1. Состояние земледелия за два века до Р. X.
Лет за двести до нашей эры римские поместья были весьма небольших размеров; то, которое описывает Катон Старший, заключало в себе всего лишь 240 iugera (60 гектаров). Довольно обыкновенная величина имения была в 200 югеров (50 гектаров). Виноградники, уход за которыми требует большого количества рабочих рук, были, конечно, еще меньше; Катон думает, что они не должны превышать 25 гектаров.
Главными продуктами сельского хозяйства были: хлеб (полба или пшеница, ячмень и просо), затем репа, редька, чеснок, мак; наконец (главным образом для корма скота) бобы, волчий боб, горох, вика и некоторые другие кормовые растения. Сеяли осенью и лишь в виде исключения весной. Орошение и удобрение производились тщательно; с дренажем римляне были знакомы уже очень рано. Лугов было много, и уже при Катоне качество их улучшилось посредством искусственного орошения. Разведение оливок и винограда занимало много рабочих рук. Оливковое дерево сажали среди других растений; лоза покрывала склоны холмов. Не забывали и фруктовые деревья, как, напр., смоковницы, яблони, груши. Вязом, тополем и другими густолиственными деревьями пользовались также для подстилки и для корма скота. Так как из мяса в пищу употребляли лишь свинину и баранину, то мелкого скота разводили немного. Что касается крупного, то и его имели ровно столько, сколько необходимо для земледелия; их не выпускали на луг, на подножный корм, а держали в хлеву все лето и почти всю зиму. На сжатое поле выгоняли баранов в количестве приблизительно 100 голов на 55 гектаров. Очень часто баранов отдавали какому-нибудь владельцу больших стад. В других местах хозяин отдавал их оброчному колону, который должен был ежегодно поставлять господину часть приплода и известное количество сыра и молока. В имении разводили еще кабанов, кур и голубей, которые обыкновенно сами находили себе пищу; иногда же их откармливали в случае надобности. Встречались также кроличьи садки и бассейны для рыбы.
Для полевых работ употреблялись волы, которых впрягали в плуг, а также ослы, которые возили навоз и вертели жернов. Кроме того, в имении была лошадь, на которой ездил хозяин. Все эти животные не были доморощенными; их покупали на стороне. Катон Старший считал, что для обработки 25 гектаров нужна пара волов и две — для 60 гектаров. Сасерна, живший после, думал, что для 25 гектаров нужны две пары волов. По Катону же, требовалось три осла для 25 гект. и четыре для 60.
Обыкновенно землевладелец сам занимался сельским хозяйством. Это не значит, что он собственными руками обрабатывал землю, но время от времени он появлялся в имении, определял севооборот, наблюдал за ходом работ, проверял счета. Сама работа поручалась рабам; во главе их стоял управляющий (villicus), который покупал и продавал, принимал приказания от владельца, руководил всем хозяйством и даже имел право наказывать. Ему подчинена была ключница (villica), которой поручалось домоводство, наблюдение за кухней, кладовыми, курами и голубями. Затем следовали погонщики волов или пахари, рабочие, погонщики ослов, свинопас и пастух, если в имении было стадо. Число работников колебалось, смотря по размерам и характеру хозяйства. Для имения в 50 гектаров, не засаженного деревьями, достаточно было двух пахарей и 6 рабочих; для имения в 60 гект., в котором есть оливковые деревья и стадо, требовалось три пахаря, пять рабочих и три пастуха. Для виноградника в 25 гект. нужны были: 1 пахарь, 11 рабочих и 2 пастуха. Вилик, как и следовало ожидать, пользовался большей свободой, чем другие. Карфагенянин Магон в своей книге, переведенной на латинский язык, считал полезным, чтобы вилик был женат, с детьми и маленьким собственным хозяйством. Катон соединяет его брачными узами с ключницей; ему одному из всех рабов должна быть дана надежда на отпуск на волю, если хозяйство будет хорошо идти и процветать. Все служащие в имении составляют одно целое, совокупность домочадцев, которую римляне называли familia rustica. Как и крупный скот, рабочие не рождаются и не умирают в имении: их покупают на рынке уже взрослыми, а когда старость или болезнь делает рабочего неспособным к труду, его снова продают вместе с прочей рухлядью. Хозяйственные постройки (villa rustica) состояли из конюшни, риги, помещения для вилика и рабочих; кроме того у владельца имения часто был в нем особый дом (villa urbana), Рабы получали все необходимое в положенное время и на определенный срок: они сами потом должны были заботиться о том, чтобы этой месячины хватило до следующей получки. Одежда и обувь также выдавалась на известное время, и рабы должны были держать их в порядке. Каждый месяц они получали зерно, которое потом сами мололи, соль, оливки, соленую рыбу, вино и масло. Количество этих припасов соразмерялось с работой каждого. Вилик, который меньше утомлялся от работы, и порцию получал меньшую. Пекарней и кухней заведовала ключница; ели все вместе, и одни и те же кушанья. Обыкновенно рабы были без цепей, но если кто-нибудь из них совершал проступок или возбуждал подозрение в желании убежать, его заковывали в цепи и на ночь запирали в ergastulum.
