Алексей Игоревич Бессонов

Эра голодных псов

Аннотация

На смену романтической эпохе послевоенной Империи, когда разумные расы Галактики объединились во имя мира и процветания, пришло новое время. Время голодных псов, готовых ради наживы на любые преступления. И первым из них был космический пират Флориан Ледневски. По сведениям Службы Безопасности Человечества, он задумал нечто невероятное, грозящее обернуться кровавыми потрясениями вселенского масштаба. Но на след преступника выходит внедрённый в пиратскую среду капитан СБ Йорг Детеринг…

Алексей Бессонов

Эра голодных псов

Пролог

— Вы просили показать вам самое интересное? Что ж, извольте. За мной, за мной.

Коридор был узок. Слабый свет бледно-зелёных плафонов, вмонтированных в потолок, контрастно прорезал морщины возраста на лице высокого, широкоплечего мужчины, обтянутого белым лабораторным комбинезоном. Узкая рыжая бородка, ухоженные баки, аромат дорогого парфюма, спокойный и уверенный блеск тёмных глаз — стоящий рядом юноша в чёрном мундире казался на фоне учёного подростком.

Профессор Эгерт приглашающе взмахнул рукой и зашагал вдоль стен, покрытых светлым пластиком. Молодой парень с капитанскими погонами на плечах двинулся следом. Его тёмно-русые волосы, собранные на затылке в не слишком длинный «хвост», выдавали собой возраст: капитану было около двадцати трёх. Для офицера Службы Безопасности — карьера дурная, многие его сокурсники уже пребывали в майорах. Семнадцатилетний выпускник Академии Имперской СБ получает право отказаться от предписанной наставлениями стрижки «ёжиком» сразу после вручения ему короткого лейтенантского гладиуса… и всю дальнейшую жизнь использует это право на полную.

За сорок пять лет, проведённых в качестве начальника секретного архива «внешних разумных», Хайнрих Эгерт повидал немало типажей: от спесивых представителей общественной политики, визгливо требующих немедленно предоставить им доступ к неким материалам, существующим исключительно в голове медиамастеров, до сухих флотских генералов, окружённых стаями задумчивых экспертов.

Он от них устал.

Знаменитый ксенолог и легион-генерал СБ, доктор биологии Эгерт, прочитав очередной приказ о встрече и «ознакомительной экскурсии», ждал опять всё того же и всё тех же — а вместо этого получил тихого, низкорослого капитана с острыми чертами лица и своеобразной пластикой движений, заставившей генерала понимающе улыбнуться. Юноша сразу очаровал профессора своими манерами: молодой офицер был церемониально вежлив, с первых же минут общения поставив себя ниже своего временного наставника, а чуть позже — продемонстрировал исключительную готовность к восприятию предлагаемых ему знаний. Эгерт понял: этот парень, не глядя на дешёвый мундир, вовсе не то, о чём я подумал сперва, к тому же он наверняка стажировался на Россе — отсюда и стиль поведения.

Профессор поднял руку и коснулся большим пальцем сенсора на пульте управления.

— Это здесь, капитан.

— Спасибо, мой генерал. — Эгерт обернулся и успел уловить короткий почтительный кивок молодого офицера.

Тяжёлая металлическая дверь медленно уехала в сторону. Из открывшегося овального проёма ударил резкий белый свет. Профессор привычно шагнул в зал и остановился, дожидаясь своего подопечного; едва войдя, тот вдруг замер с широко распахнувшимися глазами.

— Невооружённый и небронированный субсветовик, возраст около двух тысяч лет, — заговорил Эгерт. — Обнаружен… я не желаю помнить цифры, но это где-то возле Южной Петли. Разрушен в бою, не менее тысячелетия шёл к нам, подхваченный гравитечением. На борту находилось ровно тридцать лиц экипажа. Почти все — размазаны… перед вами — лучшая из сохранившихся мумий, была найдена на ходовом посту командира.

Капитан застыл перед огромной, во всю стену, гласс-панелью, за которой, в прозрачном геле, висел почти человек. Ссохшееся за тысячелетия, проведённые в разгерметизированном звездолёте, длинное серое тело действительно выглядело человеческим, даже кинематика нижних конечностей совпадала едва не до мелочей. Пугал странно пустой пах, не позволяющий чётко идентифицировать пол, и — лицо.

— Реконструкция, дорогой профессор?

— Да, конечно. — Эгерт включил небольшой проектор, и рядом с гелевым аквариумом тотчас же появилась серокожая голографическая голова, облитая коротким седым мехом по макушке. Большие тёмные глаза, тяжёлая нижняя челюсть… капитан сделал шаг назад.

— Как странно, — вдруг произнёс он.

— Вы тоже уловили враждебность? — усмехнулся профессор. — Конечно, за стопроцентную реальность облика не поручится никто, но тем не менее!..

— Это нечто большее, чем просто враждебность, — задумчиво возразил молодой офицер. — Не могу понять, что именно…

— Они имеют три пола, — сказал Эгерт. — На борту были обнаружены только два, но на самом деле их три. Процесс воспроизводства чрезвычайно энергоёмкий, соответственно, у них очень сложное общество.

— Три?

— Именно так, Йорг. Но и это не самое главное. По мнению одного специалиста — ныне уже, увы, покойного, — они погибли в бою из-за того, что их корабль представлял собой единую биопроцессорную систему с минимальным участием персонала…

— То есть давно забытая дорога? Вы об этом, мой генерал?

— Да, капитан. Они летели как бы внутри большого и безмозглого биопроцессора, отвечавшего решительно за всё, экипаж мог вмешиваться лишь в некоторые вопросы… корабль не смог адекватно отреагировать на удар чьего-то боевого звездолёта, и экипаж погиб, даже не попытавшись бороться за жизнь. Их погубил собственный корабль, перенасыщенный автоматикой, которую зачем-то строили по принципам, характерным для хромосомных сообществ. Как вы знаете, этим путём пытались идти орти и корварцы, но вскоре пришли к выводу о статистической непредсказуемости мыслящих биосистем в целом. Эти же, вероятно, считают иначе. У нас нет практически никакой информации о том, кто они и откуда, от корабля там мало что осталось, и никаких файлов, ничего.

— Это плохо…

— Плохо! Единственным утешением может служить тот факт, что, если бы они смогли продвинуться далеко — за те тысячи лет, что у них были, — данная находка не вызвала бы такого удивления. Но пока — эта угроза является отнюдь не первоочередной в нашем списке.

— Пока, наверное, да, — согласился молодой капитан. — И всё же я вижу нечто, в чём не могу разобраться…

— Вас научили многому, Йорг, — утвердительно произнёс профессор, глядя на своего собеседника сверху вниз. — Впереди, я полагаю, вас ждёт хорошая карьера.

— Знания всегда интересовали меня куда больше карьеры как таковой, — вежливо ответил капитан. — Открытые глаза сильнее меча, не так ли? Я очень благодарен тем, кто потратил на меня так много своего времени.

— Если это не является тайной, в каком монастыре вы учились?

— Тайной — для вас?! — Капитан весело блеснул глазами. — Прошу меня простить, мой генерал… первый год я провёл в твердыне Зоил, второй по большей части в обителях рода Лоннир-Эан.

— О!.. — Эгерт понимающе шевельнул бровями. — Завидую вашей выдержке! Вы останетесь на кофе?

— Я хотел бы просить разрешения удалиться, мой генерал.

— Воля ваша. Я всегда готов помочь вам… и учтите — теперь уже без приказов сверху.

Молодой офицер склонился в недолгом поклоне благодарности и, выпрямляясь, — принял протянутую ему руку. Глаза высокого профессора и худощавого юноши встретились; Хайнрих Эгерт коротко вздохнул и прищурился:

— Таких, как вы, у нас мало. Ступайте, Детеринг. Вам следует беречь себя.

Глава 1

Под коротким крылом старенького демилитаризованного катера появилась тёмная лента реки, иногда вспыхивающая на волне серебряной искрой, — и украшенная драконами рода Фрейр машина пошла на снижение.

— Считайте, прилетели, милорд! — весело произнёс пилот, оборачиваясь назад.

Алан Детеринг посмотрел вперёд, туда, где на очищенной от жутковатого векового леса площадке темнела громада недавно законченного замка, и разлепил губы в короткой улыбке.

— Спасибо, парень.

Узколицый юноша, сидевший в кресле рядом с Аланом, задумчиво покачал головой:

— Странное место, дядя.

— Что в нём странного? — немного удивился лорд Детеринг. — Корнелиус давно хотел перебраться на природу. Да и дела его — ты сам знаешь…

Молодой человек промолчал. За замком, почти вплотную к неровной стене огромных деревьев, суетились десятки многоруких автоматов, занятые строительством мини-космодрома. Отливаемые большим промышленным фаббером плиты сразу же, пока не остыли, укладывались на тщательно подготовленную подушку из кварцевого композита, ещё один фаббер, поменьше, работал в портальном режиме, уровень за уровнем отливая контрольно-дистанционную башню. Поодаль, у самой воды, стояли ровные ряды не разобранных ещё контейнеров с энергосистемой и навигационным оборудованием.

Двоюродному племяннику лорда Детеринга казалось, что он уже был здесь… когда-то. Подобное дежавю не предвещало ничего хорошего: он знал это. Его недавние учителя использовали другой термин — айсэн, послание. У хомо оно случалось реже, чем у обитателей Росса, но в любом случае требовало повышенного внимания и осторожности в самом ближайшем будущем.

«Вероятно, несколько часов, — сказал он себе. — Вряд ли сутки».

Катер опустился на большую зелёную поляну, и сразу же погасли обзорные экраны. В кабине загорелся мягкий свет дежурных панелей, но особой надобности в нём уже не было — едва заглушив моторы, пилот распахнул атмосферный створ.

— Прошу вас, джентльмены. Вы прибыли во владение Фрейр.

Алан Детеринг покинул катер первым. Спрыгнув на жёсткую, недавно подстриженную траву, он размял плечи и устремился навстречу высокому худощавому мужчине в короткой охотничьей куртке и мешковатых брюках, который быстро шагал к приземлившейся машине.

— Наконец-то, Алан! Я ужасно рад, что вы с племянником нашли время навестить меня в этой новой норе!

— Привет, Корнелиус. Смотрю, норку ты себе вырыл глубокую!..

На безымянном пальце правой руки лорд Фрейр носил перстень с массивным тёмно-синим камнем, огранённым в форме четырёхконечной звезды. Йорг знал: такие украшения в ходу у ветеранов Флота. Приблизившись, он коротко поклонился и пожал твёрдую сухую ладонь:

— Я рад знакомству, милорд. Дядя часто рассказывал мне о вас.

— Именно таким я тебя и представлял, — улыбнулся Корнелиус Фрейр. — Думаю, тебя ждёт интересная жизнь, мой мальчик. Ну-ну, шевелитесь: сегодня у меня много гостей.

Корнелиус повёл Детерингов на поляну за правым крылом замка, где на зелёной траве стояли несколько столиков под традиционными полосатыми зонтиками. Лёгкий ветер развевал седые волосы за его спиной: лорд Фрейр не старался собрать их в «хвост». Здесь почву ещё не ровняли, и Йорг ощущал, как бьётся о бедро его гладиус — капитан Детеринг был одет в стандартный «полигон-мундир А», состоящий из короткой, до пояса, кожаной куртки с двойным запахом на груди и мягких форменных кожаных штанов, вдетых в тонкие чёрные ботфорты. Под курткой у Йорга сверкала сорочка белого шёлка, обвитая по вороту узким чёрным галстуком с двумя лентами. Перчатки были заказными, подарок матери: нанокожа, долгая работа микроорганизмов, подготовленная под будущего владельца. В таких перчатках можно было стрелять или фехтовать без учёта времени адаптации — сразу, едва надев, — однако ж прорезать их мог только самый лучший меч.

Лорд Алан Детеринг лишь слегка склонил голову, приветствуя незнакомых ему, — и тут же кинулся обниматься с давними друзьями:

— О, я не могу! Хироси! Люська! Шервальд, я сейчас свихнусь! Боже, Шерри, это сколько — двадцать? Йокивара — вот скажи мне, почему я старый, а ты нет? Мне сколько было? А тебе?

И Детеринг-младший впервые в жизни увидел, как несколько мужчин и женщин вдруг, без предупреждения, атаковали его дядю. Особенно усердствовал при этом приземистый, квадратного вида азиат, ударивший Алана Детеринга головой в грудь и поваливший его на аккуратно скошенную траву возле длинного деревянного стола, уставленного бутылками и тарелками.

Йорг удивлённо моргнул и собрался уже прийти дядюшке на помощь, но тот с лёгкостью выскользнул из-под Йокивары и вскочил на ноги.

— Как был медведем, так и остался! — засмеялся он. — Познакомьтесь с моим, по сути, сыном, господа, — Йорг Детеринг… Но будь я проклят, Корнелиус, как тебе удалось собрать всю эту ораву?

— Всего лишь стечение обстоятельств, Алан. — Прищур Фрейра светился лукавством. — Однако ты не рад?

Алан замотал головой. Некоторых из присутствующих он не видел уже два десятилетия — послевоенная жизнь разбросала старых друзей по самым разным местам, и общаться им удавалось только виртуально.

— Господа… — Йорг поклонился гостям Фрейра. — Милорд генерал…

Увидеть здесь Томаса Шервальда, начальника оперативного отдела Первого Управления СБ, он не ожидал никак, более того, ему и в голову не могло прийти, что генерал входит в число старых друзей дядюшки. Впрочем, Йорг догадывался, что некоторые события, случившиеся с Аланом Детерингом несколько десятилетий назад, относятся к числу не слишком упоминаемых в семье.

Высокая блондинка в «липком» сером платье, едва прикрывающем широкие бёдра, плавно изогнулась и обдала Йорга ошеломляющим ароматом аврорских духов — он даже отпрянул сперва, шокированный феромонами её парфюма, — но перед лицом уже маячила тонкая сухая ладонь с ярко накрашенными ногтями, и Детеринг, сгибаясь в поклоне, поднёс её к губам.

— Ты можешь звать меня Люси, мой юный капитан, — прошептала женщина.

Сквозь хохот мужчин в голове у Йорга щёлкнуло: ну да, Людмила Демойн, вице-президент Колониального Банка. Он чуть прикусил язык, пытаясь не опускать глаз, но всё же не смог совладать с собой и тотчас же ощутил лёгкий спазм в гортани. Ноги леди Демойн, обтянутые поблёскивающим квазиживым супертексом, были, казалось, скопированы с древнегреческих статуй. На пятках, открытых для всеобщего обозрения лёгкими босоножками с витой, до колена шнуровкой, слабо горели звёздочки, изображающие собой шпоры.

— Итак, вы прибыли последними! — резко хлопнул в ладоши лорд Фрейр, поворачиваясь к Алану Детерингу. — Учитывая тот факт, что все мы не виделись долгие годы, — первый тост твой, мой Малыш!

Алан выпрямился и поднял правую руку.

— Звезда! Флота! Бессмертна! — проорал он и схватил со стола не бокал с вином, а графин и вдруг остановил его перед своим лицом.

Йорг ощутил, как в его пальцах неожиданно очутился тяжёлый бокал с ромом — рядом стояла леди Демойн, и он снова задохнулся, направляя сумасшедшее количество энергии вниз, на подавление эрекции; но гости лорда Фрейра вдруг заорали во весь голос:

— У Звезды четыре луча! Честь! Человечество! Флот!! Смерть!!!

Алан Детеринг поднёс графин к губам и осушил его в три глотка.

Стол лорда Фрейра встретил его восторженными воплями, вскоре смолкшими: все пили. Дожидаясь, пока выпьют старшие, Йорг согнулся, держа бокал над головой, и только потом, выпрямившись, опрокинул его в себя.

— Да твой племяш учился у кошачьих, — уважительно произнёс кто-то. — Э, Малыш?

— Это так, — с гордостью поклонился Алан. — Он был отобран среди лучших и провёл два года в старых монастырях Росса.

— Тогда, — хитро хмыкнул Шервальд, — нам следует выпить за него. На стол парня!

Прежде чем он успел опомниться, тонкая рука леди Демойн подтолкнула его вверх, и Йорг очутился на столе, неловко перебирая ботфортами так, чтобы не угодить каблуком в чью-то тарелку. В Академии такому не учили, а уж в росских монастырях — тем более. Однажды на Россе его чествовали в качестве приёмного сына рода: так сложилось; но там это выглядело куда мрачнее… капитан Детеринг опустил уголки рта и застыл, не понимая, что ему делать дальше.

Но лорд Фрейр первый коснулся его бокала.

— Будь храбр, мой брат.

Гости по очереди, вставая на носки, чокнулись с ним, и Фрейр вдруг кликнул слугу. Йорг смотрел в глаза дяди — тот велел оставаться на месте. Подбежавший к Корнелиусу юноша передал ему длинный свёрток, и Фрейр осторожно размотал мягкую кожу.

— Это мой подарок твоему племяннику, Алан, — произнёс лорд Фрейр. — Ты помнишь, может, что, когда мы горели и ты отдал мне свой последний дыхательный патрон, я пообещал, что сделаю твоему сыну роскошный подарок? Мы не знали, кто у кого будет первым — сын, дочь… мы вообще не верили в то, что выживем. У тебя одни дочери — что ж, слово я всё равно сдержу. Иди сюда, Йорг.

Алан Детеринг застыл, и Йорг увидел, как дядя чуть прикусывает нижнюю губу. В уголках глаз лорда Детеринга набухали крохотные серебристые слезинки.

Йорг спрыгнул со стола, и Корнелиус, отбросив в сторону последние витки красной кожи, вдруг резко развёл руки. Йорг застыл: мечей такой красоты он не видел даже на Россе. Годы учёбы рассказали ему о том, что меч этот создала отнюдь не человеческая рука, ибо ничего похожего в человеческой истории не существовало. Прямой, обюдоострой заточки золотистый клинок имел странные, округлые крючья-зацепы в средней своей части, тогда как гарда представляла собой сложное переплетение страхующих кисть прутьев — исполненное, однако, в виде крылатого черепа Имперской Службы Безопасности!

Приняв с глубоким поклоном меч, капитан Детеринг тут же убедился в своей правоте: да, конечно, подарок был не старой работой неведомого ему мастера, а оружием современным. Но при этом — великолепным! Йорг вонзил кисть руки в витую гарду, где хитро щерился крылатый череп, слегка поднял меч вверх: рукоять была, согласно имперской традиции, двуручной, — и расплылся в улыбке от великолепного баланса. Навершие рукояти, выполненное в виде имперского креста, доходило ему до подбородка: это было именно то, что надо.

— Ты не можешь носить этот меч по форме — это понятно, но мои корварские друзья делали его для боя, а не для игры. Кто знает, что ждёт тебя по службе? Я заказывал клинок для мастера, и мне сделали меч, способный этого мастера спасти. Если когда-нибудь он сможет помочь тебе — не рассказывай мне, не важно, — я всё равно буду счастлив. Будь счастлив и ты. А теперь — к столу, парень!

Корнелиус Фрейр не позволил ему поклониться: тяжёлый удар по плечу едва не сбил Йорга с ног, и он тут же оказался за столом. Усевшись на тяжёлое шитьё, покрывающее полированное дерево скамьи, юноша тотчас схватился за бокал с ромом, так как теперь уже не мог контролировать себя из-за близкого присутствия леди Демойн. Он сдвинулся влево, благо там было место, и осторожно сунул руку в карман кожаных галифе. Неприличный бугор под ширинкой уже почти спрятался ближе к правому карману, как вдруг нечто хлопнуло Йорга по щеке. Он дёрнулся: над ним нависал искренне улыбающийся Йокивара с сигарой в руке.

— Милорд… да, конечно… секунду.

Йорг с удовольствием выбрался из-за стола.

Йоси отошёл в сторону, наполнил ромом два бокала и протянул один из них Йоргу.

— За удачу, мой друг!

— Благодарю вас, милорд! Сказать вам по совести, милорд Йокивара…

— …мастер Йоси.

— Тысяча извинений, кажется, я уже пьян, хотя мне не положено… так вот, сказать вам, ещё раз, по совести, я просто ошизел от друзей моего дядюшки. Мне некому высказать это — может, вам?

Йокивара легонько ткнул его ладонью в плечо и отвёл к берегу реки, где узкие стрелы ослепительно-зелёных растений тонули в тёмной жиже заиленного «аппендикса». По поверхности воды стремительно скакали мелкие алые жучки. Лорд Йокивара присел на замшелое бревно, лежащее в метре от зелёной воды, и вздохнул.

— Видишь ли, Йорг, твой дядя, как и отец — тот просто не успел, — не вошли в число «великих воинов». Не надо только бросаться на меня с мечом — я, может, ещё и увернусь… Ты сам наверняка не раз читал его досье. Офицеров СБ знакомят с досье предков вплоть до Переселения, не так ли?

— Так, э-ээ… Йоси.

— И ты, соответственно, обладаешь некоей хоть и виртуальной, но всё же «абсолютной» генетической чистотой — кто там у вас: немцы, поляки, французы, русские, украинцы, снова поляки и опять немцы — хотя вроде швейцарские. Вроде как! Где нынче та Швейцария, из которой происходит род Детеринг фон Шальце? А мой род изначально был японским, хотя потом уже к нему примешались и французы с немцами, и даже испанцы. Поэтому кожа у меня чуть темнее, чем у тебя, хотя ты, как я понимаю, загар переносишь куда легче своих европейских предков. Ничего у тебя там не лопается, э?

— Ничего, милорд. — Йорг повёл плечами, так, словно хотел их осмотреть. — Даже на Россе, на вершинах гор, ничем таким я не страдал. Просто темнел, и всё. Иногда загорал дочерна. Ну… ну, кисти рук загорали, как перчатки… А к чему вы это?

— Мой род имел проблемы в первое столетие Переселения, — горько качнул головой Йокивара.

— Отчего, милорд?

— Тебе известно такое понятие, как «расизм»?

— Разумеется! Как любой офицер, я сдавал экзамен по общей истории Человечества и знаю, что именно внутрирасовые различия…

— В том-то и ужас. — Йокивара глубоко затянулся и выдохнул: — А твой дядя Алан стал командиром линкора слишком поздно. Слишком поздно, чтобы стать «великим». Но когда он командовал крейсером, он умудрился не только получить «50 побед экипажа», а ещё и спасти около сотни других экипажей. И меня он тоже спасал. Причём три раза. Такая у него была работа. Впереди у тебя очень долгая служба — прошу тебя об одном, хотя, может, это и смешно: оставайся человеком!

Йорг вернулся к столу. Йокивара исчез куда-то, оставив его наедине с тяжёлыми раздумьями. Лорд Алан кружился в древнем вальсе с тонкой, как тростинка, брюнеткой, за столом оставались лишь совершенно незнакомые ему люди с тяжёлыми лицами старых флотских бродяг. Йорг налил себе на два пальца рому, глотнул, схватил со стола ломтик восхитительной ветчины и достал наконец из нагрудного кармана пачку своих «Эджипшт» с голографической пирамидой, сквозь которую лениво плыл дромадер. Находясь последние месяцы в фамильном замке, он закуривал при дядюшке только после ужина, а по утрам смолил в собственном сортире — и никак иначе. Капитан Детеринг щёлкнул стандартной зажигалкой младшего офицера и вдруг огляделся по сторонам: не видит ли кто? На золотую у него денег не было, так как в его семье, давшей Империи не только множество отчаянных вояк, но и целый выводок преуспевающих земледельцев, считалось, что содержать бесноватого мальчишку до получения оным майорских погон — нецелесообразно. Ведь Йорг, едва вернувшись с Росса отгуливать штатный отпуск, тут же истратил немалые деньги — на то, чтобы рыться в военных архивах Метрополии с целью найти себе материал для магистерской диссертации. Танк прадедушки Алекса, приведённый в боеспособное состояние, атмосферный катер деда Яна — это Алан Детеринг мог понять, равно как и очень дорогую сделку по покупке древнего истребителя класса «борт — атмосфера», на котором, согласно бортовому номеру, летал один из мужей бабушки Виктор Кучер — и это тоже да! Мальчик очень хороший солдат, его так научили, он иначе не может. Но на кой чёрт носиться на прадедушкином танке, ломая всё на свете, врываясь в драгоценные генетически модифицированные, чтоб выдерживали зиму, апельсиновые рощи, да ещё и нещадно давя при этом свободно пасущихся фамильных свиней?!

Лорд Алан Детеринг, чьи разноязыкие предки высадились когда-то на Сент-Илере и заявили о своих правах на целый континент, а потом, постепенно сокращая амбиции, всё же выторговали себе нечто размерами с древнюю Францию, — не желал видеть очевидное: все эти поколения навигаторов, безумцев и лесорубов вдруг выпестовали в сыне его двоюродного брата — солдата. О, все они воевали! Была война с Лид-дой, которая стала потом вернейшим союзником. Чуть не стали воевать с Россом. Всё это было. Но все эти Штумпфы, Вишневецкие, Красовские, Лозье и прочие — вливая свою кровь, отдавая своих — часто знаменитых! — дочерей в семью, лишь создавали могущественный и влиятельный клан. Жаннин Лозье, одна из бабушек Йорга, занимала в своё время должность вице-инспектора Флота. Обеденная зала в фамильном замке была увешана наградными щитами и мечами рода: и висели они там в три яруса! Стены холла занимали прозрачные пластиковые коконы с моделями звездолётов, на которых погибли те или иные из прародичей…

Алан Детеринг закончил престижную Академию Флота «Норд», отслужил свои двадцать лет и уже собирался в капитанском чине в запас, как вдруг грянула война. Первый пилот маленького ракетолова стал командиром лёгкого крейсера, а вскоре — он ведь ничего особенного не делал, только воевал! — командиром крейсера тяжёлого, самого настоящего! И его снова послали в бой. В реальную мясорубку, туда, где убивают, — просто других уже не было. И Алан Детеринг, прекрасно разбирающийся в кукурузе и иных посевных культурах, куртуазный флотский «вечный лейтенант», вдруг вспомнил, чему его так долго учили в Академии.

Никто — во всём крыле — не мог сравниться с первым лейтенантом Детерингом в искусстве езды на лошади, обязательном — по дурацкой традиции — для любого имперского офицера. В седле же, в парадном белом мундире с гладиусом, воздетым над кивером, он был великолепен, как римлянин.

После одного из строевых смотров за Аланом закрепилась кличка «Будённый». Тридцативосьмилетний первый лейтенант, добродушный и всегда дающий взаймы, — что ж ещё?

Первый же бой, когда Детеринг привёл за собой на базу повреждённый лёгкий крейсер, шокировал выживших. На просмотре добрый и всегда улыбающийся Алан шёл в атаку на тяжёлые корабли леггах, а те в панике отворачивали. Перескочив через чин, первый лейтенант стал майором. Ему дали тяжёлый крейсер «Кресси-178», на котором он почти без потерь навоевал до полковника. Спас уйму экипажей — его всегда ставили в третью линию. Когда Алан получил линкор — причём новейший, одной из лучших, «чисто истребительных» серий, он успел заслужить Рыцарский Крест, но генералом так и не стал. Его могучий, невероятно быстрый и прекрасно вооружённый «Сталинград-23» встал на прикол, чтобы вскоре пойти в разделку. Война закончилась!

Алан знал, что его рубиновый «Рыцарь» получен не столько за атаки, сколько именно за спасение. Да, «50 побед экипажа» — подтверждены, и в большинстве случаев он сам был за штурвалом! Но спасённые им люди, погибающие в разрушенных звездолётах, отстреливающиеся от горящего борта в спасательных капсулах!.. Видя, что дело выиграно без него, он просил разрешения и разворачивал свой звездолёт. Он не стремился вперёд, чтобы заработать из третьей линии свой крестик…

Сенат Империи Человечества не смог забыть мелкого землевладельца Алана Детеринга. После короткого совещания полковник ВКС Алан был вызван на Форум Человечества, где Мастер-лорд Сената вручил ему редчайший орден — Белый Крест. Бриллиантовый крест на кроваво-красной подкладке вручался только выдающимся врачам Флота и некоторым мастерам-спасателям.

Алан Детеринг стал единственным командиром экипажа, получившим такую награду.

Лорд Алан не мог понять одного: мечи, щиты и танки в усадьбе вырастили из малыша Йорга солдата ещё до того, как отрок попросился в Академию СБ. Восемь лет — годы недолгих встреч с быстро взрослеющим племянником, которому он заменил погибшего отца, выработали у лорда Детеринга ощущение, что он общается с совершенно чужим человеком.

Проводя три месяца каникул в семье, десятилетний Йорг мгновенно затачивал все ножи до бритвенной остроты. Он молча приводил в порядок сложнейший садовый трактор и сам же, на нём, вычищал огромный и порядком запущенный сад. Став старше, он мог часами упражняться с фамильными мечами — причём брал он их без спросу: всё так же молча.

После восьмого курса обучение закончилось, кадетам дали шестимесячный отпуск. Алан зачем-то потащил любимого племяша в парк и сел в боевой тренажёр ходовой рубки линкора первым пилотом. Йорг сперва молча отработал сложнейшие маневры вторым, а потом завернул такой боевой вираж, что Алану стало плохо, — но ошибся на выходе, и вывел машину всё-таки Алан.

— Я хреновый пилот, дядя Алан, — сказал тогда Йорг.

— Что ж странного, — резонно возразил ему тот. — Ты без штурмана работал, да и скорость какую выбрал. И за второго пилота я уже на финише сработал.

— Эт-то хреново… а дальше, боюсь, будет хуже.

Он не мог тогда сказать Алану: «Если я сейчас хуже, чем ты, то что ж тогда будет дальше?»

Позже, пройдя практику в лагерях и обязательную для СБ двухлетнюю юнкерскую адъюнктуру в чине уоррент-офицера, он прибыл в Академию и получил свой гладиус. В Академии СБ родственники на присягу не допускаются: будущий лейтенант режет себе гладиусом левую ладонь и расписывается кровью. И если во Флоте и в Десанте говорят: «…во имя Человечества, да святится в веках имя его, принимаю я эту Присягу…» — то в СБ всё куда хуже: «кровью Человека, и имя мне Человек, да святится в веках имя Человека, и кровь моя во славу Человечества!» И кровь должна стечь по мечу в чернильницу. Только после этого лейтенант, которому выдали меч, расписывается в Книге Присяги и — получает на свою белую шёлковую рубашку серебристые «временные» погоны. После чего меч у него отбирают, и он возвращается в строй. Меч ему вернут вечером, на балу, вызывая каждого по очереди. Лейтенанты должны быть в вечерних полуфраках, с драгоценностями и дамами. Чем дороже «дама» — тем лучше. Алан Детеринг прислал своему пасынку сумму, позволяющую пригласить на бал самую дорогую гетеру Империи — Йорг пришёл со скромной давней подругой. Беда заключалась в том, что бал был совмещён, для дешевизны, с балом выпускников-десантников. Йорг получил три вызова на дуэль. Меч он не обнажил ни разу: гуманитарная подготовка в Академии СБ всегда была на высоте. Все три юных бретёра, кратко побеседовав с узколицым лейтенантом, поспешили принести свои извинения, а некоторое время спустя Детеринг-младший получил три визитки с уведомлением о боевом братстве. В Империи это стоило многого. Теперь он мог рассчитывать — на долгие, если сложится, годы, — что три офицера Десанта не раздумывая отдадут за него свою жизнь. После некоторого размышления лейтенант Детеринг отправил по всем трём адресам свою карточку с крылатым черепом СБ, по-быстрому изображённым тушью. Так десантники обрели нечто вроде ангела-хранителя…

…Йорг ощутил приближение Шервальда, не открывая глаз. Бросив ноги через скамейку, он встал и коротко склонил голову.

— Я вижу, ты не очень-то разговорчив, парень, — хмыкнул тот, остановившись в метре от стола. — Идём-ка к реке. У меня есть пара слов…

Детеринг молча опустил веки и зашагал вслед за сухощавым невысоким генералом. Шервальд дошёл до воды и уселся на то самое бревно, где недавно сидел Йокивара — сказавший так много и так мало.

— Ты должен знать, что насчёт тебя ещё ничего не решено, — произнёс Шервальд, и его голос неожиданно резанул Йорга — он сам не понял отчего.

— Я готов принять любое назначение, — глядя на воду, ответил Детеринг.

— Безусловно, — кивнул Шервальд. — Но не кажется ли тебе, что если кадровики в комиссии согласятся с твоими сегодняшними предпочтениями и отдадут тебя в рейнджкорпус, то лет через пять мы получим ещё одного классного рубаку, потеряв при этом серьёзного полевого аналитика?

— Меня учили мечу, милорд, — разомкнул губы Йорг.

— Разумеется, — с лёгкой иронией согласился Шервальд. — Но я очень сильно сомневаюсь в том, что голова у тебя работает хуже. А учитывая некоторые нюансы сложившейся в данный момент ситуации — я считаю, что отдавать тебя рейнджерам просто преступно. Специалистов с твоими знаниями у нас мало. Молодых — почти что и нет. А я, знаешь ли, глубоко убеждён, что в боевом сегменте контрразведки ты попросту не нужен.

— Но в информационный я не пойду, — приподнял брови Детеринг. — Иначе зачем все эти годы учёбы?

— Есть варианты, — усмехнулся генерал. — Ты в курсе, что на сегодняшний день мы абсолютно не в состоянии контролировать транспортные потоки даже в пределах Империи? Большая стала ойкумена… а когда появится реальная, устойчивая сверхсветовая связь, не знают даже лучшие из физиков. Связь вроде есть, а вроде её и нет. Ретрансляция через идущие по маршруту борта ненадёжна, стационарные ретрансляторы не везде есть, и так далее. А Пустые миры? Когда-то считалось, что планета в термическом «поясе жизни» — нонсенс, их единицы. Потом выяснилось, что они есть почти у каждой звезды класса Сол, а звёзд таких — миллионы в очень сжатой пространственной сфере… а ещё чуть позже стало понятно, что кислородный мир может возникнуть и возле звёзд иных классов. Знаешь, что больше всего потрясло наших предков в эпоху Переселения? То, что за пространства воевать не надо. Планет, пригодных для жизни, — много. Да, каждая из вновь открытых стоит дорогого, но не войны…

— Даже так? — приподнял брови Детеринг. — Но что ж тогда войны прошлых столетий?

— Ресурсы, и не только, — хмыкнул генерал. — Разведанные ресурсы в первую очередь. Но и не это главное, это — для широкой, скажем так, публики. Государственный миф, не мне тебе об этом говорить. Основная причина — психологическая. Мы вообще не должны были выйти в космос, понимаешь? По всей истории Земли мы — «трагически сгоревшая цивилизация». Мы не должны были пережить XXI век, да мы его и не пережили, как ты знаешь. Мы с тобой — случайность, нечаянные наследники богатого дядюшки. Сколько таких, сгоревших? Корварцы знают пять, нам известно о двух. А ты никогда не задумывался о том, что в те самые годы, когда Наполеон крушил Европу, корварцы смогли прийти к россам и предложить им руку? А те, преодолев ужас и отвращение, эту руку приняли?

— Принять добро от всесокрушающего дракона было нелегко, милорд, — улыбнулся Детеринг. — Трудно было поверить… известно, что лучшие поэты эпохи настояли на решении в пользу добра, не являющегося слабостью, — и это случилось в первый раз за всю историю расы.

Шервальд уважительно кивнул. Коснувшись ладонью правого наплечного кармана, он выудил небольшую, обтянутую кожей фляжку, свернул серебряную пробку и протянул сосуд Детерингу.

— Солдатский.

Йорг с удовольствием принял флягу и поднёс узкое горлышко ко рту, жгучий пайковой ром привычно обжёг язык, по телу тут же поползло тепло — крякнув, он вернул ёмкость генералу и достал сигарету.

— Кури, — отвечая на его взгляд, разрешил Шервальд.

Детеринг посмотрел на воду: алые жучки плясали на тёмной гладкой поверхности странный рваный танец…

— Я могу подумать? — спросил он, не поднимая глаз.

— Ты даже не дослушал меня, — бесстрастно отозвался генерал. — Ты уже решил, что я готов отправить тебя на сугубо канцелярскую работу? Я рад был бы рассмеяться… нет, я хочу предложить тебе поработать с пиратами. Аналитик с мечом? Мальчик мой, мы ждали тебя долгие годы! Может быть, ты всё же выслушаешь меня?

Йорг провёл рукой по лицу — понимая, что сейчас он имеет право на молчание, — и кивнул.

— Повторюсь, — и в руке Шервальда появился тонкий гибкий прутик, — сейчас, в сложившейся послевоенной ситуации, мы не в состоянии контролировать свои пространства. Причиной тому как несовершенство средств связи, так и — главное — чрезвычайная широта мира, освоенного Человечеством. Плюс к тому, как ты знаешь, крайне низкий уровень безопасности транспортных линий. На сегодняшний день каждый двенадцатый колониальный транспорт подвергается угрозе пиратской атаки, и конвои далеко не всегда способны решить эту проблему. Каждая пятая пиратская атака успешна! Слишком часто бывает так, что тот или иной корабль не в состоянии присоединиться к конвою — ошибки в логистике, случайности, аварии на старте и так далее. В некоторых случаях гнать конвой просто глупо — убытки… Но при этом, — прутик в руке генерала Шервальда начертал на песке некий загадочный иероглиф, — только пятнадцать процентов пиратских экипажей состоят из хомо. А об их базах мы не знаем вообще ничего. Тебя устраивает?

Глава 2

Ветер гнал вдоль Малкольм-драйв пыль: то ли завтра, то ли — тут не угадаешь — через неделю начнётся короткий, но неизбежный здесь полуторамесячный сезон дождей, и Виктория утонет в мутной горячей воде, с которой едва справятся насосы коммунальных служб. А пока ветер гонит пыль, серую, надоедливую пыль, оседающую на острых как бритва листьях высоченных пальм Рэу, что торчат из квадратных отверстий в тротуаре набережной, закрывая собой сонный зелёный океан. Солнце, слабо бьющее в просветы меж пальмовых ветвей, уютно легло на океанский горизонт, и Йорг с неудовольствием посмотрел на свою шляпу, дожидающуюся хозяина в соседнем плетёном кресле: белый фетр успел сменить цвет на светло-серый.

Справа от него за столиком неторопливо попивали пятый уже на его памяти коктейль две рослые ухоженные девицы. Полчаса тому, едва Детеринг уселся за тяжёлый полированный стол на старой веранде, одна из них окинула его коротким оценивающим взглядом и слегка улыбнулась. Йорг лишь вздохнул в ответ. Внешне он соответствовал, костюм говорил о недурном вкусе и столь же приятном кошельке, лишь военная причёска несколько портила дело; но — он ждал, и отнюдь не женского внимания.

Внизу, на проезжей части, с лёгким шипением затормозил большой кабриолет в новомодном «аэродинамическом» дизайне. Йорг потянул из левого рукава кисть с хронометром, но в этот момент на далёкой ратуше гулко ударил гонг: девять вечера.

Ступени каменной лестницы, что вела на веранду ресторана, коротко прошуршали шагами, и к столику Детеринга пружинисто подскочил молодой человек в шортах и короткой замшевой куртке на голое тело.

— Милорд, — не оглядываясь, он вытащил из нагрудного кармана крохотный клочок бумаги, — велели передать вам.

Юноша склонился над столиком — бумажка ушла под тарелку с кальмарами, а о столешницу звонко шлёпнулся толстенький рекламный буклет.

— Ага, — понимающе кивнул Детеринг и потянул из кармана рубашки ручку, — здесь и здесь, так?

— Разумеется, милорд, — кивнул парень. — Наша корпорация благодарит вас за решение подписать соглашение о сотрудничестве… Признаться, мой шеф был удивлён, что вы приняли решение в столь поздний час, но… пожелание партнёра для нас — закон…

Детеринг накарябал что-то на заднем листе рекламного проспекта известной сантехнической фирмы и улыбнулся.

— От имени корпорации, — юноша вытащил откуда-то деревянный чехол с дорогой сигарой и положил его на столик перед Детерингом, — и ещё раз примите наши поздравления по случаю удачного заключения сделки!

«Боже, какой наив, — подумал Йорг, глядя перед собой. — Впрочем, здесь… Это, пожалуй, век двадцатый, что ли?..»

Он слегка сдвинул тарелку в сторону и посмотрел на клочок бумаги, лежащий перед ним на тёмной столешнице.

Florian — было написано там неровным, корявым почерком.

Рука Детеринга смотала бумажку в трубочку и аккуратно поместила её в пепельницу — тотчас же рядом с ней оказался тлеющий окурок. Йорг ещё раз бросил взгляд на циферблат наручного хронометра, куснул губу и потянулся за своей шляпой.

— Счёт! — крикнул он.

Девицы за соседним столиком проводили его спину заинтересованными взглядами, но Йорг, эти взгляды ощутив, обернуться и не подумал: он стремительно ссыпался по ступеням старой каменной лестницы и одним прыжком, лишь чуть коснувшись рукой борта, занял место за рулём своего приземистого «Блюстара» с опущенным верхом. Глухо буркнув турбиной, автомобиль сорвался с места и исчез за поворотом.

Его кабриолет был огромен. Йорг играл в superstarsweetboy — офицера новой породы, поросль успешных имперских генералов, покупающую кресты в погон за чиновные успехи папаш и мамаш: что интересно, все эти парни были великолепными вояками, без дураков… вот только служба их интересовала мало. Опасности они не представляли. Их дела — балы, женитьба на дочках колониальных магнатов, отставка в неполные тридцать. Социально, чёрт их дери, адаптированные…

Этот чудовищный «Блюстар-Метеор» капитан Детеринг купил на свои, сэкономленные за несколько лет учёбы. Никто не заставлял его делать это, наоборот: Алан не раз предлагал открыть кредит в любом из крупнейших банков Империи. Йорг молчал. Приняв предложение Службы, забросившее его на эту планету, он согласился лишь взять кредит семьи в нескольких серьёзных марках готового платья, это ему было необходимо. Сейчас Детеринг покусывал губу — взгляды девушек за соседним столиком породили в нём недоумение, быстро перешедшее в горечь. С детства дав себе слово быть в первой линии вместе с нижними чинами, Йорг всегда велел шить себе мундир из самого дешёвого материала, совершенно не видя в том позора. Годы, проведённые им на Россе, окончательно убедили Детеринга, что доспехи не слишком помогают в борьбе с драконом. Сталь доспеха поможет выжить, но победу даёт только меч…

Авеню Линкольн вытащила Детеринга наверх: пробок не было. Загорелась стрелка налево, и он пошёл плутать по узким улочкам старого колониального города, который строился когда-то в расчёте на небольшой океанский порт тёплой, быстроосваиваемой планеты, а вырос со временем в трёхмиллионный мегаполис. Ему здесь нравилось. Местами серый гладкий асфальт резали прозрачные рекламные полосы борделей, из-под которых игриво щурились девицы человеческой расы, на перекрёстках сидели традиционные старики с банджо и гитарами, исполняющие традиционные же флотские баллады о старых победах… У многих куча крестов, но вот, тем не менее! Зачем они там: пенсии мало? Ан нет, лежит иногда даже кожаный генеральский стетсон, явно ведь не чужой, и полон он не монет — бумажек!

Имперский генерал просит милостыню?

Потом только Йорг узнал, что все деньги передаются в местный сиротский фонд, а поддатые уже старики-офицеры к вечеру прячутся в местных барах — тех, что подешевле…

Детеринг остановил машину возле пыльного и недорогого офисного билдинга. Стоянка давно опустела… он поднялся на пятый этаж, прошёл по коридору и нажал большим пальцем правой руки на сенсор замка.

— Мой майор, — произнёс Детеринг, появившись на пороге, — боюсь, я провалился.

— То есть я должен это проверить?

Йорг снял шляпу и бросил её в кресло, давно уже не сдвигавшееся со своего места в углу довольно убогого наёмного кабинета.

— Мне передали только одно слово, майор, причём слово это подали, как в историческом кино, в виде бумажки.

— И что же вы сделали с бумажкой, капитан?

Детеринг почесал ухо. Больше всего на свете он хотел бы сейчас — убежать, лучше всего обратно в Академию….

— Я её сжёг, мой майор. Аккуратно, без свидетелей. Пепел, считайте, съел… написано было — «Флориан».

Его собеседник, сухощавый молодой мужчина, вдруг выдернулся из своего глубокого кожаного кресла и забегал по тесному кабинету, аккуратно огибая, однако, массивный ореховый письменный стол.

— Так… это великолепно, — сообщил он, остановившись наконец у настежь раскрытого окна: горячий ветер ворошил его дорогой, рубинового колера галстук о трёх лентах.

— Это… Ледневски? — осторожно спросил Детеринг, пока его патрон отдыхал на тёплом закатном ветру. — Я прав, Марик?

Теперь флаг-майор Марио Шерф поворачивался медленно — ему очень не хотелось лишать себя короткого удовольствия последних, упруго-жарких воздушных потоков океанского заката.

Детеринг, разумеется, не стал повторять вопрос.

— А как же. — Шерф резко оторвался от мраморного подоконника и наклонился к кофейному автомату. — Ты часто проигрывал? — Его лицо, узкое, изрезанное белыми шрамами лучевых ожогов, бьющее собеседника живыми чёрными глазами, завораживало. Тонкие седые брови довершали картину; Детеринг знал, что Шерфу крепко за тридцать — это решало многое: он нашёл неудачу, он искал Большой Шанс.

— Я проигрывал, — ответил Детеринг. — Но я жив, патрон. И вы это видите, не так ли?

Марио Шерф протянул Детерингу чашку горького местного кофе и вернулся за стол. Йорг присел на подоконник. Какое-то время он смотрел вниз, на дремлющую улицу, потом развернулся внутрь кабинета.

— Похоже, мы сидели здесь не зря, — произнёс Шерф. — Раз сюда пожаловал сам Ледневски, у нас есть шансы на бинго. Интересное местечко, не так ли, коллега? Дыра, кажись, дырой, а концентрация пиратов на квадратный метр одна из самых высоких в Галактике.

— Время от времени, — коротко улыбнулся Йорг.

— Угу-мм… боюсь, сейчас стоит пойти на риск. Если наши подопечные дождались самого Флориана Ледневски… почти наверняка затевается что-то такое, что выйдет далеко за уровень планеты, а может, и Империи в целом.

Детеринг угрюмо кивнул. Первые человеческие экипажи, сначала в корварских боевых кланах, — появились на галактических трассах едва не двести лет тому. Долгие и долгие годы они не смели показывать свой пыл в пределах осваиваемых Человечеством территорий, но после недавней войны всё изменилось. Батареи к бою!!! — и мы посмотрим, кто чего стоит… Флот распродавал ненужные ему корабли за сущие гроши, конвойные и транспортные лицензии раздавались тысячами. Пусть не лучшие в Галактике, однако всё же весьма недурные имперские звездолёты лёгких и средних классов попали в руки людей, обладающих громадным боевым опытом, но не сумевших пристроиться в бурной послевоенной жизни.

Империя росла невероятными темпами. Осваивались новые кислородные миры, не имеющие заявленных хозяев, транспортный поток увеличился на порядки, ибо иметь десять-пятнадцать детей в семье давно уже считалось нормой. На «довоенных» планетах миллиардеры плодились со скоростью кроликов; впервые за всю историю Человечества были полностью побеждены не только голод, но и бедность как таковая — осваиваемые территории, при определённом уровне развития торговли со «старыми» расами, приносили колоссальные прибыли. Бродячие музыканты, увлечённые дешёвым винцом, не спали теперь под мостами Портленда — за одно вечернее шоу они зарабатывали и на номер в клопином отеле, и на канистру орегонского портвейна, так как стоила эта канистра буквально гроши.

В «олдовых», довоенных, мирах был нарушен жёсткий лимит — не более миллиарда на один «шарик», после чего Сенат, крякнув, все лимиты снял. Ну протестуют россы и лидданы, и что? И так уже понятно, что хомо суждено стать самыми многочисленными… а то, что мы самые яростные, — известно по факту! Само время сулило удивительные возможности, и многие ими воспользовались. Корварские боевые кланы, показавшие в войну феноменальное мастерство, вернулись к прежнему промыслу. Не все, конечно, — многим хватило и легальной работы. Но… но теперь на трассы вышли асы хомо , прекрасно образованные, дисциплинированные и хорошо вооружённые. Корварцы не стали драться: они нашли способ договориться. Людям так или иначе было чему поучиться у древних мастеров боя, уж слишком много веков те бороздили пространство.

Ходила такая история: когда-то давно пират Фау-Лей, сидя за виски с легендарным генералом Бартеньевым, героем первой лидданской, предложил тому переиграть на навигационном компьютере звездолёта любые десять битв человечества на выбор генерала. И выиграл — прихлёбывая стакан за стаканом — всё! — а были там и Фермопилы, и Ватерлоо, и Курск с Дьенбьенфу… При том, что Фау-Лей никогда в жизни не имел ни малейшего отношения к сухопутным войскам, герцог Веллингтон и маршал Жуков оказались растоптаны коричневыми когтями корварского флибустьера. По слухам, он слегка задумался над Сталинградом, который Бартеньев, желчно шевеля бровями, предложил ему на десерт, однако ж Фау-Лей, тщательно обревизовав ресурсы, изменил срок начала наступления, после чего убрал с фронта румынские части, заменив их берсальерами, выскреб до дна транспортный компонент как люфтваффе, так и Региа Аэронаутика и благополучно закончил кампанию в Баку. Йорг хорошо знал, что это отнюдь не анекдот. Лей из клана Фау был мастером боя , и именно поэтому генерал-коммодор Валерий Бартеньев, командовавший группировкой, значительно превосходящей силы Лея по численности, — отступил.

Детеринг понимал: окажись типаж наподобие Лея на месте, скажем, Гитлера — и история Земли сложилась бы иначе. Что с того, что Фау-Лей, если и видел человеческую танковую атаку XX века, то только из любопытства и на картинке? За его спиной стоят тридцать, а то и больше, поколений звездоплавателей, прошедших через чудовищные атаки и победивших. Он привык действовать не на плоскости, а в пространстве, и почти всегда — заранее проигрышными силами. Его предки создавали великолепные, возвышенно гигантские корабли, но никогда они не могли налепить их достаточно … поэтому корварцы воевали только мужеством и мастерством, превзойдя в том многих.

Но сейчас, когда к мастерству, опыту и главное — к тайным базам корварцев получили доступ новые, весьма зубастые человеческие группировки… Йорг посмотрел на своего патрона: тот провёл обеими руками по коротким, чуть ниже плеча, волосам и вздохнул:

— Прибытие Ледневски означает одно: кому-то очень загорелось набрать сильные экипажи. Невероятно сильные, хорошо сбалансированные по психо и готовые на всё. Значит, кто-то будет ставить очень серьёзную задачу, в противном случае услуги Флориана просто не окупятся.

— Итак, — хмыкнул Йорг, — мы имеем некоторые шансы проиграть.

— Мы как раз имеем шанс выиграть. — Шерф хрустнул пальцами и потянулся к коробке с сигарами. — Мы рискнём: рискнём жизнью другого человека… только не подумай, что я стану использовать невинную овечку. Наша «овечка» отрабатывает каторгу. Поблизости, конечно, будем и мы с тобой. Не боишься?

Йорг молча пожал плечами. Обсуждать подобный вопрос ему не хотелось.

— А что, интересно, ты будешь делать, если тебя начнут резать на куски? — вдруг спросил Марио, кривя в горькой ухмылке рот. — Молчать?.. Молиться?

— Я не позволю резать себя на куски, — спокойно ответил Йорг. — Меня учили кошачьи, ты забыл? Я порежу их сам — а эти самые куски скормлю уличным псам, даже если для этого придётся лететь через пол-Галактики. Здесь я ни одного голодного пса не видел: на редкость цивильная планетка.

— Как я рад, — вздохнул Шерф. — Опять у меня в напарниках ходячий покойник… вы все говорите одно и то же, а потом уходите из моих рук в цинке. Вот так-то, Детеринг!

— Позвольте, мон майор, — вы ещё дождичка бояться не начали?

— Бывают такие дожди, что даже броня насквозь промокает…

Марио задумчиво провёл рукой по невидимой для Детеринга виртуальной клавиатуре своего инфора.

— Скорее всего, сегодня ночью… — произнёс он. — И мы даже знаем где, не так ли?

Йорг потёр лоб. Досье Флориана Ледневски он знал едва не наизусть. Встретил войну командиром тяжёлого крейсера, суперэлитный ударный легион «Юлий Цезарь», в чине флаг-майора. Последняя линейная должность — начальник оперативного отдела XI армии «Лютеция»; легион-генерал. Бортовые специальности — пилот, навигатор; побед экипажа — сто пять, кавалер Рыцарского Креста с Мечами. По специфике службы в штабе армии отдел «Лютеция» находился в постоянном оперативном контакте с представителями корварских боевых кланов Рэйф и Лод. Уволился в запас через год после окончания войны по собственному желанию, не выходив 240 часов полётного ценза до получения чина уинг-генерала — невзирая на то, что представление уже было подписано. (Последнее говорило о многом: Детеринг понимал, что к тому моменту Ледневски в Человечестве разочаровался — да-да, бывало и такое…) Вскоре после увольнения сочетался ритуальным браком с княгиней Квилли из клана Рэйф. Прошло совсем немного времени — и Флориан Ледневски стал известен как «человек со связями». Формально он являлся владельцем нескольких процветающих инжиниринговых компаний, специализирующихся на разработке систем дальней связи, в реале же Флориан прославился в роли непревзойдённого специалиста по комплектации экипажей. Как для торгового флота, так и для пиратов.

— Сегодня ночью, — пошевелил губами Детеринг, — да, сегодня ночью будет игра у Бомона. Или я не прав?

— Процентов девяносто, — согласно кивнул Шерф. — Значит, Кира поедет к Бомону. Я слишком долго берёг её… теперь самое время. Учти следующее — если мы хоть как-то «засветимся», то покидать эту планету придётся исключительно по плану оперативной эвакуации, а значит, все последние месяцы пойдут псу под хвост. А это, помимо всего прочего, ещё и карьера многих людей в Управлении. Дурное дело…

— Я не знаю, кто такая Кира, — вздохнул Детеринг.

— Не падай в моих глазах. Кто она такая, ты узнаешь разве что в случае пожара… и то если тушить его придётся именно нам. Одно тебе следует знать твёрдо: это только инструмент, причём, скорее всего, одноразовый. Только инструмент, капитан!

Йорг пожал плечами. Какое это могло иметь значение? Более всего его волновал сейчас сам Шерф с его неуравновешенностью — но тут уж капитан Детеринг был бессилен.

* * *

Огромный полусферический стереоэкран открывал посетителям бара арену заведения Луи Бомона, и те, кто готов был заплатить три сотни за редкое и официально запрещённое — кому они тут нужны, эти запреты! — зрелище, уже заняли свои места за уютными столиками с тусклыми абажурами. Сегодня у Луи ожидался серьёзный бой. Шесть на два: это означало, что из шести гладиаторов два с арены не уйдут, а победители двух поединков исполнят сложный, кровавый, но не смертельный «танец» с парой подлинных мастеров… Бар «Ротор» располагался прямо напротив игрового центра Бомона, трансляция шла «вглухую», по кабелю, так что никакие правоохранители претензий иметь не могли. Они их, собственно, и не имели: Йорг не без удивления разглядел за столиками вблизи экрана начальника крипо со свитой из штатных подпевал, а чуть левее — окружного прокурора, распивающего редкие вина в компании двух густо накрашенных юношей.

Детеринг налил себе в кофе немного коньяку из стоящего перед ним графина, и тут экран вдруг вспыхнул, призывно заревели трубы, на зрителей ощутимо надвинулся древний Колизей. Кто-то взвизгнул от восторга, но вот пошла собственно трансляция. На арену, засыпанную, по традиции, мелким белым песком, вышли двое: огромный, совершенно голый парень, защитой которого служил лишь грубый мясницкий кожаный фартук, и его противник — гибкая высокая девушка, по горло облитая тонкой кольчугой. Лица их скрывали сверкающие металлические маски: не столько доспех, сколько способ сохранения инкогнито. Оружия у них пока не было. Соперники поклонились друг другу, и на песок резво выбежал судья во фраке и в цилиндре. Прокричав клички бойцов, он махнул рукой: тотчас же рядом с ним возникли несколько акробатов в разноцветных трико. Они несли оружие. Девушке досталась короткая, зато очень сильно изогнутая сабля, а слоноподобному парню — трезубец и длинный, сужающийся книзу, щит.

— У него одна атака, — очень тихо вздохнул Детеринг, — а так — не жилец. Рядовой гренадер… плохо обученный.

— А эта? — поднял бровь Шерф. — Как ты?..

— Из той же оперы, — покивал Йорг. — Но сержант, возможно. Это всё глупость, первый акт, как ты понимаешь.

Марио шевельнул бровями. Детеринг понимал, что сейчас его волнуют совсем другие вещи. А потому на арену он смотрит механически, нисколько не сочувствуя происходящему. Йорг наблюдал реальный подпольный бой гладиаторов впервые, но у него он не вызывал особого интереса: когда во втором выпаде девушка разрубила своего неуклюжего противника от плеча до паха, капитан Детеринг лишь улыбнулся. Йоргу случалось наблюдать работу выдающихся мастеров, равных которым в короткой земной истории просто не было, да и не могло быть в силу ограничений, налагаемых на мечника-хомо его неуклюжим телом.

Ловкие акробаты, управляя четырьмя роботами, почти мгновенно очистили арену от залитого кровью песка, насыпали свежий, и на экране появилась следующая пара бойцов. Эти показались Детерингу уже более забавными: оба высокие, одинаково пластичные и хорошо экипированные. На «белом» — сверкающий серебром «максимилиановский» доспех, на «чёрном» — изящная стилизация под росскую эпоху Эр… Детеринг прищурился. Без сомнения, гладкая фиолетовая чешуя с характерными усилениями в суставах вышла из-под руки человеческого мастера, однако ж Йорг не мог не признать, что дело тот знал, хотя и «по картинкам». «Чёрный», изящно поклонившись, принял из рук судьи недурной работы золочёную катану, а «белому» неожиданно для всех достался старинный корварский абордажный меч-крюк. Бар «Ротор» заревел от восторга!

Йорг крякнул и посмотрел на своего патрона, однако тот сидел с отсутствующим выражением на лице…

Юмор устроителей боя мог быть понятен только посвящённому. Катана имела не много шансов против человеческого доспеха максимилиановской эры, уже познавшей ужасную силу огнестрельного оружия, а меч-крюк, созданный для силового притягивания противника с целью «надеть» его на стилет в левой руке корварского морского пирата, мало что мог поделать с гладко пригнанным чешуйчатым «комбинезоном» росской эпохи Эр, создававшимся с целью защиты от мелких, по меркам Росса, хищных рептилий.

