его ос­но­ве так на­зы­ва­емую Степ­ную груп­пу войск под об­щим уп­рав­ле­ни­ем ко­ман­ду­юще­го кор­пу­сом ге­не­рал-май­ора Г. Фельми. Эта груп­па про­дол­жа­ла дей­ст­во­вать на ли­нии Ачикулак - Ага-Ба­тырь, имея сле­ду­ющий сос­тав:

    - Корпус осо­бо­го наз­на­че­ния "Ф";

    - сводный ка­ва­ле­рий­ский от­ряд;

    - 506-й мо­то­ри­зо­ван­ный ба­тальон;

    - батальон по­ле­вой жан­дар­ме­рии;

    - казачий ка­ва­ле­рий­ский полк "фон Юнг­шульц". Кро­ме то­го, еще в сен­тяб­ре 1942 г. к кор­пу­су "Ф" в ка­чест­ве "хи­ви" бы­ли вре­мен­но при­со­еди­не­ны 720 ук­ра­инс­ких доб­ро­вольцев.

В кон­це ян­ва­ря пос­ле ря­да тя­же­лых бо­ев и в ус­ло­ви­ях на­чав­ше­го­ся не­мец­ко­го отс­туп­ле­ния с Кав­ка­за Кор­пус осо­бо­го наз­на­че­ния "Ф" был вновь пре­об­ра­зо­ван в Осо­бый штаб "Ф" и пе­ре­дан вмес­те с вхо­див­ши­ми в быв­шую Степ­ную груп­пу войск под­раз­де­ле­ни­ями в рас­по­ря­же­ние ко­ман­до­ва­ния груп­пы ар­мий "Дон" (ге­не­рал-фельдмар­шал Э. фон Манш­тей­н). За вре­мя бо­ев на Кав­ка­зе кор­пус по­те­рял бо­лее по­ло­ви­ны чис­лен­нос­ти от сво­его пер­во­на­чально­го сос­та­ва (око­ло 3500 чел.), в том чис­ле мно­го арабс­ких доб­ро­вольцев, ко­то­рые не бы­ли дос­та­точ­но под­го­тов­ле­ны для ве­де­ния бо­ев в та­ких ус­ло­ви­ях. Нес­мот­ря на это, кор­пус по­ка­зал вы­со­кие бо­евые ка­чест­ва, что приз­на­ют да­же не­ко­то­рые со­ветс­кие ис­сле­до­ва­те­ли и ме­му­арис­ты. Од­на­ко так бы­ло не по­то­му, что в его сос­та­ве на­хо­ди­лись арабс­кие доб­ро­вольцы, а из-за его хо­ро­ше­го во­ору­же­ния, тех­ни­чес­ко­го ос­на­ще­ния и ква­ли­фи­ци­ро­ван­но­го не­мец­ко­го пер­со­на­ла.

    В фев­ра­ле 1943 г. ос­тат­ки кор­пу­са вмес­те со сво­им ко­ман­ди­ром, но без при­дан­ных ему час­тей бы­ли пе­ре­дис­ло­ци­ро­ва­ны в ок­ку­пи­ро­ван­ный нем­ца­ми Ту­нис. Его пе­реб­рос­ка ту­да бы­ла выз­ва­на не­об­хо­ди­мостью уси­лить ита­ло-не­мец­кую груп­пи­ров­ку в Се­вер­ной Аф­ри­ке.

    К это­му вре­ме­ни в Ту­ни­се был уже сос­ре­до­то­чен це­лый ряд час­тей, укомп­лек­то­ван­ных арабс­ки­ми доб­ро­вольца­ми, или, как их на­зы­ва­ли в не­мец­ких нор­ма­тив­ных до­ку­мен­тах, "гер­ма­но-арабс­кие под­раз­де­ле­ния". Сре­ди них не­об­хо­ди­мо от­ме­тить Не­мец­ко-арабс­кий учеб­ный ди­ви­зи­он и Аф­ри­канс­кую фа­лан­гу. Од­на­ко не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние не спе­ши­ло вво­дить их в бой, так как они не име­ли дос­та­точ­ной под­го­тов­ки. Только 25 ап­ре­ля 1943 г. это по­пы­та­лись сде­лать с Аф­ри­канс­кой фа­лан­гой. Она дей­ст­во­ва­ла в сос­та­ве не­мец­кой 334-й пе­хот­ной ди­ви­зии про­тив час­тей 8-й бри­танс­кой ар­мии. В хо­де это­го боя бы­ли уби­ты и ра­не­ны 70 фа­лан­гис­тов.

    Другие упо­ми­нав­ши­еся арабс­кие доб­ро­вольчес­кие час­ти тол­ком и не бы­ли вве­де­ны в бой, пос­кольку уже 15 мая 1943 г. все они ка­пи­ту­ли­ро­ва­ли у мы­са Бон в сос­та­ве 250-ты­сяч­ной ита­ло-не­мец­кой груп­пи­ров­ки.

    Таким об­ра­зом, на зак­лю­чи­тельном эта­пе ис­пользо­ва­ния арабс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний, в 1943 г., уже не шла речь о ка­ких-ли­бо по­ли­ти­чес­ких прин­ци­пах, ко­то­рые бы­ли пер­во­на­чально по­ло­же­ны в ос­но­ву сис­те­мы их при­ме­не­ния. Они ус­ту­пи­ли мес­то чис­то во­ен­ным за­да­чам.

    Исключением из ря­да этих фор­ми­ро­ва­ний яв­лял­ся Ле­ги­он фран­цузс­ких доб­ро­вольцев, или 638-й уси­лен­ный пе­хот­ный полк вер­мах­та. И это бы­ло по нес­кольким при­чи­нам. Во-пер­вых, при соз­да­нии в ос­но­ву сис­те­мы его ис­пользо­ва­ния бы­ли по­ло­же­ны оп­ре­де­лен­ные по­ли­ти­чес­кие прин­ци­пы. Од­на­ко, нес­мот­ря на то что он на 1/3 сос­то­ял из ара­бов, эти прин­ци­пы не ка­са­лись их ре­ли­гии. Эти ара­бы счи­та­лись граж­да­на­ми Фран­ции, ко­то­рых она пос­ла­ла в "крес­то­вый по­ход про­тив больше­виз­ма".

    Во-вторых, этот полк счи­тал­ся обык­но­вен­ной стро­евой частью вер­мах­та и по­это­му ис­пользо­вал­ся со­от­ветст­ву­ющим об­ра­зом. Так, в октябре - но­яб­ре 1941 г. он участ­во­вал в не­мец­ком нас­туп­ле­нии на Моск­ву, а в 1942 г. - сра­жал­ся про­тив со­ветс­ких пар­ти­зан в ты­ло­вой зо­не груп­пы ар­мий "Центр". В ок­тяб­ре 1943 г. полк был пе­ре­дан в СС и стал име­но­ваться Доб­ро­вольчес­кий гре­на­дерс­кий фран­цузс­кий полк СС. Но по це­ло­му ря­ду сви­де­тельств мож­но с уве­рен­ностью ска­зать, что к это­му вре­ме­ни в нем уже не бы­ло доб­ро­вольцев-ара­бов.

    По оцен­кам не­мец­ко­го ко­ман­до­ва­ния, лич­ный сос­тав пол­ка (в том чис­ле и доб­ро­вольцы-ара­бы) за вре­мя его пре­бы­ва­ния на Вос­точ­ном фрон­те от­ли­чал­ся хо­ро­шей под­го­тов­кой и вы­со­ки­ми мо­рально-бо­евы­ми ка­чест­ва­ми.

    Создание Ин­дий­ско­го ле­ги­она в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах бы­ло обус­лов­ле­но прак­ти­чес­ки те­ми же при­чи­на­ми, что и соз­да­ние арабс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний. И в ос­но­ву сис­те­мы его ис­пользо­ва­ния пер­во­на­чально так­же был по­ло­жен во­ен­но-по­ли­ти­чес­кий прин­цип: ле­ги­он дол­жен был стать яд­ром и кад­ро­вой ос­но­вой бу­ду­щей Ин­дий­ской на­ци­ональной ар­мии, ко­то­рая, как по­ла­га­ли нем­цы, бу­дет сфор­ми­ро­ва­на пос­ле на­ча­ла нас­туп­ле­ния вер­мах­та на Ближ­ний Вос­ток и Ин­дию. Од­нов­ре­мен­но ле­ги­он дол­жен был вы­пол­нять функ­ции по­ли­ти­ко-про­па­ган­дистс­ко­го цент­ра при про­ве­де­нии по­хо­да на Ин­дию.

    С этой целью еще во вре­мя ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ки ле­ги­она, в ав­гус­те 1941 г., не­мец­кой во­ен­ной раз­вед­кой бы­ли отоб­ра­ны 25 че­ло­век, пре­иму­щест­вен­но ин­дий­цев-му­сульман. Пос­ле спе­ци­альной под­го­тов­ки, глав­ным об­ра­зом ди­вер­си­он­но­го ха­рак­те­ра, они и око­ло 80 нем­цев (в ос­нов­ном во­ен­нос­лу­жа­щие спе­ци­альной ди­ви­зии "Бран­ден­бург") бы­ли све­де­ны в од­ну груп­пу под ко­ман­до­ва­ни­ем ка­пи­та­на Ха­бих­та. В ян­ва­ре 1942 г. эта груп­па бы­ла сбро­ше­на на па­ра­шю­тах в вос­точ­ном Ира­не с целью ор­га­ни­за­ции са­бо­та­жа и ди­вер­сий на пу­ти сле­до­ва­ния в СССР во­ен­ных гру­зов из США и Анг­лии. Эта опе­ра­ция по­лу­чи­ла ко­до­вое наз­ва­ние "Ба­яде­ра".

    Однако ди­вер­сии и са­бо­таж не бы­ли единст­вен­ны­ми це­ля­ми дан­ной опе­ра­ции. Пос­ле их ус­пеш­но­го про­ве­де­ния, в за­да­чи груп­пы вхо­ди­ло про­ник­но­ве­ние че­рез Бе­луд­жис­тан в Ин­дию и со­еди­не­ние с повс­тан­чес­ки­ми от­ря­да­ми сто­рон­ни­ков С.Ч. Бо­са, ко­то­рые дей­ст­во­ва­ли на се­ве­ре Ин­дии и нас­чи­ты­ва­ли в об­щей слож­нос­ти око­ло 5500 че­ло­век. За­тем не­мец­кая часть груп­пы долж­на бы­ла за­ни­маться ди­вер­си­ями и са­бо­та­жем, а вхо­див­шие в нее индийцы - го­то­вить поч­ву для все­об­ще­го ин­дий­ско­го на­ци­онально­го вос­ста­ния.

    По дан­ным ре­зи­ден­та аб­ве­ра в Ка­бу­ле обер-лей­те­нан­та Вит­це­ля, вы­сад­ка груп­пы прош­ла ус­пеш­но, но тем не ме­нее ни­ка­ких круп­ных ди­вер­сий ей со­вер­шить не уда­лось, так как анг­лий­ская раз­вед­ка арес­то­ва­ла всех па­ра­шю­тис­тов еще до то­го, как они ус­пе­ли что-ли­бо сде­лать.

    В ав­гус­те 1942 г. пос­ле про­ры­ва на Кав­каз Гер­ма­ния на­ча­ла под­го­тов­ку к вы­сад­ке де­сан­тов в рай­оне вдоль се­ве­ро-за­пад­ной гра­ни­цы Ин­дии, в Ва­зи­рис­та­не. Ос­нов­ной кон­тин­гент этих де­сан­тов дол­жен был сос­то­ять из сол­дат Ин­дий­ско­го ле­ги­она. Осенью 1942 г. нем­цы пред­ло­жи­ли этот план С.Ч. Бо­су. Пред­по­ла­га­лось, что хо­ро­шо обу­чен­ные и во­ору­жен­ные ле­ги­оне­ры по­мо­гут мест­ным повс­тан­цам на­нес­ти мощ­ные уда­ры по бри­танс­ким вой­скам. Со вре­ме­нем они долж­ны бы­ли со­еди­ниться с нас­ту­па­ющи­ми че­рез Кав­каз не­мец­ки­ми вой­ска­ми. Бос сог­ла­сил­ся с этим пла­ном. В аб­ве­ре план наз­ва­ли опе­ра­ци­ей "Тигр".

    Выброску де­сан­та в Ва­зи­рис­та­не не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние пла­ни­ро­ва­ло осу­щест­вить сра­зу же пос­ле зах­ва­та Ба­ку. В на­ча­ле опе­ра­ции пла­ни­ро­ва­лось заб­ро­сить пе­ре­до­вой от­ряд из мусульман - сол­дат Ин­дий­ско­го ле­ги­она, про­шед­ших спе­ци­альную под­го­тов­ку в раз­ведш­ко­ле под Франк­фур­том-на-Оде­ре. С ян­ва­ря 1942 г. в этой шко­ле прош­ли обу­че­ние око­ло 100 ин­дий­цев-му­сульман. Вы­са­див­шись в Ва­зи­рис­та­не, они долж­ны бы­ли обес­пе­чить ох­ра­ну по­са­доч­ных пло­ща­док для при­ема ос­нов­ных сил. Пос­ле ус­пеш­ной вы­сад­ки аван­гар­да пла­ни­ро­ва­лось пе­реб­ро­сить по воз­ду­ху и ос­тальную часть Ин­дий­ско­го ле­ги­она.

    Однако нем­цы так и не прис­ту­пи­ли к осу­ществ­ле­нию опе­ра­ции "Тигр", пос­кольку не смог­ли до­биться ре­ша­ющих ус­пе­хов на Кав­ка­зе. Ру­ко­водст­во аб­ве­ра прек­рас­но по­ни­ма­ло, что обес­пе­чить в круп­ных масш­та­бах пе­реб­рос­ку ору­жия и ди­вер­си­он­ных групп в Ва­зи­рис­тан, не рас­по­ла­гая аэрод­ро­ма­ми юж­нее Ба­ку, не­ре­ально. 14 де­каб­ря 1942 г. сос­то­ялась встре­ча Бо­са с гла­вой Ми­нис­терст­ва иност­ран­ных дел Гер­ма­нии фон Риб­бент­ро­пом. Быв­ший пре­зи­дент Ин­дий­ско­го на­ци­онально­го конг­рес­са со­ве­то­вал пос­лед­не­му пов­ли­ять на аб­вер, од­на­ко Риб­бент­роп за­явил, что "час по­доб­ных опе­ра­ций нас­ту­пит только пос­ле зах­ва­та Кав­ка­за"{47}.

    Такая по­зи­ция гер­манс­ко­го во­ен­но-по­ли­ти­чес­ко­го ру­ко­водст­ва на­ря­ду с по­ра­же­ни­ем вер­мах­та на Кав­ка­зе и в Се­вер­ной Аф­ри­ке в не­ма­лой сте­пе­ни спо­собст­во­ва­ла то­му, что в фев­ра­ле 1943 г. Бос отп­ра­вил­ся в Япо­нию, где его приз­на­ли "гла­вой ин­дий­ско­го пра­ви­тельства" и по­обе­ща­ли по­мочь в де­ле соз­да­ния Ин­дий­ской на­ци­ональной ар­мии.

    По до­го­во­ру с нем­ца­ми вслед за Бо­сом дол­жен был пос­ле­до­вать и Ин­дий­ский ле­ги­он, сол­дат ко­то­ро­го он на­ме­ре­вал­ся ис­пользо­вать в ка­чест­ве кад­ров сво­ей бу­ду­щей ар­мии. Вес­ной 1943 г. та­кая по­пыт­ка бы­ла предп­ри­ня­та, од­на­ко из-за анг­ло-аме­ри­канс­кой морс­кой бло­ка­ды она не увен­ча­лась ус­пе­хом.

    Несмотря на до­вольно дол­гую и ин­тен­сив­ную под­го­тов­ку, не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние не счи­та­ло ос­тав­ший­ся в Гер­ма­нии Ин­дий­ский ле­ги­он бо­ес­по­соб­ной частью. И это мне­ние сло­жи­лось у не­го из-за не­дос­та­точ­но вы­со­ко­го мо­рально­го сос­то­яния лич­но­го сос­та­ва ле­ги­она. Та­кая си­ту­ация воз­ник­ла по нес­кольким при­чи­нам. Пер­вая про­ис­те­ка­ла из сме­шан­но­го на­ци­онально-ре­ли­ги­оз­но­го сос­та­ва ле­ги­она. Нем­цы пре­неб­рег­ли опы­том анг­ли­чан и не ста­ли соз­да­вать ин­дий­ские час­ти, раз­де­лен­ные по на­ци­онально­му или ре­ли­ги­оз­но­му приз­на­ку. Это был ско­рее про­па­ган­дистс­кий жест. Од­на­ко он при­вел к то­му, что в ле­ги­оне бок о бок слу­жи­ли предс­та­ви­те­ли на­род­нос­тей и ре­ли­гий Ин­дии, ко­то­рые у се­бя на ро­ди­не враж­до­ва­ли.

    Вторая при­чи­на зак­лю­ча­лась в том, что у нем­цев не бы­ло дос­та­точ­но­го ко­ли­чест­ва ин­дий­ских кад­ров, что­бы укомп­лек­то­вать ими хо­тя бы низ­шее зве­но ко­манд­ных долж­нос­тей. По­это­му ко­ман­ды от­да­ва­лись на столь не­на­вист­ном каж­до­му ин­дий­цу анг­лий­ском язы­ке. Эта труд­ность в об­ще­нии, а так­же пре­неб­ре­жи­тельное от­но­ше­ние не­мец­ких офи­це­ров-инструк­то­ров к лю­дям дру­гой культу­ры и обы­ча­ев при­ве­ли к то­му, что ле­ги­он на про­тя­же­нии все­го сво­его су­щест­во­ва­ния от­ли­чал­ся низ­кой дис­цип­ли­ной. В кон­це кон­цов это за­кон­чи­лось тем, что сво­ими же сол­да­та­ми был заст­ре­лен один из са­мых ав­то­ри­тет­ных сто­рон­ни­ков ин­дий­ской на­ци­ональной идеи в ле­ги­оне ун­тер-офи­цер Мо­хам­мед Иб­ра­гим. Этот слу­чай уди­ви­те­лен тем, что заст­ре­лен­ный был та­ким же ин­дий­цем, как и его убий­цы, обыч­но же во вре­мя по­доб­ных мя­те­жей уби­ва­ли не­мец­кий пер­со­нал.

    Кроме то­го, на мо­рально-бо­евом ду­хе ин­дий­ских доб­ро­вольцев ска­за­лось то, что пос­ле отъезда Бо­са они по­те­ря­ли свои це­ли, свя­зан­ные с их на­ци­ональной иде­ей, и от­ны­не долж­ны бы­ли слу­жить иск­лю­чи­тельно гер­манс­ким ин­те­ре­сам.

    По этим при­чи­нам нем­цы не ста­ли ис­пользо­вать ле­ги­он в бо­евых опе­ра­ци­ях, а нап­ра­ви­ли его по час­тям в Ни­дер­лан­ды, где он дол­жен был нес­ти ох­ра­ну "Атлан­ти­чес­ко­го ва­ла". Эта пе­ре­дис­ло­ка­ция про­хо­ди­ла с мая по июль 1943 г. Здесь 5 мая 1943 г. 1-й и 2-й ба­тальоны ле­ги­она по­се­тил ко­ман­ду­ющий не­мец­ки­ми су­хо­пут­ны­ми вой­ска­ми в Ни­дер­лан­дах ге­не­рал-от-инфан­те­рии Г. Рей­нхардт. Пос­ле этой про­вер­ки он ре­шил, что ин­дий­ские час­ти не сле­ду­ет ос­тав­лять в Ни­дер­лан­дах в ус­ло­ви­ях нас­ту­па­ющей осе­ни, так как хо­лод­ный кли­мат на по­бе­режье мог быть вре­ден здо­ровью сол­дат. Вследст­вие это­го в сен­тяб­ре 1943 г. ле­ги­он был пе­ре­дис­ло­ци­ро­ван в юго-за­пад­ную Фран­цию, где и нес ох­ра­ну по­бе­режья в рай­оне г. Бор­до.

    В ав­гус­те 1944 г. со­юз­ни­чес­кие анг­ло-аме­ри­канс­кие вой­ска вы­са­ди­лись на юге Фран­ции, и Ин­дий­ский ле­ги­он, что­бы не быть от­ре­зан­ным, был вы­ве­ден в Гер­ма­нию, под­вер­га­ясь на всем пу­ти сво­его сле­до­ва­ния ата­кам фран­цузс­ких пар­ти­зан-ма­ки. Эти пос­то­ян­ные стыч­ки с пар­ти­за­на­ми бы­ли единст­вен­ны­ми бо­евы­ми дей­ст­ви­ями, ко­то­рые приш­лось вес­ти ле­ги­ону. Тог­да же, в сен­тяб­ре 1944 г., в рай­оне г. Дун ле­ги­он по­те­рял сво­его пер­во­го убитого - лей­те­нан­та Али Ха­на. Позд­нее в ре­зульта­те на­па­де­ния из за­са­ды бы­ли уби­ты ун­тер-офи­цер Ка­лу Рам и еф­рей­тор Ме­ла Рам. Это ока­за­лись единст­вен­ные по­те­ри Ин­дий­ско­го ле­ги­она за всю вой­ну.

    После при­бы­тия в Гер­ма­нию ле­ги­он был рас­по­ло­жен на от­дых в г. Ха­ге­нау, где его сол­да­ты ста­ли на квар­ти­рах у мест­ных жи­те­лей. В де­каб­ре 1944 январе 1945 г. его лич­ный сос­тав был пе­ре­дис­ло­ци­ро­ван в учеб­ный ла­герь Хой­берг. Здесь его пред­по­ла­га­лось пе­ре­под­го­то­вить с целью отп­рав­ки на фронт. Есть све­де­ния, что ле­ги­он был отп­рав­лен в Хой­берг не це­ли­ком. Так, по мне­нию гол­ландс­ко­го ис­то­ри­ка X. Гу­тер­ма­на, од­на из его рот бы­ла пе­ре­ве­де­на в Ита­лию и ее дальней­шая судьба не­из­вест­на.

    Несмотря на то что в это вре­мя у Гер­ма­нии был на сче­ту каж­дый сол­дат, ко­ман­до­ва­ние ее во­ору­жен­ных сил так и не ре­ши­лось отп­ра­вить ле­ги­он на фронт, счи­тая его по-преж­не­му не­бо­ес­по­соб­ным. В кон­це кон­цов об­щее мне­ние вы­ра­зил Гит­лер, при­ка­зав пе­ре­дать во­ору­же­ние и сна­ря­же­ние ле­ги­она 18-й ди­ви­зии СС "Хорст Вес­сель". Фак­ти­чес­ки это оз­на­ча­ло его рас­фор­ми­ро­ва­ние.

    Формирования из бал­канс­ких му­сульман

    Первым доб­ро­вольчес­ким фор­ми­ро­ва­ни­ем, укомп­лек­то­ван­ным предс­та­ви­те­ля­ми бал­канс­ких му­сульман, был Хор­ватс­кий ле­ги­он. Он был ор­га­ни­зо­ван и под­го­тов­лен как стан­дарт­ная фрон­то­вая часть вер­мах­та и дол­жен был ис­пользо­ваться со­от­ветст­ву­ющим об­ра­зом. Глав­ным же по­ли­ти­чес­ким прин­ци­пом, ко­то­рый был за­ло­жен в ос­но­ву сис­те­мы его при­ме­не­ния, бы­ло стрем­ле­ние гер­манс­ко­го во­ен­но-по­ли­ти­чес­ко­го ру­ко­водст­ва по­ка­зать, что в "крес­то­вом по­хо­де про­тив больше­виз­ма" участ­ву­ют все на­ро­ды Ев­ро­пы.

    После при­бы­тия на Вос­точ­ный фронт ле­ги­он 9 ок­тяб­ря 1941 г. был при­со­еди­нен к не­мец­кой 100-й егерс­кой ди­ви­зии, а уже 13 ок­тяб­ря при­нял учас­тие в сво­ем пер­вом бою на вос­точ­ном бе­ре­гу Днеп­ра. В дальней­шем Хор­ватс­кий ле­ги­он нас­ту­пал вмес­те с этой ди­ви­зи­ей, в ре­зульта­те че­го при­нял учас­тие в бо­ях в рай­оне сле­ду­ющих на­се­лен­ных пунк­тов: Пет­ру­ша­ны, Кре­мен­чуг, Пол­та­ва, Пер­во­май­ск, Ки­ро­вог­рад, Пет­ро­пав­ловск, Та­ра­нов­ка, Гри­шин, Ста­ли­но и Ва­сильевка. Ког­да в де­каб­ре 1941 г. в этом рай­оне на­ча­лось со­ветс­кое контр­нас­туп­ле­ние, ле­ги­он был от­ве­ден к Ста­ли­но, где и за­ни­мал обо­ро­ну вплоть до января - фев­ра­ля 1942 г.

    После на­ча­ла не­мец­ко­го нас­туп­ле­ния на юж­ном участ­ке Вос­точ­но­го фрон­та ле­ги­он в сос­та­ве 100-й ди­ви­зии прод­ви­гал­ся вдоль ре­ки Дон. На этом нап­рав­ле­нии в бо­ях 25, 26 и 27 июля в рай­оне кол­хо­за "Про­ле­тарс­кая культу­ра" и по­сел­ка Се­ли­ва­но­ве хор­ва­ты по­нес­ли пер­вые тя­же­лые по­те­ри: с их сто­ро­ны бы­ли уби­ты 46 и ра­не­ны 176 че­ло­век. Об ожес­то­чен­нос­ти бо­ев это­го пе­ри­ода го­во­рит тот факт, что мно­гие из них за­кан­чи­ва­лись ру­ко­паш­ны­ми схват­ка­ми. 26 ав­гус­та из Гер­ма­нии при­бы­ло пер­вое по­пол­не­ние для ле­ги­она, а сам он был от­ве­ден в г. Глаз­ков на от­дых и пе­ре­во­ору­же­ние. Ле­ги­он ос­та­вал­ся в Глаз­ко­ве до 26 сен­тяб­ря 1942 г., ког­да по­лу­чил при­каз выс­ту­пать на Ста­линг­рад.

    К 13 ок­тяб­ря 1942 г. пос­ле ря­да тя­же­лых бо­ев в Ста­линг­ра­де ле­ги­он уже сос­то­ял все­го из од­но­го ба­тальона и двух сла­бых рот, об­щая чис­лен­ность ко­то­рых рав­ня­лась 983 че­ло­ве­кам. Эта циф­ра да­на с уче­том всех по­пол­не­ний, ко­то­рые при­бы­ва­ли из Гер­ма­нии за пе­ри­од с ав­гус­та по ок­тябрь 1942 г.

    А уже ме­нее чем че­рез ме­сяц, 3 но­яб­ря, Хор­ватс­кий ле­ги­он сос­то­ял из сле­ду­ющих еще предс­тав­ляв­ших бо­евую цен­ность под­раз­де­ле­ний: пе­хот­ной (98 чел.), пу­ле­мет­ной (37 чел.) и про­ти­во­тан­ко­вой (20 чел. и 6 ору­дий) рот. Об­щая чис­лен­ность ос­тав­ших­ся хор­ватс­ких доб­ро­вольцев рав­ня­лась 191 че­ло­ве­ку (из них только 4 офи­це­ра). 4 но­яб­ря из Гер­ма­нии при­был за­пас­ной ба­тальон ле­ги­она, но да­же и это­го по­пол­не­ния бы­ло не­дос­та­точ­но, что­бы укомп­лек­то­вать пол­но­цен­ный по­ле­вой ба­тальон. К кон­цу же но­яб­ря 1942 г. в ле­ги­оне ос­та­ва­лись 5 офи­це­ров, 9 ун­тер-офи­це­ров и 110 ря­до­вых.

    Впоследствии весь лич­ный сос­тав Хор­ватс­ко­го ле­ги­она был ли­бо унич­то­жен в Ста­линг­ра­де, ли­бо по­пал в плен к со­ветс­ким вой­скам. За пе­ри­од с 1941 по 1943 г. в нем прош­ли служ­бу 6300 че­ло­век (4200 хор­ва­тов и 2100 бос­ний­ских му­сульман). Из них по раз­ным при­чи­нам вы­жи­ли 4000, 1000 из ко­то­рых ста­ла ос­но­вой кад­ро­во­го пер­со­на­ла 369-й гер­ма­но-хор­ватс­кой ле­ги­онерс­кой ди­ви­зии.

    Практически все ис­то­ри­ки и ме­му­арис­ты, вклю­чая и большинст­во со­ветс­ких, приз­на­ют бо­ес­по­соб­ность ле­ги­она и вы­со­кое мо­ральное сос­то­яние его лич­но­го сос­та­ва. Еще до на­ча­ла нас­туп­ле­ния на Ста­линг­рад, 31 мая 1942 г., ле­ги­он за про­яв­лен­ное бо­евое мас­терст­во был от­ме­чен в свод­ках ОКБ. Сле­ду­ет так­же от­ме­тить, что Хор­ватс­кий ле­ги­он был единст­вен­ной не­не­мец­кой частью, ко­то­рая при­ня­ла учас­тие в нас­туп­ле­нии на Ста­линг­рад. Как пи­шет аме­ри­канс­кий ис­то­рик Д. Нэй­фци­гер, "сре­ди его лич­но­го сос­та­ва это бы­ло восп­ри­ня­то как большая честь - наг­ра­да за тя­же­лые бои"{48}. В свя­зи с этим да­же воз­ник план пе­ре­фор­ми­ро­вать егерс­кую ди­ви­зию, в сос­та­ве ко­то­рой на­хо­дил­ся ле­ги­он, в 100-ю гер­ма­но-хор­ватс­кую егерс­кую ди­ви­зию. Од­на­ко осу­щест­вить этот план по­ме­ша­ла из­ме­нив­ша­яся не в пользу нем­цев бо­евая обс­та­нов­ка.

    За весь пе­ри­од его бо­ево­го при­ме­не­ния в ле­ги­оне не бы­ло за­фик­си­ро­ва­но ни од­но­го слу­чая де­зер­тирст­ва. Од­ной из при­чин это­го яв­ля­ет­ся то, что его лич­ный сос­тав был укомп­лек­то­ван имен­но на доб­ро­вольной ос­но­ве.

    Несмотря на то что один из ба­тальонов ле­ги­она был укомп­лек­то­ван иск­лю­чи­тельно бос­ний­ски­ми му­сульма­на­ми, это ни­как не от­ра­зи­лось ни на про­цес­се его под­го­тов­ки, ни на бо­евом при­ме­не­нии. Пос­кольку ини­ци­ати­ва в соз­да­нии ле­ги­она при­над­ле­жа­ла хор­ватс­ко­му пра­ви­тельству, то оно не бы­ло за­ин­те­ре­со­ва­но в раз­де­ле­нии доб­ро­вольцев по на­ци­онально­му приз­на­ку: все они счи­та­лись хор­ва­та­ми.

    Формированиями, в ос­но­ву соз­да­ния ко­то­рых был по­ло­жен имен­но ре­ли­ги­оз­ный фак­тор, ста­ли ди­ви­зии войск СС, наб­ран­ные из бал­канс­ких му­сульман. Бо­лее то­го, этот фак­тор стал фун­да­мен­том их иде­оло­ги­чес­кой под­го­тов­ки, ее глав­ным прин­ци­пом. С во­ен­ной точ­ки зре­ния эти ди­ви­зии ор­га­ни­зо­вы­ва­лись как ан­ти­пар­ти­занс­кие час­ти, т.е. пред­наз­на­чен­ные для опе­ра­ций про­тив ир­ре­гу­ляр­ных сил про­тив­ни­ка. Од­на­ко, нес­мот­ря на это, все три бал­канс­кие ди­ви­зии войск СС долж­ны бы­ли быть под­го­тов­ле­ны как пол­но­цен­ные фрон­то­вые со­еди­не­ния, ко­то­рые мож­но бы­ло бы отп­ра­вить на пе­ре­до­вую, ес­ли по­на­до­бит­ся. Поз­же из-за рез­ких из­ме­не­ний во­ен­ной обс­та­нов­ки про­цесс под­го­тов­ки и бо­ево­го при­ме­не­ния этих ди­ви­зий по­шел во мно­гом не так, как пред­по­ла­га­ло не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние.

    Первой из них к се­ре­ди­не фев­ра­ля 1944 г. за­кон­чи­ла свою под­го­тов­ку 13-я ди­ви­зия "Ханд­шар". Она бы­ла нап­рав­ле­на в Бос­нию, где пе­ред ее ко­ман­до­ва­ни­ем бы­ла пос­тав­ле­на за­да­ча ско­вы­вать си­лы На­род­но-осво­бо­ди­тельной ар­мии Югос­ла­вии (НО­ЛЮ) в опе­ра­тив­ной зо­не, вклю­чав­шей се­ве­ро-вос­точ­ную Бос­нию, за­пад­ную Сер­бию и юж­ный Срем. Дей­ст­вуя в этой зо­не, ди­ви­зия на­хо­ди­лась в опе­ра­тив­ном под­чи­не­нии ко­ман­до­ва­ния сна­ча­ла V, а с ок­тяб­ря 1944 г. IX гор­но­го ар­мей­ско­го кор­пу­са СС 2-й не­мец­кой тан­ко­вой ар­мии (см. табл. 8).

    Так, уже 14-19 мар­та 1944 г. в бо­ях в рай­оне г. Брчко (опе­ра­ция "До­рож­ный ука­за­тель") "Ханд­шар" при­ня­ла учас­тие в не­мец­ком нас­туп­ле­нии на 16-ю и 36-ю ди­ви­зии НО­ЛЮ. При­чем ее дей­ст­вия бы­ли нас­только эф­фек­тив­ны­ми, что пар­ти­за­нам только с большим тру­дом уда­лось за­дер­жать ее на се­вер­ных скло­нах гор­но­го мас­си­ва Ма­еви­ца.

    С 21 ап­ре­ля по 4 мая 1944 г. в рай­оне г. Звор­ник и г. Кла­дань (опе­ра­ция "Май­ское де­ре­во-I") ди­ви­зия ве­ла бои с 16-й и 17-й ди­ви­зи­ями НО­АЮ.

    А уже в июле 1944 г. ди­ви­зия, сов­мест­но с не­мец­ки­ми и хор­ватс­ки­ми час­тя­ми нас­ту­пая из рай­она Туз­лы (опе­ра­ция "Пол­но­лу­ние"), всту­пи­ла в бой с 3-м и 12-м кор­пу­са­ми НО­АЮ в рай­оне меж­ду г. Вла­се­ни­ца и г. Ва­реш и гор­ным мас­си­вом Ко­нюх в Гер­це­го­ви­не.

    Всего же за пе­ри­од с мар­та по сен­тябрь 1944 г. ди­ви­зия "Ханд­шар" участ­во­ва­ла в восьми круп­ных опе­ра­ци­ях на тер­ри­то­рии Бос­нии. Как пра­ви­ло, во всех бо­ях она до­би­ва­лась оп­ре­де­лен­но­го так­ти­чес­ко­го ус­пе­ха, что поз­во­ли­ло не­мец­ко­му ко­ман­до­ва­нию приз­нать ди­ви­зию "вы­со­ко­ком­пе­тент­ным ан­ти­пар­ти­занс­ким фор­ми­ро­ва­ни­ем".

    Однако вследст­вие то­го, что бои, в ко­то­рых участ­во­ва­ла ди­ви­зия, но­си­ли край­не ожес­то­чен­ный ха­рак­тер, ее лич­ный сос­тав за эти семь ме­ся­цев сок­ра­тил­ся с 21 тыс. до 14 263 че­ло­век. Дру­ги­ми сло­ва­ми, за этот пе­ри­од ди­ви­зия по­те­ря­ла око­ло 7 тыс. че­ло­век уби­ты­ми, ра­не­ны­ми, про­пав­ши­ми без вес­ти и де­зер­ти­ро­вав­ши­ми. То есть в сред­нем ее по­те­ри сос­тав­ля­ли 1000 че­ло­век в ме­сяц, и это в зна­чи­тельной сте­пе­ни пов­ли­яло на ре­ше­ние не­мец­ко­го ко­ман­до­ва­ния рас­фор­ми­ро­вать ди­ви­зию "Ханд­шар". Со­от­ветст­ву­ющий при­каз пос­ле­до­вал в кон­це сен­тяб­ря 1944 г., пос­ле че­го ос­тат­ки ди­ви­зии бы­ли от­ве­де­ны в юж­ную Венг­рию, где на ос­но­ве их не­мец­ко­го кад­ро­во­го пер­со­на­ла бы­ла сфор­ми­ро­ва­на бо­евая груп­па "Хан­ке".