Обыкновенно рабочей силы familia rustica оказывалось достаточно для ведения хозяйства, тем более, что соседи-землевладельцы в случае надобности ссужали друг друга рабами за известное вознаграждение. Посторонних рабочих редко нанимали, большей частью только в нездоровых местностях, где оказывалось выгоднее нанимать поденщиков на короткое время жатвы. Для уборки хлеба и сена нанимали косарей, которые получали за свой труд шестой, седьмой, восьмой и даже девятый сноп, или же пятую часть зерна, в том случае, если они не только соберут, но и обмолотят хлеб. Сбор винограда и оливок поручался подрядчику. Этот последний являлся со своей артелью, составленной или из свободных рабочих, которых он нанимал, или из рабов, принадлежащих ему. Сбор и выжимка производилась под наблюдением людей землевладельца, которым подрядчик и передавал полученное таким образом масло или вино. Иногда хозяин продавал урожай на корню или на дереве, и тогда покупатель сам собирал его в свою пользу.
Маленькое хозяйство отличалось от большого лишь размерами. В таком хозяйстве сам владелец имения и его дети работали среди своих рабов, или вместо рабов, если их совсем не было. В окрестностях Рима, а также других больших рынков крестьяне выращивали цветы и овощи, которые они тщательно поливали, так же как и теперь это делают в местностях, прилегающих к Неаполю; садоводство давало хороший доход в те времена.
Имения, в которых разводился скот (saltus), были больших размеров, чем те, в которых велось хлебопашество. Saltus был обыкновенно не меньше 200 гектаров, а иногда и больше; к тому же климатические условия Италии не позволяют пасти скот на одном месте и летом и зимой. С той эпохи, которую мы описываем, весною стада обыкновен- но поднимались из Апулии на Самнитские горы, а осенью спускались обратно в долину. В таких имениях разводились лошади, волы, ослы, мулы, а также свиньи и козы. Что касается овец, то надо думать, они были в изобилии, потому что в те времена одежду делали из шерсти. Устроено было хозяйство здесь так же, как и в имениях, в которых производилось хлебопашество. Место вилика занимал раб, называвшийся начальником стада. Пастухи в течение всего лета ночевали под открытым небом; часто находясь далеко от всякого жилого места, они жили в загоне для скота, в каком-нибудь шалаше из досок и ветвей. Для такого дела требовались отборные, крепкие люди; им давали лошадь и оружие, и они пользовались свободой передвижения, которой были лишены рабы земледельческие.
2. Деревенская усадьба
Деревенская усадьба состоит из трех отдельных частей: villa urbаnа или преториум — жилище хозяина; villa rustica, в которой обитают рабы и скот, и villa fructuaria, где хранятся жатва и всякие плоды. Кроме того были еще: задний двор, ток, пчельник, охотничий парк (vivarium), фруктовый сад и огород.