С первых же движений бойцов Детеринг понял, что оба отлично владеют целым комплексом старинных человеческих техник, но вряд ли имели дело с инструкторами Росса или Корвара. В принципе, меч-крюк с его обоюдоострой заточкой позволял использование ряда специфических приёмов, но — этому надо было учиться, и явно не в имперских мирах. Катана, оружие абсолютно «классическое», преподаваемое во всех без исключения военно-учебных заведениях Империи, могла поразить «белого» бойца только при использовании своеобразной росской тактики «кварта раз — шаг два», о которой «чёрный» — пилот, судя по его стремительной пластике, не имел ни малейшего представления.

Саунд-сфера, окружающая Йорга, передавала только лязг лезвий и ровное пока ещё дыхание. За первые две минуты боя судья не зафиксировал ни одного удара по доспеху. Зрители в баре «Ротор» перестали жрать и глушить своё пойло: бой был великолепен.

Ударил гонг, и сразу две камеры поплыли по рядам зрителей в заведении Луи Бомона. Краем глаза Йорг заметил, как напрягся вдруг Шерф, и вот — на секунду, не более, в желтоватом полумраке трибун появилась обширная чёрная борода Флориана Леднёвского.

— Киссел, — произнесли губы Шерфа.

Этого имени Йорг не знал, но спрашивать было не время — и не место. Гул гонга вновь заставил его прищуриться: теперь ему стало интересно.

«Белый» боец пошёл в решительную атаку, стараясь зацепить крюком единственное слабое место противника — его шею, но, как и в первом раунде, все его попытки отбивались катаной, которую «чёрный» держал традиционным двуручным хватом. Снова лязг, прерываемый гомоном изнывающей в ожидании толпы.

«Назад-вперёд, — губы Детеринга оставались всё так же поджаты, — ну же, парень, назад-вперёд, и клинком в забрало, ведь других шансов у тебя нет!»

«Чёрный» словно услышал его совет. Уйдя от очередного выпада, боец в росских доспехах сдвинулся на шаг вправо, резко отклонился назад — огромный сверкающий крюк просвистел над его коническим шлемом, и тут же всем телом пошёл вперёд, дерзко выставив уже иззубренную катану вытянутой правой рукой. «Белый» боец, разворачивающийся после своего молодецкого замаха, замер на мгновение, и катана вошла в узкую, не толще пальца шириной, прорезь на забрале его шлема. По ослепительно сверкающему полированному металлу полилась кровь, но «белый» ещё стоял, и тогда «чёрный» резко потянул свой золотой клинок на себя.

— Ну, — довольно проронил Детеринг — так, будто он сам тренировал победителя.

Глаза Марио Шерфа широко раскрылись.

— Вот как… — успел прошептать он.

Сверкающие колени мёртвого гладиатора уже коснулись залитого кровью песка, но в этот момент саунд-система бара «Ротор» взорвалась оглушительным грохотом, в который тут же вплелись короткие сухие очереди имперских излучателей, экран полыхнул синим, и наступила тишина.

Шерф летел к выходу, легко перескакивая через головы изумлённых обывателей, и Йоргу не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

— Это СБ, господа! — взвизгнул кто-то под подошвой Детеринга.

За спиной Йорга уже ревело, и столики падали один за другим.

Двери бара флаг-майор Шерф выбил стокилограммовым охранником, так как ничего более подходящего под рукой у него не оказалось. Двигаясь за щуплой фигурой патрона, Йорг очутился на улице. Черепичная крыша строения напротив сочилась струями дыма, из распахнутого входа бежали закопчённые любители острых ощущений, изрядно увешанные драгоценностями. В мигающем свете окрестных витрин влажно блеснули безумием глаза Шерфа — Йорг увидел в его руке плоский «Энгр», прятавшийся до того под полой замшевого пиджака. В «Роторе» никому не приходило в голову сканировать посетителей…

Шерф прыгнул. Пролетев три метра над обезумевшей толпой, он ухватился левой рукой за низко нависающую над входом рекламную неонку и, качнув своё тонкое тело вперёд, оказался где-то там, в сиреневом коридоре, забитом орущими обывателями. Детеринг, не размышляя над шоком от увиденного, вломился в разбитое окно чуть левее входа — прыжок Шерфа он без тренировки повторить не мог. Стекло прорезало рукав дорогого пиджака, но это не имело значения, рука осталась целой, несмотря на отсутствие брони. Йорг вышиб лёгкую картонную дверь и тут же оказался в толпе, густо перемешанной с дымом. Все они бежали наружу, он же — вовнутрь. Там, внутри, сухо трещали очереди.

Происходящее не могло быть полицейской операцией — даже комиссия Метрополии, которую в Виктории ожидали со дня на день, не решилась бы на подобные действия.

В глубине коридора движение было уже не столь насыщенным, как возле входа, поэтому Детеринг, легко пробежавшись по стене с упором на головы спасающихся, спрыгнул на пол в паре метров от арены, поднятой относительно пола зрительного зала.

— Марио! — закричал он — крохотная букашка системы оперативной связи была приклеена под левым ухом. — Марио!

В зале кружил дымный полумрак, движимый вентиляторами кондиционеров. Ни одна из мощных «пушек», освещающих арену, не работала, горели лишь некоторые потолочные плафоны — где-то там, далеко. И ещё там, под самым потолком цирка, стреляли.

— Марио! Porca monna!! Марио! — Йорг находился вне тусклого светового пятна, так что без приборов его обнаружение представляло некоторую проблему.

Под потолком коротко сверкнуло голубым, и рядом с Детерингом взметнулось дымное облачко. Йорг шмыгнул носом. Стреляли в него не впервые, но так вот… правая рука сама собой метнулась под безнадёжно испорченный пиджак — четыре сотни, будьте любезны! — и прямо на арену тяжко хлопнулось тело краснолицего мужика в кожаном комбинезоне и меховой шапке с лисьим хвостом. Йорг мгновенно переместился на пару метров влево и с любопытством посмотрел на оружие, лежащее рядом с покойником. Длинный ствол с расширением на конце, вполне человеческого вида деревянный приклад и пара бочкообразных наростов там, где у древних пулевых винтовок располагался, по идее, магазин. Детеринг не успел насладиться своим изумлением.

Дымный жёлтый сумрак стал гуще, закрутился, и из него вдруг появился «чёрный», неся на плече неподвижного и окровавленного Шерфа.

— Дуем отсюда, — глухо произнёс победитель недавнего боя.

— Марио?

— Жив! — В голосе «чёрного» появились визгливые нотки, и только сейчас Детеринг увидел, что гладиатор сжимает в правой руке «Энгр» Марио Шерфа.

Стрельба наверху не прекращалась, и Йорг понимал, что разговор, занявший секунды, секундами же может и закончиться. Ему не хотелось думать о своей слабости, но, если уж честно, более всего на свете капитан Йорг Детеринг мечтал сейчас о том, чтобы вот… чтобы вот рядом появились семейные наставники — и одним взмахом гибкой кошачьей лапы, оснащённой, конечно же, древним, тысячелетним мечом, смели всё сущее напрочь…

Но узкие смеющиеся глаза были очень, очень далеко отсюда.

— За мной! — скомандовал Детеринг.

Он помчался в сторону выхода, но не успел сделать и пары прыжков, как за его спиной охнуло. Йорг обернулся. Череп Марио Шерфа, лежащий на плече гладиатора, был развален, чешуйчатые фиолетовые доспехи оказались забрызганы красным и жёлтым.

— Не отставай!

В коридоре было уже почти пусто, лишь слабо стонали под ногами затоптанные. Йорг пробежал несколько метров, оглянулся — «чёрный» был рядом — и, распахнув огромный багажник своего «Блюстара», вытащил толстое пляжное полотенце.

— Голову…

— Машину жалко?

— Д-да пошёл ты!..

Детеринг туго обмотал полотенцем то, что осталось от головы Шерфа, осторожно устроил его тело в багажнике и кивнул «чёрному» на правое кресло.

— Мотаем. И шлем сними, в конце концов.

Где-то уже выли, приближаясь, полицейские сирены. Йорг прислушался: ага, слева, то есть сверху. Тем лучше. Он вылетел на улочку, перескочил через пару перекрёстков и помчался вниз.

— Сними шлем, урод, — повторил Йорг. — А то убью. Прямо здесь.

— Я Кира, — услышал он.

Шлем полетел на заднее сиденье. Детеринг скосил глаза вправо и не без удивления увидел рядом с собой девушку с острыми, тонкими чертами лица. Тёмные волосы струились по чешуе наплечника.

— У тебя есть — куда? — спросила она.

— У него — было, — скривился Детеринг.

Глава 3

Йорг остановил машину перед толстым металлическим шлагбаумом, что неожиданно возник в голубоватом свете фар прямо из густой лесной тьмы. Справа — не понять, насколько далеко, раздался долгий усталый вздох. Кира вздрогнула.

— Это на болоте, — буднично сообщил Детеринг, отмыкая тяжёлый кодовый замок.

— Тут ещё и болото?

— Тут много всего. Не знаю, какому идиоту стукнуло в голову устраивать охотничий домик в этой дыре… равно как один чёрт поймёт покойного Марика, зачем он приобрёл себе такое владение.

Кабриолет пошёл вперёд, световое поле фар сместилось в сторону, и девушка успела заметить густую паутину колючей проволоки, теряющуюся меж ветвей деревьев по обе стороны от шлагбаума. От городских окраин они неслись час по трассе и потом, уже за перевалом, ещё полчаса пробирались в страшной лесной тьме по узкой, неровной тропе. Судя по тому, что травы, скрывшие старинную просеку, вымахали чуть не на метр, тропой пользовались очень редко.

— Марик сюда обычно прилетал, — усмехнулся Детеринг. — Да и я не думал, что придётся ехать, к тому же ночью.

Он не стал говорить ей, что сюда, в этот схрон, его привело не столько знание дороги, сколько чутьё, недоступное обычному человеку.

«Блюстар» прополз по узкому тоннелю среди огромных деревьев, ветви которых смыкались над его поднятой крышей, свернул вправо, и Кира увидела приземистое строение, сложенное из неровно отёсанных каменных глыб. Высокая кровля была покрыта древними мхами.

— Да, глазами сверху почти не видно, — подтвердил Йорг, проследив за её взглядом.

Он загнал автомобиль в тёмный провал рядом с домом — нечто вроде просторного сарая без ворот, вырубил свет и открыл со своего места багажник.

— Марика надо в холодильник. Мне за него ещё отчёт писать.

Детеринг бережно положил тело Шерфа на плечо и подошёл к высокой двери дома. Щёлкнул замок. По густому тёмному разнотравью побежал слабый жёлтый луч света. Ёжась от сырого ночного холода, Кира поспешно вошла вслед за Йоргом в дом.

Просторная комната с низким потолком, освещаемая сейчас единственным тусклым светильником на стене, была отделана старомодными пластиковыми панелями, имитирующими характерный рисунок кассанданского розового дерева, пол застилали довольно ветхие, местами истёртые ковры. Кира осторожно присела в тяжёлое кожаное кресло между двух занавешенных окон и нахмурилась. Старый дом посреди мрачного, не тронутого человеком леса хранил в себе массу непонятных, давно забытых… событий? Ощущений? Они не знала, однако ж, едва переступив каменный порог, словно окунулась в туман непостижимого; такое с ней уже было, и вспоминать об этом не хотелось.

— А, — услышав голос Детеринга, появившегося из почти незаметной двери в дальней стене, Кира дёрнулась от неожиданности, — ты тоже чувствуешь?

— Смотря что ты имеешь в виду, — ответила девушка, вставая ему навстречу.

— Да брось, — отмахнулся тот, — не придуривайся. Я ещё там, когда ты была на арене, понял, что с тобой не всё ладно. Впрочем, об этом мы можем поговорить за ужином.

Детеринг подошёл к высокому, очень старому шкафу ручной работы, тускло светящемуся полированным жёлтым деревом в дальнем углу комнаты и, распахнув его, бросил Кире толстый чёрный пакет.

— Дамского белья Марик не держал, так что придётся удовлетвориться тем, что есть. Переодеться можешь вот там, — рука Детеринга указала на ещё одну неприметную дверь, отделанную всё тем же старинным пластиком.

Когда Кира вышла из санузла — умытая и переодетая в новенький, но всё равно уютный, ворсистый «домашний» костюм из тех, что надевали к ужину карикатурные сельские лорды, — её взору предстала довольно большая светлая кухня, прятавшаяся за одной из тяжёлых штор, которые почти скрывали собой боковую стену залы. Детеринг, в расстёгнутой рубашке с закатанными рукавами, ловко помешивал что-то на здоровенной сковороде.

— Сейчас пожрём, — подмигнул ей он и, сняв сковороду с плиты, распахнул шкафчик у себя над головой. — Марик, надо отдать ему должное, был человеком выдающейся запасливости: консервов у нас тут — войну пересидеть можно.

На обеденном столе, таком же древнем, как всё остальное в этом странном доме, появилась бутылка виски незнакомой ей марки и пара стаканов тёмно-красного стекла.

— Как тебя зовут? — спросила Кира, глядя на Детеринга, раскладывающего по тарелкам жареное мясо с овощами.

— Йорг, — не отвлекаясь от дела, ответил он. — Долго ж ты думала. Кстати, я про тебя не знаю практически ничего, так что можешь врать что хочешь — но проку с того будет мало. Договорились?

— Хорошо хоть, ты не говоришь комплименты, — улыбнулась девушка, — по поводу моего вида.

— Некогда, — пожал плечами Детеринг. — И не к месту.

В клетчатом пиджаке с огромным шёлковым воротом девушка и впрямь смотрелась комично, но Йоргу было не до улыбок.

Он не очень понимал, что ему теперь делать. Его никогда не готовили к оперативной работе «в маске», хуже того — если Шерф хотя бы числился в местной резидентуре как временно прикомандированный, то капитан Детеринг вообще не прибывал на эту планету…

Кира решительно сгребла к себе бутылку и стаканы.

— Марио был хорошим человеком, — тихо сказала она, наливая виски. — Не будем говорить про глупую смерть, ладно?

Детеринг молча мотнул головой и сглотнул свою порцию.

— Лучше о деле, — произнёс он, берясь за вилку. — Какие версии?

— Какая тебя интересует больше, — вздохнула Кира, — та, о которой завтра заявит полиция, или более реальная?

— Я здесь недавно, — хмыкнул Детеринг после небольшой паузы. — И вся операция — тоже «недавно».

— Я знаю, — кивнула Кира.

— Я так и понял, что все вокруг знают гораздо больше меня. Может, мне не морочить себе голову, а сразу пойти к криминаль-комиссару?

— А результат? Ногами в океан?

— Тоже верно… Но — версии?

— Официальная — очередное нападение смертников студенческой группировки «Золотой Демон». Тот факт, что тела убитых террористов никак не совпадут по генокоду с известными её членами, значения, как ты понимаешь, не имеет. Текучка. А вот с реальной сложнее.

— «Золотой Демон», — повторил Детеринг, перестав жевать. — Неосоциалисты? Не мой профиль… это не те ли, что настаивают на реализации не менее пятидесяти процентов бюджета на выравнивание чего-то с чем-то?.. Кажется, до сих пор непонятно, кто их финансирует. Впрочем, сейчас я принесу инфор… кстати, а почему?

— Можешь не бегать, — махнула рукой Кира. — Почему? А потому, что старое нечеловеческое оружие. Это у них фишка такая. Весь юмор в том, что те, кого я видела, были вооружены старинными, но однотипными и при том новенькими, «нетертыми» ортианскими лазерами. У «демонов» такого не бывает, да и кто бы достал для них целую партию стволов с длительного хранения?

— …тут может быть тьма вариантов.

— Погоди, не торопись с вариантами. Все были в меховых шапках с хвостами… а возраст ты видел?

— Я одного снял сам, и лет ему было…

— Именно! Это были помятые дядьки, а у «Демонов» до тридцати никто ещё не доживал. И не доживёт: кроме руководства, конечно. Нет, это были ряженые. Вопрос — кто их нанял? Тот, кому очень не нравится Флориан? Среди зрителей я видела немало интересных людей.

— Зачем такой сложный способ? — скривился Детеринг.

— Вот! Это как раз и интересно. Либо за дело взялся человек с большой фантазией — что бывает, — либо здесь всё очень непросто. Понимаешь, по плану Марика я должна была после боя оказаться в качестве украшения стола для той компании, в гости к которой и прилетел наш Флориан: уж очень любит он такое дело, особенно если победитель — женщина… тут Марик всё рассчитал на сто процентов. Но я не узнала людей, с которыми он сидел на трибуне!..

— А сам Флориан?

— Я почти уверена, что он ушёл. Я видела его спину, он бежал очень быстро, и до аварийного выхода в тот момент ему оставалось всего ничего.

Детеринг задумчиво поскрёб ногтем правую бровь.

— Всё равно я пока мало что понимаю. Давай по порядку. Ты здесь давно?

— Относительно. Ты можешь залезть в свои сети и найдёшь меня без труда: я меняла внешность, но кровь… я работала на одно агентство, имевшее контракт с Комиссией по терроризму. Потом я прибила двух полицейских — не получалось там иначе, никак. Кто мог знать, что у одного из моих мертвецов есть дядюшка с тётушкой?..

— Потом приговор, потом «оперативный контакт» с нашими Бегемотами, — понимающе вздохнул Йорг. — Бывает. Что тебе обещали? Сейчас это важно.

— Ещё год, — пожала плечами Кира. — Или — «особый случай».

— Пока сорвалось, так что придётся поработать на меня, — Детеринг взялся за бутылку, — тогда, глядишь, твой «случай» и приблизится… тем более что мне сейчас без тебя просто никуда.

— Ты запросто можешь сунуть меня в ближайшее болото и эвакуироваться. — Кира приняла свой стакан и в упор глянула на Йорга.

— Давай без сентиментальности, — скривился тот и с хрустом откинулся на спинку своего чёрного от старости плетёного кресла. — Эта операция задумывалась в большом, серьёзном масштабе, но — план развёртывания очень, скажем так, размазан по времени. Любая неосторожность, любой шаг в сторону — и всё, дальше можно не пытаться. Поэтому вперёд послали Шерфа. Я его толком не знал… я пока вообще никого толком не знаю, я не принадлежу ни к одной из наших группировок, я совсем-совсем «ничей», меня и нет как бы… в общем, кто-то решил, что Шерф ломать рогами небо — не станет. Всё правильно… вот только весь спектр случайностей не прикинет ни один ум, даже если умов тех — легион…

— Для нас сейчас важно понять, кто являлся объектом — Флориан или кто-то другой, — произнесла Кира. — Для этого мне нужно быть в городе. И ещё — я могу знать, что собираешься предпринять ты?

— Нынче же, ещё до рассвета, — отправить доклад куратору и просить его оставить меня на месте, — ответил Детеринг. — Такое решение не будет лёгким, но шансы у меня есть, к тому же за двое-трое суток никто у нас ничего не решит, это вообще не тот случай. Шерф дал тебе понять, что на данную операцию ставят много: это хорошо. Если позволишь, я скажу тебе честно — я валить не собираюсь. И думаю, что меня оставят. Потом пришлют кого-то ещё, но пока снимать не будут. Почему? Ну, есть там кое-какие соображения… Флориан опять же. Плохо, что нас видели люди — там, ты понимаешь? Кто-то наверняка до чего-то додумается — нет, не до правды, конечно, но всё равно плохо. Для меня лично степень риска возрастает в разы. Если меня начнёт ловить местная полиция, долго мне не прожить.

— Город большой, — возразила Кира. — А полиция… здешняя полиция слишком труслива, чтобы выполнить такой приказ. Им хорошо платят, но разворачивать масштабную охоту на офицера Службы Безопасности — это не стоит никаких денег.

— Три года назад охотились на сенатора, — вздохнул Йорг. — И результативно.

— Ты серьёзно? — От изумления Кира подалась вперёд. — Сенатора? Где?

— Ну какая разница где. То, что рассказали потом информагентства, не имело никакого отношения к реальности. Ну да, многим пришлось платить, чтобы они закрыли рты, — и то, конечно, когда-нибудь это дело всплывёт. Всех не заткнёшь, как бы ни хотелось. Но тем не менее славной имперской полиции я как раз боюсь больше всего. Они все повязаны, на каждом инспекторе уйма малоприятных эпизодов, а про комиссаров я и говорить не хочу.

— Об этом ты можешь мне не рассказывать…

Детеринг хрустнул пальцами и встал.

— Иди спать, — сказал он, убирая едва початую бутылку в шкафчик. — Спальни слева, там коридор за дверью. Мы пробудем здесь до завтрашнего вечера: я хочу сперва выяснить обстановку в городе, а потом уже возвращаться… а то неуютно, знаешь ли.

* * *

Кира проснулась очень поздно. Укладываясь спать — всего лишь за два часа до рассвета, — она со страхом думала, что может преподнести ей этот дом во сне, но отнюдь, если ей и снилось что-то, то никаких воспоминаний она не сохранила. Некоторое время она лежала, глядя на золотистое свечение тяжёлой пыльной шторы, закрывающей высокое окно: этот свет говорил о том, что на дворе давно уже день, и день солнечный, нимало не похожий на туманный ужас ушедшей ночи. Кире захотелось даже рассмеяться над своими страхами. Она встала, оделась и отправилась умываться. Йорга нигде не было видно, и в какой-то момент Киру вновь кольнуло беспокойство — неужели он уехал, оставив её одну в этой глуши?

Впрочем, сказала она себе, растирая лицо чуть затхлым полотенцем, это было бы откровенно глупо. Я ему нужна. Кого он здесь знает?

Кира отжала рычажок дверного замка и блаженно вздохнула, подставляя лицо солнечным лучам. Ветер чуть припахивал горьковатым ароматом тлеющей листвы; щурясь, Кира не сразу разглядела тонкую фигурку, замершую на траве под огромным деревом. Детеринг сидел на коленях, лицом к ней, и рядом с ним лежал меч.

Академия ПДС, которую Кира закончила когда-то, дала ей множество знаний, зачастую ненужных в реальной жизни; память подсказала практически сразу — длинный прямой клинок с простой двуручной рукоятью выкован не человеческими руками, уж слишком характерны были гнутые, зазубренные «клыки» под гардой и сложное плетение шершавых ремешков между ними.

Меч был изготовлен на Россе. Кира понимала, что сидящий перед ней юноша не стал бы медитировать рядом с сувенирной копией: нет, на траве лежал настоящий росский меч, созданный, скорее всего, много сотен лет назад, в эпоху первых — для Росса — звездолётов. Купить такое оружие было практически невозможно даже для очень богатого человека. Значит?..

— С добрым утром, — негромко произнёс Йорг и открыл глаза.

Сейчас только Кира вдруг поняла, что он совершенно обнажён.

— Я даже не знаю, сколько уже, — отозвалась Кира, почему-то отчаянно злясь на себя. — Мои часы остались в раздевалке клуба.

— Дело к полудню, — кивнул Йорг и, подхватив свой драгоценный клинок, легко вскочил на ноги. — Не переживай, если ты мне и помешала, то совсем чуть-чуть. Сейчас я сполоснусь, и будем завтракать. Как ты, кстати, спала? Кошмарики мимо не пробегали?

— Н-нет… хотя опасалась.

— Да, здесь тебе опасаться стоит. Не переживай, скоро мы вернёмся в город.

Хлопнув её по плечу, Детеринг скрылся в доме. Кира осталась стоять на густо заросшей лужайке, размышляя об увиденном только что. Ей приходилось слышать, что некоторые негласные кланы Службы Безопасности поддерживают контакты с рядом старинных росских семей, но Кира предпочитала не задумываться о таких вещах. От СБ всегда веяло мраком…

Сейчас, в ослепительном свете субтропического солнца, каменный дом показался ей отнюдь не таким жутким, как ночью. Возможно, Кира даже назвала бы его уютным: обычное жильё первопроходца, высадившегося на дикой планете с минимумом техники. Неровные, тёмные от времени каменные блоки вырубили роботы в скалах где-то неподалёку, покрывающую крышу черепицу испёк из болотной глины мини-фаббер, всё остальное — дерево, прессованные опилки и прочие, тоже местные, материалы. Семьи пионеров, что осваивали этот и другие имперские миры, были небогаты, но технологическое развитие Человечества тогда уже позволяло создавать массовую и дешёвую робототехнику, а там, где не справлялся металлопластиковый болван, за дело брались отец с сыновьями: пила да топор, точь-в-точь как когда-то, очень давно, на потерянной навсегда голубой планете, о которой не принято вспоминать… На первых порах их одиночество было ничуть не менее страшным, чем одиночество пионеров древности в тёмных лесах неведомого заокеанского материка. Да, этим новым пионерам не грозил жуткий ночной клич краснокожих, а от местных хищников их надёжно хранили сторожевые сканеры и оружие, одним выстрелом способное разворотить динозавра. Голод их тоже не пугал, разработанные к тому времени агротехнологии позволяли выращивать широчайший спектр культурных растений на любых мало-мальски пригодных почвах, тем более что изначально под колонизацию шли только те миры, которые могли в первые два года обеспечить колонистов не только растительной, но и животной пищей.

И всё же колонисты порой гибли целыми кланами. Чаще всего причиной смерти являлись не до конца изученные местные болезни (хотя homo по характеристикам приспособляемости оказался неким уникумом среди известных разумных), иногда высокоорганизованным хищникам удавалось пробиться сквозь системы защиты, а порой исчезновение общин так и оставалось загадкой, рождая горькие туманные легенды, главными героями которых являлись пираты… Связь могла быть надёжной только в масштабах планеты. Уверенный межзвёздный коннект не просматривался даже в отдалённой перспективе, и если посёлок, подвергшийся, скажем, нападению зверья, ещё мог докричаться до соседей и сообщить о надвигающейся смерти, то горькая весть об их гибели шла до Метрополии долгие недели. А если где-то действительно высаживались пираты, связь вырубалась мгновенно, потому что любой корварский или лидданский звездолёт располагал широким спектром средств как радиоэлектронной, так и субволновой борьбы, пробиться через которые не мог даже самый мощный передатчик человеческого производства.

Кира ещё раз оглядела заросшую бурым мхом высокую крышу (интересно, что там, на втором этаже, и где ведущая туда лестница?), грустно улыбнулась и пошла обратно.

Детеринг, голый по пояс, с завязанными в короткий хвостик волосами, уже выкладывал на тарелку благоухающие специями бобы с ветчиной.

— Где-то у Марика был ящик с готовой пиццей, но я не нашёл, — сказал он, сверкнув в улыбке мелкими острыми зубами. — Поэтому обойдёмся пока этим…

— Что там в новостях? — перебила его Кира.

— То, о чём ты и говорила. — Йорг хлопнул автоматическим штопором, вскрывая бутылку лёгкого белого вина. — Террористы-социалисты. Так удобно, не правда ли? Берём готовых дегенератов, приправляем слегка перцем, разогреваем, и — оп! — готово. Ты, безусловно, права, — он уселся за стол и вздохнул. — Ешь, пей… пока всё в порядке.

— Пока? — подняла брови Кира.

— Пока — да. В худшем случае, мы уедем отсюда завтра. Мне лучше полагаться на твой опыт, но я ещё подожду до вечера, ладно? Подождём… хочешь, я пока расскажу тебе про этот дом?

— Ты решил меня утешить?

В серых, едва не прозрачных глазах Детеринга сверкнули короткие искорки.

— Ну я же вижу, насколько тебе интересно. Ты немного сенс, хотя в процессе образования твои способности раскрывать было некому — впрочем, десантные академики стараются не замечать некоторые очевидные вещи. У них, я помню, принято остерегаться излишне умных офицеров. Специфика службы, не так ли? Ладно, ладно, я сейчас не об этом. Когда-то давно, задолго до нас, сюда прилетали орти. У них была секта, яростно преследуемая центральными властями, которая исповедовала культ мертвецов — что-то вроде жизни после смерти… для проведения ритуалов, способных якобы обеспечить возвращение с того света, требовались жертвоприношения. Причём убивали эти уроды не только своих: Марик раскопал здесь ещё и скелеты корварцев. Так что снизу действительно прёт «чёрный сумрак», хотя с годами он порядком развеялся.

— А почему они выбрали именно это место? — прищурилась Кира.

— Если мне не изменяет память, эта планета в то время находилась в сфере их интересов, но колонизировать они её почему-то не стали. К тому же среди орти даже сейчас ещё попадаются откровенные психи, имеющие довольно, хм-м, своеобразные отношения с окружающим миром. Кто знает, что тут происходило ещё раньше? Вселенная полна странных тайн, просто нам некогда ломать над ними голову.

Детеринг подлил девушке вина и с улыбкой поднял свой бокал.

— Ты уже ознакомился с моим досье? — спросила вдруг Кира, глядя на него через светлый янтарь вина.

— Разумеется, — кивнул Йорг. — Я вообще почти не спал этой ночью. От Марика остался довольно обширный архив, и я — тут уж хочешь не хочешь — должен был его хотя бы пролистать. Я пытался понять, почему «торпедой» в эту операцию назначили именно Шерфа, а не кого-то другого.

— И как, понял?

— Трудно сказать…

Капитан Детеринг раскрыл ящик стола и достал небольшую квадратную коробку с короткими, толстыми чёрными сигарами. Он и сам не очень понимал, почему всё случилось именно так. Марио Шерф был личностью со сложной и запутанной биографией. Некоторые операции, в которых ему пришлось когда-то участвовать, оставались секретными даже для Детеринга с его уровнем допуска. Раз так, погоны флаг-майора смотрелись на покойнике по меньшей мере странно: уж кто-кто, а Йорг прекрасно знал, что в СБ карьеру делают отчаянной храбростью, умом и удачей, но никак не кабинетной усидчивостью. Шерф в свои годы должен был стать минимум полковником, да — не сложилось. Что? Единственная логичная версия выглядела так: Шерф имел какие-то дела с пиратами, и, скорее всего, не только с человеческими, причём что-то у него не вышло, и так крепко, что о повышении пришлось забыть надолго. Теперь же, когда к пиратам стали искать принципиально иной, ранее совершенно невообразимый, подход, Марику дали возможность реабилитироваться. Человек со специфическим, пусть и негативным опытом всегда имеет шанс дождаться своего срока.

В записях, оставленных Шерфом, фигурировали десятки имён и кодов связи, великое множество специально заархивированных сообщений инфолент о самых различных, обычно никак друг с другом не связанных, событиях, а также уйма снимков, карт и координатных сетей. Пытаться разобраться во всём этом ужасе у Йорга не было ни времени, ни сил. Он скопировал всё, до чего смог добраться, на свой инфор и решил заняться расшифровкой в ближайшее же время. Впрочем, особых шансов на удачу не ощущалось.

— Пожалуй, нам лучше не тянуть с возвращением, — произнесла Кира. — Не думаю, что за тебя ухватится полиция, — да, кто-то из паникующей публики что-то там видел… и что, тебя здесь кто-нибудь опознает? Ты сам говорил, что даже и не прилетал на эту планету, нет? Кому ты, собственно, нужен?

— Я имел в виду перспективу, — поморщился Йорг, осознавая правоту девушки. — Если хочешь, фобия у меня такая.

— У меня аналогичная, но лучше смотреть на вещи попроще. Да, конечно, в полиции найдётся кому сопоставить факт события с фактом неожиданного появления отчётливо демаскировавших себя офицеров СБ — не акробаты же там по стенкам бегали и из весьма специфического оружия палили? — но кого именно им искать? Нет, если ты станешь разгуливать по авеню Линкольн в полной парадной форме, то на тебя, пожалуй, обратят внимание. А так… пока это отбрасываем.

— Хорошо, — кивнул Детеринг, — отбрасываем. Дальше?

— А дальше я должна из шкурки выпрыгнуть, но хоть как-то тебе помочь. Учти ещё и вот что: я в этом деле тоже свидетель события. Причём событие было нелегальное, нет? То есть мне рисковать пострашнее, но я тем не менее хочу поскорее вернуться и взяться за дело.

«С одной стороны, — сказал себе Йорг, — Марик считал её исключительно одноразовым инструментом, и теперь я даже не очень понимаю, что он имел в виду, кроме уровня риска в провалившемся деле. Всё это так… но с другой — здесь у меня нет никого и ничего, и всё, что я могу, это сидеть и ждать решения кураторов. А мне между тем кое-что чудится… И если я просто сяду, то все начальственные замыслы вполне могут превратиться в кучу дерьма. Что ж…»

— Едем за час до заката, — сказал он, вставая. — Не хочешь прогуляться по лесу? Страшно? Хочешь, покажу кой-чего?

— Это так двусмысленно, — закатила глаза Кира и тоже поднялась из-за стола.

— До двусмысленностей ещё дожить надо, — хохотнул Детеринг. — Идём, Марик действительно накопал тут кое-что забавное.

Остановившись у входной двери, он распахнул почти незаметную дверцу стенного шкафа и, покопавшись в его тёмных глубинах, вытащил пару почти новых пластиковых сапог ярко-оранжевого цвета.

— Тебе, кажется, подойдут. Марик иногда возил сюда девчонок.

Кира вздохнула и сменила свои безразмерные домашние тапки на сапоги. Обувка немного жала в носках, но путешествие вряд ли обещало быть долгим.

Детеринг тем временем подошёл к своей машине, распахнул перчаточный ящик на передней панели и буднично засунул за пояс брюк плоский чёрный пистолет незнакомой Кире модели.

— Места тут дикие, — пробурчал он.

Йорг обошёл дом, обернулся, поджидая девушку, и двинулся по узкой, едва видной в траве тропинке, что вела через редкую рощу к болотам. Вскоре под ногами стало пружинить. Метров через сто кривые низкие деревца остались позади. Йорг остановился.

— Тогда здесь было посуше, — загадочно сообщил он Кире. — Иди сюда.

Они поднялись на небольшой зелёный холм, и девушка с изумлением увидела внизу, буквально в десятке шагов от подножия холма, очертания почти скрытого в земле, ровного пятиугольника.

— Типа фундамента, — пояснил Детеринг и принялся спускаться вниз. — Здесь была башня, где они резали жертв.

Подойдя ближе, Кира заметила, что относительно недавно почва вокруг загадочного пятиугольника была частично разрыта, а внутри периметра поблёскивали водой свежие ямы. На противоположной стороне она увидела несколько странных предметов, сперва показавшихся ей похожими на куски гигантской окаменелой губки.

— Они ремонтировали здесь движки, — хмыкнул Йорг. — Не бойся, тут уже давно нечему фонить. Тогда у орти были очень примитивные моторы, но сверхсвет они одолели сами и довольно быстро… эту экзотику раскопал в болоте Марик. Сейчас она может стоить ощутимых денег, однако я вряд ли стану искать покупателей. Как-то мне не до того.

Кира обошла фундамент страшного капища. Перед ней лежали на развороченном грунте массивные, спёкшиеся от многовековой ржи, цилиндры, густо переплетённые паутиной изломанных, смятых трубопроводов и кабелей, местами ещё сохранивших на себе остатки изоляции. Кое-где виднелись какие-то непонятные механизмы и перекрученные пакеты электронных схем.

— Компрессоры второго контура планетарных двигателей, — пояснил Детеринг, пиная ногой ближайший к нему цилиндр. — С надёжностью техники дела у ребят обстояли дурно… Мои сканеры говорят, что здесь, в топях, — он показал на обманчиво зелёную равнину, — лежит целый звездолёт. Маленький, конечно, но всё равно можно сделать бизнес. Не хочешь заняться?

— Если будет время… — скривилась Кира.

В таких местах бывать ей ещё не приходилось. Жуть буквально ввинчивалась в затылок, мешая дышать. О том, чтобы ступить через тёмный, неровный контур грубо вырезанных камней, — то, что осталось от фундамента капища, — не стоило даже и думать.

— Их убивали здесь долго, — прошептала девушка. — Их заставляли мучиться даже не часами, а сутками. И длилось это тоже долго. Лет сто…

Взгляд Детеринга, направленный на Киру, вдруг заострился.

— Пойдём, — он цепко ухватился за её плечо и почти потащил девушку прочь от болота.

Она пришла в себя уже на кухне, под струёй холодной воды. Йорг налил Кире полстакана виски, сунул бутерброд с консервированной ветчиной и закурил очередную чёрную сигару.

— Я оказался подслеповатым, — непонятно сообщил он. — Давай, допивай, и будем собираться. Тебе действительно не стоит здесь засиживаться…

Глава 4

Киру он вёз на заднем сиденье, широкая стойка складной крыши не позволяла её заметить, и дело тут было не столько в нелепом наряде — ха, в Виктории можно встретить и не такое, — сколько в нежелании быть увиденными вместе. Детеринг не знал, каким кругом знакомств располагает его неожиданная помощница, а рисковать случайным взглядом не желал.

Пока, по крайней мере.

Йорг высадил девушку возле небольшого домика на восточной окраине, потом спустился в район порта, промчался по набережной и, снова выехав из города, вскоре нашёл себе пристанище в одном из многочисленных дешёвых мотелей на берегу океана. Мелкая волна уже поблёскивала в свете звёзд, очень ярких здесь, в субтропическом поясе мира, относительно близкого к центру Галактики. Взяв в кафе жареный пирог с креветками и большой кувшин пива, Йорг устроился на крохотной деревянной веранде своего бунгало, обращённой к пляжу. На столике уютно светилась зелёным абажуром маленькая лампа, сбоку от неё мелькал и бубнил инфолентой развёрнутый в четверть экрана коммуникатор. Фиолетовый, словно подсвеченный снизу, горизонт вырезал чёрным низкий длинный профиль огромного торгового судна, подходящего к океанскому порту Виктории; на высокой мачте корабельного радара ровно мигали три оранжевых огонька. Детеринг смотрел в светящееся небо, не пытаясь разобраться в ракурсе рисунка созвездий относительно наиболее ярких ориентиров, от этой «привычки юных штурманов» он избавился давно — он просто смотрел.

Где-то там, в этой пылающей для него тьме, хищно наблюдал за движущимися транспортными конвоями чей-то глаз. Пиратские командиры были осторожны, мало походя на своих прославленных легендами морских предшественников: в случае недооценки сил сопровождения шансов уйти и оторваться у них оказывалось мало, любая ошибка означала неминуемую, неотвратимую гибель всего экипажа. Практически ни один рейд не обходился без потерь, поэтому ценность добычи должна была с лихвой перекрыть стоимость ремонта и набора новых бортовых специалистов. С последними, впрочем, дело обстояло попроще. После войны карьерный лифт в имперских ВКС сперва забарахлил, а потом и встал совсем. Чины стали получать не лихие рубаки, яростно сражающиеся на галактических трассах с теми же пиратами, не отчаянные ребята из патрульных экипажей Фронтира, редко возвращающиеся на базу с полным боекомплектом, а, в нарушение всех старинных традиций, угодливые «ползуны», предпочитающие разнообразную штабную и тыловую деятельность. Исключение составляла молодёжь из семей старой земельной и промышленной аристократии, но эти, честно навоевав к тридцати годам свои генеральские лампасы, о дальнейшей службе слышать не желали. Зачем морочить себе голову, командуя легионом и выслушивая при этом дикий бред вышестоящего начальства, которое уже десять лет не поднималось на борт, если дома ждут едва не все радости жизни? Успешная военная карьера была необходима для того, чтобы тебя считали своим в «приличных домах», и не более. Меж тем множество офицеров и унтеров, устав годами летать без особой надежды на повышение, подавали рапорт и уходили. А дальше путей было два: либо идти в транспортную компанию — та ещё безнадёга, или же, плюнув на всё, искать судьбу пирата.

И тогда начиналось нечто интересное. Ни один, даже самый сумасшедший сенатор никогда не решился бы выставить законопроект, хоть как-то ограничивающий два священных Права Человека: право на свободу перемещений и право на самозащиту. Ношение гражданского оружия ещё могло быть ограничено в случае приговора по «тяжёлой» статье, но с каторги не все возвращались живыми, а вот какой-либо формальный учёт лиц, меняющих место жительства, производился исключительно по их собственному желанию — регистрировались люди, получающие правительственную пенсию или же какие-то социальные выплаты. Конечно, «вычислить» обычного законопослушного гражданина было нетрудно, хотя бы по его налоговым отчислениям, но в целом, исчезнуть на несколько лет, а то и десятилетий, мог каждый желающий. Происхождением вдруг возникшего капитала если и интересовались, то только на «старых» планетах с их относительно развитой бюрократической машиной, тогда как новые колонии не страдали подобными предрассудками. В конце концов, биржевые игроки обычно скрывались под псевдонимами…

За пять лет везучий «джентльмен удачи», тем более специалист-офицер, не говоря уже о пилоте или штурмане, мог обеспечить безбедное будущее и себе, и своим потомкам. Да, дело могло закончиться в первом же вылете, особенно учитывая тот факт, что опытные и удачливые командиры редко брали к себе новичков, разве что те имели впечатляющий послужной список во Флоте. Да, о развитой поисково-спасательной службе приходилось забыть — в лучшем случае на помощь придут такие же, как ты. Но человек ВКС, видевший Фронтир, познавший смертельную тоску долгих патрульных рейдов с их выматывающим душу ожиданием врага, на подобные риски смотрел снисходительно.

Попытки покончить с пиратством, конечно же, предпринимались. После нескольких весьма дорогостоящих операций Флоту удалось выдавить флибустьеров с наиболее значимых для Империи трасс, но на этом всё и кончилось. Не было сделано главного — ни один штабной ум не решился запланировать хотя бы вскрытие основных пиратских баз, этих затерянных в безбрежном трёхмерном океане островков, на которых всегда можно было отремонтироваться, подлечиться и, главное, пополнить энергетику. Причина такой беспомощности лежала на поверхности. Как предполагали в Сенате, львиная доля баз принадлежала корварцам, и любая попытка карательного рейда неминуемо привела бы к столкновению с очень серьёзными силами, ощутимо превосходящими человеческие и в технике, и в оперативном искусстве. Конечно, Корвар являлся давним и последовательным союзником Империи Человечества, но вот верховная власть — в человеческом, опять же, представлении — существовала у корварцев только в дни войны. Всё остальное время кланы вели меж собой торговые битвы: бескровные, однако не менее от того ожесточённые, к тому же уделом некоторых кланов были не только наука и торговля, а ещё и сражения. В чрезвычайно сложном корварском обществе такая ситуация устраивала всех, ибо в случае опасности для расы боевые кланы немедленно выставляли весьма впечатляющие соединения, способные принять первый удар или даже закончить войну ещё до подхода остальных. О том, чтобы попытаться решить «корварский вопрос» военными методами, Империи не стоило и думать. Цивилизация «щитоносцев», как тех иногда называли из-за внешних скелетных элементов на груди и на спине, насчитывала долгие тысячелетия, их дьявольски запутанная история знала одну почти свершившуюся глобальную военную катастрофу, после которой, собственно, и началась стремительная космическая экспансия, поэтому расу homo они превосходили не только в технологиях, но и в виртуозном по своей изощрённости искусстве стратегии.

В итоге за дело взялась разведка, точнее, тот из сегментов Службы Безопасности, что сочетал в себе оперативный и аналитический компоненты (хотя в реальности они часто переплетались меж собой). Детеринг догадывался, что относительно недавно СБ уже искала дорожку в пиратские группировки, однако потерпела неудачу. Почему? — он пока не знал, но хорошо понимал, из-за чего ему было отказано в информационном поле. Тогда «поломались» люди, знакомые с существом вопроса. Раз так, было решено идти парадоксом — к опытному Шерфу прицепили человека совершенно некомпетентного в узкой тематике, зато отягощённого долгим специфическим образованием, дающим ему способность видеть то, что пройдёт мимо взгляда другого оперативника.

Сейчас Йоргу оставалось только ждать. Вопрос о возможном доверии Кире он решил оставить на потом. Либо девушка проявит себя так, как он и предполагал, то есть постарается помочь ему, чтобы выпутаться из своей нелёгкой ситуации, либо просто исчезнет — тогда думать будет не о чем. Вот какое решение примут кураторы?.. Детеринг понимал — ответа следует ждать как минимум через двое-трое суток. Данная операция, при всей масштабности и важности проекта, отнюдь не приоритетна в целом, поэтому круг лиц, необходимых для выработки решения, соберётся не сразу. К тому же не исключено, что где-то в других местах, скажем, в Портленде, сейчас работает ещё одна группа: начальство не любило складывать все яйца в одну корзину.

«Если удастся зацепиться хоть за что-то, — размышлял Детеринг, отхлёбывая пиво из высокого стакана, — то отзывать меня не станут. В конце концов, прибытие Ледневски — фактик крайне занимательный. И если вдруг прояснится, что побоище в подпольном клубе имело целью его устранение, дело может завести нас очень далеко. Что-то у них там начинает происходить… что-то не совсем обычное, мать их…»

* * *

— Привет, любимый, — картинки почему-то не было, но голос он узнал сразу и ответил, подыгрывая:

— Привет, малышка. Ты где сейчас?

— А я тебя уже жду. Можешь подъехать на Сальса-стрит, в «Грант-бар»? Я тут с одной подружкой, и нам очень скучно…

— Уже еду. Закажите мне там чего-нибудь…

Йорг вытащил из багажника большой чемодан, в котором всегда держал пару запасных костюмов, и спустя несколько минут, расплатившись на выезде, покинул территорию мотеля. Навигатор подсказал ему дорогу к неведомой Сальса-стрит, которая, судя по карте, была на самом деле кривым переулком чуть севернее делового центра.

К некоторому его удивлению, «Грант-бар», оказался довольно респектабельным заведением, обладающим собственной парковкой. Воткнув длиннющий «Блюстар» меж двух мелких кабриков, Йорг на всякий случай поднял верх и выбрался на чисто вымытый тротуар перед входом. Бесшумно расползлись в стороны тяжкие с виду двери из толстого жёлтого стекла. Утром «Грант» работал по сугубо «коктейльной» программе, просторный зал купался в лучах солнечного света, свободно проникающих сквозь прозрачные пока ещё окна-фонари. К вечеру, как с ухмылкой понял Детеринг, все стёкла потемнеют, из пола поднимутся «шайбы» с шестами, вокруг которых сладострастно обовьются стриптизёрши, и бар заживёт совсем другой, загадочной и многоцветной жизнью.

Киру он увидел сразу, за столиком у окна. Совершенно неожиданная в ярком жёлтом сарафане, с завязанными на макушке волосами, она весело щебетала о чём-то с миниатюрной светловолосой девушкой. Заметив Йорга, Кира взмахнула рукой, подзывая его, и что-то сообщила своей собеседнице, отчего та широко раскрыла глаза и смущённо улыбнулась. Детеринг подошёл к столику, безукоризненно пригнулся, касаясь губами сухих пальцев Киры, и выпрямился: тонкий, невысокий, тёмные волосы лежали на воротнике дорогого пиджака. За соседним столиком тихонько вздохнула изящная немолодая дама, хорошо знающая, что такой осанки могут добиться только педагоги одной из многочисленных в Империи Академий…

— Садись, дорогой, — в глазах Киры блеснули короткие искорки тщеславия. — Мы подождём немного?

— О, разумеется, — кивнул Детеринг и повесил шляпу на спинку свободного стула.

— Познакомься, — продолжила между тем Кира, — это Рита, подруга того джентльмена, ради которого мы здесь и собрались.

— Весьма рад, — улыбнулся Йорг. — Я вижу, Кира, со свойственным ей тактом, уже рассказала вам обо мне даже больше, чем нужно?

— Вовсе нет, — отозвалась Рита неожиданно твёрдым голосом. — С чего вы взяли, милорд? Кира не имеет привычки болтать просто так. С другой стороны, у меня есть ощущение, что мой парень вполне может оказать вам пару услуг.

— Угу… понятно… — Детеринг обескураженно кивнул и заказал покорно ждущему сервисному роботу лёгкий коктейль, который тот немедленно извлёк из своего объёмистого нутра.

В этой колонии количество алкоголя в крови водителя регулировалось законодательно, но капитана Детеринга такие мелочи не слишком беспокоили: «корочки» СБ с «живым», переливающимся над ладонью владельца крылатым черепом обычно приводили дорожный патруль в состояние лёгкого шока. Задерживать офицера Имперской Службы Безопасности не имели права даже «звери» из отделов по борьбе с оргпреступностью, хуже того: он мог застрелить любого полицейского, если тот обнажит в его присутствии оружие. Случаи личного буйства людей СБ случались, но — исключительно в закрытых частных клубах или офицерских собраниях, где подобные вопросы решались приватно. Воинская каста Империи, со всеми её межкорпоративными склоками и дрязгами, относилась к «чёрным» с мужественным уважением, хотя бы потому, что из ста выпускников единственной профильной Академии до сорока доживали тридцать. Любой имперский солдат от рядового до маршала почитал честью прийти на помощь кому-то из «чёрных», в каких бы условиях эта помощь ни потребовалась. Полиция мыслила иначе; но в данный момент Йорг об этом старался не думать. Так было проще в сегодняшнем небезопасном одиночестве.

— Ты завтракал? — спросила Кира. — Здесь, между прочим, очень недурная традиционная кухня.

— Традиционная? — поднял брови Йорг.

— Традиционная для планеты, — улыбнулась ему Рита. — Если вы понимаете, о чём я — она скорее похожа на каджунскую.

— Я забыл свою губную гармошку в бардачке, — усмехнулся Детеринг, и они вдруг рассмеялись — смехом хорошо понимающих друг друга людей.

Он умостил в пепельнице ненужную ему трубочку, глотнул коктейля и посмотрел на тоненькую Риту: уже без куртуазного стеснения, как на равную. Глубокое знание старой , не слишком важной здесь истории Человечества сразу сделало девушку привлекательной для него. Рита успела чуть приподнять в ответ губы, но тут двери бара глухо чмокнули, и на пороге появился едва одетый — шорты да мятая майка — дядька с длинными, ниже плеч, неухоженными седыми волосами. Шлёпая пляжными тапками с загнутыми на древнеарабский манер носками, он подошёл к столику, очень осторожно придвинул к себе свободный стул и уселся.

— Рик Остербек, — представила его Рита. — Познакомьтесь, мужчины.

— Капитан Йорг Детеринг, — привстал Йорг. — Имперская Служба Безопасности, Второе, э-ээ, Управление.

— Я надеялся хотя бы на подполковника, — вздохнул седой, слабо пожав его ладонь. — На мне ничего нет, — и он приподнял плечи.

— Это не имеет значения, — вздохнул Детеринг.

— Я уже вижу, — кивнул Остербек. — Вы не станете возражать, если я выпью?

— Ни в малейшей степени. Даже составлю вам компанию. Хей, разносчик!

— В «Гранте» никто никого не слушает, — пробурчал Остербек, получив оплаченную Йоргом поллитровую кружку крепкого коктейля и фруктовый салат. — По утрам так точно. Впрочем, Кира всегда знает, где что можно… Но могу я спросить вас, мой юный кэп, — насколько вы уверены в своих будущих действиях?

— Вершина стоит терпения, — ответил Детеринг, теребя на столешнице свою серебряную зажигалку.

— А воздух долин не стоит позора, — с готовностью отозвался Остербек. — Будем считать, что мы поняли друг друга, хотя я давно уже потерял какие-либо иллюзии. Я выпью, если вы не возражаете — сегодня утром я противен даже самому себе, а Рита не даст соврать, каков я эгоист…

«Кто бы сказал мне, — подумал Детеринг, с изумлением разглядывая впившегося в кружку Остербека, — что вот так я встречу человека, знакомого с философией Гор… и, похоже, имевшего практику в каком-то из монастырей. Ну!..»

— Ох-х, — выдохнул Рик, отставляя в сторону наполовину опустевшую посуду. — Теперь и разгладиться можно… Суть дела, мой кэп, в том, что вчера утром кто-то мне неизвестный снял с дежурства один из двух фрегатов дальнего наведения, обслуживающих данную систему. Какой именно — я не знаю, но при желании его можно разглядеть в планетарных доках на острове Вест-Бак. Плановое техобслуживание фрегату светило только через три с лишним года. Выводы делайте сами.

— То есть добрая половина азимутов… — зашипел, привставая, Детеринг.

Рука Остербека мягко вернула его на место.

— Здесь кого-то ждут, мой кэп. Вы в состоянии рассчитывать на свою Резидентуру?

— Это вопрос не той компетенции, — изумлённо вздохнул Йорг.

— Ага. — Остербек дёрнул щекой и потянулся к своей кружке. — То есть чьи-то амбиции дошли уже и до такого уровня. Это даже забавно…

— Что вы хотите этим сказать?

— Да ничего. Вы легко можете пробить моё досье, не так ли? Я бывший пилотяга, принимавший участие в некоторых, как вы поняли, спецпрограммах. Сейчас я хотел бы только покоя — для себя, для моей Ритки, которая, может быть, решится всё же подарить мне пару-тройку наследников. Я конвойник, Йорг. Я всего лишь конвойник с несколькими транспортами и несколькими же корветами ордера. Я знаю, я чую, что здесь и сейчас готовится нечто, способное навсегда уложить мой маленький бизнес. Я не знаю, что именно, капитан: я только ощущаю…

Детеринг не ответил: он всё так же крутил на столешнице свою зажигалку. Остербек, перестав смотреть на него, подозвал щелчком пальцев разносчика и достал из его жирного брюха ещё одну порцию разбавленного джина: расплатилась на этот раз Рита.

— Я всего лишь конвойник, — повторил мужчина, ища глаза замершего Детеринга. — Когда-то вы, так же как и я, принимали присягу, обещая защищать всех, кто требует защиты… да вы не слышите меня, капитан?!

— Коньяку! — выкрикнул Йорг, каменно стискивая зубы. — Разносчик, чёрт тебя дери!..

К столику подлетел встревоженный бармен с хрустящим полотенцем на сверкающей лимонным шёлком руке.

— Милорд?

— «Орегонская жемчужина», двести, — отрывисто приказал Детеринг. — Вишнёвый салат.

Он выдернул из нагрудного кармана пиджака сотенную купюру и не глядя впечатал её в профессионально подставленную ладонь бармена. Стыд жёг его кайенским перцем, мешая дышать. Он прекрасно понимал, для чего Кира нашла этого пьяницу Остербека. Здесь, в Виктории, многие многое знают. Такие, как Рик, о чём-то догадываются. Весьма вероятно, что обо всём этом знал покойный ныне Марио Шерф. Он, капитан Детеринг, не знает ничего. Да хуже того: он ничего не умеет. Те знания и навыки, на которые ушло столько лет, не стоят сейчас потёртого пенса. Остербек рискует — и, вероятно, смертельно. Чем защитить его, доверившегося? Меч здесь бесполезен, как бесполезно всё остальное…

— Я буду учиться на ходу, — произнёс Йорг, приложившись к пузатому бокалу. — Если вы, мастер Рик, мне поможете. Прямо сейчас мне нужна какая-нибудь атмосферная машина со «стёртой» регистрацией. Только не говорите мне, что у вас такой нет, — расскажите это своей прабабушке. В каком поясе находится этот самый остров?

— Если вы вылетите примерно через час, то как раз подойдёте туда к закату, — посветлел Остербек. — Но могу я спросить, что будет после вашего доклада?

— У кого? — изумился Детеринг. — У меня? Спросить? Я надеюсь лишь, что мне удастся понять хоть что-нибудь… а учиться, повторяю, будем на ходу…

…Носовая часть крохотного гидроплана представляла собой «кабину кругового обзора», то есть попросту вытянутый пузырь из толстого пластика, и оба пилота сидели в своих креслах на прозрачном полу. Йоргу, не имеющему привычки к таким самолётам, первые секунды после взлёта дались нелегко. Он не знал, в каком из имперских миров создали этот аппарат, — конечно, его учили летать и на сугубо аэродинамических машинах, лишённых опорной антигравитационной тяги, но вспоминать пришлось многое. На взлёте помогла Кира: автоматика уже выла о преодолении скорости отрыва, а он всё никак не мог решиться взять на себя рогатый чёрный штурвал, и тогда девушка, переключив управление на себя, мягко подняла самолёт с густо-зелёной поверхности маленькой бухты.

Сейчас за спиной рычали многолопастными винтами две миниатюрные турбины, и чуть подёргивалось на белом фантоме облаков грязно-серое, камуфлированное крыло. Детеринг глотнул кофе из длинного служебного термоса и посмотрел вниз. Его ноги, обутые в мощные кроссовки, стояли на небольшой затёртой площадке позади свободных сейчас педалей. Машину вёл автопилот. Несмотря на исправно работающий блок климат-контроля, легко одетому Детерингу было холодно. Йорг предпочёл бы отправиться в полёт в кожаном комбинезоне экипажей атмосферных машин ПДС, но откуда было его взять? Надевать своё штатное снаряжение он почему-то не решился, взяв лишь необходимый шлем и связанный с ним системой обработки данных пояс. Шлем, пока молчащий, лежал у него на коленях.

— Двадцать, — сказала Кира, бросив взгляд на панель навигатора.

— Двадцать принял, — машинально отозвался Детеринг. — Если будет что-то, я всё равно иду до конца.

— Знаю, — поджала губы Кира.

Им не хотелось говорить. До Вест-Бака оставалось двадцать минут. Именно там, на закрытой для чужих глаз базе ВКС, находился — по словам Остербека — один из двух фрегатов, что обеспечивали комплекс дальнего дозора звёздной системы, третьей планетой которой являлась та, где появилась когда-то Виктория, одна из колоний, находящаяся вне «пояса опасности», а значит — не слишком значимая для ВКС. Имперский Флот давно уже превратился в узкую корпорацию, насыщенную глубочайшим презрением в отношении всех остальных: каста! Но тащить службу флотские умели, потому как расслабляться на боевом звездолёте особо некогда. В походе жизнь каждого члена экипажа расписана по секундам, и только бой способен сместить события в этом, тщательно рассчитанном, календаре. Однако стоило вернуться на базу, как вышколенные, гордые бойцы с традиционными «крылышками» экипажного состава на околышах синих фуражек превращались в грозу окрестных шалманов. Сейчас, как предполагал Йорг, на борту фрегата находились лишь несколько инженеров и техников, занятых внеплановой диагностикой, а экипаж давно уже пропивал жалованье то ли в Виктории, то ли где ещё. Конечно, определённый риск всё равно оставался — но даже если представить себе, что кто-то на базе засечёт короткий, в миллисекунду, поисковый импульс его шлема — то что тогда? У флотских такой аппаратуры нет, она им попросту не нужна: любой вменяемый оператор сочтёт выплеск ошибкой аналитического узла, да и всё. Попробует, вероятно, перезапустить контур…

Автопилот повёл машину в набор высоты. Йорг машинально глянул на индикатор навигационной панели и взял в руки свой шлем.

— Три, — произнёс он, — включайся.

Кира согласно кивнула и отрубила автоматику. Самолётик чуть тряхнуло, но сильные руки девушки уже держали штурвал, уводя машину в пологий правый вираж. Йорг развернулся в кресле на левый борт и надел свой матово-чёрный шлем. Бесшумно опустилось забрало. Поиск такой мощности моментально сожрёт всю энергетику, но это Детеринга не волновало: уж чего-чего, а энергопатронов у него хватало.

— Ноль, — услышал он голос Киры.