    Несколько по-ино­му сло­жи­лась си­ту­ация вок­руг бо­ево­го при­ме­не­ния дру­гой хор­ва­то-му­сульманс­кой ди­ви­зии войск СС - "Ка­мы". Ее под­го­тов­ка на­ча­лась в июле 1944 г., а уже в ав­гус­те Крас­ная Ар­мия сильно прод­ви­ну­лась на Бал­ка­нах и в Венг­рии, уг­ро­жая са­мой ба­зе фор­ми­ро­ва­ния и под­го­тов­ки дивизии - об­лас­ти Бач­ка. В свя­зи с этим Глав­ное опе­ра­тив­ное уп­рав­ле­ние СС ре­ши­ло сроч­но под­го­то­вить ди­ви­зию к бо­ям на фрон­те вмес­то пред­по­ла­гав­ших­ся ан­ти­пар­ти­занс­ких опе­ра­ций. Да­той та­кой го­тов­нос­ти бы­ло наз­на­че­но 24 сен­тяб­ря 1944 г. Од­на­ко под­го­то­вить ди­ви­зию к это­му сро­ку бы­ло не­ре­ально: хо­тя при­каз о пе­ре­под­го­тов­ке ди­ви­зии был от­дан 10 сен­тяб­ря, че­рез не­де­лю уро­вень бо­евой го­тов­нос­ти ее лич­но­го сос­та­ва ос­та­вал­ся еще край­не низ­ким.

    Поэтому Глав­ное опе­ра­тив­ное уп­рав­ле­ние СС, что­бы не те­рять вре­ме­ни на дальней­шую под­го­тов­ку ди­ви­зии, ре­ши­ло ее рас­фор­ми­ро­вать, а кад­ро­вый пер­со­нал ис­пользо­вать в ка­чест­ве ре­зер­ва. Та­кой при­каз был от­дан в на­ча­ле ок­тяб­ря 1944 г., и большинст­во бой­цов "Ка­мы" (преж­де все­го нем­цев) бы­ли пе­ре­ве­де­ны в 31-ю доб­ро­вольчес­кую гре­на­дерс­кую ди­ви­зию СС. Му­сульманс­кий же пер­со­нал ди­ви­зии тем же при­ка­зом пе­ре­во­дил­ся в "Ханд­шар".

    Албанская ди­ви­зия войск СС "Скан­дер­бег" при­ня­ла свой пер­вый бой в ав­гус­те 1944 г. На­хо­дясь в это вре­мя в Ко­со­во, она под­верг­лась ата­ке ал­банс­ких пар­ти­зан-на­ци­она­лис­тов, в ре­зульта­те че­го по­те­ря­ла 314 че­ло­век (58 уби­тых, 92 ра­не­ных и 166 про­пав­ших без вес­ти).

    После пе­ре­хо­да Бол­га­рии на сто­ро­ну ан­ти­гит­ле­ровс­кой ко­али­ции ее вой­ска, на­хо­див­ши­еся в Ма­ке­до­нии, мог­ли от­ре­зать не­мец­кие вой­ска в Гре­ции или уда­рить им в тыл, ког­да те нач­нут свое отс­туп­ле­ние от­ту­да. В свя­зи с этой опас­ностью не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние на Юго-Вос­то­ке при­ня­ло ре­ше­ние уси­лить свою груп­пи­ров­ку в Ко­со­во и Ма­ке­до­нии, ку­да долж­на бы­ла пе­ре­дис­ло­ци­ро­ваться и ди­ви­зия "Скан­дер­бег". По­это­му уже в на­ча­ле сен­тяб­ря 1944 г., еще не за­кон­чив сво­ей ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ки, она бы­ла нап­рав­ле­на в рай­он г. Скопье, Ку­ма­но­во, Пре­шо­во и Бу­янов­це (см. табл. 9).

    В этом рай­оне ди­ви­зии приш­лось вес­ти тя­же­лые бои с пар­ти­за­на­ми, са­мый серьезный из ко­то­рых был за Джа­ко­ви­це (Ко­со­во). Здесь око­ло 1500 пар­ти­зан-ком­му­нис­тов ок­ру­жи­ли раз­ве­ды­ва­тельный ба­тальон ди­ви­зии и од­ну ро­ту свя­зи под об­щим ко­ман­до­ва­ни­ем СС-штурм­бан­нфю­ре­ра Г. Кох­ле­ра. Бои с пе­ре­мен­ным ус­пе­хом шли с 11 по 13 сен­тяб­ря, ког­да Кох­лер предп­ри­нял конт­ра­та­ку и при под­держ­ке по­до­шед­шей на вы­руч­ку 181-й не­мец­кой пе­хот­ной ди­ви­зии, в свою оче­редь, ок­ру­жил пар­ти­зан. Сог­лас­но ра­пор­ту Кох­ле­ра в штаб ди­ви­зии, его по­те­ри в те­че­ние трех дней бо­ев бы­ли незначительными - все­го 10 че­ло­век уби­ты­ми, тог­да как у пар­ти­зан они сос­та­ви­ли 104 че­ло­ве­ка. По мне­нию Кох­ле­ра, при­чи­ной та­ких ма­лых по­терь бы­ло то, что во вве­рен­ных ему под­раз­де­ле­ни­ях на­хо­ди­лись в ос­нов­ном нем­цы и только нем­но­го ал­бан­цев, уро­вень бо­евой под­го­тов­ки и мо­ральное сос­то­яние ко­то­рых ос­тав­ля­ли же­лать луч­ше­го.

    Этот ра­порт сыг­рал важ­ную роль при при­ня­тии не­мец­ким ко­ман­до­ва­ни­ем ре­ше­ния рас­фор­ми­ро­вать ди­ви­зию, а ее "на­деж­ные эле­мен­ты" при­со­еди­нить к 7-й ди­ви­зии СС "Принц Ев­ге­ний" в ка­чест­ве бо­евой груп­пы. Это ре­ше­ние бы­ло при­ня­то в кон­це сен­тяб­ря 1944 г., ког­да ди­ви­зия бы­ла вы­ве­де­на из Ко­со­во в юж­ную Сер­бию, где ее вре­мен­но под­чи­ни­ли XXI гор­но­му ар­мей­ско­му кор­пу­су СС 2-й не­мец­кой тан­ко­вой ар­мии. А уже к се­ре­ди­не ок­тяб­ря все ее ал­банс­кие час­ти бы­ли пол­ностью рас­фор­ми­ро­ва­ны. По мне­нию аме­ри­канс­ко­го ис­то­ри­ка А. Муньоса, "в за­но­во сфор­ми­ро­ван­ной бо­евой груп­пе "Скан­дер­бег" ос­та­лось все­го нес­колько ал­бан­цев, ко­то­рые про­дол­жа­ли слу­жить в ней до кон­ца вой­ны"{49}.

    Как пра­ви­ло, большинст­во ис­то­ри­ков склон­ны счи­тать, что бо­ес­по­соб­ность всех трех ди­ви­зий войск СС, наб­ран­ных сре­ди бал­канс­ких му­сульман, бы­ла край­не низ­кой, ес­ли не ска­зать ху­же. К та­ким вы­во­дам их зас­тав­ля­ет при­хо­дить ис­то­рия бо­ево­го при­ме­не­ния этих ди­ви­зий, во всех слу­ча­ях за­кан­чи­вав­ша­яся рас­фор­ми­ро­ва­ни­ем.

    Боеспособность лю­бо­го во­инс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния во мно­гом за­ви­сит от мо­рально-бо­ево­го сос­то­яния его лич­но­го сос­та­ва. А оно, в свою оче­редь, обус­лов­ле­но те­ми прин­ци­па­ми, ко­то­рые бы­ли за­ло­же­ны в ос­но­ву его во­ен­ной и по­ли­ти­чес­кой под­го­тов­ки, а так­же тем, к столк­но­ве­нию с ка­ким про­тив­ни­ком его го­то­ви­ли. И это осо­бен­но про­яви­лось в слу­чае с тре­мя бал­канс­ки­ми ди­ви­зи­ями войск СС.

    Гиммлер счи­тал, что, сфор­ми­ро­вав ди­ви­зии из му­сульман, ко­то­рые ис­пы­ты­ва­ли тра­ди­ци­он­ную не­на­висть к пра­вос­лав­ным сер­бам (позд­нее сос­та­вив­шим ос­но­ву пар­ти­занс­кой ар­мии И. Броз Ти­то), он пос­ту­па­ет ге­ни­ально. Од­на­ко ре­альность от­ли­ча­лась от той си­ту­ации, ко­то­рую пла­ни­ро­вал Гим­млер. Вар­варс­кие расп­ра­вы, учи­нен­ные эсэ­сов­ца­ми-му­сульма­на­ми, да­ли ре­зультат, об­рат­ный ожи­дав­ше­му­ся. Анг­лий­ский ис­сле­до­ва­тель Г. Уильямсон пи­сал в свя­зи с этим о ди­ви­зии "Ханд­шар": "В во­ен­ном пла­не эф­фек­тив­ность этой ди­ви­зии ока­за­лась поч­ти ну­ле­вой, пос­кольку пар­ти­за­ны ста­ли сра­жаться с еще большим ожес­то­че­ни­ем, а вой­на при­об­ре­ла ха­рак­тер мас­со­вой вен­дет­ты со сред­не­ве­ко­вы­ми каз­ня­ми и пыт­ка­ми"{50}.

    Это пос­лед­нее обс­то­ятельство осо­бен­но ка­са­лось сербс­ких чет­ни­ков, ко­то­рые в от­ли­чие от ин­тер­на­ци­она­лис­тов-пар­ти­зан не бы­ли в дан­ном слу­чае свя­за­ны ни­ка­ки­ми по­ли­ти­чес­ки­ми докт­ри­на­ми и в от­мест­ку за зверст­ва доб­ро­вольцев-му­сульман мсти­ли мир­ным му­сульма­нам.

    Степень ре­ли­ги­оз­нос­ти бос­ний­ских му­сульман бы­ла го­раз­до вы­ше, чем у ал­бан­цев. Од­на­ко наб­ран­ная сре­ди пос­лед­них ди­ви­зия "Скан­дер­бег" счи­та­лась не­мец­ким ко­ман­до­ва­ни­ем при­год­ной лишь к по­ли­цей­ским ак­ци­ям, хо­тя да­же в этом слу­чае ее дей­ст­вия за­час­тую бы­ли ма­ло­эф­фек­тив­ны­ми. Ос­нов­ная часть дивизии мусульмане, пи­сал Г. Уильямсон, "ка­за­лось, бы­ли за­ин­те­ре­со­ва­ны только в све­де­нии сче­тов со сво­ими ста­ры­ми врагами - сербами, - ре­зульта­том че­го яви­лись мно­го­чис­лен­ные зверст­ва в Ко­со­во"{51}.

    Этому, на наш взгляд, есть два объясне­ния. Во-пер­вых, лю­бая пар­ти­занс­кая вой­на соп­ро­вож­да­ет­ся зверст­ва­ми как с той, так и с дру­гой сто­ро­ны. И Бал­ка­ны в дан­ном слу­чае не бы­ли иск­лю­че­ни­ем. К то­му же эта вой­на при­об­ре­ла здесь ре­ли­ги­оз­ный от­те­нок. Во-вто­рых, мо­ральное сос­то­яние лич­но­го сос­та­ва лю­бо­го во­инс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния пря­мо про­пор­ци­онально дис­цип­ли­не в нем. Уро­вень же дис­цип­ли­ны име­ет тен­ден­цию по­ни­жаться, ес­ли фор­ми­ро­ва­ние уда­ле­но от фрон­та и тем бо­лее участ­ву­ет без пра­вил в та­кой вой­не, как пар­ти­занс­кая.

    Еще од­ним обс­то­ятельством, из-за ко­то­ро­го всем трем ди­ви­зи­ям при­пи­сы­ва­ет­ся край­не низ­кая бо­ес­по­соб­ность, яв­ля­ет­ся мас­со­вое де­зер­тирст­во из их ря­дов (иног­да це­лы­ми под­раз­де­ле­ни­ями) бой­цов-му­сульман. За вре­мя бо­ев ди­ви­зии "Ханд­шар" в Бос­нии она с мар­та по сен­тябрь 1944 г. по­те­ря­ла 7 тыс. че­ло­век. Из них только 4 тыс. бы­ли уби­ты, ра­не­ны или про­па­ли без вес­ти. Ос­тальные же 3 тыс. де­зер­ти­ро­ва­ли. Та­ким об­ра­зом, в сред­нем за ме­сяц из ди­ви­зии убе­га­ли 428 че­ло­век.

    После же при­ка­за о пе­ре­во­де ди­ви­зии в юж­ную Венг­рию (октябрь 1944 г.) из нее на­ча­лось мас­со­вое де­зер­тирст­во бой­цов-му­сульман (за три месяца - до 3 тыс. че­ло­век). Аме­ри­канс­кий ис­то­рик Д. Леп­ре счи­та­ет, что при­чи­ной это­го бы­ло же­ла­ние пос­лед­них "вер­нуться в Бос­нию для за­щи­ты сво­их до­мов и се­мей от мес­ти пар­ти­зан"{52}. По­это­му, что­бы как-то нор­ма­ли­зо­вать си­ту­ацию и не дать де­зер­ти­рам унес­ти с со­бой свое ору­жие и сна­ря­же­ние, не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние офи­ци­ально рас­пус­ти­ло ос­тав­ших­ся доб­ро­вольцев-му­сульман, объявив их граж­данс­ки­ми ли­ца­ми. Та­ким об­ра­зом, к кон­цу 1944 г. му­сульман в ди­ви­зии не ос­та­лось во­об­ще.

    После при­ка­за о рас­фор­ми­ро­ва­нии ди­ви­зии "Ка­ма" в ней сло­жи­лась ана­ло­гич­ная си­ту­ация. Сог­лас­но дан­но­му при­ка­зу, все ее доб­ро­вольцы-му­сульма­не пе­ре­во­ди­лись в "Ханд­шар". Од­на­ко большинст­во из них прос­то де­зер­ти­ро­ва­ли, раст­во­рив­шись сре­ди мест­но­го на­се­ле­ния. Это бы­ло тем бо­лее лег­ко сде­лать, по­то­му что ор­га­ни­за­ция и под­го­тов­ка от­дельных час­тей ди­ви­зии про­ис­хо­ди­ли не в од­ном мес­те, а изо­ли­ро­ван­но друг от дру­га.

    Что же ка­са­ет­ся ал­банс­кой ди­ви­зии, то здесь де­зер­тирст­во на­ча­лось еще да­же до то­го, как на­ча­лись ее ор­га­ни­за­ция и под­го­тов­ка. Так, из 9275 приз­нан­ных год­ны­ми к во­ен­ной служ­бе в ее ря­дах на при­зыв­ные участ­ки явил­ся только 6491 че­ло­век. В дальней­шем, уже пос­ле на­ча­ла ор­га­ни­за­ции ди­ви­зии, мно­гие из ал­бан­цев, ко­то­рые все-та­ки всту­пи­ли в нее, де­зер­ти­ро­ва­ли, как только предс­тав­ля­лась та­кая воз­мож­ность. При­чем ес­ли ле­том 1944 г. име­ли мес­то лишь от­дельные слу­чаи де­зер­тирст­ва, то осенью этот про­цесс при­нял мас­со­вый ха­рак­тер.

    Случаи де­зер­тирст­ва из ди­ви­зии "Скан­дер­бег" за­мет­но воз­рос­ли пос­ле то­го, как она по­лу­чи­ла при­каз выс­ту­пить из Ко­со­во. Так, в на­ча­ле сен­тяб­ря 1944 г. при пе­ре­хо­де ко­совс­ко-ма­ке­донс­кой гра­ни­цы в рай­оне Те­то­во-Гос­ти­вар из 50-го пол­ка ди­ви­зии де­зер­ти­ро­ва­ли сра­зу 1000 че­ло­век, при­чем только 697 из 3-го ба­тальона это­го пол­ка, ко­то­рый не так дав­но был пе­ре­ве­ден из ди­ви­зии "Ханд­шар" и счи­тал­ся са­мой на­деж­ной частью в со­еди­не­нии.

    Тем не ме­нее нельзя ска­зать, что только де­зер­тирст­во бы­ло при­чи­ной низ­кой бо­ес­по­соб­нос­ти и дис­цип­ли­ны этих ди­ви­зий. Как пра­ви­ло, оно бы­ло следст­ви­ем це­ло­го комп­лек­са при­чин, сре­ди ко­то­рых важ­ное мес­то за­ни­ма­ет под­рыв­ная ра­бо­та пар­ти­зан-ком­му­нис­тов (как при на­бо­ре доб­ро­вольцев и их под­го­тов­ке, так и во вре­мя бо­ево­го при­ме­не­ния ди­ви­зий).

    Обычно под­рыв­ная ра­бо­та пар­ти­зан-ком­му­нис­тов сво­ди­лась к сле­ду­юще­му. С од­ной сто­ро­ны, они клей­ми­ли как пре­да­те­лей всех, кто всту­пил в доб­ро­вольчес­кие фор­ми­ро­ва­ния, и при­зы­ва­ли ос­тальное на­се­ле­ние не под­дер­жи­вать их. С другой - они ста­ра­лись про­ник­нуть в эти фор­ми­ро­ва­ния и раз­ло­жить их из­нут­ри, обе­щая доб­ро­вольцам про­ще­ние, ес­ли они пе­рей­дут на их сто­ро­ну. Имен­но та­ким об­ра­зом бы­ли пол­ностью де­мо­ра­ли­зо­ва­ны упо­ми­нав­ши­еся вы­ше "Ле­ги­он Гус­ки" и "Ле­ги­он Хад­жи­эф­фен­ди­ча", большая часть бой­цов ко­то­рых во гла­ве со сво­ими ко­ман­ди­ра­ми пе­реш­ла на сто­ро­ну пар­ти­зан.

    Аналогичные ме­то­ды бы­ли ис­пользо­ва­ны и в слу­чае с му­сульманс­ки­ми ди­ви­зи­ями войск СС. Так, уже пос­ле на­бо­ра доб­ро­вольцев в ди­ви­зию "Ка­ма" мес­то ее фор­ми­ро­ва­ния бы­ло пе­ре­не­се­но из Бос­нии в об­ласть Бач­ка. Гит­лер не без ос­но­ва­ний опа­сал­ся, что пар­ти­за­ны пос­та­ра­ют­ся про­ник­нуть в ди­ви­зию и раз­ло­жить ее.

    После объявле­ния о на­бо­ре доб­ро­вольцев в ди­ви­зию "Скан­дер­бег" ал­банс­кие пар­ти­за­ны-ком­му­нис­ты предп­ри­ня­ли два рей­да в Ко­со­во, где на­хо­дил­ся цент­ральный пункт ор­га­ни­за­ции ди­ви­зии. В хо­де этих рей­дов они ве­ли по­ли­ти­чес­кую про­па­ган­ду, ре­зульта­том ко­то­рой явил­ся пе­ре­ход мно­гих по­тен­ци­альных доб­ро­вольцев на их сто­ро­ну.

    Дивизию все-та­ки уда­ва­лось сфор­ми­ро­вать, но пар­ти­за­ны внед­ри­ли в ее ря­ды сво­их аген­тов, ко­то­рые долж­ны бы­ли раз­ло­жить ди­ви­зию из­нут­ри. Их дей­ст­вия за­час­тую ока­зы­ва­лись нас­только ус­пеш­ны­ми, что при­во­ди­ли не только к уве­ли­че­нию де­зер­тирст­ва, но и к мя­те­жам.

    Такой слу­чай, нап­ри­мер, имел мес­то в ди­ви­зии "Ханд­шар" в хо­де ее под­го­тов­ки во Фран­ции. В ис­то­ри­чес­кой ли­те­ра­ту­ре он из­вес­тен как "мя­теж в Вильфран­ше". Он про­изо­шел в 13-м са­пер­ном ба­тальоне ди­ви­зии и про­дол­жал­ся два дня - 16 и 17 сен­тяб­ря. Его вдох­но­ви­те­ля­ми бы­ли че­ты­ре ком­му­нис­та, ко­то­рые смог­ли про­ник­нуть в ди­ви­зию во вре­мя вер­бо­воч­ной кам­па­нии. Од­на­ко им так и не уда­лось объеди­нить вок­руг се­бя зна­чи­тельное ко­ли­чест­во сол­дат ба­тальона: не­ко­то­рые из них да­же не зна­ли, что про­ис­хо­дит, а мно­гие ак­тив­но по­мо­га­ли по­да­вить мя­теж. Так как в ре­зульта­те мя­те­жа бы­ли уби­ты нес­колько не­мец­ких офи­це­ров, 3 глав­ных за­чин­щи­ка и еще 11 че­ло­век бы­ли рас­стре­ля­ны. Мно­гие дру­гие, кто под­дер­жал мя­теж, бы­ли ра­зо­ру­же­ны и отп­рав­ле­ны в тру­до­вые ба­тальоны на "ли­нию Зигф­ри­да". И только один глав­ный заговорщик хорват-католик Б. Еленек - смог бе­жать в Ис­па­нию.

    Если ком­му­нис­ти­чес­кая про­па­ган­да и яви­лась при­чи­ной это­го мя­те­жа, то по­во­дом к не­му, не­сом­нен­но, пос­лу­жи­ло пре­неб­ре­жи­тельное от­но­ше­ние не­мец­ких инст­рук­то­ров к добровольцам-мусульманам - дру­гая не­ма­ло­важ­ная при­чи­на низ­ко­го мо­рально­го сос­то­яния мно­гих иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний. На этом мне­нии схо­дят­ся все ис­сле­до­ва­те­ли, ут­верж­дая, что та­кое от­но­ше­ние вы­ра­жа­лось в не­ува­же­нии к му­сульманс­ким ре­ли­ги­оз­ным об­ря­дам, а так­же в отк­ро­вен­ном ру­коп­рик­ладст­ве. Имен­но пос­ле это­го мя­те­жа в ди­ви­зии был вве­ден це­лый ряд льгот для бой­цов-му­сульман. А что­бы их ус­по­ко­ить, из Бер­ли­на спе­ци­ально при­был ве­ли­кий муф­тий аль-Ху­сей­ни.

    Дивизия "Ханд­шар" бы­ла единст­вен­ной эсэ­совс­кой частью, ко­то­рая взбун­то­ва­лась, и единст­вен­ным иност­ран­ным доб­ро­вольчес­ким фор­ми­ро­ва­ни­ем, ко­то­рое не бы­ло пос­ле по­доб­но­го слу­чая рас­фор­ми­ро­ва­но. При­чи­ну это­го сле­ду­ет ис­кать в осо­бом рас­по­ло­же­нии, ко­то­рое ис­пы­ты­вал Гим­млер к доб­ро­вольцам-му­сульма­нам.

    Широкое ис­пользо­ва­ние му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний из со­ветс­ких граж­дан на­ча­лось осенью 1942 г., ког­да пер­вые из сфор­ми­ро­ван­ных в Польше и на Ук­ра­ине ба­тальонов вос­точ­ных ле­ги­онов бы­ли отп­рав­ле­ны на Кав­каз и под Ста­линг­рад.

    Организовывая ко­ман­до­ва­ния по под­го­тов­ке вос­точ­ных ле­ги­онов, нем­цы прес­ле­до­ва­ли дво­якую цель. С од­ной сто­ро­ны, это бы­ла чис­то во­ен­ная цель: по­пол­нить не­мец­кие час­ти и со­еди­не­ния за счет мест­ных уро­жен­цев, хо­ро­шо зна­ко­мых с гор­ным те­ат­ром во­ен­ных дей­ст­вий.

    С дру­гой сто­ро­ны, эта цель бы­ла по­ли­ти­чес­кой, как при соз­да­нии лю­бо­го иност­ран­но­го доб­ро­вольчес­ко­го фор­ми­ро­ва­ния в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах. Ее суть в сво­ей док­лад­ной за­пис­ке "Воп­рос о кав­казс­ких во­инс­ких час­тях" вы­ра­зил А. Ро­зен­берг. В ней он, в част­нос­ти, от­ме­чал: "Разг­ра­ни­че­ние пле­мен и на­род­нос­тей Кав­ка­за меж­ду со­бой... об­лег­чи­ло бы не­мец­ко­му ко­ман­до­ва­нию гос­подст­во над ни­ми... Чис­лен­ность от­дельных фор­ми­ро­ва­ний мо­жет оп­ре­де­ляться во­ен­ны­ми со­об­ра­же­ни­ями, но раз­ме­ще­ние их сре­ди от­дельных народностей только по­ли­ти­чес­ки­ми со­об­ра­же­ни­ями... Уже са­мый факт ис­пользо­ва­ния во­инс­кой час­ти с целью воз­рож­де­ния про­ти­во­ре­чий меж­ду раз­ны­ми на­род­нос­тя­ми яв­ля­ет­ся по­ли­ти­чес­ким мо­мен­том"{53}.

    На этом ос­но­ва­нии не­ко­то­рые (преж­де все­го со­ветс­кие) ис­то­ри­ки ут­верж­да­ли, что при ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ке час­тей вос­точ­ных ле­ги­онов в ос­но­ву сис­те­мы их бо­ево­го при­ме­не­ния был по­ло­жен иск­лю­чи­тельно по­ли­ти­чес­кий прин­цип. А ис­пользо­ва­лись они, как пи­шет сов­ре­мен­ный рос­сий­ский ис­то­рик В.П. Га­лиц­кий, только как "ка­ра­тельные и ди­вер­си­он­но-раз­ве­ды­ва­тельные ба­тальоны"{54}.

    Это вер­но только от­час­ти. Сог­лас­но не­мец­ким ар­хив­ным ма­те­ри­алам, большинст­во ба­тальонов вос­точ­ных ле­ги­онов го­то­ви­лись имен­но как фрон­то­вые фор­ми­ро­ва­ния, и при­ме­нять их со­би­ра­лись со­от­ветст­ву­ющим об­ра­зом.

    Однако, по­ми­мо струк­тур вер­мах­та, на­бо­ром и под­го­тов­кой доб­ро­вольцев за­ни­ма­лись так­же и со­от­ветст­ву­ющие ор­га­ны СС и по­ли­ции. Это, ес­тест­вен­но, и обус­ло­ви­ло раз­но­об­ра­зие сис­те­мы бо­ево­го при­ме­не­ния му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний из со­ветс­ких граж­дан. Та­ким об­ра­зом, сог­лас­но их функ­ци­онально­му наз­на­че­нию и сис­те­ме бо­ево­го при­ме­не­ния мож­но вы­де­лить сле­ду­ющие ка­те­го­рии "вос­точ­ных" му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний:

    - полевые ба­тальоны, сфор­ми­ро­ван­ные ко­ман­до­ва­ни­ями вос­точ­ных ле­ги­онов в Польше и на Ук­ра­ине;

    - кроме по­ле­вых ба­тальонов, в Польше и на Ук­ра­ине бы­ло сфор­ми­ро­ва­но большое ко­ли­чест­во стро­ительных, же­лез­но­до­рож­ных, транс­порт­ных и про­чих вспо­мо­га­тельных час­тей;

    - разведывательно-диверсионные час­ти, сфор­ми­ро­ван­ные аб­ве­ром;

    - крымско-татарские фор­ми­ро­ва­ния вспо­мо­га­тельной по­ли­ции по­ряд­ка;

    - части и со­еди­не­ния войск СС.

    Рассмотрим сис­те­му бо­ево­го при­ме­не­ния и про­ис­хо­див­шие в ней из­ме­не­ния каж­дой из ука­зан­ных ка­те­го­рий.

    С сен­тяб­ря 1942 г. по ян­варь 1943 г. в по­ло­се групп ар­мий "А" и "Б" бы­ли за­дей­ст­во­ва­ны 25 по­ле­вых ба­тальонов вос­точ­ных ле­ги­онов, ко­то­рые вы­пол­ня­ли са­мые раз­но­об­раз­ные бо­евые за­да­чи на­рав­не с час­тя­ми вер­мах­та. Так, в нап­рав­ле­нии Ту­ап­се нас­ту­па­ли 452-й, 781-й тур­кес­танс­кие и 800-й се­ве­ро­кав­казс­кий ба­тальоны, а так­же 796-й гру­зинс­кий и 808-й ар­мянс­кий. Все они дей­ст­во­ва­ли в сос­та­ве раз­лич­ных со­еди­не­ний не­мец­кой 17-й ар­мии, та­ких как 97-я егерс­кая или 125-я пе­хот­ная ди­ви­зии. Юж­нее, в нап­рав­ле­нии на Су­ху­ми, в сос­та­ве 4-й гор­но­егерс­кой ди­ви­зии, нас­ту­пал 804-й азер­бай­джанс­кий ба­тальон. Вос­точ­нее, в рай­оне Нальчи­ка и Моз­до­ка, дей­ст­во­ва­ли 805, 806-й азер­бай­джанс­кие, а так­же 795-й гру­зинс­кий и 809-й ар­мянс­кий ба­тальоны. Они на­хо­ди­лись в под­чи­не­нии ли­бо 111-й, ли­бо 50-й пе­хот­ных ди­ви­зий 1-й не­мец­кой тан­ко­вой ар­мии. На аст­ра­ханс­ком нап­рав­ле­нии в сос­та­ве 16-й мо­то­ри­зо­ван­ной ди­ви­зии на­хо­ди­лись 450, 782 и 811-й тур­кес­танс­кие ба­тальоны, сос­ре­до­то­чен­ные здесь для дальней­ше­го прод­ви­же­ния в Сред­нюю Азию и Ка­захс­тан.

    Все эти ба­тальоны дей­ст­во­ва­ли в ос­нов­ном как пе­хот­ные час­ти. Иск­лю­че­ние сос­тав­ля­ли те, ко­то­рые вхо­ди­ли в сос­тав гор­но-егерс­ких ди­ви­зий (804-й азер­бай­джанс­кий, 796-й и II/4-й гру­зинс­кие) (см. табл. 12).

    Поскольку эти ба­тальоны ис­пользо­ва­лись на са­мых опас­ных участ­ках фрон­та, по­те­ри в них бы­ли очень ве­ли­ки. Это про­ис­хо­ди­ло как из-за то­го, что бои на Кав­ка­зе но­си­ли край­не ожес­то­чен­ный ха­рак­тер, так и из-за не­дос­та­точ­ной вы­уч­ки лич­но­го сос­та­ва ба­тальонов для бо­евых дей­ст­вий в гор­ной мест­нос­ти. Нап­ри­мер, в 450-м тур­кес­танс­ком ба­тальоне по­те­ри в бо­ях за ука­зан­ный пе­ри­од сос­та­ви­ли 188 че­ло­век уби­ты­ми, ра­не­ны­ми и про­пав­ши­ми без вес­ти на 961 че­ло­ве­ка лич­но­го сос­та­ва (т.е. 20 %). В ря­де дру­гих ба­тальонов это со­от­но­ше­ние бы­ло сле­ду­ющим: 782-й тур­кес­танс­кий батальон - 12 %; 811-й тур­кес­танс­кий батальон - 9 %; 452-й тур­кес­танс­кий батальон - 11 %; I/370-й тур­кес­танс­кий батальон - -55 %; 805-й азер­бай­джанс­кий батальон - 21 %.

    Соотношение по­терь и об­щей чис­лен­нос­ти лич­но­го сос­та­ва, та­ким об­ра­зом, ко­ле­ба­лось от 9 до 55 % и со­от­ветст­вен­но воз­рас­та­ло по ме­ре приб­ли­же­ния к ли­нии фрон­та. При этом на­до учи­ты­вать, что, по воз­зре­ни­ям во­ен­ной на­уки то­го вре­ме­ни, 20-про­цент­ные бо­евые по­те­ри в час­ти клас­си­фи­ци­ро­ва­лись как "сверх­большие".

    29 сен­тяб­ря 1943 г. Гит­лер от­дал рас­по­ря­же­ние о пе­ре­во­де всех вос­точ­ных доб­ро­вольцев с Вос­точ­но­го фрон­та в За­пад­ную Ев­ро­пу: пос­ле отс­туп­ле­ния нем­цев с Кав­ка­за и из юж­ной Рос­сии он не счи­тал эти час­ти дос­та­точ­но на­деж­ны­ми для борьбы с Крас­ной Ар­ми­ей. А уже 2 ок­тяб­ря это рас­по­ря­же­ние наш­ло свое от­ра­же­ние в при­ка­зе гер­манс­ко­го Генш­та­ба за № 10570/43, в ко­то­ром, в част­нос­ти, го­во­ри­лось о пе­ре­во­де Ко­ман­до­ва­ния вос­точ­ны­ми ле­ги­она­ми из Польши во Фран­цию в рас­по­ря­же­ние ко­ман­ду­юще­го груп­пой ар­мий "За­пад".

    Согласно это­му при­ка­зу, во Фран­цию пе­ре­во­ди­лись все струк­ту­ры Ко­ман­до­ва­ния вос­точ­ны­ми ле­ги­она­ми, под­го­то­ви­тельные ла­ге­ря и часть ба­тальонов. Пе­ре­дис­ло­ка­ция ле­ги­онов бы­ла в ос­нов­ном за­вер­ше­на в пер­вой по­ло­ви­не но­яб­ря 1943 г. В ре­зульта­те на 21 но­яб­ря во Фран­ции, кро­ме шта­ба ко­ман­до­ва­ния, на­хо­ди­лись все 6 ле­ги­онов, офи­церс­кая шко­ла и шко­ла пе­ре­вод­чи­ков.

    Общая чис­лен­ность ле­ги­оне­ров сос­тав­ля­ла 10 500 че­ло­век. Штаб-квар­ти­рой ко­ман­до­ва­ния был изб­ран г. Нан­си (вос­точ­ная Фран­ция).

    1 фев­ра­ля 1944 г. во Фран­ции про­изош­ла но­вая ре­ор­га­ни­за­ция мест­ных "вос­точ­ных" доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний, ко­то­рая име­ла целью уси­лить конт­роль над ни­ми и до­биться их мак­си­мальной бо­ес­по­соб­нос­ти. Так, все вос­точ­ные ле­ги­оны бы­ли пе­ре­фор­ми­ро­ва­ны в за­пас­ные ба­тальоны. Эти ба­тальоны бы­ли пе­ре­ве­де­ны в юж­ную Фран­цию и раз­ме­ще­ны в г. Кастр (гру­зинс­кий, тур­кес­танс­кий и се­ве­ро­кав­казс­кий) и г. Манд (армянс­кий, азер­бай­джанс­кий и волжс­ко-та­тарс­кий). Здесь они бы­ли со­от­ветст­вен­но объеди­не­ны в 1-й и 2-й Кад­ро­вые доб­ро­вольчес­кие (вос­точ­ные) пол­ки, сос­та­вив­шие вмес­те с рус­ски­ми, ук­ра­инс­ки­ми и ка­зачьими час­тя­ми Кад­ро­вую доб­ро­вольчес­кую (вос­точ­ную) ди­ви­зию (Fre­iwil­li­gen-(Ost)-Stamm-Di­vi­si­on) со шта­бом в Ли­оне. На 1 июня 1944 г. ди­ви­зия име­ла сле­ду­ющую струк­ту­ру:

    - штаб ди­ви­зии;

    - офицерская шко­ла для "вос­точ­ных" доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний;

    - 1-й Кад­ро­вый доб­ро­вольчес­кий (вос­точ­ный) полк (гру­зи­ны, тур­кес­тан­цы и се­ве­ро­кав­каз­цы);

    - 2-й Кад­ро­вый доб­ро­вольчес­кий (вос­точ­ный) полк (армя­не, азер­бай­джан­цы и по­волжс­кие та­та­ры);

    - 3-й Кад­ро­вый доб­ро­вольчес­кий (вос­точ­ный) полк (рус­ские);

    - 4-й Кад­ро­вый доб­ро­вольчес­кий (вос­точ­ный) полк (укра­ин­цы);

    - 5-й Кад­ро­вый доб­ро­вольчес­кий (вос­точ­ный) полк (ка­за­ки).

    Первоначально ко­ман­ди­ром ди­ви­зии был наз­на­чен пол­ков­ник Хольсте, ко­то­ро­го в кон­це мар­та 1944 г. сме­нил ге­не­рал-май­ор Хен­нинг. В кон­це июня 1944 г. это со­еди­не­ние как не оп­рав­дав­шее на­дежд не­мец­ко­го ко­ман­до­ва­ния бы­ло рас­фор­ми­ро­ва­но, а его кад­ры пош­ли на укомп­лек­то­ва­ние от­дельных доб­ро­вольчес­ких час­тей.

    Другие ба­тальоны, не во­шед­шие в Кад­ро­вую ди­ви­зию, нес­ли служ­бу по ох­ра­не "Атлан­ти­чес­ко­го ва­ла" на по­бе­режье Фран­ции, Бельгии и Ни­дер­лан­дов (795, 797, 798, 822 и 823-й гру­зинс­кие, 800, 803 и 835-й се­ве­ро­кав­казс­кие, 781-й и 787-й тур­кес­танс­кие, 809, 812 и 813-й ар­мянс­кие) ли­бо дей­ст­во­ва­ли в цент­ральных рай­онах Фран­ции про­тив пар­ти­зан (799,1/9, II/4-й гру­зинс­кие и 829-й волжс­ко-та­тарс­кий).