Преториум построен на возвышении, чтобы владелец мог видеть все, что делается вокруг в его имении. Над преториумом возвышается башня, которая служит голубятней.
Villa rustica представляет собой двор, окруженный строениями или высокими стенами; он обыкновенно обращен на юг; посредине устроен водоем, из которого поят скот и где его купают. Вокруг расположены загоны для волов, овчарни, конюшни, курятники, свиные хлева, сараи, в которых стоят повозки (plaustra), horreum, куда складывались сельскохозяйственные орудия, больница, кухня, бани, открывающиеся только в праздничные дни, и, наконец, ergastulum, вырытый в земле. Вилик (villicus) помещается как раз напротив входных ворот, чтобы ему легче было наблюдать. Если случится, что наймут добавочных рабочих на время жатвы или косовицы, то их устраивают на ночь в тростниковых шалашах, сооружаемых близ того места, где они работают.
Во фруктуарии главные здания, которые точно так же расположены вокруг центрального двора, следующие: давильни, где выжимают масло, масляный погреб, винный погреб, кортинал ( От слова cortina — котел. — Ред.) с котлами для кипячения вина, кухня, кладовые, амбары для плодов и хлеба.
Окна винного погреба обращены на север; в нем почти совершенно темно, и вследствие этого прохладно, что необходимо для сохранения в хорошем виде вина. Вымощенный пол имеет наклон к особому бассейну, устроенному для стока вина, если оно почему-нибудь вытекает из бочек. Здесь же помещается большой чан, в котором бродит выдавленный виноград; глиняными трубами он соединен с бочками, установленными вдоль стен. В особом помещении приготовляют разные запасы впрок. Тут рабы накладывают овощи в сосуды с маслом, которые потом покрываются золой, заливают смокву, айву и рябину переваренным вином, перекладывают мелкой соломой или отрубями яйца, которые предварительно были выдержаны несколько часов в толченой соли. Все употребляемые при этом сосуды — глиняные или стеклянные, небольших размеров и имеют форму цилиндра. Для сохранения многих припасов служит уксус или крепкий рассол. Посреди этого двора устроен не бассейн, а колодец.
Для пчельника выбирают самое низкое место во всей вилле, чтобы пчелам не приходилось делать лишних усилий, когда они возвращаются издалека, нагруженные своей добычей. Он устраивается в тихом, уединенном месте, защищенном от ветра и от испарений из конюшен, кухни и хлева; вокруг растет тимьян, богородицина трава, майоран, шафран, нарцисс и множество других душистых растений. Улья сделаны из ивняка, пробки, глины и досок; некоторые выдолблены в колоде.
Vivarium представляет собой небольшой парк, в котором разводится разного рода дичь; он окружен довольно высокими стенами и, насколько возможно, защищен от кошек, барсуков и т. п. хищников. Его пересекает ручей; если нет текучей воды, ее заменяют каменным бассейном, в котором собирается дождевая вода. «Мой парк для дичи, — сказал мне хозяин, — имеет 50 югеров (ок. 11 дес.). В нем есть дикие кабаны, олени, лани, козы; я имею в виду при этом выгоду. Если бы я хотел сделать его исключительно местом для удовольствия, охотничьим парком, то поместил бы животных, приученных собираться на звук трубы и есть из рук; но это удовольствие стоит слишком дорого. Мои звери не такие ручные, я оставляю их без всякого попечения в этом лесу и лугах, где значительную часть года они сами добывают себе пищу; когда ее не хватает, им бросают корм».
Задний двор окружен строениями с трех сторон: с юга — булочная, с запада — дровяной сарай и сенник, с востока — сарай для склада соломы. Все это помещается несколько в стороне для уменьшения опасности в случае пожара. В северной части выкопаны две больших ямы: одна для свежего навоза, другая — для прошлогоднего.