Защитная крышка на пульте управления пояса уже была сдвинута в сторону. Пальцы Детеринга пробежали по комбинации сенсоров, и перед его глазами вспыхнула объёмная картинка — почти плоский, густо заросший лесами, подковообразный остров, в глубине которого лежало на воде длинное чёрное тело фрегата. Корма, увенчанная Х-образными пилонами эволюционных моторов, частично скрывалась зелёным куполом сервисного комплекса, заострённый нос звездолёта смотрел в океан.

— Есть, — выдохнул Йорг. — И насколько я понимаю, нас никто не увидел.

— Нужны мы им, — с облегчением рассмеялась Кира. — Я же говорила, что ты зря психуешь.

— Надо ещё домой добраться, — скривился Детеринг, снимая с головы шлем.

Они садились в прозрачном звёздном сумраке, доверив навигационной системе курс возвращения. Кира осторожно подрулила к слабо освещённому парой фонарей причалу, на котором уже маячила фигура крепкого старика — того самого, что провожал их в полёт. Шлем и пояс лежали в прочной водонепроницаемой сумке; едва пропеллеры самолёта встали, Йорг распахнул со своей стороны прозрачный люк, и в кабину ворвался горячий солёный воздух тропической ночи. Кира нажала кнопку, из фюзеляжа позади крыла на доски причала выстрелил трос с кошкой на конце, тотчас же подхваченный стариком, — выждав, пока тот закрепит его на ржавом кнехте, Детеринг выпрыгнул из кабины и встал, глядя в светящееся звёздами небо.

— Как же я замёрзла, — произнесла Кира, выбравшись на причал вслед за ним.

— Да, нам стоит немного согреться, — задумчиво кивнул Йорг.

«Блюстар» стоял на песке за тёмной бревенчатой сторожкой, возле которой лежали несколько перевёрнутых лодок и полуразобранная турбина на грязном пластиковом листе. Йорг аккуратно умостил в багажнике свою сумку, сел за руль и запустил двигатель. Тяжёлая туша кабриолета приподнялась, увеличивая клиренс.

Когда «Блюстар» выбрался с пляжа и океан, слабо поблёскивающий отражённым звёздным светом, остался позади, Йорг остановился.

— Поищи виски в кармане за своим седлом, — произнёс он, прикрывая глаза.

Информация уже ушла — довольно рискованно, особым кодом через ретрансляторы ВКС, да ещё и стоила она тройного комплекта энергопатронов, включённого в пояс через особый адаптер, но другого выхода Детеринг не видел. Чем скорее его «картинку» получат в Управлении — тем больше шансов… шансов не провалить сложную и дорогостоящую операцию.

Рука Киры, скользнув в карман на спинке правого переднего кресла, вернулась с небольшой плоской бутылкой.

— Зыбкие воды, — непонятно усмехнулся Детеринг, сделав пару глотков. — Поедем.

Его рука снова толкнула селектор трансмиссии в «драйв», и кабриолет выбрался на тёмную ленту шоссе.

Он остановился в кемпинге на окраине небольшого городка в сотне километров от Виктории. Под колёсами шуршал белый песок, пахло хвоей и морем. Бар работал круглосуточно, более того, в зале ещё сидели несколько сумрачных парней, вполголоса рассуждающих о новых налогах на рыбопромышленников. Йорга, подошедшего к стойке, они предпочли не заметить.

Капитан вернулся в бунгало с термоконтейнером, в котором лежала жареная утка, три разномастных горячих салата и бутылка коньяку.

— Что мне нравится на этой планете, — заметил он, раскладывая добычу на деревянном столике веранды, — так это дешёвая и добротная жратва. Лейтенантской юностью на Кассанадане я ужасно мучился выбором — либо поесть пристойно, но за невероятные деньги, либо дёшево и несъедобно. Причём даже «дёшево» у них там всё равно с выкрутасами. А для меня, фермерского сына, нет ничего лучше доброго куска мяса с овощами… какого чёрта я должен платить за работу изысканного кулинара, если хочу просто набить себе брюхо?

— Вы не слишком похожи на фермера, милорд, — усмехнулась Кира, разделывая одноразовым ножиком утку.

— Фермеры бывают разные. — Детеринг уселся в трескучее плетёное креслице и довольно вздохнул, прикрыв глаза. — Ффух-х… кажется, мне стало легче. Хотя, конечно, опять ждать…

Кира понимающе кивнула и придвинула к нему пластиковый стаканчик.

— Прошу вас, милорд.

— Замучила, — хмыкнул в ответ Йорг и потянулся за вилкой. — Да, моё семейство имеет кое-какие земли… и что же? Мы не фермеры? Ха-а… Размер в данном случае не имеет значения, равно как и уровень образования. Сегодняшние лорды Империи — люди с понятиями, а мы, Детеринг-оф-Сент-Илер, всего лишь простодушные трудяги. Если мы служим — так не орденов ради, а только из тупого упрямства. Наше дело — навоз. Стану я, если жив буду, генералом — и что? Так же, как и другие, буду сидеть в старости у камина, вытирая сопли правнукам. А внуки мои с внучками будут в это время громить каких-нибудь очередных врагов, зарабатывая себе Рыцарские Кресты, которые потом пополнят фамильную коллекцию пустого тщеславия. В то время как настоящие лорды заседают в Сенате или же в правительственных комиссиях Метрополии, решая судьбы орденоносных навозников — таких, как я…

— Я не имела и этого, — дёрнула плечами Кира. — Но с чего ты решил, что я тебя презираю? Империя Человечества — такова, какова она есть. В конце концов, существующее положение устраивает то самое большинство, которое принимает решения. Кто-то успел первым, кто-то вторым… но при желании и сейчас можно добиться многого.

— Н-да, — фыркнул Йорг, — а через столетия историки напишут целые саги о пиратских кланах и способах легализации капитала. И кто виноват? Да никто — жизнь такая. Просто так всё устроено, нет?

— Убийство не может иметь оправданий, — вскинула брови Кира.

— Да уж конечно. Они всегда расскажут тебе, что тридцатилетний капитан отчаялся стать майором из-за всеобщей несправедливости — и, что интересно, доля истины в этом есть. А люди, оставившие свою молодость в последнюю войну, скажут, что в их-то время всё было куда как тяжелее. Хотя на самом деле всё совсем не так…

— Ты совершенно меня запутал. — Кира раздражённо мотнула головой и глотнула коньяку.

— Ты запуталась задолго до меня, — вздохнул Детеринг. — Но какое это имеет значение? Я нахожусь в дурацкой ситуации, к которой меня не готовил ни один из моих учителей. Меня учили работать в джунглях, в горах, в пространстве. При острой необходимости я могу принять на себя штаб легиона — хоть флотского, хоть десантного. Но вот роль резидента-нелегала со мной не репетировали ни разу… я веду себя весьма «примерно», на полпальца влево-вправо, да и то — руководствуясь по большей части твоими негласными советами.

— Я перестала тебя понимать, — призналась Кира. — Какие советы? Что ты имеешь в виду?

— Сказано было — негласные, — тихо улыбнулся Йорг и потянулся к бутылке. — Я читаю по твоему лицу. Когда мы прилетели, я сперва думал ехать в Викторию… да вот потом, глянув на тебя, решил, что делать этого не следует. Э? Нет?

— В городе нам действительно появляться пока не стоит, — отозвалась Кира, не поднимая глаз. — Рик вполне надёжен, но всё же, кто знает…

Детеринг промолчал.

Йорг понимал, что девушка была шокирована его поведением в «Гранте», точнее, тем острым ударом стыда, который он не смог скрыть. Причина этого стыда была ей не совсем понятна — но если бы не годы на Россе, он и сам, оказавшись на её месте, не смог бы найти причину такой неожиданной вспышки у человека, которому полагалось олицетворять собой камень. Пройдут годы, сказал себе капитан Детеринг, и я перестану стыдиться элементарной человечности… когда-нибудь, и, пожалуй, так будет лучше для всех вокруг меня. Я клялся своей кровью на своём мече, причём дважды: второй раз на Россе, когда меня приняли названым сыном. Но это тоже пройдёт. Я тоже стану генералом с золотыми лампасами на галифе, и мне будет плевать на всех, и одна надежда — что случатся когда-нибудь не лампасы, а — туманное утро, синяя сталь и дракон. Мой дракон, мой последний дракон.

Дракон навсегда.

Встречу ли я тебя, о мой дракон?

Смогу ли я умереть с мечом в руке, захлёбываясь своей — и твоей кровью — и радостно вдыхая воздух рассвета, который никогда уже не станет закатом? Или меня похоронят тогда, когда я всласть насмеюсь над своим давним стыдом?

Глава 5

Кемпинг они покинули вскоре после полудня. Немного подумав, Йорг решил подняться в горы — ему приходилось слышать, что там много небольших отелей на любой вкус и кошелёк. Сетевой навигатор сразу выбил два десятка точек на карте.

— Давай сюда, — предложила Кира, указывая на пару звёздочек, что светились среди десятка голубых озёр. — Вряд ли там сейчас людно.

— Странная у меня служба получается, — хмыкнул Детеринг. — Курорты, курорты…

Девушка ответила ему короткой лукавой улыбкой. Эту ночь они тоже провели в разных комнатах, но Йорг понимал, что это ненадолго. Необходимость быть вместе, изрядно приправленная риском, уже сделала их близкими людьми. Он не знал, хорошо это или плохо. По большому счёту, какие-либо привязанности в данной ситуации выглядели явно не к месту, но и отталкивать Киру Детеринг тоже не мог. Он ждал, он всего лишь ждал, что будет дальше…

Развернувшись по указанной навигатором развязке, Йорг выбрался на серо-голубую ленту серпантина. Океан, сливающийся в лёгкой дымке с далёким горизонтом, остался далеко внизу, дорога несла их мимо высоких хвойных деревьев, тихо шумел встречный ветер. Детеринг посмотрел на Киру — девушка полулежала в широком кресле, закинув загорелые, с чётким рисунком мышц, ноги на переднюю панель, и смотрела в небо. Капитан незаметно улыбнулся, поймав себя на желании как-то отсрочить получение инструкций, которые, как он подозревал, придут теперь очень быстро. Тугое чувство опасности, физически ощущаемое им ещё недавно в крохотном прозрачном пузыре летящего над волнами самолётика, казалось теперь даже смешным. Дорога была совершенно пуста, лишь однажды попался спускающийся вниз развозной грузовичок, и Йорг хорошо прижимал на прямиках, оттормаживаясь лишь перед самым виражом. Судя по полному отсутствию реакции со стороны Киры, такая езда её совершенно не впечатляла. Впрочем, вспомнил Детеринг, десантную Академию она заканчивала как пилот атмосферных машин, так что удивляться нечему…

Впереди появился щит с надписью «Добро пожаловать в Озёрный Рай» и стрелка налево.

— Кажется, приехали, — сообщил Йорг, сворачивая на узкую бетонную полосу.

Кира опустила ноги на пол и размяла плечи.

— Я даже успела подремать, — сказала она.

Через полкилометра Йорг притормозил на развилке.

— Куда поедем? — спросил он. — В «Приют феи» или в «Старого рыбака»?

— Рыбалка меня мало интересует, — отозвалась Кира. — Поехали лучше в гости к фее.

«Приют» оказался группкой каменно-деревянных шале в колониальном стиле, разбросанных на берегу тихого синего озера. Отдыхающих действительно оказалось немного: возле домиков Йорг увидел лишь большой семейный вэн с прицепом для лодки на крюке да чей-то старый и когда-то очень дорогой спортивный «Единорог». Бетонка заканчивалась у островерхого трёхэтажного строения, в котором, по-видимому, размещалась администрация и местная харчевня.

Через пять минут, получив ключи и пухлую папку меню, Йорг подрулил к домику возле самой воды. Правее, у деревянного причала, возился с тремя отпрысками-погодками дородный папаша в полотняных шортах. Увидев вновь прибывших, он приветственно помахал рукой. При виде Киры, плавно выбирающейся из машины, его старший, лет двенадцати, сделал большие глаза, отчего сразу же заработал папашин подзатыльник.

— Ты тут располагайся, — решил Йорг, передавая Кире ключи от домика, — а я пойду немного прогуляюсь. Знание службы говорит мне, что на сегодня мы с тобой, скорее всего, ещё свободны.

Он поднялся по выложенной камнем тропинке обратно к административному корпусу, заказал в кафе пару кувшинов вина и довольно обильный обед, потом, попыхивая сигарой, прошёлся вдоль берега до густой хвойной рощи, служившей естественной границей участка. Лучи солнца косо просвечивали сквозь ветви, играли на рыжеватом песке под ногами. Где-то в глубине леска затеяли шумную перебранку птицы. Услышав их, Детеринг усмехнулся и двинулся в обратный путь. Если бы у меня всё было так просто, как у них…

Подходя к жёлтому шале, возле которого стоял красавец-«Единорог», он увидел, как на пороге домика появился очень высокий старик с длинной, до пояса, седой косой. Одет он был в белые, со множеством накладных карманов, бриджи и майку-сетку, из-под которой лезла густая растительность. Полюбовавшись озером, старик выудил из кармана роскошных полуштанов здоровенную сигару и распахнул капот своего раритета. Йоргу стало интересно. Он знал — в колониях, как правило, не считается зазорным подойти и просто поговорить с человеком, даже если тот немалый лорд: чопорная спесь Метрополии не приживалась среди свободных и уверенных в себе людей.

Старик — Детеринг видел, что почтенный джентльмен успел разменять свою сотню, — заметил его издалека.

— Какой у вас замечательный агрегат, — вежливо произнёс Йорг, подходя к машине. — Признаться, живьём я вижу его впервые.

— На самом деле он не ремонтировался ни разу, — хмыкнул старец и указал сигарой на пятна ржавчины, кое-где проступившие сквозь прозрачный лак некогда зеркально-отполированного заднего бампера. — Но езжу я на нём редко, храню с чувством, так что, пожалуй, экземпляр в таком состоянии сейчас ещё поискать. В прошлом году мне предлагали сорок тысяч. Я сказал, что если тридцать вперёд, то могу оформить завещание…

Детеринг захохотал. Судя по тому, что старик внешне мало отличался от своего роскошного кабриолета, наследства покупатель ждал бы довольно долго.

— Йорг, — представился он, протягивая руку. — Мы тут сняли на денёк…

— Я видел, — улыбнулся старик, — можете звать меня Тревор. Это неплохое местечко, для тех, кто знает. Вам рассказали?..

— Не-а, — мотнул головой Детеринг. — Моя девочка просто ткнула пальцем в карту.

— Самый лучший вариант… в ваши годы. Хорошая кухня и никаких дансингов.

— Простите, но вы не разрешите мне присесть за руль, мастер Тревор? Я, честно говоря, даже не мечтал приблизиться к такой машине.

Старец довольно фыркнул и распахнул перед Йоргом тяжёлую дверцу «Единорога». Детеринг погрузился в упругие глубины кресла и сразу ощутил себя пилотом: почуяв появление водителя, зашитая нежнейшей малиновой кожей панель вспыхнула десятком овальных аналоговых приборов. Шкалы выглядели объёмными, зелёные стрелки словно висели в туманной глубине над белыми циферками. Тревор перегнулся через его колени и придавил кнопку на центральном тоннеле. Раздался едва слышный хлопок стартового ускорителя, да сдвинулись с места стрелки тахометра и указателей уровня заряда, давления форсунок и температуры обоих контуров турбины. Тысячесильный двигатель работал великолепно, не напоминая о себе ни воем, ни вибрацией, словно и не было десятилетий, прошедших с момента его рождения.

— Н-да, — вздохнул Йорг. — Эпоха…

Он ласково провёл ладонью по толстому, обтянутому вытертой замшей ободу руля и выбрался из автомобиля.

— Сейчас делают и лучше, — заметил Тревор, выключая двигатель, — но вот так уже не сделает никто. Время было другое.

— Вы купили его новым?

— Да, у одного дилера на Кассандане. Тогда у меня как раз лопались карманы, а играть на бирже я не любитель. С тех пор я таскал этого парня по разным мирам, но расставаться с ним желания не возникало. Но у вас, как я вижу, тоже есть вкус к приличным автомобилям?

— Я довольно долго копил, — улыбнулся Йорг.

— Всё ещё впереди, — немного странно ответил Тревор. — Кстати, не хотите освежиться стаканчиком винца? У меня есть чуть-чуть орегонского, сюда такое не возят.

— С удовольствием, — засмеялся Детеринг.

Воздев большой палец, старик скрылся за дверью шале. Глянув ему вслед, Детеринг спрятал улыбку. Дед выглядел крайне интересно, такого количества шрамов, пусть над ними и поработали недешёвые пластические хирурги, Йорг ещё не видел ни у кого. Мастер Тревор был не только многократно прострелен, но и, похоже, изрублен. Характерная пластика движений выдавала в нём первоклассного пилота, однако принятых среди офицеров ВКС татуировок Детеринг почему-то не увидел. Уже к майору хороший пилотяга разрисован так, что личное дело можно и не открывать, а у некоторых особо свирепых генералов даже пятки украшены специфической эмблематикой! Сводить татуировки, свидетельствующие о мастерстве и сотнях смертельных схваток, не станет ни один «судебно-вменяемый» офицер имперских ВКС — ему лучше сдохнуть…

Старик вернулся с пузатым, литра на три, глиняным кувшином в соломенной оплётке. В левой руке он держал пару серебряных стаканов и, мизинцем — маленькую корзинку с ягодами фир.

— Садитесь за руль, мой юный лорд, — приказал он. — Здесь есть всё для того, чтобы славно глотнуть и побеседовать.

Йорг послушно скользнул на место водителя. Тревор опустился рядом, поставив кувшин себе между ног, и пробежался пальцами по ряду блестящих кнопочек на центральной консоли. Передние кресла мягко отъехали назад, а ворсистый горб на полу, отделяющий их друг от друга, бесшумно трансформировался в мини-бар, отделанный изнутри полированным красным деревом и светлой кожей.

— Ого, — искренне восхитился Детеринг.

— Когда-то такие машины покупали сыночки скороспелых магнатов, — невесело усмехнулся мастер Тревор. — По тем деньгам он стоил куда дороже вашего роскошного «Блюстара». Н-да…

Старик сорвал с кувшина печать и одним чётким, выверенным движением налил два полных стакана, что ждали своей участи в сияющей голубой подсветкой полости мини-бара.

— За знакомство, — поднял свой стакан Тревор, и Детерингу почудился лёгкий вздох.

— Я так понял, вам «Единорог» достался отнюдь не за папины грошики? — спросил Йорг, разом опрокинув полстакана: вино оказалось просто великолепным.

Старый Тревор снова вздохнул и с любовью погладил пальцами кожу передней панели.

— Это уж точно… в то время многое было сложно, но меня жизнь однажды загнала в ситуацию, благодаря которой я смог заработать кое-что. А потом уже не хотелось останавливаться. Стало интересно. Рискованно, но интересно. Не у всех сложилась такая судьба. Не у многих, я бы сказал.

— Вот как? — вежливо приподнял брови Йорг.

— Угу-м… — Тревор вновь наполнил стаканы и достал из кармана сигару. — Это я могу спокойно жить-доживать, а вот они… не переживай, мальчик, я знаю, что тебе очень интересно моё, ээ-э, былое, — старик скривил свои тонкие бесцветные губы в горькой улыбке. — Но рассказать я могу, как ты понимаешь, совсем не много. Хотя рассказать-то как раз хочется. Возраст, отсутствие разумного собеседника… я понимаю, что встреча наша — случайна… но стоит ли?

— Почему же нет? — невинно поинтересовался Детеринг.

— Ну хотя бы потому, что я был твоим сверстником, когда жизнь показала мне — ха, мир вокруг совсем не так узок, как мне твердили мои глупые учителя. Но колоссальный объём этого мира таит в себе ужас, познать который мы, как правило, не в состоянии. Человек чрезвычайно пластичен, он довольно легко приспосабливается к самым странным условиям существования. Я видел, как ужас становился частью меня самого. Я видел давно забытые корабли, члены экипажа которых когда-то, задолго до нас с тобой, убили друг друга, — и меня это даже не удивляло. Я видел миры, не нужные никому, но полные сокровищ… Я слышал о мифах, способных свести с ума самого трезвомыслящего человека. И что?

Обременённая старческими пятнами, но не утратившая стремительной точности, рука Тревора подняла кувшин. Йорг смотрел, как блестящая на солнце упругая красная струя падает в тёмное серебро, и мучительно пытался найти хоть какое-то имя, подходящее его собеседнику. Нет, мастер Тревор категорически не лез ни в одну из древних ориентировок, перешедших уже в категорию легенд. Немногочисленные человеческие пираты пятидесяти-восьмидесятилетней давности были либо пойманы и повешены, либо, что чаще, — гарантированно уничтожены в бою. Это, правда, меньше половины; данные, увы, секретились всегда, и для общества пираты не выживали в принципе.

В реале же: большинство их исчезло навеки, но… капитан Детеринг готов был поклясться, что старик не числился ни в одном из списков лиц, «подлежащих немедленному уничтожению в случае встречи». Ему трудно было объяснить почему. Он просто знал это.

— Я ищу своё место в чужой жизни, — спокойно произнёс он, не пряча глаз от старого Тревора. — А вы не слишком молоды. Моя ситуация нетипична: амбиций я имею на миллион, а покровителей — на рваный карман. Расскажите мне то, что хотели рассказать, и, может быть, я смогу подняться, а вам станет легче. Не думаю, что в ближайшем будущем вы найдёте более внимательного слушателя.

Длинные пальцы старика станцевали на коже передней панели фортепианный пассаж.

— Ценю, — ответил он с улыбкой. — И почту за честь, если позволишь. Ты попытался просчитать меня — я видел. Но — не ищи. Когда-то я и вправду числился в поисковых файлах, но, во-первых, я официально уничтожен, во-вторых: война. Искупил, так сказать, кровью. К тому же тот лейтенантик, что без вести пропал уже во втором патрульном вылете, выглядел несколько иначе. Это, конечно, ты понимаешь не хуже меня… Впрочем… — Тревор задумался и провёл по лицу странным жестом, будто бы крестясь. — Наш старый фрегат при плановом ремонте кто-то снарядил нештатным куском железа в контуре охлаждения генератора, и в итоге мы взорвались на курсе возвращения. Из всего экипажа уцелели пять человек, те, что были в носу: два пилота, вахтенный штурман и главный инженер. У нас не было ничего: ни гравитации, ни света, ни тепла. Это были старые корабли, там с жизнеобеспечением вообще всё было совсем никуда. Через какое-то время мы стали умирать. И умерли. Все, кроме меня — я был самым молодым и пытался ещё пить кровь из мёртвого тела нашей Аннели, инженера. А потом подошёл любопытный «корварец». Но он не был пиратом в нашем привычном понимании. Огромный старый линкор типа «Гейф» — ты о таких и не слышал, наверное… чудовищная машина. Внутри кругом древняя электроэнергетика, электронные вычислители, миллионы километров кабелей, климат-системы постоянно сходят с ума, на палубах растёт влажность, всё это искрит и дымит. На марше треть экипажа была занята постоянным ремонтом… Дикий паровоз, но нападать на такой корабль я бы и сейчас не решился. Возможно, когда-нибудь и мы сможем строить звездолёты таких размеров, но пока — самые мощные наши ракеты просто растекутся по его броне. А если он ответит — об этом лучше не думать. У них было пять тысяч рыл экипажа — и люди в том числе, так что приняли меня хорошо. Эти ребята занимались редкоземельными элементами. Бизнес очень прибыльный, но и опасный. Каждая высадка на потенциально привлекательную планету — риск смертельный. Галактика очень стара. Планеты, интересные нам, иногда оказывались интересными ещё кому-то: давно, очень давно. И уходя, кое-кто ставил ловушки. Не спрашивай зачем, нам их теперь не понять… Хотя тогда я этого не боялся.

Старик снова наполнил стаканы и опустил глаза, рассматривая свои руки. Йорг слушал его едва дыша. Он понимал, что странная игра судьбы вдруг столкнула его с человеком, являющимся живым носителем тёмной, часто жестокой истории не столь уж давних дней. Жизнь, прожитая мастером Тревором, наверняка стоила сотен нелепых диссертаций, создаваемых людьми, не имеющими даже элементарного представления о драмах, разыгрывающихся в безбрежной тьме Галактики…

Тысячи судеб, надежды, страдания и смерти. И тысячи разномастных, часто нечеловеческих скафандров, занесённые песками никому не известных миров. Скафандров, в шлемах которых скалятся мёртвыми сухими ртами человеческие черепа. Мумии будут жить ещё очень-очень долго. Материалы, используемые звёздными расами, как правило, трудноразрушимы. Мумия в скафандре уйдёт со временем в грунт, оставшись при этом благодаря скафандру нетленной. На тысячи, а то и на сотни тысяч лет… Такую дань платят все те, кто неспособен жить, вцепившись когтями в свой, кажущийся таким надёжным, крохотный шарик, плывущий во тьме Бесконечности; все те, в ком горит огонь движения вперёд, к познанию вечного и, одновременно, изменчивого вихря Мироздания.

Другого пути пока ещё не придумано. Судьбы и смерти, навечно забытые в свете чужих звёзд, — наша дань, десятина колоссальному маховику, что заставляет крутиться разум, где бы тот ни зародился…

— Я пробыл у них три года, — продолжал Тревор. — Кое-что удалось заработать, но это не главное. Там, в этом экипаже, я познакомился с лидданом по имени Йикл, выходцем из старинного рода авантюристов. Он клялся, что один из его дедушек в своё время обошёл на собственном корабле некий «тёмный», непосещаемый сектор Окраины и нашёл великое множество всяких удивительных вещей. Я ему верил: Йикл показывал старые карты с маркерами миров, якобы принадлежавших цивилизациям Прошлого Витка.

— М-мм, — нерешительно перебил его Детеринг. — Но…

— Вот в том-то и дело, — покачал головой Тревор. — Куда они подевались? Наша официальная наука предпочитает по этому поводу просто молчать. Попробуй заговорить — академики немедленно объявят тебя шарлатаном и сделают всё от них зависящее, чтобы заткнуть тебе рот. Нет вопроса — значит, нет и проблемы. А я видел руины громадных чужих городов — это были колонии… а где метрополии? А хрен его знает. По сути, из всего Прошлого Витка выжили только глокхи, потерявшие, кстати, материнскую планету. Что они тебе расскажут? Они рассказывают только то, что им хочется рассказать, и только за большие деньги. А миры, не успевшие выйти из дизельлевел , то есть неспособные сами себя уничтожить, но тем не менее погибшие? Нет, я их не видел, врать тут не стану. Но они есть, и это я знаю точно. Кто убил их? И, главное, зачем? Ты можешь купить ряд простых приспособлений — нет, не у нас, но я знаю где — и собрать простой приборчик, который позволит тебе услышать их радиопередачи, шествующие по Галактике. Их радиоизлучение погасло тысячи лет назад, но волны всё ещё идут, и их нетрудно поймать. Мой друг Йикл и другие — многие — говорили мне: сегодня мы смогли бы помочь тем «младшим». Мы сильны, мы способны собрать огромные флоты и отразить внешнюю атаку, нисколько не влезая в их внутреннюю жизнь. Но что это была за атака? Мы упиваемся своей силой, у нас миллионы пушек, но что, если все эти стволы будут бессильны, потому что противостоять нам будут те, чьё понимание мира для нас непознаваемо?

— Но вы всё же разбогатели, — вздохнул Детеринг.

— Я разбогател почти сразу, — отмахнулся Тревор. — Мы нашли много всякого… например, мы нашли руины нереактивного звездолёта, но ни один из тех, кто хотел купить у нас такой товар, не мог понять, с какой стороны к нему подойти. Конечно, в итоге мы его продали, однако прошло семьдесят лет, и пока ещё все мы ходим на гиперреактивной тяге. Ха! Дедушка моего друга Йикла нашёл на одной планете классический «корабль рабов» из древних легенд. Мы там были… Здоровенная штуковина, почти ушедшая в песок, доверху набитая разными скелетами. В командном отсеке не было никого, но неандертальцев в капсулах лежали тысячи и тысячи! Я специально делал генетический анализ. И не эти ли работорговцы повлияли на нашу с тобой историю? Что мы можем знать об этом? Я ползал по «кораблю рабов» трое суток почти без сна, искал, пытался понять, кем и откуда были его хозяева, но запустить навигационную аппаратуру после стольких лет бездействия, да ещё и не понимая что там к чему…

— Да, — покивал Йорг. — Куда исчезли неандертальцы — это вопрос. Впервые его, кажется, поставили в начале XXI века, когда вдруг стало понятно, что количество ископаемых останков никак не даёт устойчивой популяции. Об этом долго спорили, да? Многие учёные прямо заявили, что неандертальцы не вымерли, как считалось до того, а вдруг пропали, оставив после себя незначительное количество особей, боровшихся за жизнь ещё какое-то время.

— Вот туда они и исчезли, — мрачно усмехнулся Тревор. — Это был очень большой гиперреактивный корабль, состоявший из пузыря командного модуля хозяев и огромного «брюха» с хибернационными капсулами. Там были и лидданы, и россы… По двигательным системам эта зараза превосходила наш сегодняшний уровень, и дальность её огромна. Многое там было устроено очень остроумно. Но это был орбитер: сесть, полностью сожрав бортовую энергетику, он ещё мог, а вот самостоятельно подняться — никогда, разве что с прицепными планетарниками, да и то там потребовалась бы чудовищная мощность, способная развалить всю конструкцию. Вот тебе и история человечества… я знаю, где лежит этот корабль, но о таких вещах лучше молчать, не так ли?

— Значит, — заговорил Йорг, ощутив вдруг, как дёрнулась жилка на виске, — айорс не были первыми?

— Боюсь, что они не были даже десятыми. Просто айорс, в отличие от других и более древних, терпеть не могли воровство. Они считали так же, как мы: взял с полки пирожок — положи туда монетку. Тебе никогда не приходило в голову, что корабли, которые они оставили нам на Марсе, были им очень даже нужны, а стоимость консервационных работ при их не слишком серьёзной технике вообще зашкаливала за все разумные границы? Но ведь они это сделали… И семь тысяч лет нас ждали тщательно смазанные, совершенно живые ударно-транспортные звездолёты малого радиуса действия, снабжённые к тому же вполне понятными инструкциями по эксплуатации! Просто айорс понимали, что, утащив с Земли тысячи семей и общин, они разрушают естественный ход истории нашей расы. Поэтому они решили порушить его ещё раз. Естественно, они и представить себе не могли, что мы доберёмся до «наследства» перед чудовищной войной, которая должна была поставить на нашей расе большой жирный крест.

— Я иногда задумывался, — поджал губы Детеринг, — понимали ли айорс, что своими действиями они здорово затормозили нас? Они сотворили демографическую катастрофу, последствия которой просчитать немыслимо. Потенциальные гении — ранние Леонардо, Уатты или, скажем, те же Платоны — родились, во-первых, позже, во-вторых, на Рогнаре, где были сожжены, или на Виоле, где умерли в пятнадцать от болезней и голода…

— На Земле тоже кой-кого сожгли, — хмыкнул в ответ Тревор. — Однако как-то раз я познакомился с одним весьма респектабельным лидданом, в число интересов которого входило моделирование возможной человеческой истории. По его выкладкам, первая паровая машина у нас получалась лет за сто до Хеопса, а к эпохе войн XX века мы должны были иметь галактический статус, сравнимый с сегодняшним.

— Фейф Эвривил? — поднял брови Йорг. — Я был бы горд таким знакомством. Не он ли, кстати, утверждал, что паровую машину древние греки таки построили, но не стали её применять из-за стремления к эстетическому совершенству?

— Конечно, — улыбнулся старик. — Фейф был мудрец, но он исходил из одной изначально неверной посылки: он полагал, что человечество, в принципе, способно постоянно поддерживать тот уровень научно-технического прогресса, которым он так восторгался, изучая пресловутый XX век. Динамика, набор оборотов, понимаешь? Что пишут в учебниках? «Научно-технический потенциал, накапливаемый в течение столетий, дал резкий и неожиданный взрыв…» Россы шли в космос столетия. Корварцы, имея, в принципе, технологии, решились на первую межзвёздную экспедицию только после того, как доигрались с атомом до лёгкого Армагеддона на родном Корваре. Лидданы? Орти? Снова столетия. А мы прошли путь от первой, на бумаге ещё, баллистической ракеты до высадки на довольно далёком спутнике — за тридцать лет! С моторами, которые два раза взорвутся, а на третий, глядишь, заработают. С навигацией типа «на три пальца влево». А россы первый раз пришли на свою луну уже на термоядерных моторах и тремя экипажами сразу. Я получал диплом: Гагарин, Армстронг… Четыре фигуры — сто метров бронзы в рассветное небо и цветы, цветы… И мы, в каре: белые мундиры, ботфорты под самую жопу, мечи на боку. Но ведь мы-то сдавали экзамены на тех же самых учебных фрегатах, что и наши предшественники пятьдесят лет назад!

— Сейчас, — осторожно возразил Детеринг, — мы дошли до некоего предела совершенства, и дальнейший прогресс требует того самого прорыва в фундаментальных науках, в первую очередь в физике. А его пока нет.

— И не будет! — отмахнулся Тревор. — В официальной науке физик остаётся «молодым» лет до шестидесяти. И вот у него уже правнуки, он наконец получает собственную лабораторию, или отдел, или ещё что — деньги, в общем. И на что ему тогда наука? Ему нужно держаться за место и сдерживать учеников, чтобы они не придумали чего лишнего. Технологии мы уже лет сто покупаем у корварцев. Своего — ноль, ничего! В тысячах научных институтов миллионы академиков жрут на деньги налогоплательщиков дорогие коньяки и давят всех, кто пытается что-то создать. А если у тех же пиратов поинтересоваться: «Ребята, нет ли чего на продажу?» — о-оо…

— Мысль диковатая, — пробурчал Детеринг, глядя в свой пустой стакан.

Старый Тревор элегантно взболтнул вино в графине и снова нагнул его горлышко над баром.

— Не так, — сказал он. — Не так, мой юный лорд…

— Вы о вине? — испугался Йорг.

— Я о правительстве, в первую очередь. О вполне очевидных вещах. Тем, кто рассказывает нам, как «правильно» жить, категорически не нужны какие-либо перемены. Даже в той самой физике. Меня не раз посещала мысль о том, что, если в межрасовом пиратском сообществе возникнет хоть тень согласия, если вдруг появится какая-то идея, декларируемая харизматичными лидерами, — всем нам придётся пересматривать свои взгляды на жизнь. Пиратская республика — как тебе?

— Это уже было. Но оказалось никому не нужным казусом.

— У меня есть основания полагать, — буркнул Тревор, — что «это» однажды случилось за долгие тысячи лет до капитана Флинта… Говорю же тебе: я видел чужие города. Они находятся на планетах, на которых кислорододышащим придётся нелегко, но не это важно. Все эти руины когда-то строились вокруг огромных космопортов с изощрённой, странной на наш взгляд, инфраструктурой. Однако самое главное то, что порты рассчитывались не на обслуживание обычных транспортов снабжения, а на серьёзный ремонт боевых звездолётов! Базы чьих-то флотов? Весьма возможно. Но, понимаешь, зачем на военной базе развитая агроиндустрия? Семьи инженерного состава выращивают капусту? Не-ет, это были именно города, самые что ни на есть настоящие города, которые строились надолго, капитально. Кое-кто считал, что мы увидели колонии постоянно воевавшей расы. Такое трудно вообразимо! Нет, я уверен: я видел древний Порт-Ройял. И не один… Копаться в этих завалах у нас не было ни сил, ни ресурсов: не очень-то ты набегаешься по «тяжёлой» планете в скафандре, к тому же нас интересовала совсем другая добыча. А жаль!

— Версий может быть много, — осторожно вставил Детеринг.

— Может… но и сегодняшние пираты вполне могут создать нечто подобное. И учти — у нас, да, именно у нас обязательно найдутся «леди и джентльмены из приличных семей», которым серьёзный пиратский картель придётся очень даже кстати. Когда пиратские рейдеры садятся в уединённом имении некоего лорда — это всё чепуха. А вот когда через современный Порт-Ройял потекут миллиарды из кармана налогоплательщиков… Поэтому, мой юный лорд, никогда не забывай, что вокруг тебя обязательно отыщутся люди, для которых твои враги будут лучшими друзьями, а ты можешь оказаться надоедливой мухой.

Мастер Тревор тяжело вздохнул и вылез из машины.

— Спасибо вам, — сказал ему Детеринг, понимая, что разговор окончен. — У меня было много учителей, и мне всегда хотелось думать, что я — прилежный ученик. Надеюсь, я не разочарую и вас.

— Спасибо и тебе, — весело прищурился старик. — Когда ещё старый сумасшедший найдёт того, кто станет слушать его бредовые фантазии?

Детеринг ответил ему короткой понимающей улыбкой и, махнув на прощанье рукой, пошёл к своему домику, куда только что наведалась курьерская тележка с заказанным обедом.

Глава 6

Вызов пришёл в половине седьмого. Транслируя сигнал шлема, звонко пискнул коннектер, и Детеринг, рывком перепрыгнув через спящую Киру, метнулся к сумке, лежавшей на полу рядом с кроватью.

— Что там у тебя? — тотчас, же мгновенно проснувшись, подскочила на постели девушка.

— Собираемся, — коротко ответил Йорг. — Времени почти в обрез.

В объяснениях Кира не нуждалась. Едва умывшись, она впрыгнула в платье, и через пару минут «Блюстар» уже выруливал с территории спящего «Приюта Феи».

— Тебе там лучше не появляться, — сказал Детеринг, когда они выехали на трассу. — По крайней мере, пока. Я выброшу тебя в городе, а потом свяжусь. Честно говоря, я не ожидал, что меня выведут на представителя местной резидентуры. Если они в курсе, зачем весь этот цирк с таким режимом секретности?

Он раздражённо хлопнул ладонью по рулю и замолчал, глядя на несущееся под колёса шоссе.

— Ты не допускаешь, что в резидентуре мог быть некий аварийный куратор? — негромко спросила Кира.

— Почему тогда я столько времени бегаю от собственной тени? — угрюмо фыркнул Детеринг.

— Я же сказала — «аварийный»…

— Авария там у кого-то в голове, чтоб их всех!

Беседа с загадочным Тревором глубоко поразила Йорга. Он знал, что старик не солгал ни единым словом. С другой стороны, он не рассказал чего-то очень важного, чего-то, что грызло его долгие годы: знание, с которым не сунешься никуда, но и носить его в себе всё тяжелее. Что же ты видел, старый хрен, спрашивал себя Детеринг. Когда-нибудь ты уйдёшь, а вместе с тобой уйдёт нечто, возможно, не имеющее цены. Ты не рассказал мне, потому что я слишком молод? Но я тоже боялся сказать тебе правду, а увидеть её ты не смог. Чёрт, чёрт, чёрт!

Он высадил Киру в старом жилом районе, застроенном уютными шестиэтажными домами с острыми крышами, сверкающими в утреннем солнце красными бликами солярных панелей, и уже неторопливо поехал в сторону «верхнего города». Вдоль ещё влажных после уборки тротуаров росли яблони, под окнами жителей первого этажа (хотя, как подозревал Йорг, квартиры в этих древних домах были двухуровневые) топорщились кустами какие-то ягодные культуры, а кирпичные стены там и сям украшала виноградная лоза. Идиллия сонного уюта закончилась быстро: за большим перекрёстком, на котором уже толпились спешащие по делам горожане, открылся широкий, ведущий в гору проспект, застроенный офисными билдингами.

Родившийся в семейном замке, стоящем посреди бескрайней лесостепи — то ослепительно-зелёной летом, то безмятежно белой в короткую зиму, — Йорг воспринимал города как некое пусть неизбежное, но всё же зло. В детстве он дружил с многочисленными животными, населявшими замок наравне с людьми; едва Детеринг-самый-младший научился ходить (и, главное, выбираться за пределы высоких стен дома ), как его провожатыми стали трое гепардов: Энни, Фенни и их кот Арчер. Случалось так, что кто-то из кошек притаскивал его, до смерти уставшего — а порой и спящего, — домой за шиворот. Сопротивляться при этом было бесполезно, ибо кошачьи методы воспитания несколько отличаются от человеческих, а гепард, давний спутник колониста, лучший защитник, помощник на охоте и нянька для всей часто появляющейся на свет мелочи, ощущал любую чужую живность как потенциальную опасность, вне зависимости от её размеров и клыков. Когда Йорг чуть подрос, к гепардам присоединился весёлый толстый пони Джош. Вооружённый на всякий случай хоть и маленьким, но тугим луком, Йорг устраивал дальние экспедиции в рощи, едва видневшиеся на горизонте, если смотреть с поросшей синим сент-илерским мхом замковой башни. Там, на залитых солнцем полянках, он часами сидел на каком-нибудь поваленном стволе и, любуясь мирно дремлющими кошачьими, слушал причудливые перепевы птиц.

В городах птицы не пели, наоборот: города наполнял тяжёлый мерный гул, взрываемый то визгом шин, то музыкой из окон ресторана…

Благополучно объехав переулками небольшие заторы на основных магистралях, Йорг припарковался на полупустой улице возле трёхэтажного здания, в котором размещался круглосуточный бар и неизбежный в таком случае бордель. В холле навстречу Йоргу привычно шагнул крепкий охранник в белом фраке, но, приглядевшись, замер, не дойдя до посетителя трёх шагов, и чуть склонил в вежливом вопросе голову.

— Меня должен ждать мастер Монсальво, — тихо произнёс Йорг.

— Он уже ждёт вас, милорд, — в голосе охранника почудился едва слышный упрёк.

Белый страж распахнул перед ним деревянную дверь с разноцветными мозаичными вставками, и капитан Детеринг оказался в просторном полутёмном помещении, тесно уставленном круглыми столиками с уютными лампами посередине. Из всех ламп горела лишь одна, на столике возле длинной полированной стойки. В плетёном, по местной моде, кресле, сидел мужчина средних лет с чёрными блестящими волосами, доходящими ему до локтя, одетый в лёгкий светлый костюм. Доброе круглое лицо освещали хитро поблёскивающие карие глаза — сейчас они были обращены на двух девушек в прозрачных нарядах, что стояли по правую руку весёлого господина, прихлёбывая напитки, в изобилии украшавшие столик.

Йорг почувствовал, как скулы его наливаются камнем.

— Полковник Монсальво? — поинтересовался он, найдя в себе силы приблизиться.

— Эт я, — широко улыбнулся господин в светлом костюме и протянул Йоргу руку. — Можно просто Густав. Кстати, хочешь? — И его палец вальяжно указал на девушек, которые тут же устремили на Детеринга острые оценивающие взгляды.

— Я не уверен, что наши дела хорошо сочетаются с минетом, — пожал плечами Йорг.

— Отличная школа, — одобрительно хохотнул Монсальво. — Брысь, — приказал он девицам и, едва те исчезли, придвинул к Детерингу стакан с чем-то красным. Теперь его глаза вдруг стали острыми, без намёка на веселье. — Этот бордель принадлежит нашей конторе, — произнёс он серьёзно. — Об этом мало кто знает, но для тебя здесь самое безопасное место на всей планете. Жаль, что ты не знал об этом раньше.

— Мне есть где попарить банан, милорд, — вздохнул Йорг.

— Не дуркуй, — поднял палец Монсальво. — Оба наших генерала изрядно запачканы, и в какой-то другой ситуации — заметь, я сказал «в другой», — твоё счастье, что Шерф был параноиком и никто, кроме меня, не знает о его схроне на старом капище.

— Я был там совсем недолго, милорд. И не думаю, что меня можно было легко отыскать… потом.

— «Потом» иногда уже не имеет значения. Но это частности — в целом, учитывая ситуацию, ты всё сделал абсолютно правильно. Ты правильно опасался полиции. Но… самое смешное в том, что всё было решено заранее: Ледневски привёз с собой толпу оборванцев, которые прикончили пару-тройку людей, в принципе несогласных с какими бы то ни было идеями Флориана. Сильный жест, а? Плохо всё, плохо, мой Детеринг, — резко помрачнел вдруг Монсальво.

— Что именно? — тревожно поднял глаза Йорг.

Полковник глотнул из своего бокала — по запаху Детеринг с удивлением понял, что там всего лишь сухое вино, — и положил перед собой на стол загорелые ладони с длинными, чуть узловатыми пальцами.

— Исходя из того, что один «Орлан» снят с поста — то ли вчера, то ли сегодня, но! — мы кого-то ждём. Зная, кто таков наш друг Флориан, можно почти без запинки отрапортовать — ждём корварца. Просто так, — глаза Монсальво блеснули, — никто из членов его клана на человеческую территорию не сунется. Сделать мы ничего не можем, даже если будем знать — где… Планетарная прокуратура у здешних боссов — вот, — он показал сжатый кулак, — в случае любого намёка на опасность они выставят полицейский заслон какой хочешь мощности. Это Империя, мать бы её… Но кое-какая агентура у меня всё же есть. Работают они не за страх, а за некоторые преференции со стороны Второго Управления, так что шансы понять что к чему мы имеем. У меня к тебе, капитан, вопрос: ты готов покинуть грунт и пойти вместе с пиратским экипажем? Причём предупреждаю сразу — экипаж будет знать, кто ты . Кураторы операции довели до меня, что подобный вопрос с тобой обсуждался.

Детеринг сделал маленький глоток вина. Продолжать он не собирался — но вкус оказался неожиданным, чуть отдавая мятой, и Йорг не удержался от того, чтобы осушить свой бокал до дна.

— Можно ещё, милорд Густав? — попросил он, посылая бокал по столу к своему собеседнику. — Какая прелестная штука… прошу простить меня за хамство, но вопрос — да, обсуждался. С одним условием — экипаж должен чётко понимать, на что идёт. Мне не себя жалко, полковник…

Монсальво деловито налил полный бокал и точно таким же манером отослал его Детерингу.

— Это местный сорт, — сказал он. — На самом деле дрянная штука — не привыкай, затянет. Так вот экипаж будет оторванный на всю голову. Что и зачем — это их проблемы. Сдать тебя не сдадут. Там всё сложно. Жизнь они не ценят, а вот хорошую жизнь — ой как. То, что им дадут наши боссы, Флориан не предложит, у него этого пока нет. Да и не будет, я думаю. Я не сказал, что это случится завтра. Но в принципе…

— Есть одно но, — поджал губы Детеринг. — Я не один.

— Вот я не думал… — Монсальво сморщился и повёл головой.

— Вы не поняли. Это Кира. Есть обязательства Службы, и я их принял на себя.

Полковник помолчал, глядя в стол.

— Дурак ты, Детеринг, — сообщил он. — Что тебе Шерф про неё говорил?

— Он назвал её одноразовым инструментом, — вдруг покраснев, отрапортовал Йорг.

— Одноразовым, — отозвался Монсальво. — Что теперь? Слово сказано — бери. Ладно, пей… чёрт, она ведь даже не симпатичная, как по мне…

— Это было до, — стиснул зубы Детеринг.

— Тогда дурак вдвойне. Впрочем, росский рыцарь… да, с этой точки зрения ваше поведение, милорд, безупречно. Горе с тобой будет, парень… заметь — я тебя не оскорблял.

— Я и не имел в виду… — Йорг нервно потёр лоб, допил вино и сам придвинул к себе бутылку. — Милорд полковник, могу я задать вопрос немного не в тему?

— Всё, что угодно. — Монсальво откинулся на спинку кресла и достал из кармана рубашки пачку дорогих сигарет.

— Милорд, здесь, в ваших владениях, нет ли одного старого игрока ¹? Игрок знатный, лет ему сто пять — сто десять, но странно что — кружевной ², караул, я таких не видел, хоть и повидал, при этом что показательно — фресок ³ по нулям. Есть интересная примета — ездит на «Маркус-Единорог». Машина, как вы, может, знаете, редчайшая.

— Игроков тут у нас, как песка на пляже, — вздохнул полковник Монсальво. — Но под твоё описание я что-то никого подогнать не могу. Да и «Единорог»… увидел бы в Виктории — постарался бы купить. Нет… я думаю, ты нарвался на кого-то глубоко забытого… и живёт он не у нас, это точно. Намертво забытого, понимаешь? Мой тебе совет — я не знаю, что у вас там было, но никому о своей встрече не говори. Ты нарвался на что-то странное. Я бы лучше не вспоминал…

Йорг допил так удивившее его вино, ещё раз глянул на этикетку, что украшала совершенно стандартную высокогорлую бутылку, и, кивком испросив разрешения, поднялся.

— Будь в городе, — приказал Монсальво. — Опасности для тебя нет, за это я отвечаю. Если вдруг что — что угодно! — сразу сюда. Если нужен я — вот, — приподнявшись, он протянул Детерингу небольшую карточку. — Коды не понадобятся, это служебный.

— Был рад знакомству, милорд. — Йорг приложил к груди руку, с удивлением наблюдая, как из-за стойки уже выходят трое совершенно обнажённых девушек с подносами в руках.

— Я также, рыцарь, — пропел на росском диалекте эури Монсальво, вставая из кресла. — Ждите приказа!

Йорг коротко поклонился и вылетел из зала, словно смазанный. Вид начальника оперативного отдела планетарной резидентуры Имперской СБ, восседающего в баре собственного борделя и принимающего тонкие яства из рук нежных гурий, доконал его окончательно. В холле он что-то вяло мяукнул белофрачному и уже подобострастному охраннику, который бросился распахнуть перед ним входную дверь, — и, оказавшись наконец на воздухе, тяжело плюхнулся на сиденье своего кабриолета.

Вырулив задним ходом с паркинга, Детеринг неторопливо направился в свою квартиру. Офисные служащие уже заняли свои места в аккуратных кондиционированных конторах, поэтому особых пробок не наблюдалось. Размышляя о странностях службы, Йорг вывернул на многорядную Пайонир-авеню и придавил педаль. Стрелка спидометра мгновенно проскочила маленькую синюю чёрточку, и теперь цифры под ней угрожающе полыхали красным, но капитан Детеринг смотрел только вперёд, время от времени почёсывая правой рукой уже скрипящий подбородок.

Слева взвыло. Йорг машинально взял руля правее и потом только посмотрел на монитор. Рядом с ним нёсся тяжёлый «Гарднер» дорожного патруля, моргая «люстрой» на крыше. Первой мыслью Детеринга было придавить до победного, но он понимал, что от мощнейшего спортседана ему не уйти, тем более в малознакомом городе. Йорг включил правый поворотник и медленно причалил к отбойнику. Патруль встал сзади.

— Остаёмся в машине! — ударило по ушам из громкоговорителя.

Детеринг достал служебное удостоверение и послушно положил руки на руль. Табельный пистолет — «Нокк-Микроган», недоступный даже для Десанта, — висел в кобуре под левым плечом, а извлечь его было делом недолгим.

Из «Гарднера» выбрались, пошатываясь от гравитации, два чрезвычайно мощных сержанта. Наблюдая за ними в зеркало, Йорг подумал, что таких красавцев не взяли бы ни в один род войск — настоящие, военные, сержанты свихнутся в попытках привести эти туши в уставные нормы массы тела.

Над Детерингом нависла розовая физиономия с крохотными заплывшими глазками. Сильно пахнуло чесноком и пережаренным оливковым маслом.

— Выйдем из машины, руки за голову, — прошамкал патрульный.

— Охотно, — кивнул Детеринг.

Острая игла страха, кольнувшая его в тот момент, когда он услышал рёв полицейской сирены, давно ушла, оставив после себя лишь лёгкое ощущение стыда. Квазиживая «корочка» служебного удостоверения уже раскрылась в его левой ладони. Выскользнув из автомобиля, Йорг сунул руку под самый нос патрульному и замер, ожидая реакции.

— М-милорд капитан… — засипел тот и вдруг, совершенно неожиданно для Йорга — потянулся, пытаясь изобразить нечто похожее на стойку «смирно»: — Мастер-сержант Зайцев, милорд капитан! Старший наряда! Наряд номер…

— Спокойней, поросята, — не без труда выдавил из себя Детеринг. — Служба у меня, сержанты. Личные вопросы имеем?

— Никак нет, милорд капитан! Разрешите сопроводить?

— Спятил, сержант? — изящно удивился Детеринг. — Сказано же — служба у меня. Служ-ба! Свободны!

Нажав на газ, он вытащил из кобуры свой «Нокк» и большим пальцем правой руки опустил предохранитель.

«Я ведь вполне мог расстрелять этих двух ни в чём не повинных свинтусов, — горько думал он, поворачивая налево, совсем не в ту сторону, куда надо. — Страх — дешёвка, особенно учитывая то, что меня учили не бояться по-настоящему страшных… мама ваша, я стал ненавидеть этот город, который тоже ни в чём передо мной не виноват. А дальше?»

Он остановился, порылся в бардачке, потом обревизовал карманы за спинками передних сидений, и всё же алкогольный ресурс «Блюстара» был вычерпан почти до дна. В багажнике имелся спирт, но в такую жару это выглядело слишком экстремально — даже для офицера СБ. Не в бою же, в конце концов…

Спустя четверть часа он остановился в не слишком умытом переулке к западу от порта. На ярком солнце красная вывеска светилась еле-еле. Йорг кинул подбежавшему мальчишке пару монет, и тот раскрыл перед ним ворота подземного паркинга.

— Вы не ошиблись курсом, майор? — удивлённо спросила у него восхитительно элегантная дама за полированной стойкой.

— А если я поинтересуюсь об этом у вас?

Дама чуть подобрала губы и стала ещё интереснее. Детеринг смотрел на неё с улыбкой, понимая свою привлекательность для перезрелой красотки, содержащей недорогой бордель. Стресс ещё не прошёл, он знал это.

— Но потребуются наличные, — решилась женщина и нарисовала пальцем на стойке сумму с двумя нулями.

— Нет вопросов. — Йорг вытащил из кармана пачку купюр и улыбнулся, отсчитывая: — Ещё две сотни — и за любовь, идёт? Только скажи мне, есть у вас «Сан-Джуси», номер седьмой?

— Для тебя, малыш, всё, что хочешь, — он видел, что она не в образе, что ей действительно интересно; от этого становилось ещё горячее. — Меня зовут Лори, тебя устраивает?

— Я Йорг, и без уменьшительных. И оружие я сдавать не буду, уж извини.

Лори поднималась перед ним по крутой лестнице, и всё, что видел Детеринг, — это тонкие лодыжки, едва заметные под длинным подолом синего платья. Женщина остановилась возле двери на третьем этаже, щёлкнул замок, и она одним движением сбросила с себя заколку. Густые каштановые волны струёй упали на плечи. Неслышно скользнув к стенному шкафу, Лори поставила на полированный столик четыре бутылки вина и пару бокалов. Йорг положил на широкую кровать свой пиджак. Тяжёлый пистолет в кобуре полетел на пол.

— Налей нам, — приказал Детеринг и повернулся к женщине, расстёгивая на себе рубашку.

— Как ты хорош, — произнесла она. — Честно. К нам обычно ходит всякая придурь, и уж чтоб я кому-то дала — не дождётесь. Ты уверен, что будешь любить меня по-настоящему? А то я обижусь.

— Именно это мне сейчас и нужно, — улыбнулся Детеринг. — Просто кому-то понравиться…

Она села в кресло, держа в руках два полных бокала. Взяв один из них, Йорг выпил его до дна, поставил на столик и медленно присел на корточки. Его руки подняли подол платья, обнажив тонкие ноги Лори, и он прикоснулся к её левой лодыжке губами, ощущая сухую солоноватую кожу и крохотные, невидимые глазу волоски. Она вздохнула, мягко оттолкнула его и, приподнявшись, а потом вздёрнув колени, стащила с себя прозрачные трусики.

Йорг прошёлся губами по её ноге до бедра, гладя руками изящные икры, и вдруг резко выпрямился.

— Налей ещё, — попросил он.

— Сейчас, — прошептала Лори, но, едва встав, она опустилась перед Детерингом на колени и несколькими короткими движениями спустила с него брюки вместе с трусами.

— Выйди из них, — распорядилась женщина, нагибаясь к бутылке.

Йорг выполнил её приказ. Лори тем временем наполнила бокалы и, не оборачиваясь, расстегнула на себе платье.

— Пей, мой воин, — она повернулась к нему с бокалами в руках.

Детеринг взял бокал, и тотчас её рука оказалась у него в паху. Тонкие пальчики с густо-алыми ногтями коснулись его члена, Йорг помимо воли вытянулся и почувствовал прикосновение языка.

— Выпей, — простонал он. — Если хочешь, я заплачу ещё… хотя бы до вечера.

— Ты сумасшедший. — Лори выпрямилась, в её чуть выпуклых фиолетовых глазах сверкали непонятные Йоргу эмоции. — Ты что, на самом деле ничего не понимаешь?

— Извини.

Йорг шагнул к валяющимся на ковре брюкам и, вздохнув, принялся вдевать правую ногу в трусы и штанину одновременно.

— Остановись, — руки Лори легли на его затылок. — Ты заплатил до утра. Я говорила совсем не об этом. Сядь… ну сядь же.

Детеринг покорно сел на кровать с правой ногой, вдетой в трусы и в штанину.

— Я действительно не понимаю, — проговорил он. — Где ты видела офицера, который первый раз в борделе? Что я должен понимать? Чёрт меня дери, всё было так хорошо…

Он посмотрел на свой грустно обвисший ствол и вздохнул.

— Наливай. У тебя такие ножки…

Лори протянула ему бокал и уселась на ковёр рядом.

— Не уходи, — тихо попросила она. — Я знаю, у тебя что-то случилось — давай я всё сниму. Если хочешь знать, я даже своему парню минет не делаю… а он моложе тебя. Хочешь, я прикажу, нам принесут хороший вискарь?

— Не надо, я лучше нажрусь вином, тем более такого я никогда не пил, сегодня только случайно попробовал.

— Ты же не можешь нажраться.

— Ха! Типичное недоразумение среди гражданских лиц. Когда мне хочется, я могу нажраться чем угодно — хоть сметаной…

Йорг отшвырнул в угол комнаты надоевшие ему брюки с увязшими в них трусами и, опустившись на ковёр, вдруг обхватил тонкое тело Лори, целуя её висок, щёки, нос… она повернулась к нему губами.

— А ты не думала, — спросил он, переводя дух, — что я тоже могу влюбиться?

— Ты? — Смеясь, женщина выскользнула из его рук и принялась открывать очередную бутылку. — Нет, мальчик, ты можешь сколько угодно резать свои парсеки, ты можешь сколько угодно раз возвращаться ко мне — я дарю тебе это, — но право влюбиться в тебя оставь мне! Имперский лорд! Двадцать пять лет разницы! Нет, это мне раз в жизни попадается мальчик, который целует мне ноги, и это мне плакать в подушку, зная, что твой звездолёт рано или поздно уйдёт в это ваше чёртово «никуда».

— Ты же понимаешь, что я не астронавт, — тихо сказал Детеринг, протягивая к Лори свои лишённые татуировок руки.

— Я… не хотела об этом говорить.

— И не надо.

Он взял наполненный ею бокал, выпил и потянулся к кобуре, в ремне которой хранил тройку сигар с плантаций двоюродного деда. Лори с осторожным удивлением покосилась на его громоздкий пистолет.