    В борьбе про­тив со­юз­ни­чес­ких анг­ло-аме­ри­канс­ких войск большинст­во из этих ба­тальонов из-за их пло­хо­го во­ору­же­ния и не­удов­лет­во­ри­тельных мо­рально-бо­евых ка­честв ока­за­лись не в сос­то­янии про­ти­вос­то­ять пре­вос­хо­дя­ще­му во всех от­но­ше­ни­ях про­тив­ни­ку. Од­ни ба­тальоны (нап­ри­мер, 795-й гру­зинс­кий и 809-й ар­мянс­кий) бы­ли унич­то­же­ны или раз­ва­ли­лись под уда­ра­ми войск со­юз­ни­ков, дру­гие (798-й и 823-й гру­зинс­кие, 800-й се­ве­ро­кав­казс­кий) ока­за­лись бло­ки­ро­ван­ны­ми в "кре­пос­тях" Ат­лан­ти­чес­ко­го по­бе­режья, третьи (797-й гру­зинс­кий, 826-й и 827-й волжс­ко-та­тарс­кие) бы­ли ра­зо­ру­же­ны нем­ца­ми из-за не­же­ла­ния их сол­дат ид­ти в бой и мно­го­чис­лен­ных слу­ча­ев де­зер­тирст­ва.

    Остатки разб­ро­сан­ных на За­пад­ном фрон­те ба­тальонов бы­ли соб­ра­ны на учеб­ном по­ли­го­не Ной­хам­мер (Си-ле­зия). Здесь на ос­но­ве луч­ших кад­ров Гру­зинс­ко­го, Ар­мянс­ко­го, Азер­бай­джанс­ко­го и Се­ве­ро­кав­казс­ко­го ле­ги­онов зи­мой 1944-1945 гг. бы­ло сфор­ми­ро­ва­но 12-е Кав­казс­кое ист­ре­би­тельно-про­ти­во­тан­ко­вое со­еди­не­ние (Ka­uka­sisc­hen Pan­ze­rj­agd­verbdnd № 12). Вес­ной 1945 г. оно дей­ст­во­ва­ло на Одерс­ком фрон­те и при­ни­ма­ло учас­тие в обо­ро­не Бер­ли­на.

    Остальной, ме­нее бо­ес­по­соб­ный кон­тин­гент этих ле­ги­онов был пе­ре­фор­ми­ро­ван во вспо­мо­га­тельные час­ти, ко­то­рые до кон­ца вой­ны ис­пользо­ва­лись на фор­ти­фи­ка­ци­он­ных и дру­гих по­доб­ных ра­бо­тах.

    Эта ка­те­го­рия "вос­точ­ных" доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний бы­ла та­кой же мно­го­чис­лен­ной, как и их бо­евые час­ти. Так, на март 1945 г. в сос­тав вер­мах­та вхо­ди­ли: 5 тур­кес­танс­ких ра­бо­чих ба­тальонов, объеди­нен­ных в "Бри­га­ду Бол­ле­ра"; 10 хо­зяй­ст­вен­ных и стро­ительных ба­тальонов сме­шан­но­го на­ци­онально­го сос­та­ва; а так­же 202 хо­зяй­ст­вен­ные, са­пер­ные, же­лез­но­до­рож­ные и стро­ительные ро­ты (111 тур­кес­танс­ких, 30 гру­зинс­ких, 22 ар­мянс­кие, 21 азер­бай­джанс­кая, 15 волжс­ко-та­тарс­ких и 3 се­ве­ро­кав­казс­кие) об­щей чис­лен­ностью око­ло 50 тыс. че­ло­век.

    21 мая 1943 г. штаб Ко­ман­до­ва­ния вос­точ­ны­ми ле­ги­она­ми на Ук­ра­ине был пре­об­ра­зо­ван в экс­пе­ри­мен­тальную 162-ю Тюркс­кую пе­хот­ную ди­ви­зию (Tur­co­mann-Infan­te­rie-Di­vi­si­on № 162). Ос­но­вой для соз­да­ния ди­ви­зии пос­лу­жи­ли ба­тальоны, на­хо­див­ши­еся в ста­дии фор­ми­ро­ва­ния. Ле­том 1943 г. кад­ро­вый сос­тав ди­ви­зии был пе­реб­ро­шен на учеб­ный по­ли­гон Ной­хам­мер (Гер­ма­ния), где фор­ми­ро­ва­ние бы­ло про­дол­же­но. В ре­зульта­те ди­ви­зия име­ла сле­ду­ющую струк­ту­ру:

    - штаб ди­ви­зии;

    - 303-й Тур­кес­танс­кий пе­хот­ный полк;

    - 314-й Азер­бай­джанс­кий пе­хот­ный полк;

    - (Кадровый) ба­тальон 162-й пе­хот­ной ди­ви­зии;

    - 236-й Тур­кес­танс­кий ар­тил­ле­рий­ский полк;

    - 936-й са­пер­ный ба­тальон;

    - кавалерийский эс­кад­рон;

    - части обес­пе­че­ния и обс­лу­жи­ва­ния. Кад­ро­вый сос­тав ди­ви­зии комп­лек­то­вал­ся по прин­ци­пу 1:1, т.е. на 50 % - не­мец­ким кад­ро­вым пер­со­на­лом.

    Командиром ди­ви­зии был наз­на­чен О. фон Ни­дер­май­ер, ко­то­рый про­был на этом пос­ту до 4 мая 1944 г., ког­да его сме­нил быв­ший на­чальник Ко­ман­до­ва­ния вос­точ­ны­ми ле­ги­она­ми в Польше ге­не­рал-май­ор фон Гей­ген­дорф.

    После за­вер­ше­ния в сен­тяб­ре 1943 г. сво­его фор­ми­ро­ва­ния и обу­че­ния 162-я ди­ви­зия бы­ла отп­рав­ле­на в Сло­ве­нию, где сов­мест­но с не­мец­ки­ми час­тя­ми и фор­ми­ро­ва­ни­ями сло­венс­ких кол­ла­бо­ра­ци­онис­тов ве­ла бои про­тив НО­ЛЮ. В ав­гус­те 1944 г. ди­ви­зия бы­ла пе­ре­дис­ло­ци­ро­ва­на в Ита­лию, где до са­мо­го кон­ца вой­ны ее ис­пользо­ва­ли на ох­ран­ной служ­бе и в борьбе с пар­ти­за­на­ми. Пос­ле на­ча­ла нас­туп­ле­ния за­пад­ных со­юз­ни­ков в Ита­лии она в те­че­ние двух кам­па­ний (сентябрь - де­кабрь 1944 г. и январь - ап­рель 1945 г.) при­ни­ма­ла учас­тие в бо­ях с ни­ми. В ап­ре­ле 1945 г. ди­ви­зия бы­ла от­ве­де­на в Авст­рию, где и ка­пи­ту­ли­ро­ва­ла пе­ред бри­танс­ки­ми вой­ска­ми.

    В от­ли­чие от по­ле­вых ба­тальонов вос­точ­ных ле­ги­онов Со­еди­не­ние осо­бо­го наз­на­че­ния "Го­рец" бы­ло пред­наз­на­че­но для раз­ве­ды­ва­тельно-ди­вер­си­он­ных опе­ра­ций в ближ­нем и дальнем ты­лу Крас­ной Ар­мии. Так, уже в августе сентябре 1942 г. часть его бой­цов (пре­иму­щест­вен­но уро­жен­цев Се­вер­но­го Кав­ка­за) бы­ла отоб­ра­на в спе­ци­ально сфор­ми­ро­ван­ную Се­ве­ро­кав­казс­кую зон­дер-ко­ман­ду "Ша­миль" (Nord­ka­uka­sic­he Son­der­kom­man­do "Scha­mil"). Пос­ле со­от­ветст­ву­ющей под­го­тов­ки они бы­ли выб­ро­ше­ны с па­ра­шю­та­ми в со­ветс­ком ты­лу для осу­ществ­ле­ния раз­ве­ды­ва­тельно-ди­вер­си­он­ных ак­ций. Од­на из трех групп этой ко­ман­ды в сос­та­ве 10 нем­цев и 15 се­ве­ро­кав­каз­цев вы­са­ди­лась в рай­оне объектов неф­те­до­бы­чи в Гроз­ном с целью их зах­ва­та и удер­жа­ния до под­хо­да пе­ре­до­вых час­тей не­мец­кой 1-й тан­ко­вой ар­мии. По­пыт­ка про­ры­ва не­мец­ких войск на Гроз­ный 25-27 сен­тяб­ря окон­чи­лась про­ва­лом, од­на­ко груп­пе уда­лось бла­го­по­луч­но вер­нуться на­зад.

    Подобным об­ра­зом пред­по­ла­га­лось ис­пользо­вать и все со­еди­не­ние "Го­рец". Но пос­ле при­бы­тия пос­лед­не­го на Кав­каз в сен­тяб­ре 1942 г. пла­ны по его ис­пользо­ва­нию бы­ли из­ме­не­ны. Вна­ча­ле оно дей­ст­во­ва­ло про­тив со­ветс­ких пар­ти­зан в рай­оне Моздок - Нальчик - Ми­не­ральные Во­ды (где "прос­ла­ви­лось" сво­ей жес­то­костью по от­но­ше­нию к мир­но­му на­се­ле­нию и мас­со­вы­ми убий­ст­ва­ми), а 29 ок­тяб­ря бы­ло отп­рав­ле­но на пе­ре­до­вую в ка­чест­ве обыч­ной фрон­то­вой час­ти. При этом 1-я и 4-я его ро­ты бы­ли отп­рав­ле­ны на нальчикс­кое, а 2-я и 3-я - на ищерс­кое нап­рав­ле­ние, где они дей­ст­во­ва­ли в об­щем опе­ра­тив­ном под­чи­не­нии 1-й тан­ко­вой ар­мии. Что­бы про­ве­рить на­деж­ность со­еди­не­ния, его бро­са­ли на са­мые труд­ные участ­ки фрон­та, где оно по­нес­ло очень тя­же­лые по­те­ри.

    Следует ска­зать, что за весь пе­ри­од сво­его су­щест­во­ва­ния со­еди­не­ние "Го­рец" так и не бы­ло ис­пользо­ва­но по сво­ему пря­мо­му наз­на­че­нию. Да­же пос­ле пе­ре­во­да в Крым, в фев­ра­ле 1943 г., его лич­ный сос­тав нес служ­бу по ох­ра­не по­бе­режья в рай­оне Коктебель - Дву­якор­ная бух­та, а позд­ней осенью и зи­мой 1943-1944 гг. при­ни­мал учас­тие в бо­ях на Пе­ре­копс­ком пе­ре­шей­ке. В кон­це кон­цов в ап­ре­ле 1944 г. "Го­рец" был эва­ку­иро­ван с по­лу­ост­ро­ва и по час­тям пе­ре­дис­ло­ци­ро­ван в Гре­цию (1-й и 3-й ба­тальоны) и в Польшу (2-й ба­тальон), где его глав­ной за­да­чей ста­ла борьба с пар­ти­за­на­ми.

    Оценивая опыт ис­пользо­ва­ния ба­тальонов вос­точ­ных ле­ги­онов на Кав­ка­зе, на­чальник шта­ба груп­пы ар­мий "А" ге­не­рал-лей­те­нант Г. фон Грей­фен­берг ука­зы­вал, что не­ко­то­рые из них (нап­ри­мер, 804-й и 805-й азер­бай­джанс­кие) "дей­ст­во­ва­ли в круп­ных лес­ных рай­онах час­то са­мос­то­ятельно, ус­пеш­но бо­ро­лись с бан­да­ми и от­ря­да­ми про­тив­ни­ка и внес­ли большой вклад в де­ло обес­пе­че­ния уми­рот­во­ре­ния этих рай­онов"{55}.

    Однако мно­гие дру­гие ба­тальоны не оп­рав­да­ли на­дежд гер­манс­ко­го ко­ман­до­ва­ния: не про­яви­ли вы­со­кой бо­ес­по­соб­нос­ти в свя­зи с тем, что часть за­вер­бо­ван­ных в них быв­ших со­ветс­ких во­ен­ноп­лен­ных де­зер­ти­ро­ва­ла или пе­ре­хо­ди­ла на сто­ро­ну Крас­ной Ар­мии. Су­щест­вен­ную роль при этом сыг­ра­ла со­ветс­кая про­па­ган­да, ко­то­рая хоть и об­ви­ня­ла всех доб­ро­вольцев в пре­да­тельстве, но и обе­ща­ла про­ще­ние "вов­ре­мя оду­мав­шим­ся". Кро­ме то­го, име­ло мес­то и обык­но­вен­ное не­же­ла­ние ле­ги­оне­ров во­евать со сво­ими со­оте­чест­вен­ни­ка­ми.

    В не­ко­то­рых ба­тальонах еще во вре­мя их фор­ми­ро­ва­ния и под­го­тов­ки бы­ли соз­да­ны под­польные груп­пы, го­то­вив­шие пе­ре­ход сво­их час­тей на сто­ро­ну Крас­ной Ар­мии или пар­ти­зан. Пер­вая ус­пеш­ная по­пыт­ка бы­ла предп­ри­ня­та в фев­ра­ле 1943 г. в 825-м волжс­ко-та­тарс­ком ба­тальоне, ко­то­рый в это вре­мя нес ох­ран­ную служ­бу в Ви­тебс­кой об­лас­ти. В этом ба­тальоне еще с кон­ца 1942 г. дей­ст­во­ва­ла под­польная ор­га­ни­за­ция. Под­польщи­ки Ви­тебс­ка ус­та­но­ви­ли с ней связь, со­об­щи­ли мест­ным пар­ти­за­нам под­роб­ные дан­ные о ба­тальоне и при­ня­ли де­ятельное учас­тие в ор­га­ни­за­ции пе­ре­хо­да его лич­но­го сос­та­ва на сто­ро­ну пар­ти­зан. В ре­зульта­те 23 фев­ра­ля по­дав­ля­ющее большинст­во сол­дат ба­тальона, зах­ва­тив ору­жие, уш­ли к пар­ти­за­нам.

    Другой слу­чай имел мес­то 13 сен­тяб­ря 1943 г., ког­да в рай­оне Обо­яни (Рос­сия) лич­ный сос­тав 781-го тур­кес­танс­ко­го ба­тальона пе­ре­бил не­мец­ких офи­це­ров и в ко­ли­чест­ве трех рот с ору­жи­ем в ру­ках пе­ре­шел на сто­ро­ну Крас­ной Ар­мии. Но еще по пу­ти сле­до­ва­ния на фронт из это­го ба­тальона де­зер­ти­ро­ва­ли 43 че­ло­ве­ка.

    Еще в од­ном из по­ле­вых ба­тальонов, 804-м азер­бай­джанс­ком, под­польная груп­па бы­ла соз­да­на пос­ле то­го, как он был вы­ве­ден с Кав­ка­за в Крым. Здесь при под­держ­ке мест­ных пар­ти­зан в ав­гус­те 1943 г. в нем бы­ла соз­да­на под­польная ор­га­ни­за­ция, ко­то­рая со вре­ме­нем долж­на бы­ла стать кос­тя­ком пар­ти­занс­ко­го от­ря­да. Эта ор­га­ни­за­ция дей­ст­во­ва­ла до 8 ок­тяб­ря 1943 г., по­ка ее не вы­дал пре­да­тель. Нем­цы рас­стре­ля­ли 8 че­ло­век, ба­тальон рас­фор­ми­ро­ва­ли, а его лич­ный сос­тав отп­ра­ви­ли в конц­ла­герь. Тем не ме­нее 60 че­ло­век смог­ли бе­жать и соз­да­ли пар­ти­занс­кий от­ряд, ко­то­рый ус­пеш­но дей­ст­во­вал до са­мо­го ос­во­бож­де­ния Кры­ма.

    Подобные слу­чаи спо­собст­во­ва­ли то­му, что не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние ста­ло меньше до­ве­рять лич­но­му сос­та­ву этих ба­тальонов. Пос­ле же разг­ро­ма нем­цев под Ста­линг­ра­дом и их отс­туп­ле­ния с Кав­ка­за мо­ральное сос­то­яние доб­ро­вольцев и вов­се ухуд­ши­лось. В свя­зи с этим все "вос­точ­ные" фор­ми­ро­ва­ния (вклю­чая и укомп­лек­то­ван­ные со­ветс­ки­ми му­сульма­на­ми) бы­ло ре­ше­но пе­ре­дис­ло­ци­ро­вать с Вос­точ­но­го на За­пад­ный или Итальянский фрон­ты. Пред­по­ла­га­лось, что здесь, вда­ли от "больше­вистс­кой про­па­ган­ды", бо­ес­по­соб­ность этих час­тей зна­чи­тельно по­вы­сит­ся. Од­на­ко ре­зультат ока­зал­ся об­рат­ным. Так, ге­не­рал-от-инфан­те­рии К. фон Тип­пельскирх от­ме­чал, что при­быв­шая в Ита­лию 162-я пе­хот­ная ди­ви­зия, "сфор­ми­ро­ван­ная из со­ветс­ких военнопленных - тюр­ков... в бо­евых дей­ст­ви­ях се­бя не оп­рав­да­ла и мог­ла быть ис­пользо­ва­на лишь для борьбы с пар­ти­за­на­ми. Зна­чи­тельное чис­ло сол­дат из сос­та­ва этой ди­ви­зии пе­ре­бе­жа­ло на сто­ро­ну про­тив­ни­ка"{56}.

    Что ка­са­ет­ся еще од­ной ка­те­го­рии му­сульманс­ких "вос­точ­ных" формирований - крымс­ко-та­тарс­ких час­тей, то сис­те­ма их бо­ево­го при­ме­не­ния бы­ла обус­лов­ле­на тем, что они пред­наз­на­ча­лись для ох­ран­ных ме­роп­ри­ятий в ты­лу не­мец­ких войск. Так, глав­ной за­да­чей сфор­ми­ро­ван­ных в январе - мар­те 1942 г. та­тарс­ких рот са­мо­обо­ро­ны бы­ла сов­мест­ная с не­мец­ки­ми ок­ку­па­ци­он­ны­ми вой­ска­ми борьба с пар­ти­за­на­ми. Для это­го ис­пользо­ва­лись на­ибо­лее обу­чен­ные и под­го­тов­лен­ные ро­ты (нап­ри­мер, 8-я бах­чи­са­рай­ская и 9-я ко­ушс­кая). Те же ро­ты, ко­то­рые еще не прош­ли дос­та­точ­ной под­го­тов­ки или ес­ли их лич­ный сос­тав не имел опы­та учас­тия в бо­евых дей­ст­ви­ях, при­ме­ня­лись для не­се­ния ка­ра­ульной служ­бы на во­ен­ных или граж­данс­ких объектах: скла­дах, же­лез­но­до­рож­ных стан­ци­ях, ад­ми­нист­ра­тив­ных уч­реж­де­ни­ях и т.п.

    Немецкая кам­па­ния по вер­бов­ке доб­ро­вольцев из чис­ла крымс­ких та­тар очень встре­во­жи­ла ру­ко­водст­во мест­ных пар­ти­зан. Так, на­чальник 2-го пар­ти­занс­ко­го рай­она И.Г. Ге­нов док­ла­ды­вал 31 ян­ва­ря 1942 г. на "большую зем­лю": "Мест­ное та­тарс­кое на­се­ле­ние ус­пеш­но во­ору­жа­ет­ся... нем­ца­ми, цель борьба с пар­ти­за­на­ми... На­до по­ла­гать, что в бли­жай­шие дни они нач­нут прак­ти­ко­ваться в борьбе с на­ми. Мы го­то­вы к это­му... хо­тя по­ни­ма­ем, что во­ору­жен­ные та­та­ры ку­да опас­нее... нем­цев и ру­мын"{57}.

    А уже в фев­ра­ле 1942 г. от­дельные от­ря­ды доб­ро­вольцев-та­тар чис­лен­ностью до 200-250 че­ло­век бы­ли нап­рав­ле­ны на фронт под Керчь, где при­ня­ли учас­тие в бо­ях про­тив Крас­ной Ар­мии. Впос­ледст­вии не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние ис­пользо­ва­ло эти от­ря­ды и под Се­вас­то­по­лем.

    Несколько бо­лее вы­со­кие тре­бо­ва­ния предъявля­лись к та­тарс­ким ба­тальонам "Шу­ма", в ко­то­рые к но­яб­рю 1942 г. бы­ли пе­ре­фор­ми­ро­ва­ны все та­тарс­кие ро­ты са­мо­обо­ро­ны. Пред­по­ла­га­лось, что при не­об­хо­ди­мос­ти эти ба­тальоны мож­но бу­дет отп­ра­вить и на фронт. В са­мом же Кры­му каж­дый из этих ба­тальонов имел собст­вен­ный опе­ра­тив­ный рай­он, нап­ри­мер: Аргин - Баксан - Ба­ра­ба­нов­ка, Сартана - Курт­лук, Камышлы - Бешуй - ба­тальон № 148; Кокоши - Коуш Мангуш - ба­тальон № 149; Корбек - Улу-Узень - Демерджи - ба­тальон № 151. Здесь они нес­ли ох­ра­ну во­ен­ных и граж­данс­ких объектов, вмес­те с час­тя­ми вер­мах­та и не­мец­кой по­ли­ции при­ни­ма­ли ак­тив­ное учас­тие в по­ис­ке пар­ти­зан. Так, по свод­кам не­мец­ко­го Крымс­ко­го шта­ба по борьбе с пар­ти­за­на­ми, с 9 но­яб­ря по 27 де­каб­ря 1942 г. ба­тальоны № 148, 149 и 150, дей­ст­во­вав­шие в рай­онах Де­мерд­жи и Ка­ра­су­ба­за­ра, участ­во­ва­ли в 6 круп­ных ак­ци­ях про­тив пар­ти­зан. При этом бы­ли уби­ты 8 и взя­ты в плен 5 пар­ти­зан. Сколько по­те­ря­ли ба­тальоны, в свод­ке не со­об­ща­ет­ся, ско­рее все­го по­те­ри бы­ли не меньши­ми.

    В ря­де слу­ча­ев не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние ис­пользо­ва­ло эти ба­тальоны для про­ве­де­ния ка­ра­тельных опе­ра­ций и для ох­ра­ны кон­цент­ра­ци­он­ных ла­ге­рей. Нап­ри­мер, 4 фев­ра­ля 1942 г. груп­па та­тар-доб­ро­вольцев из де­рев­ни Ко­уш во гла­ве с Ягъей Сма­илом сов­мест­но с не­мец­ким ка­ра­тельным от­ря­дом при­ня­ла учас­тие в расп­ра­ве над жи­те­ля­ми по­сел­ка Чаи". При этом бы­ли зверс­ки уби­ты 15 че­ло­век

    Начиная с вес­ны 1942 г. на тер­ри­то­рии сов­хо­за "Крас­ный" дей­ст­во­вал кон­цент­ра­ци­он­ный ла­герь, где нем­цы за два с по­ло­ви­ной го­да ок­ку­па­ции за­му­чи­ли и рас­стре­ля­ли не ме­нее 8 тыс. жи­те­лей Кры­ма. По сви­де­тельствам оче­вид­цев, ла­герь ох­ра­нял­ся та­тарс­ки­ми доб­ро­вольца­ми из 152-го ба­тальона "Шу­ма", ко­то­рых на­чальник ла­ге­ря СС-обер­шар­фю­рер Шпек­ман прив­ле­кал для вы­пол­не­ния "са­мой гряз­ной ра­бо­ты".

    После отс­туп­ле­ния нем­цев с Кав­ка­за и бло­ки­ро­ва­ния крымс­кой груп­пи­ров­ки вра­га в крымс­ко-та­тарс­ких час­тях на­чал­ся про­цесс раз­ло­же­ния и учас­ти­лись слу­чаи пе­ре­хо­да на сто­ро­ну пар­ти­зан, на­ибо­лее зна­чи­тельным из ко­то­рых стал пе­ре­ход 152-го ба­тальона под ко­ман­до­ва­ни­ем май­ора Ра­имо­ва{58}. Осо­бен­но мас­со­вый при­ток та­тар в пар­ти­занс­кие от­ря­ды на­чал­ся осенью 1943 г. Нап­ри­мер, к де­каб­рю пе­реш­ли 406 че­ло­век, из ко­то­рых 219 слу­жи­ли до это­го в раз­лич­ных по­ли­цей­ских фор­ми­ро­ва­ни­ях.

    Под вли­яни­ем аги­та­ци­он­но-про­па­ган­дистс­кой ра­бо­ты пар­ти­зан сре­ди та­тарс­ко­го на­се­ле­ния и в доб­ро­вольчес­ких час­тях во мно­гих ба­тальонах "Шу­ма" осенью - зи­мой 1943 г. бы­ли соз­да­ны про­со­ветс­кие под­польные ор­га­ни­за­ции. Так, ко­ман­дир 154-го ба­тальона А. Ке­ри­мов был арес­то­ван нем­ца­ми как "неб­ла­го­на­деж­ный", а в 147-м ба­тальоне 76 че­ло­век бы­ли арес­то­ва­ны и рас­стре­ля­ны как "про­со­ветс­кие эле­мен­ты". Од­на­ко уже в ян­ва­ре 1944 г. на­чальник шта­ба 147-го ба­тальона Ке­ма­лов го­то­вил его к пе­ре­хо­ду на сто­ро­ну пар­ти­зан.

    В ре­зульта­те, по не­мец­ким дан­ным, око­ло 1/3 ба­тальонов "Шу­ма" ока­за­лись не­на­деж­ны­ми и бы­ли ра­зо­ру­же­ны са­ми­ми нем­ца­ми, а их лич­ный сос­тав по­ме­щен в конц­ла­ге­ря. Ос­тальные же ба­тальоны, в ко­то­рых, по оцен­кам Крымс­ко­го шта­ба пар­ти­занс­ко­го дви­же­ния, слу­жи­ли "нас­то­ящие доб­ро­вольцы, быв­шие не­до­вольные со­ветс­кой властью эле­мен­ты", в апреле - мае 1944 г. сра­жа­лись про­тив ос­во­бож­дав­шей Крым Крас­ной Ар­мии. Так, по вос­по­ми­на­ни­ям И.И. Куп­ре­ева, ко­мис­са­ра 5-го от­ря­да 6-й бри­га­ды Вос­точ­но­го со­еди­не­ния пар­ти­зан, доб­ро­вольцы из бах­чи­са­рай­ско­го ба­тальона "Шу­ма" очень упор­но сра­жа­лись за го­род.

    Из всех час­тей войск СС, укомп­лек­то­ван­ных со­ветс­ки­ми доб­ро­вольца­ми-му­сульма­на­ми, в бо­евых дей­ст­ви­ях участ­во­вал только 1-й Вос­точ­но-му­сульманс­кий полк СС. В мар­те 1944 г. пос­ле пер­во­на­чальной под­го­тов­ки он был пе­реб­ро­шен в за­пад­ную Бе­ло­рус­сию, в рай­он г. Юра­тиш­ки, где при­ни­мал учас­тие в бо­ях с пар­ти­за­на­ми. Од­нов­ре­мен­но лич­ный сос­тав пол­ка за­кан­чи­вал свою под­го­тов­ку пе­ред пред­по­ла­га­емой отп­рав­кой на фронт (см. табл. 14).

    Однако уже в ав­гус­те 1944 г. полк был отп­рав­лен в Польшу, где два его ба­тальона при­ня­ли учас­тие в по­дав­ле­нии Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния, на­хо­дясь в сос­та­ве Спе­ци­ально­го пол­ка СС под ко­ман­до­ва­ни­ем СС-штан­дар­тен­фю­ре­ра О. Дир­ле­ван­ге­ра. Это бы­ла единст­вен­ная в сво­ем ро­де опе­ра­ция. Ее глав­ной осо­бен­ностью яв­ля­лось то, что здесь под об­щим ко­ман­до­ва­ни­ем СС-оберг­руп­пен­фю­ре­ра и ге­не­ра­ла по­ли­ции Э. фон дем Бах-Зе­левс­ки сра­жа­лись сра­зу нес­колько "вос­точ­ных" доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний. Ра­нее нем­цы не до­пус­ка­ли по­доб­ной кон­цент­ра­ции, а пред­по­чи­та­ли ис­пользо­вать эти фор­ми­ро­ва­ния по­оди­ноч­ке. Та­ким об­ра­зом, в по­дав­ле­нии Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния участ­во­ва­ли сле­ду­ющие доб­ро­вольчес­кие фор­ми­ро­ва­ния:

    - 1-й и 2-й ба­тальоны 1-го Вос­точ­но-му­сульманс­ко­го пол­ка СС (800 офи­це­ров, ун­тер-офи­це­ров и ря­до­вых);

    - 1-й полк "Бри­га­ды Ка­минс­ко­го" (1700 че­ло­век);

    - 3-й ка­за­чий ка­ва­ле­рий­ский ба­тальон 57-го ох­ран­но­го пол­ка;

    - 69-й ка­за­чий ба­тальон 3-й ка­ва­ле­рий­ской бри­га­ды Ка­зачьего Ста­на;

    - 2-й (азер­бай­джанс­кий) ба­тальон Со­еди­не­ния осо­бо­го наз­на­че­ния "Го­рец" (5 офи­це­ров, 677 ун­тер-офи­це­ров и ря­до­вых);

    - 3 ук­ра­инс­кие ро­ты в сос­та­ве час­тей СД.

    При этом об­щая чис­лен­ность этих фор­ми­ро­ва­ний сос­та­ви­ла око­ло 5 тыс. че­ло­век.

    Действия 1-го Вос­точ­но-му­сульманс­ко­го пол­ка в Вар­ша­ве бы­ли в це­лом вы­со­ко оце­не­ны не­мец­ким ко­ман­до­ва­ни­ем, от­ме­тив­шим мно­гих из его сол­дат и офи­це­ров наг­ра­да­ми, вклю­чая и Же­лез­ные Крес­ты.

    Участие в по­дав­ле­нии Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния бы­ло пос­лед­ней опе­ра­ци­ей пол­ка. С тех пор и до са­мо­го кон­ца вой­ны он только под­вер­гал­ся пос­то­ян­ным ре­ор­га­ни­за­ци­ям, а его лич­ный сос­тав про­хо­дил пе­ре­под­го­тов­ку.

Такие же фор­ми­ро­ва­ния, как Та­тарс­кая гор­но-егерс­кая бри­га­да и Кав­казс­кое со­еди­не­ние СС, и вов­се не при­ни­ма­ли учас­тия в бо­евых дей­ст­ви­ях, так как ли­бо не име­ли дос­та­точ­ной под­го­тов­ки и во­ору­же­ния, ли­бо не бы­ли раз­вер­ну­ты сог­лас­но сво­ему штат­но­му рас­пи­са­нию.

    Другой при­чи­ной, по ко­то­рой ко­ман­до­ва­ние СС не спе­ши­ло вво­дить в бой эти фор­ми­ро­ва­ния, бы­ло низ­кое мо­ральное сос­то­яние их лич­но­го сос­та­ва. Гим­млер, как и в слу­чае с бал­канс­ки­ми ди­ви­зи­ями, счи­тал, что ока­зы­ва­ет быв­шим со­ветс­ким граж­да­нам большую честь, при­ни­мая их в ря­ды СС. Ес­тест­вен­но, он на­де­ял­ся, что в них они бу­дут слу­жить с большим, чем в вер­мах­те, рве­ни­ем. По­это­му пос­ле по­дав­ле­ния Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния 1-й Вос­точ­но-му­сульманс­кий полк СС был пе­реб­ро­шен в Сло­ва­кию, где бы­ло при­ня­то ре­ше­ние ре­ор­га­ни­зо­вать его в со­еди­не­ние бри­гад­но­го типа - Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние СС. Здесь в ночь с 24 на 25 де­каб­ря 1944 г. в тур­кес­танс­ком ба­тальоне пол­ка про­изо­шел мя­теж, в ре­зульта­те ко­то­ро­го 450-500 че­ло­век под ру­ко­водст­вом ко­ман­ди­ра ба­тальона Ваф­фен-оберш­турм­фю­ре­ра Г. Али­мо­ва пе­реш­ли к пар­ти­за­нам. Од­на­ко рас­счи­ты­вав­ший зас­лу­жить сво­им пос­туп­ком про­ще­ние Али­мов был рас­стре­лян, и пос­ле это­го 300 че­ло­век из чис­ла пе­ре­беж­чи­ков вер­ну­лись на­зад к нем­цам.

    В этой ис­то­рии до сих пор мно­го не­яс­но­го. Со­ветс­кий ис­то­рик Б. Брентьес ут­верж­дал, что "Али­мов, еще за­дол­го до мя­те­жа, ус­та­но­вил связь с пар­ти­за­на­ми"{59}. Од­на­ко подт­верж­де­ний это­му нет. Мно­гие за­пад­ные ис­то­ри­ки склон­ны счи­тать, что этот ин­ци­дент был выз­ван слу­ха­ми о том, что нем­цы со­би­ра­ют­ся под­чи­нить Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние ге­не­ра­лу А.А. Вла­со­ву, ко­то­рый к это­му вре­ме­ни стал глав­но­ко­ман­ду­ющим во­ору­жен­ны­ми си­ла­ми Ко­ми­те­та ос­во­бож­де­ния на­ро­дов Рос­сии. А это яко­бы не сог­ла­со­вы­ва­лось с пла­на­ми Тур­кес­танс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та по соз­да­нию не­за­ви­си­мо­го го­су­дарст­ва.

    Тем не ме­нее пос­лед­нее мог­ло быть прос­то по­во­дом, тог­да как при­чи­на кры­лась в об­щем упад­ке мо­рально­го сос­то­яния лич­но­го сос­та­ва со­еди­не­ния. Еще в мар­те 1944 г. пос­ле ги­бе­ли пер­во­го ко­ман­ди­ра полка - А. Майер-Мадера имели мес­то слу­чаи по­доб­но­го ха­рак­те­ра. Уже тог­да в пол­ку, по сви­де­тельству са­мих нем­цев, проц­ве­та­ли рас­пу­щен­ность и пьянство. Эта си­ту­ация усу­гу­би­лась еще и тем, что про­ник­шие в часть со­ветс­кие аген­ты вся­чес­ки раз­ду­ва­ли не­до­вольство лич­но­го сос­та­ва и под­би­ва­ли сол­дат к де­зер­тирст­ву. При­бы­тие в полк но­во­го командира - СС-га­уптш­турм­фю­ре­ра Биллига - только усу­гу­би­ло си­ту­ацию. -Не­до­вольный сво­им пе­ре­во­дом в СС, он вы­ме­щал это не­до­вольство на под­чи­нен­ных. Так, по­доз­ре­вая, что в пол­ку идет под­го­тов­ка к мя­те­жу, Бил-лиг при­ка­зал рас­стре­лять 78 че­ло­век. Од­на­ко де­зер­тирст­во не прек­ра­ти­лось, в ре­зульта­те че­го Бил­лиг был снят со сво­ей долж­нос­ти как не спра­вив­ший­ся с обя­зан­нос­тя­ми ко­ман­ди­ра. Только уси­ли­ями но­во­го командира СС-гауптштурмфюрера Херманна - полк был очи­щен от большинст­ва не­на­деж­ных эле­мен­тов.

    Следовательно, пред­по­сыл­ки к отк­ры­то­му бун­ту бы­ли на­ли­цо еще за­дол­го до де­каб­ря 1944 г. По­это­му, что­бы под­нять мо­ральное сос­то­яние лич­но­го сос­та­ва пол­ка, бы­ло ре­ше­но бро­сить его в бой, в ито­ге че­го он и при­нял учас­тие в по­дав­ле­нии Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния. Од­на­ко ре­зультат это­го бо­ево­го при­ме­не­ния ока­зал­ся об­рат­ным ожи­дав­ше­му­ся. Как из­вест­но, на мо­рально-бо­евое сос­то­яние лич­но­го сос­та­ва лю­бо­го во­инс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния вли­я­ет то, с ка­ким про­тив­ни­ком оно сра­жа­ет­ся. Ес­ли это ре­гу­ляр­ная ар­мия, то сос­то­яние и со­от­ветст­вен­но дис­цип­ли­на вы­ше. Ес­ли же это глав­ным об­ра­зом мир­ное на­се­ле­ние (как бы­ло в Вар­ша­ве), а фор­ми­ро­ва­ние вы­пол­ня­ет ка­ра­тельные функ­ции, то дис­цип­ли­на в нем стре­ми­тельно па­да­ет. Неч­то по­доб­ное име­ло мес­то и в Вос­точ­но-му­сульманс­ком пол­ку, ког­да пос­ле по­дав­ле­ния Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния он был пе­ре­ве­ден в Сло­ва­кию.