Ток расположен на возвышении, доступном для всех ветров. В середине он немного выпуклый, чтобы дождевая вода могла легко стекать с него. Всю жатву свозят в соседний сарай и оттуда уже по частям берут ее на ток и обмолачивают цепами, катками или же лошадьми; чтобы очистить зерно, его подбрасывают вверх деревянными лопатами; если ветер слишком слаб или слишком порывист, то зерно веют.
Огород занимает всю южную сторону виллы. Он состоит из гряд, отделенных друг от друга узкими тропинками; воду для поливки берут из бассейнов с ключевой водой, расположенных на известном расстоянии один от другого. Разводят множество разнообразных овощей: артишоки, чеснок, лук, капусту, репу, латук, порей, каперсы, кресс, редьку, цикорий, бобы, дыни, спаржу, огурцы и пр.
Фруктовый сад также хорошо орошен, как и огород. Деревья расположены в нем по породам косыми рядами. Здесь растут смоковницы, миндальные, гранатовые деревья, груши, яблони, рябины, сливы, рожковые и квитовые деревья, вишни. Посредством прививки достигали иногда того, что на одном дереве росли разные плоды.
Вот как проходит день в таком имении. Еще до света villicus и villica уже на ногах. Первый отправляется прежде всего в ergastulum, проверяет наказанных, удостоверяется, прочны ли их кандалы, зорко ли стережет их тюремщик и крепко ли запирает он место заключения. Тем временем рабы со всех сторон сходятся декуриями или десятками, каждый десяток со своим надсмотрщиком за работами во главе.
Самые старые гонят крупный скот, а самые юные — мелкий. У этих последних — согнутая палка, которой они могут зацепить овцу или козу за ногу. На голове у них высокая остроконечная шапка, на шее привешена флейта. Каждому пастуху поручается от 80 до 100 голов скота, который весь помечен тавром хозяина. Пахарей можно узнать по их высокому росту. Волы замечательны своей черной мастью, огромными рогами, широким лбом и могучей грудью; они подобраны парами одинакового роста и равной силы. Перед работой им натирают копыта смолой, чтобы они были тверже. У многих баранов рога обрезаны с целью лишить их возможности наносить друг другу в драке опасные раны. У некоторых овец все тело обернуто кожей, как панцирем: это тарентские овцы, шерсть которых чрезвычайно тонка и нежна. Собаки хорошей породы; у каждой из них ошейник из толстой кожи, утыканный вокруг гвоздями острием вверх.
Villicus кончил свой обход. Тем временем были согнаны стада овец, гусей; свинопасы трубили в рожок, как бы призывая неявившихся еще животных. Наконец, шествие двинулось; во главе его шел villicus. Он весело подбадривал свою команду и изредка обращался с замечаниями то к тому, то к другому своим грубым голосом. За каждой декурией шел раб с провизией на целый день, которую он нес в сетке.
Villica со своей стороны обходила все работы, которые производились в доме. Если кто-нибудь из рабов казался ей больным, она его осматривала, расспрашивала, и если он оказывался просто изнуренным от работы, отправляла его на день-два в больницу. Эта женщина отличалась необыкновенной деятельностью: я видел, как она пряла шерсть и чинила одежду рабов. Спустя некоторое время, я уже встретил ее в конюшне, где она приказывала снять паутину и очистить ясли; после этого она вымела больницу и проветрила в ней незанятые комнаты. Затем пошла к себе и занялась тканьем полотна; оттуда отправилась в кухню посмотреть, как готовят ужин, принимала приносимые ей припасы, взвешивала, считала и мерила, удостоверялась в их доброкачественности; из кухни прошла на птичий двор, где подложила яйца под наседок. Она как будто бы двоилась и троилась, являясь повсюду в одно и то же время.
