З Город с норовом
А Ольга Бараш
Спросите любого барселонца, где, по его мнению, истинная столица Испании - можете не сомневаться в ответе. Мадрид, скажут вам, - город-выскочка, которому нет и пятисот лет от роду, а Барселону закладывали римляне и карфагеняне. Мадрид - помпезная, официозная резиденция малосимпатичных правителей, а Барселона - вольнолюбивый центр моды, искусства и предпринимательства. Родина Монтсеррат Кабалье и Хосе Каррераса. Город, вдохновлявший Пикассо и Гауди, Дали и Миро, город уличных актеров и студентов, ночных празднеств и архитектурных чудес. В сухопутном Мадриде душно и безветренно, а Барселона непрестанно овеваема средиземноморским бризом и ветрами перемен…
Спросите любого мадридца, что такое Барселона. Вам ответят: это скопище высоколобых снобов и пронырливых дельцов, которые уж больно дерут нос, и вообще не похожи на прочих соотечественников. Ну что за благородные доны, не любящие боя быков и не отплясывающие фламенко? А здесь корриде предпочитают футбол, а танцуют медленный хороводный танец сардану.
Разве это Испания?
Барселонцы с радостью поймают вас на слове: конечно, не Испания! Это Каталония!
Типичные представители
Сознание собственной исключительности, или, если хотите, снобизм барселонцев вырос не на пустом месте. Каталония, ныне автономное сообщество в составе Испанского Королевства, столетиями воевала с Испанией с переменным успехом, то теряя, то вновь обретая независимость. Уже в XVIII веке по части торговли и промышленности она оставила прочие провинции далеко позади. Апофеозом ее процветания стала Всемирная выставка 1888 года в Барселоне: после этого международная значимость города не подвергалась сомнению.
Даже во время диктатуры Франко, когда в экономике Испании царила разруха, каталонцы не поддались общему духу упадка. Они прекрасно понимали, что ненавистный режим, а вместе с ним и экономическая изоляция страны не продлятся вечно. И добились того, что Каталония, занимающая всего 6% территории Испании, дает 20% ее национального продукта, причем в основном силами Барселоны. Так что барселонцам есть чем гордиться.
Правда, над их практической сметкой посмеиваются, как англичане - над легендарной бережливостью шотландцев. «Каталонцы так расчетливы, что считают, даже когда танцуют!» - говорят испанцы: ведь танцуя сардану, по традиции полагается вполголоса отсчитывать шаги. Сами же барселонцы видят секрет своего успеха в том, что, в отличие от прочего населения Испании, они умеют работать.
Если отбросить исторические и национальные претензии, то расхожее представление о Барселоне соответствует действительности. Да, здесь живут бунтари и эстеты, модники и ценители изящных искусств, и в то же время - хитроумные дельцы и удачливые предприниматели. Бизнесмен, который днем «под завязку» занят цифрами и сделками, а ночью отправляется в элитарный джаз-клуб и со знанием дела комментирует сложную постмодернистскую музыку, здесь обычное явление. Отсюда же идут все самые смелые и передовые веяния в моде, дизайне, архитектуре.
Барселонцы одновременно сдержанны и эксцентричны, утонченны и практичны. С одной стороны, это неутомимые новаторы, которые постоянно экспериментируют, изобретают, показывают пример. С другой - консерваторы, бережно хранящие культуру и язык Каталонии. При этом, как и прочие испанцы, они невероятно радушны и общительны, знают толк в хорошей кухне и не мыслят жизни без долгих посиделок с друзьями в тапас-баре или уличном кафе. Только хрестоматийной риохе предпочитают не менее хрестоматийную сангрию, да еще шампанское - по-здешнему «каву». Как отметил знаток Испании и испанских традиций винопития Игорь Померанцев, созвучие этого слова с польским «кофе» не случайно: барселонцы так же не могут жить без своей белой «кавы», как поляки - без своей черной.
Гений места
У каждого города - свое лицо, по которому его узнают в мире. У Парижа - Нотр-Дам, у Москвы - Кремль, у Лондона - Трафальгарская площадь. Барселона поворачивается к приезжим базиликой Саграда Фамилия, феерическим творением архитектора Антони Гауди. Ее изображение - на открытках и футболках, на сувенирных тарелках и брелоках.