    Боевое при­ме­не­ние лю­бо­го во­инс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния предс­тав­ля­ет со­бой ко­неч­ную цель его ор­га­ни­за­ции и под­го­тов­ки. Как пра­ви­ло, в ус­ло­ви­ях во­ен­ных дей­ст­вий сис­те­ма бо­ево­го при­ме­не­ния за­ви­сит от функ­ци­онально­го наз­на­че­ния это­го фор­ми­ро­ва­ния. Од­на­ко в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах это ка­са­лось только не­мец­ких час­тей. Сис­те­ма же бо­ево­го при­ме­не­ния иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний, по­ми­мо их функ­ци­онально­го наз­на­че­ния, за­ви­се­ла еще и от со­от­но­ше­ния по­ли­ти­чес­ких и во­ен­ных прин­ци­пов, по­ло­жен­ных в ос­но­ву сис­те­мы их бо­ево­го при­ме­не­ния.

    Поэтому арабс­кие и ин­дий­ские доб­ро­вольчес­кие фор­ми­ро­ва­ния соз­да­ва­лись как кад­ро­вая ос­но­ва бу­ду­щих "на­ци­онально-осво­бо­ди­тельных ар­мий". Так их пред­по­ла­га­лось ис­пользо­вать пос­ле вступ­ле­ния вер­мах­та в "арабс­кое" или "индий­ское" прост­ранст­ва. До это­го же в ос­но­ву сис­те­мы их бо­ево­го при­ме­не­ния был по­ло­жен прин­цип, ко­то­рый мож­но наз­вать "удар­но-про­па­ган­дистс­ким", т.е. эти фор­ми­ро­ва­ния долж­ны бы­ли стать сво­его ро­да по­ли­ти­чес­ки­ми цент­ра­ми не­мец­ко­го по­хо­да на Ближ­ний Вос­ток и в Ин­дию. В дан­ном слу­чае мож­но ска­зать, что по­ли­ти­чес­кие при­чи­ны соз­да­ния яв­но пре­ва­ли­ро­ва­ли на во­ен­ны­ми.

    Добровольческие фор­ми­ро­ва­ния из бал­канс­ких му­сульман ор­га­ни­зо­вы­ва­лись и го­то­ви­лись в ос­нов­ном как ан­ти­пар­ти­занс­кие фор­ми­ро­ва­ния с ши­ро­ким опе­ра­тив­ным рай­оном. Иск­лю­че­ни­ем яв­ля­ет­ся пос­лан­ный на Вос­точ­ный фронт Хор­ватс­кий ле­ги­он, од­на­ко он соз­да­вал­ся сов­сем по дру­гим при­чи­нам. Бал­канс­кие же ди­ви­зии войск СС спе­ци­ально го­то­ви­лись для дей­ст­вий про­тив пар­ти­зан, и преж­де все­го в гор­ной мест­нос­ти. В то же вре­мя они долж­ны бы­ли ис­пользо­ваться только на Бал­ка­нах. Это бы­ли му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния в пря­мом смыс­ле это­го сло­ва, так как в ос­но­ву сис­те­мы их бо­ево­го при­ме­не­ния был по­ло­жен прин­цип, вы­те­ка­ющий из ме­жэт­ни­чес­ких и меж­ре­ли­ги­оз­ных раз­ног­ла­сий на Бал­ка­нах.

    Более раз­но­об­раз­ное функ­ци­ональное наз­на­че­ние име­ли му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния, укомп­лек­то­ван­ные граж­да­на­ми СССР. Во мно­гом это за­ви­се­ло от их ко­ли­чест­ва, так как они предс­тав­ля­ли са­мую мно­го­чис­лен­ную ка­те­го­рию в сис­те­ме иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний. В це­лом при­чи­ны их соз­да­ния сход­ны с при­чи­на­ми двух пер­вых ка­те­го­рий, од­на­ко здесь не­ма­ло­важ­ную роль сыг­ра­ли и чис­то во­ен­ные фак­то­ры. Это преж­де все­го же­ла­ние не­мец­ко­го ко­ман­до­ва­ния по­пол­нить лич­ный сос­тав сво­их во­ору­жен­ных сил, ко­то­рые пос­ле 1941 г. ста­ли нес­ти ог­ром­ные по­те­ри. Та­кое раз­но­об­ра­зие при­чин спо­собст­во­ва­ло то­му, что доб­ро­вольчес­кие фор­ми­ро­ва­ния из со­ветс­ких му­сульман соз­да­ва­лись как фрон­то­вые час­ти (в сос­та­ве вер­мах­та и войск СС), по­ли­цей­ские, раз­ве­ды­ва­тельно-ди­вер­си­он­ные и вспо­мо­га­тельные фор­ми­ро­ва­ния.

    Следовательно, со­от­но­ше­ние во­ен­но­го и по­ли­ти­чес­ко­го прин­ци­пов в ос­но­ве сис­те­мы их бо­ево­го при­ме­не­ния ме­ня­лось в за­ви­си­мос­ти от во­ен­ной обс­та­нов­ки. В дан­ном слу­чае по­ли­ти­чес­кий прин­цип зак­лю­чал­ся в том, что эти фор­ми­ро­ва­ния предс­тав­ля­лись не­мец­кой про­па­ган­дой как бу­ду­щие "осво­бо­ди­тельные ар­мии сво­их на­ро­дов от больше­вистс­кой ти­ра­нии".

    Наиболее ши­ро­ко в во­ен­ных дей­ст­ви­ях ис­пользо­ва­лись му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния из граж­дан СССР, по­то­му что, во-пер­вых, это бы­ла на­ибо­лее мно­го­чис­лен­ная ка­те­го­рия доб­ро­вольцев и, во-вто­рых, Вос­точ­ный фронт, где они пер­во­на­чально при­ме­ня­лись, был глав­ным фрон­том Вто­рой ми­ро­вой вой­ны.

    Более ог­ра­ни­чен­ный ха­рак­тер при­ме­не­ния был у фор­ми­ро­ва­ний из бал­канс­ких му­сульман. Каж­дое из них ли­бо все­го по нес­колько ме­ся­цев участ­во­ва­ло в бо­евых дей­ст­ви­ях, ли­бо вов­се не при­ни­ма­ло в них учас­тия.

    Что ка­са­ет­ся арабс­ких и ин­дий­ских фор­ми­ро­ва­ний, то большинст­во из них во­об­ще не бы­ло ис­пользо­ва­но в со­от­ветст­вии со сво­им функ­ци­ональным наз­на­че­ни­ем. Их бо­евое при­ме­не­ние но­си­ло край­не ог­ра­ни­чен­ный ха­рак­тер.

    Нельзя не от­ме­тить, что в сис­те­ме бо­ево­го при­ме­не­ния му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний бы­ли и об­щие чер­ты. Глав­ной из них бы­ло то, что они по воз­мож­нос­ти не ис­пользо­ва­лись мас­си­ро­ван­но на от­дельно взя­том участ­ке фрон­та. Бо­лее то­го, не до­пус­ка­лось, что­бы они кон­так­ти­ро­ва­ли с дру­ги­ми ка­те­го­ри­ями иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний. Иск­лю­че­ние, по­жа­луй, сос­тав­ля­ет только бит­ва за Кав­каз, где бы­ло за­дей­ст­во­ва­но очень мно­го иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний. Од­на­ко и здесь доб­ро­вольцы-му­сульма­не бы­ли рас­пы­ле­ны по все­му фрон­ту. По­доб­ная си­ту­ация име­ла мес­то и при по­дав­ле­нии Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния. Здесь иност­ран­ные доб­ро­вольцы дей­ст­во­ва­ли поч­ти са­мос­то­ятельно. При­чи­на это­го кро­ет­ся в том, что их про­тив­ник не предс­тав­лял со­бой ре­гу­ляр­ных час­тей, а опе­ра­ции в це­лом но­си­ли ка­ра­тельный ха­рак­тер.

    Результаты бо­ево­го при­ме­не­ния во мно­гом за­ви­се­ли от бо­ес­по­соб­нос­ти му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний. На­ибо­лее бо­ес­по­соб­ны­ми на пер­во­на­чальном эта­пе их при­ме­не­ния по­ка­за­ли се­бя му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния из со­ветс­ких граж­дан. Од­на­ко их бо­ес­по­соб­ность рез­ко упа­ла, ког­да Крас­ная Ар­мия изг­на­ла нем­цев с Кав­ка­за и на­ча­ла неп­ре­рыв­но нас­ту­пать. В свя­зи с этим рез­ко уве­ли­чи­лись слу­чаи де­зер­тирст­ва и пе­ре­хо­дов на сто­ро­ну со­ветс­ких войск и пар­ти­зан.

    Боеспособность бал­канс­ких му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний бы­ла го­раз­до ни­же, чем у пре­ды­ду­щих. Это за­ви­се­ло от нес­кольких при­чин. Во-пер­вых, на их под­го­тов­ку за ред­ким иск­лю­че­ни­ем не хва­та­ло вре­ме­ни, а на ос­на­ще­ние лич­но­го состава - не­об­хо­ди­мо­го ко­ли­чест­ва во­ору­же­ния и сна­ря­же­ния. Во-вто­рых, эти фор­ми­ро­ва­ния пред­наз­на­ча­лись для ис­пользо­ва­ния глав­ным об­ра­зом на Бал­ка­нах, ес­ли же пос­ту­пал при­каз об их пе­ре­дис­ло­ка­ции за пре­де­лы по­лу­ост­ро­ва, то уро­вень де­зер­тирст­ва рез­ко по­вы­шал­ся. В-третьих, на их бо­ес­по­соб­нос­ти и мо­рально-бо­евом сос­то­янии лич­но­го сос­та­ва ска­зы­ва­лось то, что эти фор­ми­ро­ва­ния при­ме­ня­лись не как фрон­то­вые час­ти, а как ан­ти­пар­ти­занс­кие. Как из­вест­но, пар­ти­занс­кая война - это вой­на без пра­вил, что, ес­тест­вен­но, не спо­собст­ву­ет ук­реп­ле­нию дис­цип­ли­ны.

    Очень труд­но су­дить о бо­ес­по­соб­нос­ти арабс­ких фор­ми­ро­ва­ний, так как они прак­ти­чес­ки не при­ни­ма­ли учас­тия в серьезных бо­ях, а ес­ли и при­ни­ма­ли, то нез­на­чи­тельное вре­мя. В слу­чае же с ин­дий­ски­ми фор­ми­ро­ва­ни­ями, во­об­ще не при­ни­мав­ши­ми учас­тия в ка­ких-ли­бо круп­ных бо­евых опе­ра­ци­ях, ос­та­ет­ся по­ло­житься на мне­ние гер­манс­ко­го ко­ман­до­ва­ния, опа­сав­ше­го­ся вво­дить их в бой из-за пло­хой дис­цип­ли­ны сре­ди ин­дий­ских доб­ро­вольцев.

    Заключение

    Процесс соз­да­ния и ис­пользо­ва­ния иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах не был од­ноз­нач­ным яв­ле­ни­ем. Сре­ди це­ло­го ря­да при­чин, обус­ло­вив­ших его по­яв­ле­ние и раз­ви­тие, сле­ду­ет вы­де­лить та­кие, ко­то­рые но­сят преж­де все­го во­ен­ный и по­ли­ти­чес­кий ха­рак­тер.

    Военные при­чи­ны бы­ли свя­за­ны со стрем­ле­ни­ем не­мец­ко­го во­ен­но-по­ли­ти­чес­ко­го ру­ко­водст­ва, с од­ной сто­ро­ны, по­пол­нить ря­ды сво­их во­ору­жен­ных сил на фрон­те, а с другой - уве­ли­чить си­лы по под­дер­жа­нию по­ряд­ка в ты­ло­вых рай­онах с тем, что­бы выс­во­бо­дить для фрон­та не­мец­кие час­ти.

    Политические при­чи­ны зак­лю­ча­лись в же­ла­нии не­мец­ко­го по­ли­ти­чес­ко­го ру­ко­водст­ва предс­та­вить вой­ну (и осо­бен­но вой­ну про­тив СССР) как вой­ну всех на­ций ми­ра про­тив "ми­ро­во­го ком­му­низ­ма". Пос­лед­нее же и обус­ло­ви­ло то, что иност­ран­ные доб­ро­вольчес­кие фор­ми­ро­ва­ния как от­дельная ка­те­го­рия гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил по­яви­лись имен­но пос­ле на­ча­ла вой­ны с Со­ветс­ким Со­юзом.

    Вследствие то­го, что пос­ле на­па­де­ния на СССР Вто­рой ми­ро­вой вой­не был при­дан дей­ст­ви­тельно об­ще­ми­ро­вой ха­рак­тер, в про­цесс соз­да­ния и де­ятельнос­ти иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний бы­ли так или ина­че вов­ле­че­ны предс­та­ви­те­ли всех ев­ро­пей­ских и не­ко­то­рых ази­атс­ких на­ро­дов. Та­ким об­ра­зом, мож­но ска­зать, что за пе­ри­од Вто­рой ми­ро­вой вой­ны в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах прош­ли служ­бу око­ло 2 млн. иност­ран­ных граж­дан (см. табл. 1).

    Это рав­ня­ет­ся при­мер­но 12 % от об­щей чис­лен­нос­ти лич­но­го сос­та­ва гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил, ко­то­рый за пе­ри­од с 1939 по 1945 г. сос­та­вил око­ло 17 млн. че­ло­век. Кро­ме то­го, та­ким ко­ли­чест­вом доб­ро­вольцев мож­но бы­ло укомп­лек­то­вать око­ло 157 не­мец­ких пе­хот­ных ди­ви­зий или со­еди­не­ний ди­ви­зи­он­но­го ти­па{60}. Пос­лед­ний факт поз­во­ля­ет сде­лать вы­вод, что людс­кие ре­сур­сы ли­бо ок­ку­пи­ро­ван­ных Гер­ма­ни­ей, ли­бо со­юз­ных ей го­су­дарств иг­ра­ли су­щест­вен­ную роль в по­пол­не­нии ее во­ору­жен­ных сил.

    Процесс соз­да­ния и ис­пользо­ва­ния иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний в сис­те­ме гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил не был и од­но­мер­ным про­цес­сом. На всем про­тя­же­нии су­щест­во­ва­ния этих фор­ми­ро­ва­ний он под­вер­гал­ся раз­но­об­раз­ным из­ме­не­ни­ям, оп­ре­де­ля­ющей чер­той ко­то­рых бы­ли не­мец­кая на­ци­ональная по­ли­ти­ка и про­хо­див­шие в ней эво­лю­ции. От от­но­ше­ния не­мец­ко­го во­ен­но-по­ли­ти­чес­ко­го ру­ко­водст­ва к то­му или ино­му на­ро­ду за­ви­сел и ста­тус иност­ран­но­го доб­ро­вольчес­ко­го фор­ми­ро­ва­ния как внут­ри этой ка­те­го­рии, так и в сис­те­ме гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил.

    Вследствие оп­ре­де­лен­ных при­ори­те­тов, су­щест­во­вав­ших в гер­манс­кой внеш­ней и на­ци­ональной по­ли­ти­ке еще с кон­ца XIX в., а так­же тех пла­нов, ко­то­рые гер­манс­кое во­ен­но-по­ли­ти­чес­кое ру­ко­водст­во стро­ило на ос­но­ве этих при­ори­те­тов, в сис­те­ме иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний мож­но вы­де­лить от­дельную категорию - му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния. В от­ли­чие от­ря­да дру­гих ка­те­го­рий иност­ран­ных доб­ро­вольцев она не бы­ла еди­ной ни по на­ци­онально­му, ни по по­ли­ти­чес­ко­му приз­на­ку. Единст­вен­ное, что объеди­ня­ло все му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния, так это об­щее ве­ро­ис­по­ве­да­ние их лич­но­го сос­та­ва и те пла­ны, ко­то­рые свя­зы­ва­ло с их ис­пользо­ва­ни­ем гер­манс­кое во­ен­но-по­ли­ти­чес­кое ру­ко­водст­во. И, на­до приз­нать, эти пла­ны бы­ли уни­кальны­ми в сво­ем ро­де. Та­ким об­ра­зом, соз­да­ние и ис­пользо­ва­ние му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний яви­лось про­дол­же­ни­ем гер­манс­кой "исламс­кой по­ли­ти­ки" в ус­ло­ви­ях вой­ны.

    Практически все му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния из­на­чально име­ли очень вы­со­кий ста­тус по срав­не­нию, нап­ри­мер, с не­му­сульманс­ки­ми бал­канс­ки­ми и не­ко­то­ры­ми фор­ми­ро­ва­ни­ями из граж­дан СССР. Преж­де все­го это бы­ло свя­за­но с вы­ше­ука­зан­ны­ми по­ли­ти­чес­ки­ми при­чи­на­ми. Их ста­тус не­ук­лон­но воз­рас­тал, и к кон­цу вой­ны пра­во­вое по­ло­же­ние ос­тав­ших­ся му­сульманс­ких доб­ро­вольцев ни­чем не от­ли­ча­лось от по­ло­же­ния не­мец­ких сол­дат.

    Однако нес­мот­ря на свой в це­лом оди­на­ко­вый ста­тус, му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния име­ли ряд осо­бен­нос­тей, ко­то­рые от­ли­ча­ли их друг от дру­га и в пер­вую оче­редь бы­ли свя­за­ны с при­чи­на­ми и ус­ло­ви­ями их соз­да­ния, с их на­ци­ональным сос­та­вом, с сис­те­мой их ор­га­ни­за­ции, под­го­тов­ки и бо­ево­го при­ме­не­ния.

    Можно ска­зать, что за пе­ри­од с 1941 по 1945 г. в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах прош­ли служ­бу от 415 до 440 тыс. доб­ро­вольцев-му­сульман сле­ду­ющих ка­те­го­рий (см. табл. 2):

    - арабы и индийцы-мусульмане - со­от­ветст­вен­но 5 и 2 тыс.;

    - мусульмане - граж­да­не бал­канс­ких государств - око­ло 115-125 тыс.;

    - мусульмане - граж­да­не СССР - око­ло 290-305 тыс. че­ло­век.

    Это при­мер­но рав­ня­ет­ся 22-23 % от об­щей чис­лен­нос­ти иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний и 2,5-2,6 % от об­щей чис­лен­нос­ти гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил за пе­ри­од с 1939 по 1945 г. Что же ка­са­ет­ся про­цент­но­го со­от­но­ше­ния му­сульманс­ких и не­му­сульманс­ких доб­ро­вольцев в каж­дой на­ци­ональной ка­те­го­рии, то оно бы­ло сле­ду­ющим. Сре­ди арабс­ких доб­ро­вольцев их бы­ло 100 %, сре­ди индийских - око­ло 70 %, сре­ди предс­та­ви­те­лей бал­канс­ких народов - око­ло 42 % и сре­ди доб­ро­вольцев из граж­дан СССР - око­ло 20 %. Та­ким ко­ли­чест­вом доб­ро­вольцев мож­но бы­ло укомп­лек­то­вать в сред­нем 34-35 не­мец­ких пе­хот­ных ди­ви­зий или со­еди­не­ний ди­ви­зи­он­но­го ти­па (см. табл. 4).

    В дей­ст­ви­тельнос­ти же му­сульманс­ки­ми доб­ро­вольца­ми ли­бо це­ли­ком, ли­бо сов­мест­но с не­мец­ким (или дру­гим иност­ран­ным) кад­ро­вым пер­со­на­лом бы­ли укомп­лек­то­ва­ны сле­ду­ющие час­ти и со­еди­не­ния гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил.

    Арабские доб­ро­вольцы (все­го око­ло 5 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав од­но­го Со­еди­не­ния осо­бо­го наз­на­че­ния пол­ко­во­го ти­па, а так­же в 5 ба­тальонов (или от­дельных, или в сос­та­ве бо­лее круп­ных час­тей).

    Индийские доб­ро­вольцы-му­сульма­не (все­го око­ло 2 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав при­мер­но 10 из 15 рот 950-го ин­дий­ско­го мо­то­ри­зо­ван­но­го пол­ка.

    Балканские му­сульма­не бы­ли расп­ре­де­ле­ны сле­ду­ющим об­ра­зом:

    Албанцы (все­го око­ло 60-65 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав 4 стрел­ко­вых пол­ков, 4 "фа­шистс­ких" ми­ли­цей­ских ба­тальонов и 3 тер­ри­то­ри­альных по­ли­цей­ских пол­ков. Впос­ледст­вии большинст­во из этих час­тей бы­ли рас­фор­ми­ро­ва­ны, а их лич­ный сос­тав по­шел на укомп­лек­то­ва­ние 21-й ал­банс­кой ди­ви­зии войск СС "Скан-дер­бег".

    Боснийские му­сульма­не (все­го око­ло 55-60 тыс. че­ло­век) пер­во­на­чально слу­жи­ли ли­бо в во­ору­жен­ных си­лах Не­за­ви­си­мо­го го­су­дарст­ва Хор­ва­тия, ли­бо вхо­ди­ли в сос­тав мест­ных хор­ва­то-му­сульманс­ких ми­ли­цей­ских фор­ми­ро­ва­ний (полк/бри­га­да). Впос­ледст­вии все эти час­ти бы­ли рас­фор­ми­ро­ва­ны, а их лич­ный сос­тав по­шел на укомп­лек­то­ва­ние двух бос­ний­ских ди­ви­зий войск СС: 13-й "Ханд­шар" и 23-й "Ка­ма". Кро­ме то­го, один ба­тальон бос­ний­ских му­сульман с 1941 по 1943 г. дей­ст­во­вал на Вос­точ­ном фрон­те в сос­та­ве Хор­ватс­ко­го ле­ги­она.

    И на­ко­нец, са­мой мно­го­чис­лен­ной категорией - со­ветс­ки­ми му­сульма­на­ми бы­ли укомп­лек­то­ва­ны сле­ду­ющие час­ти и со­еди­не­ния:

    Добровольцы из рес­пуб­лик Сред­ней Азии и Ка­захс­та­на ( "тур­кес­тан­цы") (все­го око­ло 180 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав 26 уси­лен­ных по­ле­вых, за­пас­ных, ра­бо­чих и хо­зяй­ст­вен­ных ба­тальонов; 111 мар­ше­вых, хо­зяй­ст­вен­ных, са­пер­ных, же­лез­но­до­рож­ных и до­рож­но-стро­ительных рот; 303-го пе­хот­но­го пол­ка 162-й Тюркс­кой пе­хот­ной ди­ви­зии; и од­ной бо­евой груп­пы (пол­ка) Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС.

    Северокавказские доб­ро­вольцы (все­го око­ло 28-30 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав 9 уси­лен­ных по­ле­вых ба­тальонов; од­но­го ба­тальона Со­еди­не­ния осо­бо­го наз­на­че­ния "Го­рец"; 3 са­пер­ных, же­лез­но­до­рож­ных и до­рож­но-стро­ительных рот; 2 кре­пост­ных пол­ков; 1 бо­евой груп­пы Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС; и от­дельной зон­дер­ко­ман­ды "Ша­миль", сос­то­яв­шей из трех групп си­лой до взво­да.

    Азербайджанские доб­ро­вольцы (все­го око­ло 25-35 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав 15 уси­лен­ных по­ле­вых ба­тальонов; 1 ба­тальона Со­еди­не­ния осо­бо­го наз­на­че­ния "Го­рец"; 21 мар­ше­вой, стро­ительной и хо­зяй­ст­вен­ной ро­ты; 314-го пе­хот­но­го пол­ка 162-й Тюркс­кой пе­хот­ной ди­ви­зии; и 1 бо­евой груп­пы Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС.

    Волжско-татарские доб­ро­вольцы (все­го око­ло 40 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав 7 уси­лен­ных по­ле­вых ба­тальонов; 15 хо­зяй­ст­вен­ных, са­пер­ных, же­лез­но­до­рож­ных и до­рож­но-стро­ительных рот; и 1 бо­евой груп­пы Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС.

    Крымско-татарские доб­ро­вольцы (все­го око­ло 15-20 тыс. че­ло­век) вхо­ди­ли в сос­тав 14 рот са­мо­обо­ро­ны; 8 ба­тальонов вспо­мо­га­тельной по­ли­ции по­ряд­ка; 1 гор­но-егерс­ко­го пол­ка (за­тем бри­га­ды); 1 бо­евой груп­пы Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС; а также - в ка­чест­ве "доб­ро­вольных помощников" - 35-й по­ли­цей­ской гре­на­дерс­кой ди­ви­зии СС.

    Приведенные циф­ры не яв­ля­ют­ся аб­со­лют­ны­ми, так как в слу­чае с му­сульманс­ки­ми фор­ми­ро­ва­ни­ями (и во­об­ще с иност­ран­ны­ми доб­ро­вольца­ми) не всег­да мож­но учесть бо­евые и не­бо­евые по­те­ри, ор­га­ни­за­ци­он­ные пе­ре­ме­ще­ния лич­но­го сос­та­ва и дру­гие из­ме­не­ния. В то же вре­мя они да­ют при­мер­ное предс­тав­ле­ние о чис­лен­нос­ти доб­ро­вольцев-му­сульман, сос­то­яв­ших в ря­дах гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил. Глав­ной при­чи­ной это­го яв­ля­ет­ся то, что на­бор доб­ро­вольцев не всег­да про­хо­дил цент­ра­ли­зо­ван­но. Как из­вест­но, соз­да­ние мно­гих по­доб­но­го ро­да фор­ми­ро­ва­ний осу­ществ­ля­лось по ини­ци­ати­ве по­ле­вых ко­ман­ди­ров гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил и по­это­му да­ле­ко не всег­да на­хо­ди­ло от­ра­же­ние в до­ку­мен­тах ор­га­нов глав­но­го ко­ман­до­ва­ния.

    Причину та­ко­го чис­лен­но­го со­от­но­ше­ния раз­лич­ных ка­те­го­рий му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний сле­ду­ет ис­кать глав­ным об­ра­зом в тех по­ли­ти­чес­ких и во­ен­ных ус­ло­ви­ях, в ко­то­рых про­хо­ди­ли их соз­да­ние и ис­пользо­ва­ние.

    Каковы же бы­ли те глав­ные по­ли­ти­чес­кие при­чи­ны, по­бу­див­шие на­цистс­кое во­ен­но-по­ли­ти­чес­кое ру­ко­водст­во ис­пользо­вать в во­ен­ных це­лях му­сульманс­кий фак­тор? Так, в воп­ро­се с арабс­ки­ми и ин­дий­ски­ми доб­ро­вольца­ми по­ли­ти­чес­кие це­ли яв­но пре­об­ла­да­ли над во­ен­ны­ми. Один из со­рат­ни­ков Гит­ле­ра Г. Ра­уш­нинг оп­ре­де­лил их как "так­ти­чес­кий спо­соб се­яния раз­до­ра меж­ду на­ро­да­ми Ев­ро­пы (преж­де все­го Анг­ли­ей и Фран­ци­ей) и ис­ламс­ки­ми стра­на­ми". Все же остальное это "ло­зун­ги гит­ле­ровс­кой про­па­ган­ды"{61}.

    Действительно, во­ен­ная цен­ность со­еди­не­ний, сфор­ми­ро­ван­ных из ара­бов и ин­дий­цев, прак­ти­чес­ки рав­ня­лась ну­лю. С од­ной сто­ро­ны, это мож­но объяснить тем, что гер­манс­кие вой­ска так и не дош­ли до Ближ­не­го Вос­то­ка и Ин­дии. С другой - Гит­лер и его со­рат­ни­ки от­лич­но по­ни­ма­ли, что не мог­ло быть ни­ка­ко­го об­ще­арабс­ко­го, а тем бо­лее об­ще­ин­дий­ско­го вос­ста­ния и мас­со­во­го при­то­ка доб­ро­вольцев, по­ка вер­махт не вый­дет к гра­ни­цам этих ре­ги­онов. А это в тог­даш­них во­ен­но-по­ли­ти­чес­ких ус­ло­ви­ях бы­ло не­осу­щест­ви­мо. По­это­му все по­ли­ти­чес­кие и во­ен­ные пе­ре­го­во­ры с арабс­ки­ми и ин­дий­ски­ми лидерами - чис­тая фик­ция, по­пыт­ка ис­пользо­вать их ав­то­ри­тет для то­го, что­бы из­ме­нить об­щест­вен­ное мне­ние в му­сульманс­ком ми­ре в пользу Гер­ма­нии.

    Что ка­са­ет­ся по­ли­ти­ки соз­да­ния му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний на Бал­ка­нах, то она яв­ля­ет­ся клас­си­чес­ким при­ме­ром то­го, как, иг­рая на меж­на­ци­ональных и ре­ли­ги­оз­ных про­ти­во­ре­чи­ях, мож­но сох­ра­нить свое гос­подст­во в этом ре­ги­оне. В ос­но­ве не­мец­кой ок­ку­па­ци­он­ной по­ли­ти­ки здесь ле­жа­ло стрем­ле­ние ис­пользо­вать ста­рую враж­ду меж­ду пра­вос­лав­ны­ми сер­ба­ми, му­сульма­на­ми в Бос­нии, Ко­со­во и Ал­ба­нии и ка­то­ли­ка­ми-хор­ва­та­ми.

    Однако нем­цы в сво­ей ок­ку­па­ци­он­ной по­ли­ти­ке на Бал­ка­нах ис­пользо­ва­ли "му­сульманс­кий фак­тор" не только про­тив сербс­ко­го на­се­ле­ния, но и (в скры­той фор­ме) про­тив сво­его со­юз­ни­ка по Трой­ст­вен­но­му пакту - НГХ. Вклю­чив в его сос­тав зем­ли Бос­нии и Гер­це­го­ви­ны, нем­цы по­лу­чи­ли очень дей­ст­вен­ный про­ти­во­вес влас­ти ус­та­шей.

    Еще од­ной осо­бен­ностью по­ли­ти­ки по соз­да­нию му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний на Бал­ка­нах бы­ло то, что до сен­тяб­ря 1943 г. этот ре­ги­он был по­де­лен на сфе­ры вли­яния меж­ду Гер­ма­ни­ей и Ита­ли­ей. И имен­но под властью пос­лед­ней ока­за­лись поч­ти все об­лас­ти ком­пакт­но­го про­жи­ва­ния му­сульман, что, не­сом­нен­но, на­ло­жи­ло свой от­пе­ча­ток на про­цесс соз­да­ния этих фор­ми­ро­ва­ний.

    До 1991 г. в югос­лавс­кой ис­то­ри­ог­ра­фии (как, впро­чем, и в со­ветс­кой) все со­бы­тия Вто­рой ми­ро­вой вой­ны на Бал­ка­нах бы­ло при­ня­то ха­рак­те­ри­зо­вать как со­ци­альную ре­во­лю­цию. Од­на­ко их бы­ло бы пра­вильнее наз­вать граж­данс­кой вой­ной.

    Долгое вре­мя в оте­чест­вен­ной ис­то­ри­ог­ра­фии бы­то­ва­ло мне­ние, выс­ка­зан­ное М.И. Ка­ли­ни­ным 4 ав­гус­та 1943 г. в бе­се­де с фрон­то­вы­ми аги­та­то­ра­ми, ра­бо­тав­ши­ми сре­ди бой­цов не­рус­ских на­ци­ональнос­тей. Го­во­ря об "измен­ни­ках Ро­ди­ны, пе­ре­шед­ших на сто­ро­ну вра­га", он ска­зал, что "встре­ча­ют­ся нич­тож­ные иск­лю­че­ния, ко­то­рые для та­кой большой стра­ны, как СССР, не име­ют зна­че­ния"{62}. Но, су­дя по при­ве­ден­ным вы­ше циф­рам, это бы­ло не сов­сем так, что поз­во­ля­ет рас­смат­ри­вать не­ко­то­рые со­бы­тия Ве­ли­кой Оте­чест­вен­ной вой­ны как вто­рой граж­данс­кой, хо­тя и не в та­ких масш­та­бах, как на Бал­ка­нах.

    Начиная вой­ну про­тив СССР, во­ен­но-по­ли­ти­чес­кое ру­ко­водст­во Гер­ма­нии в ка­чест­ве од­ной из глав­ней­ших за­дач ста­ви­ло пе­ред со­бой раз­ру­ше­ние мно­го­на­ци­онально­го го­су­дарст­ва и прив­ле­че­ние на свою сто­ро­ну в борьбе с "больше­виз­мом и мос­ковс­ким им­пе­ри­ализ­мом" предс­та­ви­те­лей не­рус­ских на­ро­дов и на­ци­ональных меньшинств на­шей стра­ны. При этом осо­бая став­ка де­ла­лась на на­ро­ды По­волжья, рес­пуб­лик Кав­ка­за, Сред­ней Азии и Кры­ма. Од­ним из спо­со­бов прив­ле­че­ния на сто­ро­ну Гер­ма­нии предс­та­ви­те­лей этих на­ро­дов и ста­ло соз­да­ние так на­зы­ва­емых вос­точ­ных ле­ги­онов в ка­чест­ве яд­ра ар­мий бу­ду­щих не­за­ви­си­мых го­су­дарств. Кро­ме то­го, идя навст­ре­чу "на­ци­ональным ча­яни­ям" на­ро­дов этих ре­ги­онов, ру­ко­водст­во Гер­ма­нии всерьез рас­счи­ты­ва­ло на под­держ­ку со сто­ро­ны Тур­ции и ис­ламс­ко­го ми­ра.

    Однако нельзя ска­зать, что та­кое большое ко­ли­чест­во граж­дан СССР, сос­та­вив­ших бо­лее по­ло­ви­ны всех иност­ран­ных доб­ро­вольцев, мож­но объяснить только де­ятельностью со­от­ветст­ву­ющих гер­манс­ких ор­га­нов при пол­ной пас­сив­нос­ти пер­вых. С их сто­ро­ны так­же наб­лю­да­лась не­ко­то­рая "актив­ность", при­чи­ны ко­то­рой кро­ют­ся в осо­бен­нос­тях по­ли­ти­чес­ко­го и об­щест­вен­но­го раз­ви­тия СССР в пред­во­ен­ный пе­ри­од. Не яв­ля­ет­ся сек­ре­том, что до 1941 г. в Со­ветс­ком Со­юзе бы­ла мас­са не­до­вольных пра­вя­щим ре­жи­мом, наст­ро­ения ко­то­рых не мог не ис­пользо­вать ос­мот­ри­тельный враг. В ре­зульта­те по­ли­ти­чес­кое и со­ци­альное не­до­вольство в со­во­куп­нос­ти с не­ре­шен­ным на­ци­ональным воп­ро­сом и да­ли та­кое ко­ли­чест­во во­ен­ных кол­ла­бо­ра­ци­онис­тов.

    Таким об­ра­зом, не­об­хо­ди­мо приз­нать, что му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния предс­тав­ля­ли со­бой от­дельную ка­те­го­рию иност­ран­ных доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний в сис­те­ме гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил, что бы­ло свя­за­но с по­ли­ти­чес­ки­ми при­чи­на­ми и ус­ло­ви­ями их соз­да­ния, а так­же ста­ту­сом внут­ри этой сис­те­мы. С во­ен­ной точ­ки зре­ния это бы­ли в ос­нов­ном пол­но­цен­ные бо­евые час­ти, ко­то­рые, хоть и соз­да­ва­лись с оп­ре­де­лен­ны­ми по­ли­ти­чес­ки­ми це­ля­ми, тем не ме­нее в це­лом ис­пользо­ва­лись по сво­ему пря­мо­му наз­на­че­нию. И только во­ен­ная, а иног­да и по­ли­ти­чес­кая не­об­хо­ди­мость зас­тав­ля­ла не­мец­кое ко­ман­до­ва­ние ме­нять их функ­ци­ональное наз­на­че­ние.

    Поэтому нельзя пол­ностью сог­ла­ситься с мне­ни­ем не­ко­то­рых со­ветс­ких ис­то­ри­ков и сов­ре­мен­ных из стран СНГ, что му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния име­ли не­большую чис­лен­ность и при­ме­ня­лись в ка­чест­ве ка­ра­тельных или шпи­онс­ко-ди­вер­си­он­ных.

    Однако нельзя сог­ла­ситься и с мне­ни­ем тех за­пад­ных, эмиг­рантс­ких и оте­чест­вен­ных ис­то­ри­ков, ко­то­рые в си­лу оп­ре­де­лен­ных при­чин по­ли­ти­зи­ру­ют этот воп­рос, предс­тав­ляя по­го­лов­но всех участ­ни­ков этих фор­ми­ро­ва­ний бор­ца­ми с ком­му­низ­мом или то­та­ли­та­риз­мом. В большинст­ве слу­ча­ев это бы­ло не так. Нап­ри­мер, для арабс­ких и ин­дий­ских доб­ро­вольцев это бы­ло вов­се не ха­рак­тер­но. Что же ка­са­ет­ся бал­канс­ких и со­ветс­ких му­сульман, то о них мож­но ска­зать сле­ду­ющее. Сре­ди тех, кто слу­жил в этих фор­ми­ро­ва­ни­ях, бы­ли раз­ные лю­ди: и низ­кие пре­да­те­ли сво­его на­ро­да, ко­то­рым не мо­жет быть про­ще­ния; и те, ко­го при­ну­ди­ли всту­пить в них, до­ве­дя до от­ча­яния го­ло­дом и из­де­ва­тельства­ми в ла­ге­рях во­ен­ноп­лен­ных; и заб­луж­дав­ши­еся; и иск­рен­не одер­жи­мые иде­ей про­ти­вос­то­ять не­на­вист­но­му им ре­жи­му. Од­на­ко мы долж­ны по­нять од­но: нет ни­че­го страш­нее и прес­туп­нее братоубийства - тем бо­лее ес­ли оно со­вер­ша­ет­ся в со­юзе с на­циз­мом. Это­го не оп­рав­дать ни­ка­ки­ми иде­ями и те­ори­ями.