Она распорядилась, чтобы между четвертым и десятым часом (от 10 ч. утра до 4 ч. пополудни) стригли тонкорунных овец. Раньше не начинают стрижки, потому что именно в это время от пота, обильно выступающего на овцах под знойными лучами солнца, шерсть их делается тяжелее и в то же время нежнее и более красивого оттенка. Когда работа здесь была в полном разгаре, она перешла в другие места, а я последовал за ней; я видел, как погонщики волов приучали быков возить пустую телегу, в которую их впрягали вместе с волом уже выезженным. Я пошел на задний двор, где рабы переворачивали граблями свежий навоз, а другие нагружали на ослов старый, прошлогодний, предназначенный для вывозки в поле. Галлинарий или смотритель цыплят обходил наседок; он подкладывал каждой по 25 яиц сразу, куриных и утиных, клал в гнездо толстый гвоздь, чтобы гром не испортил яиц, переворачивал те, на которых курица уже сидела несколько дней, чтобы они согревались равномерно, смотрел их на свет, и если замечал порченое, то заменял его другим, отбирал только что вылупившихся цыплят. Он жег в курятнике олений рог или женский волос, потому что этот запах убивает змей, забросил в теплое, узкое и темное помещение кур, каплунов и гусей, предназначенных на выкорм. Он вырвал у них самые длинные перья, и два раза в день кормил их печеностями из крупитчатой или ячменной муки, замешанными на молоке.
Я вышел оттуда, чтобы пройтись по полю. Волы, которые пахали землю, были впряжены за шею и грудь по четыре в ряд. Если земля очень твердая, то запрягают иногда три и даже четыре пары, которые идут близко друг от друга в одном деревянном ярме, лежащем у них на плечах, так что они могут поднять голову и тянуть всей тяжестью своего тела. Пахари, голые до пояса, с головой, покрытой чем-то вроде шлема (galerus), управляли волами при помощи вожжей, привязанных к ярму. Они заставляли волов в один раз пройти борозду футов в 120 и затем давали им перевести дух. Если лемех достаточно глубоко врезывался в землю, пахарь упирался левой ногой в заднюю часть плуга. Во время передышки он поднимал ярмо к рогам, чтобы шея немного отдохнула, иначе оно слишком нагреется, натрет шею и произведет опухоль, а потом нарыв, так как ярмо это так тяжело, что похоже на целую колоду. Заступом и мотыгой земля обрабатывалась только на склоне холмов и в каменистой местности.
Я видел, что некоторые рабы работают в цепях: это приговоренные к наказанию в эргастуле. На ногах у них были кандалы, достаточно длинные, чтобы ходить, и слишком короткие, чтобы бежать; ножная цепь приподнималась до колен другой цепью, прикрепленной к поясу; таким образом она не так стесняла движение.
Все рабочие разбиты по десяткам, с надсмотрщиком во главе каждого; в один десяток старались соединять рабов разной национальности.
На пастбище пастухи забавлялись игрой на флейте. Около 4-го часа (10 ч. утра) они погнали скот на водопой. В полдень стадо скрывалось в лесу или в тени скал, а когда жара спала, его снова напоили и пасли затем до вечера. Некоторые стада проводят день и ночь на вольном воздухе: восемь месяцев они пасутся в долине и четыре в горах, где пастухи устраивают себе временные хижины. Такое периодическое перекочевывание совершается иногда на большие расстояния: так из Апулии стада уходят в Самниум и даже Сабинум, причем в первом случае они делают от 30 до 100 миль (от 45 до 150 километров), во втором — более 200 миль. Пастухи бредут со стадом, — впереди, по бокам и сзади его, — а сопровождающие их собаки наблюдают, чтобы стадо не разбредалось. На ночь люди и животные располагаются в загоне, который устраивается из плетня и сеток, поддерживаемых кольями. Весь этот багаж везут на себе ослы вместе с котлами для варки пищи и приготовления сыра. Раскладывают костер, варят себе кашу и, поужинав, укладываются спать на одеялах.
Пастухи больших стад, особенно крупного скота — народ молодой, здоровый, ловкий; они должны быть в силах защититься от волков и грабителей; почти всегда они вооружены копьем, а некоторые из этих пастухов конные.