Строительство Саграда Фамилия, начатое в 1884 году, не завершено и по сей день. Так и положено: почти все великие соборы строились столетиями. Но и в недостроенном виде оно грандиозно, это порождение не то гениальной, не то бредовой фантазии зодчего. Даже башенные краны, кучи строительного мусора вокруг и леса, то и дело переползающие с одной части здания на другую, не портят вида и кажутся частью диковинного замысла.
Прочие творения Гауди подстерегают приезжего в самых неожиданных местах. Идешь по блестящему проспекту Passeig de Gracia - и вдруг на тебя буквально кидается растекающийся, как часы на картине Дали, фасад «дома Мила» - La Pedrera. Чуть дальше маячат диковинные очертания «дома Баттло». И невозможно поверить, что центральный парк Барселоны, Гюэль, был некогда задуман как классический английский сад. Волей Гауди он напоминает зазеркальный бестиарий, заколдованный лес, где водятся невиданные звери, а скамейки и колонны, подобно деревьям, растут из земли и вот-вот оживут…
Но Гауди, этот великий безумец и здешний «гений места», творец и порождение Барселоны - лишь верхушка архитектурного айсберга. В некоем фантастическом рассказе (кажется, Брэдбери) инопланетяне-эстеты выстроили на своей планете город, где воспроизвели все самые красивые здания Земли. Наверное, это была вылитая Барселона. Вот древний Готический квартал: узкие переулки, мрачные замки, соборы, римскими развалины… Попробуйте прогуляться здесь ночью, при тусклом, потустороннем освещении - жуть берет! А с ним соседствует чинная «Испанская деревня», выстроенная к Всемирной выставке 1888 года как образец типичной испанской архитектуры. Центральный проспект Avenida Diagonal идет не с севера на юг и не с востока на запад, как подобает главной улице, а режет город наискось. К тому же Барселона - нетипичный приморский город: расположенная в низине, она не сбегает своими улицами к берегу а всеми башнями и террасами тянется вверх, карабкается на холмы Монтжуик и Тибадао. Так что даже два ультрасовременных небоскреба в Олимпийской деревне прекрасно вписались в ее силуэт. А мощный выплеск стиля модерн в конце позапрошлого века дал Барселоне не только Гауди, но и других крупных архитекторов, основательно постаравшихся над тем, чтобы город приобрел совсем уж фантасмагорический облик. Одно из скоплений «модерновых» зданий прозвали «Кварталом раздора»: даже видавшим виды барселонцам стилевой разнобой показался чересчур кричащим. Потом, конечно, привыкли. Удивительно, что какие бы нелепые здания здесь ни возводились, они кажутся чужеродными лишь поначалу; потом выясняется, что только их-то городу и не хватало.
Весь мир - театр… абсурда?
Чтобы жить в городе, мало знать его в лицо: нужно проникнуть в его сердце. Сердце Барселоны - гигантская Plaza de Catalunya, на территории которой вполне может уместиться еще один маленький городок. А главная артерия - бульвар Ramblas, бывшее русло реки, по которому теперь день и ночь течет не водный, а людской поток, останавливаясь у самой кромки Средиземного моря.
Язык не поворачивается назвать Рамблас улицей. Скорее это театр, где сцены из человеческой комедии разыгрываются сразу на нескольких площадках. Шествует демонстрация протеста, разумеется, под надежной охраной полиции, - горстка студентов, половина из которых явно не помнит, зачем выходила на улицу: галдят, смеются, поют. На потеху детям и взрослым дурачатся клоуны, высятся «живые скульптуры», музыканты бренчат и дудят кто во что горазд, уличные торговцы продают все на свете, вплоть до птичек и рыбок. На Рамблас пьют сангрию и обсуждают политические новости, старички, сидя на стульях, читают газеты, влюбленные ссорятся («убью!!») и мирятся, мелкие маклеры заключают сделки, мелкие жулики играют в «наперсток». Ноют уличные побирушки, произносящие, как выясняется, «международный» текст: «Сами мы не местные, беженцы из Румынии, пятнадцать семей…» И все это, как положено сцене после спектакля, утопает в цветах, которые в изобилии продаются на бульваре. Вот фиалки, сеньорита! Покупайте, сколько душе угодно, но только не у прекрасных гитан-карменсит! А то начнете торговаться и останетесь без кошелька. В толпе шныряют и подозрительные личности - типичные пикаро из испанских плутовских романов. «Сеньора, у вас пятно на юбке» - а рука уже в вашей сумочке... От таких виртуозов страдают порой и местные жители, что уж говорить о «лохах»-приезжих!