— Такие дела, — хмыкнул Детеринг, отвечая на её взгляд. — Но раз ты даруешь мне право возвращаться — что ж, значит, мне есть о чём помнить. А может быть, однажды я вернусь к тебе генералом, с золотыми лампасами, с кучей орденов — и р-раз! — подарю тебе замок. Вопрос, конечно, — будет ли у меня к тому времени что-нибудь стоять… кроме замка.

Йорг тщательно раскурил сигару, поставил возле себя массивную бронзовую пепельницу и посмотрел на Лори. Женщина сидела на полу, подогнув под себя левую ногу, распахнутый борт платья приоткрывал миниатюрную, словно у девочки, грудь. Лори глядела куда-то вдаль, он видел её странный профиль с острым, немного удлинённым носом, вздёрнутыми скулами и слегка приподнятой верхней губой. Он хотел её до звона в ушах, он хотел целовать эти нежные, с едва видными синими жилками, загорелые тонкие ноги, этот впалый живот с вытянутой прорезью пупка, эту крохотную грудь… он хотел целовать её глаза и знал, что это — страшно. Она была доступна, стоило лишь протянуть руку!.. Детеринг привстал, схватил со столика бутылку и сделал пару глотков.

— Всё, что угодно, — произнёс он. — Пусть будет то, что будет…

Она повернулась к нему, и Йоргу показалось, будто в непостижимых фиолетовых глазах Лори блеснули слезинки. Его пальцы снова скользнули по её ноге, и в этот миг он взорвался. Грохот выстрелов на полигонах, лязг мечей, рёв двигателей учебных звездолётов; лёд священных вершин Росса, холод стали, гулкие в торжестве слова наставников — всё это осталось позади. Йорг Детеринг терзал тело кричащей от восторга женщины, целовал её, теряя дыхание, будто на высоте без кислорода, ощущал, как едва не хрустят в его руках её кости, — и забывал.

Потом он допил вино в бутылке, вырвал пробку из следующей и раскурил новую сигару. Лори лежала на постели поверх серебристого покрывала, и по вискам её медленно ползли слёзы. Детеринг высунулся в окно — солнце вяло искало вечер, Виктория плавилась в жаре. К ночи обещали ливень, в который уже никто не верил. Капитан лорд Детеринг сидел в номере дешёвого бардака, до судорог вожделея тощую сорокапятилетнюю проститутку, и пытался понять, что с ним происходит. С одной стороны, куда-то вдруг исчезли потаённые страхи, преследовавшие его на протяжении последних пятнадцати лет, — страхи, в которых он боялся признаться даже самому себе. С другой же…

— Ты помнишь, что заплатил до утра? — прошептала за спиной Лори. — Говори всё, что хочешь… но не молчи.

Йорг обернулся, провёл руками по её стопе, коснулся губами лодыжки и с рёвом бросил себя вперёд.

* * *

…В прихожей он поёжился.

Ночь принесла Виктории океанский ветер, обжигающий неожиданным холодом, и утром, выскользнув из постели Лори, Детеринг — впервые на этой планете — вынужден был включить систему климат-контроля своего «Блюстара» на обогрев. Изящные овальные сопла, обрамлённые золотом, тотчас же дунули на него горячим ароматизированным воздухом, напоминая о цифре, обозначенной когда-то дилером на лобовом стекле автомобиля. Йорг усмехнулся и переложил селектор в реверс, выруливая на проезжую часть. В Империи Человечества правило бал сверхмассовое производство, делая даже сложные вещи дешёвыми и доступными человеку любого достатка; бедность ушла навсегда. Но, как и везде, на фоне всеобщего усреднённого благоденствия существовало нечто, доступное отнюдь не всем. Его «Блюстар», недосягаемый для обычного младшего офицера, относился к низшему уровню настоящих предметов роскоши. В Империи умели делать технику класса «люкс», и в первую очередь её характеризовали абсолютная надёжность и невероятная долговечность. Молодая аристократия с восторгом носилась на великолепных автомобилях своих дедушек, невзирая на то, что во «всеобщем» дизайне сменились уже несколько поколений: мода — вопрос массовой продукции и массового потребителя. Массовый автомобиль служит десять лет, после чего его нет смысла ремонтировать, а шикарная вещь может жить и радовать очень долго, тем более что с каждым годом её стоимость только растёт. Юного лорда или леди, пусть папа их владеет всего лишь сотней тысяч гектаров на самой дальней из колоний, не слишком волнуют очередные «новейшие» способы красить глаза, брить ноги и завязывать галстук. Всё это — для тех, чьи предки пришли на уже «возделанные» планеты. Лорды же, прямые потомки суровых пионеров, предпочитают всю жизнь носить кожаные штаны, высокие сапоги и куртки с бахромой везде, где только можно её присобачить. Они — проходят сквозь мясорубку «тугого детства» в армейских академиях или познают почти монастырскую дисциплину факультетов права и управления, где утро начинается в семь — с латыни, а заканчивается — в девять вечера Платоном и Сократом. Именно они, дети провинциальных землевладельцев, поступают в десятилетнем возрасте в самое страшное учебное заведение Империи — Военно-Медицинскую Академию «Парацельс», чтобы после десяти лет невыносимых мучений получить чин «Лейтенант военно-медицинской службы, Д.М.» и навсегда уйти от привычного мира: по имперским законам военный врач не подлежит ни военному трибуналу, ни гражданскому суду. Разбирать его дело может только всесильная Генеральная Медицинская Коллегия. А Маршал-магистр Коллегии подвластен исключительно Суду Сената, но таких случаев пока ещё, насколько помнил Детеринг, не было. Однажды увидев их на выпуске, ещё мальчишкой, Йорг даже позавидовал: белый с красной нитью мундир, шитые золотом рукава, Змеи Эскулапа в петлицах, на ножнах шпаги и даже на отворотах ботфорт. И — алый галстук! Врач может ударить офицера, офицер обязан склониться — это Йорг Детеринг уяснил с детства. Ты не можешь понимать, что с тобой происходит, возможен шок — врачу знать лучше. В любой ситуации защищай врача. Твой док и сам прекрасно стреляет и рубится — но ты — защищай врача, от него зависит жизнь всех остальных. В офицерском казино — твой док может упиться по полусмерти, ты — нет. Согласно традиции, врач лишён права дуэли, шпага врача — зубочистка , личное церемониальное оружие. Во флотских экипажах, в случае любого конфликта с участием медика, за него выходит лучший фехтовальщик борта, и необязательно командир или кто-то из старших офицеров: оскорбление, нанесённое врачу, считается столь невыносимым, что против офицера может встать унтер — мастер-абордажник, привыкший заливаться кровью по уши.

Мало кто из успешных, но сугубо гражданских людей станет потакать стремлениям своего отпрыска, мечтающего благодаря социальной рекламе встать на путь профессионального солдата. Возраст принятия решения — 12. С этого момента подросток может добежать до конторы вербовщика, и родители, какими бы миллионами они ни ворочали, уже ничего сделать не смогут. Вопрос в том, что для двенадцатилетнего путь к короткому лейтенантскому мечу удлиняется на годы: сперва ему придётся побыть рядовым, и только потом, после четырёхлетней школы нижних чинов, он может попытаться поступить в какую-то из Академий. Путь сложен, хотя для девочек он чуть легче, флотские требования о «равновесии экипажей» значительно сокращают совсем юной девице путь к лейтенантскому гладиусу. Однако — и Детеринг об этом знал лучше других — и Флот и Десант повидали генералов, выслужившихся из рядовых, которые рубили оппонента почище «офицерской кости»! Старый друг дядьки, легион-генерал Антонио ди Куэвас, к которому даже заслуженные асы минувшей войны обращались не иначе как «дорогой маэстро», высшего военного образования не получил — не сложилось в бесконечной драке. Перед тем как сесть за стол, он привечал всех добродушными взмахами невероятной пышности усов, а за столом, с бокалом в руке, лишь кивал на славословия: «Карма, братья, карма…»

Легион-генерал ди Куэвас имел на левом рукаве мундира тяжёлую, полыхающую золотой нитью нашивку «200 побед экипажа», где длинные мечи в лапах имперского орла лежали над старинным гербом рода Куэвас, славного тем, что кто-то там когда-то держался за стремя самого Сида, — так наградил его, бывшего сержанта и древнего идальго, Сенат Человечества…

Таких было много… глядя на медленно проплывающие мимо ухоженные авеню, по тротуарам которых трудолюбиво ползли роботы, разбрызгивающие шампунь и тут же смывающие его установленной сзади щёткой, Йорг вспоминал то не виденное им время, в котором сражались и умирали целые флоты, миллионы людей. Десятки миллионов судеб.

Воспоминания, последние послания сына — или дочери, какая разница, — перед тем как взойти на борт своего, такого огромного и такого непобедимого звездолёта. Он видел пафос записей: оркестры, экипажи, поднимающиеся на платформах в шлюзы по правому борту. Командир в белой фуражке, принимающий букеты от родителей нижних чинов. Оркестры! И саксофонист в белом форменном фраке выгибается дугой, и вот запуск двигателей, и — марш, марш, марш, — и суровые десантники в ритуальных стальных шлемах, стоящие над гробом командира легиона.

И — залп! — из древних маузеровских винтовок.

Похоронная форма, присущая только Десанту: стальные каски старогерманского типа, погоны офицеров, плетённые из белого шнура, высокие, лаковые чёрные сапоги. И антикварные винтовки «Маузер», привезённые когда-то с Земли. Патроны, изготовленные в ремонтных мастерских, — с настоящими трассерами.

Флот часто хоронит своих в Пространстве, поэтому они уходят в глубь Галактики без залпов и особых мундиров. Их ждёт путь длиной в столетия, пока не найдётся гравитационное поле, способное принять мёртвого в свои объятия.

Офицеров СБ иногда хоронить некому.

И кадет Детеринг, и его друзья по курсу, создавая, что ни день, в стенах Академии разнообразнейшие тайные общества, клялись друг другу: «Сделаем же так, чтобы впредь этого не происходило! Пусть умрём мы, но зачем умирать им?»

…Едва войдя в квартиру и сбросив на пол тяжеленные баулы, Йорг кинулся к термоавтомату, набирая на дисплее цифру 22. Кухонного робота он по старой лейтенантской привычке — никогда не знаешь, когда придёшь домой со службы, — держал набитым полуфабрикатами до упора, поэтому вопрос завтрака не стоял: заказав омлет с шампиньонами, Детеринг нырнул под душ и принялся с остервенением тереть себя губкой. Визит к Лори не смущал его абсолютно, скорее наоборот, умная и опытная женщина дала ему больше, чем можно было ожидать за деньги; ему хотелось окончательно смыть с себя ощущение беспомощности, пропитавшее его в тот момент, когда он подхватил застреленного Шерфа. Метаться испуганным щенком, потерявшим хозяина, оказалось крайне унизительно.

— В том урок, — пробормотал Йорг, размазывая по верхней губе крем для удаления волос.

Если кураторы считают, что любителю девочек Монсальво доверять можно, значит, так оно и есть, рассуждал Детеринг за омлетом. С другой стороны, намёк полковника на ненадёжность «обоих наших генералов», то есть главы резидентуры и его первого заместителя, во многом объяснял категорическое нежелание Марио связываться со здешними коллегами. Йорг полагал, что говорить о прямом предательстве в данном случае не стоило, уж очень непропорциональными оказывались риски — офицера СБ, тем более генерала, вставшего на сторону пиратов, вычислят так или иначе, а о последствиях лучше даже не думать — скорее речь могла идти об излишне близкой дружбе с планетарной прокуратурой. А вот прокурорские, полностью контролирующие немаленький полицейский аппарат, за добрый кусок вполне могли похоронить что угодно и кого угодно.

Необходимость обеспечить безопасность для кого-то из серьёзных корварских «игроков», рискнувшего прибыть в закрытое для него имперское пространство, могла означать только одно: Флориан Ледневски задумал некое совершенно экстраординарное дело. Здесь, в мирной и процветающей (в том числе за счёт контрабанды и очень «нечистых» денег) Виктории, отлично себя чувствуют командиры пиратских экипажей, имеющие достаточно средств, чтобы залепить глаза правоохранителям. Кому-то из них что-то предложат…

«Вариантов, похоже, два, — думал Йорг. — Либо обожаемое начальство каким-то образом просчитало, что творится в голове у Флориана, либо, что более похоже на правду, просто раскидало две-три мини-группы по разным злачным местам в надежде пристроить кого-то из нас «червём». Весь ужас в том, что информацией владел Шерф, а я тут не более чем стажёр с кулаками. Едва я перестал слышать командный голос, как впал в форменную истерику, и похвалы Монсальво — какое, на хрен, утешение…»

Где-то далеко вдруг ударил громадный тяжёлый гонг. Йорг дёрнулся и бросился к окну: первой его мыслью был вход в атмосферу крупного звездолёта с неисправными гравикомпенсаторами. Случись ему рухнуть в океан, от Виктории не останется даже пыли… но всё оказалось несколько более прозаичным, хотя и жутковатым для непривычного человека.

С высоты двадцать седьмого этажа Детеринг увидел, как вдоль его коротенькой Баумгартен-стрит нагнулись, едва не подметая верхушками тротуар, высоченные пальмы и чёрные шары орехов лавиной покатились вниз, к перекрёстку с Присцилл-авеню. Волна ветра шарахнула в прочное оконное стекло, заставив Йорга отшатнуться. Окна его кухни смотрели на океан, в просвете меж двух жилых высоток, за которыми начинался спуск, ведущий на пляжи, клубилась густая серая пыль, при этом небо оставалось безмятежно чистым, насколько хватало глаз.

На падение аварийного корабля (что, в общем-то, произойти могло только при каких-то совершенно безумных обстоятельствах) всё это походило мало, и, фыркая своей мнительности, Детеринг выбросил в утилизатор тарелку, достал бокал и уже потянулся за вином, как что-то ударило вновь. Йоргу показалось, что содрогнулась вся его респектабельная многоэтажка. Он повернулся к окну и застыл с бутылкой в одной руке и бокалом — в другой.

Небо было густо-синим, как на больших высотах, и посреди этой синевы, жутковатая в наступившем безветрии, на город мчалась колоссальная туча.

— Что за чертовщина? — пробормотал Йорг.

Глядя, как заворожённый, на невиданное им чудо природы, Детеринг неожиданно вспомнил о больших закруглённых козырьках, которые можно было нажатием кнопки опустить на окна, прикрыв их сверху. Сперва, обнаружив это странное приспособление в снятой им квартире, Йорг решил, что козырьки предназначены для защиты от солнца, но тут же заметил, что никто из соседей ими почему-то не пользуется, а потому не стал выделяться. Теперь до него дошло истинное предназначение загадочной штуковины.

Козырьки он успел опустить за минуту до того, как Викторию накрыл чудовищный ливень. В кухне резко потемнело, но зажигать свет Йорг не стал. Стоя у окна, он смотрел вниз, в ошизении глядя, как невозмутимо плывут по улице полностью выбравшие клиренс автомобили: у некоторых гидравлика подняла кузов так высоко, что Детеринг различал рычаги подвески. Струи воды хлестали из тёмного неба, белой пеной возвращаясь по улицам Виктории в океан, их плотная завеса скрывала всё на расстоянии, казалось, вытянутой руки. Уже через две минуты в густо-синем дождевом тумане Йорг с трудом различал слабые жёлтые пятнышки окон соседних домов…

Наконец, сбросив с себя оцепенение, он отошёл от окна и подумал, что нужно отыскать Киру и обсудить с ней предложение Монсальво. Йорг понимал, что для него это не предложение, а приказ, но Кира всегда может отказаться…

Девушка ответила сразу.

— Привет, — произнёс Йорг, осторожно поглядывая на всё ещё тёмное окно. — Как ты думаешь, это надолго?

— Это на полчаса, — засмеялась в ответ Кира. — Вот вечером зарядит уже всерьёз, на пару недель как минимум. Где ты пропал? Я начала волноваться…

— Всё в порядке, — вздохнул Детеринг. — Всё у нас в порядке… послушай, мне нужно с тобой поговорить. Ты можешь подъехать? Если дождь пойдёт по-настоящему… у меня тут полно жратвы, и вообще относительно безопасно.

— Конечно, могу. Выезжай прямо сейчас, выруливай на Флиппер-авеню, и увидишь меня возле театра «Старый Глобус». Знаешь, где это?

— Знаю.

— Я буду ждать. Не бойся, стихийное бедствие закончится раньше, чем ты доедешь.

— Мне тут совсем близко.

— Так и дождь уже на исходе.

Йорг натянул толстый свитер, влез в старую десантную куртку без знаков различия и спустился в подземный паркинг. Несмотря на его опасения, воды там не обнаружилось: Виктория была хорошо подготовлена к страшным океанским ливням. Когда перед ним разъехались створки ворот, Йорг понял, что Кира была права. Небеса уже растеряли свою недавнюю ярость, жуткая завеса холодной воды превратилась во вполне обычный сильный дождь, а реки, которые только что текли по улицам, умчались в океан. Несмотря на то что стихия ушла, Виктория всё ещё плыла в серых сумерках.

Движения почти не было, обыватели явно предпочитали отсиживаться под крышей. Через пять минут Детеринг поднялся на длиннющий прямик Клиппер-авеню. Здесь не было вообще ни одной машины, только ярко освещённый изнутри двухэтажный автобус призраком проплыл мимо него и растворился в дождевом мареве парой алых глаз габаритных огней. Йорг остановился прямо напротив главного входа в старое зелёное здание театра, покрутил головой: из-за колонн выскочила знакомая фигурка в короткой куртке, рванула на себя дверцу. В салоне слабо пахнуло непривычным для Йорга ароматом духов.

— Что ты так смотришь? — поинтересовалась Кира, забрасывая на заднее сиденье небольшую дорожную сумку.

— Н-да так, — хмыкнул в ответ Детеринг.

Косметика, наложенная всего несколькими умелыми штрихами, преобразила такое знакомое лицо, сделав Киру старше и придав ей некоторую загадочность. Качнув от удивления головой, Детеринг вдруг ощутил желание переодеться в дорогой костюм и пригласить столь прелестную даму в ресторан…

Небо светлело на глазах, но Йоргу всё же удалось доехать до своего дома раньше, чем в городе восстановился обычный, довольно плотный в это время, трафик.

— Когда первый раз шарахнуло, я даже немного испугался, — признался он, стоя с Кирой в лифте. — Не думай, что я первый раз в таких вот широтах… всякое видел, на Орегоне тоже дожди бывают мама какие, но чтобы так — впервые…

— Жутью пробрало? — понимающе усмехнулась Кира. — А местным — хоть бы что. Сегодня вечером во всех кабаках будут праздновать первый дождь зимы, утром полгорода за руль не сядет.

— Весёлый праздничек…

Лифт остановился. Йорг подошёл к двери своей квартиры, нащупал в кармане брелок замка, нажал кнопку и попятился, пропуская вперёд девушку.

— Ты богат, как я и думала, — без всякого выражения произнесла она, осматриваясь в просторной прихожей. — Впрочем, это было понятно по району…

— Я лично — нет, — пожал плечами Детеринг. — Эту квартиру снимает Служба. А там, понимаешь, свои представления о бедности и богатстве. Если бы я захотел поселиться в дешёвом квартале, мне пришлось бы обосновывать своё решение оперативной необходимостью. И никак иначе, можешь мне поверить.

Йорг провёл Киру в свою просторную кухню-гостиную, извлёк из выдвинувшейся «челюсти» робота заказанный перед выездом ужин — свинину на вертеле с овощами, и, немного смущаясь, достал из бара пару бутылок лёгкого вина.

— Погоди, — сказала Кира и вернулась в прихожую за своей сумкой. — Так как я имела пусть и косвенное, но всё-таки отношение к Флоту, эти сволочи приучили меня жрать ром…

С этими словами она выставила на стол литровую бутылку «Генеральского» с синей печатью на горлышке, подтверждающей, что данный продукт полностью соответствует всем стандартам и требованиям, предъявляемым Главным интендантским управлением имперских ВКС.

— Какие сволочи? — спросил Детеринг, с недоумением глядя на бутыль.

— Флотские, какие же ещё? Или ты не в курсе, что на Флоте пьют только ром, не признавая ничего иного?

— Ещё бы не в курсе, — пробормотал Детеринг, сразу вспомнив некоторые алкогольные этюды досточтимого дядюшки. — Что-то я от тебя местами столбенею. Н-да… ладно, наливай.

Он сел за стол и потеребил пальцами локон за правым ухом.

— В общем, я встретился с тем, на кого меня вывели. Начальник оперативного отдела планетарной резидентуры… Как я понял из его речей, наш Флориан привёз команду киллеров с собой.

— С собой? — подняла брови Кира.

— Да, с собой. Он должен был сразу, с ходу угробить каких-то людей, которые могли встать в оппозицию его предложениям. То есть Марик ошибался изначально, в разработке первичного ещё посыла: это не Флориана сюда позвали, это он сам прилетел на переговоры с разными людьми. И не только людьми. Как я понял, этот наш здешний полковник имеет надежду зацепиться за кого-то из авторитетных «игроков», и через него уже кураторы проекта разберутся, какой клубок смотает Флориан.

— Что значит — «как я понял»? Что это за формулировка? — резко перебила его Кира.

— У нас часто говорят намёками, — поморщился Детеринг. — Даже тогда, когда отдают боевой приказ… мы так воспитаны. Если я говорю — значит, я так понял… а понимаю я правильно, уж этому-то меня научили хорошо. Беда в том, что полковник, несмотря на своё достаточно обширное информационное поле, ни в чём до конца не уверен. Он чувствует большую игру, вероятно, он предпримет те или иные оперативные меры, но пока нам всем остаётся только ждать. Полковник — это я увидел чётко — не опоздает, он не из тех. Весьма возможно, что я понадоблюсь ему в качестве оперативника в ближайшие дни…

— Тоже намёк?

— Довольно непрозрачный для тех, кто понимает. Он попрощался со мной на одном из росских языков… и сделал это согласно воинской традиции. Я ответил тем же — мы поняли друг друга. Но это сейчас не главное. Если у полковника сложится дело, я уйду с пиратским экипажем, причём экипаж будет знать, кто я такой.

Кира откинулась на спинку стула.

— Как это возможно?

— Это… возможно. У нас никто никогда не говорит «просто так». Вопрос в другом — я сказал полковнику, что хочу взять с собой тебя.

Девушка вытащила из пачки сигарету и слабо дёрнула щекой.

— Давай всё-таки выпьем. А то я… Послушай, а с чего ты взял, что я соглашусь? Работа какая-то слишком уж нервная, тебе не кажется, нет? Ты понимаешь, что нас ждёт? А… а меня?

— Не надо, — протестующе поднял руки Детеринг. — Ты же сама всё понимаешь… буду говорить прямо, чтобы было понятнее: экипаж чётко представляет, на какой риск идёт. Разумеется, дело оговорено так, что против своих они выступать не станут. Всё это мы решали ещё до моего появления… здесь. Я не думал, что этот приказ поступит столь рано, но меня к нему готовили. Я даже успел обновить свои практические навыки по нескольким бортовым специальностям. Экипаж знает, зачем он это делает. Мне было важно выяснить, понимает ли это мой полковник. Понимает… а теперь я объясню тебе. В случае удачи ты получишь полностью новую жизнь. Полностью, понимаешь? За деньги этого добиться пока невозможно. Ты сможешь выбирать место жительства, статус — тебя сделают наследной леди, хочешь — пол, даже возраст в определённых пределах. Ты получишь земли, деньги и тщательно проработанную «легенду». А самое главное — постоянную негласную защиту со стороны Службы. Именно ради этого тот пиратский экипаж, о котором шла речь, готов рискнуть всерьёз. А теперь давай выпьем.

Кира молча подняла свой бокал с ромом. В её глазах, кажущихся из-за косметики незнакомыми, Детеринг заметил мелкие живые искорки.

— Личную безопасность я тебе обеспечу, — сказал он, поставив свой бокал на стол. — С «железом» я работаю хорошо, в этом можешь не сомневаться.

— Да я думаю, ты и пальцем убьёшь, — меланхолично отозвалась Кира.

— Человека да, лиддана да, корварца — куда попаду. Подготовленного росса хорошо если достану мечом, у них моторика специфическая.

— …кошачья.

— Ну, говоря по совести, они не очень-то кошачьи, хотя внешнее сходство есть, конечно. Они псевдосумчатые. Плод проходит две стадии развития — короткую в матке и длинную в особом «питательном мешке», и потом только покидает тело матери через влагалище. В результате матка подвергается гораздо меньшему «естественному износу» и способна обеспечить как длительную продуктивность, так и возможность постоянно вынашивать несколько эмбрионов сразу. Никакая человеческая женщина, даже с нашей пренатальной медициной, не может рожать по пять детей в год… с другой стороны, вид с иной половой системой не смог бы прийти к разуму в их условиях. Икра, яйца, почкование — это удел низших форм, разум для них закрыт по определению, сколько бы миллиардов лет…

— Спасибо за лекцию, — прервала его Кира. — Этому меня тоже учили. Не психуй, я согласна. Возраст и пол меня интересуют слабо, а вот всё остальное…

— Да, — кивнул Детеринг, не отводя глаз. — Всё остальное.

Девушка раскурила новую сигарету и потянулась к бутылке.

— Будем пить, пока можно. В ближайшем будущем нам, кажется, будет не до выпивки.

— В пиратских экипажах с этим бывает совсем плохо, — согласился Детеринг. — Хотя — к кому попадёшь. Но байки про пьяных пиратов — они байки и есть, можешь мне поверить. Я достаточно изучил их быт… там бывает жрать нечего, какая уж пьянка!

— Я знала одного хирурга из приличной клиники, который отличался дурной для его профессии склонностью — сразу говорить правду о стоимости операций. Его обвинили в изнасиловании пациентки, и он удрал к пиратам. Говорят, сейчас уже купил себе миллионную виллу где-то далеко, но ремесло не бросил.

— Запросто, — согласился Йорг. — Толковый врач в пиратском клане… да. И вряд ли хоть один планетарный прокурор поинтересуется происхождением его активов. В колониях — дураков нет: кому надо, чтобы однажды тебе на голову свалились два десятка сумасшедших с «тяжёлыми» стволами.

— Здесь тоже колония, — усмехнулась Кира.

— Здесь — «старая», — вздохнул Детеринг. — Я говорю о других, о «новых». Сейчас хорошо тем, у кого есть молодость, здоровье и большая семья: всего несколько планет, но в следующем поколении — уже большие шансы: новые миры — это юная демократия, а там и до Сената недалеко… Если, конечно, лет через пятьдесят не случится новой войны.

— Тебя интересует Сенат? — подняла брови Кира.

— Меня — нет, — засмеялся Детеринг. — И моего сына, если у меня таковой будет, он тоже не заинтересует. Мы — старейшие лорды, мы — из поколения «хранителей». Мои предки высадились на Сент-Илер в первом экипаже, поэтому наше дело — служба, потом — кукуруза, пшеница, свиньи и лошади. А Сенат… можешь посмеяться, но в моей семье политику считают занятием плебса. Мы служим не властям, ибо те над нами не слишком-то властны, а Человечеству.

— Например? — иронично прищурилась Кира.

— Да запросто. Мои предки были в числе основателей довольно известного, как ты помнишь, Сент-Илерского Университета, и с тех пор кто-то из нас всегда посвящает себя науке. Сейчас это мой дядюшка по матери, он возглавляет исторический факультет. Другой мой дядя — один из лучших в Империи заводчик гепардов, он гарантирует, что уже с восьмимесячным котёнком из его выводков можно смело оставлять ребёнка до года: семья занимается гепардами двести лет. Для тех, кто понимает, это значит очень много.

— Мы были «верхним средним классом», — перебила его девушка и потянулась к бутылке, отводя глаза в сторону, — то есть мы жили за городом, в собственном доме на большом участке. Но я и мечтать не могла о собственном гепарде.

— Купить котёнка из выбраковки может даже сельскохозяйственный подёнщик, — дёрнул плечом Детеринг.

— Это — какого-то урода, что ли?

Детеринг придвинул к себе наполненный бокал.

— В выбраковку идут котята, не соответствующие требованиям «колониальных» стандартов, при этом экземпляры с любыми психологическими проблемами выявляются и уничтожаются обычно уже на третьем месяце. Если серьёзно, человек с невысокими доходами вполне может купить себе котёнка, но для этого он должен связаться с заводчиком, высказать свои пожелания и прилететь за своим избранником. Это совсем не так дорого, куда дешевле, чем покупать того же котёнка на «старой» планете у перекупщика. А выбраковка… понимаешь, твои родители наверняка могли купить тебе годовалого, склонного к набору веса, но зато специально подготовленного на роль сперва няньки, потом помощника домохозяйки. Это был бы очень сильный, умный, исключительно преданный зверь, не прошедший тест только потому, что ему никогда не суждено развить скорость, обязательную для «стандарта», — сто двадцать километров в час на короткой дистанции. Правда, нужно чётко понимать, что кошачий — не шавка, пусть даже за некоторых собак просят огромные деньги. Гепарду нужно пространство: ему нужен большой дом, ему нужна земля, желательно — степь, тёплая большую часть года. В отличие от собаки, гепард неспособен одичать… даже потеряв навсегда хозяев, он всё равно приходит к людям, которых выбирает себе в друзья, и тогда уже отделаться от него невозможно, хотя, насколько я знаю, по традиции, кот-приблуда — это большая радость для семьи.

— У тебя их было много?

— Первое, что я, кажется, помню, — это морда какой-то из моих кошек, — улыбнулся Йорг. — В моей тройке кошки были «няньки», а кот — «страж». Хотя и кошки, конечно, могли порвать кого угодно. Собственно, даже мой пони воспитывался по программе охраны. Не надо думать, что маленькая лошадка такая уж беспомощная, зубы у неё о-го-го, да и копытом лягнуть может до смерти.

— Хотела бы я, чтобы так росли мои дети, — хмыкнула Кира, — пони, гепарды…

— Так просто всё это не получается, — вздохнул Йорг. — Где-то, на тёплых планетах, всё иначе, а я родился в замке, стоящем посреди степи, которая два-три месяца в году покрыта снегом. В таком доме должны жить несколько поколений семьи, иначе — нет никакого смысла. А все эти бабушки-прабабушки с неизменно сумасшедшими прадедушками… Один из моих прадедов в любое время года начинал свой день со стакана рому с пряностями — после чего садился на коня и мчался с дюжиной гепардов на охоту. Иногда он возвращался поперёк седла…

Детеринг глотнул и повернулся к окну. Вечер только надвигался стрелками часов, но небо уже темнело к ночи: сезон дождей вступил в свои права, не желая интересоваться мнением обывателей. Он вдруг вспомнил лето и — степь. Солнце, совсем другое, такое далёкое отсюда, и не столь яркое, но всё же торжествующее в пляшущих на неизменном ветру цветах весны. Зелёные холмы с пятнами рощиц, лес к востоку и бескрайний горизонт. Глухой перестук копыт прадедова Мормона — чёрного, злого, огромного, никого, кроме хозяина, к себе не подпускавшего. Ослепительно-голубые, всегда смеющиеся глаза на маленьком, смятом морщинами лице с висячими белыми усами, сверкающая серебром невесомая грива волос за плечами, почти до пояса:

— Ц-цо, парубоче? Козачем взрастёшь, коня подарую! Тильки шаблю трыматы вчись, а сбрую золотом засыплю!

И громадный чёрный жеребец, сопровождаемый двенадцатью стремительными пятнистыми кошками, уносил в степь поджарую фигурку в синем комбинезоне имперских ВКС. Того мальчика, что восторженно смотрел вслед прадеду, несущемуся по старой, каменными плитами выложенной дороге, всему выучили — и сабле, и мечу, и многому ещё другому, — но не успел гордый Вацлав Вишневецкий подарить правнуку коня: уж сколько раз он над смертью смеялся, а вот второе столетие немного пану полковнику отмерило.

И заплакал в первый раз — по-мужски уже — Йорг, глядя на прадеда, ставшего в гробу совсем не таким, каким он привык видеть его при жизни. Исчезли куда-то морщины, ушли годы. Лежал на белом шёлке старик Вацлав, в таком же белом сверкающем мундире, с высоковерхой фуражкой на животе — презрительный, молодой, кабы не серебро в кудрях да усы пожелтевшие. Что-то шептал над ним древний, поддерживаемый с двух сторон певчими кардинал Манчини с генеральскими нашивками на форменном красном камзоле; мялся на ветру взвод в ожидании команды на залп; вдребезги, как полагается, пьян был оркестр со своими трубами и барабанами. Отвратительный осенний ветер прихватывал под куцым кадетским пальто, но Йорг не чувствовал холода. Он понимал: уходит старая Империя, та, о которой он читал в книгах, по которой сдавал зачёты. Вот она, сейчас гроб опустится в могилу, и не у кого будет уже спросить — как всё было на самом деле…

— В общем, определённые гарантии я могу дать тебе смело, — произнёс Йорг, возвращаясь за стол. — Что до остального — сама понимаешь.

— Как вывезет, — кивнула Кира.

Глава 7

— …Ситуация такова, что «светить» кого-то из своих молодых оперативников мне не хочется, — вздохнул Монсальво, — а отправляться туда одному может быть слишком весело. «Певец», который обещал доставить запись, в принципе, уже отработан, поэтому ненадёжен. Есть вероятность того, что мы имеем дело с «волчьей ямой». Но других вариантов у меня просто нет.

— Я понимаю, — кивнул Детеринг.

На месте полковника он, наверное, поступил бы точно так же. Карьера, в принципе, закончена, но идти на пенсию неохота: пусть все привилегии останутся на месте, расстаться со Службой трудно, тем более когда до старости ещё далеко. Флориан для Монсальво — шанс из редких, поэтому он поднял всю старую агентуру, всех, наверное, до кого смог дотянуться, не слишком задумываясь о безопасности этих людей. Понятно, что информаторы работать в таком деле отказались. Все, кроме… одного?

Если полковнику Монсальво удастся зацепиться хоть за что-нибудь, а потом благополучно отправить Детеринга по маршруту — кого-то из здешних генералов с гарантией ждёт «отвальный» банкет. Формально Йорг мог скривиться и послать весёлого лорда Густава куда подальше, но делать этого не хотелось. Во-первых, он по своим убеждениям не мог отказать старшему офицеру Службы, нуждающемуся в прикрытии «резника», во-вторых, исключительно от Монсальво зависело, каким способом Йорг и Кира покинут эту планету. У полковника запросто может «не сложиться», и тогда хоть десять взысканий на него накладывай, темп будет потерян. Сейчас это критично. Кто знает?..

— Тогда в десять, — хлопнул по столу Монсальво. — На развязке у «Стэнфорд-молл», маленькое кафе без названия, просто с красной вывеской.

— Я видел пару раз.

— Отлично. Стой там, я заберу тебя. Ехать нам недалеко.

…В тормозной системе крохотной прокатной «Дельфы» сбоил процессор, и Кира, зарулив в жёлтое пятно света возле придорожной кафешки, осадила машинку так, что Детеринг повис на ремне.

— Прости, — хихикнула девушка. — Чёрт, обратно бы доехать.

— Не забудь предъявить этим свиноидам в бюро, — поморщился Детеринг, доставая с заднего сиденья длинную спортивную сумку, — а то завтра кто-нибудь доездится. Всё… ужин готовить не надо — примета дурная.

Кира не стала смотреть ему в спину.

Поглубже нахлобучив широкополую кожаную шляпу, Йорг прошёлся взад-вперёд, глянул на часы — было без пяти, — потом зашёл в кафе, купил шоколадку, банку вермута и снова выбрался на трассу. Дождь, вялый и тёплый, мелко колотил по шляпе. За спиной Детеринга ослепительно горел фирменным лимонным светом громадный торговый центр, мчались сквозь дождевую завесу сотни автомобилей, но тут, на выезде из мегаполиса, было почти пусто. Прошли, разгоняясь после развязки, два больших мини-вэна, до потолка набитые детьми: благополучные пригородные семейства закончили шопинг и спешили домой, в уютные трёхэтажные особнячки с индивидуальными энергосистемами и собственными артезианскими скважинами. Свистнул турбиной и мгновенно растворился в темноте какой-то недоумок на мощном приземистом спорткаре. Удивлённо посмотрев ему вслед, Йорг поправил ворот своей толстой кожаной куртки с бахромой по внешнему шву рукава и медленно двинулся навстречу движению. Пройдя пару шагов, он увидел, как из-за поворота выскочили синеватые фары большого автомобиля. Детеринг остановился. Несколько мгновений спустя из дождя выплыл огромный синий «Декстер-Цезарь» и мягко затормозил рядом с ним, сверкнув отблеском кафешной вывески в непрозрачных стёклах. Йорг перехватил свою сумку и быстро нырнул в открывшуюся заднюю дверцу.

Монсальво содрал с ладони перчатку.

— Извини, чуть опоздали. Давно тут паришься?

— Ерунда. Кто в руле? — спросил Йорг, глядя на бритый белобрысый затылок очень мощного парня, ведущего автомобиль.

— Мой должник, — отмахнулся Монсальво. — Не важно.

«Чёрт, — сказал себе Йорг. — Вот чёрт».

Человек с такой стрижкой не мог быть офицером СБ по определению. Какого дьявола?..

Уже через десять минут тяжёлый седан ушёл с трассы на горный серпантин. Фары выхватывали из густого мрака то высоченные вечнозелёные деревья, то пустоту в повороте. Белобрысый гнал машину уверенно, не обращая внимания на дождь. Покачав недоверчиво головой, Йорг повернулся к лежащей рядом с ним сумке и тихонько расстегнул застёжки. Монсальво молчал, упёршись взглядом в лобовое стекло…

В голубом свете фар появилась какая-то площадка справа от обочины; мелькнул тёмный контур небольшого пикапа, и водитель тотчас же затормозил. «Декстер» встал.

Белобрысый, всё так же не говоря ни слова, выбрался из машины и пошёл к пикапу, странно покачиваясь из стороны в сторону. Приглядевшись, Йорг понял: левая нога у него «выращенная», причём явно с нарушениями технологии: то ли наскоро, то ли неумело.

Пират, хмыкнул он.

Интересно, тут вообще есть кто-нибудь, кроме пиратов? Ах да, добропорядочные буржуа… занятые «переработкой» пиратских денежек.

Фары «Декстера» светили немного вбок, но Детерингу света хватало более чем, и он напряжённо следил за тем, как белобрысый приближается к тёмной машине на бетонированной площадке у обочины. Подойдя к кабине, парень недоумённо заглянул в кабину и тут же резко шатнулся в сторону.

— Ффу-хх, — успел сказать Детеринг, левой рукой вытаскивая из сумки «Нокк» с прилепленными к прикладу запасными магазинами, а правой открывая дверцу «Декстера».

Выпрыгивая из салона, он увидел, как разлетелась в куски голова отчаянно, враскоряку, бегущего белобрысого. Йорг откатился к склону горы, перевернулся на четвереньки и зарядил длинную очередь в кусты на противоположной стороне трассы, туда, где только что мелькнули предательские голубые огоньки выстрелов. Его ухо уловило слабый всхлип и шуршание падающего тела.

— Нет! — закричал вдруг Монсальво, прячущийся за кормой «Декстера». — Тех я сам! Вон он! Вон!!! Живым, бога ради!

По не замеченной Детерингом тропе на склоне беззвучно скатывался небольшой внедорожник. Едва передние колёса коснулись дорожного полотна, слабо взвыла турбина, вспыхнули стоп-сигналы, и машина, накреняясь, осторожно спустилась на шоссе. Йорг знал, что в кустах напротив засели сразу несколько стрелков, но за полковника он не волновался: рухнув под длинный багажник своего седана, тот деловито лупил сразу из двух пистолетов.

Третий засадный пост выглядел совсем уж нереально, поэтому Йорг вскочил на ноги и припустил к внедорожнику, вскидывая на ходу свой излучатель. Не останавливаясь, он двумя одиночными вынес оба задних колеса вместе со ступицами, отчего автомобиль сел на корму и со скрежетом остановился. Теперь, теоретически, можно было ждать чего угодно вплоть до самоподрыва, но Йорг догадывался — те двое, что судорожно пытаются выскочить через слегка приклинившие дверцы, к такому раскладу не готовились. Иначе — не стали бы бежать, бросив на произвол судьбы уже покойных ныне товарищей в кустах.

Йорг мчал к внедорожнику, зная, что Монсальво, стрелявший если и не великолепно, то, по крайней мере, профессионально, за несколько секунд подавил своих противников и бежит следом за ним. До машины — теперь он видел, что это кургузый, мощный фермерский «Траппер» с большущим крюком из-под задней балки: явно, сволочи, угнали лошадку у работяги, — оставалось метров двадцать… с грохотом вывалилась набок заклиненная при падении внедорожника задняя дверь, и почти в лицо Йоргу брызнули весёлые голубые огоньки. Свистящий рёв он услышал, уже падая, и в падении нажал на спуск. То, что осталось от стрелка, повисло на спинке сплошного переднего сиденья. Встать Йорг не успел: его ударил плечом в спину подбежавший Монсальво.

— Вон! — закричал он. — Вон он! Правый!!!

— Вижу я, вижу! — выкрикнул Йорг и, вскочив с места, ударил спуртом.

За спиной что-то хлопнуло, полыхнуло светом, но сейчас Детеринга интересовало только одно на свете: человек, выпавший через правую дверцу «Траппера». Водитель был мёртв, его зацепило очередью, убившей стрелка в багажнике. Правый, правый… Йорг добежал.

И, добежав, с размаху саданул его спортивным ботинком по руке, уже доставшей из внутреннего кармана плаща большой плоский пистолет.

— Вверх, вверх! — услышал он за спиной голос Монсальво.

Детеринг оглянулся: сзади было светло. На обочине разгорался «Декстер», задетый, очевидно, очередью покойника из багажника «Траппера». Понимая, что имеет в виду полковник, Йорг закинул на шею ремень «Нокка» и, схватив трясущегося пленника за шиворот, разорвал на нём плащ, быстро прощупал тело — другого оружия не было, потом, взвалив мужчину на плечо, бросился вперёд, к заросшей хвойными деревьями вершине холма.

Монсальво нагнал его уже на противоположном склоне.

— Времени нет, — прошипел он, доставая из кармана куртки складной нож. — В любую секунду здесь может быть куча полиции. Или — эти… тогда можно и не уйти.

Йорг сбросил свою добычу на песок. Только сейчас он понял, что волок на себе довольно крупного мужчину. Пленник смотрел на него мрачно. Из прокушенной губы текла кровь.

— СБ? — хрипло спросил он.

— Естественно, — кивнул Монсальво, раскрывая нож. — Скажешь, что знаешь, сдохнешь быстро. Нет — потрачу время, потом всё равно убью. Но минут двадцать — ты знаешь, мы прятаться умеем. Я могу рискнуть. Выбирай…

— Выбрал. Дай курить…

Монсальво сунул в рот пленнику зажжённую сигарету. Йорг присел на корточки, положил указательные пальцы на виски допрашиваемого и кивнул:

— Ты…

— Паша Грушин от Джоса.

Йорг закрыл глаза, повертел головой.

Монсальво взял пленника за ухо и поднял нож. Мужчина задвигался, захрипел, но колено полковника мёртво придавило его к песку.

— Не надо, — вмешался Йорг. — У меня тоже есть пределы. Без химии мне трудно.

— Да Паша я, Грушин! Только не от Джоса… я работаю с Марселем, с Марселем Саламандрой, ну вы же знаете!

Монсальво посмотрел на Детеринга. Тот медленно опустил глаза.

— Он блокируется? — быстро спросил Монсальво. — Я не чую.

— Он не умеет, — ответил Детеринг. — Продолжайте, лучше — да-нет…

Монсальво свирепо выдохнул и крутнул ухо Грушина пальцами.

— Что привёз Флориан?

— Договор… это не мой уровень, поймите!

— Я же сказал — да-нет! — занервничал Йорг. — Я вам что — Мастер Посвящения?

— Договор о сотрудничестве? — прорычал полковник.

— Да!

— Межклановые гарантии?

— Я не знаю! Это что-то большое…

— Ты слышал о межклановых гарантиях?

— Нет!

— Сколько кланов? Два? Три?

— Нет! Я не знаю… скажите ему. — Грушин вывернулся и повернул белое лицо к Детерингу: — Я не знаю, это не мой уровень!

— Флориан ушёл? — тихо спросил Детеринг.

— Сегодня ночью. Вы не успеете…

— Кто б стал его трогать, — фыркнул Монсальво. — Сколько прилетало корварцев? Один?

— Да. Со свитой.

— Имя?! Ты знаешь, кто это?

— Энкр! Энкр!!! — Грушина затрясло, на губах появилась пена.

Детеринг встал.

— Всё, — сказал он. — Ну не знает он ничего… валим отсюда, милорд.

Монсальво выстрелил Грушину в лоб.

— Если меня не обманывает «внутренний навигатор», — сказал полковник, — то вот там, километрах в пяти, есть посёлок. Возьмём машину, объедем через Навахо и к трём часам будем в городе. Ты догадался, почему я приказал вверх, а не вниз?

— Конечно, — кивнул Детеринг. — Кратчайший путь в город — океан. Если нас станут искать, то в первую очередь примутся обшаривать побережье. Хотя я не решился бы считать их идиотами… но здесь есть шанс спрятаться и отстреляться.

Он перевесил свой «Нокк» за спину и усмехнулся:

— Мне нужно будет украсть где-нибудь сумку. У меня есть литровая баночка вермута — хотите?

— Запомни на всякий случай, — произнёс Монсальво, благодарно щёлкнув крышкой, — Яр-Энкр. Я, честно говоря, немного растерян… экземпляр известный, но что вырастает из его отношений с Флорианом — не знаю. Надо подумать.

— Кажется, сам он не из «великих», и вообще его клан никак с Ледневски не связан? — спросил Детеринг.

— Это и странно!

Дождь вдруг закончился. В посветлевшем небе появились звёзды, пусть пока ещё только самые яркие. Перевалив через очередной холм, Йорг увидел внизу слабое жёлтое зарево.

— Ну вот, — расправил плечи Монсальво. — Сейчас возьмём чью-нибудь машину и скоро будем дома.

— Я вполне представляю себе, как нужно угнать автомобиль, но ещё никогда этим не занимался, — поморщился Детеринг.

— Когда-нибудь надо учиться, — хмыкнул полковник.

Спускаясь по склону, за которым виднелись аккуратные заборы усадеб, Йорг снял с себя куртку и замотал в неё излучатель. Монсальво тем временем допил остатки вермута, зашвырнул банку в кусты и хмыкнул:

— Ну пойдём…

Машину — разболтанный старый универсал — они нашли сбоку от местного развлекательного центра. Полковник легко открыл водительскую дверцу своим ножом, потом, метнувшись под переднюю панель, умертвил иммобилайзер и вырвал замок зажигания.

— Садись, — прошипел он Детерингу, который мялся в тени забора позади автомобиля.

На запуске турбина нехорошо взвыла и задёргалась, но, войдя в режим, заработала ровно. Смешно морща нос, Монсальво плавно отвалил от плоской безвкусицы дансинга, что мигала за спиной рекламой дешёвого пива, и вдавил в пол акселератор.

— Прикури мне сигарету, — попросил он Детеринга. — Кажется, сейчас налево…

— Вы тут бывали, милорд? — поинтересовался Йорг, вынимая изо рта сразу две зажжённые сигареты.

— Один раз… разберёмся.

Фары Монсальво включил только тогда, когда они выбрались на трассу.

— Жалко, что сгорел «Цезарь», — вздохнул полковник. — Мы так славно позаимствовали его со стоянки отеля «Тимба»… видимо, тот урод из багажника попал прямиком в рекуператоры. Они разогрелись, а потом — бабах. Хе!

— Вам часто приходится пользоваться угнанными машинами, милорд? — заботливо спросил Детеринг.

Монсальво фыркнул:

— С младенчества. А ты как думал? Я что, такой дурак, чтобы приобретать их за деньги?

И оба они захохотали немного фальшивым смехом людей, только что прошедших через огонь.

— Если серьёзно, стрелять я здесь разучился, — заметил Монсальво, выбрасывая в окно окурок. — А ты молодцом, школа чувствуется сразу. Как ты бежал — залюбуешься!

— Главное, и мне не разучиться…

— Да сейчас тебе придётся побегать так, что на всю жизнь набегаешься. Слушай меня, — полковник стал серьёзен: резко, как и тогда в баре, — раз Ледневски ушёл, я начинаю эпизод по твоей отправке. Ты уйдёшь на контрабандисте, который доставит тебя в точку, где ты встретишься со «своим» пиратом. Мне никаких вопросов не задавай, все инструкции будут в твоём катере. Если Ледневски раскручивает какой-то большой проект с корварцами, твой пират почти наверняка окажется там же или поблизости. По времени: день у тебя целиком, ночь, скорее всего, тоже, но через сутки будь готов ко всему, тебя могут сорвать буквально в любую секунду.

— Это хорошо, — кивнул Йорг. — Мне ещё нужно вернуть дилеру мой «Блюстар», а то он денег стоит.

Монсальво ответил ему негромким смешком.

— Машину могли бы отогнать и мои раздолбаи… С тобой приятно работать.

— Я был рад знакомству с вами, милорд. Вы кое-чему меня научили… Надеюсь, ещё увидимся в будущем.

— Может быть, — в голосе Монсальво скользнула тоска.

Полковник высадил его за квартал до Баумгартен-стрит. Йорг посмотрел, как растворились во влажной тьме габаритные огни угнанного автомобиля, усмехнулся и двинулся к перекрёстку. Мелкий дождь всё так же стучал по шляпе, и Детеринг пожалел о том, что не поискал в багажнике что-нибудь похожее на сумку. Идти в лёгком свитере было неприятно, ночь совсем не походила на прежние, тёплые ночи Виктории, а надеть куртку — как, если в неё завёрнут излучатель?

«Комедия, да и только! Забавно было бы встретиться сейчас с местными хулиганами… — сказал себе Йорг, прибавляя ходу. — Но, по крайней мере, всё это не напрасно».

Яр-Энкр, владелец относительно компактного флота боевых и транспортных кораблей, давно был известен Имперской СБ. Никаких особо громких налётов за ним не числилось, пират как пират, один из многих. Среди своих он пользовался определённым авторитетом, но причиной тому являлась в основном древность клана, к тому же Энкр состоял в родстве со многими «сильными». Что же, он решил, что пришёл и его срок? Очень может быть. Вот только вряд ли Ледневски, с его-то возможностями, заинтересовался бы Энкром просто так, из уважения к пыльным саркофагам. Нет, Флориан должен иметь какую-то очень серьёзную причину…

Едва открыв дверь квартиры, Йорг увидел встревоженные глаза Киры.

— Как? — коротко спросила она.

— Не совсем штатно, — Детеринг повесил на вешалку шляпу и стащил с себя мокрый свитер, — но в целом ничего. Удалось выяснить имя корварского «гостя».

— Агент? — прищурилась Кира.

— Агент был «запалённый», и нас ждал труп. Но в итоге я взял живьём «гвоздя», смотревшего за засадой, и мы его раскрутили.

Раздевшись до трусов, Йорг прошёл в кухню, рассеянно налил себе стакан лёгкого вина и уселся за стол. Кира вытащила из автомата поднос с горячими бутербродами.

— Куда ты уставился? — поинтересовалась она, садясь рядом.

— А ты не лови мой взгляд, — дёрнул щекой Йорг. — У меня бывает… я ещё долго буду думать, хотя «придумать» — шансов ноль, нет информации.

Он медленно сжевал булочку с ветчиной. Кира всё так же сидела рядом, глядя, как он ест.

— Завтра ты должна закрыть все свои дела здесь, — произнёс Детеринг, не поворачивая головы. — Через сутки мы уходим.

— С делами всё… давно, — махнула рукой девушка. — Я вижу, тебе не терпится?

— После «первого дождя этой зимы» мне вообще не хочется сюда возвращаться когда-нибудь, — фыркнул в ответ Детеринг. — Хотя я допускаю, что бывает и хуже. Ну посмотрим…

Глава 8

— …Приготовиться к выходу, — пробормотал знакомый голос в шлеме, и почти сразу же рифлёная стена перед самым носом катера поползла вправо, открывая узкой щелью голубое свечение дневной стороны. — Ориентир, напоминаю, — треугольник… давайте, давайте!..

— Будем здоровы! — фыркнул в ответ Детеринг.

Он вполне понимал седого, смешно пузатого, коротконогого Рикки — оказаться за Фронтиром, да ещё и в зоне, кишащей рейдерами леггах, — дело не для слабонервных, особенно если под тобой отнюдь не линкор, а всего лишь переоборудованный в грузовик корвет с половиной штатного вооружения.

— Мне за всё заплачено, — заявил контрабандист, едва Йорг с Кирой оказались на борту. — Мне заплачено за рейс, мне заплачено за риск, мне даже заплачено за то, чтобы мой кок кормил вас по высшему разряду. Но моим семерым отпрыскам никто ничего платить не будет. Поэтому я придавлю на полную, и мы придём раньше вашего срока. И ждать я никого не собираюсь. У вас есть катер, заряженный на шестьдесят суток автономки, в катере — информация, к которой я и не подумал прикасаться — да и не смог бы, но на этом от меня всё.

— Всё, — подтвердил Детеринг. — А если за время ожидания нас сожрут местные драконы?

— На этой милой планетке, милорд, — оскалился Рикки, — драконов не водится. А для борьбы с местной мерзостью хватает уни-штамма, так что можете гулять даже без фильтров: насколько я знаю, пираты так и делают. Повторяю: у вас есть катер. Это не какое-нибудь ведро с распродажи, его мне погрузила Служба. Будет страшно — сидите, не высовываясь.

Йорг посмеялся и не стал спорить. Он готов был поставить собственные уши, что не только мудрый Рикки, но и весь его экипаж, включая действительно мощного повара мастера Чанга, давно уже способен обеспечить безбедное существование самому многочисленному потомству. Тем не менее долгое пребывание в точке финиша и впрямь зашкаливало за грань разумного риска: хорошо, что Рикки, склонный к не слишком серьёзным трениям с законом, согласился и на это.

Вероятно, Служба могла бы найти и более храброго шкипа. Но был бы он столь же надёжен? За пятнадцать суток перехода никто из малочисленного экипажа мастера Рикки не произнёс ни одного лишнего слова, а харчи старика Чанга показались Йоргу чем-то вроде реабилитационного курса в компенсацию за годы учёбы на Россе. Кира пару раз пыталась выудить из хитрого морщинистого кока секреты его удивительных соусов, но тот лишь щурился, окончательно превращаясь в сушёный финик…

Створка дека встала на стопор. Кира, сидящая слева от Детеринга, подмигнула ему и потянула Т-образную рукоять акселератора. Чуть дрогнув, катер оторвался от пола дека. Картинка на экранах поплыла, меняя очертания.

— Мы уже? — спросил Детеринг, пытаясь сообразить, где находится консоль, управляющая обзором второго пилота.

— Сколько раз ты выбрасывался? — поинтересовалась Кира.

— Два, — сделал большие глаза Йорг. — И не на этой модели.

— Мы давно «уже», — девушка скользнула ладонью по панели управления, и правая секция экранов на пару секунд показала корвет старины Рикки, полыхающий дюзами эволюционных двигателей: контрабандист поспешно снимался с орбиты. — И что бы ты делал без меня?

— Это заняло бы несколько минут, — двинул плечом Йорг. — Нас научили управлять практически любой боевой техникой. Принципы одинаковы, а расположение тех или иных органов управления — вопрос времени.

— Но сажать лучше мне, — улыбнулась Кира. — Тем более что этот аппарат был у меня одним из профильных.

Неведомые Йоргу спецы, готовившие операцию, продумали все детали с характерной для Службы тщательностью. В брюхо корвета загрузили не новый (ещё чего, идиотов нет!), но серьёзно отремонтированный «два-двойка» — катер ТР-22 класса «борт-атмосфера», представляющий собой универсальную платформу, способную, при необходимости, превращаться в тактического разведчика, в носителя разнообразных модулей вооружения или же в шестиместный командный пункт. На данный момент машина была переоборудована как некий «гермафродит»: четыре батареи в носу, две башни на спине, система заатмосферного целеуказания и расширенный комплекс жизнеобеспечения, включающий мини-лазарет. Переделки имели вид полукустарных, в модулях наведения использовались старые лидданские узлы. Осмотрев катер, Детеринг восхищённо покачал головой: кое-где виднелись даже грубые сварные швы и криво всаженные заклёпки корварского производства. Так переделывали машины пираты, не всегда имеющие доступ к хорошо оборудованным рембазам.

— Вижу финиш, — произнесла Кира. — Смещение десять — два нуля пять, вошли в атмосферу.

Там — на лесистой прибрежной равнине западного берега огромного континента, «помеченной» кем-то странным треугольником крепостной стены, — сейчас не было никого, ни души… разве что какие-то не совсем понятные обломки, кое-как обозначенные аппаратурой корвета, совершенно не приспособленной для планетарного поиска, но Кира всё же пошла десантным манёвром, смещаясь в сторону от возможной точки залпа, закрываясь горизонтом. Катер скользил, то и дело меняя азимут и скорость. Такой заход требовал много энергии, зато в целом ощутимо увеличивал выживаемость группы. Сейчас они шли соло, но тем не менее Йорг оценил навыки своей подруги. Глядя на то, как Кира держит левой рукой штурвал — правая время от времени танцевала на навигационной консоли, — он усмехнулся. Всё это придумано не людьми, дружище… И даже, наверное, не корварцами, хотя имперские мальчишки не первое столетие играют в корварские войны, позабыв про историю войн своей расы. У нас всё было слишком быстро и просто, у нас не было могучих империй, километровой длины авианосцев и тряпичных аэропланов с уникальными электроантигравами, нахлобученными поверх паровой машины. У нас были Фермопилы, Аустерлиц, у нас были Курск и Мидуэй, а у них были тысячи таких Фермопил и Сталинградов, но при этом слово «раб» не имеет адекватного перевода ни в одном из корварских диалектов…

— Высота двадцать, удаление три тысячи зюйд, — облегчённо произнесла Кира. — Активность противодесантных средств ноль. Снимаю нагрузку со средств поверхностного поиска, перехожу на глиссаду.

— Роджер, — отрапортовал Детеринг.

Поверхность стремительно летела на него с экранов, показывающих сейчас 180 передней полусферы. Йорг не раз ходил на атмосферных машинах. Пара стареньких демилитаризованных катеров жила сонной жизнью в замке — их он осваивал ещё в детстве, на многих катерах пришлось летать в Академии, а во время учёбы в горных монастырях Росса через руки Детеринга прошло немало разной техники, в том числе довольно древней и причудливой, — но справа от настоящего десантного пилота он садился впервые. Кира управляла «два-двойкой» с уверенной, резкой злостью, вбитой в неё в Академии Планетарно-десантных сил. Иначе нельзя, высадка зачастую проходит под огнём, и ошибка в манёвре означает смерть как для пилота, так и для остальных членов экипажа.