Работы оканчиваются в сумерки. Я пришел в виллу раньше рабов; их приход возвестили мне гуси и свиньи, которые с криком бросились к водоему, чтобы напиться и выкупаться в нем. Вскоре за ними явились и все люди; villicus на этот раз замыкал шествие, чтобы помешать малейшей попытке бегства. Погонщики распрягли волов, почистили их, потерли шею и дали им немного вздохнуть на свободе, прежде чем запереть в сарай; они покормили их немного, повели на водопой и потом уже дали корму вволю. Пастухи раздали овцам соль для возбуждения аппетита и заложили им в ясли листьев.
В свою очередь villicus позаботился о людях. Он распорядился дать помощь тем, с которыми случилась какая-нибудь болезнь или увечье, и назначил каждому соответствующее лечение. Вслед за тем он отправился на кухню, где все уже пришло в движение. Поужинали все вместе тут же в кухне. Поужинав, все отправились спать, но villicus должен был еще сделать обход, чтобы удостовериться, все ли хорошо заперто, задан ли скотине корм, все ли рабы в своих помещениях. Только после этого он ушел к себе: теперь охрана виллы лежала на огромной цепной собаке, которую на ночь спускали с цепи.
Таков обычный рабочий день в вилле. Когда погода плохая, рабам дают занятие дома. Они чинят старые и делают новые орудия, приготовляют плетенки, корзины, факелы, улья и сотни других подобных вещей. Во время жатвы на работу выходят чуть свет, чтобы воспользоваться росой для косьбы травы и хлеба.
3. Обязанности землевладельца по Катону
Когда землевладелец приезжает в свое имение, он должен, поклонившись семейным богам, по возможности в этот же день обойти свое имение; если же в тот день нельзя, то по крайней мере на следующий. Узнав, как обработано его поместье, какие работы сделаны, какие не сделаны, пусть он на следующий день призовет управляющего и расспросит, какие дела тот выполнил уже и какие у него еще остаются невыполненными, достаточно ли работ закончено вовремя и можно ли еще сделать остальные; сколько выжато вина, сколько собрано хлеба и прочих продуктов. Когда все это будет выяснено, следует приступить к подсчету работ и рабочих дней, если это не очевидно из положения дела. Управляющий (вилик) начнет утверждать, что он усердно работал, но что болели и убегали рабы, стояла дурная погода и, кроме того, он занят был исполнением общественных повинностей. Выслушав все эти отговорки и еще много других, которые он будет приводить, займись с ним рассмотрением того, что сделано. Если стояла дождливая погода, обрати внимание на то, сколько дней шел дождь и какие дела могли быть сделаны за это время. Следовало бы вымыть и просмолить бочки (под вино), вычистить усадьбу, свезти зерно, вывезти навоз, устроить навозную яму, очистить зерно для посева, починить свои матрацы и одеяла. В праздники можно было высушить старые рвы, починить общественную дорогу, уничтожить терновые кустарники, произвести земляные работы в саду, очистить луг, навязать розог, выполоть шиповник, смолоть зерно, привести все в порядок. Если болели рабы, не следовало выдавать им столько пищевых припасов. Спокойно исследовав все это, должно позаботиться, чтобы все стоящие на очереди дела были исполнены; нужно просмотреть все счета и проверить кассу, а также хлебные запасы и заготовленный впрок корм для скота.
Нужно проверить счета, касающиеся виноделия и производства оливкового масла, узнать, сколько вина и масла продано, сколько израсходовано, сколько остается, сколько можно продать; нужно постараться получить из этого, по возможности, достаточную выручку. Затем надобно выяснить, какие припасы остаются. Если по расчетам чего-нибудь не хватит на год, надо заблаговременно заготовить, а чего избыток, то продать. Если какую-нибудь статью дохода надобно сдать на откуп, пусть она будет сдана. Господин должен приказать и записать свое приказание относительно работ, которые должны быть сделаны, а также относительно отдаваемых в аренду статей. Далее он должен осмотреть скот и произвести продажу лишнего имущества: продать масло, если оно в цене, вино и остающийся хлеб, быков, телят, бракованный рабочий скот, овец, шерсть, шкуры, старые телеги, старые железные орудия, старых и больных рабов и все остальное, что излишне. Домовладыке следует быть продавцом, а не покупателем.