    Источники и ли­те­ра­ту­ра

    Опубликованные до­ку­мен­ты

    Идет бе­ше­ная на­ци­она­лис­ти­чес­кая про­па­ган­да // Ис­точ­ник. 1995. № 2. С. 120-122.

    Кабардино-Балкария в го­ды Ве­ли­кой Оте­чест­вен­ной вой­ны 1941-1945: Сб. до­ку­мен­тов и ма­те­ри­алов / Под ред. М.Х. Ше­ки-ха­че­ва. Нальчик: Эльбрус, 1975.

    Кавказ. 1942-1943 го­ды: ге­ро­изм и пре­да­тельство / Публ. Ю.Н. Се­ми­на и О.В. Стар­ко­ва // ВИЖ. 1991. № 8. С. 35-43.

    Калинин М.И. О со­ветс­кой ар­мии: Сб. ста­тей и ре­чей. М.: Во­ениз­дат, 1958.

    Кровавые зло­де­яния Обер­лен­де­ра: от­чет о пресс-кон­фе­рен­ции для со­ветс­ких -и иност­ран­ных жур­на­лис­тов, сос­то­яв­шей­ся в Моск­ве 5 ап­ре­ля 1960 г. М.: Изд-во иност­ран­ной ли­те­ра­ту­ры, 1960.

    Крым в пе­ри­од Ве­ли­кой Оте­чест­вен­ной вой­ны, 1941-1945: Сб. до­ку­мен­тов и ма­те­ри­алов / Сост. И.П. Конд­ра­нов, А.А. Сте­па­но­ва. Сим­фе­ро­поль: Тав­рия, 1973.

    Крымско-татарские фор­ми­ро­ва­ния: до­ку­мен­ты Третьего рей­ха сви­де­тельству­ют / Публ. Г.А. Лит­ви­на // ВИЖ. 1991 № 3. С. 89-95.

    "Мусульманская пла­ха" для Рос­сии / Публ. В.П. Ям­польско­го // ВИЖ. 1996. № 5. С. 24-31.

    Нюрнбергский про­цесс над глав­ны­ми не­мец­ки­ми во­ен­ны­ми прес­туп­ни­ка­ми: Сб. ма­те­ри­алов: В 3 т. Т. 2. / Под ред. Р. А. Ру­ден­ко. М.: Юри­ди­чес­кая ли­те­ра­ту­ра, 1966.

    Нюрнбергский про­цесс: Сб. ма­те­ри­алов: В 8 т. Т. 5. / Под ред. А. М. Ре­кун­ко­ва. М.: Юри­ди­чес­кая ли­те­ра­ту­ра, 1991.

    Обязуюсь... по­мочь гер­манс­кой ар­мии / Публ. В.П. Га­лиц­ко­го // ВИЖ. 2000. № 3. С. 42-49.

    Пикер Г. Зас­тольные раз­го­во­ры Гит­ле­ра: Пер. с нем. Смо­ленск: Ру­сич, 1993.

    Туркестанские ле­ги­оне­ры / Публ. Г.Н. Взва­ро­вой // ВИЖ. 1992. № 2. С. 39-46.

    СС в дей­ст­вии: До­ку­мен­ты о прес­туп­ле­ни­ях СС: Пер. с нем. / Под ред. М.Ю. Ра­гинс­ко­го. М.: Изд-во иност­ран­ной ли­те­ра­ту­ры, 1960.

    Klietmann K.G. Die Waf­fen-SS. Eine Do­ku­men­ta­ti­on. Os­nab­ri­ick: Ver­lag "Der Fre­iwil­li­ge", 1965.

    Kriegstagebuch des Ober­kom­man­dos der Wehr­macht (Wehr-mach-tfi­ih­rungs­tab) / Hrsg. v. A. Hil­lgru­ber. Frank­furt-am-Ma­in: Ber­nard und Gra­fe Ver­lag fur Wehr­macht, 1963. Bd. 2: 1.1.1942-31.12.1942.

    Kriegstagebuch des Ober­kom­man­dos der Wehr­macht (Wehr-mach-tfuh­rungs­tab) / Hrsg. v. W. Hu­batch. Frank­furt-am-Ma­in: Ber­nard und Gra­fe Ver­lag fUr Wehr­macht, 1963. Bd. 3: 1.1.1943-31.12.1943.

    Kriegstagebuch des Ober­kom­man­dos der Wehr­macht (Wehr­mach-tfi­ih­rungs­tab) / Hrsg. v. P. E. Schramm. Her­rsc­hing: Manf­red Paw­lak Ver­lags­ge­selsc­haft, 1982. Bd. 4: 1.1.1944-31.12.1944.

    Мемуары и днев­ни­ки

    Авторханов А. Ме­му­ары. Гла­вы из кни­ги // Ок­тябрь. 1992. № 9. С. 131-159.

    Вергасов И.З. Крымс­кие тет­ра­ди. М.: Сов­ре­мен­ник, 1978.

    Гальдер Ф. Во­ен­ный днев­ник. 1939-1942: ежед­нев­ные за­пис­ки на­чальни­ка Генш­та­ба су­хо­пут­ных войск: В 3 т.: Пер. с нем. М.: Во­ениз­дат, 1968.

    Гелен Р. Вой­на раз­ве­док: Тай­ные опе­ра­ции спецс­лужб Гер­ма­нии. 1942-1971: Пер. с нем. М.: Изд-во Центр­по­лиг­раф, 1999.

    Закруткин В.А. По­вес­ти и рас­ска­зы. М.: Во­ениз­дат, 1989. С. 3-311.

    Казанцев А. С. Третья си­ла. Рос­сия меж­ду на­циз­мом и ком­му­низ­мом. М.: По­сев, 1994.

    Манштейн Э. фон. Ут­ра­чен­ные по­бе­ды: Пер. с нем. М.: ACT, 1999.

    Раушнинг Г. Го­во­рит Гит­лер: Пер. с нем. М.: Миф, 1993.

    Чолакович Р. За­пис­ки об ос­во­бо­ди­тельной вой­не в Югос­ла­вии: Пер. с сер­бо-хорв. М.: Прог­ресс, 1965.

    Штрик-Штрикфельдт В.К. Про­тив Ста­ли­на и Гит­ле­ра. Ге­не­рал Вла­сов и Рус­ское ос­во­бо­ди­тельное дви­же­ние: Пер. с нем. М.: По­сев, 1993.

    Beher H. Erin­ne­run­gen an den Son­der­ver­band, drei ba­ta­il­lo­ne und an die ka­me­ra­densc­haft Berg­mann. Kra­il­ling: Se­eha­mer Ver­lag, 1983.

    Brautigam O. So hat es sich zu­get­ra­gen... Ein Le­ben als Sol­dat und Dip­lo­mat. Wi­irz­burg: Do­nat Ver­lag, 1968.

    Herwarth H. v. Zwisc­hen Hit­ler und Sta­lin. Er­leb­te Ze­it­gesc­hich­te 1931 bis 1945. Frank­furt-am-Ma­in; Ber­lin; Wi­en: Ul­lste­in, 1985.

    Kumm O. Vor­warts Prinz Eugen! Gesc­hich­te der 7.SS - Freiwilligen Gebirgs - Di­vi­si­on Prinz Eugen. Os­nab­ruck: Mu­nin Ver­lag, 1984.

    Литература

    Аветян А. С. Кру­ше­ние ко­ло­ни­альных пла­нов гер­манс­ко­го им­пе­ри­ализ­ма в го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны // Еже­год­ник гер­манс­кой ис­то­рии. 1976. М.: На­ука, 1977. С. 299-305.

    Аржаева Л.В., До­мо­рад К.И., Иг­на­тен­ко И.М. Все­на­род­ная борьба в Бе­ло­рус­сии про­тив не­мец­ко-фа­шистс­ких зах­ват­чи­ков в го­ды Ве­ли­кой Оте­чест­вен­ной вой­ны: В 3 т. Т. 2. Минск: Бе­ла­русь, 1984.

    Бабин А.И., Анд­ро­ни­ков Н.Г., Трго Ф. Белг­радс­кая опе­ра­ция. М.: Во­ениз­дат, 1990.

    Басов А.В. Крым в Ве­ли­кой Оте­чест­вен­ной вой­не, 1941-1945. М.: На­ука, 1987.

    Безыменский Л.А. Раз­га­дан­ные за­гад­ки Третьего рей­ха. 1941-1945: В 2 т. Т. 2. М.: Изд-во Агентст­ва пе­ча­ти "Но­вос­ти", 1984.

    Бренпгъес Б. Ис­пользо­ва­ние вос­то­ко­ве­дов фа­шистс­ки­ми шпи­онс­ки­ми служ­ба­ми // Воп­ро­сы ис­то­рии. 1986. № 2. С. 171-173.

    Волобуев О.В. Рож­де­ние и судьбы но­вой крымс­кой го­су­дарст­вен­нос­ти в пер­вой по­ло­ви­не XX ве­ка // Оте­чест­вен­ная ис­то­рия. 1992. № 2. С. 89-99.

    Вылцан М.А. Де­пор­та­ция на­ро­дов в го­ды Ве­ли­кой Оте­чест­вен­ной вой­ны // Эт­ног­ра­фи­чес­кое обоз­ре­ние. 1995. № 3. С. 26-44.

    Галицкий В.П. ...Для ак­тив­ной под­рыв­ной ди­вер­си­он­ной де­ятельнос­ти в ты­лу у Крас­ной Ар­мии // ВИЖ. 2001. № 1. С. 17-25.

    Геллер М.Я., Нек­рич А. М. Ис­то­рия Рос­сии 1917-1995: В 4т. Т. 1: Уто­пия у влас­ти. М.: Мик; Агар, 1996.

    Герцштейн Р.Э. Вой­на, ко­то­рую вы­иг­рал Гит­лер: Пер. с англ. Смо­ленск: Ру­сич, 1996.

    Гилязов И.А. На дру­гой сто­ро­не. Кол­ла­бо­ра­ци­онис­ты из по­волжс­ко-при­уральских та­тар в го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Ка­зань: Свод па­мят­ни­ков, 1998.

    Гилязов И.А. Пан­тюр­кизм, пан­ту­ра­низм и Гер­ма­ния // Эт­ног­ра­фи­чес­кое обоз­ре­ние. 1996. № 2. С. 92-103.

    Гунчак Т. У мун­ди­рах во­ро­га // Вi­iсько Ук­ра­iни. 1993. № 9. С. 6-156.

    Диксон Ч., Гей­лб­рунн О. Ком­му­нис­ти­чес­кие пар­ти­занс­кие дей­ст­вия: Пер. с англ. М.: Изд-во иност­ран­ной ли­те­ра­ту­ры, 1957.

    Драмбян Т.С. Они сра­жа­лись за Фран­цию. Ере­ван: Изд-во Ере­ванс­ко­го уни­вер­си­те­та, 1981.

    Дробязко С.И. "Вос­точ­ные вой­ска" в вер­мах­те 1941-1945 / / На­ши вес­ти. 1994. № 436. С. 15-17; № 437. С. 8-10.

    Дробязко С.И. Вос­точ­ные ле­ги­оны и ка­зачьи час­ти в вер­мах­те. М.: ACT, 1999.

    Дробязко С.И. Со­ветс­кие граж­да­не в ря­дах вер­мах­та: К воп­ро­су о чис­лен­нос­ти // Ве­ли­кая Оте­чест­вен­ная вой­на в оцен­ке мо­ло­дых: Сб. ста­тей сту­ден­тов, ас­пи­ран­тов, мо­ло­дых уче­ных. М.: Изд-во Рос­сий­ско­го гу­ма­ни­тар­но­го уни­вер­си­те­та, 1997. С. 127-134.

    Задохин А.Т., Ни­зовс­кий А.Ю. По­ро­хо­вой пог­реб Ев­ро­пы. Бал­канс­кие вой­ны XX ве­ка. М.: Ве­че, 2000.

    Залесский К.А. Вож­ди и во­ена­чальни­ки Третьего рей­ха: Би­ог­ра­фи­чес­кий эн­цик­ло­пе­ди­чес­кий сло­варь. М.: Ве­че, 2000.

    Ибрагимбейли Х.М. Крах гит­ле­ровс­кой ок­ку­па­ци­он­ной по­ли­ти­ки на Кав­ка­зе // На­род­ный под­виг в Бит­ве за Кав­каз: Сб. ста­тей. М.: На­ука, 1981. С. 265-285.

    Ибрагимбейли Х.М. Крах "Эдельвей­са" и Ближ­ний Вос­ток. М.: На­ука, 1977.

    Итоги Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Вы­во­ды по­беж­ден­ных / Тип­пельскирх К. фон, Кес­сельринг А., Гу­де­ри­ан Г. и др.: Пер. с нем. СПб.: По­ли­гон, 1998.

    Клаузевиц К. фон. О вой­не: Пер. с нем. М.: Из­да­тельская кор­по­ра­ция "Ло­гос", 1994.

    Концельман Г. Ясир Ара­фат: Пер. с нем. Рос­тов-на-До­ну: Фе­никс, 1997.

    Корхмазян Р.С. Ту­рец­ко-гер­манс­кие от­но­ше­ния в го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Ере­ван: Изд-во АН АрмССР, 1977.

    Крым в Ве­ли­кой Оте­чест­вен­ной вой­не 1941-1945 / Сост. В.К. Га­ра­гу­ля, И.П. Конд­ра­нов, Л.П. Крав­цо­ва. Сим­фе­ро­поль: Тав­рия, 1994.

    Лавренов С.Я., По­пов И.М. Крах Третьего рейха. - М.: ACT, 2000.

    Минаев В. Под­рыв­ная де­ятельность гер­манс­ко­го фа­шиз­ма на Ближ­нем Вос­то­ке. М.: Гос­по­ли­тиз­дат, 1942.

    Мюллер Н. Вер­махт и ок­ку­па­ция (1941-1944). О ро­ли вер­мах­та и его ру­ко­во­дя­щих ор­га­нов в осу­ществ­ле­нии ок­ку­па­ци­он­но­го ре­жи­ма на со­ветс­кой тер­ри­то­рии: Пер. с нем. М.: Во­ениз­дат, 1974.

    Мюллер-Гиллебранд Б. Су­хо­пут­ная ар­мия Гер­ма­нии 1933-1945: Пер. с нем: В 3 т. Т. 3. М.: Во­ениз­дат, 1976.

    Надеин-Раевский В.А. Пан­тюр­кизм: миф или ре­альность: ис­сле­до­ва­ние иде­оло­гии и по­ли­ти­ки сов­ре­мен­но­го пан­тюр­киз­ма. М.: Изд-во РАН, 1995.

    Неотвратимое воз­мез­дие: По ма­те­ри­алам су­деб­ных про­цес­сов над из­мен­ни­ка­ми Ро­ди­ны, фа­шистс­ки­ми па­ла­ча­ми и аген­та­ми им­пе­ри­алис­ти­чес­ких раз­ве­док / Под ред. С.С. Мак­си­мо­ва и М.Е. Ка­ры­ше­ва. М.: Во­ениз­дат, 1979.

    Окороков А.В. Учеб­ные струк­ту­ры РОА, ка­зачьих час­тей и ВС КОНР // Ма­те­ри­алы по ис­то­рии РОД: Сб. ста­тей, до­ку­мен­тов и вос­по­ми­на­ний / Под ред. А.В. Око­ро­ко­ва. М.: Ар­хив РОА, 1998. Вып. 4. С. 152-257.

    Панкратов П.А. Мрак и ту­ман // ВИЖ. 1998. № 3. С. 14-20.

    Райков А.В. Ин­дий­ское "го­су­дарст­во" в Юго-Вос­точ­ной Азии в го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны // Вос­ток. 1997. № 2. С. 51-62.

    Романов А. Ал­лах "чер­но­ру­ба­шеч­ни­ков" // На­ука и ре­ли­гия. 1964. № 5. С. 31-34.

    Романько О.В. Ара­бы в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах (1941-1943): по­ли­ти­чес­кий и во­ен­ный ас­пек­ты воп­ро­са // Культу­ра на­ро­дов При­чер­но­морья. 1999. № 8. С. 87-93.

    Романько О.В. "Доб­ро­вольчес­кие фор­ми­ро­ва­ния" из бал­канс­ких му­сульман в ар­ми­ях го­су­дарств "Оси" (1939-1945) // Уче­ные за­пис­ки ТНУ. 1999. № 51. Т. 2. С. 106-112.

    Романько О.В. "Му­сульманс­кие фор­ми­ро­ва­ния" из граж­дан СССР в гер­манс­кой ар­мии (1941-1945) // Культу­ра на­ро­дов При­чер­но­морья. 1999. № 6. С. 203-210.

    Румянцев Ф.Я. Тай­ная вой­на на Ближ­нем и Сред­нем Вос­то­ке. М.: Меж­ду­на­род­ные от­но­ше­ния, 1972.

    Семиряга М.И. Борьба на­ро­дов Цент­ральной и Юго-Вос­точ­ной Ев­ро­пы про­тив не­мец­ко-фа­шистс­ких зах­ват­чи­ков. М.: На­ука, 1985.

    Семиряга М.И. Кол­ла­бо­ра­ци­онизм. При­ро­да, ти­по­ло­гия и про­яв­ле­ния в го­ды Вто­рой ми­ро­вой войны. - М.: Рос­смэн, 2000.

    Станоевич Б. Ус­ташс­кий ми­нистр смер­ти: Ана­то­мия прес­туп­ле­ния Анд­рия Ар­ту­ко­ви­ча: Пер. с сер­бо­хорв. М.: На­ука, 1985.

    Страны Цент­ральной и Юго-Вос­точ­ной Ев­ро­пы во Вто­рой ми­ро­вой вой­не: Во­ен­но-исто­ри­чес­кий спра­воч­ник / Под ред. М.И. Се­ми­ря­ги. М.: Во­ениз­дат, 1972.

    Стругар В. Югос­ла­вия в ог­не вой­ны, 1941-1945: Пер. с сер­бо­хорв. М.: На­ука, 1985.

    Суту Ж.-А. Ви­ши, СССР и Гер­ма­ния. 1940-1941 гг.: По фран­цузс­ким ар­хи­вам // Но­вая и но­вей­шая ис­то­рия. 2000. №3. С. 121-141.

    Типпельскирх К. фон. Ис­то­рия Вто­рой ми­ро­вой вой­ны: Пер, с нем. - СПб.: По­ли­гон; М.: ACT, 1999.

    Тихонов Ю.Н. Ка­бул-42, или Как был сор­ван по­ход Гит­ле­ра в Ин­дию // ВИЖ. 2000. № 1. С. 24-30; № 3. С. 36-41.

    Ушъямсон Г. СС - инст­ру­мент тер­ро­ра: Пер. с англ. Смо­ленск: Ру­сич, 1999.

    Уэст Р. Иосип Броз Ти­то: власть си­лы: Пер. с англ. Смо­ленск: Ру­сич, 1997.

    Хоффманн И. Ис­то­рия вла­совс­кой ар­мии: Пер. с нем. Па­риж: Им­ка-Пресс, 1990.

    Чевела П. Вос­пол­не­ние по­терь су­хо­пут­ных войск фа­шистс­кой Гер­ма­нии на со­ветс­ко-гер­манс­ком фрон­те в 1941-1945 // ВИЖ. 1984. № 12. С. 62-66.

    Энциклопедия Третьего рей­ха / Под ред. А. Ега­за­ро­ва. М.: Ло­кид-Миф, 1996.

    Bender R.J., Tay­lor H.R. Uni­form, Or­ga­ni­za­ti­on and His­tory of the Waf­fen-SS: In 5 vols. Vol. 5. San Jose: R. James Ben­der Pub­lis­hing, 1982.

    Caballero Jura­do C. Com­man­dos En El Ca­uca­so. La Uni­dad Es­pe­ci­al Berg­mann. Vo­lun­ta­ri­es ca­uca­si­anos En El Ej­er­ci­to Ale­man, 1941_1945. Ali­can­te: Gar­cia His­pan, Edi­tor, S. L., 1995.

    Caballero Jura­do C. La Le­gi­on de Vo­lun­ta­ri­es Fran­ce­ses en Ru­sia. Ali­can­te: Gar­cia His­pan, Edi­tor, S. L., 1992.

    Caballero Jura­do C., Lyles K. Fo­re­ign Vo­lun­te­ers of the Wehr­macht 1941-1945. Lon­don: Osp­rey Pub­lis­hing, 1995.

    Dallin A. Ger­man Ru­le in Rus­sia 1941-1945: A Study of oc­cu­pa­ti­on po­li­ci­es. Lon­don: McMil­lan; New York: St. Mar­tin's Press, 1957.

    Gosztony P. Hit­ler's Frem­de He­ere. Das Schick­sal der nicn­to­e­ut-schen Ar­me­en im Ost­feld­zug. Dus­sel­dorf: Bas­tei-Lub­be, 1976.

    Hauner M. In­dia in Axis Stra­tegy: Ger­many, Japan, and the In­di­an... Stut­tgart: Klctt-Cot­ta, 1981.

    Hoffmann J. Ost­le­gi­onen 1941-1943. Tur­ko­ta­ta­ren, Ka­uka­si­er und Wol­ga­fin­nen im de­utsc­he He­er. Fre­iburg: Rom­bach Ver­lag, 1976.

    Hoffmann J. Ka­uka­si­en 1942/43. Das de­utsc­he He­er und die Ori­ent­vol­ker der So­wj­etu­ni­on. Fre­iburg: Rom­bach Ver­lag, 1991.

    Holimann W.-K, Ma­nu­al of the Waf­fen-SS. Lon­don: Bel­lo­na Pub­li­ca­ti­on / Ar­gus Bo­oks Ltd., 1976.

    Houterman H. Eas­tern Tro­ops in Ze­eland. The Net­her­lands, 1943-1945. New York: Axis Euro­pe, 1997.

    Kirimal E. Der na­ti­ona­le Kampf der Ki­rim-tur­ken. Mit be­son­de­ren Be­ruc­kic­hi­gung der Jah­re 1917-1918. Ems­det­ten: Ver­lag Lech­te, 1952.

    Lambrichs L., Grmek M. Les Re­vo­kes de Vil­lef­ranc­he: Mu­ti­ne­rie d'un ba­ta­il­lon de waf­fen-SS sep­temb­re 1943. Pa­ris: Edi­ti­ons du Se­u­il, 1998.

    Lepre G. Him­mler's Bos­ni­an Di­vi­si­on. The Waf­fen-SS Handsc­har Di­vi­si­on 1943-1945. Atg­len: Schif­fer Mi­li­tary His­tory, 1997.

    Littlejohn D. Fo­re­ign Le­gi­ons of the Third Re­ich: In 4 vols. Vol. 4. San Jose: Ben­der, 1987.

    Littlejohn D. The Ger­man Strug­gle aga­inst Ti­to's Par­ti­san // Mi­li­tary Il­lust­ra­ted. 1993. № 67. P. 34-38, 40.

    Lumsden R., Han­non P. The Al­lge­me­ine SS. Lon­don: Osp­rey Pub­lis­hing, 1994.

    MehnerK. Die Waf­fen-SS und Po­li­zei 1939-1945. Nor­ders­tedt: Mi­li­tar-Ver­lag Kla­us D. Patz­wall, 1995.

    Mitcham S.W. Hit­ler's Le­gi­ons. The Ger­man Army Or­der of Bat­tle, World War II. New York: Ste­in and Day, 1985.

    Miihlen P. von iur. Zwisc­hen Ha­kenk­re­uz und So­wj­ets­tern. Der na­ti­ona­lis­mus der so­wj­etisc­hen Ori­ent­vol­ker im Zwe­iten Weltk­ri­eg. Dus­sel­dorf: Dros­te Ver­lag, 1971.

    Munoz A.J. For Cro­atia mid Christ: The Cro­ati­an Army In World War II, 1941-1945. New York: Axis Euro­pe, 1995.

    Munoz A.J. For­got­ten Le­gi­ons: Obs­cu­re Com­bat For­ma­ti­ons of the Waf­fen-SS. New York: Axis Euro­pe, 1991.

    Munoz A.J. Ger­man SS, Po­li­ce, and Auxi­li­ary For­ces in Po­land: 1944 and War­saw Up­ri­sing // Axis Euro­pe Ma­ga­zi­ne. 1998. № 15. P. 19-22, 27-32, 34-43.

    Munoz A.J. Li­ons of the De­sert: Arab Vo­lun­te­ers in the Ger­man Army 1941-1945. New York: Axis Euro­pe, 1997.

    Munoz A.J. The Last Levy: SS Of­fi­cer Ros­ter, March, 1st, 1945. New York: Axis Euro­pe, 2001.

    Munoz A.J. The Mos­lem Mi­li­tia and Le­gi­on of San­dj­ak // Axis Euro­pe Ma­ga­zi­ne. 1996. № 9. P. 27-29.

    Munoz A.J. The "Sword of Is­lam": The His­tory of the 13. Waf­fen-Ge­birgs-Di­vi­si­on der-SS "Handsc­har" // Axis Euro­pe Ma­ga­zi­ne. 1995. № 3. P. 7-11.

    Nafziger G.F. Fo­re­ig­ners in Fi­eld Gray: The Rus­si­an, Cro­ati­an, and Ita­li­an Sol­di­ers in the Wehr­macht. Pis­gah: Pri­va­tely Pub­lis­hed, 1995.

    Nafziger G.F. The Ger­man Or­der of Bat­tle: In­fantry in vVorld War II. Lon­don: Gre­en­hill Bo­oks, 2000.

    Nafziger G.F. The Ger­man Or­der of Bat­tle: Waf­fen SS and Ot­her Units in World War II. Cons­ho­ho­cen: Com­bi­ned Bo­oks, Inc., 2001.

    Neulen H.-W. An De­utsc­her Se­ite: In­ter­na­ti­ona­le Fre­iwil­li­ge von Wehr­macht und Waf­fen-SS. Mi­inc­hen: Uni­ver­si­tas Ver­lag, 1985.

    Ready J.L The For­got­ten Axis: Ger­many's Part­ners and Fo­re­ign Vo­lun­te­ers in World War II. Jef­fer­son: McFar­land, 1987.

    Ronco M. Di L'occu­pa­zi­one co­sac­co-ca­uca­si­ca del­la Car­nia (1944-1945): Stu­dio do­cu­men­ta­le. Tol­mez­zo: Edi­zi­one Aqu­ile­sa, 1992.

    Schnabel R. Ti­ger und Scha­kal. De­utsc­he In­di­en­po­li­tik. 1941-1943. Wi­en: Juven­ta Ver­lag, 1968.

    Seidler F.W. Os­kar Rit­ter von Ni­eder­ma­yer im Zwe­iten Weltk­ri­eg. Ein Be­it­rag zur Gesc­hich­te der Ost­le­gi­onen // Wehr­wis­sensc­haft­lic­he Rundsc­hau. 1970. № 12. S. 683-702.

    Seller G. Zur In­di­epo­li­tik der fasc­his­tisc­hen de­utsc­hen Re­gi­erung wah­rend des Zwe­iten Weltk­ri­eges. Le­ip­zig: Ver­lag der Na­ti­on, 1965.

    Thomas N., Ab­bot P., Chap­pel M. Par­ti­san War­fa­re 1941-1945. Lon­don: Osp­rey Pub­lis­hing, 1996.

    Tillman H. De­utsch­lands Ara­ber­po­li­tik im Zwe­iten Weltk­ri­eg. Ber­lin: Ver­lag der Na­ti­on, 1965.

    Wegner B. The Waf­fen-SS: Or­ga­ni­za­ti­on, Ide­ology, and Func­ti­on. Ox­ford: Ba­sil Block­well, 1990.

    Windrow M., Burn J, The Waf­fen-SS. Lon­don: Osp­rey Pub­lis­hing, 1995.

    Приложения

    Биографические све­де­ния о не­ко­то­рых упо­ми­на­ющих­ся в кни­ге ли­цах

    В этом при­ло­же­нии при­ве­де­ны би­ог­ра­фи­чес­кие дан­ные только тех лиц, ко­то­рые име­ли не­пос­редст­вен­ное от­но­ше­ние к про­цес­су соз­да­ния и ис­пользо­ва­ния му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний или соп­ри­ка­са­лись с ни­ми в пе­ри­од Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Од­на­ко здесь нет би­ог­ра­фий та­ких из­вест­ных де­яте­лей Третьего рей­ха, как, нап­ри­мер, Гит­лер, Гим­млер или Ро­зен­берг.

    Абдурешидов, Дже­миль, сын тор­гов­ца из ев­па­то­рий­ско­го рай­она, граж­да­нин Тур­ции. В пер­вом сос­та­ве Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та был пред­се­да­те­лем, с мая 1943 г. за­ни­мал пост вто­ро­го за­мес­ти­те­ля пред­се­да­те­ля ко­ми­те­та. В 1944 г. вновь стал пред­се­да­те­лем ко­ми­те­та.

    Аджиев, Бе­кир, вос­пи­тан­ник круп­но­го ком­мер­сан­та из Алуш­ты Чол­ба­ша. До июня 1941 г. ра­бо­тал в Тор­го­во­щет­рес­те за­ве­ду­ющим овощ­ным от­де­лом. Пос­ле на­ча­ла не­мец­кой вер­бо­воч­ной кам­па­нии в ян­ва­ре 1942 г. стал од­ним из глав­ных вер­бов­щи­ков крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольцев.

    Альвенслебен, Лю­дольф фон (род. 17.03.1901 г.), один из ру­ко­во­ди­те­лей ка­ра­тельных ор­га­нов на тер­ри­то­рии СССР, СС-груп­пен­фю­рер (с 1943 г.). В 1920-х гг. примк­нул к на­цистс­ко­му дви­же­нию. С 5.04.1934 г. ко­ман­дир 46-го пол­ка СС (Дрез­ден), за­тем 26-го пол­ка (Гал­ле) и 33-го пол­ка (Шве­рин-Мек­лен­бург). С но­яб­ря 1936 г. шеф-адъютант рей­хс­фю­ре­ра СС Гим­мле­ра. С 1939 г. на­чальник СД и по­ли­ции бе­зо­пас­нос­ти в За­пад­ной Прус­сии. В кон­це 1942 - ап­ре­ле 1944 г. выс­ший фю­рер СС и по­ли­ции ге­не­рально­го ок­ру­га "Тав­ри­да".

    Ба$-3елевски, Эрих фон дем (1.03.1899-8.03.1972), один из ру­ко­во­ди­те­лей СС, СС-оберг­руп­пен­фю­рер и ге­не­рал по­ли­ции (с 9.11.1941 г.), ге­не­рал войск СС (с 1.07.1944 г.). Участ­ник Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, ко­ман­дир ро­ты. В 1924 г. уво­лен из ар­мии за на­цистс­кую про­па­ган­ду. В 1930 г. всту­пил в на­цистс­кую пар­тию, в 1931 г. - в СА. В 1933 г. всту­пил в СС и возг­ла­вил пог­ра­нич­ные от­ря­ды СС во Франк­фур­те-на-Оде­ре. С 1934 г. ру­ко­во­ди­тель СС в Вос­точ­ной Прус­сии, за­тем в Си­ле­зии. В 1939-1941 гг. глав­ный фю­рер СС и по­ли­ции Юго-Вос­то­ка (Брес­лау). В 1941-1943 гг. глав­ный фю­рер СС и по­ли­ции на тер­ри­то­рии Цент­ральной Рос­сии. С 1942 г. упол­но­мо­чен­ный рей­хс­фю­ре­ра СС по борьбе с пар­ти­за­на­ми. 21.07.1943 г. наз­на­чен от­ветст­вен­ным за раз­ра­бот­ку опе­ра­ций, а так­же ко­ман­ду­ющим со­еди­не­ни­ями по борьбе с пар­ти­за­на­ми при осу­ществ­ле­нии этих опе­ра­ций. Глав­ный ру­ко­во­ди­тель всех со­еди­не­ний при по­дав­ле­нии Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния (август-октябрь 1944 г.). Пос­ле вой­ны нес­колько раз арес­то­вы­вал­ся и на­ко­нец в 1962 г. гер­манс­ким су­дом был при­го­во­рен к по­жиз­нен­но­му зак­лю­че­нию. Умер в тюрьме Мюн­хе­на.

    Бергер, Гот­тлоб (16.07.1896-5.01.1975), один из ру­ко­во­ди­те­лей СС, СС-оберг­руп­пен­фю­рер (с 15.08.1940 г.), ге­не­рал войск СС (с 21.06.1943 г.). Участ­ник Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, офи­цер. В СС с кон­ца 1934 г. С 1.01.1940 по 1945 г. возг­лав­лял Глав­ное уп­рав­ле­ние СС - ве­ду­щий ор­ган по уп­рав­ле­нию этой ор­га­ни­за­ци­ей, фак­ти­чес­ки яв­ля­ясь од­ним из глав­ных ру­ко­во­ди­те­лей всей сис­те­мы СС. С июля 1942 г. лич­ный предс­та­ви­тель рей­хс­фю­ре­ра СС и статс-сек­ре­тарь Им­перс­ко­го ми­нис­терст­ва ок­ку­пи­ро­ван­ных вос­точ­ных тер­ри­то­рий. С 31.08.1944 г. ру­ко­во­ди­тель ан­ти­пар­ти­занс­ки­ми опе­ра­ци­ями в Сло­ва­кии. С 31.10.1944 г. ко­ман­ду­ющий ре­зерв­ны­ми вой­ска­ми и ру­ко­во­ди­тель всей служ­бы по де­лам во­ен­ноп­лен­ных. 14.04.1949 г. Во­ен­ным три­бу­на­лом в Нюрн­бер­ге при­го­во­рен к 25 го­дам тюрьмы, од­на­ко уже 16.12.1951 г. был ос­во­бож­ден.

    Бичерахов, Ла­зарь Фе­до­ро­вич (род. в 1882 г.), пол­ков­ник Терс­ко­го ка­зачьего вой­ска, один из ли­де­ров бе­ло­го дви­же­ния на Кав­ка­зе (1918-1919). С 1919 г. в эмиг­ра­ции.

    Будак, Ми­ле (1889-1945), хор­ватс­кий пи­са­тель и по­ли­ти­чес­кий де­ятель. С 1929 г. один из ру­ко­во­ди­те­лей ор­га­ни­за­ции ус­та­шей. В НГХ пос­ле­до­ва­тельно за­ни­мал пос­ты за­мес­ти­те­ля Павелича - дог­лав­ни­ка, ми­нист­ра ре­ли­гии и прос­ве­ще­ния (1941-1942) и ми­нист­ра иност­ран­ных дел (1943). Пос­ле раз­ног­ла­сий с Па­ве­ли­чем был снят со всех пос­тов и отп­рав­лен пос­лом в Бер­лин. Пос­ле окон­ча­ния вой­ны рас­стре­лян ком­му­нис­та­ми.

    Власов, Анд­рей Анд­ре­евич (1.09.1901-1.08.1946), ге­не­рал-лей­те­нант (с ян­ва­ря 1942 г.), кад­ро­вый офи­цер Крас­ной Ар­мии, в ря­ды ко­то­рой всту­пил в 1920 г. До 1941 г. про­шел всю иерар­хию ар­мей­ских долж­нос­тей и зва­ний до ге­не­рал-май­ора вклю­чи­тельно. С сен­тяб­ря 1938 по де­кабрь 1939 г. во­ен­ный со­вет­ник при ли­де­ре Ки­тая Чан Кай­ши. Вой­ну встре­тил на долж­нос­ти ко­ман­ди­ра 4-го ме­ха­ни­зи­ро­ван­но­го кор­пу­са. Ко­ман­до­вал ар­ми­ей при обо­ро­не Ки­ева и в бит­ве под Моск­вой. 11.07.1942 г. по­пал в плен к нем­цам, бу­ду­чи за­мес­ти­те­лем ко­ман­ду­юще­го Вол­ховс­ким фрон­том и вре­мен­но ис­пол­ня­ющим обя­зан­нос­ти ко­ман­ду­юще­го 2-й удар­ной ар­ми­ей. Изъявил же­ла­ние сот­руд­ни­чать с нем­ца­ми в об­мен на под­держ­ку в де­ле "осво­бож­де­ния Рос­сии от больше­ви­ков". С 27.12.1942 г. возг­ла­вил "Ко­ми­тет ос­во­бож­де­ния на­ро­дов Рос­сии" и стал "глав­но­ко­ман­ду­ющим" "Рус­ской ос­во­бо­ди­тельной ар­ми­ей" ( "РОА"), ко­то­рых фак­ти­чес­ки не су­щест­во­ва­ло. С 14.11.1944 г. пред­се­да­тель КОНР, а с 28.01.1945 г. глав­но­ко­ман­ду­ющий во­ору­жен­ны­ми си­ла­ми КОНР. В мае 1945 г. зах­ва­чен со­ветс­ки­ми вой­ска­ми. Во­ен­ной Кол­ле­ги­ей Вер­хов­но­го Су­да СССР при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни че­рез по­ве­ше­ние.

