СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО КОМПАНИИ БОГОРОДСКО-ГЛУХОВСКОЙ МАНУФАКТУРЫ
С.В. ИЛЬИН, к.и.н., г. Москва
В настоящее время страна переживает очередной виток многолетней дискуссии о путях преобразования ее сельского хозяйства. Одни ратуют за ускоренное насаждение частной собственности на землю и перестройку всей аграрной сферы по рецептам времен, давно ушедших, попутно ругая большевиков за национализацию земли и коллективизацию. Другие настаивают на преимуществах колхозно-совхозного строя, который, по их представлениям, сейчас уничтожается столь же бездумно, как на заре Советской власти «реформаторы-первопроходцы» крушили помещичьи экономии, дававшие великолепные образцы высококультурного хозяйства1. Уместно, однако, заметить, что всякое явление жизни помимо лицевой имеет еще и оборотную сторону.
Так, историк В.Г. Тюкавкин в книге о сибирском крестьянстве убедительно раскрыл преимущества крестьянских хозяйств фермерского типа, которые даже в условиях политического господства своих антагонистов оказались способными обеспечивать устойчивое развитие аграрного производства; ценой, правда, жесточайшего ограничения личного потребления.
Историки Л.П. Минарик и А.М. Анфимов обнаружили, что многие высококультурные помещичьи экономии были организованы из рук вон плохо и держались на плаву либо благодаря внеземледельческим доходам их владельцев, либо благодаря возможности пользоваться патриархальной отработочной рентой. «Конкретный материал по целому ряду имений показывает, что по самой своей природе латифундии не могли заключать в себе таких хозяйственных импульсов, которые стимулировали бы их эволюцию и ставили во главе капиталистического прогресса в сельском хозяйстве» — гласит один из главных выводов фундаментального исследования А.М. Анфимова2.
Но насколько жизнеспособными были крупные сельскохозяйственные предприятия последовательно капиталистического типа, каких немало было не только в Польше и Прибалтике, но и в центральной России? Архивные материалы одного из таких предприятий, принадлежавших Компании Богородско-Глуховской мануфактуры, дают обильный материал для. размышлений.
В 1847 году Богородский 2-ой гильдии купец и потомственный почетный гражданин Захар Саввич Морозов заложил прядильно-ткацкую фабрику в селе Глухово Ямкинской волости. Богородского уезда, Московской губернии. Фабрика быстро разрасталась и в 1853 году З.С. Морозов преобразовал свою единоличную фирму в паевое товарищество, первое в Центрально-промышленном районе.
Его предприятие уже тогда было полностью комбинировано и состояло из бумагопрядильного, ткацкого, красильно-отделочного и набивного производств, не считая многочисленных вспомогательных цехов: газового и кирпичного заводов, мыловаренной мастерской, строительного, слесарного, литейного отделов, конного двора и др. По стоимости принадлежавшего ей различного имущества в начале XX века Компания занимала третье место в текстильной промышленности России, после Никольской мануфактуры Саввы Морозова и Товарищества мануфактур Н.Н. Коншина в Серпухове.
Фирма не только вела огромное фабричное производство, выпуская товаров на сумму более 20 миллионов рублей, но и сама занималась сбытом своей продукции на всей территории империи. Она очень мало кредитовалась в банках, не говоря уже о банковском финансировании в основные и оборотные фонды. Население Глуховского фабричного поселка в начале XX века достигало 10 тысяч человек.