— Я слышал, что бывшим десантным пилотам не выдают лицензию на такси, — произнёс Йорг.

— Выдают, — хмыкнула в ответ Кира, — но они часто тратятся на химчистку заблёванного салона. В такси гравикомпенсаторов пока не предусмотрено.

Она сняла руку со штурвала и, потянувшись, откинула предохранительную скобу на вертикальной консоли слева от пульта управления. Что-то глухо щёлкнуло, потом рука девушки вернулась на штурвал, чуть крутнула его… картинка на экранах сместилась, и Йорг повалился в кресле набок, машинально ища привязные ремни.

— Спасибо, — сказал он, застёгивая замок на животе. — Так даже легче.

— Легче без компенсатора? Может, мне набрать высоту и пойти на второй круг?.. Высота ноль-один, удаление десять, активность на поверхности ноль, приготовиться к посадке.

— Роджер, командир готов.

Катер скользнул над верхушками высоченных густо-зелёных деревьев, и вот впереди, на высоком холме, показались стены того самого треугольника, заявленного Рикки в качестве ориентира для точки рандеву. Разглядывать их на экранах Детеринг не стал.

— Ближе… — приказал он, и Кира поняла его.

Катер опустился в десятке метров от провала в стене, показавшегося Детерингу местом, где когда-то располагались ворота. Хлопок отстрела шасси почти совпал с выходом бактериологических сенсоров, способных дать пусть самую приблизительную, но всё же — информацию об агрессивности биосферы. Три крохотных шарика вылетели из «спины» катера веером. Два почти сразу упали на грунт, третий же, поднявшись на высоту около километра, падал чуть дольше. Детеринг прищурился, глядя на цифры и символы, появившиеся на забрале его боевого шлема. Да, здесь — по крайней мере, в радиусе десятка километров, человек с его набором защитных штаммов мог существовать довольно долгое время. Неизвестно, что может быть глубоко в грунте, но в целом местность благоприятна.

— Я пошёл, — сказал Детеринг и отжал люк атмосферного створа.

Снаряжение находилось пока в герметичном режиме, хотя он знал, что температура за бортом весьма комфортна — около 20 градусов. Миниатюрные насосы в проёме люка за его спиной создали большое встречное давление, отсекая забортную атмосферу от кабины. В принципе, этого можно было не делать, воспользовавшись шлюзом, но Детеринг не стал тратить лишнюю энергию — кислорода в катере много, инжекция створа на расход особо не повлияет. Потратить кислород на этой планете не проблема, всегда можно взять из атмосферы через пакет фильтров, а вот расход энергопатронов восполнить нечем. Кто знает, сколько придётся ждать?

Он спрыгнул на грунт и огляделся, привычно держа в правой руке свой четырехствольный «Нокк». Резкий порыв ветра с шумом промчался в вершинах деревьев, заставив Йорга на секунду поднять глаза, но — вокруг уже стояла тишина.

Детеринг выпрямился и коснулся пальцем кнопки на поясе. У висков тихонько зашипело. Он поднял забрало: пахло травой, чуть-чуть — пылью и характерной, едва ощутимой затхлостью осеннего леса. А вот стена…

Вблизи она выглядела куда более древней, чем с высоты, и строили её с применением серьёзной техники. Вот только — когда? Квадратные блоки из очень твёрдого жёлтого камня, совершенно одинаковые, не менее двух метров размером, пострадали не только от дождей и снегов тысячелетий, но и — от выстрелов могучих стволов, оставивших на их некогда гладкой поверхности каверны и потёки.

Пролом в стене имел оплавленные края. Кто-то когда-то потратил уйму энергии, для того чтобы сжечь камень. Осаждающая сторона, располагая оружием такой мощности, не имела атмосферной техники?

— Это нужно было притащить пушку со звездолёта… — прошептал Детеринг.

Он стоял в проломе, сужающемся книзу настолько, что с уровня грунта в крепость могли заскочить едва ли два солдата человеческих пропорций в ряд. Его рука погладила скользкую, волнистую плоскость камня в проломе — блоки оказались кубическими, толщина стены достигала двух метров, — на перчатке осталась серая пыль.

— Мы имеем бред, — сказал себе Йорг. — Полный стратегический бред. Было бы забавно показать это на зачёте профессору Янковичу… оборонительное сооружение из человеческого Средневековья, возведённое при помощи мощнейших строительных автоматов… пережившее несколько штурмов пехотными силами, обладающими серьёзным энергетическим оружием, но не располагающими при этом ни единой атмосферной машиной. Бред в квадрате. Нет, в кубе!

Он шагнул в пролом и оглянулся на потёртый чёрный катер, что ждал его среди зелёной высокой травы в десяти метрах от крепости, — так, на всякий случай, чтоб не спятить. Катер мирно стоял на месте.

Детеринг выдохнул.

Треугольник был велик — сторона достигала двух километров. Шагнув в периметр, Йорг увидел, что стены, слегка наклонные снаружи, оставались такими же и внутри, причём никаких «подпорок» не было в принципе. Неведомые строители возвели крепость так, что стены держали «сами себя», за счёт давления кубов. Йорг видел нечто подобное на Россе, где древние мастера умудрялись строить монастыри на скале… Но монастырь всё же не рассчитывался на атаку мощным оружием! Кто это строил? Как? Едва повернув голову, Йорг охнул. Если снаружи меж блоками была хоть и тонкая, но всё же щель, то внутри стена оказалась гладкой, как стекло. Блоки были приварены один к другому! Или строители крепости располагали немыслимыми энергетическими ресурсами, или же они использовали какую-то иную, неведомую человечеству химию.

Под ногами мёртво лежала рыжеватая пыль. Вход в крепость был протоптан, причём тоже много лет тому. Но самое интересное ждало Йорга метрах в двухстах от пролома. Незарастающая тропа вела к руинам субсветового лидданского разведчика, построенного очень давно. Стометровый вытянутый эллипс — машина была аэродинамически оптимизирована для посадки на атмосферные планеты — кто-то явно использовал в качестве кемпера. В борту корабля, за который любой имперский музей вывалил бы целое состояние, были прорезаны отверстия, и из них торчали наспех склёпанные кустарные лесенки. Самым диким на взгляд Детеринга оказалось то, что антиквариат стоял на штатных посадочных опорах, кем-то заваренных для прочности. Эти звездолёты строились в ту эпоху, когда Лид-да ещё не вышла на контакт с иными расами. Жалкий невооружённый исследовательский кораблик субсветовой эры. Он сел здесь сам?! Но этот корабль не смог бы пройти радиус от материнской планеты — десятки парсек!

— Кира, — позвал Детеринг, перещелкнув волну, — поднимайся и садись тут, внутри. Насколько я понимаю, периметр безопасен.

— Активность ноль-один, — подтвердила девушка. — Доля — это ты.

Йорг отошёл к самому борту древнего «лиддана». Катер плавно поднялся над стеной, чуть скользнул в сторону и опустился рядом с ним. Тихо зашипел атмосферный створ.

— Как тебе это? — спросил Детеринг, когда Кира выскочила на грунт.

— Я боюсь ошибиться, — вздохнула она, — но эта древность не могла оказаться здесь просто по законам физики.

— А я боюсь, что такой физике меня и не учили, — скривился Йорг. — Расходимся — я влево, оружие к бою. Если что — закрываешь только свой азимут, только на 90, моё — всё остальное, что бы ни случилось.

Глянув вслед Кире, Йорг благодарно вздохнул по милорду Монсальво. Сочетание десантного снаряжения и эсбэшной системы защиты, включая десантный шлем, сидело на девушке превосходно. Сам он был экипирован более чем странно: гражданский с виду бронекомбез — только узкий спец мог понять, что в него интергрированы сети кибердока, — ботфорты, кожаные штаны, обладающие рядом не совсем «гражданских» возможностей, обычный жилет, обычная кожаная куртка, обычный же пояс… у него даже имелась совершенно привычная для всех кожаная шляпа. Вот возможности шляпы значительно превосходили «привычные»… Шляпа пока ждала своего часа в катере, зато за левым плечом торчала сложная рукоять невыносимо длинного меча Корнелиуса Фрейра. Носить его было дико, вынуть из ножен — в два перехвата и только в перчатках, но вообразить что-то лучше в данной ситуации Йорг не мог. Идиотский клинок, изготовленный по сугубо сувенирным лекалам как боевой, давал шанс при встрече с росским мастером.

Всех остальных этим мечом можно было просто проткнуть, особенно в тесном пространстве боевого звездолёта: неведомые Йоргу мастера действительно создали глупость в сложном материале серьёзного оружия. Он был дорог, этот меч. Его делали для боя, исходя из пожеланий заказчика, который фехтовал когда-то в Академии, а позже — с друзьями-любителями. Лорд Корнелиус отдал за него немало — это Йорг понял сразу, едва начав упражнения с новым для него клинком. Меч делали под мастера. Меч делали для крови . Но под какую, будь оно всё проклято, школу?

Смятый и поросший мхом нос древнего звездолёта остался за спиной. Йорг остановился — фигурка Киры продолжала двигаться, осторожно поводя спаренными стволами привычного для неё десантного «Скимитара». Впереди темнела зелёным круглая яма метров двадцати в поперечнике, а за ней — криво выложенные камнями следы стоянок.

— Палатки, — хмыкнул Детеринг. — Имперские десантные палатки кто-то поднимал относительно грунта. А вон и кострища.

Внутри каменных кругов весело росла хиловатая и одичавшая, но всё же пшеница. Йорг поскрёб подбородок.

— Не вижу смысла идти дальше, — услышал он голос Киры. — Периметр виден, активности нет. Йорг, тебе не кажется, что тут никого не было лет пятьдесят?

— В проломе тропа. Тут бывают, причём довольно часто. Идём посмотрим корабль.

Детеринг остановился под носовым обтекателем, поднятым опорами на десять метров. Броневой конус звездолёта был не просто смят: задрав голову, Йорг разглядел в нём узкие сквозные пробоины с гладкими оплавленными краями.

— Они погибли, — сказал он. — Какая-то дрянь уничтожила безобидный исследовательский звездолёт «молодой» тогда расы. В лоб… за такие вещи обычно откручивают голову.

— Не айорс и не дэф, — поджала губы Кира. — Те к тому времени уже давно пали.

— Они и не стали бы этого делать… Кодекс слишком стар: это развлекались какие-то ублюдки издалека. Хотел бы я их догнать… лучше всего — на корварском «Огаре».

Кира улыбнулась. В войну о кораблях, построенных буйным гением главы клана Ир, князем Экром Огаром, ходили легенды, одна безумнее другой. Клан практически разорился, но несколько его чудовищных суперлинкоров решили исход многих тяжёлых для коалиции битв. Линкор типа «Огар» имел сто двадцать километров длины и, обладая невообразимой энергетикой, мог самостоятельно садиться на не слишком тяжёлые планеты — корабли этого типа принимали для срочного боевого ремонта даже некоторые имперские базы.

Старейшины цеха академиков-кораблестроителей Империи Человечества, в лучших своих традициях, отказывались воспринимать математическую модель корабля, даже видя его воочию. Князь Огар, очень старый — намного старше своих оппонентов, был приглашён на Инженерный Форум Академии Кораблестроения, где стосорокалетние трясущиеся математики засыпали его формулами, доказывающими невозможность создания того, что успешно летало и сражалось.

— Вы можете не верить в существование собственного геморроя, — фыркнул Огар. — Я строил свой корабль пятьдесят лет, на свои собственные деньги — и теперь он сокрушит любого в Галактике. А вы боитесь построить корабль в двадцать ваших километров, считая, что он не сможет опуститься на планету! Бойтесь и дальше! Броня и пушки сотрут в порошок любого — главное, чтобы это были толстая броня и большие пушки!..

В Имперских ВКС их называли «стрекозами победы». «Огары» всегда ходили парой, появляясь зачастую неожиданно, в самый разгар эскадренной битвы. Приближаясь к звезде — а бои обычно шли вокруг тех или иных систем, — колоссальные корабли бесстрашно раздвигали свои гигантские, в триста километров длиной спаренные «крылья», состоящие из секций солярных панелей высокой производительности. Именно панели давали суперлинкорам ошеломляющие возможности в форсажном манёвре, когда энергосистемы человеческих и лидданских кораблей работали уже за пределом… Пара пронзала строй леггах, расстреливая его из всех орудий, и «толстая броня» князя Огара делала своё дело: на базы опускались машины с повреждёнными «крыльями», но бронекорпус не был пробит ни разу — за всю войну!

— Какой же он крохотный, — произнесла Кира, подходя к лестнице, ведущей в овальную дыру, прорезанную сразу за носовым конусом.

— Гагарин летел в яичной скорлупе, — мрачно выдавил Детеринг. — А на Луну уходил корабль, в который приличный человек псину не посадит… В этой жестянке несчастные учёные должны были прожить лет тридцать. Кто знает, когда их убили — туда или уже обратно?..

Звездолёт был выпотрошен, полностью и бесповоротно. Едва пройдя через смешной слой «брони», состоящий из толстой стали снаружи и композитных вставок керамики и свинца за ней, Детеринг понял, что в древней коробке действительно жили. Внутренности корабля, когда-то насыщенные кабелями и трубопроводами, были выброшены за ненадобностью. Над прорезанной в переборке дырой висела на трёх разномастных гидроцилиндрах «дверца» из алюминиевого сплава. Толкнув её рукой вниз, Йорг разглядел рваные останки стандартной надписи на лидданском-боевом: «Заряд…левой…глаз 10». Наставление, в лидданской традиции, было выполнено не краской, а гравировкой, но что бы это могло означать, Йорг не понял. Да впрочем, его мало интересовало, куда следовало пихать десятый глаз на давно погибшем лидданском корабле из совсем другой эпохи.

Они обошли старую развалину за час. Всё было сделано аккуратно и — очень разномастно, причём если в бывшей ходовой рубке уцелели даже кое-какие приборы (там, очевидно, не жили, а только обедали), то дальше не сохранилось ничего, кроме палубных перекрытий, да и те оказались завалены досками наподобие паркета. На верхней, всего лишь третьей, палубе кто-то деловито оборудовал несколько кают, обшив их тонкой доской, до сих пор посверкивающей нестареющим лаком. Кровати были покрыты истлевшими корварскими коврами, в углах стояли округлые корварские же термостанции с давно мёртвыми батареями. Присмотревшись, Йорг обнаружил элегантную систему вентиляции, внедрённую уже новыми хозяевами: на одной из трубок явственно читался логотип некоей имперской фирмы.

— Дохлый дважды, — произнесла Кира, спускаясь к сидящему на траве Детерингу. — Я нашла только одну каюту, где были не так уж давно. Может, год назад, может, меньше.

— В лампе и в печке есть энергия? — отозвался Йорг.

— Не так много пыли, какие-то тряпки в шкафах.

— И нигде ни оружия, ни еды… но это не так уж важно. Странно то, что к этому отелю не подходит ни один зверь. Зверьё часто тащит жрачку туда, где спит. И, конечно же, всё вокруг должно быть обоссано. Но тут если чем и воняет, так только старым железом.

— Ты не допускаешь, что твой нос просто не способен учуять запах местного «хозяина»? — прищурилась Кира.

— Чему вас в десантно-учебных заведениях только учат?.. — потянулся Детеринг и достал сигарету. — На этой планете кушают друг друга такие же белковые, как и мы с тобой. Химия у нас почти одинаковая… хуже того, здесь вообще можно жить. Только пока вот некому.

— Кто-то пытался, — возразила девушка, показывая на загадочную стену, сверкающую в солнечных лучах.

— Да нет, жить они тут даже не думали…

Йорг поднял глаза и посмотрел на небо — густо-синее и невероятно высокое. «Треугольник» находился в благодатном субтропическом поясе, и сейчас тут, судя по запахам леса, подступающего к стенам почти вплотную, царствовала поздняя осень. Через месяц ненадолго ляжет снег. А может, пойдут отвратительные холодные ливни, несомые ветрами близкого океана. Но этого они с Кирой уже не увидят.

Если, конечно, придёт Костакис.

Инструкция, оставленная для Йорга в мозгу катера, содержала некоторые сведения о человеке, решившемся на смертельный риск сотрудничества с СБ и сумевшем убедить свой экипаж. Альфред «Костас» Костакис, сорока двух лет, владелец редкого и очень дорогого корабля типа «Тайгер Шерпа», послевоенной постройки. Каким образом бронированный и хорошо вооружённый грузовик, разрабатывавшийся как специализированный подвозчик боеприпасов, способный следовать в боевых порядках второй линии, попал в частные руки — оставалось для Йорга тайной. Подобные корабли Флот продавал, мягко говоря, нечасто. В тумане осталось и прошлое Костакиса, зато его пиратская карьера с определённого момента описывалась дотошно, вплоть до мелочей. Костас считался очень удачливым командиром, на его счету были десятки успешных рейдов как в составе корварских групп, так и одиночным порядком. Какого чёрта начальство не стало доводить до полевого агента полное досье, Йорг мог только догадываться. Возможно, Костаса прижали именно на каком-то давнем эпизоде: но тогда — надёжность?.. Детеринг прекрасно понимал, что ни Шервальд, ни кто-то другой из числа тех, кто планировал операцию, никогда не стал бы «сжигать» весьма ценного молодого офицера в бессмысленном эпизоде, неспособном повлиять на ход событий в целом.

Значит?.. Вопросов было много, чего стоил один только файл с досье на офицерский состав экипажа Костакиса. Такого набора странных личностей Детеринг ещё не встречал, и снова — прежняя, законопослушная жизнь этих граждан оставалась за скобками. Или какой-то идиот из оперативного отдела посчитал её не стоящей внимания? Но в СБ таких не держат. Не тот уровень проблем, знаете ли…

«Или мне опять подсовывают кроссворд? Очень, очень своевременно!»

— Разведём костёр? — предложила Кира.

— Что? — не сразу понял Детеринг. — А, костёр… разводи. Всё равно нас видно издалека…

«…а тратить энергию на маскировку катера нет никакого смысла, — добавил он про себя. — Если прилетят не те, кого мы ждём, а кто-то другой, шансов у нас мало. Или надо было требовать, чтобы крысохвостый Рикки выполнил свою задачу в полном объёме, передав нас с рук на руки, или уж теперь — сидеть спокойно. С другой стороны, эту планету тоже ведь не просто так выбрали. Раз Рикки приказали идти именно сюда — значит, здесь относительно безопасно».

Покачивая бёдрами, Кира спустилась через пролом в стене к лесу и исчезла из виду. Беспокоиться за неё Детерингу даже не пришло бы в голову: офицер Десанта более чем подготовлен к любым опасностям чужого мира. Если что, она тут с голыми руками выживет и дождётся следующих курортников.

Девушка вернулась через десять минут, волоча за собой мешок из пластиковой сети, набитый толстыми сухими сучьями.

— Дров там полно, — счастливо выдохнула она. — Перезимовать хватит.

— Спасибо, — меланхолично отозвался Детеринг. — Зимовать я тут не желаю.

— Ах-ах!.. ваша милость, не откажите бедной девушке в любезности оторвать от грунта свою задницу и принести несколько камней, дабы ваша покорная раба смогла приготовить своему господину мясо на спицах.

— Откуда у тебя мясо? — поднялся Йорг. — Ты успела зарезать кого-то из невинных аборигенов?

— Мясо у меня от дедушки Чанга, замаринованное, между прочим, по его неподражаемому рецепту. А камешки, милорд, вы можете подобрать вон там, за этой старой развалиной. Помните?

Мясо дедушки Чанга, погонял на языке Детеринг. Н-да уж… Костёр логичнее было развести на месте старых стоянок, но он не хотел отходить от катера: системы наведения прощупывали окрестное пространство в дежурном режиме, готовые подать сигнал тревоги, да и вообще: а вдруг Рикки соврал и в этом безмятежном мире всё-таки встречаются опасные хищники? Особенно летающие — хотя, учитывая, что уровень гравитации заметно выше «единицы», сие маловероятно… Глянув с опаской в небо, Йорг обошёл древний корабль и остановился возле ямы, на которую он сперва не обратил особого внимания. Вырыли её давно, а вот зачем? Йорг постоял на краю, густо поросшем невысокой зелёной травкой, глянул вниз — глубина оказалась метра три, но, не увидев там ничего, кроме всё той же травы и нескольких мелких подсолнухов, махнул рукой и принялся выковыривать из земли камни, аккуратно обозначавшие круги кострищ: очевидно, в разгар лета здесь могла полыхнуть трава вокруг.

Ветер принёс запах горящего дерева. Детеринг улыбнулся, поднял шесть отобранных им наиболее ровных камней и двинулся в обратный путь. Судя по солнцу, дело шло к вечеру. Когда они отстрелились, на корабельном хронометре было четыре утра, и сейчас Детеринг не имел ничего против мысли улечься спать на закате.

Кира сидела у костра, нанизывая на откуда-то взявшиеся спицы тонко нарезанные ломтики мяса, от которых остро пахло специями. Йорг свалил камни на землю, потом сел на корточки и аккуратно, плоской стороной вверх пристроил их с двух сторон костра.

— Придётся ждать, пока прогорит, — заметил он. — Но это недолго.

Девушка улыбнулась и показала глазами на литровую флягу, лежащую рядом с её сапогом.

— Я специально взяла вино для мяса, — сообщила она невинным голоском.

— Такая предприимчивость мне нравится, — хмыкнул Йорг.

— Мясо понравится тебе ещё больше.

Сухие дрова прогорели быстро. Кира аккуратно умостила над раскалёнными угольями свои спицы и с довольным видом потянулась, разминая плечи.

— В общем-то, я не прочь отдохнуть здесь подольше, — заявила она. — Дикая природа, не жарко.

— Это странное место, — помотал головой Детеринг. — Я предполагал, что встречу много непонятного, но не думал, что вот так сразу. Впрочем, впереди нас, наверное, ждёт ещё и не то — лучше привыкать…

Он понимал: за Фронтиром лежит другой мир, полный неведомых опасностей. Мало кому из тех, кто столкнулся с ними, удалось выжить и вернуться, чтобы рассказать о пережитом. С другой стороны, ещё совсем недавно неведомым для Человечества было всё, находящееся за тонкой пеленой атмосферы родной Земли…

Глава 9

Визг дозорного вызова системы наведения раздался, когда Йорг, найдя в себе силы выбраться из рук Киры, курил на ветерке у правой передней опоры катера. Схватив продолжающий визжать шлем, он проскочил через атмосферный створ и встал за спиной у Киры, которая уже заняла место в кресле первого пилота.

— Мы легли, — он на секунду задумался, — часов так двенадцать назад. До срока ещё столько же… или я ошибаюсь?

— Но через систему рулит именно «Шерпа», — дёрнула острым плечом девушка. — С такой скоростью они будут у нас часа через три. Определиться с идентификацией мы сможем только на орбите. Если не будет сигнала…

— Я не думаю, что тут откуда-то возьмётся ещё одна «Шерпа», — усмехнулся Детеринг. — Это было бы уж совсем невероятно.

Кира поднялась из кресла, подошла, качнув бедром, к Детерингу, и коротко лизнула его в щёку. Йорг потянулся к ней, но девушка ловко выскользнула из его пальцев. Руки Киры зашарили по смятым одеялам.

— Не получилось, — вздохнула она, задумчиво раскручивая на пальце свои трусики, — а всё могло быть так романтично: пустая планета, зима скоро…

— Увы, — засмеялся в ответ Йорг. — За нами всё-таки пришли. Тащи ту колбасу, которую нам добрый Рикки на бутерброды выдал. Как говорил один генерал: «…на рассвете — в бой!»

Кира оказалась права в своих расчётах: транспортник вышел на орбиту их планеты через три с мелочью часа после входа в систему. Визуально это был корабль Костаса, чёрный с синими камуфляжными полосами, украшенный по правому борту изображением носатого чёртика с парой пиковых тузов в руках, но, пройдя первый виток, «Шерпа» продолжала молчать.

— Подождём, — куснул губу Детеринг, сидя перед пультом. — Возможно, им есть в чём сомневаться.

Через несколько минут звездолёт модифицировал орбиту, подойдя ближе к планете, и одновременно снизил скорость. Маневр был проделан настолько изящно, что Кира не смогла сдержать восторженного присвиста:

— Сильны у него пилоты…

Ответить Детеринг не успел: дисплей перед ним вспыхнул алым сигналом вызова и тотчас же разродился быстро бегущим рядом цифр. Йорг коснулся клавиши ввода, посылая ответ. На плоской панели появилось уже знакомое лицо Альфреда Костакиса.

— Я не был уверен, что вы уже на месте. Поднимайтесь, ребята, у нас дефицит времени.

Кира бросила короткий вопросительный взгляд на Детеринга и запустила двигатели. Подвоха быть не могло: на орбите находился тот самый корабль, оснащённый соответствующим ответчиком, который подал заранее оговорённый кодированный сигнал.

— Пошли, — приказал Йорг. — Это они.

«По крайней мере, — добавил он про себя, — я получил весь комплекс подтверждений, и ждать чего-то ещё просто глупо. Не будем искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там нет».

«Шерпа» неторопливо ползла над океаном в паре тысяч километров к северу от точки старта катера. Кира сразу же, без лишних эволюций, уверенно положила катер на курс догона, и через несколько секунд на экранах появилось длинное чёрное тело транспортника. С виду он ничем не отличался от стандарта, но Детеринг знал, что Костас оборудовал свой корабль множеством корварских сегментов в системах навигации и целеуказания. Отличался и состав вооружения, ранее ориентированный на сугубо оборонительную функцию, — несколько потеряв в грузоподъёмности, его «Шерпа» могла уверенно вести бой даже с фрегатом. Имперские корабли, во многом уступающие корварским и лидданским «одноклассникам», особо ценились среди пиратов всех мастей за высокую живучесть и простоту модульной конструкции, позволяющую при небольших затратах модернизировать её до бесконечности. Иногда от старого, порой довоенного ещё, крейсера оставались только общие очертания корпуса, а всё остальное было чужим — экономичная лидданская энергетика, значительно повышающая боевой радиус, корварские двигатели, мощность которых ограничивала только общая прочность бронекорпуса, совершенно экзотическая комплектация сферы вооружения.

Линейные патрули Фронтира, съевшие на дуэльных ситуациях не одну собаку, знали твёрдо: если имперский с виду «игрок» спокойно идёт на сближение, нужно немедленно ложиться в форсажный разворот. Готовность к дуэли означала, что пират засёк приближение патруля на огромной, недостижимой для того дистанции и, взвесив шансы, подсчитал — другой курс обойдётся дороже внепланового расхода боеприпасов.

Когда в левом борту «Шерпы» разъехались створки свободного дека, Кира плавно реверсировала тягу. Посмотрев на экраны, почти всю площадь которых занимала сейчас чёрная с синими полосами броня, Детеринг дотянулся до небольшой панели на правом крыле консоли управления и набрал на выдвижной клавиатуре какой-то код. Катер плыл уже под бронёй звездолёта, и он знал, что никто не увидит маленький, чуть больше теннисного мячика, чёрный шар, вышедший из ячейки на брюхе. Через два часа после выхода этот шар, аннигилировавшись, пошлёт короткий и совершенно бессмысленный сигнал в сторону ближайшего имперского ретранслятора. Любой из узлов связи СБ, приняв его, считает характерную модуляцию и передаст сигнал дальше, чтобы где-то далеко, очевидно в Метрополии, несколько человек узнали: встреча состоялась.

Посадочные опоры катера мягко коснулись пола. Кира заглушила моторы, и Детеринг, ощутив лёгкий толчок, понял, что створки дека сомкнулись. Работы насосов он не заметил, но сигнал о выравнивании давления последовал раньше, чем Йорг успел навьючить на себя свои баулы.

— Отпирай, — сказал он Кире и подхватил свободной рукой две её сумки.

Дек был тесен, развернуться в нём их машина не могла, поэтому Кира виртуозно загнала катер кормой вперёд — так было лучше на случай аварийного отстрела; в белёсом свете нескольких потолочных плафонов кружились редкие пылинки. Едва люк ушёл в сторону, Детеринг увидел стоящего на рифлёном полу высокого мужчину с зачёсанными назад длинными светлыми волосами, одетого в новенький офицерский комбинезон имперских ВКС без знаков различия.

— Добро пожаловать на борт, ребята, — весело подмигнул он и протянул руку: — Меня зовут Ли, и на этом ведре я служу главным инженером.

— Здравствуйте, мастер Тальберг, — учтиво отозвался Детеринг. — Нам, я думаю, представляться не надо?

— Да, Йорг, у нас тут без церемоний — Костас, сразу тебе говорю, всего этого дерьма терпеть не может. Не советую обращаться к нему на «вы». А то может за борт выкинуть… идёмте, ребята, Костас ждёт вас у себя.

Детеринг понимающе поднял брови. В досье о таких порядках у Костаса не было ни слова, правда, он и ожидал чего-то подобного, заранее готовясь к тому, что будет трудно.

Тальберг, отобрав у него поклажу Киры, прошёл через узкий коридор и остановился перед дверью межпалубного лифта.

— Капсула не понадобится, — сказал он, — каюта командира почти над нами.

Йорг кивнул. Дек находился недалеко от носовой части корабля, примерно там же, но метров на двести выше, должны находиться командирские апартаменты, напрямую связанные с ходовой рубкой. Лифт выбросил их прямо на главную командную палубу, где происходили построения экипажа. Помимо командирского салона, здесь находились кают-компания, жилые помещения старшего офицера, корабельная часовня и кантина нижних чинов. Это был самый высокий, выше трёх метров, отсек корабля. Носовой торец «трубы» закачивался стеной, перед которой из круглого отверстия в полу торчал приделанный к потолку гладкий шест — на Флоте его называли «стриптизершей», — по этому шесту первый пилот и старший штурман, случись им оказаться в кают-компании или в часовне, могли по тревоге мгновенно переместиться палубой ниже, где находились громадные бронедвери ходовой рубки и главного навигационного поста. На военных кораблях передняя переборка командной палубы обычно украшалась имперским флагом, но у Костаса всё было устроено более практично: всю площадь стены занимал застеклённый шкаф с синими капсулами длительного хранения, содержащими аварийные скафандры.

Тальберг подошёл к высокой, до самого потолка, двери, отделанной натуральным полированным дубом, и щёлкнул пальцами. Дверь тотчас поехала в сторону.

В отличие от большинства своих собратьев по ремеслу, Костас не стал тратиться, пытаясь превратить скромный салон командира транспортника в покои магараджи. Деревянные панели стен украшали лишь два изящных сельских пейзажа в скромных рамах да несколько экземпляров ручного огнестрельного оружия различных рас и эпох. Помимо самого Костаса, в салоне находились четверо старших офицеров: второй пилот Айна Линделл, старший штурман Магеллан Драпендра, инженер жизнеобеспечения Тоби Рамплон и инженер-энергетик лиддан Мюир. На длинном деревянном столе перед ними стояли высокие бутылки и оправленные в серебро бокалы.

— Ага, вот и они, — при виде вновь прибывших Костас выскочил из кресла и остановился в паре шагов от Йорга.

Он был почти таким же щуплым, как Детеринг, и весь словно бы струился, ни на миг не оставаясь в неподвижности. На узком смугловатом лице первую скрипку играл нос. Тонкий, дерзко острый, он бушпритом торчал вперёд, пряча глаза: две любопытные влажные маслины, окружённые весёлой игрой морщинок. Пару секунд Костакис с любопытством разглядывал Йорга, потом решительно сунул вперёд ладонь.

— Очень здорово, что вас не пришлось ждать. На Ойсмолл скоро придёт крупный провайдер, и если мы будем первыми, нам удастся хорошо поживиться. Садитесь, ребята! Вы, я полагаю, завтракали? Айна!

Пилот встала из-за стола, подошла к тяжёлому старому буфету корварской работы и распахнула дверцу из гнутого розового стекла. Приземистую, с широкими бёдрами и тяжёлой грудью фигуру Айны перехватывала неожиданно узкая талия. Айна повернулась к столу, держа в руках два бокала, и мягко улыбнулась большим ртом:

— Добро пожаловать на борт, ребята.

— Добро пожаловать в братство висельников, — показал жёлтые лошадиные зубы черноволосый Рамплон и с любопытством покосился на Киру, усевшуюся напротив него.

Штурман Драпендра провёл рукой по небритой щеке.

— Будем надеяться, — хмыкнул он.

Мюир не произнёс ни слова, лишь коснулся пальцами левой руки правого плеча. Детеринг ответил ему тем же.

— Ойсмолл совсем недалеко отсюда, — заговорил Костакис, наливая из синей бутыли без каких-либо этикеток, — так что мы можем успеть первыми. У нас тут сложилась дурацкая ситуация: есть немного денег, есть хорошие товарные векселя, зато на подходе горючка и скоро жрать будет нечего. Конечно, Ойсмолл не пустой, у Тита Киршбаума всегда можно раздобыть пару сухих корочек, но хочется чего-нибудь послаще.

— Ойсмолл? — осторожно переспросил Детеринг.

— Эта планетка принадлежит клану Ярдвар, — пояснил Костас. — Они давно уже выгребли из неё почти всё, что их интересовало, и теперь её арендуют наши друзья, — он подмигнул Рамплону, — так что там что-то вроде базы. Сейчас туда должен прийти один серьёзный лидданский бизнесмен, которому, как назло, очень нужны деньги и ещё кое-что по мелочи. У нас есть и то, и другое, так что упускать такой случай просто глупо.

— Тем более что, — вдруг резко вмешалась Айна, — мы потеряли почти треть экипажа. Если мы сейчас останемся с аварийным резервом по топливу — будущее выглядит довольно туманно.

— Я не заметил следов ремонта на броне, — повернулся к ней Детеринг.

— Мы занимаемся не только грабежом и убийствами, — помрачнел Костас. — Мы ушли в совершенно безопасный транспортный рейс, а несколько наших ребят остались на одной планетке — дела бывают разные… когда мы вернулись, лагеря просто не было.

— Гребаные жабы отрабатывали учебную высадку, — объяснила Айна. — Там было несколько тысяч разного народу, и ни одного корабля. И никаких противодесантных средств. Вообще ничего тяжелее излучателя.

— Леггах? — холодея, спросил Йорг. — Вы… ты имеешь в виду леггах?

— А кого же? Кто ещё не признаёт никаких границ? Кто ещё считает, что им принадлежит вся Вселенная и они должны убивать всех разумных — везде, куда только смогут дотянуться? Когда мы прилетели в лагерь, там было перепаханное поле и обугленные трупы. Только трупы!.. Жабы тренировали пехоту. Так уже бывало.

— Так что, ребята, вам придётся сразу же включаться в вахты, — развёл руками Костас. — В основном нам нужны пилот и навигатор. Ты, Кира, имеешь допуск к пилотированию?

— Включая крейсер, — кивнула девушка. — Я могу быть и трюмником, если это нужно.

— На загрузке — как раз да. А ты, Йорг? Сможешь заменить штурмана?

— Я могу пилотировать, могу встать на пульт главного энергетика, могу работать главным канониром, — перечислил Детеринг. — Всё это я делаю одинаково плохо. Работать за навигатора я, конечно, тоже обучен, но сидеть на незнакомом маршруте, с привязкой к незнакомому ракурсу ориентиров… я боюсь оказаться некомпетентным. Полностью некомпетентным.

— Твоя Академия даёт более чем достаточный объём знаний, — вокруг рта Костаса обозначились складки упрямства. — А во всём остальном тебя натаскает наш добрый Дра-дра. И вообще — постарайтесь поменьше забивать себе голову всякой ерундой. Это не значит, что мы здесь живём одним днём, но если слишком много думать, недолго и спятить. У нас свободна каюта старшего офицера, так что там мы вас и поселим. Заступать — через шесть часов. Постарайтесь немного вздремнуть, первая вахта будет тяжёлой.

* * *

К исходу вторых суток перехода Детеринг вполне освоился с навигационным «мозгом» корабля, гораздо более мощным, чем тот, что стоял на «Шерпе» в стандарте. Корварские сервисные системы отличались своеобразным нравом, но после того, как Драпендра погонял его на встроенном тренажёре, Йорг мог управляться с простыми коррекциями «не глядя». Во время второй вахты в рубку несколько раз заглянул пилот, мрачный здоровяк Соколовски, проверил вводы, одобрительно посопел, хлопнул Детеринга по плечу и исчез — с тех пор Йорга никто не беспокоил. Драпендра, которого он сменял, отличался редкой пунктуальностью, и после него делать в посту было практически нечего. Йорг быстро догадался, что старший вносит коррекции на двенадцать ходовых часов вперёд, подстраховывая его, но обижаться тут было не на что, скорее уж наоборот.

— Мы идём в так называемую «сферу Фейнд», — объяснил ему Драпендра, вводя в курс дела. — Это — своего рода «зона свободной торговли», контролируемая тремя могущественными корварскими кланами. Любой грабёж или даже выяснение отношений в сфере запрещены, поэтому она всегда считалась безопасной. Но теперь это не так. Никто не знает почему, но в сферу Фейнд повадились соваться жабы. Судя по всему, это не отдельные тройки «провокаторов», а учебные группы, которые они выводят в свет полакомиться нашим жиром. Не так давно корварцы объявили о нескольких нападениях на одиночные корабли.

— Этого только не хватало, — поёжился Детеринг.

— Угу, — кивнул штурман. — Так что от тебя, друг мой, сейчас требуется не столько мастерство штурманяги, сколько чутьё солдата. «Глазки» у нас, — он с улыбкой похлопал рукой по гладкой чёрной панели обзорной системы корварского производства, — видят далеко, куда дальше, чем у этой мрази, так что постарайся не прозевать. Что бы ты ни увидел, никаких самостоятельных тестов и вычислений, немедленно тревогу. Дальше решать будет тот, кто сидит в пилотском кресле.

Йоргу приходилось слышать, что леггах в последнее время значительно активизировались на некоторых секторах своего направления, однако рейды в глубину корварских пространств выглядели сверхнаглостью. Если сфера Фейнд экономически важна для своих хозяев, рано или поздно туда придут десятки кораблей, и разгром станет неизбежен: для боевых кланов война была весёлой работой, от которой они отказывались редко.

К счастью, все шесть корабельных суток до неведомого Ойсмолла прошли вполне буднично. Лишь раз Драпендра оставил в бортжурнале запись о моторной сигнатуре огромного корварского транспорта, который промчался очень далеко, за кормой «Шерпы»: «глаза» наблюдали его всего несколько миллисекунд, после чего корварец ушёл из обзорного поля, растворившись в тёмных глубинах Галактики.

Торможение и вход в систему пришлись на вахту Детеринга. На четвёртом часу к нему заскочил второй штурман Бигби и предупредил, что скоро придёт Дра-дра, а следом за ним появился и сам старший.

— Вали дрыхнуть, — велел он Бигби, скребя ногтями по вечно небритому подбородку (Магеллан Драпендра убирал растительность с лица только раз в трое суток, мотивируя это якобы подхваченной где-то неизвестной науке болезнью, вызывающей конвульсии всякий раз, когда его кожи касался крем), — хрен его знает, что там у Киршбаума: может, грузиться будем сразу после посадки, а ты сам знаешь, что у нас с трюмниками.

Второй раздражённо рубанул рукой воздух и ушёл. Йорг уже знал, что в экипаже осталось только пять толковых трюмных операторов, а работа с манипуляторами требует устойчивых навыков, и кого попало на неё не поставишь.

— Выдерни мне кофе, — приказал Драпендра и уселся в высокое кресло, которое только что покинул Детеринг.

Йорг послушно подошёл к автомату, вмонтированному в переборку слева от входной двери рубки. Собственно, концентрат, заряженный в него, к кофе не имел ни малейшего отношения. Настоящий кофе закончился на борту ещё три месяца назад, и теперь приходилось пить желтоватую бурду из неких ягод, произрастающих в одном из лидданских миров. Бодрила она неплохо, а необычный мятный вкус Йоргу даже нравился.

Он нажал клавишу, дождался, пока закончится шипение, и достал из ниши раздачи большой прозрачный стакан, над которым стояла белая шапочка пены. Штурман не глядя протянул руку, воткнул стакан в специальную «лузу» на панели под правой рукой.

— Следи за моими действиями, — сказал он. — Потом мы с тобой погоняем маневрирование более плотно, а пока просто смотри.

Драпендра работал стремительно, и в его движениях чувствовалось подлинное вдохновение. Сидящему в ходовой рубке Костасу оставалось лишь отрабатывать вводные, ни о чём другом не заботясь. Торможение корабля Йорг ощутил физически: на несколько секунд, мягко подкравшись, его придавила волна тяжести. Он задержал дыхание. Когда тугая лапа, ухватившая грудь, исчезла, Детеринг облегчённо потёр шею. Гравикомпенсаторы, сожрав немалое количество энергии, благополучно сохранили корабль и его экипаж в целости и сохранности.

— Ты не волнуйся, — произнёс Драпендра, оборачиваясь, — с техникой у нас всё в порядке. Костас не из тех идиотов, которых размазывает от жадности.

— Размазывает? — До Йорга не сразу дошло, о чём идёт речь.

— Размазывает, размазывает, — повторил штурман, — если жалеть денег на плановые ремонты. Ты знаешь, что происходит, когда главный генератор не даёт нужной мощности на торможении? Вот то-то…

О таких авариях Йорг даже и не слышал, но представить себе, что случится с экипажем, если компенсаторы не потянут нагрузку, было нетрудно. Мокрого места не останется.

«Шерпа» маневрировала в системе больше двух часов. В конце концов транспортник встал на относительно низкую орбиту Ойсмолла — небольшой голубой планеты, ничем на первый взгляд не отличающейся от остальных миров «земного» типа, — и послал на поверхность вызов. Получив ответ, Костас повёл свой корабль на посадку.

…Поднявшись в каюту, Йорг застал там Киру, сидящую перед мониторами кругового обзора, — старшему офицеру корабля полагалось иметь в своих апартаментах довольно мощный информационный узел.

— Ну, что у нас там? — поинтересовался он, садясь на диван рядом с ней.

— Решительно ничего особенного, — отозвалась Кира. — Много воды, четыре больших континента и уйма всяких островов. Один из континентов лежит вокруг Северного полюса, полностью покрыт льдом, и вообще снега на севере спускаются гораздо ниже, чем на юге.

— А где база?

— Смотря какая…

Кира положила себе на колени выносную клавиатуру и прошлась пальцами по сенсорам. На одном из трёх больших стереоэкранов, показывавшем густо-зелёный с серебряной искрой океан, возникла соломенного колера равнина, усыпанная причудливо изогнутыми линиями коричневатых холмов. Центр экрана занял небольшой, насколько мог понять Йорг, овальный космодром, с двух сторон которого лепились одна к другой крыши ангаров и административно-сервисных строений. К югу тянулись, постепенно расходясь на запад и восток, две ниточки дорог. По виду порта Детеринг понял, что строили его корварцы.

— Но мы идём не туда, — произнесла Кира. — Наши приятели любят экономить горючку, так что главная база у них ближе к экватору.

— Вполне ожидаемо, — кивнул Йорг.

— Хм… там интересно.

На экране возникла изломанная линия океанского берега, местами отсвечивающая серебром прибоя. Кира прибавила разрешения: Костас снижался очень медленной, пологой спиралью, держа точку финиша её центром, но картинка, наблюдаемая Детерингом, была стабильна за счёт постоянной процессорной обработки.

Космопорт находился на берегу ослепительно-бирюзовой бухты, плиты огромного, в десятки километров, овала частично уходили в воду. Количество припортовых сооружений поражало — тут выстроили целый город!

— Дальше к западу небольшие фермы, довольно приличная дорожная сеть, — сообщила Кира. — Планета, можно сказать, колонизирована. Хотя, как я понимаю, для корварского размаха такая база, в общем-то, ничтожна.

Детеринг не ответил: «Шерпа» сменила вектор тяги, и он понял, что Костас занял посадочную глиссаду. С коротким, но ощутимым по всему кораблю толчком вышли посадочные опоры. Несколькими секундами позже Йорг почувствовал мягкое прикосновение к поверхности, и тотчас же пропала нудная вибрация двигателей опорной тяги, державших звездолёт в атмосфере.

Детеринг достал сигарету. Ему было стыдно признаться самому себе в том, что первая посадка «Шерпы» его пугала, хотя Йорг уже успел убедиться в отличных профессиональных качествах экипажа Костакиса и такое недоверие, пусть даже глубоко внутри , оскорбило бы его товарищей.

Кира уже перенастроила обзор.

— Температура за бортом — плюс тридцать один, атмосферное давление семьсот шестьдесят, — отрапортовала она. — Влажность восемьдесят пять. Сюда можно курортников возить!

— Они сами прилетают, — усмехнулся Детеринг.

Камера смотрела на юго-запад, захватывая довольно широкое обзорное поле, и он с интересом разглядывал самые натуральные пальмы на краю поля, выложенного серыми шестиугольными плитами, невероятно прочными и тяжёлыми. За пальмами сверкала глубоким предзакатным оранжево-розовым тоном зеркальная стена довольно высокого здания с плоским верхом, возведённого явно не в корварском стиле. Видимо, его строили хомо; а вот жёлтое трёхэтажное строение с овальными окнами и острой черепичной крышей шатром, что стояло по соседству, отделённое от сияющего билдинга небольшой лужайкой, было стопроцентно корварским.

Детеринг развернул головку. Костас аккуратно опустил свой корабль на краю необъятного космодрома, и по правому борту Йорг видел только уходящие к горизонту серые плиты.

— Мы здесь одни? — удивился он.

— Не совсем так, — поправила Кира и сменила настройку. — Вон, старик. Но его, кажется, используют как энергостанцию.

Километрах в трёх за кормой «Шерпы» виднелся матово-чёрный купол, в котором Детеринг сразу узнал давно снятый с вооружения лидданский корвет одного из наиболее распространённых когда-то типов. Судя по торчащим из его борта пакетам волноводов, которые уходили в грунт сразу за границей посадочного поля, Кира была права, древний корабль стоял на приколе с постоянно работающей энергоустановкой. Правее корвета, за низкой зелёной изгородью Йорг разглядел нечто вроде посёлка, странного в своей эклектике: среди вычурных, разноцветно-нарядных корварских трехэтажек, украшенных классическими «башенками поющего ветра», там и сям попадались типичные образчики человеческой «архитектуры освоения», а именно — наспех отлитые фабберами кубики из стекла и бетона. Почти каждый фасад был оснащён парой, а то и больше, светящихся вывесок на разных языках, причём интер, как подсказывали Детерингу его острые глаза, находился в вопиющем меньшинстве.

— Н-да, — пробурчал он, не подавая вида, что картинка поразила его, — наши всегда там, где гуще…

— Я ожидала увидеть нечто в таком духе, — безмятежно отозвалась Кира.

— Да? — покосился на неё Йорг.

— А ты думал — грязи по колено, хибары, слепленные из чего попало?.. пьяные пираты в канавах дрыхнут? Ага — дураков нет. Нет, мой дорогой, те, кто сюда вкладывался, делали это пусть не на всю жизнь, но надолго уж точно. Могу спорить, что в той же Метрополии найдётся немало людей, готовых прикупить любую местную лавку. Наше счастье, что пиратство ограничено в возможностях социальной рекламы.

— Ну, ты скажешь. — Детеринга передёрнуло.

Йорг понимал, что возразить тут нечего. В многочисленных докладах и досье, которые капитан Детеринг старательно штудировал перед тем, как оказаться в Виктории, инфраструктура, обеспечивающая пиратство, упоминалась будто бы неохотно. Попросту говоря, Служба предпочитала на ней не заостряться. В итоге Йорг действительно представлял себе нечто мрачное: пусть не «грязь по колено», но…

А на экране лёгкий ветер шевелил яркими цветами на длинных стеблях, что торчали над ровными, ухоженными живыми изгородями. Детеринг прибавил разрешения: рядом с крайним строением «посёлка», приземисто-бетонным, но выкрашенным при этом жизнерадостной жёлтой краской, стоял шестиколёсный вездеход неизвестного производителя, возле откинутого борта машины суетились двое — очень высокий человек в чистеньком серебристом комбезе и полуголый корварец, умостивший зад в креслице гусеничного погрузчика. Ситуация, совершенно немыслимая для любого имперского мира, выглядела, однако, настолько банальной, бытовой, что Йоргу не хотелось верить в увиденное.

Над крышей жёлтой коробки мигала пробитой трубкой трехъязыкая вывеска: «Мясная консервация на любой вкус. Томпсон и партнёры».

Это было бредом, галлюцинацией… На втором этаже, вероятно, сидит в уютном кондиционированном кабинете добрейший мастер Томпсон с сигарой в зубах и огромной, «фермерской» кружкой кофе на столе, в то время как его служащие разбираются с покупателем, желающим запастись первосортной тушёнкой длительного хранения.

Из расположенного рядом корварского домика, отделённого от тушеночной фирмы аккуратным деревянным заборчиком, вышел лиддан в развевающейся на ветру хламиде-фетте, дружелюбно помахал рукой парочке возле вездехода, что-то сказал… корварец на погрузчике завертел над головой ладонями (этот жест остался для Йорга непонятным), отчего человек жизнерадостно расхохотался, а лиддан, снова махнув рукой, свернул в узкую улочку и пропал из виду.

Внутри Империи Человечества подобные взаимоотношения представителей трёх различных рас выглядели бы подлинной фантасмагорией. Межрасовые торговые сделки, при всём немалом их объёме, совершались исключительно крупными корпорациями, способными приобрести специальную лицензию. Переговоры происходили на отдельно выделенных территориях; фактически «иные разумные» попадали в Империю только в качестве дипломатов или, чаще, торговых представителей. Существовали также военные программы «образовательных обменов», в одной из которых принял участие Йорг Детеринг, но все они носили сугубо секретный характер, рассуждать о них не рекомендовалось. Человечество вовсе не страдало ксенофобией, однако представить себе взаимодействие на уровне бытовом, утилитарном было трудно даже Детерингу с его образованием и специфическим служебным опытом. Он знал, что Империя здесь — белая ворона: оказавшись в одной из росских столиц, Йорг был совершенно шокирован толпами корварцев и лиддан, пополняющих фамильные видеоархивы на роскошных древних площадях, жующих в многочисленных забегаловках, где для них готовили особые, легендарные блюда давно сгинувших владетелей. Туристы были демонстративно вежливы и старались не удивляться, видя юношу homo в длинном плаще горного послушника. Лишь однажды к нему подошёл старый корварец в очень богатых одеждах и, приветствовав его традиционным воинским взмахом руки, попросил сняться с семьёй младшего правнука на память. Его интер был безупречен… отчаянно смущаясь, Йорг пробурчал, что опаздывает к наставнику, после чего поспешил скрыться в паутине тесных многотысячелетних переулков.

Входная дверь распахнулась, открытая чьим-то ключом. Кира дёрнулась от неожиданности, но тут же с улыбкой опустила плечи: в проёме торчала широкая фигура Драпендры. Привычный уже Йоргу флотский комбинезон он сменил на белые кожаные штаны, ботфорты и короткую полотняную жилетку на голое тело. На голове у штурмана красовалась высокая широкополая шляпа, тулью которой охватывали дужки тёмных очков.

— Возрадуйтесь, дети мои, — дыхнул он ромом, — Костас разрешил вам почирикать на свежем воздухе.

— А, — вскочил Йорг. — Ну наконец-то!

— Только никакого оружия! — назидательно поднял палец Драпендра. — С этим здесь строго.

— Обойдусь, — осклабился Йорг, вытаскивая кофр с одеждой.

— А вот этого, сын мой, — не надо… это я тебе как специалист советую. А? Или что-то не понятно?

Глава 10

Под трапом «Шерпы» их ждало довольно своеобразное транспортное средство, представляющее собой шестиколёсную платформу с тремя рядами плоских диванчиков и местом для груза сзади. По характерному расположению органов управления, сконцентрированных на руле, Йорг сразу опознал корварскую работу. Самоделкой, впрочем, кар не выглядел — очевидно, он был произведён каким-то из промышленных кланов для использования на «полудиких» планетах. Драпендра плюхнулся на передний диван, подождал, пока за его спиной расположатся Йорг с Кирой, и дёрнул торчащую из жемчужного пластика передней панели «кочергу» с золотистой рифлёной ручкой. Машина тотчас же тронулась с места — запуск двигателя здесь осуществлялся одновременно с замыканием примитивной гидротрансмиссии. При нажатии на подрулевую скобу тормоза клапана колёсных гидромоторов плавно закрывались до полной остановки машины. Вторая скоба отвечала за акселератор: на этом тонкости управления заканчивались. Конечно, подобный аппарат опасно было выпускать на улицы большого города, зато ездить на нём могло любое существо, имеющее две конечности с пальцами и способное нормально разместить своё тело на диване. Йорг украдкой пощупал гладкий легкомоющийся пластик под своей задницей и подумал, что производители, пожалуй, недурно зарабатывают на таких конструкциях. Всё было просто и дёшево, как фермерские ботинки, однако же в каждой детали вездехода сквозила свойственная корварцам высочайшая техническая культура: передок машины представлял собой округлый пластиковый капот, целиком поднимающийся вперёд, — видимо, там можно было возить инструмент и запчасти. Ветровое стекло имело петли, позволяющие откинуть его на специальные упоры с защёлками, торчащие из капота. Широкие и мягкие цельнолитые шины с развитым рисунком говорили о серьёзных внедорожных возможностях. Сама же платформа, из которой торчали мощные рычаги торсионных подвесок, была сантиметров двадцати толщиной — в ней располагались двигатель, энергосистема и насосы.

Такую машину можно было продавать в имперских мирах миллионными тиражами, даже не тратясь особо на рекламу. Но этого почему-то не происходило…

Драпендра уверенно въехал в припортовое селение, свернул на одну из боковых улиц и вскоре остановился на аккуратно размеченном паркинге у основательного здания с острой крышей — явно человеческого, однако не литого, а сложенного из ровных каменных блоков.

«У белого пера», — прочитал Йорг на вычурной деревянной вывеске.

Он спрыгнул на траву, подал руку Кире и поправил на голове шляпу. Драпендра тем временем поманил их пальцем и пошёл по плиткам вдоль фасада таверны, чтобы через десяток метров толкнуть лакированную деревянную калитку веранды.

— Здесь есть кофе! — торжествующе объявил штурман.

Костас, Тальберг и Соколовски сидели за длинным деревянным столом в дальнем углу выложенной плиткой веранды — иных посетителей пока не наблюдалось. Увидев вновь прибывших, Костас приветственно махнул рукой.

— Надеюсь, добрый братец Дра-дра довёз вас с комфортом? — поинтересовался он. — Садитесь, дети мои. У нас хватит на всех!

Костас не врал: стол его оказался заставлен таким количеством разнообразных кушаний, что Йорг моргнул от изумления. Здесь были несколько жареных гусей, пара коряво изрезанных поросят на длинных деревянных блюдах, какие-то неведомые рыбины с красными раздвоенными хвостами, миски тушёных овощей, салаты и — графины с коричневатым ромом.

— Янка! — дико заревел вдруг Тальберг. — Подай нашим ребятам кофе! Мы уже выпили, — добавил он извиняющимся тоном и икнул. — Так что вы — ешьте!

Йорг взял себе картонную тарелку — целая стопка их стояла на краю стола, выдернул из здоровенной деревянной кружки вилку и вдруг ощутил дикий приступ голода. Кира отрезала ему от поросёнка, Костас, перегнувшись через стол, налил стакан рому.

— То, что вы увидели и увидите сегодня, — негромко заговорил Костакис, — для вас в новинку. Не пугайтесь ничего, но и ушами не хлопайте. Выпьем!

Пока Йорг размышлял над поросятиной, к столу подбежала розовощёкая девушка, сплошь состоящая из великолепного набора округлостей, одетая в короткую юбку и лёгкую блузку: в пухлой руке она держала поднос с двумя кружками. Поставив кружки перед Йоргом и Кирой, девушка нагнулась к Костасу и прошептала что-то ему на ухо. Костас улыбнулся, чмокнул её в весёлый острый нос и снова потянулся к графину.

Йорг вяло проследил за струёй рома, наполняющей его стакан. Из кружки пахло натуральным кофе — крепким и недешёвым. Пока Костас размышлял, стоит ли сказать ещё что-нибудь, Детеринг сделал небольшой глоток, обжёгся и подумал, что ещё совсем недавно никакой кофе не мог бы показаться ему столь желанным. При всём великолепии райского климата, шороха пальм (кто-то же завёз их сюда!..), изумительной для любого имперского городка чистоты и аккуратности — кофе сейчас был символом той, многолюдной, часто пыльной и неудобной жизни, которая всё же более естественна, нежели этот кукольный пиратский эдем, выстроенный на крови и ужасе.

Костас решил, что тостов с него хватит, молча поднял свой стакан и махнул левой рукой. Когда он выдохнул, на веранде появился смуглолицый человек в белых брюках и запылённых рыжих сапогах, обмотанный вместо рубашки каким-то шёлковым полотенцем.

— Привет игрокам, — произнёс он, бесшумно приближаясь к столу.

Костас встал и протянул гостю обе руки. Остальные члены экипажа почтительно заулыбались.

— Тит, — выдохнул Костас, — присаживайся. Что у нас не так?

— Да уж найдётся что. — Киршбаум вздохнул и опустился на стул. — Ты ведь ждёшь Максена?

— Конечно, — нахмурился Костас. — А что Максен?

— И многие другие ждут Максена, — покачал головой Тит. — Не ты один. Это сегодня у нас пусто, а завтра будет нечем дышать. А Максен… Максен заходит, он уже в системе, но у него беда. Большая беда.

— Что? — вздёрнул подбородок Драпендра. — Что с ним могло случиться?

— Леггах. — Тит Киршбаум протянул руку, взял с края стола чистый стакан и протянул его Йоргу — тот сидел ближе всего.

Детеринг вежливо кивнул и поднял графин.

— Не тяни, — нервно попросил Костас, наливая себе. — Что с Максеном?

— Максен уходил от жаб, — буднично произнёс Киршбаум. — И надорвал второе сердечко.

— Взрыв? — спросил Тальберг.

— Разрыв брони, пятьдесят семь покойников, разгерметизация трёх отсеков, частичная потеря управляемости. Сесть он сядет, но подняться пока не сможет.

— Пятьдесят семь, — в ужасе повторил Тальберг. — Твою мать… так это ж у него полкорабля разворотило.

— Примерно так, брат, — кивнул Тит. — Выпить хочу. Налей, братишка, — и стакан снова стукнул донышком перед носом Детеринга.

— Я заберу его, — сказал Костас. — И его ребят — тех, что остались. У нас места хватит… ты знаешь.

— Да мы его отремонтируем, — вздохнул Тит Киршбаум. — Не сразу, конечно, придётся ждать кое-что, и… ну, это не важно. Вопрос в другом. Я теперь, видишь ли, их самих жду с минуты на минуту.

— С чего ты взял? — изумился Костас. — Да они никогда не решатся, что ты! Планета, принадлежащая Ярдвар! Да что ты, Тит! Есть же предел идиотизма, даже для них!