    Гафаров, Эн­ная, до 1941 г. за­ни­мал­ся спе­ку­ля­ци­ей, за что и был осуж­ден. С де­каб­ря 1941 г. ру­ко­во­ди­тель от­де­ла ре­ли­гии и культу­ры Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та.

    Гейгендорф, Ральф фон (род. 15.08.1897 г.), ге­не­рал-лей­те­нант (с 30.01.1945 г.), участ­ник Пер­вой ми­ро­вой вой­ны. С сен­тяб­ря по 23.10.1939 г. и с 10.10.1940 по 5.06.1942 г. ис­пол­ня­ющий обя­зан­нос­ти ко­ман­ду­юще­го 8-м ар­мей­ским кор­пу­сом. С 16.07 по 10.09.1942 г. на­чальник шта­ба 181-го за­пас­но­го пе­хот­но­го пол­ка. С 26.09.1942 по 5.02.1944 г. на­чальник шта­ба Ко­ман­до­ва­ния вос­точ­ны­ми ле­ги­она­ми в Польше. С 4.06.1944 г. ко­ман­ду­ющий 162-й Тюркс­кой пе­хот­ной ди­ви­зи­ей. С 4.05.1945 по 12.04.1947 г. на­хо­дил­ся в анг­лий­ском пле­ну.

    Грейфенберг, Ганс фон (12.10.1893-30.06.1951), ге­не­рал-от-инфан­те­рии (с 1.04.1944 г.). В ар­мии с 21.01.1914 г. (лей­те­нант). Под­пол­ков­ник (с 1.05.1935 г.), пол­ков­ник (с 1.01.1938 г.), ге­не­рал-май­ор (с 1.08.1940 г.), ге­не­рал-лей­те­нант (с 1.04.1942 г.). С 1.10.1940 по сен­тябрь 1940 г. на­чальник опе­ра­тив­но­го от­де­ла шта­ба ОКХ. С 1.01.1941 г. на­чальник шта­ба 12-й ар­мии. С 20.05.1941 г. на­чальник шта­ба груп­пы ар­мий "Центр". С 1.04.1942 г. на­чальник шта­ба груп­пы ар­мий "А". С 10.10.1943 г. во­ен­ный ат­та­ше в Бу­да­пеш­те. С 1.04.1944 г. ко­ман­ду­ющий вер­мах­том и упол­но­мо­чен­ный ге­не­рал в Венг­рии.

    Далюге, Курт (15.09.1897-23.10.1946), один из ру­ко­во­ди­те­лей СС и по­ли­ции, СС-оберстг­руп­пен­фю­рер и ге­не­рал-пол­ков­ник по­ли­ции (с 20.04.1942 г.). Участ­ник Пер­вой ми­ро­вой вой­ны. Один из пер­вых всту­пил в на­цистс­кую пар­тию. Ру­ко­во­ди­тель СА в Бер­ли­не (до 1928 г.). В 1928 г. всту­пил в СС. В 1928-1933 гг. ру­ко­во­ди­тель груп­пы СС "Вос­ток". С 13.09.1933 г. на­чальник по­ли­ции Прус­сии. С 11.05.1934 г. ру­ко­во­ди­тель от­де­ла по­ли­ции Им­перс­ко­го ми­нис­терст­ва внут­рен­них дел. С 26.06.1936 г. на­чальник Глав­но­го уп­рав­ле­ния по­ли­ции по­ряд­ка, в ве­де­нии ко­то­ро­го бы­ло сос­ре­до­то­че­но ру­ко­водст­во ох­ран­ной по­ли­ци­ей, мест­ной по­ли­ци­ей и жан­дар­ме­ри­ей. С 4.06.1942 г. упол­но­мо­чен­ный по уп­рав­ле­нию де­ла­ми им­перс­ко­го про­тек­то­ра Бо­ге­мии и Мо­ра­вии. Пос­ле по­ра­же­ния Гер­ма­нии арес­то­ван и вы­дан пра­ви­тельству Че­хос­ло­ва­кии. При­го­во­рен к смерт­ной каз­ни, по­ве­шен.

    Дудангинский, Або Али­евич (Фа­та­ли­бей­ли) (1908-1954), один из ру­ко­во­ди­те­лей азер­бай­джанс­ко­го на­ци­онально­го дви­же­ния, май­ор Крас­ной Ар­мии. В 1941 г. сдал­ся в плен. Пос­ле это­го слу­жил офи­це­ром свя­зи при шта­бе 804-го Азер­бай­джанс­ко­го пе­хот­но­го ба­тальона. По­лу­чил зва­ние май­ора вер­мах­та, В 1943 г. в ка­чест­ве "предс­та­ви­те­ля всех азер­бай­джан­цев" приз­нан Ро­зен­бер­гом, а уже в 1944 г. возг­ла­вил Азер­бай­джанс­кий ко­ми­тет. С 17.03.1945 г. пред­се­да­тель Азер­бай­джанс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та. Пос­ле вой­ны жил в Мюн­хе­не, где и был убит аген­том КГБ.

    Исрафилов (Исра­фил-бей), Ма­го­мед На­би-оглы (род. 25.01.1893 г.), пол­ков­ник Рус­ской им­пе­ра­торс­кой ар­мии, эмиг­рант. С ле­та 1943 г. по 1944 г. пред­се­да­тель Азер­бай­джанс­ко­го ко­ми­те­та. В мае - сен­тяб­ре 1943 г. ко­ман­дир 314-го пе­хот­но­го пол­ка 162-й Тюркс­кой пе­хот­ной ди­ви­зии. С 12.12.1944 г. в чи­не Ваф­фен-штан­дар­тен­фю­ре­ра ко­ман­дир бо­евой груп­пы "Азер­бай­джан" Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС. 17.03.1945 г. наз­на­чен от­ветст­вен­ным за во­ен­ные воп­ро­сы при Азер­бай­джанс­ком на­ци­ональном ко­ми­те­те. Вы­дан в СССР и 11.07.1945 г. во­ен­ным три­бу­на­лом Ба­кинс­ко­го во­ен­но­го ок­ру­га при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни.

    Каминский, Бро­нис­лав Вла­дис­ла­во­вич (1903-1944), по об­ра­зо­ва­нию ин­же­нер-хи­мик. В 1937 г. был осуж­ден и выс­лан из Ле­нинг­ра­да в с. Ло­коть Ор­ловс­кой об­лас­ти, где ра­бо­тал на спир­то­вом за­во­де. В ок­тяб­ре 1941 г. наз­на­чен за­мес­ти­те­лем бур­го­мист­ра Ло­котс­кой во­лост­ной уп­ра­вы, а в ян­ва­ре 1942 г. - обер-бур­го­мист­ром. С раз­ре­ше­ния нем­цев на ба­зе мест­ных доб­ро­вольчес­ких по­ли­цей­ских фор­ми­ро­ва­ний соз­дал "Бри­га­ду Ка­минс­ко­го" (или Рус­скую ос­во­бо­ди­тельную на­род­ную ар­мию), чис­лен­ность ко­то­рой в раз­ное вре­мя ко­ле­ба­лась от 10 до 15 тыс. че­ло­век. С вес­ны 1944 г. СС-бри­га­ден­фю­рер. Осенью 1944 г. за зверст­ва, ко­то­рые его бри­га­да яко­бы учи­ни­ла при по­дав­ле­нии Вар­шавс­ко­го вос­ста­ния, рас­стре­лян нем­ца­ми.

    Карабаш, Аб­дул­ла, в 1930-х гг. окон­чил Сим­фе­ро­польский пе­динс­ти­тут и ас­пи­ран­ту­ру, пос­ле че­го за­ни­мал пост ре­фе­рен­та при Со­ве­те На­род­ных Ко­мис­са­ров Кры­ма (до ок­тяб­ря 1941 г.). Пос­ле на­ча­ла не­мец­кой вер­бо­воч­ной кам­па­нии в ян­ва­ре 1942 г. стал од­ним из глав­ных вер­бов­щи­ков крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольцев. В мае 1944 г. пе­ре­ехал в Гер­ма­нию. Ко­ман­дир бо­евой груп­пы "Крым" Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС в чи­не Ваф­фен-га­уптш­турм­фю­ре­ра (с 14.12.1944 г.). С мар­та 1945 г. предс­та­ви­тель всех крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольцев при Крымс­ко-та­тарс­ком на­ци­ональном цент­ральном ко­ми­те­те.

    Карабаш, Ша­му­рат, дя­дя Аб­дул­лы, в 1921 г. яв­лял­ся гла­вой са­мо­суд­ной ко­мис­сии в д. Кор­бек, за что впос­ледст­вии в 1928 г. был иск­лю­чен из пар­тии. До июня 1941 г. ра­бо­тал в Сим­фе­ро­польском трес­те пи­та­ния. Пос­ле на­ча­ла не­мец­кой вер­бо­воч­ной кам­па­нии в ян­ва­ре 1942 г. стал од­ним из глав­ных вер­бов­щи­ков крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольцев. Од­на­ко как не спра­вив­ший­ся со сво­ими обя­зан­нос­тя­ми был раз­жа­ло­ван и в 1943 г. наз­на­чен за­ве­ду­ющим До­мом крестьяни­на в Сим­фе­ро­по­ле. Яв­лял­ся аген­том СД.

    Келеч-Гирей, Сул­тан (1880-17.01.1947), чер­кес­ский князь, ге­не­рал-май­ор бе­лой ар­мии, ко­ман­до­вав­ший в 1918-1920 гг. так на­зы­ва­емой ди­кой ди­ви­зи­ей. С 1921 г. в эмиг­ра­ции во Фран­ции. С 1927 г. член Цент­рально­го ко­ми­те­та На­род­ной пар­тии гор­цев Се­вер­но­го Кав­ка­за. С се­ре­ди­ны 1943 г. один из ру­ко­во­ди­те­лей Се­ве­ро-Кав­казс­ко­го ко­ми­те­та (в 1944 г. пе­ре­име­но­ван в На­ци­ональный ко­ми­тет Се­вер­но­го Кав­ка­за). 8.06.1945 г. вы­дан анг­ли­ча­на­ми в СССР. Во­ен­ной Кол­ле­ги­ей Вер­хов­но­го Су­да СССР при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни че­рез по­ве­ше­ние.

    Керменчиклы, Ильм", до 1941 г. ра­бо­тал тех­ни­ком-смот­ри­те­лем в од­ной из крымс­ких стро­ительных кон­тор. С де­каб­ря 1941 г. пер­вый за­мес­ти­тель пред­се­да­те­ля Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та.

    Кестринг, Эрнст (20.06.1876-1953), ге­не­рал-от-ка­ва­ле­рии (с 1.09.1940 г.). В ар­мии с 1.10.1895 г. Лей­те­нант с 1.07.1901 г. (в 5-м ка­ва­ле­рий­ском пол­ку). С 1.03.1927 г. ко­ман­дир 10-го ка­ва­ле­рий­ско­го пол­ка. Под­пол­ков­ник (с 1.05.1927 г.), ге­не­рал-май­ор (с 1.04.1933 г.), ге­не­рал-лей­те­нант (с 1.08.1937 г.). С 1.02.1932 г. по 30.09.1933 г. и с 1.10.1935 г. по 31.08.1941 г. во­ен­ный ат­та­ше при по­сольстве Гер­ма­нии в Моск­ве. С 1.09.1942 г. по 30.04.1943 г. по­ли­ти­чес­кий со­вет­ник по кав­казс­ким воп­ро­сам при ко­ман­ду­ющем не­мец­ки­ми вой­ска­ми ге­не­рал-фельдмар­ша­ле Э. фон Клей­сте. С 13.06.1943 г. инс­пек­тор "тур­кес­танс­ких" доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний. С 1.01.1944 г. по 4.05.1945 г. ге­не­рал-инспек­тор доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний.

Кырымал (Шин­ке­вич), Эди­ге Мус­та­фа, один из ли­де­ров крымс­ко-та­тарс­кой эмиг­ра­ции, пле­мян­ник муф­тия му­сульман Польши. В де­каб­ре 1941 г. при­был из Польши в Бер­лин, где стал од­ним из ор­га­ни­за­то­ров и ру­ко­во­ди­те­лей Крымс­ко-та­тарс­ко­го ко­ми­те­та. В июне 1942 г. он и его ко­ми­тет бы­ли приз­на­ны гер­манс­ким пра­ви­тельством предс­та­ви­те­ля­ми ин­те­ре­сов крымс­ких та­тар. В ноябре - де­каб­ре 1942 г. по­бы­вал в Кры­му, где был ко­оп­ти­ро­ван в Сим­фе­ро­польский му­сульманс­кий ко­ми­тет. С но­яб­ря 1943 г. в Крымс­ко-та­тарс­ком бю­ро при Ми­нис­терст­ве ок­ку­пи­ро­ван­ных вос­точ­ных об­лас­тей. С 17.03.1945 г. пред­се­да­тель Крымс­ко-та­тарс­ко­го на­ци­онально­го цент­рально­го ко­ми­те­та.

    Лахузен-Вивремонт, Эр­вин Эд­лер фон (25.10.1897-1955), один из ру­ко­во­ди­те­лей не­мец­кой во­ен­ной раз­вед­ки, ге­не­рал-май­ор (с 1.01.1945 г.). В 1933 г. окон­чил авст­рий­скую Во­ен­ную ака­де­мию Ге­не­рально­го шта­ба. Один из соз­да­те­лей и фак­ти­чес­кий ру­ко­во­ди­тель авст­рий­ской раз­вед­ки. Пос­ле анш­люс­са Авст­рии вмес­те со сво­ими сот­руд­ни­ка­ми пе­ре­ве­ден на служ­бу в аб­вер. С 1939 г. на­чальник 2-го от­де­ла аб­ве­ра (ди­вер­сии и са­бо­таж в стра­нах про­тив­ни­ка). С 1943 г. ко­ман­дир 41-го гре­на­дерс­ко­го пол­ка на Вос­точ­ном фрон­те. С де­каб­ря 1944 г. на­чальник раз­ве­ды­ва­тельно­го бю­ро 17-го во­ен­но­го ок­ру­га (Ве­на). В мае 1945 г. был арес­то­ван, од­на­ко пос­ле окон­ча­ния Нюрн­бергс­ко­го про­цес­са, где выс­ту­пал в ка­чест­ве сви­де­те­ля об­ви­не­ния, ос­во­бож­ден.

    Майер-Мадер, Анд­ре­ас, май­ор гер­манс­кой ар­мии, участ­ник Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, кад­ро­вый раз­вед­чик. Дол­гие го­ды про­вел в стра­нах Вос­то­ка, в част­нос­ти в Ки­тае, где слу­жил во­ен­ным со­вет­ни­ком у Чан Кай­ши. Один из глав­ных ор­га­ни­за­то­ров му­сульманс­ких фор­ми­ро­ва­ний из граж­дан СССР. С ян­ва­ря 1942 г. ко­ман­дир 1-го (450-го) пе­хот­но­го ба­тальона Тур­кес­танс­ко­го ле­ги­она. В ав­гус­те 1942 г. отст­ра­нен от ко­ман­до­ва­ния ба­тальоном из-за тре­ний с ру­ко­водст­вом ТНК. В 1942-1943 гг. при шта­бе Ко­ман­до­ва­ния вос­точ­ны­ми ле­ги­она­ми на Ук­ра­ине. С 1.01.1944 г. СС-оберш­турм­бан­нфю­рер и ко­ман­дир 1-го Вос­точ­но-му­сульманс­ко­го пол­ка СС. По офи­ци­альной вер­сии, убит в бою с пар­ти­за­на­ми в рай­оне г. Юра­тиш­ки (Бе­ло­рус­сия) в мар­те 1944 г.

    Меметов, Ос­ман, сын круп­но­го зем­лев­ла­дельца из Алуш­ты, ко­то­рый в 1923 г. был выс­лан из Кры­ма. До 1941 г. ра­бо­тал стар­шим спе­ци­алис­том рай­он­ной за­го­то­ви­тельной кон­то­ры Ба­лак­лавс­ко­го и Алуш­тинс­ко­го рай­онов, с де­каб­ря 1941 г. - вто­рой за­мес­ти­тель пред­се­да­те­ля Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та.

    Мильякович, Гус­сей­н, до фев­ра­ля 1943 г. член Ком­му­нис­ти­чес­кой пар­тии Югос­ла­вии и ко­ман­дир од­но­го из пар­ти­занс­ких от­ря­дов. Из-за раз­ног­ла­сий с пар­тий­ным ру­ко­водст­вом де­зер­ти­ро­вал и пе­ре­шел на сто­ро­ну НГХ. С кон­ца 1943 г. пол­ков­ник хор­ватс­кой ар­мии. Вес­ной 1944 г. на­чал пе­ре­го­во­ры с ко­ман­до­ва­ни­ем НО­АЮ о пе­ре­хо­де на сто­ро­ну пар­ти­зан. 27.04.1944 г. был убит сво­ими под­чи­нен­ны­ми.

    Оберлендер, Те­одор (род. 1.05.1905 г. в Мей­нин­ге­не), Аг­ро­ном по об­ра­зо­ва­нию. В 1928 г. по­лу­чил док­торс­кую сте­пень, про­фес­сор Ке­нигс­бергс­ко­го уни­вер­си­те­та. В 1928 г. пос­ту­пил на служ­бу в сме­шан­ную не­мец­ко-со­ветс­кую фир­му, за­ни­мав­шу­юся про­да­жей се­мен­но­го зер­на. В 1930-1934 гг. не­од­нок­рат­но по­се­щал СССР. С июня 1941 г. на во­ен­ной служ­бе (обер-лей­те­нант), став по­ли­ти­чес­ким ру­ко­во­ди­те­лем и на­чальни­ком шта­ба спе­ци­ально­го ба­тальона "Нах­ти­галь", сфор­ми­ро­ван­но­го из ук­ра­инс­ких доб­ро­вольцев. Летом - осенью 1941 г. в рас­по­ря­же­нии рей­хс­ко­мис­са­ра "Укра­ины" Э. Ко­ха. С осе­ни 1941 по ле­то 1942 г. ко­ман­дир Со­еди­не­ния спе­ци­ально­го наз­на­че­ния "Го­рец". За ме­мо­ран­дум "Как об­ра­щаться с вос­точ­ны­ми на­ро­да­ми, что­бы соз­дать еди­ную Ев­ро­пу" отст­ра­нен от ко­ман­до­ва­ния со­еди­не­ни­ем. Пос­ле это­го дол­гое вре­мя ра­бо­тал во­ен­ным кор­рес­пон­ден­том в пол­ку войск СС "Курт Эг­герс". С мар­та 1945 г. в чи­не ка­пи­та­на стал на­чальни­ком шко­лы про­па­ган­дис­тов РОА в Да­бен­дор­фе. 23.04.1945 г. сдал­ся в плен аме­ри­кан­цам. При канц­ле­ре ФРГ Аде­на­у­эре был фе­де­ральным ми­нист­ром по де­лам пе­ре­ме­щен­ных лиц, бе­жен­цев и ин­ва­ли­дов вой­ны.

    Озенбашлы, Амет (10.02.1893-4.12.1958), крымс­ко-та­тарс­кий врач, пуб­ли­цист и об­щест­вен­ный де­ятель. Сто­рон­ник пост­ро­ения не­за­ви­си­мо­го крымс­ко-та­тарс­ко­го го­су­дарст­ва и вид­ный предс­та­ви­тель на­ци­онально­го дви­же­ния в го­ды ре­во­лю­ции и Граж­данс­кой вой­ны. Пос­ле ее окон­ча­ния ос­тал­ся в Кры­му и стал сот­руд­ни­чать с со­ветс­кой властью: в 1924-1927 гг. за­ни­мал пост за­мес­ти­те­ля на­род­но­го ко­мис­са­ра фи­нан­сов Крымс­кой АССР. 12.04.1928 г. реп­рес­си­ро­ван по де­лу В. Иб-ра­имо­ва. Пос­ле от­бы­тия на­ка­за­ния ра­бо­тал вра­чом в Пав­лог­ра­де. В пер­вой по­ло­ви­не 1943 г. вер­нул­ся в Крым, где на­чал фрак­ци­он­ную борьбу с пред­се­да­те­лем Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та Аб­ду­ре­ши­до­вым. Сто­рон­ни­ки Озен­баш­лы в ко­ми­те­те пред­ла­га­ли нем­цам наз­на­чить его муф­ти­ем Кры­ма. Позд­нее ото­шел от сот­руд­ни­чест­ва с нем­ца­ми и вы­ехал в Ру­мы­нию, где был арес­то­ван со­ветс­ки­ми влас­тя­ми и дос­тав­лен в Моск­ву. Пос­лед­ние го­ды жиз­ни жил и ра­бо­тал в Тад­жи­кис­та­не.

    Олендорф, От­то (4.02.1907-8.06.1951), один из ру­ко­во­ди­те­лей ка­ра­тельной сис­те­мы Гер­ма­нии, СС-груп­пен­фю­рер (с 1944 г.). В 1925 г. всту­пил в на­цистс­кую пар­тию и СА, в 1926 г. пе­ре­шел в СС. С 27.09.1936 г. на­чальник 3-го уп­рав­ле­ния РСХА - так на­зы­ва­емой внут­рен­ней СД. С июня 1941 г. по июль 1942 г. на­чальник айн­затцг­руп­пы "Д". В мае 1945 г. арес­то­ван за­пад­ны­ми со­юз­ни­ка­ми. В ре­зульта­те су­деб­но­го про­цес­са приз­нан ви­нов­ным в унич­то­же­нии 91 тыс. че­ло­век. 10.04.1948 г. при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни че­рез по­ве­ше­ние.

    Павелич, Ан­те (14.07.1889-28.12.1959), хор­ватс­кий по­ли­ти­чес­кий де­ятель. Сын мел­ко­го же­лез­но­до­рож­но­го чи­нов­ни­ка, по об­ра­зо­ва­нию юрист. С 1915 г. сек­ре­тарь на­ци­она­лис­ти­чес­кой Хор­ватс­кой пар­тии го­су­дарст­вен­но­го пра­ва, а с 1929 г. ли­дер пар­тии. В 1929 г. возг­ла­вил соз­дан­ную им ор­га­ни­за­цию ус­та­шей, став ее "пог­лав­ни­ком". С ап­ре­ля 1941 по май 1945 г. пог­лав­ник НГХ и пред­се­да­тель пра­ви­тельства (до 1943 г.). В 1945 г. бе­жал из Хор­ва­тии, скры­вал­ся в Авст­рии, Ита­лии, Ар­ген­ти­не и Ис­па­нии. Югос­лавс­ким су­дом за­оч­но при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни. Умер в Мад­ри­де.

    Пирич-Пьянич, Иб­ра­гим (1896-1977), род. в Со­ко (Бос­ния). Пос­ле на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны прер­вал обу­че­ние и всту­пил во 2-й бос­ний­ский полк авст­ро-вен­герс­кой ар­мии, где вско­ре стал ун­тер-офи­це­ром. С кон­ца 1941 г. во­ен­ный ко­мис­сар пра­ви­тельства НГХ в Гра­ча­ниц­кой об­лас­ти (Бос­ния). С 1942 г. пол­ков­ник хор­ватс­кой ар­мии. Вой­ну за­кон­чил в мае 1945 г. в Блей­бур­ге (Австрия). Су­мев из­бе­жать вы­да­чи в Югос­ла­вию, бе­жал в Ита­лию, а оттуда - в Си­рию. В кон­це 1950-х гг. обос­но­вал­ся в Гер­ма­нии, где стал чле­ном-учре­ди­те­лем ор­га­ни­за­ции "Объеди­нен­ные хор­ва­ты" и из­да­те­лем га­зе­ты "Сво­бод­ная Хор­ва­тия".

    Рейтель, Гельмут (род. 9.04.1907 г.), СС-штан­дар­тен­фю­рер. В вой­сках СС пос­ле­до­ва­тельно ко­ман­до­вал 11-м пол­ком 6-й гор­но-егерс­кой ди­ви­зии "Норд", 28-м пол­ком 13-й гор­но­егерс­кой ди­ви­зии "Ханд­шар" и, на­ко­нец, 23-й гор­но-егерс­кой ди­ви­зи­ей "Ка­ма".

    Тоерманн, Ар­вед, род. 4.08.1892 г. в За­бе­ле (Рос­сий­ская им­пе­рия). Участ­ник Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, офи­цер Рус­ской им­пе­ра­торс­кой ар­мии. В 1930 г. примк­нул к на­цистс­ко­му дви­же­нию, с 10.10.1935 г. в СС. С 1.04 по 11.07.1942 г. при шта­бе Доб­ро­вольчес­ко­го ле­ги­она СС "Ни­дер­лан­ды". С 1.12.1942 г. по 9.04.1943 г. при шта­бе глав­но­го фю­ре­ра СС и по­ли­ции "Кав­ка­за". С 9.04 по 1.11.1943 г. при шта­бе 15-й ла­тышс­кой ди­ви­зии СС. С 25.01.1945 г. СС-штан­дар­тен­фю­рер, ко­ман­ду­ющий Кав­казс­ким со­еди­не­ни­ем СС.

    Улагай (Ку­чук), Сер­гей Ге­ор­ги­евич (род. в 1875 г.), офи­цер Рус­ской им­пе­ра­торс­кой ар­мии (пос­лед­нее звание - пол­ков­ник). Ак­тив­ный участ­ник бе­ло­го дви­же­ния на юге Рос­сии и в Кры­му (пос­лед­нее зва­ние в бе­лой армии генерал-лейтенант). Пос­ле окон­ча­ния Граж­данс­кой вой­ны эмиг­ри­ро­вал в Польшу. С де­каб­ря 1924 г. по 1937 г. в ал­банс­кой ар­мии. С 1942 г. по но­ябрь 1944 г. при шта­бе не­мец­ко­го ко­мен­дан­та Белг­ра­да. Один из ру­ко­во­ди­те­лей На­ци­онально­го ко­ми­те­та Се­вер­но­го Кав­ка­за. 12.12.1944 г. в чи­не Ваф­фен-штан­дар­тен­фю­ре­ра пе­ре­ве­ден в СС. С ян­ва­ря 1945 г. ко­ман­дир бо­евой груп­пы "Се­вер­ный Кав­каз" Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС.

    Фитцхум, Йо­зеф (14.09.1896-10.01.1945), СС-оберг­руп-пен­фю­рер. С 1920 г. на авст­рий­ской го­су­дарст­вен­ной служ­бе. С 1936 г. ак­тив­но участ­во­вал в на­цистс­ком дви­же­нии, за­ни­мал ру­ко­во­дя­щие пос­ты в авст­рий­ских со­еди­не­ни­ях СС. Пос­ле анш­лю­са Авст­рии, в 1938-1940 гг., за­мес­ти­тель на­чальни­ка по­ли­ции Ве­ны. В 1940 г. пе­ре­ве­ден в вой­ска СС. В 1943-1944 гг. глав­ный фю­рер СС и по­ли­ции Ал­ба­нии. В ап­ре­ле-июне 1944 г. за­ни­мал долж­ность ко­ман­ду­юще­го 21-й ал­банс­кой ди­ви­зи­ей войск СС "Скан­дер­бег". В августе - де­каб­ре 1944 г. ко­ман­ду­ющий вер­мах­том и упол­но­мо­чен­ный ге­не­рал в Ал­ба­нии.

    Хаджиэффендич, Му­хам­мед (январь 1898-7.10.1943), род. в Туз­ле (Бос­ния), окон­чил Ком­мер­чес­кую ака­де­мию в Са­ра­ево. Ре­шив де­лать во­ен­ную карьеру, всту­пил в один из бос­ний­ских пол­ков авст­ро-вен­герс­кой ар­мии. Пер­вую ми­ро­вую вой­ну окон­чил в чи­не лей­те­нан­та. С 1938 г. май­ор Югос­лавс­кой ко­ро­левс­кой ар­мии. С де­каб­ря 1941 г. май­ор хор­ватс­кой ар­мии. Вес­ной 1943 г., пос­ле ре­ше­ния о его пе­ре­во­де в вой­ска СС, - СС-штурм­бан­нфю­рер. 6.10.1943 г. в хо­де бо­ев за Туз­лу зах­ва­чен пар­ти­за­на­ми, об­ви­нен в го­су­дарст­вен­ной из­ме­не и рас­стре­лян.

    Хинтерзац, Вильгельм (род. 26.05.1886 г.), быв­ший офи­цер авст­ро-вен­герс­кой ар­мии, кад­ро­вый раз­вед­чик. В 20-е гг. был во­ен­ным со­вет­ни­ком быв­ше­го ту­рец­ко­го ли­де­ра Эн­ве­ра-па­ши, ко­то­рый в это вре­мя бо­рол­ся с со­ветс­кой властью в Сред­ней Азии. С 1941 г. офи­цер свя­зи СС при ве­ли­ком муф­тии Иеру­са­ли­ма аль-Ху­сей­ни. С раз­ре­ше­ния пос­лед­не­го при­нял ис­ламс­кое имя Га­рун-аль-Ра­шид-бей. С ок­тяб­ря 1944 по ян­варь 1945 г. СС-штан­дар­тен­фю­рер, ко­ман­дир Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС.

    Цулукидзе, Ми­ха­ил, князь, род. 8.10,1894 г. в Тиф­ли­се. Офи­цер Рус­ской им­пе­ра­торс­кой ар­мии, участ­ник Пер­вой ми­ро­вой вой­ны (пос­лед­нее зва­ние ге­не­рал-май­ор). С 1918 по 1921 г. в ар­мии Гру­зинс­кой рес­пуб­ли­ки. В 1923 г. эмиг­ри­ро­вал в Тур­цию, за­тем во Фран­цию. С 1936 по 1939 г. участ­во­вал в ис­панс­кой граж­данс­кой вой­не на сто­ро­не на­ци­она­лис­тов. С июня 1940 г. по сен­тябрь 1941 г. слу­жил во фран­цузс­кой ар­мии. С ок­тяб­ря 1942 г. по ав­густ 1944 г. слу­жил в од­ном из гру­зинс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил. С 1.08.1944 г. по 1.02.1945 г. в ре­зер­ве войск СС. С 1.02.1945 г. в чи­не Ваф­фен-штан­дар­тен­фю­ре­ра ко­ман­дир бо­евой груп­пы "Гру­зия" Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния СС.

    Юттнер, Ганс (1894-1965), один из выс­ших офи­це­ров СС, СС-оберг­руп­пен­фю­рер, ге­не­рал войск СС. С 1940 г. на­чальник шта­ба войск СС. С 1942 г. ру­ко­во­ди­тель Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС, ве­дав­ше­го де­ла­ми войск СС. Ре­зульта­том его де­ятельнос­ти на этих пос­тах ста­ло то, что к кон­цу вой­ны вой­ска СС яв­ля­лись са­мос­то­ятельным ро­дом войск. С 20,07.1944 г. на­чальник шта­ба Г. Гим­мле­ра.

    I. До­ку­мен­тальные ма­те­ри­алы о соз­да­нии и ис­пользо­ва­нии му­сульманс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний в гер­манс­ких во­ору­жен­ных си­лах

    № 1. При­каз № 8000 / 1942 "По­ло­же­ние об ис­пользо­ва­нии мест­ных вспо­мо­га­тельных сил на Вос­то­ке"{63}

    Берлин, 17 ав­гус­та 1942 г.

    1. Под­бор. Под­бор доб­ро­вольцев из мест­ных жи­те­лей и рус­ских сол­дат (во­ен­ноп­лен­ных) ве­дет ко­ман­дир ба­тальона. При­ни­ма­ет при­ся­гу на вер­ность фюреру - штаб ба­тальона.

    2. Ис­пользо­ва­ние. Под­бор доб­ро­вольцев прес­ле­ду­ет цель за­ме­нить не­мец­ких сол­дат доб­ро­вольца­ми. Из доб­ро­вольцев соз­да­ют­ся стро­ительные ба­тальоны, вспо­мо­га­тельные час­ти по борьбе с пар­ти­за­на­ми и т.д.

    3. [...]

    4. Ру­ко­во­дя­щие ука­за­ния по об­ра­ще­нию с доб­ро­вольца­ми. Доб­ро­вольцы идут к нам, что­бы соз­дать се­бе луч­шие ус­ло­вия в нас­то­ящем и бу­ду­щем, и по­это­му не­об­хо­ди­мо соз­дать для них при­ем­ле­мые жиз­нен­ные ус­ло­вия. Вос­пи­ты­вать их в ду­хе бор­цов с больше­виз­мом. При­вить им во­инс­кую гор­дость (пу­тем вы­да­чи об­мун­ди­ро­ва­ния и зна­ков раз­ли­чия). Не­мец­кий сол­дат дол­жен быть об­раз­цом для доб­ро­вольцев. Млад­ший ко­манд­ный сос­тав под­би­ра­ет­ся спе­ци­ально для обс­лу­жи­ва­ния доб­ро­вольцев. Пре­пятст­во­вать па­ниб­ратст­ву. Не­мец­кий сол­дат дол­жен отс­та­ивать свое пре­вос­ходст­во, но в то же вре­мя про­яв­лять за­бо­ту о доб­ро­вольцах. Доб­ро­вольцев, го­во­ря­щих по-не­мец­ки, наз­на­чать до­ве­рен­ны­ми ли­ца­ми.

    5. [...]

    6. Одеж­да и зна­ки раз­ли­чия. Доб­ро­вольцы но­сят свою рус­скую во­ен­ную фор­му или граж­данс­кую одеж­ду с по­вяз­кой на ле­вой ру­ке с над­писью "На служ­бе не­мец­ко­го вер­мах­та". В от­дельных слу­ча­ях вы­да­ет­ся ста­рая не­мец­кая фор­ма. Еди­но­об­ра­зие фор­мы соб­лю­дать не­обя­за­тельно.

    7. Де­неж­ное со­дер­жа­ние. Доб­ро­вольцы по­лу­ча­ют со­дер­жа­ние по трем раз­ря­дам: 1-30 ма­рок (375 руб­лей); 2-36 ма­рок (450 руб­лей); 3-42 мар­ки (525 руб­лей). Со­дер­жа­ние по пер­во­му раз­ря­ду мо­гут по­лу­чать все доб­ро­вольцы, по второму - 20 %, по третьему - 10 % все­го сос­та­ва доб­ро­вольцев. Каж­дый пе­ре­вод во вто­рой и тре­тий раз­ряд дол­жен быть подт­верж­ден письмен­ным рас­по­ря­же­ни­ем ко­ман­ди­ра ба­тальона.

    8. Про­до­вольствие. Доб­ро­вольцы по­лу­ча­ют про­до­вольствие бесп­лат­но, в том же ко­ли­чест­ве, что и сол­да­ты дан­но­го под­раз­де­ле­ния.

    9. Раск­вар­ти­ро­ва­ние. Квар­ти­ры пре­дос­тав­ля­ют­ся доб­ро­вольцам бесп­лат­но. Доб­ро­вольцы раз­ме­ща­ют­ся от­дельно от не­мец­ких сол­дат. Же­ла­тельно обес­пе­чить их ох­ра­ну, осо­бен­но на слу­чай на­ле­та рус­ских ре­гу­ляр­ных час­тей или пар­ти­зан.

    10. [...]

    11. Обу­че­ние и во­ору­же­ние. Во­ору­же­ние доб­ро­вольцам вы­да­ет­ся не всег­да. Зап­ре­ща­ет­ся выс­тав­лять доб­ро­вольцев на ох­ра­ну скла­дов с бо­еп­ри­па­са­ми и ору­жи­ем.

    12. От­пуск. От­пуск к род­ным санк­ци­они­ру­ет­ся только ко­ман­ди­ром ба­тальона в на­се­лен­ный пункт, за­ня­тый не­мец­ки­ми вой­ска­ми, и только пос­ле про­вер­ки [...].

    Начальник Ге­не­рально­го шта­ба ге­не­рал-пол­ков­ник су­хо­пут­ных войск Ф. Гальдер

    № 2. При­каз № Р / 5000 / 43 "Мест­ные вспо­мо­га­тельные си­лы на Востоке добровольцы"{64}

    Об от­но­ше­нии к ко­ман­ди­рам и бой­цам Крас­ной Ар­мии, пе­ре­шед­шим на сто­ро­ну нем­цев

    Берлин, 29 ап­ре­ля 1943 г.

    \. Большое ко­ли­чест­во доб­ро­вольно пе­ре­шед­ших к нам офи­це­ров и сол­дат Крас­ной Ар­мии по­ка­зы­ва­ет, что офи­це­ры и сол­да­ты Крас­ной Ар­мии не хо­тят дальше бес­смыс­лен­но жерт­во­вать со­бой за со­ветс­кую власть.