Богородско-Глуховская мануфактура очень скоро вошла и в клуб крупнейших землевладельцев страны. З.С. Морозов оставил своим наследникам 269 десятин земли. Его сыновья и внуки систематически приумножали земельные богатства семейной фирмы, скупая по дешевой цене имения обедневших дворян и купцов. Участок земли размером 511 десятин с лесом дровяным и строевым был приобретен у дворянина Вяземского (который впоследствии работал на мануфактуре служащим - ред.) за 34 532 рубля (по 67 рублей за десятину); рощу площадью 31 десятина потомственная почетная гражданка Е.В. Шибаева продала Компании за 639 рублей. 174 десятины лесов, полей и лугов было куплено у помещика Рахманова за 21 848 рублей 85 копеек. Огромное болото - 1400 десятин — с глубокой торфяной массой перешло от конкурсного управления по делам Ф.Н. Рюмина (обедневшего потомка крупнейших землевладельцев Богородского уезда — Рюминых —ред.) вместе с другими землями (общей площадью 1995 десятин) всего за 86 698 рублей, т. е. по 43 руб. 45 копеек за десятину. Другое торфяное болото площадью 966 десятин («Дальнинское») досталось от конкурсного управления по делам «несостоятельной должницы» Заливской за 3 389 рублей. В 1895 году Богородско-Глуховской мануфактуре принадлежало уже 9 627 десятин 8687 саженей земли, а по данным на 1 октября 1912 года — 10 038 десятин 8682 сажени на сумму 435 915 рублей 13 копеек. В годовых бухгалтерских балансах земельная недвижимость всегда показывалась по цене приобретения - регулярная переоценка имущества на дату составления баланса тогда считалась грубейшим нарушением правил счетоводства. В 1895 году правление компании единственный раз организовало подробную инвентаризацию и оценку всех своих земельных участков в текущих рыночных ценах. Оказалось, что стоимость их увеличилась почти двое и составляла 830 105 рублей 69 копеек. 20 десятин крупного строевого леса в Рахмановской роще стоили 20 000 рублей; Рюминское торфяное болото по расчетам оценщиков компании стоило уже 102 510 рублей и т. п. Дороже всего были оценены земли, находившиеся в интенсивной хозяйственной эксплуатации под лесоразработками, лугами, полями и огородами. Земли Богородско-Глуховской мануфактуры, находившиеся в ее «вечном владении», располагались в пределах Богородского уезда, большей частью по левому берегу Клязьмы, не компактным массивом, а 25 участками различной величины — от 4 десятин 782 кв.с. до 1995 десятин 1381 кв.с. Фабрики в селе Глухово занимали площадь 99 десятин.
Таблица. Состав и структура земельных владений Компании Богородско-Глуховской мануфактуры по состоянию на 20 августа 1895 года3
Структура |
Площадь в десятинах и саженях |
Цена в рублях |
Леса |
5.279 3969 |
510.159 |
Торфяные болота |
2.696 3350 |
174.350 |
Луга и сенокосы |
204 6068 |
23.502 |
Посевы |
774 945 |
67.091 |
Постройки |
138 2054 |
40.601 |
Неудобные земли |
435 2301 |
4.107 |
Итого |
9.627 8687 |
819.810 |
Скупка земельных участков мануфактурой никогда не имела спекулятивного значения: недвижимость приобреталась не для того, чтобы нажить барыш при перепродаже, а с тем, чтобы безостановочно и наиболее выгодным способом вести фабричное производство.
Наибольший хозяйственный интерес представляли для нее лесные рощи. Лес произрастал во всех рощах Компании, исключая владения под названием «Колышково болото», однако ценность его была неодинакова. В северных волостях Богородского уезда даже в XX веке встречались участки великолепного строевого леса. Раньше их было много больше — во времена царя Алексея Михайловича крестьяне Черноголовской дворцовой волости рубили лес и поставляли лесные материалы на строительство в подмосковной царской резиденции «Измайлово».
Значительные массивы хорошего леса отмечены в описании Беседской и Стояновской рощ, которые находились в районе старинного села Стромынь. Оценщики Компании при расчетах доходности владений принимали в расчет не только стоимость собственно земли (т.е. капитализированную ренту), но и рыночную цену леса. Участок «Ширяиха» Беседской рощи включал в себя 231 десятину дровяного леса по цене 85 рублей. Еще 75 десятин «зарости лесной средней» в участке «Ладыгино» значились по цене 5700 рублей. 354 десятины леса в районе Стояново стоили 28 640 рублей — 80 рублей за десятину. Здесь же, в Стояновской роще, 50 десятин состояли под «саженым лесом» — Богородско-Глуховская мануфактура, надо думать, стремилась вести правильное лесное хозяйство и занималась лесоразведением.
