У ИСТОКОВ ЛЬНОТКАНОЙ КУЛЬТУРЫ
Белолика девица в красном платье - на шее резуновый поджерельник многорядьем цветастых бус, на груди - изукрашенная бисером чепка, косы лентами увиты под дерюжим вальком с серебристыми галунами, а на ногах онучи с красными оборами... дать ни взять - русская красавица! И это отнюдь не присказка к древнему сказу о чудесной Деснянке, а достоверное описание старинной праздничной льнотканой одежды российской крестьянки.
Вроде бы и неприхотливый, но очаровывающий, сразу же покоряющий внешней простотой, скромностью, искусной рукодельной отделкой старинный русский костюм. Но только кажется он простым, хотя стоит за ним напряженный крестьянский труд, удивительное искусство народных мастериц-рукодельниц, тонкое понимание художественных пропорций и красоты в решении сложнейших композиционных задач при минимальных средствах. Наконец, исключительное трудолюбие крестьян.
По данным, например, середины XIX века, среднестатистическая крестьянская семья в европейской России состояла из четырех-пяти человек. Для того чтобы сшить на всех те же покосные рубахи, необходимо было напрясть не менее двухсот «губок» льняных нитей. Одна «губка», а это чисто народная бытовая мера длины, равнялась расстоянию от одной торцевой стены светлой избы до другой (обычно это составляло шесть-семь метров). Добросовестная мастерица с вечера до поздней ночи успевала напрясть нить длиною до трехсот метров, если переводить на современную меру длины.
Например, старожил брянского села Покров (ныне Совиновка) П. А. Лужецкая вспоминала: «В пору моей молодости, в начале двадцатых годов, деревенские девушки пряли за зиму до тридцати аршин дерюжки и холстинки. Готовые холсты плотно скручивали и убирали до лета, когда по первой заре, выдоив корову и накормив мужиков, отправляющихся с первой росой на косьбу, все мы, девушки, с песнями и прибаутками спешили к речке отбеливать холсты... И все это был настоящий праздник!..»
Обычно к речке шли с песнями, рядились в цветные ленты, несли с собой большие долбленые деревянные ночвы - лохани, куда ссыпали полведра отсеянной тонкозернистой печной золы, попросту именуемой щелочью. Ткани равномерно окунали в лохань с водою, «пока не разбухнет», затем расстилали на траве под солнышком. Так материал обрабатывали три-четыре раза, пока не становился мягким, белым. Пока холсты сохли, «белились» девушки, водили хороводы, с песнями и прибаутками перекликались, собирая на окольных лесных лужайках грибы-ягоды...
Лучшей порой для отбеливания холстов считалось время между серединой июня и концом августа - по народному календарю самые солнечные дни. Отбеленную ткань отбивали толстыми «праниками» - дубовыми досками с короткой массивной ручкой. Такие брянские, смоленские, тульские, рязанские «праники» зачастую наделялись «глухим» геометрическим орнаментом и почти никогда, как, скажем, в Поволжье или на Урале, не расписывались. Сейчас такие крестьянские средства производства можно увидеть разве что в экспозициях местных музеев.
Осенью холсты разрезались на куски, соответствующие задуманным выкройкам. Всегда «на глазок», но очень точно - отходов почти не бывало. И это понятно: ведь какой длительный и изнуряющий труд предшествовал шитью! И лишь затем холстины красились. Процесс этот был весьма разнообразен и нам интересен хотя бы тем, что никаких химических красителей крестьяне вплоть до XX века не знали, полагаясь лишь на свой опыт и природную наблюдательность.
Старожил села Болотня Е. С. Логунова вспоминала в нашем разговоре, что еще ее мать в конце XIX века красила холсты и нитки для шитья в отварах зверобоя (вишневый цвет), лозы (коричневый цвет), в отваре дубовых корешков (зеленоватый оттенок ткани)... В арсенале крестьянок была целая радуга красок, которые и придавали льнотканым узорам особый колорит.