    Все офи­це­ры и сол­да­ты, ко­то­рые чест­но бро­сят борьбу и доб­ро­вольно пе­рей­дут к нам, бу­дут рас­смат­ри­ваться как про­тив­ни­ки со­ветс­кой влас­ти, и к ним бу­дут со­от­ветст­вен­но от­но­ситься. В до­бав­ле­ние к ра­нее из­дан­ным при­ка­зам Глав­ное ко­ман­до­ва­ние су­хо­пут­ных войск ука­зы­ва­ет, что вся­кий при­над­ле­жа­щий к Крас­ной Ар­мии офи­цер, по­лит­рук, млад­ший ко­ман­дир и бо­ец мо­гут по­оди­ноч­ке или груп­па­ми доб­ро­вольно к нам пе­рей­ти.

    2. От­но­ше­ние к доб­ро­вольно сдав­шим­ся офи­це­рам и бой­цам Крас­ной Ар­мии:

    a) в час­тях, ди­ви­зи­ях и кор­пу­сах все доб­ро­вольно к нам пе­ре­шед­шие от­де­ля­ют­ся тот­час же от во­ен­ноп­лен­ных и хо­ро­шо обес­пе­чи­ва­ют­ся пи­та­ни­ем. Лич­ные ве­щи (деньги, цен­нос­ти, одеж­да, зна­ки раз­ли­чия и т.д.) не от­ни­ма­ют­ся;

    b) доб­ро­вольно к нам пе­ре­шед­шие по­лу­ча­ют снаб­же­ние из вой­ско­вых скла­дов;

    c) доб­ро­вольно к нам пе­ре­шед­шие уда­ля­ют­ся из зо­ны вра­жес­ко­го вли­яния, ес­ли воз­мож­но, ав­то­ма­ши­на­ми, только не пеш­ком; больным и ра­не­ным ока­зы­ва­ет­ся ме­ди­цинс­кая по­мощь.

    3. Каж­дый доб­ро­вольно к нам пе­ре­шед­ший по­лу­ча­ет удос­то­ве­ре­ние лич­нос­ти и не­мец­кий пас­порт, а так­же пользу­ет­ся сле­ду­ющи­ми пра­ва­ми:

    а) в мес­тах сбо­ра всех доб­ро­вольно к нам пе­ре­шед­ших раз­ме­щать в спе­ци­ально прис­по­соб­лен­ных по­ме­ще­ни­ях (отап­ли­ва­емых, ос­ве­ща­емых и т.д.). Офи­церс­кий сос­тав дол­жен быть от­де­лен, и ему долж­ны быть пре­дос­тав­ле­ны не­об­хо­ди­мые удобст­ва (воз­мож­ность сти­рать белье, при­ни­мать душ и т.д.);

    b) снаб­же­ние долж­но быть как для всех доб­ро­вольцев, а ес­ли поз­во­ля­ют мест­ные ус­ло­вия, то долж­ны пре­дос­тав­ляться и пред­ме­ты ту­але­та (оде­ко­лон, пуд­ра и т.д.), а так­же та­бак;

    c) не­год­ное об­мун­ди­ро­ва­ние сей­час же за­ме­ня­ет­ся;

    d) в те­че­ние се­ми дней доб­ро­вольно к нам пе­ре­шед­шие име­ют воз­мож­ность по­ду­мать и всту­пить по сво­ему же­ла­нию в один из на­ци­онально-осво­бо­ди­тельных ле­ги­онов, а так­же в ка­чест­ве доб­ро­вольцев ос­таться нес­ти служ­бу в час­тях гер­манс­кой ар­мии или ра­бо­чи­ми в рай­онах ос­во­бож­ден­ных об­лас­тей;

    e) офи­це­рам, до ка­пи­та­на вклю­чи­тельно, по­ло­же­но на трех че­ло­век по од­но­му ор­ди­нар­цу; на­чи­ная с майора - по од­но­му ор­ди­нар­цу на двух; на­чи­ная с генерал-майора - по од­но­му ор­ди­нар­цу на од­но­го че­ло­ве­ка;

    f) мож­но так­же прив­ле­кать доб­ро­вольцев из чис­ла мест­но­го на­се­ле­ния вы­да­чей жур­на­лов, не­об­хо­ди­мой ли­те­ра­ту­ры, му­зы­кальных инст­ру­мен­тов, де­монст­ра­ци­ей фильмов, а так­же тре­бу­ет­ся про­яв­ле­ние собст­вен­ной ини­ци­ати­вы в этой об­лас­ти.

    4. Всем доб­ро­вольно к нам пе­ре­шед­шим пос­ле окон­ча­ния вой­ны га­ран­ти­ру­ет­ся возв­ра­ще­ние на ро­ди­ну, в том слу­чае, ес­ли они это­го по­же­ла­ют.

    Начальник Ге­не­рально­го шта­ба ге­не­рал-пол­ков­ник су­хо­пут­ных войск К, Цей­тц­лер

    № 3. При­каз рей­хс­фю­ре­ра СС Глав­но­му опе­ра­тив­но­му уп­рав­ле­нию СС. О фор­ми­ро­ва­нии Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС{65}

    Берлин, 1 ок­тяб­ря 1944 г,

    1. 1 ок­тяб­ря я при­ка­зал сфор­ми­ро­вать Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние войск СС.

    2. Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние вбе­рет в се­бя всех воз­мож­ных вос­точ­ных тюр­ков (турк­мен, волжс­ких та­тар, крымс­ких та­тар, азер­бай­джан­цев и т.п.) для во­ен­но­го и по­ли­ти­чес­ко­го обу­че­ния этих доб­ро­вольцев, с целью прев­ра­тить но­вое фор­ми­ро­ва­ние в пол­но­цен­ную бо­евую часть,

    3. В свя­зи с этим пред­по­ла­га­ют­ся сле­ду­ющие ме­роп­ри­ятия:

    a) шта­ты Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния комп­лек­ту­ют­ся сог­лас­но при­ла­га­емо­му бо­ево­му рас­пи­са­нию. От­ветст­вен­ность за его фор­ми­ро­ва­ние бу­дет воз­ло­же­на на ко­ман­ди­ра [1-го Вос­точ­но-му­сульманс­ко­го пол­ка СС] Ваф­фен-штан­дар­тен­фю­ре­ра Га­ру­на-аль-Ра­ши­да;

    b) по­ря­док фор­ми­ро­ва­ния бо­евых час­тей со­еди­не­ния бу­дет об­го­во­рен в спе­ци­альных при­ка­зах Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС.

    4. Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние СС под­чи­ня­ет­ся Глав­но­му опе­ра­тив­но­му уп­рав­ле­нию СС во всех воп­ро­сах фор­ми­ро­ва­ния, под­го­тов­ки, снаб­же­ния, а так­же ру­ко­водст­ва не­пос­редст­вен­но че­рез от­дел II Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС. Пос­лед­нее так­же от­ветст­вен­но за все по­ли­ти­чес­кие и культур­ные воп­ро­сы, а так­же воп­ро­сы про­па­ган­ды.

    5. Фор­ми­ро­ва­ние со­еди­не­ния долж­но про­хо­дить на тер­ри­то­рии Сло­ва­кии (под­роб­нос­ти да­лее).

    6. Пер­со­нал со­еди­не­ния:

    a) гер­манс­кие офи­це­ры долж­ны наз­на­чаться в Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние только с сог­ла­сия Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС (отдел III, по­дот­дел 1е);

    b) не­об­хо­ди­мые кад­ры ун­тер-офи­це­ров и дру­гой пер­со­нал пре­дос­тав­ля­ют­ся Глав­ным опе­ра­тив­ным уп­рав­ле­ни­ем СС (отдел V, по­дот­дел На).

    7. Ин­фор­ма­ция о во­ору­же­нии, сна­ря­же­нии и транс­пор­те долж­на ис­хо­дить от Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС (по­дот­дел Ib).

    Рейхсфюрер СС Г. Гим­ше

    № 4. При­каз на­чальни­ка Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС о ре­ор­га­ни­за­ции Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния СС{66}

    Берлин, 15 де­каб­ря 1944 г.

    1. Вследст­вие при­ка­за от 15.12.1944 г. Вос­точ­но-тюркс­кое со­еди­не­ние войск СС ре­ор­га­ни­зо­вы­ва­ет­ся и по­лу­ча­ет сле­ду­ющую струк­ту­ру:

    a) штаб Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния;

    b) шта­бы бо­евых групп "Идель-Урал", "Тур­кес­тан", "Крым";

    c) бо­евые час­ти сог­лас­но пунк­ту "Ь" фор­ми­ру­ют­ся как ба­тальоны.

    2. В ка­чест­ве пер­со­на­ла для ука­зан­ных бо­евых час­тей ис­пользу­ют­ся час­ти, сфор­ми­ро­ван­ные ра­нее:

    a) шта­бы для трех бо­евых групп (сок­ра­щен­ные пол­ко­вые шта­бы) фор­ми­ру­ют­ся в Вос­точ­но-тюркс­ком со­еди­не­нии, и их сос­тав одоб­ря­ет­ся Глав­ным опе­ра­тив­ным уп­рав­ле­ни­ем СС (отдел II, по­дот­дел 1а);

    b) каж­дая бо­евая груп­па долж­на сос­то­ять из: аа) двух пе­хот­ных ба­тальонов;

    bb) пя­ти пе­хот­ных рот в каж­дом ба­тальоне; ее) о фор­ми­ро­ва­нии дру­гих час­тей бу­дет со­об­ще­но до­пол­ни­тельным при­ка­зом Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС.

    3. Фор­ми­ро­ва­ние долж­но про­ис­хо­дить в ок­рест­нос­тях Ми­явы (Сло­ва­кия).

    4. От­ветст­вен­ным за фор­ми­ро­ва­ние бо­евых час­тей яв­ля­ет­ся ко­ман­дир со­еди­не­ния.

    5. Вос­точ­но-му­сульманс­кий полк СС вхо­дит в сос­тав Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния и на ос­но­ва­нии это­го счи­та­ет­ся рас­пу­щен­ным.

    6. Весь азер­бай­джанс­кий пер­со­нал вы­во­дит­ся из сос­та­ва Вос­точ­но-тюркс­ко­го со­еди­не­ния войск СС и пе­ре­да­ет­ся в рас­по­ря­же­ние Кав­казс­ко­го со­еди­не­ния войск СС.

    Начальник Глав­но­го опе­ра­тив­но­го уп­рав­ле­ния СС Г. Ют­тнер

    № 5. Про­то­кол за­се­да­ния предс­та­ви­те­лей по­ра­бо­щен­ных Рос­си­ей на­ро­дов{67}

    Берлин, 18 но­яб­ря 1944 г.

    На дан­ном за­се­да­нии при­сутст­во­ва­ли предс­та­ви­те­ли сле­ду­ющих по­ра­бо­щен­ных Рос­си­ей на­ро­дов: Идель-Ура­ла (тур­ко-та­тар), Кав­ка­за (армян, азер­бай­джан­цев, гру­зин и се­ве­ро­кав­каз­цев), крымс­ких та­тар, тур­кес­тан­цев, ук­ра­ин­цев и бе­ло­ру­сов.

    Так как дан­ные на­ро­ды соз­на­ют опас­ность, уг­ро­жа­ющую им со сто­ро­ны рус­ских, а так­же по­ни­ма­ют все зна­че­ние сов­ре­мен­но­го мо­мен­та, мы (их предс­та­ви­те­ли) го­то­вы про­де­монст­ри­ро­вать еди­ную во­лю к борьбе за ос­во­бож­де­ние сво­их на­ро­дов и сво­ей зем­ли от рус­ской ок­ку­па­ции и воз­рож­де­нию сво­их на­ци­ональных го­су­дарств. В свя­зи с этим мы, в ин­те­ре­сах сво­их на­ро­дов, зак­лю­ча­ем сле­ду­ющее сог­ла­ше­ние:

    1. Мы вза­им­но обя­зу­ем­ся для об­ще­го бла­га на­ших на­ро­дов под­дер­жи­вать друг дру­га в на­шем стрем­ле­нии до­биться сво­бо­ды и в свя­зи с этим преж­де все­го сот­руд­ни­чать с Ве­ли­ко­гер­манс­ким рей­хом.

    2. Мы сов­мест­но предс­тав­ля­ем ин­те­ре­сы на­ших по­ра­бо­щен­ных на­ро­дов пе­ред внеш­ним ми­ром. Все те лю­ди, ко­то­рые выс­ту­пят са­моз­ван­но и яко­бы от име­ни на­ших на­ро­дов, не име­ют ни­ка­ко­го пра­ва быть предс­та­ви­те­ля­ми на­ших на­ро­дов и го­во­рить от их име­ни. Эти лю­ди ни­ког­да не бу­дут приз­на­ны на­ми предс­та­ви­те­ля­ми на­ших на­ро­дов.

    3. В слу­чае не­об­хо­ди­мос­ти мы бу­дем про­во­дить кон­фе­рен­ции, что­бы ре­аги­ро­вать на со­бы­тия и го­то­вить сов­мест­ные ре­зо­лю­ции. Мы воз­дер­жи­ва­ем­ся от со­зы­ва от­дельных кон­фе­рен­ций под пред­се­да­тельством предс­та­ви­те­лей от­дельных на­ро­дов.

    4. За­се­да­ние изб­ра­ло ко­мис­сию, ко­то­рая сос­то­ит из предс­та­ви­те­лей на­ро­дов Кав­ка­за, Тур­кес­та­на и ук­ра­ин­цев. В за­да­чи этой ко­мис­сии вхо­дит:

    a) со­зы­вать кон­фе­рен­ции, ес­ли это не­об­хо­ди­мо;

    b) раз­ра­ба­ты­вать ре­зо­лю­ции этих кон­фе­рен­ций и вы­пол­нять их;

    c) предс­тав­лять на­ши ин­те­ре­сы пе­ред внеш­ним ми­ром.

    5. На­ши сов­мест­ные за­яв­ле­ния бу­дут иметь фор­му:

    a) ме­мо­ран­ду­мов, нот и раз­лич­ных до­ку­мен­тов, ко­то­рые под­пи­сы­ва­ют­ся все­ми при­сутст­ву­ющи­ми здесь предс­та­ви­те­ля­ми или только чле­на­ми ко­мис­сии;

    b) лич­ных за­яв­ле­ний по по­ру­че­нию об­ще­го соб­ра­ния;

    c) в дру­гой фор­ме.

    6. Дру­гие предс­та­ви­те­ли по­ра­бо­щен­ных Рос­си­ей на­ро­дов при­ни­ма­ют­ся в на­ше соб­ра­ние только пос­ле еди­ног­лас­но­го ре­ше­ния.

    7. Мы сох­ра­ня­ем сво­бо­ду во внут­рен­них де­лах на­ших на­ро­дов. Од­на­ко мы обя­зу­ем­ся всег­да свя­зы­ваться с ко­мис­си­ей, ес­ли мы предп­ри­ни­ма­ем ка­кие-ни­будь внеш­ние ша­ги или ес­ли об­на­ру­жим фак­ты, ко­то­рые ка­са­ют­ся всех на­ших на­ро­дов. В этом слу­чае ко­мис­сия бу­дет ре­шать, яв­ля­ет­ся ли это де­ло пред­ме­том сов­мест­ной кон­фе­рен­ции или сле­ду­ет одоб­рить ин­ди­ви­ду­альное за­яв­ле­ние.

    8. Мы мо­жем сво­бод­но вы­хо­дить из соб­ра­ния по­ра­бо­щен­ных Рос­си­ей на­ро­дов. Од­на­ко мы обя­зу­ем­ся в слу­чае та­ко­го сво­его ре­ше­ния объявлять это ко­мис­сии в уст­ной или письмен­ной фор­ме.

    Идель-Урал

    По по­ру­че­нию Бо­ево­го со­юза тур­ко-та­тар "Идель-Урал": под­пись не­раз­бор­чи­ва

    Кавказ

    По по­ру­че­нию Ар­мянс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та: В. Сар­ки­сян

    По по­ру­че­нию Азер­бай­джанс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та: А. Фа­та­ли­бей­ли

    По по­ру­че­нию Гру­зинс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та: М. Ке­дия

    По по­ру­че­нию Се­ве­ро­кав­казс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та: А. Кан­те­мир

    Крымские та­та­ры

    По по­ру­че­нию Крымс­ко-та­тарс­ко­го цент­ра: Э. Кы­ры­мал

    Туркестан

    Президент Тур­кес­танс­ко­го на­ци­онально­го ко­ми­те­та: Ве­ли Ка­юм-хан

    Украина

    По по­ру­че­нию ук­ра­инс­ких на­ци­ональных по­ли­ти­чес­ких групп: под­пись не­раз­бор­чи­ва

    Белоруссия

    Президент Бе­ло­рус­ской цент­ральной ра­ды: Р. Ост­ровс­кий

    II. До­ку­мен­тальные ма­те­ри­алы о де­ятельнос­ти крымс­ко-та­тарс­ких му­сульманс­ких ко­ми­те­тов

    № 6. "Осво­бо­ди­те­лю уг­не­тен­ных на­ро­дов, вер­но­му сы­ну гер­манс­ко­го на­ро­да А. Гит­ле­ру"{68}

    Поздравление чле­нов Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та А. Гит­ле­ру в честь дня его рож­де­ния

    20 ап­ре­ля 1942 г.

    К вам, ве­ли­кий вождь гер­манс­ко­го на­ро­да, об­ра­ща­ет се­год­ня свои взо­ры с пред­две­рия му­сульманс­ко­го Вос­то­ка ос­во­бож­ден­ный крымс­ко-та­тарс­кий на­род и шлет свой сер­деч­ный при­вет ко дню ва­ше­го рож­де­ния.

    Мы пом­ним на­шу ис­то­рию, мы пом­ним и то, что на­ши на­ро­ды в про­дол­же­ние трех де­сят­ков лет про­тя­ги­ва­ли ру­ки по­мо­щи друг дру­гу. Больше­вистс­ко-еврей­ская сво­ра по­ме­ша­ла в 1918 г. осу­щест­вить единст­во на­ших на­ро­дов, но вы сво­ей про­зор­ли­востью и ге­ни­альным умом се­год­ня в кор­не по­вер­ну­ли ко­ле­со ис­то­рии, и, к на­шей ве­ли­кой ра­дос­ти, мы се­год­ня ви­дим на по­лях Кры­ма на­ших ос­во­бо­ди­те­лей, льющих свою дра­го­цен­ную кровь за бла­го и счастье му­сульман Кры­ма и Вос­то­ка.

    Мы, му­сульма­не, с при­хо­дом доб­лест­ных сы­нов Ве­ли­кой Гер­ма­нии с пер­вых же дней, с ва­ше­го бла­гос­ло­ве­ния и в па­мять на­шей дол­го­лет­ней друж­бы, ста­ли пле­чом к пле­чу с гер­манс­ким на­ро­дом, взя­ли в ру­ки ору­жие и кля­лись, го­то­вые до пос­лед­ней кап­ли кро­ви сра­жаться за выд­ви­ну­тые ва­ми об­ще­че­ло­ве­чес­кие идеи - унич­то­же­ние крас­ной ев­рей­ско-больше­вистс­кой чу­мы без ос­тат­ка и до кон­ца.

    Наши пред­ки приш­ли с Вос­то­ка, и до сих пор мы жда­ли ос­во­бож­де­ния от­ту­да, се­год­ня же мы яв­ля­ем­ся сви­де­те­ля­ми то­го, что ос­во­бож­де­ние идет к нам с За­па­да. Мо­жет быть, пер­вый и единст­вен­ный раз в ис­то­рии слу­чи­лось так, что солн­це сво­бо­ды взош­ло на За­па­де. Это солнце - вы, наш ве­ли­кий друг и вождь, со сво­им мо­гу­чим гер­манс­ким на­ро­дом, и вы, опи­ра­ясь на не­зыб­ле­мость ве­ли­ко­го гер­манс­ко­го го­су­дарст­ва, на единст­во и мощь гер­манс­ко­го на­ро­да, не­се­те нам, уг­не­тен­ным му­сульма­нам, сво­бо­ду. Мы да­ли клят­ву вер­нос­ти вам уме­реть за вас с честью и ору­жи­ем в ру­ках и только в борьбе с об­щим вра­гом.

    Мы уве­ре­ны, что добьемся вмес­те с ва­ми пол­но­го ос­во­бож­де­ния на­ших на­ро­дов из-под ига больше­виз­ма.

    В день ва­ше­го слав­но­го юби­лея шлем вам наш сер­деч­ный при­вет и по­же­ла­ния, же­ла­ем вам мно­го лет пло­дот­вор­ной жиз­ни на ра­дость ва­ше­го на­ро­да, нам, крымс­ким му­сульма­нам и му­сульма­нам Вос­то­ка.

    № 7. Из Пос­та­нов­ле­ния бю­ро Крымс­ко­го об­ласт­но­го ко­ми­те­та ВКП(б) "Об ошиб­ках, до­пу­щен­ных в оцен­ке по­ве­де­ния крымс­ких та­тар по от­но­ше­нию к пар­ти­за­нам, и о ме­рах лик­ви­да­ции их и уси­ле­нии по­ли­ти­чес­кой ра­бо­ты сре­ди та­тарс­ко­го на­се­ле­ния"{69}

    18 но­яб­ря 1942 г.

    Анализ фак­тов, док­ла­ды ко­ман­ди­ров и ко­мис­са­ров пар­ти­занс­ких от­ря­дов, про­вер­ка, про­ве­ден­ная на мес­те, сви­де­тельству­ют о том, что ут­верж­де­ния о враж­деб­ном от­но­ше­нии большинст­ва та­тар Кры­ма к пар­ти­за­нам, а так­же то, что большинст­во та­тар пе­реш­ло на служ­бу к вра­гу, яв­ля­ют­ся неп­ра­вильны­ми, не­обос­но­ван­ны­ми и по­ли­ти­чес­ки вред­ны­ми ут­верж­де­ни­ями.

    [...] Учи­ты­вая все это, бю­ро ВКП(б) пос­та­нов­ля­ет: 1. Осу­дить как неп­ра­вильное и по­ли­ти­чес­ки вред­ное ут­верж­де­ние ру­ко­водст­ва пар­ти­зан о враж­деб­ном от­но­ше­нии крымс­ких та­тар и разъяснить всем пар­ти­за­нам, что крымс­кие та­та­ры в ос­нов­ной сво­ей мас­се так же враж­деб­но наст­ро­ены к не­мец­ко-ру­мынс­ким ок­ку­пан­там, как и все тру­дя­щи­еся Кры­ма...

    Бюро ОК ВКГТ(б) счи­та­ет, что, ес­ли на­ши ко­ман­ди­ры и по­лит­ра­бот­ни­ки пар­ти­занс­ких от­ря­дов, а так­же все бой­цы-пар­ти­за­ны сде­ла­ют пра­вильные вы­во­ды из нас­то­яще­го ре­ше­ния, есть все ос­но­ва­ния по­ла­гать, что мы не только исп­ра­вим до­пу­щен­ные ошиб­ки, но и по­мо­жем большинст­ву на­ших то­ва­ри­щей из та­тарс­кой час­ти на­се­ле­ния стать в ря­ды бор­цов за об­щее де­ло про­тив фа­шистс­ких га­дов.

    № 8. До­не­се­ние сек­рет­но­го аген­та "Мак­си­ма" в крымс­кий штаб пар­ти­занс­ко­го дви­же­ния по по­во­ду по­ло­же­ния в Сим­фе­ро­польском му­сульманс­ком (та­тарс­ком) ко­ми­те­те{70}

    Декабрь 1943 г.

    Симферопольский та­тарс­кий ко­ми­тет, собст­вен­но го­во­ря, сос­то­ит из од­но­го человека - Дже­ми­ля Аб­ду­ре­ши­до­ва. Он - пред­се­да­тель ко­ми­те­та. Ко­ми­тет не под­чи­ня­ет­ся не­мец­ко­му ко­ман­до­ва­нию вер­мах­та в Кры­му, а по­дот­че­тен не­пос­редст­вен­но СД и ру­ко­водст­ву­ет­ся в сво­ей ра­бо­те только ее ука­за­ни­ями. По мо­ему мне­нию, Абдурешидов - не на­цист и не на­ци­она­лист, как он се­бя предс­тав­ля­ет, а прос­то спе­ку­лянт, на­жив­ший бо­гатст­во, прик­ры­ва­ясь ко­ми­те­том. Хо­тя чле­нов ко­ми­те­та во­об­ще 12, но ни один из них учас­тия в его ра­бо­те не при­ни­ма­ет. При ко­ми­те­те име­ет­ся от­дел по борьбе с бан­ди­тиз­мом (пар­ти­за­на­ми). Этот от­дел возг­лав­ля­ет Амет Аб­ду­ла­ев, ко­то­рый яв­ля­ет­ся предс­та­ви­те­лем (аген­том) СД при ко­ми­те­те. Од­на­ко мяг­ко­те­лость и доб­ро­ду­шие, а глав­ное не­опыт­ность, не поз­во­ли­ли ему до сих пор пой­мать хоть од­но­го пар­ти­за­на. В нас­то­ящее вре­мя в Кры­му нет та­ко­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый пользо­вал­ся бы ав­то­ри­те­том сре­ди та­тар.

    № 9. О "Так на­зы­ва­емых "та­тарс­ких ко­ми­те­тах" и пре­да­те­лях кров­ных ин­те­ре­сов та­тарс­ко­го на­ро­да"{71}

    Советская га­зе­та "Крас­ный Крым" 1944 г.

    Демагогия и провокация - од­ни из из­люб­лен­ных ме­то­дов не­мец­ких фа­шис­тов. Они эти­ми же ме­то­да­ми стре­мят­ся за­иг­ры­вать с та­тарс­ким на­се­ле­ни­ем, оду­ра­чить его и нат­ра­вить на жи­те­лей дру­гих на­ций. Но из этой под­лой за­теи ни­че­го не выш­ло.

    Немцы, ви­дя, что с та­та­ра­ми, как и с дру­ги­ми на­ци­ями Кры­ма, у них ни­че­го не вы­хо­дит, об­ра­ти­лись к ус­лу­гам сво­их вер­ных холуев - бур­жу­аз­ных на­ци­она­лис­тов, мур­за­ков и раз­но­го сбро­да из уго­лов­ни­ков и ан­ти­со­ветс­ких эле­мен­тов, про­да­ющих оп­том и в роз­ни­цу кров­ные ин­те­ре­сы та­тарс­ко­го на­ро­да. Имен­но из это­го сбро­да сос­то­ят так на­зы­ва­емые та­тарс­кие ко­ми­те­ты. Чле­ны этих ко­ми­те­тов изб­ра­ны не на­ро­дом, они наз­на­ча­ют­ся не­мец­кой ко­мен­да­ту­рой. Эти ко­ми­те­ты ни­ка­ких по­ли­ти­чес­ких и эко­но­ми­чес­ких прав не име­ют, они яв­ля­ют­ся в ру­ках не­мец­ких фа­шис­тов только ору­ди­ем оду­ра­чи­ва­ния та­тарс­ко­го па­ро­да.

    Они... де­ла­ют вид, буд­то за­ни­ма­ют­ся "бла­гот­во­ри­тельны­ми" де­ла­ми: ор­га­ни­зо­вы­ва­ют дер­ви­зы, ко­фей­ни, куз­ни и др. Но это только при­ман­ка... Отк­ры­вая лав­ки, бу­фе­ты, уст­ра­ивая раз­ные за­теи, комитетчики - став­лен­ни­ки Гитлера - стре­мят­ся на­бить свои кар­ма­ны и при­но­сят в жерт­ву кров­ные ин­те­ре­сы на­ро­да, об­ре­ка­ют его на ист­реб­ле­ние, на го­лод­ную смерть.

    У нем­цев не хва­та­ет ре­зер­вов жи­вой си­лы... И вот их вер­ные слу­ги из "та­тарс­ких ко­ми­те­тов" выс­ту­пи­ли в ка­чест­ве вер­бов­щи­ков пу­шеч­но­го мя­са. Тех, ко­го им уда­лось об­ма­нуть, нем­цы по­сы­ла­ют сра­жаться на пе­ре­до­вые ли­нии... (Одна­ко) об­ма­ну­тые пос­те­пен­но соз­на­ют, что их оду­ра­чи­ли, и по­во­ра­чи­ва­ют свое ору­жие про­тив нем­цев, идут к пар­ти­за­нам.

    [...] Пре­да­те­ли из ко­ми­те­тов и "Азат Крым" зах­ле­бы­ва­ют­ся от вос­тор­га, что нем­цы буд­то бы от­да­дут зем­лю в част­ную собст­вен­ность крестьян.

    [...] (При по­мо­щи) "ко­ми­те­тов" нем­цы мо­би­ли­зо­ва­ли ты­ся­чи со­ветс­ких лю­дей на ка­торж­ные ра­бо­ты в Германии - на смерть от не­по­сильной ра­бо­ты, от не­до­еда­ния. А ос­тав­шу­юся часть на­се­ле­ния они ме­то­дич­но ист­реб­ля­ют, что­бы ос­во­бо­дить зем­лю для не­мец­ких ко­ло­нис­тов.

    Братья та­та­ры! Не верьте ни од­но­му сло­ву пре­да­те­лей из "ко­ми­те­тов" и "Азат Крым"! Они ни­че­го об­ще­го не име­ют с та­тарс­ким на­ро­дом. Их нуж­но ист­реб­лять как бе­ше­ных со­бак.

    № 10. О наг­раж­де­нии чле­нов Сим­фе­ро­польско­го му­сульманс­ко­го ко­ми­те­та{72}

    (Из от­че­та ко­ми­те­та за 01.12.1943-31.01.1944 г.)

    Январь 1944 г.

    За зас­лу­ги пе­ред та­тарс­ким на­ро­дом Гер­манс­ким ко­ман­до­ва­ни­ем наг­раж­де­ны: зна­ком с ме­ча­ми II сте­пе­ни, вы­пу­щен­ным для ос­во­бож­ден­ных вос­точ­ных об­лас­тей, пред­се­да­тель Сим­фе­ро­польско­го та­тарс­ко­го ко­ми­те­та г-н Дже­миль Аб­ду­ре­шид, зна­ком II сте­пе­ни Пред­се­да­тель от­де­ла ре­ли­гии г-н Аб­дул-Азиз Га­фар, ра­бот­ник от­де­ла ре­ли­гии г-н Фа­зыл Са­дык и Пред­се­да­тель Та­тарс­ко­го сто­ла г-н Тах­син Дже­миль.

    Г-н Дже­миль Аб­ду­ре­шид при­ни­мал ак­тив­ное учас­тие в соз­да­нии Сим­фе­ро­польско­го ко­ми­те­та в кон­це 1941 г. и, в ка­чест­ве пер­во­го пред­се­да­те­ля ко­ми­те­та, про­явил ак­тив­ность в де­ле прив­ле­че­ния доб­ро­вольцев в ря­ды гер­манс­кой ар­мии.

    Абдул-Азиз Га­фар и Фа­зыл Са­дык, нес­мот­ря на свои прек­лон­ные ле­та, про­во­ди­ли ра­бо­ту сре­ди доб­ро­вольцев и про­де­ла­ли зна­чи­тельную ра­бо­ту по на­ла­жи­ва­нию ре­ли­ги­оз­ных дел в (Сим­фе­ро­польском) рай­оне.

    Г-н Тах­син Дже­миль в 1942 г. ор­га­ни­зо­вал Та­тарс­кий стол и, ра­бо­тая в ка­чест­ве его пред­се­да­те­ля до кон­ца 1943 г., ока­зы­вал сис­те­ма­ти­чес­кую по­мощь нуж­да­ющим­ся та­та­рам и семьям доб­ро­вольцев.

    III. До­ку­мен­тальные ма­те­ри­алы о соз­да­нии и ис­пользо­ва­нии крымс­ко-та­тарс­ких доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний

    № 11. Лис­тов­ка "К та­та­рам Кры­ма, мо­би­ли­зо­ван­ным в не­мец­кую ар­мию"{73}

    Июнь 1942 г.

    [...] Чувст­вуя свою ги­бель, Гит­лер ста­ра­ет­ся вос­пол­нить свои по­те­ри в жи­вой си­ле за счет вре­мен­но ок­ку­пи­ро­ван­ных об­лас­тей. С по­мощью вра­гов народа - пре­да­те­лей на­шей Родины - про­ве­де­ны мо­би­ли­за­ция и вер­бов­ка та­тар Кры­ма в не­мец­кую ар­мию. Во­лей лю­до­еда Гит­ле­ра вы прев­ра­ти­лись в фа­шистс­ких сол­дат, ко­то­рых не­на­ви­дят и прок­ли­на­ют на­ро­ды все­го ми­ра.

    [...] Во­ору­жен­ные нем­ца­ми та­та­ры Кры­ма! Вас хо­тят сде­лать убий­ца­ми ра­бо­чих и крестьян сво­ей Ро­ди­ны! Вас хо­тят зас­та­вить ра­зо­рять свою стра­ну, зас­та­вить во­евать на сто­ро­не нем­цев! Что вы за это по­лу­чи­те? Только смерть, ин­ва­лид­ность на всю жизнь, веч­ный по­зор и прок­ля­тие.

    Вооруженные нем­ца­ми та­та­ры! Знай­те, что по­бе­да над не­мец­ко-фа­шистс­ки­ми зах­ват­чи­ка­ми близ­ка, что 1942 г. бу­дет го­дом пол­но­го разг­ро­ма вра­га! Крым бу­дет ос­во­бож­ден от гит­ле­ровс­ких раз­бой­ни­ков, и пусть не ждет по­ща­ды тот, кто бо­рет­ся про­тив Крас­ной Ар­мии, про­тив на­род­ных героев - пар­ти­зан.

    Отбрасывайте страх пе­ред зах­ват­чи­ка­ми, не под­да­вай­тесь об­ма­ну и лжи най­ми­тов фа­шиз­ма. По­вер­ни­те по­лу­чен­ное от нем­цев ору­жие про­тив са­мих нем­цев.

    Дезертируйте из не­мец­кой ар­мии и "на­род­ной ми­ли­ции".

    [...] Татары - граж­да­не Со­ветс­ко­го Со­юза! Будьте вер­ны сво­ей Ро­ди­не!

    Командование Крас­ной Ар­мии

    № 12. За­мес­ти­те­лю на­род­но­го ко­мис­са­ра внут­рен­них дел Крымс­кой АССР ка­пи­та­ну гос­бе­зо­пас­нос­ти т. Пчел­ки­ну

    Докладная за­пис­ка о дей­ст­ви­ях крас­ных пар­ти­зан

    Крыма за вре­мя но­ябрь 1941 - июль 1942 г.{74}

    Краснодар, 26 июля 1942 г.

    [...] Сле­ду­ет ука­зать на труд­нос­ти пар­ти­занс­ко­го дви­же­ния от­час­ти по ви­не на­шей сла­бой аги­та­ци­он­ной ра­бо­ты сре­ди на­се­ле­ния ок­ку­пи­ро­ван­ной час­ти (Кры­ма), ко­то­рая ог­ра­ни­чи­лась дву­мя лис­тов­ка­ми еще в де­каб­ре 1941 г. В это вре­мя про­тив­ник сво­ей лжи­вой аги­та­ци­ей в соп­ро­вож­де­нии тер­ро­ра прив­лек на свою сто­ро­ну по­дав­ля­ющее большинст­во та­тарс­ко­го на­се­ле­ния.

    Ноябрь и де­кабрь 1941 г. яви­лись для гес­та­по ос­нов­ным от­рез­ком вре­ме­ни по вер­бов­ке аген­ту­ры и ор­га­ни­за­ции из та­тарс­ко­го на­се­ле­ния во­ору­жен­ных от­ря­дов про­тив Со­ветс­кой власти - крас­ных пар­ти­зан. На­саж­де­ние гес­та­по во­ору­жен­ных гар­ни­зо­нов из та­тар по де­рев­ням яви­лось уже пре­пятст­ви­ем в на­шей че­кистс­кой ра­бо­те, а так­же на­ча­ло ско­вы­вать дей­ст­вия пар­ти­зан. Мы не су­ме­ли про­ник­нуть вов­нутрь для про­ве­де­ния ра­бо­ты по раз­ло­же­нию этих контр­ре­во­лю­ци­он­ных на­ци­она­лис­ти­чес­ких ор­га­ни­за­ций.

    Все это при­ве­ло к то­му, что во­ору­жен­ные от­ря­ды та­тар... на­ча­ли сис­те­ма­ти­чес­ки про­во­дить "вы­лаз­ки" в лес про­тив пар­ти­зан и их баз...

    Оперативный ра­бот­ник И. В. Хар­чен­ко

    № 13. От­чет Шта­ба по борьбе с бан­ди­тиз­мом в Кры­му фю­ре­ру СС и по­ли­ции Кры­ма за пе­ри­од с 9 но­яб­ря по 28 де­каб­ря 1942 г.{75}

    Симферополь, 8 ян­ва­ря 1943 г.