Ценные лесные участки имелись на территории Буньковской рощи, Дальнинской рощи, в районе Луковского и Кувершовского болот (Жилинская и Клетинская рощи), Следовской рощи (неподалеку от Дальнинского болота). 121 десятина высококачественного леса в Успенской и Фабричной рощах предоставляла возможность осуществлять лесозаготовку и вырабатывать лесоматериалы в непосредственной близости от места потребления — фабрик в селе Глухово. 80 десятин «крупного дровяного и частью строевого леса» фабричная бухгалтерия здесь ценила по 670 рублей за десятину.
Подлинной жемчужиной своих лесных имений Компания считала Алексинский участок Вырвинской рощи — 20 десятин, занятых крупным строевым лесом, здесь были оценены в 20 200 рублей. Накануне и в годы первой мировой войны на территории торфоразработок и близ фабрики производилась заготовка леса и его первичная переработка. Страховая оценка круглых и пиленых лесоматериалов в фабричном районе составляла 288 000 руб., Луковском - 64 000 и Дальнинском - 30 000 руб. Здесь же страховались и запасы древесного угля4.
Для потребностей самой фабрики, ее вспомогательных производств и благотворительных учреждений (в частности, фабричных школ, где обучалось до полутора тысяч детей, больницы, богадельни) заготавливались сосновые доски, круглые бревна, тес (кленовый, березовый, липовый, сосновый), горбыль, столбы, жерди; ящики мыльные, ниточные, товарные, початочные, крышки, лубочные короба и многое другое. Пни и другие отходы лесозаготовок и лесопильного производства шли на топливо.
Компании принадлежало 17 торфяных болот различной площади, которые находились на территории Алексеевской, Дальнинской, Жилинской, Клетинской, Саввинской, Следовской, Рюминской и Ямкинской рощ. Из 2862 десятин торфяников 554 десятины (5 болот) или 19,4% к 1895 году были уже выработаны и в подавляющем большинстве мало-помалу зарастали кустарником и «мелкой березовой заростью». 128 десятин болота в Дальнинской роще были уже осушены и расчищены под выработку торфа; здесь же в резерве состояли 678 десятин 308 саженей «болота торфяного небольшой частью песчаного». 1400 десятин Рюминского болота «с глубокой торфяной массой» должны были обеспечить фабрики и имения Компании торфяным топливом на обозримую перспективу.
В годы первой мировой войны из Глухово на Дальнинское болото за счет средств Компании была проведена узкоколейная железная дорога длиной верст для доставки на ее фабрики брикетированного торфа и различных лесоматериалов. Заготовка торфа в начале XX века велась в основном машинным способом. Тем не менее на торфоразработки ежегодно нанимались до 500 человек работников. Ежегодно вырабатывалось торфа, различных лесоматериалов и древесного угля на сумму до 100 тысяч рублей. Торф в виде порошка шел и на удобрение земли. 30 десятин бывшего Колышкова торфяного болота использовались под огороды; земли Луковского и Кувершовского (Клетинский сельскохозяйственный хутор и Модаевская ферма) — под поля, пастбища и сенокосы.
Принято считать, что почвы в восточном Подмосковье вообще малопригодны для продуктивного земледелия. Однако на левобережье Клязьмы имелись плодородные участки, которые могли порадовать хлопотливого земледельца прекрасным урожаем. Здешние луга давали неплохие укосы трав. Компания Богородско-Глуховской мануфактуры наладила в своих владениях в радиусе 10—15 верст от фабрики рациональное сельское хозяйство: полеводство, овощеводство и животноводство сочеталось с полной переработкой сельскохозяйственной продукции.
Сельское хозяйство велось ею не ради прихоти и не из филантропических соображений — 30% своего заработка рабочие Глуховских фабрик получали харчами, что давало возможность экономить на заработной плате сотни тысяч наличных рублей, которыми оплачивались покупки сырья и различных материалов, аккуратно погашались долговые обязательства. Такая экономия повышала общую прибыль предприятия — при расплате наличными делались скидки 25—30%.
Компании охотно продавали сырье и материалы в кредит под минимальный процент.