Барселонцы утверждают, что преступности в городе практически нет, а все воришки и прочие злыдни - гастролеры с юга («понаехало всяких!»).
А здесь… нет, это не криминальная разборка: просто футбольные болельщики обсуждают успехи любимого клуба «Барселона», собравшись на своем излюбленном «пятачке» у Canaletas - фонтанчика с питьевой водой.
Считается, что тот, кто хоть раз пил из этого фонтана, становится истинным барселонцем. Можно добавить: достаточно просто раз-другой пройти по украшенным мозаикой Хоана Миро тротуарам от Plaza de Catalunya до памятника Колумбу, который возвышается на 50-метровом постаменте в «устье» Рамблас, у самого моря, чтобы почувствовать: ты жил в этом городе всегда.
Под сенью художников в цвету
На Рамблас нередко можно встретить приезжего, обалдело пялящегося в план города: куда податься? Похоже, вот по этой улице можно выйти к кафедральному собору: начатый в XIII веке, он был достроен лишь в XIX и вобрал в себя архитектурные красоты шести столетий…
Но один неверный шаг - и все пропало. Вместо вожделенной Plaza Nova у кафедрального собора попадаешь в клубящийся лабиринт узких улиц - ни дать ни взять щели между домами. Что ж, всюду жизнь. На крошечных приступочках-тротуарах чудом умещаются бистро, торговые ряды и уличные музыканты, снуют прохожие, мимо, завывая, пролетают мотоциклы - на автомобиле здесь не проехать… Это центр города.
Одну из улочек, сarrer de Montcada, где располагается музей Пикассо, облюбовали для своих встреч студенты-художники. Молодежь роится у подножия музея, сидит на скамейках и прямо на земле, толпится в богемном баре Euscal Extea, гомонит по-испански и по-каталански. И кажется: город населен исключительно будущими Пикассо, Миро и Гауди. Это ощущение не пройдет и на площади Plaza del Pi - барселонском “Монмартре”, и на Petrixol - улице, где выставочных залов и галерей едва ли не больше, чем домов. Кстати, по части галерей и музеев барселонцы изобретательны: помимо многочисленных исторических и художественных здесь есть музеи текстиля, дизайна, эротики, шоколада и парфюмерии. А в кафе “4 Gats”, интерьер которого не менялся с 1900-х годов, когда здесь, как в парижской «Ротонде», собирались барселонские художники, вы будете невольно оглядываться на дверь: не вошел ли, попыхивая трубкой, Пикассо, юный и самоуверенный?
Но вот мы наконец выпутались из паутины улиц и оказались в жилом районе Эйшампле (Eixample), построенном на рубеже Х1Х-ХХ веков. Тоже центр города, но какой контраст! Геометрически правильная планировка, широкие улицы, щеголеватые и в то же время добротные дома, где все говорит о благополучии их обитателей, - что за бюргеры здесь живут? Да те же самые барселонцы, такие же парадоксальные и непредсказуемые, как их город.
Как проехать?..
Праздный турист вполне может (и должен!) передвигаться по Барселоне пешком. Хотя до той же Sagrada Familia или до Олимпийской деревни от центра добираться придется долго, тем более что вероятность заблудиться и выйти по ошибке на какой-нибудь Триумфальный проспект, где под пыльными пальмами кучкуется типичная шпана всех цветов кожи («понаехало всяких!»), почти стопроцентна. Выяснение дороги у прохожих только усугубит ситуацию. Скорее всего, соберется небольшая толпа, каждый будет посылать вас в другую сторону, а вам останется тихонько улизнуть, оставив аборигенов яростно спорить между собой, и нырнуть в метро. Но подземная Барселона не менее своеобычна, чем наземная. Начнем с того, что подземку здесь явно строили для левшей. Мало того, что турникеты стоят слева от входящего, еще и поезда ходят слева направо - как у нас на тех станциях, где «платформа справа». А интереснее всего то, что движение не только левостороннее, но и одностороннее: платформы одной станции существуют отдельно друг от друга, на каждую свой вход. Ошиблись - придется ехать куда глаза глядят, до ближайшей пересадки. Либо выйти и найти нужный вход, естественно, заново заплатив. Либо плюнуть и поймать такси - именно такси, а не «левую тачку» - барселонские автовладельцы не занимаются частным извозом. Но последний вариант хорош, лишь если вы готовы стоять в бесконечных пробках. И выслушивать немолчную трескотню водителя, которому, как правило, нет никакого дела до того, понимаете ли вы по-испански (или по-каталански).