    9) Schutz­man­nsc­haft-Ba­ta­il­lo­ne № 154 (Krim-Ta­ta­ren) до­но­сит 14.1 1.1942 г.: во вре­мя с 9 по 12 но­яб­ря 1942 г. 93 та­тарс­ких доб­ро­вольца предп­ри­ня­ли опе­ра­цию в рай­оне Би­юк-Джан­кой и Чер­ная го­ра. У де­рев­ни Орак­чи они натк­ну­лись на сильную бан­ду пар­ти­зан из 100 че­ло­век. Вбли­зи ла­ге­ря пар­ти­зан на­хо­ди­лось сво­бод­ное мес­то, без де­ревьев, ко­то­рое слу­жит са­мо­ле­там для сбра­сы­ва­ния про­до­вольствия. За­вя­зал­ся бой, в хо­де ко­то­ро­го был убит 1 пар­ти­зан и 5 ра­не­ны, ко­то­рые тем не ме­нее скры­лись. В ла­ге­ре, ко­то­рый на­хо­дил­ся в ле­су, наш­ли уби­тую ло­шадь, про­до­вольствие и за­пас­ные час­ти для ра­ди­ос­тан­ции.

    И) Schutz­man­nsc­haft-Ba­ta­il­lo­ne № 148 (Krim-Ta­ta­ren) до­но­сит 13.11.1942 г.: ...В этот день сильная груп­па та­тарс­ких доб­ро­вольцев натк­ну­лась на двух пар­ти­зан в 5 км се­вер­нее де­рев­ни Мол­бай (14 км юж­нее Ка­ра­су­ба­за­ра) око­ло 7.30 ут­ра. Пар­ти­за­ны тот­час отк­ры­ли огонь, од­на­ко бы­ли уби­ты, пос­ле то­го как им бы­ло пред­ло­же­но сло­жить ору­жие.

    23) Schutz­man­nsc­haft-Ba­ta­il­lo­ne № 154 (Krim-Ta­ta­ren) до­но­сит 29.11.1942 г.: 28.11.1942 г. взя­то в плен в де­рев­не Курт­лук 2 пар­ти­за­на.

    24) Тот же ба­тальон до­но­сит 29.11.1942 г.: 28.11.1942 г. вбли­зи де­рев­ни Сол­лар (10 км от Ка­ра­су­ба­за­ра) та­тарс­ким под­раз­де­ле­ни­ем бы­ли уби­ты 5 пар­ти­зан, а 2 тя­же­ло­ра­не­ных взя­ты в плен.

    36) Тот же ба­тальон до­но­сит 5.12.1942 г.: 4.12.1942 в ре­зульта­те боя юж­нее де­рев­ни Чер­но­лак (14 км от Ка­ра­су­ба­за­ра) был зах­ва­чен в плен 1 пар­ти­зан, вто­рой был ра­нен, но убе­жал.

    57) Schutz­man­nsc­haft-Ba­ta­il­lo­ne № 149 (Krim-Ta­ta­ren) до­но­сит 23.12.1942 г.: 20.12.1942 г. был об­на­ру­жен ла­герь пар­ти­зан вбли­зи де­рев­ни Мульде (10 км от Ко­уша), ко­то­рый был сде­лан нас­ко­ро и сос­то­ял из 22 па­ла­ток. 21 и 22.12.1942 г. на не­го бы­ла предп­ри­ня­та ата­ка си­ла­ми в 134 че­ло­ве­ка. Од­на­ко пол­но­го ус­пе­ха она не при­нес­ла.

    63) Schutz­man­nsc­haft-Ba­ta­il­lo­ne № 150 (Krim-Ta­ta­ren) до­но­сит 24.12.1942 г.: 23.12.1942 г. в де­рев­ню Ба­ла­но­во вор­ва­лись 5 пар­ти­зан и уве­ли 1 ко­ро­ву, кур и заб­ра­ли про­до­вольствие. Ба­тальон был отп­рав­лен в по­го­ню, в ре­зульта­те ко­то­рой уда­лось вер­нуть ко­ро­ву.

    69) Schutz­man­nsc­haft-Ba­ta­il­lo­ne № 149 (Krim-Ta­ta­ren) до­но­сит 28.12.1942 г.: 27.12.1942 г. око­ло 12.30 бы­ли за­ме­че­ны у де­рев­ни Ко­уш нес­колько со­ветс­ких са­мо­ле­тов, сбро­сив­ших 4 па­ра­шю­та. Пос­ле их сбро­са под­ня­лись две ра­ке­ты. Один из са­мо­ле­тов дол­го кру­жил над тем мес­том, где 22.12.1942 г. был разг­ром­лен ла­герь. 20 че­ло­век из ба­тальона бы­ли пос­ла­ны на по­ис­ки упав­ших па­ра­шю­тов.

    № 14. Обя­за­тельное пос­та­нов­ле­ние об уве­ли­че­нии зе­мельных участ­ков за борьбу про­тив пар­ти­зан и больше­ви­ков{76}

    Симферополь, июнь 1943 г.

    1. Вся­кое ли­цо, ко­то­рое ак­тив­но бо­ро­лось или бо­рет­ся с пар­ти­за­на­ми и больше­ви­ка­ми, по­лу­ча­ет от со­от­ветст­ву­ющей во­инс­кой час­ти, наз­на­чив­шей его на служ­бу, со­от­ветст­ву­ющее о том удос­то­ве­ре­ние.

    2. С этим удос­то­ве­ре­ни­ем про­си­тель мо­жет по­дать про­ше­ние со­от­ветст­ву­юще­му сельско­хо­зяй­ст­вен­но­му ру­ко­во­ди­те­лю у се­бя на ро­ди­не о:

    a) на­де­ле­нии его зем­лей, или

    b) вып­ла­те ему воз­наг­раж­де­ния до 1000 руб­лей, ко­то­рое час­тич­но мо­жет быть за­ме­не­но про­дук­та­ми пи­та­ния.

    [...]

    4. Крымс­кие та­та­ры и дру­гие ко­рен­ные жи­те­ли, при­ня­тые на служ­бу в гер­манс­кую ар­мию, по­лу­ча­ют удос­то­ве­ре­ние сог­лас­но пунк­ту 1 от сво­ей во­инс­кой час­ти (нап­ри­мер, ро­ты са­мо­обо­ро­ны). Удос­то­ве­ре­ние и про­ше­ние долж­ны быть отп­рав­ле­ны слу­жеб­ным по­ряд­ком сельско­хо­зяй­ст­вен­но­му на­чальни­ку Кры­ма, ко­то­рый пе­реп­ра­вит его сельско­хо­зяй­ст­вен­но­му ру­ко­во­ди­те­лю рай­она, в ко­то­ром жи­вет про­си­тель. В этом слу­чае кви­тан­цию о при­еме удос­то­ве­ре­ния и про­ше­ние вы­да­ет на­чальник во­инс­кой час­ти, в ко­то­рой слу­жит про­си­тель.

    Главное ко­ман­до­ва­ние вер­мах­та в Кры­му.

    № 15. До­не­се­ние на­чальни­ку Цент­ральной опе­ра­тив­ной груп­пы крымс­ких пар­ти­зан П.Р. Ям­польско­му от раз­вед­чи­ка шта­ба Се­вер­но­го со­еди­не­ния Сер­ве­ра Усе­и­и­ова о по­ло­же­нии в 147-м ба­тальоне "Schu­ma"{77}

    Январь, 1944 г.

    Ваше письмо на­чальни­ку шта­ба 147-го доб­ро­вольчес­ко­го ба­тальона Ке­ма­ло­ву мною лич­но вру­че­но. Он на ва­ше пред­ло­же­ние сог­ла­сил­ся, но бо­ит­ся, что, мол, "если да­же весь от­ряд вы­пол­нит это за­да­ние, все рав­но пос­ле за­ня­тия го­ро­да (Сим­фе­ро­по­ля) нас по­оди­ноч­ке всех на­ка­жут". Я с мо­им аген­том Ко­мурд­жа­евым его убе­дил. Од­на­ко под­пис­ку он от­ка­зал­ся дать, го­во­ря, что, мол, бумажка это прос­тая фор­мальность.

    Так как сей­час всем доб­ро­вольцам нег­лас­но объявле­но не­до­ве­рие, ве­дет­ся за ни­ми слеж­ка и ус­та­нов­лен стро­гий ка­зар­мен­ный ре­жим, на­ми на­ме­чен план дей­ст­вий в сле­ду­ющем ви­де.

    Отряд ос­та­ет­ся в го­ро­де и при бегст­ве из го­ро­да вра­га за­ни­ма­ет все пос­ты у важ­ных объектов: ра­дио, бан­ка, поч­ты, мос­тов, зда­ния ОК ВКП(б), те­ат­ра, а так­же ор­га­ни­зу­ет унич­то­же­ние фа­кельщи­ков.

    Отрядом же ор­га­ни­зу­ет­ся тер­ро­рис­ти­чес­кая груп­па, ко­то­рая унич­то­жа­ет и арес­то­вы­ва­ет вра­гов в са­мом ба­тальоне, а так­же конт­ро­ли­ру­ет нем­цев и аген­тов СД.

    В слу­чае ес­ли враг за­ра­нее пот­ре­бу­ет вы­хо­да из го­ро­да, Ке­ма­лов обя­зу­ет­ся по­вер­нуть от­ряд в го­ры. Наст­ро­ение сол­дат ан­ти­фа­шистс­кое. Ке­ма­ло­ву да­же при­хо­дит­ся брать от­дельных ре­бят под за­щи­ту пе­ред ко­ман­до­ва­ни­ем. Он так­же взял­ся ин­ди­ви­ду­ально об­ра­бо­тать от­дельных ко­ман­ди­ров и ун­тер-офи­цер рот, что­бы соз­дать еди­ное мне­ние.

    В ба­тальоне 240 че­ло­век, т.е. 4 ро­ты, бой­цы во­ору­же­ны рус­ски­ми и не­мец­ки­ми вин­тов­ка­ми, име­ет­ся 20 ав­то­ма­тов.

    № 16. Зе­мельный воп­рос и крымс­ко-та­тарс­кие доб­ро­вольцы (Из доп­ро­са быв­ше­го за­мес­ти­те­ля на­чальни­ка Уп­рав­ле­ния зем­ле­уст­рой­ст­ва Кры­ма Г.В. Ка­ли­но­ви­ча){78}

    21 ок­тяб­ря 1944 г.

    [...] В этом от­но­ше­нии в при­ви­ле­ги­ро­ван­ном по­ло­же­нии бы­ли та­та­ры, так как они да­ли нем­цам доб­ро­вольцев... При по­мо­щи ме­то­да на­де­ла при­уса­деб­ной зем­лей нем­цы как мож­но больше лю­дей хо­те­ли вов­лечь в доб­ро­вольчес­кие от­ря­ды. Доб­ро­вольцы и их семьи по­лу­ча­ли по 2 га зем­ли в собст­вен­ность, осо­бен­но это прак­ти­ко­ва­лось сре­ди та­тарс­ко­го на­се­ле­ния, так как та­та­ры в ос­нов­ном и бы­ли доб­ро­вольца­ми, вся (их) мо­ло­дежь пош­ла в доб­ро­вольцы. Им пре­дос­тав­ля­ли са­мую луч­шую зем­лю, не счи­та­ясь с тем, что это бы­ла зем­ля крестьян, ко­то­рые не всту­пи­ли в доб­ро­вольчес­кие от­ря­ды. Осо­бен­но эта ра­бо­та про­во­ди­лась в Ак-Ше­ихс­ком и Сим­фе­ро­польском рай­онах, Су­ин-Аджи, Вей­рат, Че­кур­ки, Би­шак, Би­юк-Янкой. Осо­бен­но де­рев­ни Сим­фе­ро­польско­го рай­она да­ли большое ко­ли­чест­во доб­ро­вольцев и ак­тив­но по­мо­га­ли нем­цам по час­ти вы­да­чи пар­ти­зан, вы­да­чи про­дук­тов, ко­то­рые скры­ва­ли не­ко­то­рые крестьяне [...].

    Перечень ус­лов­ных сок­ра­ще­ний

    На рус­ском язы­ке

    БКО - Бе­ло­рус­ская кра­евая обо­ро­на.

    ВАК - Выс­ший арабс­кий ко­ми­тет.

    ГААРК - Го­су­дарст­вен­ный ар­хив Ав­то­ном­ной Рес­пуб­ли­ки Крым.

    КОНР - Ко­ми­тет ос­во­бож­де­ния на­ро­дов Рос­сии.

    НГХ - Не­за­ви­си­мое го­су­дарст­во Хор­ва­тия.

    НОАЮ - На­род­но-осво­бо­ди­тельная ар­мия Югос­ла­вии.

    ОКБ - Вер­хов­ное ко­ман­до­ва­ние вер­мах­та (Ober­kom­man­do der Wehr­macht; OKW).

    ОКЛ - Вер­хов­ное ко­ман­до­ва­ние во­ен­но-воз­душ­ных сил (Ober­kom­man­do der Luft­waf­fe; OKL).

    OKM - Вер­хов­ное ко­ман­до­ва­ние во­ен­но-морс­ко­го фло­та (Ober­kom­man­do der Ma­ri­ne; OKM).

    OKX - Вер­хов­ное ко­ман­до­ва­ние су­хо­пут­ных войск (Ober­kom­man­do des He­eres; OKU).

    РОД - Рус­ское ос­во­бо­ди­тельное дви­же­ние.

    РОА - Рус­ская ос­во­бо­ди­тельная ар­мия.

    РСХА - Глав­ное уп­рав­ле­ние им­перс­кой бе­зо­пас­нос­ти (Re­ichs­sic­her­he­its­ha­up­tamt; RSHA).

    СА - Штур­мо­вые от­ря­ды (Stur­mab­le­ilun­gen; SA).

    СД - Служ­ба бе­зо­пас­нос­ти (Sic­her­he­its­di­enst; SD).

    СС - Ох­ран­ные от­ря­ды (Schut&taffel; SS).

    ТНК - Тур­кес­танс­кий на­ци­ональный ко­ми­тет.

    УНА - Ук­ра­инс­кая на­ци­ональная ар­мия.

    "Хиви" - "доб­ро­вольный по­мощ­ник" (ffilfs­wil­li­ger; Him).

    На не­мец­ком язы­ке

    AHA - Al­lge­me­ines He­ere­samt (Общее уп­рав­ле­ние глав­но­ко­ман­ду­юще­го ар­ми­ей ре­зер­ва).

    АО - Ab­weh­rof­fi­zi­er (офи­цер во­ен­ной разведки - аб­ве­ра).

    ВА-МА - Bun­de­sarc­hiv-Mi­li­ta­rarc­hiv (Фе­де­ральный во­ен­ный ар­хив ФРГ).

    Befh - Be­fehls­ha­ber (глав­но­ко­ман­ду­ющий, на­чальник).

    Chef HrustuBdE - Chef der He­eres­rus­tung und Be­fehls­ha­ber des Er­satz­he­eres (на­чальник во­ору­же­ний су­хо­пут­ных войск и глав­но­ко­ман­ду­ющий ар­ми­ей ре­зер­ва).

    F - Fuh­rung­sab­te­ilimg (опе­ра­тив­ный от­дел).

    GendFrwVerb - Ge­ne­ral der Fre­iwil­li­gen­ver­ban­de (ге­не­рал-инспек­тор доб­ро­вольчес­ких фор­ми­ро­ва­ний).

    GendOsttr - Ge­ne­ral der Ost­trup­pen (ге­не­рал-инспек­тор вос­точ­ных войск).

    GenQu - Ge­ne­ral­qu­ari­er­me­is­ter (ге­не­рал-квар­тир­мей­стер).

    GenStdH - Ge­ne­rals­tab des He­eres (Ге­не­ральный штаб су­хо­пут­ных войск).

    HGr - He­eresg­rup­pe (груп­па ар­мий).

    HSSPf - Ho­he­re SS - und Po­li­ze­if­tih­rer (глав­ный фю­рер СС и по­ли­ции).

    KrVerw - Kri­egs­ver­wal­tung (во­ен­ная ад­ми­нист­ра­ция).

    MGFA - Be­sitz des Mi­li­tar­gesc­hicht­lic­hen Forsc­hung­sam­tes (Соб­ра­ние ру­ко­пи­сей Цент­ра ис­сле­до­ва­ний во­ен­ной ис­то­рии бун­дес­ве­ра).

    ObKdo - Ober­kom­man­do (Вер­хов­ное ко­ман­до­ва­ние).

    OrgAbt - Or­ga­ni­sa­ti­on­sab­te­ilung (орга­ни­за­ци­он­ный от­дел).

    Pz.AOK - Pan­ze­rar­me­e­ober­kom­man­do (Вер­хов­ное ко­ман­до­ва­ние тан­ко­вой ар­мии).

    "Schuma" - Schutz­man­nsc­haft der Ord­nungs­po­li­zei (вспо­мо­га­тельная по­ли­ция по­ряд­ка).

    WPr - Wehr­machtp­ro­pa­gan­da (Отдел про­па­ган­ды ОКБ).

    z.b.V. - zur be­son­de­ren Verf­li­gung (час­ти спе­ци­ально­го наз­на­че­ния).

    Наименование штаб­ных долж­нос­тей гер­манс­ких во­ору­жен­ных сил и их сок­ра­ще­ние

    1а - на­чальник опе­ра­тив­но­го от­де­ла.

    1b - на­чальник ма­те­ри­ально-тех­ни­чес­кой час­ти.

    1с - на­чальник от­де­ла раз­вед­ки (под­чи­нял­ся 1а).

    IIа - на­чальник от­де­ла лич­но­го сос­та­ва (адъютант).

    lib - за­мес­ти­тель на­чальни­ка от­де­ла лич­но­го сос­та­ва (под­чи­нял­ся IIа).

    III - на­чальник во­ен­ной про­ку­ра­ту­ры.

    Г/а - на­чальник ад­ми­нист­ра­тив­ной час­ти (под­чи­нял­ся Ib).

    FVb - на­чальник ме­ди­цинс­кой час­ти (под­чи­нял­ся Ib).

    IVc - глав­ный ве­те­ри­нар (под­чи­нял­ся Ib).

    IVd - ка­пел­лан (под­чи­нял­ся Па).

    V - на­чальник транс­порт­но­го от­де­ла (под­чи­нял­ся Ib).

    Примечания

    {1} Мюллер-Гиллебранд Б. Су­хо­пут­ная ар­мия Гер­ма­нии 1933-1945: В 3 т. М., 1976. Т.З. С. 86.

    {2} Биографические све­де­ния о ли­цах, упо­ми­на­емых в мо­ног­ра­фии, см. в При­ло­же­нии 3.

    {3} Гунчак Т. У мун­ди­рах во­ро­га // Вiй­сько Ук­ра­iни. 1993. № 9. С. 13.

    {4} Клаузевиц К. О вой­не. М., 1994. С. 54-55.

    {5} Экономический коллаборационизм - это сот­руд­ни­чест­во с ок­ку­пан­та­ми в про­мыш­лен­ной сфе­ре и сельском хо­зяй­ст­ве. Од­на­ко его рас­смот­ре­ние не вхо­дит в за­да­чи дан­но­го ис­сле­до­ва­ния.

    {6} Итоги Вто­рой ми­ро­вой вой­ны: Вы­во­ды по­беж­ден­ных / Тип­пельскирх К. фон, Кес­сельринг А., Гу­де­ри­ан Г. и др. СПб., 1998. С. 492.

    {7} Концельман Г. Ясир Ара­фат. Рос­тов-на-До­ну, 1997. С. 27.

    {8} Пикер Г. Зас­тольные раз­го­во­ры Гит­ле­ра. Смо­ленск, 1993. С. 397-398.

    {9} Ибрагимбейли Х.М. Крах "Эдельвей­са" и Ближ­ний Вос­ток. М., 1977. С. 68-69.

    {10} В. Лист про­был на этой долж­нос­ти до 15 ок­тяб­ря 1941 г., ког­да по бо­лез­ни был вы­нуж­ден ее ос­та­вить. Его сме­нил ге­не­рал ин­же­нер­ных войск В. Кунт­це. Пос­ле не­го эту долж­ность за­ни­ма­ли: ге­не­рал-пол­ков­ник А. Лер (1942-1943) и ге­не­рал-фельдмар­шал М. фон Вейхс (1943-1945).

    {11} Цит. по: Уэст Р. Иосип Броз Ти­то: власть си­лы. Смо­ленск, 1997. С. 106.

    {12} Уильямсон Г. СС - инст­ру­мент тер­ро­ра. Смо­ленск, 1999. С. 217.

    {13} Гилязов И.А. Пан­тюр­кизм, пан­ту­ра­низм и Гер­ма­ния // Эт­ног­ра­фи­чес­кое обоз­ре­ние. 1996. № 2. С. 94.

    {14} Нюрнбергский про­цесс: Сб. ма­те­ри­алов: В 8 т. / Под ред. A.M. Ре­кун­ко­ва. М., 1991. Т. 5. С. 290-291.

    {15} Итоги Вто­рой ми­ро­вой вой­ны... С. 513.

    {16} Манштейн Э. фон. Ут­ра­чен­ные по­бе­ды. М., 1999. С. 248.

    {17} Геллер М.Я., Нек­рич A.M. Ис­то­рия Рос­сии 1917-1995: В 4 т. М., 1996. Т.1. С. 432.

    {18} Мюллер Н. Вер­махт и ок­ку­па­ция (1941-1944). М., 1974. С. 258.

    {19} Цит. по: Уильямсон Г. Указ. соч. С. 194.

    {20} Dallin A. Ger­man Ru­le in Rus­sia 1941-1945: A Study of oc­cu­pa­ti­on po­li­ci­es. Lon­don New York, 1957. P. 301.

    {21} Цит. по: Уильямсон Г. Указ. соч. С. 232.

    {22} Нюрнбергский про­цесс над глав­ны­ми не­мец­ки­ми во­ен­ны­ми прес­туп­ни­ка­ми: Сб. ма­те­ри­алов: В 3 т. / Под ред. Р.А. Ру­ден­ко. М., 1966. Т.2. С. 212-219.

    {23} В дан­ном слу­чае име­ет­ся в ви­ду струк­ту­ра фор­ми­ро­ва­ния и все из­ме­не­ния в ней до его бо­ево­го при­ме­не­ния. В об­щем же ор­га­ни­за­ци­он­ная струк­ту­ра во­инс­ко­го фор­ми­ро­ва­ния (от ба­тальона и вы­ше), как пра­ви­ло, вклю­ча­ет уп­рав­ле­ние (в сос­та­ве ко­то­ро­го име­ет­ся штаб), бо­евые под­раз­де­ле­ния (час­ти или со­еди­не­ния) и час­ти (под­раз­де­ле­ния) обес­пе­че­ния и обс­лу­жи­ва­ния.

    {24} Румянцев Ф.Я. Тай­ная вой­на на Ближ­нем и Сред­нем Вос­то­ке. М., 1972. С. 41.

    {25} Tillman H. De­utsch­lands Ara­ber­po­li­tik im Zwe­iten Weltk­ri­eg. Ber­lin, 1965. S. 315.

    {26} Суту Ж.-А. Ви­ши, СССР и Гер­ма­ния. 1940-1941 гг.: По фран­цузс­ким ар­хи­вам // Но­вая и но­вей­шая ис­то­рия. 2000. № 3. С. 138.

    {27} Только в ок­тяб­ре 1943 г. в ле­ги­он бы­ло прис­ла­но нес­колько стар­ших ун­тер-офи­це­ров-индий­цев, ко­то­рые прош­ли крат­кие кур­сы млад­ше­го ко­манд­но­го сос­та­ва.

    {28}  Lit­tle­j­ohn D. Fo­re­ign Le­gi­ons of the Third Re­ich: In 4 vols. San Jose, 1987. Vol.4. P. 130.

    {29} Герцштейн Р. Вой­на, ко­то­рую вы­иг­рал Гит­лер. Смо­ленск, 1996. С. 413-415.

    {30} Lepre G. Him­mler's Bos­ni­an Di­vi­si­on. The Waf­fen-SS Handsc­har Di­vi­si­on 1943-1945. Atg­len, 1997. P. 117.

    {31} Munoz A.J. For­got­ten Le­gi­ons: Obs­cu­re Com­bat For­ma­ti­ons of the Waf­fen-SS. New York, 1991. P. 228.

    {32} Ибрагимбейли Х.М. Крах гит­ле­ровс­кой ок­ку­па­ци­он­ной по­ли­ти­ки на Кав­ка­зе // На­род­ный под­виг в бит­ве за Кав­каз: Сб. ста­тей. М, 1981. С. 269.

    {33} Гилязов И.А. Пан­тюр­кизм, пан­ту­ра­низм и Гер­ма­ния // Эт­ног­ра­фи­чес­кое обоз­ре­ние. 1996. № 2. С. 98.

    {34} Казанцев А. С. Третья си­ла. Рос­сия меж­ду на­циз­мом и ком­му­низ­мом. М., 1994. С. 233.

    {35} Корхмазян Р.С. Ту­рец­ко-гер­манс­кие от­но­ше­ния в го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Ере­ван, 1977. С. 112, 113.

    {36} Туркестанские ле­ги­оне­ры. Публ. Г.Н. Взва­ро­ва // ВИЖ. 1992. № 2. С. 42.

    {37} ГААРК. Ф. П - 156. Оп. 1. Д. 56. Л. 19-20.

    {38}  Дик­сон Ч., Гей­лб­рунн О. Ком­му­нис­ти­чес­кие пар­ти­занс­кие дей­ст­вия. М., 1957. С. 72-74.

    {39}  Манш­тей­н Э. фон. Ут­ра­чен­ные по­бе­ды. М., 1999. С. 262.

    {40}  Крымс­ко-та­тарс­кие фор­ми­ро­ва­ния: До­ку­мен­ты Третьего рей­ха сви­де­тельству­ют / Публ. Г.А. Лит­вин. // ВИЖ. 1991. № 3. С. 91.

    {41} Там же.

    {42}  ВА-МА, Ober­kom­man­do des He­eres / Ge­ne­rals­tab des He­eres, H 1/136, bl. 64.

    {43}  Крымс­ко-та­тарс­кие фор­ми­ро­ва­ния... // ВИЖ. 1991. № 3. С. 92.

    {44} ГААРК, Ф. П - 156. Оп. 1. Д. 24. Л. 31.

    {45} Гальдер Ф. Во­ен­ный днев­ник. 1939-1942: В 3 т. М., 1968-1971. Т.З. Кн.1. С. 265-266.

    {46} Цит. по: Зак­рут­кин В.А. По­вес­ти и рас­ска­зы. М., 1989. С. 12.

    {47} Цит. по: Sel­ler G. Zur In­di­po­li­tik der Fasc­his­tic­hen de­utsc­hen Re­gi­erung wah­rend des Zwe­iten Weltk­ri­eges. Le­ip­zig, 1965. S. 15.

    {48} Nafziger G.F. Fo­re­ig­ners in Fi­eld Gray: The Rus­si­an, Cro­ati­an, and Ita­li­an Sol­di­ers in the Wehr­macht. Pis­gah, 1995. P. 32.

    {49} Munoz A.J. For­got­ten Le­gi­ons: Obs­cu­re Com­bat For­ma­ti­ons of the Waf­fen-SS. New York, 1991. P. 228.

    {50} Уильямсон Г. СС - инст­ру­мент тер­ро­ра. Смо­ленск, 1999. С. 382.

    {51} Уильямсон Г. Указ. соч. С. 229.

    {52} Lepre G. Him­mler's Bos­ni­an Di­vi­si­on: The Waf­fen-SS Handsc­har Di­vi­si­on 1943-1945. Atg­len, 1997. P. 117.

    {53} Нюрнбергский про­цесс над глав­ны­ми не­мец­ки­ми во­ен­ны­ми прес­туп­ни­ка­ми: Сб. ма­те­ри­алов: В 3 т. / Под ред. Р.А. Ру­ден­ко. М., 1966. Т. 2. С. 216.

    {54} Галицкий В,П. ...Для ак­тив­ной под­рыв­ной ди­вер­си­он­ной де­ятельнос­ти в ты­лу у Крас­ной Ар­мии // ВИЖ. 2001. № 1. С. 19.

    {55} Цит. по: Дро­бяз­ко С.И. Вос­точ­ные ле­ги­оны и ка­зачьи час­ти в вер­мах­те. М., 1999. С. 10.

    {56} Типпельскирх К. фон. Ис­то­рия Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. СПб.; М., 1999. С. 508.

    {57} ГААРК. ф. П - 151. Оп. 1. Д. 26. Л. 58.

    {58} Тем не ме­нее вско­ре Ра­имов и нес­колько на­ибо­лее оди­оз­ных чле­нов его ба­тальона бы­ли арес­то­ва­ны пар­ти­за­на­ми и отп­рав­ле­ны в Моск­ву, где все они бы­ли впос­ледст­вии рас­стре­ля­ны.

    {59} Брентьес Б. Ис­пользо­ва­ние вос­то­ко­ве­дов фа­шистс­ки­ми шпи­онс­ки­ми служ­ба­ми // Воп­ро­сы ис­то­рии. 1986. № 2. С. 173.

    {60} Если учесть, что сред­няя чис­лен­ность не­мец­кой пе­хот­ной ди­ви­зии за пе­ри­од с 1939 по 1945 г. ко­ле­ба­лась от 12 до 17 тыс. че­ло­век.

    {61} Раушнинг Г. Го­во­рит Гит­лер. М, 1993. С. 271-272.

    {62} Калинин М.И. О Со­ветс­кой Ар­мии: Сб. ста­тей и ре­чей. М., 1958. С. 89.

    {63} ВА-МА, Ober­kom­man­do des He­eres / Ge­ne­rals­tab des He­eres, H 1 / 524.

    {64} ГААРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 391. Л. 119-119об.

    {65} NARS. Mic­ro­copy T-354. Roll 161. Fra­mes 3806724 thro­ugh 3807091.

    {66} NARS. Mic­ro­copy Т - 354. Roll 161. Fra­mes 3806724 thro­ugh 3807091.

    {67} PAJH, Grund­la­gen der Zu­sam­me­nar­be­it der Vert­re­ter der von RuB­land un­te­rj­och­ten Vol­ker. Pro­to­koll der Ta­gung'der Vert­re­ter der von RuB­land un­te­rj­och­ten Vol­ker vom 18. No­vem­ber 1944. S. 1-2.

    {68} ГААРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 41. Л. 43.

    {69} ГААРК. Ф. Р-652. Оп. 24. Д. 9. Л. 12-16.

    {70} ГААРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 505. Л. 69-69об.

    {71} ГААРК. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 2185. Л. 48-50.

    {72}  ГА­АРК. Ф. П-156. Оп. 1 Д. 41. Л. 35-36.

    {73} ГААРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 173-а. Л. 22-22об.

    {74} ГААРК. Ф. П-151,Оп. 1. Д. 35. Л. 83, 85.

    {75} ГААРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 391. Л. 113об. - 115об.

    {76} ГААРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 24. Л. 31.

    {77} ГААРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 505. Л. 210-в.

    {78} ГААРК. Ф. П-156. Оп. 1. Д. 38. Л, 84об. - 85.

    


1 1 Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945: В 3 т. М., 1976. Т.З. С. 86


2 2 Биографические сведения о лицах, упоминаемых в монографии, см. в Приложении 3


3 3 Гунчак Т. У мундирах ворога // Вiйсько Украïни. 1993. № 9. С. 13.


4 4 Клаузевиц К. О войне. М., 1994. С. 54–55.


5 5 Экономический коллаборационизм — это сотрудничество с оккупантами в промышленной сфере и сельском хозяйстве. Однако его рассмотрение не входит в задачи данного исследования.


6 6 Итоги Второй мировой войны: Выводы побежденных / Типпельскирх К. фон, Кессельринг А., Гудериан Г. и др. СПб., 1998. С. 492.


7 7 Концельман Г. Ясир Арафат. Ростов-на-Дону, 1997. С. 27.


8 8 Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск, 1993. С. 397–398.


9 9 Ибрагимбейли Х.М. Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. М., 1977. С. 68–69.


10 10 В. Лист пробыл на этой должности до 15 октября 1941 г., когда по болезни был вынужден ее оставить. Его сменил генерал инженерных войск В. Кунтце. После него эту должность занимали: генерал-полковник А. Лер (1942–1943) и генерал-фельдмаршал М. фон Вейхс (1943–1945).


11 11 Цит. по: Уэст Р. Иосип Броз Тито: власть силы. Смоленск, 1997. С. 106.


12 12 Уильямсон Г. СС — инструмент террора. Смоленск, 1999. С. 217.


13 13 Гилязов И.А. Пантюркизм, пантуранизм и Германия // Этнографическое обозрение. 1996. № 2. С. 94.


14 14 Нюрнбергский процесс: Сб. материалов: В 8 т. / Под ред. A.M. Рекункова. М., 1991. Т. 5. С. 290–291


15 15 Итоги Второй мировой войны… С. 513.


16 16 Манштейн Э. фон. Утраченные победы. М., 1999. С. 248.


17 17 Геллер М.Я., Некрич A.M. История России 1917–1995: В 4 т. М., 1996. Т.1. С. 432.


18 18 Мюллер Н. Вермахт и оккупация (1941–1944). М., 1974. С. 258.


19 19 Цит. по: Уильямсон Г. Указ. соч. С. 194.


20 20 Dallin A. German Rule in Russia 1941–1945: A Study of occupation policies. London New York, 1957. P. 301.


21 21 Цит. по: Уильямсон Г. Указ. соч. С. 232.


22 22 Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: Сб. материалов: В 3 т. / Под ред. Р.А. Руденко. М., 1966. Т.2. С. 212–219.


23 23 В данном случае имеется в виду структура формирования и все изменения в ней до его боевого применения. В общем же организационная структура воинского формирования (от батальона и выше), как правило, включает управление (в составе которого имеется штаб), боевые подразделения (части или соединения) и части (подразделения) обеспечения и обслуживания.


24 24 Румянцев Ф.Я. Тайная война на Ближнем и Среднем Востоке. М., 1972. С. 41.


25 25 Tillman H. Deutschlands Araberpolitik im Zweiten Weltkrieg. Berlin, 1965. S. 315.


26 26 Суту Ж.-А. Виши, СССР и Германия. 1940–1941 гг.: По французским архивам // Новая и новейшая история. 2000. № 3. С. 138.


27 27 Только в октябре 1943 г. в легион было прислано несколько старших унтер-офицеров-индийцев, которые прошли краткие курсы младшего командного состава.


28 28 Littlejohn D. Foreign Legions of the Third Reich: In 4 vols. San Jose, 1987. Vol.4. P. 130.


29 29 Герцштейн Р. Война, которую выиграл Гитлер. Смоленск, 1996. С. 413–415.


30 30 Lepre G. Himmler's Bosnian Division. The Waffen-SS Handschar Division 1943–1945. Atglen, 1997. P. 117.


31 31 Munoz A.J. Forgotten Legions: Obscure Combat Formations of the Waffen-SS. New York, 1991. P. 228.


32 32 Ибрагимбейли Х.М. Крах гитлеровской оккупационной политики на Кавказе // Народный подвиг в битве за Кавказ: Сб. статей. М, 1981. С. 269.


33 33 Гилязов И.А. Пантюркизм, пантуранизм и Германия // Этнографическое обозрение. 1996. № 2. С. 98


34 34 Казанцев А. С. Третья сила. Россия между нацизмом и коммунизмом. М., 1994. С. 233.



Wyszukiwarka

Podobne podstrony:
Pauels SShA vo Vtoroy mirovoy voyne Mify i realnost 448802
Bartts Tragediya?vera Nemetskaya voennaya razvedka vo Vtoroy mirovoy voyne 35 1945 243134
Yakobsen Stalnyie gigantyi vtoroy mirovoy 1 Linkor Sharnhorst 334530
Shirer?rlinskiy dnevnik Evropa nakanune Vtoroy mirovoy voynyi glazami amerikanskogo korrespondenta
Dauning Moskovskiy vyibor Alternativnaya istoriya Vtoroy mirovoy voynyi 174970
TsAURAS Pobedyi Tretego reyha Alternativnaya istoriya Vtoroy mirovoy voynyi 167512
Pereslegin Novaya istoriya Vtoroy mirovoy 452739
Oskin Krah konnogo blickriga Kavaleriya v Pervoy mirovoy voyne 347779
Irving Razrushenie Drezdena Samaya krupnomasshtabnaya bombardirovka Vtoroy mirovoy voynyi 44 1945
italjanskij flot vo vtoroj mirovoj vojne
Legionella, mikoplazmy, bakterie wewnątrzkomórkowe
Antologia Legiony w bitwach (wspomnienia)
Legions of the Eye
Pieśń legionó
bitva za mirovoj okean v holodnoj i budushih vojnah
Empire of the Petal Throne Legions of the Petal Throne Painting Guide
Legiony Polskie Centralne Biuro Werbunkowe Legionów Polskich ulotka
Metody zwalczania Legionelli