Кроме того, в безлошадном Богородском уезде приходилось заботиться о собственном гужевом транспорте для обслуживания разнообразных перевозок. Немало повозок и большой табун лошадей содержались непосредственно при фабрике. Число единиц транспорта «по инвентарю» (инвентарной книге - ред.) на Глуховском конном дворе равнялось 347 — одних колясок для разъездов фабричной администрации имелось 6 штук, каждая стоимостью в 600 рублей.
В конюшнях при фабрике стояло 180 лошадей, в том числе 107 рабочих, 35 верховых, 12 троечных, 12 выездных жеребцов и 2 выездные кобылы. Судя по цене, для конюшен приобретались породистые лошади: 54 лошади, отнесенные к категории рабочих, стоили по 350 рублей за голову — больше, чем верховые (100 и 150 рублей) и немногим меньше, чем выездные жеребцы (400 рублей). Кроме того, 6 рысаков по цене 250 рублей за голову состояли при Глуховской пожарной команде. Наконец, еще 40 лошадей по 100 рублей числились в ассенизационном обозе. Нечистоты с фабричных полей орошения, навоз с конюшен и коровников вывозились на поля, луга и огороды.
В сельском хозяйстве Компании практиковались правильные севообороты, травосеяние. Посадки капусты чередовались с посевами овса и многолетних трав. Луга огораживались деревянными изгородями во избежание потрав; распахивались, удобрялись золой и бороновались, прикатывались специальными катками; сено сушилось и подвергалось прессованию механическим способом. Помимо органики в почву вносились минеральные удобрения: калийная соль и чилийская селитра. Сельскохозяйственными работами руководили дипломированные специалисты-агрономы.
На 712 десятинах пашни в 1895 году выращивали озимую рожь, овес, гречу и хмель, кормовые травы. Для посева-под урожай 1896 года в Москве было куплено 200 пудов семян сибирской гречихи, 14 пудов семенного красного клевера, 6 пудов клевера шведского, б пудов клевера белого, 15 пудов тимофеевки, 3 пуда люцерны. Переработка урожая производилась на трех мельницах: водяной и двух механических. В течение 1895 хозяйственного года на водяной мельнице было выработано 35411 пудов ржаной муки, 1025 муки гречневой, 300 пудов овсяной и 1100 пудов ячневой; на паровых - 1543 пуда ржаной муки. Мука шла в фабричную пекарню, где выпекался хлеб ржаной, крупитчатый, первачевый и ситный крупчатый; производились сухари сдобные и соленые, баранки сахарные, обыкновенные, сдобные, сушки, плюшки сдобные крупитчатые.
Более 50 десятин в 1895 году было занято огородами. Овощи выращивались в открытом грунте, парниках, теплицах и оранжереях. Высаживались: картофель, капуста, огурцы тепличные, парниковые и грядковые, лук зеленый и репчатый, редька, свекла, морковь, чеснок, укроп, репа, редиска, салат, петрушка, шпинат, щавель, хрен листовой и кореньями, сельдерей, томаты, капуста красная, брюссельская, цветная и савойская. В оранжереях при хозяйских домах выращивали клубнику, дыни, ананасы. Урожай перерабатывался непосредственно на месте - картофель закладывался на хранение; капусту и огурцы солили. В 1895 году было заготовлено 12997 пудов белой и 3375 пудов серой капусты и 7170 мер5 соленых огурцов.
Вблизи огородов М. Буньково была устроена свиноферма, а при ней бойня. В 1918 году на ферме содержалось 18 свиноматок, 4 хряка, 57 поросят корытников и 88 молочников; 52 свиньи стояли на откорме. В 1895 году на фабричной бойне было заготовлено 3952 пуда свинины соленой, 530 мер окороков свиных копченых и 240 — провесных; 1068 пудов сала топленого. Кроме того, солонины было запасено 5254 пуда. Крупный рогатый скот для убоя закупался на стороне и частично поступал с собственной молочной фермы.