— У Ярд сейчас кризис, — очень тихо отозвался Тит. — Не знаю, что там и как, но мы им совершенно не интересны. Я просил выделить нам хоть что-нибудь, но получил лишь кучу извинений. Иногда здесь бывает так, что — ни одного корабля, кроме моего собственного. Бери голенькими. Вы однажды придёте, а вместо нас — пепел… В общем, я решил потратиться. С народом я всё обсудил, никто уходить отсюда не хочет. Может быть, всем и каждому — есть куда, но смысл? Мы тут, знаешь, приросли давно друг к другу.

— Знаю, — согласно вздохнул Костас. — Знаю, как вы сюда вкладывались. Знаю, как порядок наводили. Всё знаю. Но ответь мне, Тит, — неужели ты действительно считаешь, что это возможно?

— Теоретически это возможно всегда. А практически — разведчики жаб уже заходили в систему. Они действительно изобрели новую методу подготовки командных кадров. У них теперь такая вот практика. На нас с вами. Галактика велика, да вот из-за жаб уже не повернуться… Поэтому я и говорю — решено потратиться. Купить противодесантные системы — не проблема. Продадут и те, и эти, тем более под имя Ярдвар. Проблема другая. Кто доставит?

Костас задумался. Он забросил в рот ломтик копчёной рыбы, пожевал, аккуратно сплюнул в пепельницу косточку и поднял глаза на терпеливо ждущего Тита.

— Мне не хотелось бы тащить всё это дело без эскорта. Неуправляемых идиотов сейчас хватает, ты сам знаешь.

— Ты сам всё и не утащишь, — усмехнулся Киршбаум. — И конечно, придётся формировать конвой с хорошими истребителями.

— Скажи, а ты рассчитывал на Максена?

— Ты давно научился читать мои мысли, брат Костас.

— Максен мог бы утащить всё разом.

— Но штопать Максена мы будем долго.

— А пока он будет здесь, здесь же будут его пушки. Нет худа без добра? Ладно… считай, предварительное согласие у тебя в кармане. Окончательно решим только после того, как я увижу состав конвоя. Мы все тебя любим, Тит. Нам всем очень хорошо на твоей планете. Но понимаешь, на стопроцентный убой не пойдёт никто. Никто, Тит. Я лучше займу тебе денег, но на убой — нет, Тит, мы не пойдём. И Максен не пошёл бы, поверь мне, я его не первый день знаю. Ты предлагаешь тащить товар, на который найдутся десятки желающих. Десятки кретинов, Тит, и плевать им на имя Ярдвар, да вообще на всё. Им принципиально неинтересно, что там будет завтра. Они думают ухватить сегодня, а такими глупостями, как последствия, они голову себе не забивают. Их догоняют и размазывают, а они, Тит, искренне не верят в реальность происходящего. Это странно, правда?

Киршбаум очень аккуратно достал из складок своей странной «рубашки» маленький портсигар. Щёлкнул замочком. Сладкий запах сада, становящийся сильней с каждой минутой невероятно долгого заката, пронзила острая нотка корицы.

— Прошу, — предложил элегантный хозяин Ойсмолла. — Этот сорт мы вывели уже здесь.

Йорг дождался, пока угостятся Костас и Драпендра — остальные интереса не выказали, — осторожно вытащил тонкую жёлтую сигарку, щёлкнул зажигалкой (сейчас у него была цилиндрическая, в забавном деревянном футляре, он купил её у старьёвщика на Авроре, прельстившись ручной работой и оригинальным дизайном) и вдруг увидел всё вокруг другим.

Дымящимся. Вместо изящных корварских домиков, вместо ухоженных дорожек и цветов — серые руины и пепел. И ничего больше.

Он понимал, что никто вокруг, кроме Киры, не имеет права на сочувствие. Все они убийцы, даже если и не видно крови на отдельно взятых чистых ладонях. Их деньги — это чьи-то смерти, иногда мучительные и долгие, иногда милосердно быстрые от мгновенной разгерметизации. В их улыбках — незасеянные поля и неродившиеся дети. Но те, кто рискует им угрожать, ещё хуже, хуже настолько, что нет в человеческих языках слов, дабы передать это. Хуже ада — ад имеет смысл, а смерть и мучения, несомые леггах, никакого смысла не имеют. Им не нужны наши территории, они не могут существовать в наших мирах. Разум, несущий смерть любым другим разумам, без разбору, без намёка на понятные нам логические модели, — мы ему отвечаем смертью, и убийца, способный всего лишь дышать рядом с тобой, вдруг становится братом…

Экзотическая сигарка так и осталась в его пальцах незажженной.

— Так уже бывало, — заговорил, прерывая молчание, Драпендра. — Хотя и не на нашей памяти. Время от времени появлялись целые стаи тех, кто не желал подчиняться общим правилам. Потом они гибли, а выжившие входили в тот или иной клан — если им позволяли.

— Тогда на трассах не было людей, — вокруг губ Киршбаума мелькнули морщинки. — Ты можешь собрать миллиарды, брат Дра-дра, но они не помогут тебе купить Большой Стол Кланов. Да что там Стол — ты не купишь ни одного из тех, чьи фамильные склепы стоят на Старом Корваре. Это просто невозможно, Дра-дра, и ты сам это понимаешь. А для того, чтобы купить окружного прокурора где-нибудь на Орегоне или, ещё лучше, на Килборне, не надо никаких миллиардов. Я сам могу купить любого… но мне это не нужно.

Со стороны океана вдруг ударила волна тяжёлого низкого гудения — и тут же схлынула, будто её и не было.

— Это Максен! — вскочил Тит.

Костас тревожно поднялся на ноги.

— Поехали. Лучше б он на воду садился… чёрт. Ладно, что будет, то и будет.

Пока они занимали места в вездеходе, океан вновь исторг урчащий гул. Появившись, он уже не исчезал, а наоборот, постепенно набирал мощь, наполняя густой воздух неровной вибрацией. Йорг не раз присутствовал при посадках кораблей, но ничего подобного ему слышать ещё не приходилось. Далёкое солнце уже скрылось на западе, выбив густые тени среди пальм. В нарастающем, дёрганом рыке чудилось что-то инфернальное.

— Если бы Максен не был уверен, он не стал бы садиться! — прокричал Киршбаум. — Гони, Дра-дра!

Вездеход не успел доехать до края поля, как небо со стороны океана резко потемнело, и над пальмами проплыли гигантские стойки шасси, заканчивающиеся тарельчатыми лапами-присосками. Задрав голову, Йорг с изумлением смотрел, как на космодром аккуратно заходит самый крупный из серийных военно-транспортных кораблей Лид-ды — полуторакилометровый «Косс». Чуть вогнутое чёрное днище корабля полыхало десятками мелких дюз опорной тяги. Судя по внешнему виду брони, огромная машина была выпущена относительно недавно и ещё не успела побывать в серьёзных переделках. «Косс» создавался с учётом возможности посадок на планеты с густой атмосферой — конструкторы сделали аэродинамичным сам корпус, придав ему форму вытянутой эллипсоидной линзы с острыми кромками. Корму венчал высокий, округлых очертаний киль, оснащённый поверху характерной капсулой сканеров обзорной системы. Хорошо бронированные, быстроходные и способные при необходимости нести комплект не только оборонительного, но и ударного вооружения, «Коссы» выпускались небольшими сериями, поэтому вживую Йорг видел такой корабль впервые.

— Какой красавец, — сквозь свистящий рёв двигателей голос Киры пробился с трудом.

— Да, некоторые лидданские корабли довольно эстетичны, — кивнул Детеринг, думая совершенно о другом: снизу он никаких повреждений не увидел. Что же там на самом деле рвануло? О каком «сердце» говорил Киршбаум?..

Круглые «присоски» шасси одновременно легли на покрытие космодрома, принимая вес корабля, и рёв двигателей внезапно оборвался, лишь свистнули на прощание клапаны продувки дюз инертным газом. Йорг непроизвольно помотал головой: окружающие его звуки — шорох шин, голоса людей, слабо различимый гул океана, — возвращались на своё законное место словно бы нехотя.

— Идите на «Шерпу». — Костас тряс его за плечо. — Посидите у себя: будете нужны, я позову!

Драпендра резко развернул платформу в сотне метров от трапа «Шерпы», подождал, пока с заднего дивана слетят Кира с Детерингом, и придавил к звездолёту Максена. На гладкой поверхности борта раненого транспорта уже прорезались контуры двух небольших люков.

— Мы сможем выбраться на «спину», — сказала Кира, оглянувшись назад. — Поговори с дежурным…

— Через какой-то «сервис»? — уточнил Детеринг.

— Там полно дырок, — кивнула девушка. — И сервисных, и аварийных.

Дежурный по борту — младший офицер из команды энергетиков — возражать не стал, но предупредил, что снимает с себя всякую ответственность в случае возможного падения, и попросил повторить обращение под запись. Йорг не стал спорить. Ещё раз запросив разрешения подняться на броню, он дождался положительного ответа, вежливо попрощался с дежурным и двинулся вслед за Кирой к ближайшему от шлюза межпалубному лифту.

Устройство корабля девушка знала гораздо лучше его. Лифт поднял их на верхнюю техническую палубу. Пройдя тесным тёмным коридором: плафоны вспыхивали при их приближении и медленно гасли за спиной, — Кира остановилась перед вделанной в стену короткой лесенкой.

— Технические коды всегда одинаковые, — сказала она, взбираясь на две ступеньки, — если, конечно, их никто не переставлял. Посмотрим…

— Это и я знаю, — усмехнулся Детеринг.

Кира набрала несколько цифр на контрольном щитке потолочного люка, услышала знакомый щелчок и довольно хмыкнула. Крышку достаточно было лишь толкнуть, дальше она уехала по направляющим сама. Йорг посмотрел наверх. Люк открывал не слишком широкий, достаточный лишь для человека в скафандре, вертикальный тоннель, оснащённый рифлёными серыми скобами.

— Давай за мной, — приказала Кира. — Эта кишка ведёт через броню прямо наверх.

Следуя за своей проводницей, Детеринг поднялся в круглую капсулу мини-шлюза. Здесь можно было стоять во весь рост. В переборку были вделаны шкафы, за толстым прозрачным пластиком которых виднелись четыре скафандра и новенькие флотские излучатели рядом с ними.

— Это стандартное оснащение? — спросил Йорг.

— Нет, — ответила Кира. — Корабль сильно доработан… на все случаи жизни. Вот дьявол, здесь у них всё перекодировано. Ладно, пойдём другим путём.

Кира возилась с управляющим щитом минут пять, и в конце концов автоматика капитулировала. Тоннель, через который они пришли, закрылся герметичной шторкой — Детеринг уже раскрыл было рот, чтобы поинтересоваться, что они будут делать, когда насосы откачают из камеры воздух, но едва шторка встала на замки, над головой у него с воем поехала наружу огромная бронеплита, впуская в пропахший пылью шлюз ароматы Ойсмолла.

Только когда Йорг выбрался наверх, на «спину» «Шерпы», он понял, почему дежурный офицер так настойчиво требовал записать его просьбу в журнал. Изрезанная кое-где царапинами, внешняя поверхность брони была всё же гладкой настолько, что упругая, рифлёная подошва его сапога скользнула при первой же попытке встать на ноги.

— Ровнее, — услышал он голос Киры. — Высоты, надо думать, ты не боишься? Вставай, вставай, здесь площадка для осмотра антенного узла.

Йорг осторожно поднялся с колен, выпрямился и понял, что имела в виду его подруга, — слева от него высился гладкий плавник одной из множества внешних антенных систем звездолёта. Небольшой пятачок вокруг него действительно был ровным, хотя уже в паре метров от прямоугольного отверстия сервисного люка «спина» круто уходила вниз.

С высоты, на которой они находились, Детеринг сразу увидел то, о чём говорил Тит Киршбаум. Придерживаясь на всякий случай рукой за внутренние скобы на обшивке антенны, он смотрел на лидданский транспорт и не верил своим глазам. Более покатая, чем у «Шерпы», верхняя часть его корпуса была разорвана чудовищным внутренним взрывом: огромные неровные лоскуты толстенной композитной брони, способной выдержать адские энергетические нагрузки, торчали наружу, будто бы выбитые изнутри тараном. Это казалось обманом зрения. Тяжёлый боевой транспорт, на уровне проекта приспособленный к аварийному выполнению ударно-штурмовых задач, мог устоять под страшным огнём, его сложный многослойный панцирь представлял собой настоящий бастион!

— Взрыв генератора, — произнёс Детеринг. — Да?

— Одного из них, — покачала головой Кира. — Насколько я поняла, корабли этого типа имеют два главных генератора. Какой-то из них не выдержал нагрузки на разгоне. Удивительно, что они всё-таки ушли от преследователей. Наверное, леггах посчитали, что после такого на борту живых не осталось. Но до чего крепкий корабль: снизу я никаких повреждений не заметила, скорее всего, там разнесло только верхние палубы.

— Разнесло, — хмыкнул Йорг. — Да уж… я думаю, их не разнесло, а просто испарило на хрен.

— Трупы вывозят, — перебила его Кира.

Йорг перевёл взгляд ниже и увидел, как в ярком световом пятне прожекторов — долгий закат заканчивался стремительно, на глазах густеющими сумерками, — из шлюза в левом борту искалеченного транспорта по ленте транспортёра один за другим едут одинаковые удлинённые свёртки. Фигурки людей и лиддан в феттах, суетившиеся под кораблём, быстро укладывали их на платформы нескольких больших колёсных грузовиков.

— Сегодня же их и похоронят, — задумчиво произнёс Детеринг. — Лидданы стараются не затягивать с покойниками. Ночью, соответственно, будет тризна, и грузить никто ничего не станет. Так что — учитывая, что они там ещё разговоры говорить будут, мы задержимся здесь на какое-то время.

— Это как-то… важно для тебя? — тихо спросила Кира.

— В принципе, нет. Была мысль, что покровители Костаса смогут вывести нас на более высокий уровень в иерархии, но теперь на первое место вышел проект Ледневски, о котором мы не знаем практически ничего. А его наше начальство считает самым опасным. Флориан никогда не стал бы поднимать серьёзные ресурсы из-за ерунды.

«Мне, конечно, очень и очень интересно то место, куда Костас отправится после общения с Максеном, — добавил Детеринг про себя. — Та корварская база, на которой его дожидаются весьма серьёзные ребята, не чета этим сусликам…»

— Пойдём, — сказал он, тряхнув головой, — так как мы теперь на грунте, можно откупорить кое-что из моих запасов. Ни командира, ни кого-либо из старших не будет как минимум до обеда — это я могу гарантировать. Сейчас они станут хоронить мёртвых, а потом сразу же сядут поминать.

— Ты так хорошо знаешь лиддан? — улыбнулась в ответ Кира.

— Не так чтобы очень… но всё же.

* * *

Детеринг напророчил верно.

Костас зашёл в их с Кирой каюту вскоре после местного полудня. Йорг пялился в экран, наблюдая за жизнью посёлка, а девушка, устав от безделья, дремала на диване, прикрывшись лёгким пледом. Услышав шелчок распахнувшейся двери, она подскочила и принялась тереть глаза.

— С добрым утречком, дитя моё, — хохотнул командир. — Ты просыпайся и готовься поработать в трюме — скоро вызовут. А ты, — повернулся он к Детерингу, — возьми какую-нибудь пушку и спускайся под трап. Нам нужно кое-куда смотаться.

— Понял, — кивнул Йорг.

Одевшись, он затянул на бёдрах пояс с подсумками, сунул за голенище сапога тесак и вытащил из глубины шкафа короткий двухствольный «Марлин». Этот излучатель не был его собственностью, он входил в комплект снаряжения, размещённый на катере: покупать стандартную солдатскую ерунду Детеринг не стал бы никогда в жизни. Йорг проверил батарею, рассовал по подсумкам четыре запасных магазина и, подмигнув на прощанье Кире, вышел на палубу.

Костас ждал его за рулём точно такого же вездехода, что и вчера, только диван на этой машине был всего один. За диваном, под швартовочной сетью, лежали два плотно упакованных серых тюка и длинный пластиковый контейнер.

— Надо съездить к одному моему приятелю, — жизнерадостно пояснил Костас, — он тут фермерствует в окрестностях. Да, кстати, — пират пошарил в кожаной сумке, висевшей у него на левом бедре, и протянул Йоргу большую флягу: — Будешь?

— Можно, — согласился Детеринг. — Если ты не возражаешь.

— Ценю юмор. — Костас съехал с поля, свернул в пустынную улочку между огромными складскими терминалами — впереди виднелись какие-то домики, а за ними уже начиналась дорога через жёлто-зелёную саванну. — Наши все в лёжку, кроме Драпендры, гы-гы… как всегда. А Мюира мы вообще часов на сорок потеряли. Писец гадёнышу, давно я его таким не видел.

— Ну, — пожал плечами Йорг, — там всё-таки были представители его расы… можно понять.

— Его расы? — загадочно хмыкнул, покосившись на Детеринга, Костас. — Постарайся больше не поднимать эту тему. Мюир, сатанинский гриб, у нас диссидент. Очень древний род, очень старый конфликт… его предки не высаживались на Лид-де более трёхсот лет. Так что, знаешь ли, всё весьма относительно. Другое дело, что он очень дружил с Максеном — тут да. Но расовая солидарность — это не к Мюиру, н-нет-нет…

День был сумрачен. Гладкая бетонная лента, надвое разрезая унылую равнину, таяла в сероватом мареве горизонта. Йорг глянул назад — посёлок уже давно исчез из виду, лишь сферические верхушки антенного «пучка» на контрольно-дистанционной башне, которая возвышалась слева от космодрома, ещё виднелись в кисельной дали.

— Два раза в год здесь бывают серьёзные дожди, — произнёс Костас, — тогда по грунту — только на гусеницах. Но это не сейчас… хотя к вечеру, очевидно, здорово похолодает.

— Здесь вообще много народу? — спросил Детеринг, чтобы не молчать: серое небо давило собой ровное травяное море, и ему начинало казаться, что сейчас марево ляжет, размазав их маленький транспортёр вместе с экипажем.

— Раньше было много, — отозвался пират. — Это интересная планета. Ярдвар взяли отсюда трансурановые, качнули немного нефти и ушли. У них много других дел. У Тита были идеи насчёт недр, но — никому ничего не надо, а на свои средства он корячиться не станет.

Впереди показалась развилка. Костас нажал пальцем на тормоз, повернул руль, и машина ушла налево, к медленно выплывающему из колышущегося тумана огромному дереву с широкой, похожей на суповую миску кроной. По мере приближения к одинокому исполину Детеринг вновь стал ощущать близость океана. Вспомнив изображение на экране, которое они с Кирой рассматривали во время посадки, Йорг сообразил — дорога шла вдоль побережья большого залива, оставляя территорию космопорта севернее.

— В давние времена здесь произошла дуэль, — сказал Костас, указав на дерево, — и где-то среди корней, как говорят, похоронили одного известного пирата. А после похорон его клан начал войну, которая продлилась почти сто лет. Это было ещё до того, как планета отошла Ярдвар.

— Вот как, — вежливо приподнял брови Детеринг.

— О да, — в глазах его командира появилось мечтательное выражение. — У Ойсмолла длинная история. Знаешь, сколько тут валяется разбитых звездолётов? Ха! Если бы за металлолом давали хорошую цену, наш братец Тит не стал бы упускать своё счастье. Но увы — старое железо стоит недорого, а каких-то особых сокровищ пока ещё никто не нашёл. Только скелеты и всякий хлам. Хотя кто знает? Местные бродяги любят рассказывать истории о призраках, сторожащих древние могилы…

Вездеход взлетел на высокий, густо заросший кустарником холм, и глазам Детеринга открылась феерическая картина — марево сумрака осталось там, на равнине, а впереди лежало море, посверкивая на солнце волной, лишь над линией горизонта висели синие тучи, тянущие вниз ненасытные щупальца дождя.

Вдоль песчаного пляжа росли несколько строений: размашистый жилой дом под черепичной крышей, пара лёгких металлических ангаров, от ворот которых тянулись к воде специальные слипы — очевидно, там хранили лодки, — и пять длинных бетонных корпусов явно промышленного вида. За корпусами бодро крутила лопастями целая «роща» ветроустановок. Ещё дальше вдоль берега, полускрытые большим садом, виднелись загоны для скота.

— Да, дела у моего приятеля Тинто идут недурно, — хмыкнул Костас, заметив удивление на лице Детеринга. — Если, конечно, нет штормов.

Минуту спустя пират остановил машину на выложенной крупными серыми плитами площадке перед входом в дом. На открытой веранде, где старые кресла стояли среди цветов в здоровенных глиняных горшках, возился с каким-то небольшим механизмом загорелый полуголый мужчина. Выпрямившись, он радостно махнул рукой и легко сбежал к транспортёру.

— Вот и наш рыбак мастер Тинто, — проворчал Костас, спрыгивая навстречу хозяину фермы.

Тощий, с покрытым седой щетиной лицом, Тинто оказался на голову выше Альфреда. После рукопожатий и дружеских тычков фермер сунул жёсткую просолённую ладонь Йоргу, представлять которого Костас не счёл нужным, и поволок гостей на веранду, подальше от солнца.

Небольшой стол под белой скатертью щурился горлышками кустарных глиняных кувшинов.

— Как там Максен? — спросил Тинто, разлив по толстым зеленоватым стаканам вино. — Я вечером связывался к Карстом, но он мне толком ничего не рассказал, объяснил только, что ночью хоронить будут… что там на самом деле?

— Хреново, — вздохнул Костас. — Ремонта на несколько месяцев. Вчера, — он помедлил, пробуя вино, — вчера только и разговоров было, что о жабах. Что-то не то творится, в самом деле. Ярдвар помогать не хотят… как такое можно вообразить?

Тинто повернулся к океану, и его бледно-зелёные глаза недобро сверкнули на солнце.

— Я адски не хочу возвращаться к корварским интригам, тем более что у меня было такое ощущение, будто бы время настоящих интриг уже прошло, — заявил он, кривя тонкие губы. — Но… иногда мне рассказывают о таком, что лучше было бы забыть. Забудешь тут…

— Так что с Ярдвар? — меланхолично оторвался от вина Костас.

— Ярдвар в заднице, — ответил Тинто. — В хорошей, крепкой заднице. Такого дела с наследством не случалось со времён Их-Сттыка.

— Какое сейчас может быть наследство?

— В сущности, небольшое… но тут не в размерах дело.

Фермер упёр свои острые локти в столешницу так, что скатерть сдвинулась с места, едва не уронив кувшины, и тяжело вздохнул:

— Не в размерах. А… аа… помнишь Старика Никласа, секретаря на службе Эс-Саверры? Бросил дело, пять лет нищенствовал на Авроре, нанимался даже на фермы подёнщиком. Представляешь Старика, с его университетами, с его десятком языков, — на комбайне?

— Я не знал, — дёрнул ртом Костас. — Пропал человек, и всё…

— А не пропал, не пропал! Заявился недавно ко мне, весь в коже да в золоте. Не выдержал, значит, имперского благоденствия. Что, впрочем, и требовалось доказать… В общем, примчался он ко мне за советом, как юрист к юристу. Но ответить я ему не смог.

Йорг бросил на Костаса короткий удивлённый взгляд, но тот всё так же хладнокровно прихлёбывал густое красное вино: очевидно, вести разговор в столь странной манере было для мастера Тинто делом обычным.

— Я не встречал прецедента! — воскликнул Тинто, щёлкая пальцами обеих рук сразу. — Если точнее, не встречал в своей практике. А тех текстов, что отложились когда-то у меня в голове, оказалось мало.

— Не ты ли читаешь корварские тексты лет с десяти? — кротко поинтересовался Костас.

— Читаю, — согласился Тинто. — И я готов был дать Никласу вполне квалифицированный совет — если бы не имена, им упомянутые. Старик теперь служит клану Вейр — ты, наверное, о них и не слышал.

— Нет, — дёрнул головой Костас. — Промышленники?

— Совершенно верно. Им наши дела глубоко до задницы, но недавно один из первых лиц клана получил небольшое наследство — по линии бабушки его род когда-то пересекался с самими Биу… нет бы ему взять ценными бумагами, как и полагается в таких случаях, — так этот идиот прибыл на Стол Биу и вежливейшим образом отказался от всего. Что ему только не пытались всучить — нет, и всё тут. Не хочет связываться. Сделать с ним ничего нельзя… но Биу тоже не могут оставить всё как есть, надо искать другого наследника. Ты сам знаешь, какие войны бывали из-за отказов выделить долю в наследстве! Нет, сейчас о таком никто и помыслить не смеет. Соответственно, вызываются серьёзные гнейты⁴, и выясняется, что претендовать могут двое из Ярдвар и довольно зачуханный князёк Энкр из клана Яр. Ярдвар он дальний родич, но отношения там не очень семейные. Вроде бы ничего страшного, да вот Энкр, оказывается, прямых документов на одного из своих предков не имеет, зато имеет много странных желаний. Вы, говорит он Ярдвар, забираете себе всё, а мне отдаёте из своего то, на что я пальцем ткну. А если что не по мне — судьба рассудит.

— Я не стал бы блефовать, играя с Ярдвар, — произнёс Костас.

— Никто бы не стал, — зловеще отозвался Тинто. — Заметь — права Энкра пока под некоторым сомнением, однако, несмотря ни на что, он ведёт себя вполне уверенно. Ярдвар при этом готовы поступить с ним по справедливости, но не ценой потери чести, поэтому они обратились к Вейрам, как к лицам, уже имевшим отношение к этому наследству, и испросили разрешения нанять Никласа — в таком деле лучше иметь абсолютно не заинтересованного эксперта. Биу с таким решением согласились. Теперь Ярдвар роют носом землю, пытаясь узнать, кто и зачем встал за спиной у Энкра, а тот вроде как ищет недостающий документ двухсотлетней давности. Ты понял, в чём тут подвох?

— В размене, — кивнул Костас. — Ярдвар в тупике — если они согласятся на условия Энкра, он может затребовать себе что-то пусть не слишком ценное в финансовом смысле, но очень важное для клана… если откажутся — прецедент, казус белли, и поехали. Ах ты сатанинский гриб! Не надо быть гением, и так все знают, что для Ярдвар сейчас любые разборки остановят большие проекты, а это длинные долги, и как их потом отдавать? Да уж…

— Исходя из всего этого, я не стал ничего отвечать Никласу. — Тинто хлебнул из своего стакана, поставил его на стол и снова отвернулся к морю. — Я не хочу быть в одном деле с самими Биу… с кем угодно, только не с Биу…. Но тебе я кое-что скажу, чтобы ты передал при случае Бодуэну… пусть он напомнит ребятам о наследстве рода Стайф. Это давно было, сам род позабыли лет пятьсот назад, но время для корварского права никакого значения не имеет, ты же знаешь. Хоть пятьсот, хоть пять тысяч — им краями. Юмор в том, что эту историю корварские юристы по курсу не проходят, да и вообще о ней не всякий историк вспомнит. Но ты — ты передай, Костас. Хуже оно не будет, верно тебе говорю.

Глава 11

На обратном пути Костас вдруг рассказал Йоргу историю фермера Тинто. Транспортёр медленно двигался сквозь серый кисель тумана, и негромкие слова пирата приобрели для Детеринга отчётливо зловещий призвук:

— Он гораздо старше, чем выглядит. Так бывает с теми, кто большую часть своего времени проводит на борту, да и корварская медицина нашей не чета. Лет за сорок до Войны, ты, может, и не знаешь, Метрополия ввела совершенно идиотский налог на колониальную систему образования. Чем они там думали — без понятия, но учиться в колониальном университете стало почти неподъёмно для большинства семейств. Тинто — тогда его, я думаю, звали иначе — в тот момент заканчивал какой-то правоведческий факультет, попутно специализируясь на Корваре. Насколько я знаю, его ждало дипломатическое будущее. Но… сразу на нескольких планетах студенты устроили заварушки, а тогдашняя Империя здорово отличалась от сегодняшней. На Авроре убили двух полицейских, и все зачинщики студенческих бунтов — вне зависимости от степени вины отдельных граждан и того, где все эти выступления происходили, — пошли на каторгу. Но Тинто до рудников не доехал. Флот задумал какую-то разведывательную гнусность в отношении корварцев, потребовались специалисты, тут о нём и вспомнили. Самое гадкое то, что налог вскоре отменили и студентов — кто был ещё жив — отпустили по-тихому домой. Без реабилитации — тогда время такое было, сам понимаешь. А Тинто к маме с папой не попал: он был уже в программе, его вовсю готовили, и… в общем, он смылся на первом же задании. Знаешь, я его не осуждаю. Поставь себя на его место: мало того, что другие получили срока, а тебя по той же статье готовят на смерть, так ещё и — они дома, а ты знаешь, что тебе не вернуться никогда. За что?

— Это с тех пор он так ненавидит человечество? — криво усмехнулся Детеринг.

— При чём тут человечество? — пожал плечами Костас. — Говорю тебе, поставь себя на его место…

— Я бы вернулся и нашёл способ отомстить. Но — вернулся бы…

— Ты бы, может, и вернулся… С каких лет тебя учили убивать, мальчик? А Тинто — ха! — Тинто был простым студентом, и единственное, что он понимал в этой истории, — это то, что его шансы на возвращение даже не просчитывались. И учти: сейчас тебя и на войне никуда не пошлют без обратного билета, а тогда никакой войны не было, просто кое-кому захотелось поиграться. В общем, в итоге Тинто знает корварские дела лучше, чем мать родную, и если у кого-то горит задница, то едут к нему, он обычно не отказывает, хотя теперь у него и устрицы — разглядел поплавки в бухте? — и птицеферма, и консервный завод, и четыре жены ко всему прочему.

Остаток дня Детеринг провёл в компании своего инфора, скользя взглядом по бурным векам новейшей истории Корвара. Те, кто готовил для него информационный пакет, постарались на славу: мозг катера хранил колоссальную массу файлов, содержащую в себе описание множества событий — как известных широкой публике, так и не слишком афишируемых. Разработка новых миров, сложные для человеческого восприятия технологические войны мегакорпораций, конфликты боевых кланов — на его глазах разворачивалась эпоха «Третьего рывка» корварской истории, пришедшая на смену тысячелетиям бессмысленного внутреннего напряжения, не позволявшего Корвару освоить давно открытые горизонты. Многое из увиденного обладало для Детеринга огромной ценностью, но, увы, файлы начинались с хроник трёхсотлетней давности, и ни о каком «наследстве Стайф» не было и речи, хотя Йорг несколько раз планомерно задавал это имя в поиск. Тинто был прав: если такой род и существовал когда-то, то время, увы, почти стёрло упоминания о нём. По крайней мере, их следовало искать в более ранних материалах, которых у Йорга не было.

А вот изучение генеалогии Яр-Энкра оказалось весьма любопытным. Он действительно состоял в родстве с могущественным и многочисленным кланом Ярдвар, но в двух линиях отсутствовали так называемые «прямые» документы — свидетельства о браке или протоколы решений о признании старшинства при разделе тех или иных активов. В первом случае документы погибли при стихийном бедствии, их уничтожение являлось более чем вероятным, и любой временный совет гнейтов признал бы достаточными «косвенные» доказательства. Скажем, расписку или иной финансовый документ за подписью обеих сторон, подтверждающий, таким образом, факт родства с неизменным признанием старшинства. Тут всё было ясно. Подкупить гнейта невозможно, в старину за своё решение он отвечал жизнью — по этой линии родства и старшинства Яр-Энкру беспокоиться было не о чем. Зато вторая линия…

«…попадись такое Дюма-папаше, — подумал Детеринг, раскуривая сигарету, — уж он не упустил бы свои монетки… И ведь придумывать ничего не надо — садись, пиши…»

Почти двести лет назад один из предков Яр-Энкра, отличавшийся на редкость склочным характером и, видимо, полным отрывом головы, дважды оспаривал старшинство, хотя по всем традициям оно в тот момент должно было идти по женской линии. Один раз ему это как-то удалось, но через несколько лет, после одновременной гибели нескольких могущественных членов клана, появились новые наследники. И снова «неудачная» женская линия. На что он рассчитывал — неизвестно, но после фатального для него решения гнейтов отмороженный авантюрист бежал, пообещав вскоре вернуться и устроить всему семейству маленький, отдельно взятый Армагеддон. Плевать бы на него, дурака, да очень скоро обнаружилось, что парень прихватил с собой «прямые» документы, без которых — или без твёрдого свидетельства их гибели — дела вести довольно сложно: не сегодня завтра преставится ещё одна старушка, и что тогда? Внутриклановая война? Спасибо, в последние три тысячи лет накушались так, что из ушей капает. Соответственно, за злобным охламоном шустро снарядили погоню.

Видимо, они его догнали — эти два звездолёта… но домой преследователи не вернулись, иначе дело обстояло бы не так, потому что по истечении некоторого времени украденные документы были официально признаны «вероятно погибшими». На сложном языке корварского права это значило: если документы вдруг появятся, мы их к делу подошьём как ни в чём не бывало; но раз уж так у вас случилось, будем в дальнейшем обходиться без них. Хотя это ай-яй-яй — да в истории старых кланов случались комедии похлеще: и на собственных бабушках ради старшинства женились, и даже потомство от них имели…

Детеринг смахнул со лба капельки пота.

Кто мог знать раньше, сказал он себе. Ха!

Кто-то, хорошо осведомлённый, догадывается (если бы знал точно, всё было бы куда проще), где лежит — или болтается — разбитый звездолёт Энкрова пращура. Кто-то считает, что уворованные двести лет тому документы — уцелели.

Кому-то очень нужно что-то из имущества Ярдвар.

Кому — примерно понятно. Но вот что? На какой куш разинул пасть милейший Флориан Ледневски? Ведь им с Энкром клан Ярдвар ну никак не по зубам, пускай даже за них подпишутся воротилы из солнечной Виктории. На что, чёрт их дери, они рассчитывают?

Если князь Яр-Энкр, фигура пусть уважаемая, но отнюдь не выдающаяся, триумфально притащит гнейтам огромного боевого клана Биу документы, романтически потерянные два столетия назад, его репутация, очевидно, вырастет настолько, что он сможет угрожать Ярдвар долгими разбирательствами. Неизвестно, что там на самом деле в этих документах, — но среди закорючек на бронзе вполне может оказаться некая мина замедленного действия. Если Ярдвар, глубоко увязшим в серьёзных военно-промышленных проектах, придётся бросать всё и таскаться за Энкром по судам и межклановым советам, они рано или поздно не выдержат и отдадут ему то, что он хочет. Но на хрена «это» Флориану и чем он, помимо прочего, собирается подпереть гипотетический авторитет Энкра?

Тогдашние корварские корабли не имели в оснащении ничего похожего на имперские «луковицы» — она же «свидетель смерти», бронированный шар, который отстреливается в случае гибели звездолёта и передаёт на базу особый кодовый сигнал. «Луковиц» на борту несколько, одна-две уцелеют в любом (или почти любом) случае. Но здесь совсем не та история, мать её…

Откуда была последняя передача с кораблей, посланных за этим безмозглым идиотом?

Как это узнать? Ведь это должно быть известно, из контекста всей этой истории следует, что они его догнали и вынудили вступить в бой. Проклятье, где это было? Где?

В клане твёрдо решили, что корабль беглеца погиб, а вместе с ним погибли документы, иначе их вернули бы ещё тогда. Ледневски, наоборот, уверен, что по крайней мере сейф — уцелел.

Но почему Энкр не очень спешит добыть вожделенные закорючки? Где логика?

«Нет, — сказал себе Йорг, выбираясь из кресла, — мне самому тут не размотаться. Пока нужно подготовить донесение, чтобы отстрелить его перед разгоном… может быть, при случае мне что-нибудь подскажут».

* * *

Костакис поднял «Шерпу» в пять утра по бортовому времени. Йорг находился на посту — правда, его вклад в общее дело заключался лишь в наполнении кружки Драпендры. На этот раз уже не бурдой тёмного происхождения, а настоящим кофе, густым и приправленным корицей.

После трёх часов маневрирования корабль покинул систему.

— Нигде никого, — удовлетворённо констатировал Драпендра. — А то после истории с Максеном я стал дёрганым…

— Станешь тут, — тихонько согласился Детеринг.

— Первый готов, — выдохнуло под потолком голосом Костаса.

— Поехали, — поднял палец штурман. — Курсовой на линии, нули на совмещении. Три… два… ну, чёрт с ним, нуль.

«Шерпа» содрогнулась. Несмотря на отсутствие кого-либо в обзорном поле корабля, Костас сразу дал полную нагрузку, стараясь как можно скорее разогнаться до крейсерской скорости — рисковать задницей ему хотелось ничуть не больше остальных.

— Ну вот, — хмыкнул Драпендра, — теперь ещё сто пять часов — я надеюсь, — и мы будем на Линдаллу.

— Большой мир, — улыбнулся в ответ Йорг. — Но не входящий, как я помню, в число прямых колоний.

— Совместная собственность, сын мой. Всё давно подсчитано, взвешено и измерено. До миллиметра, как принято у наших друзей корварцев.

— Я должен понимать это так, что член клана имеет право вести какие-либо дела только на своей территории?

— Ни боже мой, — фыркнул штурман. — Что за глупости? Это же бизнес. Никто не может претендовать… вот истина, которую нужно вдолбить себе в башку намертво. Линдаллу впредь неделим , а всё остальное — сколько хочешь. Ты же знаешь, наверное, что войну корварцы объявляют всегда внезапно, а вот заключение мира сопровождается такими церемониями, что куда нам, грешным. Сами они объясняют это тем, что, дескать, «Ночь комет», когда они чудом не извели друг друга под корень, случилась именно из-за долгого пренебрежения искусством церемонии. После этого любое серьёзное дело у них представляет собой очень тягомотную процедуру. Это у корварцев поэзия такая… нам непонятная. Костас, кстати, решил всё-таки взять на себя проблемы Тита, — заявил вдруг Драпендра без всякого перехода. — Оптом. Тит только письма приготовил, и всё. Так что нас ждут те ещё приключеньица, уж поверь мне.

— Н-да, — от неожиданности у Йорга зачесался нос. — Мне казалось, что одному там не справиться.

— Ну, он не один, — подмигнул Драпендра. — Есть ещё мы, не так ли?.. К тому же я чётко вижу, что Костас что-то придумал. Что именно, он пока молчит. Ну, это как всегда, ничего нового. Зато для тебя — хороший шанс увидеть много забавного. Кто знает, как сложится у тебя дальше? В твоём деле не бывает ни лишнего опыта, ни уж тем более лишних связей. Особенно если речь идёт о связях в криминальных кругах.

— Вы имели какое-то отношение к Ц-службе Флота? — подозрительно зашевелился Детеринг.

— Я? — Штурман с хохотом протянул ему опустевшую кружку. — Да ты что! Я вообще не военный.

— Как это?.. А где же вы э-ээ, учились?

— Я инженер-кораблестроитель, — усмехнулся Драпендра. — Точнее, специалист по навигационным системам. Почему это тебе досье так плохо подготовили?

— Я и сам думаю — почему, — кивнул Йорг. — И придумать пока не могу.

…Космодром клана Ярдвар, расположенный почти на экваторе — все шесть континентов Линдаллу тянулись от полюса до полюса, делая планету похожей на апельсин, из которого кто-то, скучая, вырывал дольки через одну, — кишмя кишел кораблями разных рас. Ничего подобного Детеринг не то что не видел, а не мог даже представить. Едва «Шерпа», ощущаемая теперь крохотной, опустилась на указанной Костасу стоянке, как желтоватое небо пронзил стремительно уходящий лидданский транспорт, а за ним, с промежутком в тридцать секунд поднялся старый корварский крейсер с незнакомыми Йоргу клановыми эмблемами на борту. Здесь стояли россы, лидданы, орти и даже три или четыре веретенообразных звездолёта фаргов — расы, с которой человечество имело только эпизодические торговые отношения. Среди «корварцев» преобладали среднеразмерные боевые корабли, что подтверждало информацию одной из сводок, заготовленных для Детеринга: кланы очень часто оказывают своим покупателям конвойные услуги.

Через двадцать минут после посадки Йорга и Киру вызвал к себе Костас.

Помимо командира, за столом сидел один лишь Драпендра. Вид у обоих был непривычно сосредоточенный.

— Нас ждёт Бодуэн, — не утруждаясь пояснениями, заявил Костас. — За бортом двадцать градусов, дождя не будет… Форма одежды незаметная. Личное оружие скрытого ношения. Жду под правым-передним через десять минут. Шагом марш.

— Что это с ним сегодня? — неловко улыбнулась Кира, когда они вернулись в свою каюту.

— Увидим. — Йорг распахнул шкаф. — Одевайся, быстро…

Он не знал, кто такой Бодуэн, это имя не числилось ни в одном из подготовленных для него архивов. В корварских кланах нашли свою судьбу многие из тех, кто покинул пределы Империи Человечества, к тому же смена имени — переход на клички — являлась весьма распространённой практикой у пиратов и контрабандистов.

Йорг никогда не задумывался над тем, какие обстоятельства могли заставить человека оставить мир, заселённый братьями по крови, и уйти к чужим. Пусть не враждебным, вполне познаваемым , но всё же совершенно иным. История Тинто, рассказанная ему Костасом, вдруг заставила капитана Детеринга всмотреться в долгие годы своей учёбы — с тенью сомнения. Огромные массивы информации, «впечатанные» в него терпеливыми наставниками, показались ему не столь уж и значительными. Ведь он, по сути, пока ещё только высунул из привычной Сферы кончик носа, а уже увидел столько необычного. Что там, впереди? Не окажется ли так, что учиться придётся заново и на ходу?

Шлюз работал в штатном режиме — значит, понял Детеринг, Костас вентилирует корабль через фильтры. Его чем-то не устраивает состав атмосферы? Забавно…

Выйдя на трап, он сразу понял, в чём дело, и сморщился. Такой концентрации характерной «технической» вони Йорг ещё не встречал. От рядов кораблей, многие из которых разменяли второй век, пахло металлом, сложными запахами разнообразных искусственных материалов, к которым добавлялись «ароматы» подтекающих гидросистем. Напротив трапа «Шерпы» уходил в небо борт старого корварского крейсера. Когда-то гладко-чёрный, за долгие десятилетия странствий по Галактике он стал пепельным из-за сплошной сетки мелких шрамов. Некоторые несли на себе следы сварки, свидетельствуя о глубоких повреждениях брони. Крейсер казался мёртвой, древней громадой, давно брошенной экипажем, лишь шасси с новенькими, не утратившими ещё красноватого блеска цилиндрами антигравитационных опорных систем говорили об обратном.

Подтолкнув вперёд себя Киру, Детеринг забрался в салон длинного колёсного кара. Сидевший на переднем диване Костас что-то едва слышно сказал водителю — молодому корварцу в яркой многоцветной куртке с прорезными рукавами, тот коснулся рукой небольшого пульта управления, и кар едва ощутимо взял с места. Округлая крыша машины, снаружи переливающаяся приятным глазу тёмно-зелёным перламутром, изнутри оказалась прозрачной; Детеринг проследил, как тает в странном жёлтом небе тёмное пятно очередного стартовавшего корабля, и с любопытством уставился вперёд. Кар нёсся по специальной полосе наземного транспорта, выделенной впечатанными в покрытие красными треугольниками, справа и слева проплывали корабли, тип которых Йоргу удавалось определить лишь в некоторых случаях, хуже того — он не всегда мог точно разобраться с расовой принадлежностью гостей Линдаллу. Под некоторыми кораблями стояли длинные, тяжёлые транспортные кары с присоединёнными к ним грузовыми лентами, под другими ловко шуровали сервисно-ремонтные роботы, тускло посверкивали короткие языки плазменной сварки. Для Детеринга зрелище было совершенно феерическим, но Костас и Драпендра, сидящие спереди, не обращали на всю эту суету ни малейшего внимания.

— С ума сойти, — прошептала Кира, вцепившись пальцами в податливый коричневый ворс дивана. — Нигде в Империи… такое и представить себе невозможно. Сколько же их тут — сотни?

— Похоже, что да, — так же тихо ответил Йорг. — И это ведь далеко не самая серьёзная колония — так, небольшой торговый форпост. А что же у них творится на «больших» мирах?

— Вряд ли мы это когда-нибудь увидим, — вздохнула девушка.

Кар наконец вырвался за пределы поля и, быстро набирая скорость, пошёл вверх по широкой многополосной ленте, висящей над крышами тысяч ангаров, складов и контор, там и сям увенчанных башенками каких-то антенн. Очень скоро космопорт со всей своей инфраструктурой остался позади, но дорога всё так же струилась по небу. Внизу были поля: зелёные, лиловые, голубоватые. Кое-где Детеринг успевал рассмотреть крохотные жучки сельскохозяйственных машин, пару раз он увидел, как работают роболеты, тянущие за собой шлейфы химикатов. Ровные прямоугольники, расчерченные серыми полосками дорог, на перекрёстках — полусферы сервисных и энергостанций. И ни одной живой души, только автоматы. При известной любви к природе корварцы утруждали себя трудом на земле только ради удовольствия, но никак не в промышленных масштабах.

Из далёкого горизонта неожиданно выстрелила башня — изящная, сужающаяся в тонкую иглу, поражающая своей нереальностью на фоне окружающего пространства. Виденье было недолгим: несколько секунд, и впереди появились неровные очертания города. Трасса плавно пошла вниз, из-под неё появилась другая, нижняя, плотно забитая мчащимися в обе стороны грузовиками.

— Это не основной поток, — вдруг заговорил Костас, оборачиваясь назад. — Это мелкие партии, ерунда всякая. Основной идёт под поверхностью.

Йорг понимающе покачал головой. «Следовало догадаться, — сказал он себе. — С такими объёмами…»

Он видел много записей корварских городов на разных планетах — как редких многомиллионных мегаполисов Старого Корвара, так и относительно небольших, утопающих в зелени садов и парков, колониальных селений. Несмотря на тот факт, что корварская цивилизация являлась абсолютным индустриальным лидером среди известных человечеству рас, основным её товаром было не «железо», а технологии. Промышленные мощности традиционно «прятали» под землю, не желая поганить пейзаж. Все небольшие корварские поселения были довольно однотипны: кварталы с узкими пешеходными улочками, разделённые обширными парками, над которыми висят дороги для наземного транспорта.

Увенчанный потрясающе элегантной башней город оказался именно таким, каким и ожидал его увидеть Детеринг. Кар остановился на большой круглой площадке, от которой, теряясь в тени величественных деревьев, расходились мощённые камнем тропки, высадил своих пассажиров и умчался, снова поднявшись в небо по широкой «воздушной» трассе.

— Пошли, — коротко приказал Костас, поворачивая к известной ему дорожке среди деревьев.

Йорг глубоко вдохнул пахнущий лесом воздух и улыбнулся. Небо уже не выглядело жёлтым, над рощей сияло тёплое солнце, и всё вокруг, несмотря на отчётливо чужие ароматы, казалось удивительно уютным. Их путь был недолгим: скоро за деревьями появились четырёх-пятиэтажные строения, и путники оказались на тесной, поднимающейся вверх улице. Дома, узкие, жмущиеся один к другому, выглядели невероятно вычурно. Входная дверь подъезда всегда была приподнята на пару ступеней, овальные или треугольные окна, как показалось Йоргу, располагались не по линии этажей, а как попало, тут и там из розоватой стены вырастали чаши балкончиков, а однажды он и вовсе увидел шедевр, глубоко поразивший его воображение: под крышей довольно высокого, этажей, наверное, в пять, здания, рядом с большим окном, из стены росла прекрасно вылепленная кисть корварской руки, держащая в раскрытой ладони неглубокую чашу, усаженную растениями с длинными, свисающими вниз стеблями, каждый из которых заканчивался крупным жёлтым цветком.

— Вот чёрт, — прошептал Детеринг, опуская голову, — почему мы так не можем?

Костас остановился на маленьком перекрёстке и свернул налево, чтобы через пару метров приложить ладонь к тёмно-коричневой двери. Дверь почти сразу щёлкнула и приоткрылась. Пират взмахнул рукой и шагнул через порог.

Узкая каменная лестница привела гостей на второй этаж. На полукруглой площадке уже стоял рослый корварец в алой рубашке до колен, перетянутой широким поясом, и в высоких остроносых сапогах. Дождавшись, когда Костас поднимется, он сделал шаг навстречу и совершенно по-человечески протянул ладонь.

— Небеса благосклонны, — произнёс корварец (Йорг вдруг поймал себя на ощущении, что интер в его устах прозвучал для него совершенно буднично), — мы рады, что ты добрался. Брат Бодуэн ждёт с самого утра.

— Мы тоже рады, Лири, — улыбнулся Костас, отвечая на рукопожатие. — Приветствуй Драпендру и моих выкормышей — Йорга и Киру.

Когда сухая, немного шершавая коричневая ладонь коснулась его пальцев, поклон Йорга был безукоризнен.

Пожав руку девушке, Лири резко повернулся и прошёл в раскрывшуюся перед ним дверь. Длинный коридор закончился просторным помещением с тремя овальными окнами и открытым выходом на балкон. Очень высокий, тонкокостный человек в длинном красном одеянии с короткими разрезными рукавами порывисто поднялся из кресла, блеснул большущими, живыми чёрными глазами.

— Привет, брат! И ты брат, и вы…

До этого мгновения капитан Детеринг ещё надеялся, что под именем Бодуэна окажется некто, известный Службе…

Но эти глаза, выпуклые, любопытные, полные неводомых глубин, он не встречал ни в одной из ориентировок. Лицо можно сделать другим, совсем другим — а вот заменить глаза намного сложнее. И глаза Бодуэна ему, офицеру СБ, прошедшему через специальные программы, дающие человеку «фотографическую» память, были незнакомы. Имперская стратегическая разведка, обходящаяся налогоплательщикам во многие миллиарды, снова с размаху плюхнулась на задницу.

В принципе, Йорг был готов к такому развитию событий без всяких инструктажей. Он хорошо понимал то, о чём ему никто и никогда не говорил: «здесь и сейчас» смог бы оказаться только человек, не засвеченный ещё ни в одной из сколько-нибудь заметных операций и, что было немаловажно, пусть и из других соображений, — не принадлежащий ни к одной из сформировавшихся внутри Службы группировок. Только младенец, весь грех которого состоит в мокрых пелёнках.

Из числа таких «младенцев» единственно подходящим оказался он. Впрочем, его никто не заставлял…

Хозяин рассадил гостей по глубоким кожаным креслам, придвинул к ним низкий столик с гнутыми ножками, на котором стояли несколько грушевидных бутылок и тонкие бокалы красноватого камня, и задымил сигарой.

— Про Максена я уже знаю, — произнёс он. — О просьбе Тита — тоже…

— Вот, — Костас передал через Драпендру небольшой квадратный пакет, — он написал тебе сам.

— О, — Бодуэн приподнял брови. — Наш старикашка учится этикету… что ж, это верный поступок, он усилит его позиции.

— Без околичностей… — Костас налил себе из бутылки и с жадностью припал к бокалу. — Ты должен знать, что мы приняли решение взять все финансовые вопросы на себя. Нам нужно только содействие в покупке и, может быть, в формировании конвоя.

— Ещё одна новость, — констатировал Бодуэн с непонятной улыбкой. — Думаю, такое дело повышает ваши шансы. Я бы даже сказал, доводит их до значимых величин. Со своей стороны могу сказать, что ответа не придётся ждать долго. Наши дела сейчас в очень сложном состоянии, но потеря Ойсмолла окажется событием невыносимым.

— Почему тогда?.. — тихо вздохнул Костас.

— Потому, что предоставление серьёзных вооружений арендатору с неоднозначной репутацией может вызвать неоднозначные же вопросы. — Бодуэн коротко поджал губы. — В любой другой ситуации оружие было бы уже доставлено. Сейчас — нет. Всё слишком серьёзно. Если Тит, заручившись поддержкой известных друзей, купит то, о чём он просит, вопросов не возникнет. Но просто дать ему всё это — другой уровень взаимоотношений.

— Я догадывался, — кивнул Драпендра.

— Всё хуже, чем мы себе представляли, — повернулся к нему Бодуэн. — До сих пор никто не смог дать ответ на вопрос — чего от нас хотят? Все ищут приметы игры, но судья и не думает раздавать шары. Или же игра идёт, но мы не на поле…

— Это бесит…

— Кое-кого это скоро сведёт с ума. Не забывайте, что мы имеем дело с Биу и любой шаг в сторону может привести к очень тяжёлым последствиям. Хорошо! — Бодуэн встал. — Ответ на первый вопрос вы, я думаю, получите не позднее чем послезавтра. Лететь никуда не понадобится, ваш товар есть на Линдаллу. Со вторым вопросом могут быть сложности, так что вам придётся пока поработать самостоятельно. Но и тут — я надеюсь…

Костас улыбнулся и протянул руку:

— Спасибо. Мы верили в тебя.

— Всего лишь здравый смысл, — невесело покачал головой Бодуэн. — Не теряйте время, у вас много дел на этом шарике.

— Увы, да…

Глава 12

Выйдя на улицу, Костас посмотрел на Драпендру — тот ответил ему короткой согласной ухмылкой — и без лишних слов двинулся в направлении, противоположном тому, которым они следовали от транспортной площадки. На перекрёстке командир свернул направо. За всё время, что люди шли по кварталу, им встретились лишь двое корварцев, неспешно вышагивающие по середине улицы — тротуаров тут, понятно, не наблюдалось. Несколько раз Йорг отчётливо услышал негромкие переливы музыки, доносящиеся из открытых окон, — и никаких иных примет жизни; жилой квартал казался ему уснувшим в своём вычурно-элегантном, плавном и манящем уюте.

Улочка снова закончилась рощей, только деревья были другие: серо-голубые хвойные «свечки», гордо поднимающие заострённые верхушки много выше домов. Выложенная шестиугольной плиткой дорожка привела на транспортную площадку, ничем не отличающуюся от уже виденной Йоргом. Костас остановился, повёл глазами, потом быстро пересёк сероватый овал и подошёл к небольшому синему столбику, растущему прямо из травы на его противоположной стороне. Детеринг увидел, как он сдвинул вверх защитную крышку и набрал какой-то короткий код на открывшейся панели.

— Такси здесь автоматизировано, — пояснил Драпендра. — Курите, через несколько минут к нам спустится ближайшая пустая машина.

— Не хочу, — мотнул головой Детеринг и, засунув руки в карманы своей длинной клетчатой куртки, мечтательно огляделся по сторонам. — Как-то тут всё странно… кажется неуловимо знакомым… дежавю прямо.

— Так могло бы быть у нас, — хмыкнул в ответ штурман. — Но не будет, не надейся. Каждому свой путь. Потом поймёшь…

— Если доживу.

— Ну-ну… не переживай, — Драпендра многозначительно посмотрел в сторону, — даже если ты умудришься подставиться, мы этого не допустим.

— Хорошо сказано. — Йорг хотел было прибавить что-нибудь поострее, но по длинному «языку», который спускался на площадку с воздушной трассы, зашуршали шины, и перед ними остановился вытянутый жучок тёмно-вишнёвого цвета. В правом борту распахнулась широкая дверь, открывающая три ряда сидений.

Костас забрался вперёд и быстро начертал что-то пальцем на услужливо выдвинувшемся из-под лобового стекла планшете. Планшет уехал восвояси; машина подождала, пока в её нутро заберётся последний пассажир, закрыла дверь и плавно взяла с места.

Когда слева внизу промелькнул последний зелёный многоугольник парка с густо-синей каплей пруда, Детеринг понял, что роботакси привезло их в деловой центр города. Вокруг вдруг выросли многоэтажные пирамидальные билдинги со множеством «отростков» посадочных площадок атмосферной техники, но вот трасса опустилась вниз, и добросовестный таксикар углубился в затенённые ущелья улиц. Машина остановилась в «кармане» возле арочного входа одного из множества деловых зданий. Верхние этажи сверкали на солнце нежной зеленью полупрозрачного пластика, внизу же царил лёгкий сумрак.

Огромный холл встретил гостей разноязыким гулом голосов. Два десятка лифтов выбрасывали из золотистого сияния кабин корварцев, лиддан, россов и иногда людей — и тотчас же уносились вверх, забирая с собой очередную группу пассажиров. Но лифты Костаса не интересовали. С уже знакомой Йоргу уверенностью, свидетельствующей о хорошем знании обстановки, он двинулся куда-то вбок, мимо стоек разнообразных торговых автоматов, мимо экранов информационных систем, на которых то и дело вспыхивали всё новые и новые графики и столбчатые сводки: цены, котировки, отлеты и прилеты…

Вниз по длинной белой лестнице — и впереди показались деревянные двери, украшенные золотыми изображениями каких-то птиц. «Старое гнездо», — прочитал Йорг корварскую надпись на вывеске из затемнённой бронзы. Как и следовало ожидать, пройдоха Костас привёл их в питейное заведение. Войдя в зал, Детеринг прикусил в удивлении губу, хотя если по совести, то именно такую картину он и рисовал в своём воображении. Но всё же… за круглыми столиками, из которых росли удивительные, слабо светящиеся цветы, сидели и компании, и одинокие дринчмены всех известных ему рас, включая пару глокхов, невозмутимо внимающих эмоциональному лиддану, который, оседлав плетёный стул с высокой спинкой, яростно размахивал руками у них перед носом. Не оглядываясь, Костас быстро прошёл через зал и нырнул в сводчатый проём, за которым обнаружилось ещё одно помещение, раза в два больше размерами. Финиш маршрута Детеринг увидел почти сразу: в углу, за большим овальным столом сидели Мюир, Тальберг и Айна.

— Быстро вы, — произнёс Тальберг, поднимая глаза на не успевшего присесть Костаса.

— Сегодня да, — кивнул тот. — Бодуэн удивил.

— О, — шевельнул серыми губами Мюир.

— Н-да-да… сразу говорю — по Титу — и да, и нет. Товар есть, Бодуэн поможет, но с конвоем, как я понял, придётся развязываться самим. Или — в основном самим. А вообще у них там непонятки, и серьёзные. Ярдвар не могут двинуться с места, пока не будет решён вопрос с проклятым наследством. А решаться он не спешит…

— Это знают уже все вокруг, — кисло заметил Тальберг. — Что теперь нам?

— Ну что… хм…

Костас выдвинул из-под столешницы планшет, похожий на тот, что Йорг уже видел в такси, и некоторое время читал ползущие сверху вниз строчки.

— Закажу вам птицу гвак с овощами, — решил он, подмигнув Кире. — С непривычки — самое то.

— С какой ещё непривычки? — поднял брови Драпендра. — Тут в меню что хочешь… чего ж ты ребятам головы морочишь?

— Нет уж, нет уж. Пусть попробуют. И каракешевой настойки по бокальчику. Для начала.

— Это не авантюрно? — с деланым безразличием поинтересовался Детеринг.

— Вся жизнь — авантюра, — буркнул Костас. — Если в тебя не полезет каракешевая, лучше всё бросать и возвращаться домой под одеяло…

— Из чего её хоть делают? — моргнула Кира.