4. Обязанности вилика
Обязанности вилика следующие: он должен обладать хорошей выдержкой, обязан соблюдать праздники, воздерживаться от присвоения чужого и тщательно оберегать свое, не позволять рабам ссориться. Если кто-нибудь из них совершит какой-нибудь проступок, на обязанности вилика лежит справедливо наказать виновного сообразно с его провинностью. Вилик должен заботиться о том, чтобы рабы не терпели никаких лишений, как-то: холода, голода и пр. Он должен постоянно занимать их работой: это поможет ему отклонить рабов от преступлений и краж. Если управляющий не захочет допустить злодеяния, он его не допустит; если же допустит, то господин не должен оставлять его безнаказанным. Вилик должен быть благодарен за добро, чтобы побудить других поступать хорошо. Он не должен быть охотником до праздных шатаний, должен быть трезвым и никуда не ходить на пиры. Рабов он должен постоянно держать начеку и заботиться о том, чтобы они исполняли приказания хозяина. Он не смеет считать себя опытнее своего господина. Друзей своего хозяина он должен считать своими друзьями и повиноваться тому из них, кому будет приказано. Он не вправе совершать жертвоприношения, за исключением Компиталий [1], когда ему позволяется приносить жертвы на жертвенниках, на перекрестках и на очагах. Он никому не должен давать взаймы ни семян для посева, ни съестных припасов, ни муки, ни вина, ни масла. С просьбой о необходимом в случае надобности пусть обращается к двум-трем соседним семьям и ссужает их в свою очередь; кроме них, он никому ничего давать не может. Счета с господином он должен сводить почаще. Поденных рабочих он не должен удерживать сверх условленного срока. Вилик не должен ничего покупать без ведома господина, а также держать от него что-нибудь втайне. У вилика не должно быть никаких нахлебников, он не может спрашивать совета ни у гаруспика, ни у авгура, ни у колдуна, ни у халдейского мага. Он не должен истощать поля, потому что это убыточно. Он должен заведовать всеми сельскими делами так, чтобы уметь их сделать самому, и заниматься ими часто до усталости. Если он сам будет работать, он узнает образ мыслей рабов, и рабы будут лучше относиться к делу; кроме того, у него не будет охоты шататься, он будет чувствовать себя здоровее и спать охотнее. Он первым должен вставать с постели и последним ложиться. Перед сном ему надлежит посмотреть, заперта ли усадьба, спит ли каждый на своем месте, задан ли корм скоту. О быках он должен позаботиться особенно усердно. К пахарям следует относиться повнимательнее, между прочим и для того, чтобы они лучше обращались с рабочим скотом. Плуги и сошники надлежит справлять хорошие. Остерегаться пахать сырую землю, а также ездить по ней на повозке, или гонять по ней скот. Если от этого не остережешься, земля, истоптанная скотом, не будет в состоянии производить плодов в течение трех лет. Скоту, и в особенности быкам, следует хорошо подстилать, чтобы сберечь их копыта. Необходимо оберегать скот от парши, которая возникает обыкновенно от голода и сырости. Все работы надлежит исполнять заблаговременно, потому что в сельском хозяйстве так: запоздаешь с одной работой, задержишь и все остальные. Если не будет соломы для подстилки, надобно собирать дубовые листья и их подстилать овцам и быкам. Постарайся завести большую навозную яму. Тщательно сохраняй навоз, когда же вывезешь его в поле, раскидай его и растормоши; вывози навоз осенью. Осенью же следует окапывать оливковые деревья и обкладывать их навозом. Листья тополя, вяза и дуба надобно срывать и сохранять в не совсем сухом виде для корма овцам. Атаву надобно прятать в сухом виде. После осеннего дождя сеять репу, кормовые травы и бобы. (К а тон, О сельском хозяйстве, I, 5).