Компания занималась и молочным животноводством. На ее Модаевской ферме «по инвентарю» 1899 года числилось 167 голов крупного рогатого скота, в том числе 139 коров, 24 теленка и 4 быка-заводчика. Имелся курятник и индюшатник. Скот правильно кормили, чередуя грубые и питательные корма: сено, резаную ржаную и овсяную солому, мякину, свеклу, жмыхи и отруби. Удой от одной коровы за 1899 год составил 143 пуда 31,5 фунта6. К 1902 году число дойных коров было сокращено до 108, зато производительность стада поднялась до 146 пудов молока в год с коровы, что неплохо выглядело на общероссийском уровне.
При животноводческой ферме находился небольшой молочный завод, работавший от керосинового двигателя, с сепаратором и 4 маслобойками. Его ассортимент включал в себя молоко, сливки, творог, сметану, масло сливочное и топленое. С завода молочные продукты поступали в дома хозяев и старших служащих, фабричную лавку, расходились по многочисленным столовым предприятия. При фабрике содержался и пчельник.
Сельское хозяйство мануфактуры было хорошо снабжено разнообразным инвентарем для земледелия и животноводства. По состоянию на начало 1913/14 хозяйственного года в наличии имелось 160 единиц земледельческой техники: бороны, плуги на конной тяге, сеноворошилки, прессовальники для сена, почвоуглубители, окучники, сортировки, полольники, жатки и многое другое. Правление Компании заботилось о повышении уровня механизации земледелия, выписывая из Прибалтики, Польши и из-за границы дорогостоящие высокопроизводительные машины. В 1905/06 хозяйственном году инвентарь пополнился молотилкой системы «Маршаль» стоимостью 1476 рублей: в 1910/11 году — заграничной машиной для выделки цементных дренажных труб стоимостью 1074 руб. 78 коп. В 1913 году правление разрешило расход в сумме 350 рублей для приобретения луговых борон и катков.
По инвентарной описи 1912 года стоимость земледельческих орудий была определена в 6 065 рублей. В 1917 году в конюшнях при огородах в Буньково стояла 51 рабочая лошадь, под навесами — соломорезка, жмыходробилка, 2 локомобиля, самоподаватель, 35 рабочих саней, 3 жатвенных машины, 2 запашника, один окучник, б полольников «Планета», шинковальная машина, 6 пружинных и дисковых борон, картофелекопательная машина, 2 сеноворошилки, 4 конных грабель, 6 конных сеялок, 10 разных плугов, 3 катка и конная лопата. Все движимое и недвижимое имущество своего имения Компания страховала в одном из лучших страховых предприятий России— Московском страховом от огня обществе.
Для обработки лугов, полей и огородов в соседней Рязанской губернии ежегодно нанималось до 400 человек. В начале 1910-х годов в полеводстве и на огородах работало 359 человек - 290 женщин и 69 мужчин.
Управление всем этим обширным хозяйством было децентрализовано при сохранении единого административного руководства со стороны правления Компании. Лесозаготовки, торфоразработки и охрана всего земельного фонда находились в ведении специального подразделения, подчиненного Глуховской фабричной администрации — Конторы лесных операций и торфяного производства. Посевами, огородами и фермами занимался сельскохозяйственный отдел, который в свою очередь состоял из нескольких подразделений экономии, хуторов и ферм. Полеводство в основном сосредоточивалось при Капитанском хуторе, молочное животноводство — Модаевской ферме, а овощеводством и свиноводством занималось управление Буньковской экономии. Между ними и фабричной конторой уже в 90-х годах была налажена и поддерживалась телефонная связь. Сельское хозяйство Богородско-Глуховской мануфактуры считалось в Московской губернии образцовым.
Какие же финансовые результаты получались от этого крупного, хорошо организованного, вполне капиталистического и бесспорно фермерского хозяйства? Его счетоводство было организовано таким образом, что давало возможность получить точный ответ на этот вопрос. Каждое отдельное подразделение вело учет и отчетность по двойной системе бухгалтерии. Брикетированный торф не передавался на фабрику, а как бы продавался по средним рыночным ценам на него. Если себестоимость была ниже рыночных цен, то от приценки получалась прибыль, если наоборот — то убыток. Такой внутрифирменный хозрасчет давал возможность с большей или меньшей точностью определять доходность или убыточность лесных имений, торфоразработок, полеводческих хозяйств и животноводческих ферм.