— Из каракеша, — почесался Детеринг. — Из чего же ещё?

В ожидании заказа Йорг осмотрелся по сторонам. Свободных столиков в зале было всего несколько. Основную массу посетителей составляли корварцы в богатых нарядах и столь же респектабельные лидданы. Среди прочих он заметил нескольких россов, одетых, согласно традиции «вольных капитанов», в разноцветные кожаные куртки, с обязательными тёмными обручами на головах. Из-под потолка плыла едва слышная музыка, неторопливая и томительная, похожая на лёгкий шелест степного ветерка.

«Вот и смотри, — сказал себе Детеринг. — Говорили: мир велик… а он на самом деле куда больше. И где предел — не ведает никто…»

Давняя привычка анализировать ощущения вдруг отказала. К немалому его изумлению, капитан Детеринг чувствовал себя просто великолепно. Гудящее собрание жующих, пьющих, курящих из длинных трубок всякую дрянь чужих, каждый третий из которых был если не пиратом, так контрабандистом, не шокировало его нисколько, хуже того — ему было весело и интересно.

— Ага, — сказал вдруг Костас, — приехала каракешевая.

Йорг повернул голову и увидел ярко-жёлтый вертикальный цилиндр, застывший возле их столика. Верхняя часть робота заканчивалась своеобразной «короной», на которой стояли несколько блюд, бокалы и графины. Как только Костас и Айна переставили заказ на столешницу, «корона» непостижимым образом свернулась и исчезла, а на её месте выросла вторая, заполненная ещё большим количеством кушаний. После того как разносчик оказался разгружен, Костас вставил указательный палец в открывшееся отверстие на его боку. В ответ раздались мелодичные слова благодарности, и робот исчез, буквально провалившись под пол.

— А если не заплатить? — с любопытством спросила Кира.

— В целом тут верят на слово, — засмеялся Тальберг. — Но лучше этого не делать.

— Или найти кого-нибудь, кто заплатит за тебя, — хмыкнул Костас. — Вот, кстати…

На его лице появилась улыбка.

К их столику приближался корварец в жёлтой рубахе с короткими рукавами, заправленной в медно-красные, поблёскивающие свободные брюки. Впрочем, нет… Детеринг не сразу понял, что это не «он», а — она. Светлая, даже нежная по тону коричневатая кожа на вытянутом вперёд лице, удлинённые, стремящиеся к вискам глаза и общая грация: в походке, в движении, которым гостья подала Костасу ладонь, к которой тот, смеясь, прикоснулся губами; Йорг прекрасно знал, что в корварском обществе женщина ничем не уступает мужчине, и всё же успел удивиться.

— Вьекки, — произнёс Костас, выпрямляясь, — какое же ты счастье. Стоит тебе появиться — и сразу хочется петь.

Корварка забросила за плечи густую гриву соломенно-жёлтых волос и уселась на свободный стул. Каждый её жест был неспешен, блестящие миндалевидные глаза беззвучно смеялись тёмной бронзой вертикальных зрачков. Глядя на неё, Йорг забыл о стоящем перед ним бокале, распространяющем волнующие карамельные ароматы. Вьекки была совершенно фантастична, и даже вытянутое лицо с крохотной розовой пуговкой носа, под которым улыбались тонкие алые губы, не отталкивало, а наоборот, влекло своей загадочностью. Йорг знал: брак homo и корварки носит «ритуальный характер» в том лишь смысле, что потомства ждать от него не приходится, во всём же остальном он вполне реален, ибо по странной ухмылке судьбы супруги анатомически совместимы. Такие браки случались очень редко, по крайней мере в Сфере Человечества, однако запрещать их никому не пришло бы в голову. Сейчас, осторожно косясь на шокирующе-очаровательную Вьекки, Детеринг подумал о том, что считать таких мужей извращенцами не слишком осмотрительно.

— Пой, — услышал он журчащий голос и понял, что прошло всего лишь несколько секунд. — Но сперва налей мне из вон того графина.

Далее произошло странное. Мюир, выпрямившись на стуле, как статуя, вытащил из-под своей затейливо расшитой фетты полусферический золотой бокал и поставил его перед гостьей. Вьекки в ответ поднесла к губам кончики пальцев обеих рук, а Костас налил в бокал густой голубоватой жидкости из пузатого графина на смешных птичьих ножках.

Вьекки, кривя в улыбке губы, подняла бокал.

— Впрочем, петь не надо, ты вечно фальшивишь. Выпьем, ребята. Я рада видеть вас в добром здравии.

Её интер был далёк от идеала, но всё же отнюдь не резал ухо.

— Сейчас стало опасно, — вздохнул Тальберг. — Кое-где…

— Да, и это уже заметно, — согласилась Вьекки. — В другие времена можно было бы нанять кучу идиотов, которые недорого себя ценят, но сейчас без серьёзной поддержки никто никуда не пойдёт. А её не будет. Пока, по крайней мере.

— Это мы уже знаем, — кивнул Костас. — Но дело делать надо, других вариантов на ближайшую перспективу не просматривается. Клан не хочет терять Ойсмолл, мы не хотим терять Тита — и так далее по кольцу.

— Я тоже не хочу терять Ойсмолл. Другого такого места в сфере Фейнд не найти, вы это знаете не хуже меня. Когда-нибудь — и вы это успеете увидеть — там будет идти совсем другая торговля. Объёмы растут, нужны перевалочные базы. К Титу скоро пойдут хорошие деньги — если, конечно, жабы не успеют раньше. Линдаллу и Аймин исчерпали себя, предел уже не перейти: всё ширится, войн нет и никто их не ждёт, бизнес растёт день ото дня. Клан, оставив за собой Ойсмолл, сможет очень сильно поднять объёмы. При условии сохранения прежнего уровня безопасности, разумеется.

— Я должен услышать в твоих словах деловое предложение? — поинтересовался Костакис.

— Предложение помощи, если хочешь.

— И что ты попросишь взамен?

— Пока ничего. Повторяю, для меня важно сохранение Ойсмолла в том виде, в котором мы его сейчас имеем, — хотя бы.

— Значит, Тит говорил не только с Бодуэном… впрочем, здесь нет ничего удивительного…

— …ты на его месте поступил бы точно так же. Говорить об уровне риска в твоей операции не будет никто, потому что ни у кого нет информации. А я могу её поискать.

— Частным образом? Да ты ли это, Вьекки? Или меня обманывают глаза?

— Некоторые семьи клана не могут думать ни о чём, кроме сегодняшнего вопроса с наследством. Они считают, что он может перерасти в очень серьёзную проблему. Для меня интереснее смотреть вперёд чуть дальше. Падение Ойсмолла приведёт к репутационным потерям, компенсировать которые не удастся даже за десятилетия. Хуже того — ты сам знаешь, что у Ярдвар полно достаточно сильных соперников. Гибель верного арендатора позволит поставить вопрос о моральной компетентности клана. Ответ на такой вопрос можно искать столь долго, что дело о наследстве Энкра будет выглядеть полнейшей чепухой…

«Господи помилуй, — пронеслось в голове у Детеринга, — передо мной, очевидно, одно из первых лиц в разведсообществе клана. Привет, коллега… но каков уровень анализа!»

— Выпьем ещё, — решил Костас и протянул руку к графину с голубым напитком, коротко подмигнув при этом Кире.

Йорг вспомнил, что до каракешевой они с Кирой пока так и не добрались. Когда прекрасная Вьекки вновь подняла бокал Мюира, Детеринг решительно опрокинул в рот свою порцию… и задохнулся. Невзирая на молодые годы, капитану Детерингу случалось пробовать множество разных напитков, включая редкие росские настои горных трав, — но такого он не ожидал никак: во рту взорвалась сложным мятно-карамельным букетом настоящая ледяная бомба, на миг лишившая Йорга способности чувствовать что-либо, кроме мороза, продравшего его до костей. Судя по выпученным глазам Киры, её ощущения оказались не менее фееричными.

— Я теперь даже боюсь тебя, Вьекки. — Лёд ослабил свои тиски, и Детеринг услышал голос Костаса.

— Пусть моя игра останется со мной, — прожурчал в ответ смешок корварки. — Вы пробудете здесь ещё какое-то время?

— Наверное, да, — кивнул Костас. — Мы все страшно устали, к тому же ты знаешь наши обстоятельства. Я отпустил на поверхность почти весь экипаж.

— Я забыла сказать о своём сочувствии… простите меня.

— Пустое, Вьекки, всё давно позади.

— Тогда не будем много говорить. — Вьекки поднялась и поставила на стол бокал лиддана. — Я постараюсь сделать всё как можно быстрее. Спасибо… я была рада увидеть вас.

Костас покачал головой ей вслед и тяжело вздохнул, отчего Мюир, повернувшись к Тальбергу, медленно прикрыл полупрозрачным нижним веком правый глаз. Инженер в ответ высунул язык.

— Не ожидали? — хмыкнул Драпендра.

— Свихнулись они там всё, что ли? Боюсь, кого-то придётся растаскивать за шкирняк. — Костас, ни на кого не глядя, снова вытащил из столешницы планшет заказа.

— В росской традиции, — штурман с прищуром покосился на Детеринга, — неизбежно появился бы старый мастер меча, и все вокруг, пав ниц, внимали бы его трёхсуточным нравоучениям. А корварцы быстренько отчекрыжат такому мастеру башку и снова вернутся к своим разборкам.

— Практичная публика, — заскрипел Мюир, ковыряясь длинной трёхзубой вилкой в прозрачной чаше с каким-то салатом. — А ты, — и он, не двигая головой, вывернул на Детеринга тёмный жемчуг левого глаза, — учись. Клянусь Сиу Грандиозным, покровителем моей семьи, — прямая кишка говорит мне, что тебе ещё придётся с ними наплакаться.

— Благодарю вас, — серьёзно кивнул Йорг. — Мне тоже кажется, что вы правы, фейрванн ⁵.

— У тебя начинаются проблемы с бухлом, старая коряга, — заметила Айна, постучав пальцем по плечу Мюира.

— Нет у меня с ним никаких проблем! — фыркнул лиддан. — У меня к нему только вопросы.

— Ещё каракешевой? — перебил его Костас, заботливо наклоняясь к Кире.

— Если можно, побольше, — улыбнулась девушка.

— Наши люди! — назидательно поднял палец Драпендра. — А ты что? — спросил он у Йорга. — Не волнуйся, здесь никто никого не услышит даже при большом желании.

— А то я не догадался, — дёрнул плечами Йорг. — Но видишь ли, брат Дра-дра, я умею читать по губам на всех известных мне языках. И кое-кто нас тут довольно активно обсуждает.

— Кто это? — резко спросил Мюир, продолжая глядеть в свой салат.

— Вон те трое, брат-фейрванн, — Детеринг незаметно двинул подбородком, но лиддану с его двухфокусным зрением этого было достаточно. — И знаешь, о чём они говорят? Им очень интересно, не занимался ли твой достопочтенный папаша разведением водяных червей. Тебе не смешно, брат-фейрванн?

Мюир вернул правый глаз в салатницу. Троица, на которую указал Детеринг, состояла из двух седоватых широкоплечих мужчин-хомо и молодого корварца в дорогой переливчатой рубашке на голое тело.

— Только не это, — вздохнула Айна, бросая Йоргу раздражённый взгляд.

— Мю, сиди спокойно, — добавил Костас. — Они нас трогают? Мало ли кто тут шляется…

Йорг достал сигарету и откинулся на спинку стула. Он не соврал ни единым словом. Этой троице действительно отчего-то не нравился Мюир, но это было не главным: они вели себя чуточку неестественно. Детеринг не исключал, что виной тому был некий неизвестный ему наркотик, — но выращенные в нём инстинкты твердили: дело дурно. Он не сомневался, что легко справился бы со всеми тремя в традиционном поединке с применением холодного оружия… однако ничего не знал о правилах, принятых здесь, в деловом центре небольшого корварского городка.

— Меч мне не нужен, — решился наконец он, — у меня есть пристойный кинжал…

— Я приказал взять пистолеты, — потемнел глазами Костас.

— Ты сказал лишь «оружие скрытого ношения», — мотнул головой Йорг. — Но ствол я применяю только тогда, когда меня и противника разделяет труднопреодолимая дистанция.

— От этой дури надо избавляться. Тут обычно стреляют. Линдаллу чтёт законы гостеприимства, но ни один клан не может запретить гостям решать вопросы чести.

— Командир, я боюсь, они будут ждать нас. Здесь есть переулки?

— Здесь есть каналы — это хуже. Но ведь нас намного больше?..

— Они не уверены в себе. Ты разрешишь мне проверить?

— Не сейчас. — Костас поставил перед ним небольшой графин каракешевой. — Пейте и ешьте. У нас найдутся союзники. Один уже здесь…

Лавируя среди столиков, по залу шёл приземистый человек с двумя большущими зеленоватыми жбанами в руках. Щекастое лицо гостя украшали странные на взгляд Детеринга бакенбарды.

— Джервис, сатанинский гриб, — довольно потёр руки Костас. — Давненько ж мы не виделись.

Вновь прибывший поставил на стол свою добычу и молча протянул обе руки, за которые тотчас же ухватились Тальберг и Мюир. Следом за ними встал со своего места Костас.

— Примите мои извинения, — сипло пробасил Джервис. — Я должен был найти вас ещё в порту. Но дел столько, что не знаешь, за что и хвататься. У моего «Скайларка» вылетел второй эволюционник, пришлось тратиться… А на «Энсайне» свихнулся старший навигатор…

— Даффин? — поразился Драпендра. — Ка-ак?

— Доктора говорят, наследственное. Видно, его ещё в Академии когда-то прозевали… да сколько лет прошло, нет? Взял, пузо себе разрезал, еле подшили его… Кто бы подумал! Я слышал, Максен сильно пострадал?

— Капитально, — кивнул Костас. — Ты уже знаешь, что у нас?

— Тит принял меры, — закивал Джервис. — Многие знают. Думаешь, зря?

— Не знаю, — мрачно скривился Костас. — С одной стороны, он прав. С другой стороны…

— Воротить тут секретность было бы бессмыслицей, — вмешался Мюир, покачивая головой. — Что ты скроешь на Линдаллу? Да, это внутреннее дело клана, но мы так или иначе станем собирать немаленький конвой, а в процессе вылезут и все подробности. Так зачем усложнять дело с самого начала?

— Да, — согласился Джервис. — Это без толку. Если с товаром будут проблемы — то они будут, и никуда от этого не денешься. На меня можете рассчитывать смело. Я уже полностью отремонтирован и готов хоть завтра. И ещё, может быть, с парой ребят переговорю. На Тита многие завязаны.

— Вот за это спасибо. Посидишь с нами?

— Да хоть до утра!

Тип кораблей, которыми располагал «капитан» Джервис, говорил Йоргу о том, что перед ним — типичный истребитель, то есть «загонщик». Оба его крейсера довоенной постройки довольно легко переоснащались на более мощные моторные системы, как правило, корварского производства, а крепкая имперская броня позволяла долго держать удар оборонительных систем современного транспортника. Основной задачей таких, как Джервис, был отрыв выбранного транспорта от конвоя и маневренный бой с кораблями сопровождения — пока обречённый грузовик потрошат абордажники с более вместительных, но хуже защищённых машин типа той же «Шерпы». Часто выдернутый из конвоя транспорт пираты уводили с собой. В таких случаях те из членов его экипажа, кому повезло выжить после обстрела, рано или поздно оказывались на одном из периферийных миров своей цивилизации: уцелевших обычно не убивали, это считалось нелепым. Наоборот, их лечили, кормили и даже выделяли небольшую долю теми или иными ценностями. Детеринг знал случаи, когда на том же, к примеру, Килборне вдруг объявлялись люди, официально погибшие полгода назад при атаке колониального конвоя. Некоторые из них устремлялись в плентарную резидентуру СБ и писали пространные мемуары о своих мытарствах. Кое-кто честно заявлял: получил от такого-то и такого-то — вон то и ещё вот это. Сдавать под протокол? Речь, как правило, шла о драгоценностях неизвестного происхождения, поэтому дознаватели махали руками: забудьте, глядишь, купите на свои камешки ферму или ещё что.

Кое-кто считал, что такой подход глубоко порочен, но общее мнение оставалось всё тем же: терзать людей, которые побывали в руках пиратов, — безнравственно вплоть до потери человеческого облика. А уж с этой категорией в Империи было строго. Недавняя — в памяти живущих поколений — война чётко показала, чего стоят крикливые «вожди», способные одним нажатием на кнопку лишать гражданских прав целые социальные группы. Все они намочили штаны и укрылись в бункерах при первых же относительно близких залпах врага, после чего были тихонько повешены, а восстановленный в правах Сенат отправил в бой сотни миллионов солдат, которые уже хорошо понимали, за что им предстоит драться.

Джервис разливал по бокалам принесённые с собой напитки; Йорг тем временем снова посмотрел на подозрительную компанию, привлёкшую его внимание. Троица продолжала свою беседу — сейчас разговор, как он понял, шёл о каких-то давних сделках, в которых пострадали родственники молодого корварца. По глазам людей он понял, что прибытие Джервиса стало для них весьма неприятным сюрпризом.

«В порту нападение практически исключено, — неспешно размышлял Детеринг. — Там всё время уйма народу крутится — то погрузка, то разгрузка, так что и думать нечего… вопрос, как нам до порта добраться? Очень похоже, что эти трое на нас не пойдут, духу мало. Но что, если их вовсе не трое?»

В сложившейся ситуации от него могло зависеть многое, но — не сейчас. Стремительно накачавшийся спиртным Мюир, если использовать его в качестве приманки, способен испортить любую проверку. Ждать? Йорг незаметно улыбнулся своим мыслям и принял из рук Джервиса бокал, наполненный каким-то золотистым напитком.

— Нынче у нас много буянов, — с усмешкой произнёс капитан, — я торчу тут уже три недели и удивляюсь — им как намазано.

— Наёмники? — блеснул глазами Костас.

— Придурня. — Джервис хмыкнул и влил в себя свою порцию. — Формально — представители «младших» кланов, но в реале там такой салат в экипажах, что аж смешно. Очень много имперской молодёжи. Поразительно много! Неужели в славных ВКС всё так плохо?

— Расти некуда, — задумчиво отозвался Тальберг. — А вот налоги, говорят, всё растут и растут. В Метрополии на одного работающего посадили уже двух чиновников. Всё бегут в колонии. А там закон джунглей.

— Какая чушь, — скрипнул Мюир. — Вот введут у вас налог на живых женщин, тогда я на вас посмотрю…

— Не введут, — хлопнула его по макушке Айна. — У нас женщины не те.

— Тоже здравая мысль, — согласно хохотнул Джервис. — Но «свободных», ребята, стало действительно много.

— Дурная игра, — кивнул Костас, набирая новый заказ. — Мы с Титом приняли её в расчёт.

— Но кое-кто готов идти за половинный гонорар.

Костас оторвался от планшета и улыбнулся Джервису — коротко, уголками губ.

— Знаешь, я не думал, что ты окажешься в нужном месте в нужное время.

— Я говорю не только о себе… возьми мне ещё этого ихнего мартини… язык не поворачивается такое говорить — придумать же надо: мартини! Ха! Пойло травяное, но — мартини!

— Практичные сволочи, — поднял глаза Мюир. — А говорят, двенадцатистопный стих мы у них украли. Вы такое видали, мэм? — спросил он у Киры.

— Признаться, мне не хватает образования, — невозмутимо ответила та.

— Я не сомневался, — вздохнул лиддан. — Одному мне образования хватает на всё. Вам не случалось, мэм, любоваться стереоживописью моего покойного дядюшки?

— Мю, — Айна сомкнула пальцы на шее главного энергетика, — или ты молчишь, или ты отправляешься в задницу.

— Я пойду танцующей походкой, — согласился лиддан и, резко встав из-за стола, оправил на себе складки роскошной фетты. — Прошу прощения, леди и джентльмены.

— Приспичило, — беззаботно заметил Костас, заканчивая заказ.

— Я вижу, Мю нынче в ударе, — покачал головой Джервис.

— После Максена, — тихо произнёс Тальберг.

Йорг поднёс к губам бокал и осторожно посмотрел на подозрительную для него троицу. Те всё так же сидели за своим столиком — проход Мюира через зал не произвёл на них ни малейшего впечатления.

«Ошибка? — подумал Детеринг. — Хотелось бы верить…»

Едва глоток благословенной каракешевой настойки укрыл его плащом льда, один из «тех» людей — крепкий, с залысинами и блестящими серебром висками — поднялся из-за столика и не торопясь двинулся в туман глубины зала.

Йорг скривился и, морщась, встал.

— Где оно… тут?

Глаза Костаса стали острыми, как две чёрные иглы.

— До конца и за угол, — добродушно ответил он. — Там разберёшься. С каракешевой бывает… да не спеши, а то споткнёшься!

Резную дверь, которая на семи известных и ещё нескольких непонятных Йоргу языках уведомляла почтеннейших посетителей, что за ней находится именно то, что им надо, он нашёл сразу. Открыв её, капитан едва не лишился дара речи. Перед ним были ещё три двери со светящимися схемами анатомии… одна предназначалась известным ему расам, за исключением глокхов, вторая — им самым, разглядывать странный комок на третьей схеме времени не было (много лет спустя, узнав, что третья дверь была шуткой в стиле Ярдвар и за ней открывалась грубая неоштукатуренная стена, офицер Детеринг пришёл в такое бешенство, что… но это случилось уже в другую эпоху, и платили за него совсем другие) — рывок двери, длинное, сверкающее нежно-зелёным светом помещение с гладкими стенами.

Корвар, подумал он. Разделение на М и Ж здесь вне закона, за саму мысль о таком можно получить вызов.

И ещё вопрос, справлюсь ли я с той же Вьекки?..

По левую руку шли непривычно широкие кабинки, по правую — писсуары, непохожие один на другой. Отдельно, в углу, два десятка прекрасно оборудованных рукомойников с тремя стволами и индивидуальной подсветкой золотых зеркал.

Искомый седоватый объект торчал в полукруглом закутке для омовения, задумчиво посасывая тонкую сигарку с непонятным острым запахом. Вежливо кивнув ему — всё-таки представители одной расы, — Йорг прошёл в зал и выбрал себе длинный красный писсуар. В какой-то момент ему стало смешно.

«В замке, — решил он, — закажу себе алый толчок. И пусть потом гости удивляются!»

За спиной у него зашумело, и он услышал, как скрипучий голос Мюира декламирует что-то малопонятное о горечи пустынного ветра и навсегда утерянных миражах.

— Мю! — пьяно крикнул он. — Ты скоро?

— Иду! — басовито ответил лиддан.

Энергетик вышел из кабинки абсолютно бесшумно и уставился на Йорга, который уже стоял лицом к нему. По его взгляду Детеринг понял, что хмель оставил лиддана. Не говоря ни слова, Йорг едва заметно кивнул, указывая на вход. Мюир повернул правый глаз, приказывая ему двинуться вперёд. Йорг улыбнулся.

Седоватый всё так же стоял у стены в умывальном пространстве, дымя сигарой.

— Пошли, что ли, — невозмутимо произнёс Мюир, проходя мимо. — Мне ещё надо бы… подвиньтесь, уважаемый…

Он сунул ладони под струю горячей воды, ловко ввинтил в неё третий — ионизирующий ствол и долго мылся аж до локтей, не глядя на полоскающегося рядом Детеринга.

Йоргу достаточно было сдвинуться на несколько сантиметров влево, и широкоплечий дядька, спокойно попыхивающий своей дрянью, оказался бы на сверкающем белом полу: кричащий от ужаса и готовый рассказать всё. Но команду мог отдать только Мюир.

— Не психуй, — чуть слышно приказал лиддан, когда они, лавируя среди столиков, шли через зал. — Это может быть чисто моим делом.

— Я не отдам тебя, — возразил Детеринг. — Их не трое, я знаю.

Мюир промолчал — но глаза его прочитал Костас.

На столе оставалось мало. Порозовевший Джервис рассказывал истории из своей довольно долгой флотской службы, заставляя хохотать Айну с Кирой. Тальберг же, наоборот, морщился. Костас допил последние глотки из своего бокала и врезал кулаком по столу.

— Едем к нам, Джервис! После Максена у нас полная кухня всякого барахла. Выпивка тоже найдётся. Что нам сидеть в этой толпе?

Джервис погасил сигарету и довольно посмотрел на Костаса.

— Я — только за! Вперёд! Чего-чего, а времени у нас пока ещё достаточно!

На выходе Костас приотстал, оказавшись рядом с Детерингом.

— Мюир имеет основания считать, что это касается дел его рода, — сказал он. — И потом, с чего ты взял? С пьяного трёпа этой придурни?

Йорг остановился.

— Есть вещи, о которых я не имею права говорить тебе, командир. Я знаю, что выгляжу как мальчишка…

— Вы и в шестьдесят так выглядите… не пугай меня.

— Тогда иди к дьяволу, брат-командир. Но сейчас мы — один экипаж, и я не позволю себе думать иначе.

Костас горько скривился и быстро прошёл через двери билдинга.

Вечерний холодок приятно прошелестел по лицу Йорга, прогоняя восторженное восприятие мира, вызванное ледяной каракешевой. Вокруг него сияли мириады огней, широченная улица, давящая на сознание колоссальными пирамидами светящихся билдингов, была абсолютно пуста. Он поднял голову, ожидая увидеть незнакомый рисунок созвездий… уже обретённый благодаря Драпендре штурманский опыт позволил ему сразу же найти голубое сияние Альтаира, а от него — примерно понять точку стояния. Тропическое небо чужого мира на миг заворожило его. Знакомые звёзды встали в понятный ракурс, и то ощущение одиночества, что так мучило его с момента нелепой гибели Марио Шерфа, исчезло — раз и навсегда. Ему захотелось увидеть прекрасные горы и хлещущие штормами океаны этого мира; он снова задрал подбородок, чтобы убедиться в своей, так неожиданно нахлынувшей силе.

Всё было ясно и понятно.

Он мог вести корабль сквозь чужие бездны, и чувства, переполнявшие его, не имели ничего общего с тем ленивым взглядом, с каким он недавно смотрел в ночное небо одного из имперских миров. Сейчас Йорг Детеринг испытывал одновременно горечь и восторг — горечь от своих недавних поражений, густо замешанных на понимании бессмысленности боя в невозможных для него условиях, и восторг знания того, что ничего невозможного для него больше нет.

Ему было страшно признаться себе: годы покорения ледяных вершин, дав ему глубокое понимание себя, не смогли всё же избавить его от ночного кошмара возможной ошибки. Впрочем, вся росская поэтическая культура, без которой говорить о боевом мастерстве немыслимо, — пронизана ужасом неверно нанесённого удара.

Случайно обретённые, чужие небеса избавили его от этого, он понял, к чему стремился всю свою жизнь, ради чего так истово искал знаний, — Йорг Детеринг обрёл лёгкость.

— Я больше не крыса, — прошептал он. — Отбегался.

— Ближайшая транспортная там, — услышал Йорг голос Джервиса. — Рядом совсем.

— Пошли, — согласился Костас.

Их маленькая компания неторопливо двинулась к углу билдинга. Йорг шёл в нескольких шагах позади, прижимаясь к затенённой стене. Когда его товарищи повернули налево, он остановился. Лёгкий щелчок одной из входных дверей, и шаги за спиной он услышал почти одновременно. Для того чтобы понять, кто идёт по следу, оглядываться ему не требовалось. Детеринг скользнул к углу, повернул, увидел в десятке метров от себя знакомые тёмные силуэты — Мюир, слегка покачиваясь, пил что-то из длинной цилиндрической фляжки — и медленно потянул из-под полы своей клетчатой то ли куртки, то ли всё же пиджака то, что он называл кинжалом. Матово-чёрный обоюдоострый клинок не дал ни единого отблеска, несмотря на тысячи разноцветных огней вокруг. Мастера твердыни Зоил, копившие свои сокровенные знания более пяти тысяч человеческих лет, изготовили малый меч, фуур , точно по длине руки ученика — от локтя до запястья. Сложному сплаву, в теле которого родился клинок, руки оружейника позволили резать легированную сталь, как свечку.

Пальцы Йорга сомкнулись на шершавой, трижды перетянутой кожей рукояти. Он вдохнул и выдохнул.

«Пусть корварцы утверждают, что наши фехтовальные школы, отточенные тысячелетиями, — всего лишь «блестящий стиль охоты на крупного зверя», — вспомнил он слова одного из наставников, — мы с таким же успехом отвечаем им, что их фехтование — не более чем пьяная драка плоскогубцами!»

Йорг снова улыбнулся… они были уже близко. Он чуть подался назад, решив занять более удобную позицию. Ему хотелось сделать всё академически чисто, одним движением торса. Ещё — было понятно, что с курткой придётся расстаться, поэтому он застегнул пуговицы на груди, чтобы уцелела хотя бы рубашка.

По ДНК его здесь опознавать некому.

Он слышал приближающиеся шаги — двое мужчин человеческой расы и один молодой, лёгкий и стремительный корварец. Опасен мог быть только он…

За спиной Йорга резко застрекотали очереди. Крики, особенно командный визг Костаса, приказывающий лечь и занять оборону, были слишком знакомы ему.

Времени не оставалось. Первым на него вылетел тот самый любитель курения в сортире: уже с бластером в правой руке и очень сосредоточенным взглядом.

Все стойки, приготовления к битве и прочие вдохи-выдохи пошли к чёрту: капитан Детеринг чуть привстал, коротко дёрнул рукой, и голова с зажатой в зубах сигарой покатилась по плиткам. Второго человека он криво и неудачно разрезал от левого уха до правого бедра; корварец неосмотрительно наскочил на остриё ртом.

В финальную стадию обучения на Россе Йорг делал стометровку за двенадцать с половиной секунд — с нагрузкой под сорок кило, которая была равномерно распределена по телу. Сейчас он имел всего лишь свои пятьдесят шесть и некоторое количество алкоголя в организме, поэтому бежал быстрее.

— Езус Мария! — зашипел Детеринг словами прадеда. — Четырнадцать!

Более всего на свете он мечтал бы иметь сейчас нечто длинное , традиционную росскую полупику-полуалебарду айрмах — пусть даже в её самом раннем, бронзово-костяном варианте, — алебарду, рождённую в ту давнюю эпоху, когда страшные хищники равнин, способные плодиться с чудовищной скоростью, всё ещё представляли реальную опасность для разумной популяции.

Нападавшие, испугавшись неожиданно плотного огня офицеров Костаса, вдруг шустро рассыпались в глубокой тьме деревьев на берегу канала. Света здесь, по сути, не было вообще — яркая улица осталась позади, за углом билдинга, в котором они только что пили, а из-под камня выходил широкий канал, густо обсаженный лиственными деревьями. В полумраке светили только звёзды… Йорг затормозил на коленях, держа в правой руке дешёвый флотский бластер; насколько он видел, раненых с его стороны пока не наблюдалось. Две наиболее наблюдаемые цели он снёс сразу и понял, что время всё же было потеряно: глухо ахнула Айна.

— Костас, Тальберг — за деревья! — рявкнул Йорг. — Кира, ко мне!

Он уже знал, что Айна мертва. Что Мюир, лёжа под каменной боковой стеной билдинга в наиболее тёмном месте, пытается перезарядить свой диковинный древний бластер; что Джервис, повисший левой рукой на парапете канала, упрямо стреляет раненой правой. Хитрый Дра-дра уже спрятался под толстым деревом, время от времени постреливая во тьму. Размышлять над диспозицией было некогда. Тех ублюдков оставалось всё ещё двенадцать, а из всего экипажа попадать в цель умела только Кира.

— Здесь! — выдохнула она, падая на холодную плитку рядом с ним.

— Хоть одного видишь?

— Только по выстрелам! Хорошо, что они хреново стреляют!.. А то…

— Они тоже не дураки и палят пока редко… ф-фух. На. — Йорг протянул ей свой бластер. — Я пошёл… дави всё, что увидишь, только не меня. Передай по команде: прикройте меня!

— А ты?

— Не будь идиоткой! Яиц у меня сколько?!

Йорг взмыл в воздух, приземлился ближе к стене и начал вполне обыденную, тысячи раз отработанную фланговую атаку. За спиной засвистела интенсивная стрельба. По стонам и вскрикам он понял, что приободрённая Кира довольно умело бьёт с двух рук. От Костаса с Тальбергом капитан не ждал ровным счётом ничего: выдающиеся мастера в пространстве, флотские традиционно слабы на поверхности. В лучшем случае поделят один череп на двоих… И дай бог, чтобы истекающий кровью кэп Джервис не упал в канал.

— Девять, — посчитал Детеринг. — Поехали…

И едва он приподнял своё тело для рывка с левого фланга, как над самой его макушкой с хрипом понеслись искрящиеся, тончайшие нити жёлтого пламени. Ответом им были отчаянные крики. Мюир стрелял академически великолепно: к тому моменту, когда у него опять закончился магазин — а времени на это ушло от силы две секунды, Детеринг с изумлением выдохнул:

— Езус… шесть.

Кира перезарядила левый. Дерево, за которым она лежала, уже дымилось и должно было рухнуть в ближайшие секунды: в отличие от Тальберга и Костаса, которые то и дело меняли позицию, она твёрдо исполняла отданный ей приказ. Прыгая, Йорг успел заметить боковым зрением конусовидную из-за тяжёлой расшитой фетты фигуру Мюира, который мчался в сторону Киры, но думать ему было некогда.

Он приземлился там, где и предполагал: среди четверых. Тем, что лежали стволами к нему, он снёс головы ещё в развороте, цепляясь дурацкими цивильными туфельками за густую и по-ночному мокрую траву. Его фуур недовольно чавкнул. Ещё двоих он застрелил в затылок с правой руки — и снова, наполненный рвущим тело боевым экстазом, взмыл в воздух.

Это было невероятно опасно: Йорг видел, что Киру учили недаром. Ей было далеко до Мюира — однако свои черепа в этой схватке она уже нашла.

Годы боевой акробатики сделали своё дело. Капитан Детеринг — далеко не лучший среди мастеров своей Конторы, сумел пролететь три метра и приземлиться именно там, где и предполагал.

Продолжая огонь из левого, Кира зубами перезарядила правый. Этого времени Йоргу вполне хватило на то, чтобы кое-как выдохнуть и уложить в затылок ближайшего — для него — стрелка и поразмыслить о том, как скоро напихает свои пачки — или что там у него, забавно было бы узнать — Мюир.

Сыграл с шестёрки — один чёрт покойник, успел сказать себе Йорг.

Последнего нужно было брать живым… однако последний вдруг полетел по стволу дерева, цепляясь за него и руками и ногами. Бросив на землю ненужный уже бластер, Детеринг успел перехватить его лодыжку, но по прилагаемому усилию мгновенно понял, что перед ним не человек. Едва он сорвал беглеца, как в тусклом свете канала, отражающем мигание далёких теперь огней улицы, сверкнул почти такой же, как был у него, фуур — только совсем дешёвый, приобретаемый в обычных оружейных магазинах на Россе.

— Кто?! — повелительно заорал Детеринг, уже не опасаясь плещущих вокруг него смертельных молний. — Скажи — кто, и уйдёшь по воде, моё слово!

Его эури, старинный диалект монастырских владык, был безупречен, но стоящий перед ним юноша-росс, одетый в корварскую одежду, даже не подумал ответить — он подался вперёд в достаточно умелой атаке. Йорг перебросил свой меч в правую руку и коротким выпадом, совершенно не обращая внимания на плящущий перед носом клинок, взрезал левый рукав росса.

— Кто? — закричал он, напрягая лёгкие. — Я клянусь тебе Зоилом, ты уйдёшь! Скажи — кто?!

Он понимал, что это бесполезно. Если мальчик столь умело фехтует своим жалким клинком, ответа ждать можно вечность.

Кира продолжала стрелять. Она не могла иначе, её так учили. Она прикрывала Йорга от не существующих уже противников и вряд ли услышала бы его крик. Поле боя сузилось до полуметра толщины пока ещё стоящего дерева. Девяносто пять процентов выстрелов Киры идут по бокам этого последнего дерева, но скоро оно рухнет.

Йоргу не хотелось резать жалкого котёнка.

Он знал, что так бывает — училище — нет у них там наших гигантских Академий, у них туча плохих, слабеньких училищ ВКС — драка, честь хорошей семьи, меч за пазухой — бегство. Пяти-шести курсов училища по уши хватает, чтобы «свободные» взяли мальчишку к себе.

— Я не твой дракон, малыш! — выкрикнул он, отступая на полметра назад. — Прошу тебя, назови имя!

В ответ юноша бросился на него с невероятным ожесточением. Йорг принимал его удары на свой клинок плашмя, оттесняя молодого росса к дереву, но тот в конце концов всё же поднырнул под его ничем не защищённый торс, и Детерингу не оставалось иного, как потянуть правую руку на себя — рыжее левое ухо росса упало в корни дерева. Йорг поднял ладонь, чтобы ударить юношу по макушке и забрать с собой на борт… но время боя для капитана Детеринга щёлкнуло и кончилось. Зашатавшись, росс схватился ладонью за кровоточащую голову и пошёл куда-то в сторону — не выпуская, впрочем, меча.

Йорг даже не понял, откуда донёсся этот щелчок.

Мюир перезарядился.

Глава 13

Йорг подкинул на ладони тяжёлую свинцово-серую конструкцию, снова оттянул тугой затвор, снова с огромным усилием впихнул в прямоугольное отверстие длинную латунную обойму, отпустил затвор до щелчка и поглядел на тускло вспыхнувшее окошечко индикатора.

На рукояти, отформованной под лидданские пальцы, шла по седой коже сложная золотая вязь малопонятного для Йорга стихотворения.

— Я пять минут пытаюсь это перевести, но не могу, — вздохнул он, возвращая оружие владельцу. — Прости.

— Это ты прости меня. — Мюир облизнул узкие серые губы. — Клянусь тебе, я перезаряжаюсь за три с половиной секунды.

— Ты — за две, — вздохнул Костас. — Для тебя время размазывается. Мы не принимаем твои обвинения.

— Я не обвинял вас, — горько промычал Детеринг. — Я всего лишь сказал, что Мю убил котёнка.

— Это для тебя он «котёнок», — хмыкнул Тальберг, — а нас, если бы не ты, он положил бы до последнего. К тому же прости, но ты сам честно сказал, что выгнал его под выстрел.

— Повторяю, я ни в чём не обвиняю вас! Более того, я готов поклониться нашему Мю — клянусь тебе, Мю, я не ожидал от тебя столь качественной стрельбы, уж поверь профессионалу. Я всего лишь сказал, что Мю мог бы перезаряжаться быстрее. Чёрт! Мю мог бы носить при себе более современное оружие, чем эта… этот мушкет!

— Ты прекрасно понимаешь, что это невозможно.

— Но его грохнут. Сейчас — да, понятно, что это не его дело, а — твоё, Костас, точнее, прости, наше. Но ведь его же грохнут! Именно в тот момент, — Йорг схватил со стола старинный излучатель Мюира и отрепетированным уже движением потянул на себя затвор, а потом, ломая пальцы, стал вытаскивать истёртую жёлтую обойму, — когда он будет перезаряжаться.

— Мальчик, — Костас лёг грудью на стол и с шумом втянул носом холодный воздух своего салона, — я был бы рад думать, что ты и дальше останешься таким же честным и столь же… э-ээ, не знаю даже как сказать, чтоб ты меня не зарубил…

— Сумасшедшим, — тихо произнесла Кира, сидящая в кресле под прекрасным сельским пейзажем.

— Вот именно, — с яростью поддержал её Тальберг. — Ты спас нам жизнь — да, Айна в холодильнике, а Джервис в лазарете… но — ты бросился на Мю с кулаками, обвиняя его в смерти чёртова росса! Ты не понимаешь, о чём мы? Твой хренов кот уложил бы нас всех — даже если бы он остался последним! Ты не спросил себя — какого ты его не застрелил сразу же, в прыжке? Хотел узнать, что да как? Верю… но пойми же, что мы там были обречены — даже с Мю с Кирой!

— Перестань, — скрипнул Мюир. — Весь бой с момента появления на сцене Йорга занял порядка сорока секунд. У меня, в отличие от некоторых, время не размазывается. Было пятнадцать с фронта и три с тыла. Йорг снял троих плюс восемь. Кира с ходу одного. Потом ещё троих — с двух рук, кстати. Вопросы ещё есть? Ах да, вы с Талем ранили кого-то.

— Пятнадцать? — поразился Детеринг.

— Кира быстро вынимает, — улыбнулся Костас. — Лучше любого мужика.

— В итоге, — перебил его Мюир, — было восемнадцать черепов. Все они в канале. За Йоргом одиннадцать? Три плюс восемь — это одиннадцать?

— Спроси у Драпендры! — фыркнул Тальберг.

Мюир повертел ладонью в жесте согласия и налил Детерингу стакан рому.

— Мне одно непонятно, — повернулся он к нему, — то, что ты реально готов был резаться за меня в сортире, — понять могу. Но! Почему ты не взял себе хоть одну голову на память?

— Я начну коллекцию с майора, — устало вздохнул Детеринг. — Пока я кэп.

— Что один, что другой, — промычал Тальберг, гоняя по столу свой стакан. — Идиоты, чтоб вы были здоровы.

— Позвольте всё же сказать и мне, — поднял голову Йорг и снова без спросу взял со стола заряженный излучатель Мюира — ему нужно было крутить что-нибудь в руках. — Я прошу вас послушать меня — после всех взаимных обвинений, после стакана за Айну, которую я и не знал толком… ребята, вы сейчас — мой экипаж. Вы — это я… я пойду туда, куда мне укажет Костас, и буду сражаться всем доступным мне оружием, для того чтобы сохранить ваши жизни. Мне стыдно перед Айной, её смерть — это моя плохая учёба, но уже ничего не изменить. Единственное, о чём я прошу вас молчать… мой долг, моя судьба — это моё и только моё. Вы можете считать меня щенком, и вы во многом будете правы. Я учусь, но клянусь вам, я буду учиться ещё быстрее. Я мог бы не допустить сегодняшней драки — но я этого не сделал. Айны больше нет…

— Ну, я подозреваю, что ты дрался как никогда в жизни, — улыбнулся Костакис. — Нет? А что касается Айны — так мы все тут ходячие покойники. Плюс-минус… Не кляни себя. Ты офицер, когда-нибудь ты станешь генералом. Ты будешь казнить себя за каждого рядового, павшего в спланированной тобой операции?

— Война — это математика! — перебил его Йорг.

— Я бывший подполковник, — весело посмотрел на него Костас. — А, не похож? Ну ты же должен знать. Не так ли?

Йорг кивнул.

— Ну тогда ты должен понимать и то, что сегодняшний бой ты провёл великолепно, именно с точки зрения математики. Я, флотский офицер, был просто шокирован твоими перемещениями. Если говорить по старинке — как на первом курсе, с циркулем в руках, — ты маневрировал за гранью фола, это уже шок. Но каждый твой шокирующий маневр достигал своей цели. Мне было бы интересно видеть тебя в ходовой рубке в бою.

— Командир, из меня пилот, как…

Мюир вырвал из рук Йорга свой излучатель и осторожно положил его на край стола.

— Я не думаю, что ты кого-нибудь пристрелишь, но мне странны такие игры с заряжённым оружием.

— Ладно, — потёр нос Детеринг, — я закажу мастерам копию реального земного аркебуза тебе в подарок. Ты умеешь пользоваться фитилём? Только не говори мне, что у вас ничего такого не было!

— Ты так богат? — зашевелился Тальберг.

— Я лично стою не больше своего жалованья.

— Я бы не сказал, — засмеялся Мюир. — Я взял три, чем горжусь. Конечно, ты опять напомнишь мне про другое оружие… понимаешь, оружие может быть важнее тела. Ты держал в руках оружие отца?

— Я держал в руках много чего, — вздохнул Детеринг. — Я не стану рассказывать тебе о своей родословной, сейчас это уже секретная информация. Но мне не придёт в голову воевать машинкой трёхсотлетней давности.

— Юный капитан, — очень серьёзно произнёс Костас, — примерно в те дни, когда на рукояти этого излучателя старый семейный мастер рода нашего Мю инкрустировал стихи его пращура, — Нельсон вёл свои линкоры к Трафальгару… Какие триста лет! А ты их даже перевести толком не можешь… А ну-ка, Мю, — командир протянул руку, — дай его сюда. Сейчас я ещё глотну и выдам тебе, пожалуй, сто двадцать третий вариант…

— Прошу. — Мюир моргнул левым глазом и послал оружие по столу. — Всё равно на интер это не переводится.

— Это он так считает.

Костас допил свой стакан и, вытащив из пистолета тускло блестящую обойму, поднёс к глазам рукоять с загадочным золотым узором.

— Ну-ка, попробуем так…

Тело моё — барханы,

Сердцем — колодец найду.

Плетут паутину заливов туманы:

В ночь над пустыней уйду.

— Девяносто девятый мне нравился больше, — совершенно по-человечески вздохнул Мюир. — А больше всех мне нравится вариант Вьекки.

— Вьекки, — эхом повторил Костас и вдруг резко встал: — Диспут закончен. Отбой по борту! Всем спать, сукины дети!..

* * *

— Бодуэн крайне недоволен, — сообщил Драпендра, заходя в навигационый пост.

Йорг, развернувшись, поднялся из кресла — за его спиной светились многоцветными объёмными схемами два монитора, на которых он отрабатывал задачи из стандартного имперского наставления по общей тактике транспортных сил ВКС.

— Ты был у него?

— Мы, разумеется. — Драпендра вытащил из автомата стакан с кофе и подул на горячую пену. — Чего б я поехал один? Не важно… Бодуэн не принял сомнения Мюира и считает, что вчерашняя история — очередная попытка дискредитировать клан.

— Очередная? — приподнял бровь Детеринг.

— Да. Не первая, скажем так. Ты пока многого не понимаешь, это придёт со временем. В мирное время корварцы весьма щепетильны в вопросах моральности бизнеса. У них сложнейший кодекс взаимоотношений, и Линдаллу как «деловая территория» — классический тому индикатор. Если постреляют друг друга несколько отморозков — да плевать на них, никто ничего не скажет. Но в данном случае, если бы нас уложили — а нас уложили бы , потому что пацанчики работали с гарантией, это ж ясно, — те же Биу вполне могли поднять вопрос о моральной компетенции Ярдвар. Поэтому теперь нас везде будет сопровождать команда братца Лири, чтоб он был жив-здоров…

— Вы доложили Бодуэну подробности схватки? — нервно спросил Йорг.

— Не волнуйся, идиотов нет. Мы, «вроде как», успели вовремя понять, что к чему, плюс Мюир, а он стрелок известный.

— Джервис?

— Вчера ты, хм, ни о чём таком не спрашивал… ничего эта старая рухлядь не видела. Пока ты там в себя приходил, мы его из воды вытаскивали. Что он мог видеть? Он с первых же выстрелов свалился за борт и висел там, как глиста в потёмках. А трупы уже вынесло в подземное море — есть тут такое, — так что никто ничего не найдёт. Плохо, что мы их не обыскали…

— Это моя вина… я не подумал.

— Мы не подумали, мы. Ладно, не грызи себя, это без толку. Я хотел поговорить с тобой кое о чём.

Драпендра уселся в кресло второго навигатора, поставил стакан на пульт и вздохнул.

— Ты должен понимать, — начал он после мучительной для Йорга паузы, — что вчера ты полностью изменил наше отношение к себе. До этого момента ты был для Костаса именным билетом в Диснейленд. Нам платят за то, чтобы мы пасли тебя, как ягнёночка, на сочной травке и оберегали от волков. А вот теперь, сын мой, я не могу придумать, что с тобой делать. Мы — игроки, ты — офицер СБ, да к тому же головешка твоя забита всякими вещами, дико далёкими от нашей реальности. Воспринимать тебя пассажиром класса «люкс» мы больше не можем. Но, понимаешь, Костас мне сегодня сказал прямо: «Я не знаю, что он отчудит в следующий раз». Коротко и ясно, правда?

— Я постараюсь не чудить, — вздохнул Детеринг. — Серьёзно.

— Да ты дослушай меня… я не могу спрашивать тебя о твоих задачах — намекну только, что я уже понял, — тут всё сложнее, чем мы договаривались с твоим начальством, и на тебе висит нечто этакое, более заострённое. Но я должен предупредить тебя, что ты можешь оказаться в ситуации, когда от тебя потребуются действия, абсолютно несовместимые с твоими понятиями о чести, долге и так далее. Ты понимаешь, о чём я?

— Магеллан, у нас редко бывает «как всегда». Обычно наоборот, а иногда — «бывает хуже». Так что не задавай мне дурацких вопросов, ладно?

Драпендра провёл рукой по гладкой панели переборки.

— Бывает хуже, — повторил он. — Всегда?

— У меня был вариант вполне спокойной жизни, — усмехнулся Йорг. — И вместо Академии СБ я вполне мог пойти на тот же истфак, скажем, — я из «старых» лордов, для меня нет закрытых дверей. Но видишь ли, что бы я ни закончил, финал всё равно один — кукуруза, пшеница и лошади. В этом нет ничего дурного, наоборот… но, понимаешь, все без исключения мои предки носили оружие. А у меня в пять лет обнаружили талант.

— Талант убивать, — хмыкнул Драпендра.

— Талант завязывать узелки, — ответил улыбкой Детеринг. — Убивать — это всего лишь издержки профессии, не более того.

— Ладно, — штурман коротко вздохнул, — будем считать, что мы друг друга поняли. Кстати, если хочешь, можешь подниматься на броню сколько душе угодно, без записи у вахтенного. И вот ещё что — этот твой ножик. Я понимаю, что ты вряд ли кинешься меня резать, но…

— У меня есть меч, — поджал губы Детеринг. — Очень серьёзный меч. Единственное, что я могу сделать этим мечом для тебя, — ударить тогда, когда тебя будут убивать. И не думай, что я ошибусь в траектории.

— Мне очень страшно, — выдохнул штурман. — И совсем не смешно. Я пережил уже два абордажа — в оборонительной, разумеется, позиции. В этом перегоне может быть всё, что угодно. Если ты действительно способен на то, о чём говоришь, — что ж, я смею надеяться на жизнь. Нам будет трудно…

— У меня одна просьба. — Йорг остановил Драпендру уже на пороге. — Я хотел бы войти в инфосферу планеты. Без твоего разрешения я этого делать не стану.

— Пожалуйста, — приподнял бровь тот.

— Я не могу пока понять как…

— А…

Драпендра вернулся в пост и наклонился над панелью вспомогательного вычислителя.

— Узкофокусный блок у нас всегда в работе, включать ничего не надо. Смотри, — и его пальцы заплясали на клавиатуре. — Вводишь вызов, потом код, вот, я его сохраняю для тебя, — и всё, готово. С пирамидальной системой визуализации знаком?

— Меня хорошо учили, Дра-дра.

Глядя, как в объёмных глубинах дисплея разворачивается зелёная спираль общего поиска, Детеринг вспомнил долгие разговоры с кураторами при планировании операции. Слишком многое было неясным, и многое скрывали — даже слишком, как выяснилось со временем. Возможно, в данной тактике был какой-то особый, пока непонятный для Йорга резон, однако Костас вряд ли бы обрадовался, узнав, что «основным вариантом» в операции шёл отнюдь не он, а кто-то другой, более информированный и влиятельный среди корварских кланов, но — тот командир не стремился посвятить в свои планы экипаж, он был агентом-одиночкой. Риск для Детеринга оказывался значительным, так что на сей счёт была разработана специальная «легенда». Именно поэтому Йорг поинтересовался у Монсальво, в чьих руках ему суждено оказаться. Но из-за Ледневски в Управлении решили идти по резервной схеме, и Детеринг с Кирой попали к Костакису: в первом варианте вероятность провала была признана слишком большой.

«Когда-нибудь я узнаю, — думал Йорг, — было ли это решение интуитивным — или же информация о проблемах Ярдвар дошла до наших аналитиков, и меня, соответственно, внедрили именно туда, куда и требовалось…»

Поиск по «делу о наследстве Стайф» вывел его сразу на несколько информационных узлов, и Йорг погрузился в работу.

— Невероятно, — процедил он через десять минут, вырубая вычислитель. — Если предполагать, что Костас изложил намёк мастера Тинто в отдельной записке… Либо я опять всё запутываю, либо Бодуэн не должен теперь удивляться… вообще ничему. Но какая игра, а? Вот так Флориан!

Он повернулся вместе с креслом и коснулся панели интеркома.

— Командир. Кто там в посту?

— Командир, это Детеринг. У меня есть короткий разговор.

— Заходи, я сейчас один.

В салоне было почти темно.

Костакис сидел за письменным столом, освещаемым уютной лампой с зелёным абажуром, погружённый в толстую, очень старую по виду тетрадь, сшитую бронзовыми кольцами. Таких тетрадей Йоргу видеть не приходилось: она была неширокой, но зато едва не в полметра длиной. Очевидно, дошло до него, записи следует вести сверху вниз… чей это антик?

— Приземляйся, — кивнул Костас, указывая на стул у переборки. — Поближе. Свет я зажигать не буду, у меня сегодня глаза болят. И кофе себе возьми.

Йорг послушно подошёл к автомату — в командирском салоне стояла довольно дорогая имперская модель, отделанная панелями натурального дерева, — и примостился с чашкой возле стола. Костас захлопнул странную тетрадь, отодвинул её в полумрак и, приподнявшись, налил Детерингу в кофе немного коньяку из высокой бутылки, что стояла рядом с лампой.

— Я тут кой о чём подумал, — начал Йорг. — Точнее, э-ээ, о комплексах. Для того, чтобы их развернуть, наверняка потребуется какое-то время?

— Естественно, — поднял брови Костас. — Мы же будем брать стационар, мобильными десантными машинками обе базы не закрыть. Или ты думал, что Тит беспокоится только о себе одном? На севере сидит Хэм Ан-Лакье, вполне мирный огородник и такой же точно арендатор, пусть у него и масштабы послабее. Разумеется, Тит говорит и от его имени тоже.

— Это я понимаю, — кивнул Детеринг. — Я сейчас о другом. Доставка, если всё пройдёт благополучно, много времени не займёт. Но… а что, если они ударят раньше, чем Тит успеет развернуть всё это чёртово хозяйство? Ведь это несколько недель?

— Больше…

Костас остро кольнул Детеринга взглядом — точно, как тогда в ресторане.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю купить активные «дурилки». Корварцы применяют подобные штуки очень давно, так что ты наверняка о них слышал. Прежде чем пустить в дело основную волну, жабы стопроцентно вышлют разведку, так?

— Скаут уже заходил в систему, — понимающе кивнул Костас.

— Соответственно, разведчик увидит несколько постоянно излучающих точек, которые довольно трудно отличить от реально действующих систем наведения. В отличие от громоздкого оборонительного комплекса, требующего серьёзной инженерной подготовки местности, ложные излучатели, по сути, саморазворачивающиеся, с их установкой справится пара инженеров. Корварцы большие мастера на уловки и обманки, не так ли?

— Честно говоря, я бы и не додумался… о подобных штуках я только слышал, но при мне их никогда не применяли. Придётся связаться с Вьекки. — Костакис невесело усмехнулся и налил себе из бутылки в небольшую глиняную чашечку с волнистым цветным узором на боку. — Спасибо тебе, парень, голова у тебя что надо. Хотя, кто б сомневался!

— Я могу задать вопрос о ней… о леди Вьекки? — осторожно спросил Йорг.

— Пожалуйста, — дёрнул плечами Костакис. — Если тебе станет легче.

— Тебя удивил её интерес к нашему делу? Или я что-то не так понял?

— Это уже вопрос обо мне. Да, удивил. И пренеприятно, скажу я тебе. Ты ведь не знаешь, кто она такая?

— Я только догадываюсь.

— Готов спорить, что твои догадки не стоят и гроша. Вьекки, друг мой, — главный специалист по контринтригам. Это не контрразведка, нет. У нас подобных должностей просто не существует… видишь ли, кланы со столь многовекторными интересами, как Ярдвар, ведут постоянную, непрекращающуюся битву с огромным количеством соперников. Как только удаётся закрыть дыру на одном направлении — тотчас же грыжа вылезает где-то в другом месте. При этом понятие «статичная оборона» корварцам неизвестно. И наша милейшая Вьекки, с её поразительным талантом придумывать всякие пакости, занимает весьма заметное место в иерархии. Раз она подорвалась на такой разговор, в клане действительно раздрай. Ярдвар не понимают, как им действовать в сложившейся ситуации. Это хуже всего, хуже даже открытой войны!

— Даже так? — поразился Детеринг.

— Для нас — да. Растерянность клана — это уверенность «свободных» в своей безнаказанности. Сегодня весь этот сброд всё же предпочитает работать по разовым договорённостям с теми или иными хозяевами, но если Ярдвар потерпят поражение и отступят хоть где-то, нас ждёт драка всех против всех. Я уверен, что количество имперской молодёжи на трассах будет расти из года в год. В Империи наступают новые времена, сейчас вверх рванут ребята твоего поколения, способные играть в «игру без правил». Глядя на всё это, военные специалисты не захотят по двадцать лет париться в полном беспросвете, чтобы потом уволиться с майорским пенсионом. Рано или поздно все колониальные маршруты превратятся в кошмар. Стоимость перевозок взлетит до цифр удивительных, колонии взвоют, а Метрополия, в сложившейся традиции, примется закручивать гайки. В Империи на сегодняшний день нет сил, способных обеспечить безопасность колониального бизнеса. Тысячи чинуш и всяких прокуроров создадут на транспортном риске «новые» состояния. Возникнет очень дурная ситуация — те, кому сегодня лет по десять, вырастут с твёрдой уверенностью, что спокойный честный бизнес — мамины сказочки на ночь. Лет через тридцать мы захлебнёмся в постоянном вранье и потеряем союзников. Те же корварцы не станут иметь дело с бандой насквозь коррумпированных сумасшедших.

Йорг недоверчиво покачал головой. Предсказания Костаса выглядели для него совершенной фантасмагорией, хотя кое в чём пират был, безусловно, прав. Капитан Детеринг никогда не позволял себе рассуждать о действиях властей Метрополии, но два года службы на Кассандане и недавнее пребывание в Виктории порядком развеяли идеализм, взращённый Академией. Реальный мир сильно отличался от розовой картинки всеобщего процветания, которую проецировали ему мудрые академические наставники, но увиденного было всё ещё недостаточно для того, чтобы превратить молодого офицера в профессионального циника.

— Ты уверен, что не ошибся в анализе мотивации Вьекки? — поднял он глаза на Костакиса.

— Ну, если я хоть что-то понимаю в её мотивациях, — вздохнул тот. — Хотя, конечно, когда речь идёт о таком экземпляре, как Вьекки, уверенность — слишком большая роскошь. А ты… — пират прищурился, — услышал в её словах что-то другое?

— Откуда мне знать? — улыбнулся из полумрака Детеринг. — Я корварцев, если честно, живьём видел несколько раз в жизни.