Сардана и «сортида»
Сардану танцуют по воскресеньям на центральной площади Plaza Nova. В хоровод охотно принимают всех желающих. Выучить нехитрые па можно за пару минут, но неофита-приезжего всегда можно узнать - не по движениям, а по лицу, выражающему полное непонимание торжественности момента. Ведь для барселонцев сардана - не просто танец. Запрещенная при Франко, она так и осталась символом каталонской солидарности. Вместе с ней запрещен был и каталанский язык (catala), ныне, наряду с испанским, официальный язык Каталонии. Все вывески, названия улиц, плакаты в Барселоне - на каталанском: Sortida (выход) вместо испанского Salida, Caixa (банк) вместо Сaja, carrer (улица) вместо calle. Каталанский язык учат в школах, на нем издаются газеты и журналы, имеется даже литература - героические авторы пишут на нем прозу и стихи, заведомо зная, что прочитать их смогут немногие!
Но на улицах Барселоны звучит в основном испанская речь: испанцев здесь предостаточно, да и каталонцы привыкли общаться на языке «завоевателей». А говорит на catala либо «неотесанная деревенщина», либо интеллектуальная элита, для которой этот язык не столько символ национальной культуры, сколько признак «избранности». Да еще, конечно, «оголтелые» каталонские сепаратисты.
Некоторые злопыхатели утверждают, что это никакой не язык, а просто диалект испанского, но попробуйте сказать это барселонцу! Получите гневную отповедь даже от того, кто по-каталански не знает ни слова.
Барселонское столпотворение
В 1992 году Барселона переживала очередной звездный час - здесь проходили Летние Олимпийские игры. Город тщательно подготовился к этому событию - на берегу Средиземного моря были выстроены Олимпийский порт и Олимпийская деревня. А горожане заполучили новый «курортный» район с роскошными пляжами и приморскими ресторанами, где можно попробовать все съедобное, что только водится в море, - от водорослей до осьминогов.
Так Барселона в очередной раз удовлетворила свою страсть к архитектурным новшествам и подтвердила репутацию города, слегка свихнувшегося на строительстве. Правда, иногда эта страсть проявляется не вполне адекватно: постоянно идут какие-то загадочные работы «по благоустройству», то ломают и кладут асфальт, то копают, то что-то возводят, то сносят. Барселонцы только вздыхают: «Не зря говорят, что наш город динамично развивается. Куда уж динамичнее - еще вчера вечером этой ямы не было…» Между тем есть в городе кварталы, стоящие попросту в руинах, где из окон полуразвалившихся домов свешиваются плакаты: «Правительство! Когда нам дадут нормальное жилье?» Увы, руки не доходят...
Зато ярко выраженный симптом строительной мании можно усмотреть в любимом развлечении барселонцев - возведении живых пирамид. Два-три десятка здоровенных, крепких мужиков становится в круг, образуя основание, им на плечи карабкается следующая партия, потом еще и еще… Башня при этом сохраняет идеально коническую форму. Последний ярус - дети, а «шпилем» служит какой-нибудь карапуз чуть ли не детсадовского возраста. Забравшись на вершину, малыш взмахивает ручонкой и пирамида аккуратно рассыпается под одобрительные возгласы зрителей.
Такие репетиции возведения Вавилонской башни можно увидеть на любом открытом месте - на площади, в парке, на пустыре, на экране телевизора. Команды тренируются, соревнуются, ставят рекорды…
А вы говорите - Гауди!