К сожалению, сохранность делопроизводственной документации архивного фонда компании такова, что полной и исчерпывающей картины результатов эксплуатации ее земельного фонда составить не удается. Но и те документальные остатки, которые имеются в нашем распоряжении, достаточно красноречивы. Они свидетельствуют, что контора лесных операций и торфяного производства часто приносила компании достаточно большие убытки. Например, чистая капитальная сумма конторы лесных операций и торфяного производства на начало 1895 года равнялась 450 585 руб., сальдо чистой прибыли в том году составило 17 544 руб. или всего-навсего 3,8% на капитал.
В отчете за 1907/08 финансовый год, одном из немногих, остатки которого сохранились в фабричном архиве, капитал конторы лесных операций был выведен в сумме 553 957 руб. 37 коп. Прибыли в том году оказалось 35 281 руб., убыток был выведен в сумме 53 984 руб. Таким образом, чистый убыток от заготовки лесных материалов и выработки торфа составил 18 703 рубля7.
В отдельные годы тем не менее удавалось достигать и положительных результатов. Так, в отчете за 1911/12 операционный год «доход от недвижимых имений Компании» был показан в сумме 40 123 рубля8, т.е. что-то около 5 % на вложенный капитал.
В лучшем случае чистая прибыль от операций конторы не превышала среднюю прибыль, существовавшую тогда в народном хозяйстве страны, то есть 6—8% годовых: капитализация дохода от государственных ценных бумаг тогда производилась из б %, векселя в коммерческих банках учитывались в среднем из 8%. Отсюда следует, что с точки зрения абстрактных принципов капиталистического предпринимательства ведение собственного лесного хозяйства и разработки месторождений торфа не имело оправдания. Однако корпоративного предпринимателя интересует совокупный результат деятельности, который выражается в общей прибыли или общем убытке всего предприятия. Кроме того, и это самое главное, альтернативная форма ведения дела едва ли была возможной в данное время и в данном месте.
Доход от недвижимости понижался еще и потому, что значительные земельные участки были попросту заброшены. Вот несколько примеров. В Буньковской роще 10 десятин земли около реки Клязьмы и ее притока речки Клюевки, 12 десятин в Рузинском участке Волконской рощи, 160 десятин «болота выработанного, под мокрыми и сухими карьерами, с произрастанием на них березового леса и ставок» в Дальнинской роще, 128 десятин выработанного болота в Клетинской роще, 20 десятин — в Стояновской роще, 80 десятин — в Рюминской роще значились «без цены».
И этот перечень далеко не полон. Такие владения давали, конечно же, чистый убыток предприятию. Избавиться от такого балласта можно было только путем вложения в эти земли крупного капитала. В инвентаре предприятия было много молодых лесных рощ, которые могли дать крупный доход лишь в далекой перспективе.
Одной из главных проблем сельского хозяйства сильно заболоченного Богородского уезда была мелиорация. Мелиоративные работы стоили дорого — в 1912 году расходы Компании на этот предмет составили 19 с лишним тысяч рублей. Значительных затрат требовали не только дорогие устройства для выделки дренажных труб, но и наем профессионально пригодных рабочих. Специалистов для рытья дренажных канав служащие компании искали по всему Подмосковью; высокими расценками старались привлечь артели грабарей (профессиональных землекопов) из Прибалтики и Орловской губернии.
Члены уездного комитета Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности, среди которых были и представители Богородско-Глуховской мануфактуры (управляющий фабриками Компании Ф.А. Детинов и заведующий ее сельскохозяйственной фермой К. Д. Богуцкий), на заседании 28 ноября 1902 года пришли к общему мнению, что «осушка болот и приведение их в состояние, годное для пользования как сенокосными угодьями, может быть только при содействии правительства».
Немалых затрат требовало и устройство местных путей сообщения. По тогдашним законам земельные собственники должны были сами нести все расходы по содержанию в исправном состоянии дорог и мостов, находившихся на территории их владений. Еще в 1903 году члены уездного комитета особого совещания вынесли резолюцию с призывом к созданию специальной организации, которая бы следила за состоянием дорог, указав на существенную важность этого вопроса для населения Богородскою уезда.
Спустя десять лет положение изменилось мало и проселочные дороги продолжали оставаться подлинным бедствием для экономики уезда. Значительное время года, особенно весной и осенью, они были не только непроезжими, но и непроходимыми. Служащие Компании были очевидцами, как перед Пасхой 1911 г. на дороге под названием «Бульвар» между деревнями Алексеевой и Васютиной Буньковской волости, в прямом смысле слова тонули люди, «шедшие в деревню Васютино, где находится казенная винная лавка, и желавшие запастись вином к такому торжественному празднику, как Пасха». По смете от 29 августа 1911 года, на ремонт участка этой дороги расстоянием 859 погонных сажен требовалась сумма 1365 рублей. Таких расходов, разумеется, Компания Богородско-Глуховской мануфактуры полностью принять на свой счет не могла и обратилась за содействием к заинтересованным учреждениям и землевладельцам - акцизному ведомству, Обществу электрического освещения 1886 года. И от того и от другого был получен отказ и дорогу пришлось строить на деньги Компании, местных крестьян, собравших на эти цели 500 рублей, и уездного исправника, который безвозмездно предоставил в распоряжение строителей также 500 рублей.
Здесь следует подчеркнуть, что расходы мануфактуры на поддержание в нормальном состоянии путей сообщения распределялись на счета ее сельского хозяйства лишь частично. Зато расходы на немалый сельскохозяйственный инвентарь и его амортизацию падал на них полностью. И если разработка лесных богатств и торфяных месторождений нередко приносила компании прямую выгоду, то от сельского хозяйства выгода могла быть только косвенная. Убыточность ведения сельскохозяйственного производства была у компании хронической и не изживалась с течением времени. Каждый хозяйственный год завершался с неизменным дефицитом, вопрос заключался только в его размерах. О причинах неизменной дефицитности сохранившаяся документация компании мало что говорит. Можно лишь строить предположения, более или менее обоснованные. Некоторый материал для наблюдений дают годовые отчеты сельскохозяйственного отдела, сохранившиеся сравнительно полно. Если судить по их данным, то едва ли не главной причиной убыточности являлись затраты на покупку сельскохозяйственной техники, в подавляющем большинстве импортной, и ее обслуживание.
В отчете за 1912/13 хозяйственный год убытки дали как раз те подразделения фермы, которые были оснащены разнообразными машинами, прежде всего полеводческие. В начале XX века Компании пришлось упразднить Модаевскую ферму. Перед войной Клетинский хутор был ликвидирован, скот и постройки переведены в Буньково — огороды, где работа производилась в основном вручную, оказались с прибылью.
Огромное избыточное сельское население, в силу необходимости вынужденное продавать продукты своего труда чуть ли не за бесценок, мешало развитию прогрессивных способов ведения сельского хозяйства. Это хорошо видно на материалах истории Богородско-Глуховской мануфактуры. Ее дореволюционный опыт ведения сельского хозяйства говорит и о другом. Лишенное возможности извлекать сверхприбыль от кабальных форм аренды, ее крупнокапиталистическое сельское хозяйство было обречено на застой и не погибло лишь потому, что опиралось на финансы огромного промышленного и коммерческого предприятия.
1 Отечественная история, 1998. № 1. С. 153. (Здесь и далее - прим. автора.)
2 Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России. Конец XIX - нача-Богородский край № 1, 2001 • 29
3 ЦГИАМ, ф. 711, оп. 2, д. 2674, лл. 1-34.
4 ЦГИАМ, ф. 299, оп. 2, д. 153, лл. 2-5.
5 Мера — вышедший из употребления т. н. «сосуд для измерения сыпучих тел» или «четверик». Мера — четверик, вмещала в себя 0,66 пуда овса или около 10 кг (ред.).
6 В пересчете на килограммы удой составил 2300 кг. Для сведения: в 1936 г. в Ногинском районе на колхозных фермах надои составляли в среднем 1900, в 1987 г. около 3500 и в 1996 г. 2100 литров в год от одной коровы (ред.).
7 ЦИАМ,ф.711,оп.2,е.х.583,лл. 1а, 8.
8 Там же. ф. 51, оп. 10, д. 2804, лл. 41об-44.