— А, — в голосе Костаса мелькнуло разочарование. — Так, значит, учись. Возможности у тебя ещё будут. Завтра мы поедем смотреть кой-какой товар и пообщаемся с кой-какими ребятками.

— Спасибо. — Детеринг встал. — Я пойду, если позволишь…

Костас добродушно махнул рукой и, не дожидаясь, пока гость покинет салон, раскрыл свою загадочную тетрадь.

«Бодуэн мог обратиться к ней сразу же, едва прочёл записку Костаса, — думал Йорг, неторопливо шагая по палубе, — а записка была, её не могло не быть, Костас не идиот и лучше меня понимает, что разбрасываться советами старика Тинто не следует ни при каких раскладах. И если Вьекки находилась где-то в пределах делового центра — а почему нет? — она запросто могла успеть. Тогда весь её текст обретает немного другой смысл. Либо я усложняю, либо… либо наша красавица, чёрт бы её взял, рассчитывала на то, что Костас чётко понимает, при чём тут это старое наследство. Но он-то ведь ни ухом ни рылом! Или всё же?..»

Глава 14

За ближней границей величественного космодрома, на небольшой площадке, выкрашенной оглушительно-яркими красно-жёлтыми полосами, их ждала атмосферная машина. Подобный тип Детерингу не встречался ни в одном из десятка просмотренных им альбомов со снимками и выкладками ТТХ — впрочем, он уже понимал, что имперская разведка знает о корварском мире меньше, чем мало… Гладкий, будто отлитый из густо-красного стекла, аппарат не имел вертикального оперения, лишь короткие изящные крылья. Никаких следов оружия Йорг не увидел, но сразу понял, что клан прислал отнюдь не прогулочную авиетку.

Под крылом стоял знакомый уже «братец Лири», весь в поблёскивающей тиснёной коже, с закрытой кобурой на левом боку. После короткого приветствия он взмахнул рукой, и в гладком борту атмосферника распахнулся прямоугольный люк.

На сей раз Костас взял с собой довольно представительную делегацию: Тальберг, Драпендра, Соколовски и малознакомый Йоргу инженер-моторист по фамилии Ицек. Детеринг и Кира теперь не скрывали оружия. Такая практика выглядела в глазах корварцев совершенно естественно — молодые офицеры, недавно вошедшие в состав экипажа, но уже пользующиеся доверием командира, обязаны были демонстрировать свою свирепость.

Дождавшись, пока пассажиры займут места в небольшом салоне, Лири отсалютовал взмахом руки и прошёл в пилотскую кабину. Машина тотчас же оторвалась от поверхности, свет в салоне погас, а по бортам появились две длинные прозрачные полосы. Кира восторженно блеснула глазами, и Йорг ответил ей понимающей усмешкой. Интерьер «самолёта» привёл бы в восторг самого избалованного имперского богатея. Пол и потолок были отделаны тёмно-зелёным материалом, похожим на дорогую замшу, контрастно смотрящиеся кресла обтягивал кремовый плюш, нежный настолько, что его так и хотелось тайком погладить ещё разик, небольшие панели сервисных систем по бортам тускло поблёскивали белым полированным деревом: при этом ни одна из деталей салона не казалась излишней. Способные на вычурное и необыкновенное там, где это казалось им нужным, корварские мастера тысячелетиями постигали также и функциональную эстетику, добиваясь высокого изящества простых линий…

Задумавшись, Детеринг не сразу заметил, что пилоты подняли аппарат на довольно большую высоту. Далеко внизу стремительно неслись облака; очевидно, машине предстояло преодолеть изрядное расстояние до финиша. Он не знал, какими территориями владеет на этой планете клан Ярдвар, да впрочем, территории не имели сейчас особого значения, Лири вполне мог везти Костаса к «соседям».

Атмосферник пошёл вниз совершенно неожиданно. В первую секунду, заметив краем глаза повернувшийся горизонт, Йорг содрогнулся, настолько неощутимым был маневр пилота. Через несколько секунд нос машины вернулся к горизонтали, облака остались выше, а «иллюминатор» сверкнул океаном.

«Опять побережье, — подумал Детеринг. — Впрочем, почему я удивляюсь? Может, потому, что после гор меня вообще удивляет море? Море, которое где-то есть, но где?..»

Он улыбнулся. Машина проскочила сильно изрезанную береговую линию, мелькнувшую напоследок высокими меловыми скалами, и сбросила скорость, заходя на посадку. Пока все её пассажиры не видели ничего, кроме густых тёмно-зелёных лесов до горизонта — что слева, что справа, но вот по левому борту мелькнули серые квадраты каких-то приземистых строений, и почти тотчас же картинка погасла, а в салоне вспыхнул свет.

— Приехали, — поднялся со своего места Костас. — Остров Квир.

— Бывали, — отозвался Ицек, приглаживая густые рыжие вихры. — Дело у нас к дождю, как я чую…

Инженер не успел договорить — дверца пилотской кабины двинулась в сторону, и в салон шагнул Лири. За его спиной Йорг разглядел ещё двоих корварцев, очевидно пилотов. Не говоря ни слова, Лири коснулся панели открытия люка и первым выбрался наружу по пупырчатой чёрной лесенке. Следом за ним пошёл один из пилотов и потом только Костас. Йорг покинул машину последним — третий корварец остался на борту.

Два больших колёсных кара, в одном из которых, по всей видимости, располагалась охрана, стремительно ушли с посадочной площадки в ярко освещённый туннель, чтобы вскоре выскочить наружу перед разъездом у ворот гигантского серого сооружения. Тяжёлые створки разъехались в стороны. Кары въехали внутрь, и Йорг сразу понял, что их привезли на склад. На высоченных стеллажах кипела жизнь: странные машины, похожие на пауков с раздвижными лапами-манипуляторами, ловко сновали туда-сюда, то поднимаясь на многие десятки метров вверх, то спускаясь вниз с добычей в виде разнообразных контейнеров, тюков и укладок. Дороги в этом удивительном торговом «городе» оказались почти пустынны — «пауки» сгружали добытое на длинные транспортёры, которые двигались строго вдоль стеллажей, не выезжая на широкие «проспекты».

Свернув направо, оба кара вдруг выехали на «площадь», у дальнего края которой располагалось нечто вроде административного здания. Головной остановился, следом за ним притормозил и пилот Лири, управляющий второй машиной, в которой ехал Костас со своими людьми. У дверей их ждали двое корварцев и очень старый лиддан с морщинистым серым лицом, кутающийся вместо фетты в длинный, ниспадающий до пола плащ.

— Фейрванн, — сказал ему Ицек, даже не глядя на остальных. — Как я рад тебя видеть.

Он говорил на базовом лидданском, и Йорг поразился безупречности произношения, всегда сложного для человека из-за различий в речевом аппарате.

— Я тоже рад, что ты до сих пор жив, маленький Хиль, — отозвался лиддан. — Ты приехал смотреть свой товар… я скажу тебе, что просьба Костаса (пират немедленно повернулся к старику и отвесил ему поклон, но тот не обратил на него ни малейшего внимания) даже удивила меня. Неглупое решение. Мы тут как раз придумали кое-что новое, так что вы сможете заморочить мозги кому угодно. Все уже здесь: идём, я покажу тебе.

Сделав знак одному из своей маленькой свиты идти вперёд, старик цепко ухватил Ицека под локоть и потащил его куда-то в глубины необъятного склада.

«Ага, — сказал себе Йорг, безразлично разглядывая полупрозрачные двери, возле которых остался лишь один страж, — видать, и мы не так просты…»

— Гука ждёт здесь, — заговорил тем временем Лири. — Мы решили, что это самое лучшее место для встречи.

Костас тряхнул головой и, ухмыляясь себе под нос, прошёл через послушно разъехавшиеся перед ним двери. Понять, удивлён его командир или же раздражён, Детеринг не смог, ясно было только то, что слова Лири оказались для него полнейшей неожиданностью.

Просторная круглая кабина лифта подняла их на второй этаж. Лири со своим пилотом остался внизу, в холле, уставленном автоматами с различными напитками и мелкой закуской.

— Всё типовое, — услышал Йорг голос Драпендры, выходя в неширокий светлый коридор.

— Да больше негде, — махнул рукой Костас, — выше там тесно…

Он прошёл в торец коридора и коснулся рукой белой двери.

Худощавого блондина, сидящего на длинном низком диване, Детеринг узнал сразу: Роберт Вальдес Гукмасов, единственный из хомо, владеющий серьёзным корварским кораблём, да ещё каким… Гукмасову принадлежал транспортник «Эрви» типа «Ламмаэрви», «соска» могучих ударно-штурмовых линкоров «Ламматаэр». Его звездолёт создавался для сопровождения «Таэров» в дальнем походе, при этом инженеры клана Мойн, разрабатывавшие серию, изначально закладывали в корабль снабжения способность к полностью самостоятельной обороне. В итоге «Эрви» могла распотрошить практически любой имперский линкор, случись тому подойти на достаточно близкое расстояние. Такие вещи случались, но Гукмасов не имел к ним отношения, его специализацией были не пиратские рейды, а «трафик высокого риска» на дальних перегонах корварского Фронтира. Гука был нетипичным экземпляром — Империя Человечества не имела к нему никаких формальных претензий. Потомственный флотский аристократ с двумя генералами в родословной, лорд Гукмасов в неполные тридцать свалил с должности командира транспортного легиона ВКС, подсобрал семейные финансы и спокойно ушёл к корварцам, где уже через пять лет заработал достаточно, чтобы купить себе довольно редкую и совсем недешёвую «мамочку» — у корварцев транспортным кораблям традиционно давались женские имена.

При виде Костаса и его людей Гука с улыбкой встал со своего места, а слева от него поднялась на ноги изящная светлолицая корварка, облитая узким платьем из дорогой тёмной кожи с узорами серебряным шнуром. В её густые медные волосы, свободно ниспадающие на плечи, были вплетены золотые цепочки.

— О, и Ройне здесь! — воскликнул Костас, хлопнув Гукмасова по дружелюбно подставленной ладони.

Корварка медленно, чуть набок, склонила голову.

— Ты не ожидал? — спросил Гукмасов, жестом предлагая вновь прибывшим рассаживаться по креслам вокруг овального низкого столика, на котором красовались бутылки, бокалы и стеклянные тарелки с какими-то закусками.

— Я не думал, — улыбнулся Костас. — Я собирался искать себе второе «брюхо» и не надеялся, что Ярдвар сделают это за меня.

— Меня прислала Вьекки, — кивнул Гукмасов. — Для меня это последний перегон здесь, в сфере. Мы с Ройне продаём «мамку» и уходим «в глубину».

Йорг едва заметно шевельнул губами. «Глубина» — Гука произнёс khaer-en-maakh на корварском-боевом — в данном случае означала внутренние линии, связывающие старые колонии. Работа, возможно, не столь прибыльная, зато абсолютно безопасная. Вопрос только: что должно было случиться, чтобы туда допустили хомо?

— Повезло, — приподнял брови Костас. — Впрочем, ты ведь давно мечтал об этом?

— Мечты должны сбываться, — вздохнул Гукмасов. — Наливай, и давай к делу. С конвоем проблемы?

— Пока есть только старый Джервис. Кое с кем я связался и думаю, что к сегодняшнему вечеру вопрос уже решится.

Гука плеснул себе какой-то тёмной жидкости из высокой бутылки.

— А может, и нет, — сказал он.

— Это почему?

— По многим причинам. Во-первых, у лиддан на Вийн-Ла дело сильно пахнет мятежом, туда слетелись тысячи игроков, и клан Бласс, заинтересованный в торговле на этом направлении, готов платить любые деньги для обеспечения безопасности. А во-вторых, видишь ли… — Гукмасов достал из кармана своей длинной оранжевой куртки портсигар, покрутил в пальцах сигарету: — Говорят, что Ярдвар идут ко дну.

— Какая ахинея! — Глаза Костакиса сверкнули непривычным для Йорга бешенством. — Ярдвар?! Да какого чёрта! Кто это говорит?

— Кто-то, — меланхолично щёлкнул зажигалкой Гукмасов, — всунул в дело изрядные деньги, и теперь все наши трепачи утверждают, будто бы Биу имеют к Ярдвар оч-чень серьёзные претензии и ждут только повода. Нет, войны, конечно же, не будет, они просто отберут всё, да и до свиданья.

— Если это правда…

— Это неправда, Костас, и ты сам это понимаешь. Цирк в том, что даже Вьекки не знает, кто там так разогнался… Вроде бы концов не сыщешь… Никак не могу назвать себя благородным человеком, — Гука усмехнулся и нежно коснулся пальцами волос своей пассии, — но спокойно смотреть на это блядство я не буду. Дурного я от Ярдвар не видел…

Костас покачал головой, куснул губу и повернулся к своим людям.

— Что это меняет? — грустно улыбнулся Драпендра.

— Да ничего, — фыркнул в ответ Тальберг, — просто мы трупы. А так ничего… лишнего.

— Насчёт трупов я бы не горячился, — повернулся к инженеру Гукмасов. — Желающих отгрызть от нас кусочек в округе не слишком много, все разлетелись. Тех, что умеют шевелить ушами, — да считай, и нет совсем. Раз у нас есть Джервис, а ему я верю, как себе самому, для дела хватит ещё пары таких же душегубов. Я больше боюсь жаб. Если мы налетим на серьёзную колонну, никакой конвой нас не спасёт.

— Есть предложения? — поинтересовался Драпендра.

— Есть варианты. — Гукмасов вытащил из левого рукава крохотную прозрачную панель, и над столом вдруг развернулся невесомый голубоватый шар, играющий золотыми искорками звёзд. — Можно вот так…

Его палец медленно двинулся по воздуху, а в глубине шара прорисовался некий S-образный маршрут. Костас пригнулся, рассматривая.

— Шестьдесят часов, — сказал Драпендра. — Это как минимум.

— Шестьдесят часов — и жизнь? — пробормотал Костас.

— Шестьдесят часов потери, — с раздражением повторил Драпендра. — И непонятная траектория выхода. Нам придётся тормозить в ледяном поле за восьмой планетой системы. Всем конвоем мы не вытормозимся. А если нас будут ждать на седьмой орбите? Там как раз удобно…

— Этот был наименее затратным. — Гукмасов смахнул набросок. — По интеллектуальным усилиям, да… а если вот так?

— Я не свихнусь, — сообщил Драпендра, всмотревшись в появившийся перед ним зигзаг.

— Принимаю в целом, — вздохнул Костас. — Но… на втором повороте — ты ждёшь?

— На прямой мы будем ждать в четырёх точках, — поднял брови Гукмасов. — Здесь — очевидно, в двух. Мы тормозим для поворота возле двух систем, и именно тут мы уязвимы. Я перечитал недавно Арвира — помнишь, был такой старый теоретик?

— Жаль, что его не читают в наших Академиях, — вздохнул Костакис.

Шар сменил проекцию. Теперь над столом висели шесть планет…

— Мы уходим над полем внешнего гиганта, — палец Гукмасова уверенно чертил золотом траекторию. — Далее, спирально прикрываясь друг другом в огневой завесе, разгоняемся относительно эклиптики…

Йорг поднёс к губам бокал и принялся рассматривать стены кабинета, украшенные гобеленами с «картинками из старой жизни», порой смахивающими на откровенную порнографию, — впрочем, корварцы относились к эротике совершенно иначе, чем хомо. Тонкая работа доставляла ему удовольствие, но думать об этом было некогда: он понимал, что присутствует при первом в своей жизни настоящем уроке боя в пространстве. Педагоги, наставлявшие его по «флотским делам» в Академии, знали и умели многое, но вряд ли кто-нибудь из них когда-либо сталкивался с корварцами. Йорга научили кое-как управлять лёгким звездолётом, не ударяясь ни в теорию астронавигации, ни в громадный тактический опыт старых рас. Сейчас он был благодарен своим учителям хотя бы за то, что способен понимать термины, которыми оперировали Гукмасов, Костакис и Драпендра.

К тому же в целом он уже не был столь беспомощен, как в тот день, когда добряк Дра-Дра привёл его в штурманский пост «Шерпы». Он умел учиться. Академия СБ давала очень немало, пусть даже «этот салат» дилетанты из старых имперских Университетов иногда по глупости считали безвкусным. Помимо прекрасной боевой подготовки, кадеты получали языки — да, поверхностно, но тем не менее достаточно для быстрого вхождения в лингвистическую среду расы, долгую и серьёзную психологическую подготовку и — историко-гуманитарный курс, являющийся основным стержнем всей многолетней учебной программы. Офицер СБ мог войти в любую воду. По сути, Академия СБ выпускала «вечных учеников», способных быстро научиться чему угодно на базе тех знаний, которые старательно закладывались в них долгие и тяжёлые годы…

Гукмасов предлагал маршрут более сложный, чем тот, которым обычно ходили транспорты на перегоне Линдаллу-Ойсмолл. Время в пути увеличивалось на шестьдесят с лишним часов, но главным было не это: в его варианте значительно возрастала нагрузка по фактору навигационного обеспечения. Поняв, о чём идёт речь, Детеринг не мог не восхититься. Фактически Гука поражал две цели сразу — даже если «свободные», случись им решиться на атаку, вдруг вычислят маршрут, трудно предполагать, что среди них сыщется штурман, способный отработать настолько сложную задачу.

— Я готов, — согласился Драпендра. — Давно так не морочился, но — тем интереснее.

— Я не сомневался, что ты согласишься, — одобрительно тряхнул головой Гукмасов. — Теперь о сроках…

— Плюсы от Бодуэна получены, — сообщил Костас. — Мы можем грузиться сразу после того, как решим вопрос с конвоем. То есть, если всё будет, как я задумал, — уже послезавтра. Завтрашний день я оставляю на последние согласования.

— Кандидатуры не являются тайной? — прищурился Гукмасов.

— Теперь — нет, — засмеялся Костакис. — Старый хрыч Дуо-Виррен в сотый раз провозгласил себя «вечным должником» Ярдвар и рвётся в бой. У него только одна проблема: он никак не может собрать в кучу своих истребителей, они ремонтируются где-то в системе. Если корабли готовы, он выйдет на меня до сегодняшней полуночи.

— Виррен действительно много должен… Я думаю, это не худший вариант. А что с его крейсерами?

— Где-то попали в трёпку, как я понял. Но вроде ничего серьёзного.

— Да, Виррен всегда найдёт, где получить по шее.

— Зато голова у него до сих пор на месте, тебе не кажется? В отличие от многих других. Если бы Бодуэн предложил мне в дело кого-нибудь помоложе, я, наверное, сослался бы на старый насморк… А Виррен повидал жаб больше, чем мы все здесь.

Склад они покинули вместе с Гукмасовым и его подругой — Ицек ждал внизу, разговаривая со своим знакомцем-лидданом. Старец в плаще порядком заинтриговал Детеринга. Очевидно, он был одним из старших инженеров клана; получается, Ярдвар, помимо всего прочего, ещё и вкладываются в разработки столь сложной боевой техники? Или только модернизируют закупленное на стороне? Никакой информации по этому вопросу он не имел, а она между тем могла оказаться весьма ценной.

— Значит, буду ждать карту загрузки и сигнал, — Гука протянул руку Костасу.

— Обсудим, — кивнул тот. — Если что — плановая связь завтра утром.

— Понял…

Подхватив Ройне, Гукмасов забрался в стоящий на краю площадки лёгкий атмосферный катер, прихваченный, очевидно, с его корабля, и ожидавший шефа пилот резво взял с места.

— Занятная житуха, не правда ли? — произнёс Тальберг, с задумчивостью глядя, как в небе тает крохотная тёмная точка.

— Тебя давит? — заботливо поинтересовался Драпендра.

Инженер только фыркнул в ответ. Как это было уже не раз, подлинный смысл услышанного остался для Йорга в тумане, но очередную галочку в свой «внутренний блокнот» он на всякий случай поставил.

— …Сегодня можно «булькнуть», — острый локоть Костакиса пребольно воткнулся в бок Детеринга. — Крайний раз на этом шарике.

— Я должен понимать это как прямое указание? — поднял брови Йорг.

Командир постучал пальцем по его макушке и шустро рванул вверх по трапу «Шерпы».

— Чем ближе этот старт, тем всё более странные ощущения меня корёжат, — произнесла Кира, когда за её спиной закрылась дверь каюты.

Йорг сдвинул дверцу встроенного шкафа и принялся раздеваться.

— Что именно? — спросил он, не оборачиваясь.

— Ощущение близости финала.

— Финала или… финиша?

— Развязки… о финише нам говорить рано, это я могу сказать почти точно.

— Не думаю, что развязка для нас наступит так скоро. Пока Ледневски никак не проявляет себя. В противном случае мы бы уже услышали о нём. А пока не будет хоть какой-то ясности с этим деятелем, нам придётся болтаться, как сопле — у Костаса под носом.

— Мне начинает казаться, что тебе это нравится.

— В каком-то смысле да.

Детеринг открыл пенал, в котором хранились походные припасы, и застыл, размышляя над его содержимым. Подумав, он решительно выдернул банку оливок, ветчину в пакете, галеты и бутылку довольно дорогого виски.

— Будем выполнять распоряжение командования? — спросила Кира.

— Вне всякого сомнения. Тащи посуду. Если начальство говорит, что сегодня можно, значит, подчинённым не «можно», а «нужно».

Девушка достала из стенного бара штатные «шерповские» высокие стаканы и тонкую пачку водорастворимых одноразовых тарелок корварского производства, рассчитанных на срок жизни примерно в три часа. Глянув на звёзды имперских ВКС, вырезанные в тёмно-синем стекле стаканов, Йорг усмехнулся. Костас когда-то прикупил себе на удивление комплектный звездолёт, что случалось нечасто — обычно на кораблях, отправляемых Флотом на аукционы, не оставалось даже молотков.

— Мне здесь действительно нравится.

— М-мм?..

— Да, — Детеринг сделал глоток виски, подцепил тонкой вилочкой оливку и откинулся на спинку кресла. — Это не значит, что я собрался менять профессию… как раз наоборот. Видишь ли, то информационное поле, в котором мы с тобой оказались, до недавнего времени считалось практически недоступным. Не было, я думаю, такого вот Костаса, да и вообще трудно было представить себе, что офицер Службы сможет благополучно адаптироваться в этих условиях.

— Мне, по крайней мере, это не удаётся. — Киру передёрнуло. — Слава богу, моё дело — молчать. Но если меня о чём-то спросят…

— Спросят, так отвечай, — усмехнулся Йорг.

— Отвечать? И что? Мне всё время хочется напиться… прямо с утра. И так каждый день. Это не страх, Йорг, это… беспомощность.

— Страх беспомощности, — задумчиво уточнил Детеринг.

«Частые переходы от взбудораженности к апатии, — подумал он. — Хорошо хоть, что внешне это незаметно. Прямо как я в первые дни на Россе — в чужих горах…»

О, ему часто снились те первые дни, насквозь пробитые ледяным ветром, ослепительным полуденным сиянием недалёких снежных вершин, и — предрассветным громом барабанов в старом монастыре. Седые шпили его башен, зажатые в узком ущелье по берегам стремительной горной речки, и слабые жёлтые огоньки в окнах, издалека приветствующие Йорга всякий раз в минуты густых синих сумерек, когда он возвращался в обитель после дневной медитации на указанном наставником склоне.

Именно там он впервые смог осознать необъятность разума. Суровые скалы, местами поросшие вечнозелёным, цепким кустарником, бесконечность синего неба, тяжесть обязательной алебарды за спиной… часы медитаций навсегда вырвали его из привычного замкнутого круга человеческого мышления, и со временем Йорг Детеринг научился ощущать себя частью единой Воли Вселенной. Он знал, что это — лишь начало пути, на который уходит жизнь; но первый шаг он сделал, и азимут был верным. Теперь для него не было ни своих, ни чужих.

Был только Последний Дракон.

И Единственный Удар, к которому нужно готовиться даже на пороге вечности, потому что на второй, скорее всего, судьба не отпустит времени…

— Когда я вижу корварцев, у меня возникает ощущение какого-то обмана, — произнесла Кира. — Как будто они… смеются над нами. А мы им верим…

— Это не так, — отозвался Детеринг, выпадая из задумчивости. — Нужно только понять, что у них другие правила и постулаты. Более сложные, чем те, к которым мы привыкли. Я знаю, что с ними трудно — они кажутся столь похожими на нас ментально, но эта схожесть обманчива. Совершенно другая эволюция, другие взаимоотношения полов, другой мотивационный вектор… боюсь, что играть с ними в «большие шпионские игры» мы не сможем никогда, даже через тысячу лет.

— Ну, они старше нас, — приподняла брови Кира.

— Не в этом дело. Корварцы на самом деле — уникальная по-своему «цивилизация игры». Телесное устройство всегда объясняет многое. Наши предки убивали себе подобных за лучший кусок добычи и за право воспроизводства, при этом фемаль далеко не всегда могла решать, чьё семя ей носить. Фемаль корвари способна регулировать зачатие по своему желанию. Этот физиологический казус решает всё. У неё может быть сколько угодно мужей, но выбор, от кого рожать, — всегда прерогатива будущей матери. Всего лишь физиология… но именно поэтому у корварцев по-другому работает подсознание.

— А критерий отбора? — спросила девушка.

— Самый изящный игрок. — Йорг наклонил бутылку над своим стаканом. — Один мой преподаватель говорил так: «Шахматы по-корварски — это фигур двести у каждого, и все разные…»

— Какой же должна быть доска?

— Большой, как ты понимаешь. Но всё же поменьше футбольного поля, я думаю: они не одни на свете.

— Да ты в них уже влюбился, — дёрнула плечом Кира. — Как так?

— В каком-то смысле, — засмеялся в ответ Йорг. — Да! Я много читал о них — нет, не наших, конечно же, авторов… ни у кого не было таких сказочных королевств, и никто не строил таких гигантских паровозов. И у них не было ни рабства, ни даже крепостного права — никогда, никогда, понимаешь? Вместо скотов и идиотов у них были философы и художники… думаешь, я преувеличиваю? Ха… А ещё у них водилось странное насекомое, которое из-за жирного веса никак не могло летать на своих маленьких крылышках. Но — летало. И один принц разгадал, как работает его природный электроантиграв! Только через поколение поняли, отчего этот жук летал исключительно на закате: крылья были ещё и солярными батареями. У нас не было ни таких жуков — ни таких принцев, а это важнее…

Он вспомнил давно виденный плоский снимок: смешной, будто игрушечный, триплан, весь состоящий из тонких деревянных палочек и лакированных тряпочек, садится, отчаянно дымя паровой машиной, на гладкую палубу громадного корабля, и хорошо видны обшитые кожей цилиндры аккумуляторов по правому борту коробчатого фюзеляжа. Стальной набор, длинные крылья и двигатели внутреннего сгорания на тяжёлом органическом топливе — всё это будет потом, в эпоху других войн: первые корварские самолёты несли на себе хитроумный паровик для тяги и электроантиграв, требовавший тяжёлых и малоэффективных тогда батарей, которые приходилось менять после каждого вылета. А уже через полстолетия — чудовищно гигантские авианосцы, с которых стартуют тускло-синие, многомоторные дизельные машины, способные нести десятки тонн бомб. Ничего подобного в земной истории не было, да и быть не могло, в силу низкого уровня игры.

— Понимаешь, — проговорил Йорг, глядя в никуда, — в окружающем мире огромное значение имеет одна трудноосязаемая штука: надежда. Ты знаешь, из-за чего мы вдруг ринулись воевать с Лид-дой?

— Из-за проблем с коммуникацией, — скривилась Кира, подливая себе в стакан, — по официальной версии. А ты знаешь правду?

— Конечно, знаю, — хмыкнул Детеринг. — Схватились из-за «спорного» мира — который, кстати, лидданы так и не начали разрабатывать. Но «правда» — чёрт, не могу без смеха — заключается в том, что тогдашнее поколение наших не очень, э-ээ, демократичных политиканов в упор не хотело верить, что им могут спокойно отдать под колонизацию планеты, представляющие ресурсную ценность. Проклятие земного мышления: никогда не отдам соседу кусок, до которого мне неудобно тянуться. Моё — пусть оно даже на верхней ветке висит! — сдохну, не отдам! Руки-ноги поломаю на эту ветку лезть — а потом оттуда буду любоваться, как внизу у соседа дети с голоду мрут. Не могли наши вожди понять, что в этом крохотном, если вдуматься, секторе пространства, в который нашу расу вынесла судьба, право силы — по большей части фикция, потому что все мы жмёмся друг к дружке в ужасе очередного набега… а раз так — очень важно, чтобы твой сосед, в случае чего, встал у тебя за спиной с топором.

— А тебе не кажется, что корварцы вполне могли бы уничтожить леггах? Вообще…

— Вопрос обсуждался, — покивал Йорг, — и обсуждаться будет. Любимая тема молодых десантных лейтенантов. На самом деле они жаб приберут. Попозже. И не своими руками. Может быть, нашими… Жабья столица — или что у них там, по крайней мере, центр, из которого идут основные информационные потоки, — расположена слишком далеко. Либо жабы бросят против нас критически серьёзные силы, и мы, потеряв две трети популяции, всё-таки разотрём их в порошок, либо кто-нибудь создаст движитель, способный доставить на такое расстояние корабль соответствующих размеров. Именно движитель, потому что возможности реактивной тяги, будь она хоть сто раз «гипер», — исчерпаны полностью. Дальше идти практически некуда: ну ещё два-три шага, и всё, тупик.

— Я читала, — грустно улыбнулась Кира. — Наши физики предрекают долгий застой в этой области.

— Наши. — Детеринг поднял палец. — Наверное, подобные прогнозы очень выгодны кому-то из сенаторов…

Девушка понимающе покачала головой. Йорг видел, что она устала: под глазами легли тени, делавшие её тонкое лицо каким-то совсем уж птичьим. А совсем скоро Киру ждёт тяжёлая работа в трюме… Стационарные противодесантные комплексы, пусть даже и корварского производства, — это многие сотни немаленьких контейнеров, каждый из которых нужно подхватить манипуляторами штатного внутреннего погрузчика и запихнуть на заранее отведённое ему место. Считается, что процесс автоматизирован, но без контролёров всё равно не обойтись: трюмный оператор несёт ответственность за любое нарушение карты загрузки, потому что потом, в бою, сорвавшийся с места контейнер способен натворить дел повеселее вражеских пушек.

— Тебя пугает переход? — тихо спросил Детеринг. — Если честно, меня тоже…

— Переход меня не пугает. — Кира закрыла глаза. — Но я больше не хочу сюда возвращаться. Здесь всё абсолютно чужое. Чужое небо…

— Именно здесь? — Детеринг удивлённо приподнял брови. — А Ойсмолл давит на тебя меньше?

— Да, — ответила Кира, всё так же сидя напротив него с опущенными веками. — Не знаю почему, но небеса Линдаллу для меня чужие навсегда. Даже странно, что кому-то они родные. Странно…

Капитан Детеринг разлил по стаканам остатки виски и постарался скрыть усмешку.

Ему здесь здесь действительно очень нравилось.

Глава 15

«Шерпа» поднялась глубокой ночью следом за Гукмасовым, едва Тальберг доложил об окончании процедуры трюмного контроля. Глядя в один из свободных мониторов, который он настроил на круговой обзор, Йорг вдруг подумал, что небо над ярко освещённым космопортом — почти такое же необычно жёлтое, как в тот момент, когда он увидел его впервые. Совершенно поразительный мир, лишь на миг приоткрывшийся ему, стремительно таял за ревущей кормой транспортника, но внутреннее чутьё говорило капитану Детерингу, что он ещё не раз встретится с Линдаллу.

— Орбитальный манёвр, — защёлкал в ушах голос Драпендры.

Йорг немедленно переключился в локацию. Шутить вокруг Линдаллу не следовало: вслед за ними диспетчеры подняли очень старый лидданский грузовик, плюс с трёх направлений сразу к планете неторопливо приближались новые гости. Пальцы Йорга отработали вводную, Драпендра почти молниеносно рассчитал допуски, исходя из ситуации, и Костас повёл «Шерпу» к орбите седьмой планеты системы, где и должен был формироваться конвой. Гукмасов ушёл на пятнадцать минут раньше их, сейчас его громадная «Ламмаэрви» висела яркой оранжевой каплей в центре трёхмерного монитора боевого ориентирования: не мороча себе голову, Костакис пристроился точно в хвост ведущему.

— Молодчина. — Драпендра вылез из кресла, помотал в воздухе опустевшей кружкой и шагнул к своему старому приятелю — кофейному автомату. — Часа через три, наверное, я уже отпущу тебя.

— Но на разгоне придётся поработать? — поднял голову Йорг.

— Н-да…

Они прокатывали невероятно сложный маршут почти двенадцать часов, раз за разом: разгон-торможение, поворот за поворотом, витиеватые обходы гравитационных полей с последующим «отталкиванием» от них. Отважиться на риск преследования мог либо сумасшедший, либо гений, наизусть выучивший все возможные опасности трассы, ибо любая, даже незначительная ошибка при входе в поворот означала гибель. Гука знал, что делал. У преследователей остались всего лишь два «окна атаки», причём одно из них было, по сути, западнёй, способной сожрать целый флот. Бой в непосредственной близости от планетной системы с мощным полем тяготения чрезвычайно опасен, это знали ещё в древности. Горе тому флотоводцу, который позволит втянуть себя в такое сражение! Один лишь неверный манёвр, потеря скорости — и либо мгновенная смерть экипажей от неспособности гравикомпенсаторов принять колоссальную пиковую нагрузку в экстренном угловом разгоне, либо противник легко расстреливает медленные, неповоротливые цели; третьего не дано.

— Те, кто выходил в пространство на субсветовиках, не имея толком понятия о природе гравитации, — говорил Йоргу Драпендра, поясняя очередной поворот, — платили страшную цену. Маломощные кораблики гибли, как мухи в паутине. А голоса умирающих добирались до дома десятилетиями. С другой стороны, они знали, на что идут. Это ведь тоже история, не так ли? Которой мы похвастаться не можем.

— Да, нам повезло, — соглашался Йорг.

— Как знать! Прыжок — не всегда хорошо. Хотя я слышал, у корварцев на примете есть одна «молодая» раса, которая лет через сто слепит свой первый субсветовик. Ребята из клана Ньеф поклялись, что на второй они посмотрят, а третьего, скорее всего, не допустят. А с Ньеф не спорят…

Детеринг не поверил собственным ушам.

— Корварцы… будут кого-то тормозить? С их-то принципами?!

— Нет, конечно! — хохотнул Драпендра. — Ньеф продадут им сверхсвет. Раса, самостоятельно достигшая любой окрестной звезды пилотируемой машиной, уже не считается «молодой», и с ней можно торговать, не так ли?

Да-да, покивал Детеринг, а для нас сделали исключение, потому что деваться было некуда. И ещё в Кодексе, который был составлен чёрт знает когда чёрт знает кем, но все тем не менее его блюдут, — есть оговорочка: тем, кто требует помощи, и это требование может быть услышано, надлежит помогать всеми доступными силами.

Опытный конвойник Дуо-Виррен снял свои крейсера с орбиты седьмой планеты системы Линдаллу за пару минут до того, как Гукмасов начал сбрасывать скорость. Корабли Джервиса, которому предстояло замкнуть ордер, пока оставались невидимы, очевидно, старик не спешил выходить на солнечную сторону.

Из всех четырёх машин Виррена Йорг смог опознать только одну: старенький, не менее ста лет от роду «Бьенк», производства мощного промышленного клана Маллент. Остальные, явно однотипные среднеразмерные боевые корабли, выглядели намного свежее и в поле зрения имперской разведки до сих пор не попадали. Все они несли на броне «сломанную стрелу» клана Дуо, заключённую, однако, в белый пятиугольник, означающий, что хозяин кораблей работает от своего имени.

Изящество маневра, произведённого — кстати! — при его непосредственном участии, заставило Детеринга покраснеть от восторга. Ему не раз приходилось слышать, с какими трудностями сталкиваются имперские конвойники, собирая в кучу своё «стадо», — тот отстал, этот не может найти своё место в ордере, график выхода срывается, выпускающие диспетчеры ВКС привычно машут на всё рукой и откупоривают вино, потому что дела не будет минимум часа три. А бывает, что — и трава не расти!

Чего-то похожего он и ждал. Но…

Но едва Гукмасов вытормозился до трети крейсерской скорости, как «Бьенк», разом врубив все волновые маяки, нацелился носом во тьму пространства и дал полную нагрузку, а следом за ним, аккуратнейшим строем уступа, пошли его собратья. «Ламмаэрви» легла в изящную дугу, поплыл в широкой улыбке Драпендра, хмыкнул Костас. «Шерпа» ровно встала следом за своей старшей сестрой, и тут только, замыкая арьергард, вынырнули из-за жёлтого гигантского диска истребители Джервиса.

Это был высший пилотаж. Детеринг и представить себе не мог, что когда-либо увидит такое, более того, он сомневался, что на подобную слаженность способны экипажи транспортных кораблей имперских ВКС.

— Да, Виррен настоящий мастер, — кивнул Драпендра, глянув на изумлённого Йорга. — Молодец, что вводные вовремя подал. Ты удивился? Так учись, пока есть у кого!

— Изначально Гука упростил задачу спецом для нас? — спросил Йорг.

— Нет, конечно, — помотал головой штурман. — Всё проще, сын мой. Такие, как Виррен — а их мало, кстати, — всегда хорошо знают, с кем работают, и любят показать свой гонор тем, кто способен его оценить. А Гука — да, он способен. Он сам такой. Ты не знал?

— Я рад хотя бы тому, что смог это увидеть, — улыбнулся Йорг. — И во многом благодарен тебе, Магеллан.

Они уже легли на курс разгона — абсолютно недопустимый по нормам имперских ВКС и довольно рискованный с точки зрения Детеринга, — но движки «Шерпы» взяли нагрузку штатно, главный инженер принял доклады моторных постов и доложился о готовности держать курсовую скорость до первого поворота. Йорг вытер левую ладонь о макушку. Магеллан Драпендра сидел слева от него, чуть повернув своё кресло:

— Все боятся. Не переживай — вопрос в данном случае не в моторах, а в навигационных системах. Я знаю, чего тебе стоит твой страх, я бывал на Россе. Дай-ка мне ещё кофе. Три месяца без кофе — это слишком, ты не считаешь?

— Но я действительно благодарен тебе, Магеллан, — произнёс Йорг, стоя с чашкой своего штурмана у автомата.

— Дра-дра, сын мой, и никак иначе, — ногти Драпендры хрустнули седым волосом на подбородке. — А то врежу, не побоюсь.

— Я не стану сопротивляться наставнику. — Йорг поставил перед штурманом чашку и, выпрямляясь, сложил в шар кулаки под подбородком.

— Ну-у, — улыбнулся Драпендра, — ещё мне не хватало. Уймитесь, сэр рыцарь. Я всего лишь стараюсь передать тебе то, что получил сам, — я имею в виду то, что невозможно получить в имперских академиях. Знаешь, кстати, — штурман с причмоком втянул в себя едва не половину чашки, выдохнул и снова поскрёб колючую щёку, — у меня часто возникали, да и возникают мысли о том, что в предыдущем «витке» нашей, профессурой замученной, спирали существовали-таки серьёзные стратеги.

— Э? — осторожно улыбнулся Детеринг. — Кажется, мне уже расхотелось спать. Как вы там, о наставник? Быть может, рому?

— Маневр закончен, — дёрнул плечом Драпендра. — И вы, мон капитэн, можете быть лично свободны до вахты. А полулитровая фляга у вас, если мне не изменяют органы зрения, вон там, в раструбе сапога. Я сперва поражался: какого хрена ты вместо полётного комбеза носишь флотские строевые галифе и сапоги, будь они неладны! И ведь не пахнет от тебя!

— Так я же и не пил! — выпучил глаза Йорг, вытягивая из ботфорта гнутую серебряную ёмкость. — Это ведь для дезифекции!

— Ром?

— Ну конечно! Подумайте сами, Магеллан: а вдруг что? Приклеить на задницу кибердоктора, и уж тем более таскать на себе положенный мне мини-кейс первой помощи я не могу — по понятным причинам. Вот и приходится… — Йорг запустил руку в раструб левого ботфорта и положил перед штурманом три плоских индивидуальных пакета самоспасения. — Пользоваться аварийно-спасательным имуществом я умею — вчера, кстати, заходил Хиль Ицек, он дежурил — заставил продемонстрировать. Но всё равно — а вдруг удар? Вот вас, Магеллан, бросит на тот же кофейный автомат… ранение, скажем, плеча — это пока я до аварийного шкафа дотянусь. А пайковый, на сорок семь градусов — вот он, будьте добры.

— Я всегда пристёгнут, — едко отозвался Драпендра и потянулся к неведомому для Йорга лючку на левой переборке. — А дезифекция при помощи солдатского рома — это вас в академии так учат?

— Я могу попытаться спасти человека при ранении средней тяжести, — серьёзно ответил Детеринг. — Например, при отсутствии кибера, готового заняться брюшной полостью, вручную послойно подшить мышечную стенку. Руки-ноги — само собой.

— Отрезать — да, пришить — нет? — скривился штурман.

— Пришить — нет, — кивнул Йорг. — Новые вырастут. Тут важно отрезать грамотно.

Драпендра вытянул из-под своей части пульта небольшой чёрный столик и поставил на него пару миниатюрных чашечек с тремя крохотными ручками по бокам. Йорг присмотрелся — серый камень был тонко изрезан сложным незнакомым узором.

— Не ищи, кто, — хмыкнул Драпендра, поймав заинтересованный взгляд подопечного. — Я их выиграл когда-то. Производитель неизвестен, возраст слишком велик…

— Как я завидую вам, наставник. — Детеринг наклонил флягу над чашечками. — Только сразу — давайте не будем тянуть старую волынку: имперский лорд, офицер СБ и spielmann классической формации… о таких, как вы, через пять поколений будут писать авантюрные романы… впрочем, раз вы считаете, что можете начхать на приказ командира, — пейте, наставник, я тоже устал, да ещё и психанул при маневре.

— Я постараюсь научить тебя. — Драпендра коснулся древней чашечкой лба Детеринга и аккуратно отправил её содержимое себе в рот. — Времени у нас не так чтобы много, но клянусь тебе, я заставлю тебя водить звездолёт на уровне молодого корварца! Я не сделаю из тебя ни пилота, ни штурмана — я научу тебя быть водителем. Как в танке… без всяких навигаторов.

— Это возможно? — изумился Детеринг.

— В этом нет ничего сложного. В имперских академиях кадетам годами забивают головы высшей математикой, физикой горячей плазмы, антиматерией и прочей ерундой. Лейтенант-пилот имеет жалкие семьсот ходовых часов, зато он хорошо знает устройство главного генератора. Оно ему надо? У него сто рыл инженеров на борту! Так и те инженеры, в силу тупости образования, не в состоянии реализовать потенциал, заложенный конструкторами! Имперскому штурману транспортных сил и в голову не придёт воспользоваться вот такой простой штукой… — Драпендра вернулся в своё кресло и дёрнул давно знакомый Йоргу оранжевый рычаг, торчащий из-под панели.

Детеринг знал, о чём он: рычаг «выпускал на волю» дублирующий комплект управления. Пологий пульт, усеянный сенсорами и мини-мониторами навигационных систем, вдруг щёлкнул и слегка уменьшился в размерах, образовав в передней своей кромке овальную выемку. Из-под пульта тем временем аккуратно выехал традиционный для человеческих кораблей рогатый чёрный штурвал. Под ногами штурмана беззвучно выросли три педали.

— Окажите любезность, — засмеялся Драпендра, покачивая упругую колонку штурвала, — любой навигатор фрегата дублирует на себя управление при учебной атаке стационарной цели. А в транспортных силах ВКС — ну, сейчас!

— Я не готов управлять кораблём отсюда, — мотнул головой Детеринг. — Врать не стану. Я боюсь, что мне не хватит информации…

— Да потому что ты не инженер! — перебил его Драпендра. — Очень часто бывает так, что линейные специалисты не умеют добиться от техники всего того, что заложили в неё разработчики. А конструкторы, до одури замученные генералами в последнюю войну, помешались на упрощении сервиса и вопросах ремонтопригодности. Некоторые серии военной эпохи пришлось списывать в металлолом сразу же после окончания боевых действий. Невозможно летать на дуршлаге из сплошных сервисных люков!

— У нас был такой учебный тяжёлый крейсер, — усмехнулся Детеринг. — «Севастополь-2009», кажется. Боевая ценность равнялась нулю. А их ведь три тысячи штук налепили. И почти все пошли в «учебники».

— А Ньеф лет за сто до того придумали примерный массогабаритный аналог «Хьервьяр», — горько кивнул Драпендра. — Их до сих пор полно… и гарантия на него была стандартная — если по-нашему, то триста шестьдесят пять на десять — вообще ни в один механизм морду не запихивать! Чуть больше на самом деле, но я так, примерно. Машина пришла на базу — техсостав сменил батареи, закинул боекомплект, и — всё! И десять лет ничего не течёт, нигде ни намёка на падение давления в волноводах, вообще ничего! Вне зависимости от ходовых нагрузок. Можем мы такое сделать?

— Ну, — вздохнул Детеринг, — сравнивать «Севас» и «Хьер» — это даже не смешно. Да, по массогабаритным характеристикам они почти равны. «Севас» чуть тяжелее. Но по мощности, по оснащённости навигационным оборудованием… У «Севастополя» гораздо тяжелее броня, только все понимают, что это фикция. В реале ни один вменяемый командир «Севаса» не пойдёт в линейную атаку даже на самый старый и изношенный «Хьервьяр».

— Угу, — Драпендра скривился и указал Детерингу пальцем на фляжку. — А те же Ньеф предлагали даром — даром, сын мой! — серию из ста пятидесяти тяжёлых крейсеров новейшей тогда серии «Нуудвьяр». Уникальные машины, двадцать штук они всё-таки продали на внутреннем рынке. Потрясающая мощность, поразительная артиллерия, сервиса — ноль. Вообще. Пятьдесят на триста шестьдесят пять. Только энергетика, жизнеобеспечение и боеприпасы. Всё! Наши генерал-инженеры отказались — негде обслуживать. Что обслуживать — корабль, в который не надо совать нос пятьдесят лет?

— И это тогда, когда мы, люди, погибали. — Йорг наклонил горлышко своей фляги над таинственными чашечками наставника. — Я слышал что-то такое.

— Когда мы погибали, ты стрелял, — поджал губы Драпендра.

— Не хочу это слышать, наставник. Я всего лишь защищал, это моя обязанность. Вы полагаете, у меня был выбор? Смею вас заверить, нет. Я не только стрелял, я ещё и зарезал кое-кого. Да-да, Магеллан, зарезал. Очень острым «малым мечом». Я ошибся в атаке — и, я так полагаю, моему покойнику умирать было немного больно. И что? Если бы я оставил его жить, вам было бы, пожалуй, больнее.

— Он там у тебя был не один.

— Не один, — легко согласился Детеринг. — Плюс-минус — вам-то что? Вы с ними пили? Вы их видели — вскользь, туда-сюда. Да, я их зарезал. Вам дурно от того, что в человека можно воткнуть нож, да ещё и на чужой планете? Ну, стреляйте дальше, наставник. А стреляете вы плохо. Вы, наставник, наливайте. И простите меня, но вы ведь даже не рядовой. Поэтому — ещё раз тысяча извинений — стрелять и резать оставьте мне. А я уж зарежу в следующий раз как надо. Чики-пики, и без крови. И даже, может быть, голову сниму, как Мюир рекомендовал. Хотя до майора я обещал…

Драпендра придвинул троерукую серую чашечку к своему ученику и подмигнул левым глазом. Света в рубке было мало. Мониторы передней полусферы окрашивали тесное помещение слабым оранжевым, в тон им играли густо-зелёным стойки навигационного вычислителя.

— Ты до сих пор не определился насчёт Мюира, — утвердительно произнёс Драпендра.

— Хм, славное дело. — Йорг запустил правую ладонь в набедренный карман и выудил длинный шоколадный батончик из стандартного рациона имперских ВКС. — Или я в курсе проблем его семьи? Уверяю тебя, Дра-Дра, Служба о некоем «господине Мюире» слышала только самым краем уха.

— Могу тебе сказать одно: лучшего друга у тебя ближайшее время не будет, — штурман встал и воткнул опустевшую ёмкость в кофейный автомат. — А вопросы его семьи… Империи они не нужны. И не пытайся лезть, куда не надо.

— Это то, чему ты хотел научить меня, брат Дра-Дра?

— И это тоже. Что ты можешь знать о лидданской оппозиции? У нас лицеистам рассказывают: мы воевали с Лид-дой! С кем — так называемым «центральным правительством»? Три сотни кораблей раскатали нас в блин — и что? А если бы против нас встали колонии? Род Мюира триста лет не высаживался в метрополии. Что ты можешь знать об их противоречиях? Что о них знает Служба? Да почти ничего. На всю Империю найдутся хорошо если три специалиста, способных внятно рассказать о религиозном противостоянии, из-за которого предки Мюира навсегда покинули Высокую Лид-ду. Пользуйся случаем — заводи знакомства…

* * *

— Ведущий на ноль-девять, — глухой голос второго штурмана заставил Детеринга прищуриться.

Он очень не хотел, чтобы кто-то из старших товарищей услышал его короткий вздох. Доклад Бигби, машинально репетующего показания приборов, говорил о том, что Гукмасов, взявший на себя обязанность лидера в первом курсовом маневре, вытормозился до субсвета — а значит, через семьдесят секунд начнёт смертельно опасный танец с водородным гигантом, плывущим по краю планетной системы небольшой жёлтой звезды. Через сто сорок начнёт тормозить и «Шерпа»… Конвой отстал почти на десять минут: пусть и опытные, навигаторы истребителей почли за благо подстраховаться в окончательном расчёте, имея перед глазами маневр более тяжёлого ведущего; вероятность неожиданной атаки в данной точке исключалась полностью.

— Ведущий ноль-семь, — произнёс Бигби, и Йорг впервые ощутил напряжение в его всегда смеющемся баритоне, — пошёл на игрек-десять.

— Тяга ноль, — тут же заговорил Драпендра.

— Ноль, — буркнул в ушах Костас.

— Реверс три… реверс пять… держим кильватер.

— Ноль-девять!

— Держим кильватер…

— Командир, ушёл на икс-ноль-три! — Левый глаз Бигби дёрнулся; пальцы Драпендры полетели по пульту. — Ноль-семь!

— Реверс икс семь! Внимательно! Реверс ноль!

— Пилот — компенсирую! — Горло Костакиса было сухим.

— Пересчёт тяги!

— Принял, компенсирую!

— Тяга один, игрек девять! Пошёл, Костас!

— Вижу… держу кильватер.

— Ведущий на курсовом иксе!

Йорг перестал дышать. Он не знал, из-за чего Костас ошибся на входе в маневр: скорее всего, где-то дал сбой один из исполнительных процессоров эволюционных двигателей — ситуация, увы, случающаяся сплошь и рядом. На две секунды «Шерпа» ушла с расчётного курса, но Драпендра, задействовав соответствующие ядра мощного навигационного «мозга», предотвратил возможную потерю скорости.

— Ведущий на единице!

— Держу!

— Точка тяги…

— Принял. Тяга один. Поехали!

«Ламмаэрви» Гукмасова, выполнившая сложнейший манёвр с безукоризненной чёткостью, легла на курс разгона. Следом за ней, наконец, выцелилась к разгону и «Шерпа». Детеринг вдруг ощутил мягкую спинку кресла. Делать ему сейчас было нечего, Драпендра и Бигби справлялись вдвоём, но это безделье давило сильнее всего. «Шерпа» слетела с оси Х, то есть с «условной курсовой горизонтали» на сотни тысяч километров, лишь чуть не дойдя до точки включения маршевых двигателей. Ценой потери огромного количества энергии её удалось вернуть на нужный курс, но если бы сбой случился позже — возможно, Костасу пришлось бы идти вокруг системы, то есть тормозить конвой.

«Когда-нибудь появятся корабли, не зависящие ни от ужаса гравитационных полей, ни от причуд водородных ветров… — подумал Йорг. — А пока мы балансируем «на грани». Нам не хватает мощности двигателей, и даже корварцы с лидданами ничего не могут сделать с вечными фокусами вычислительных, будь они прокляты, цепей. Безнадёжно…»

— Вот чёрт, — услышал он голос Драпендры. — Йорг, дай-ка мне кофе…

— Это было что угодно, только не ходовая рубка, — сказал Бигби.

— Да движок, — с раздражением отозвался старший штурман. — Что тут думать? Сто раз Тальбергу было говорено: возьми Хиля за уши, хватит ему, кретину, медитировать… мы взорвёмся когда-нибудь!

— Виррен пошёл, — вдруг перебил его Бигби.

Драпендра выхватил из рук Йорга кружку с кофе и повернулся к своему экрану. Старый «Бьенк» уверенно вытормозился и начал маневр. Вернувшись на своё место, Детеринг поспешно переключился в обзор задней полусферы: как-то поведут себя движки порядком изношенного корабля?

— Н-да, это вам не армия «Метрополия», — скривил рот Драпендра. — Тут переживать не стоит.

Йорг с трудом скрыл усмешку. Армия «Метрополия», широко пропагандируемая когда-то как «гусары Галактики», с удивительной красотой обделалась на послевоенном Параде Героев, не сумев толком перестроиться в атакующий конус. Ничего удивительного в этом не было: великолепные «гусары» всю войну видели леггах только в сводках новостей. Зато почти все молодые лейтенанты успели жениться на дочках крупнейших чиновников тогдашней администрации. К горю, правда, своему: некоторым пришлось провожать дорогого тестя на виселицу…

Незнакомый Детерингу Виррен был, бесспорно, мастером: его потрёпанный «Бьенк» прошёл по рискованной дуге шустрее «Ламмаэрви» и встал на курс сверхсветового разгона в точке, позволяющей с максимальной эффективностью «оттолкнуться» от чудовищного гравитационного поля водородного гиганта. В этом была какая-то магия. Йорг прекрасно понимал, что Виррен использует не только долгий опыт своих предков, но и недоступную для имперских звездоплавателей мощь навигационных систем, способных обрабатывать колоссальные объёмы информации, и всё же!.. Каждый его маневр, каждый импульс гиперреактивных двигателей обладал совершенством абсолютной логики — той, что приходит не с годами, а только с тысячелетиями. Будучи изрядным знатоком человеческой истории, особенно военного её сегмента, капитан Детеринг мог сравнить стиль мышления Виррена со стилем парусных командиров эпохи Трафальгара (потрясавшего, кстати, Йорга ещё с детства) — та же изумительная, пусть и обманчивая, лёгкость, та же однозначная предсказуемость в ходовом — но не в боевом! — маневре, тот же великолепный результат. Когда-то кадет Детеринг раз за разом пересматривал зрелищные учебные фильмы, посвящённые последнему столетию боевого парусного флота Земли, и горевал о том, что неудержимый, пусть и сильно заторможенный, прогресс Человечества вывел в океаны неуклюжие чадящие броненосцы. Наследник звездоплавателей, он видел в последних парусных линкорах изящество, никак не совместимое с адски ревущими, всегда изувеченными в боях чёрными монстрами, на которых его предки пробивались через пространство. Но прошлое было забыто. Впереди ждала только реальность — с неизбежными поломками агрегатов и полудохлой имперской аварийно-спасательной службой, с невозможностью держать строй конвоя и с пиратами, хорошо знающими, где вкусно…

А Виррен — мог! Мог не просто держать строй на своём столетнем крейсере, пусть и переоснащённом на модифицированные системы управления, а — маневрировать на уровне, доступном, пожалуй, лишь лучшим имперским пилотягам, причём делал он всё это с лёгкостью и едва ли не шутя. Опыт, опыт, твердил себе Йорг, глядя, как Драпендра наливает Бигби что-то в крохотный серебряный стаканчик. Опыт не лично Виррена, нет, — опыт поколений. То, что невозможно ни купить, ни, тем паче, украсть.

Детеринг помнил мемуары одного имперского фельдмаршала, честно описавшего свои ощущения в недавней войне: «…Находясь, волею судьбы, в одном строю с лидданами, мы испытывали невероятные муки. Неизменно тактичные, добросердечные, являющиеся джентльменами в подлинном смысле этого слова — лидданские генералы доводили мой несчастный штаб до неврастении… в конечном итоге я должен признаться, что дрались мы как черти — но не столько за Империю, сколько за своё элементарное человеческое достоинство, за своё право называться солдатами. Мои командиры гнали линкоры прямо в огонь только для того, чтобы показать, что мы, homo , тоже можем и умеем воевать. Вряд ли найдётся хоть один мой солдат, не исполненный благодарности к нашим союзникам и боевым товарищам, — но возвращаться в этот ад я не хочу!»

Во многих совместных операциях лидданы действительно закрывали собой имперские подразделения, отводя их во вторую линию. Корварцы вели себя совершенно иначе.

«Здесь вам не Диснейленд по вторникам! — заявил на первом же оперативном совещании князь Лод-Кейн, поднявший за своей спиной десять тысяч звездолётов разных рангов. — Я вас слишком хорошо знаю, поэтому говорю сразу: скидок на мороженое не будет! Я это вам говорю, командиры легионов: потерявшие строй на марше пусть валят куда хотят, спасать я никого не собираюсь. Вывалившийся из строя в бою — будет расстрелян. И жалуйтесь хоть вашему Господу Богу, я ему не подданный!»

И легионы, приданные корварским кланам, строй держали. Так кассанданский бык, вцепившись в колючий куст раффи, который специально для него привезли с Орегона, не остановится, пока не сожрёт всё видимое и ощутимое. Можно попытаться отодрать быка трактором… пятитысячесильная турбина легко отрывает тушу от куста — но голова остаётся на месте и ещё какое-то время жуёт… Имперские легионы шли в бой, выдерживая сложный полигональный боевой конус корварцев — шли, часто пережигая двигатели и оказываясь в атаке на пределе ресурса, — но они, стиснув зубы, двигались и стреляли.

О бое в одном строю с корварскими кланами не жалел никто. «Хамские свиньи», «чёртовы задиры» — действительно хватающиеся за меч при любом, ерундовом для человека казусе, — мастера боевых кланов не только обеспечили выдающееся по всем разумным меркам «второе военное» образование для нескольких тысяч офицеров Флота, но и в прямом смысле засыпали наградами всех, до последнего рядового, кто дрался рядом с ними. Вдовы и отцы погибших получили фантастическую для Империи пенсию, младшие офицеры смогли купить себе фермы.

Йорг видел ветеранов, сражавшихся вместе с корварцами. То были солидные, состоятельные люди, раз и навсегда отученные от лишних слов, но способные отрезать голову врага тупым столовым ножиком. «Нет таких ублюдков, но нет таких камрадов», — не раз слышал он от них.

— Они же, сукины дети, сумасшедшие. Высадили нас, целую роту, все офицеры ихние. Сержанты наши, да и то больше в моём взводе… Я старшиной был — ну, уоррент, понятно. Двадцать лет в Десанте, чего только не повидал… Понятно… Выкинули под огнём, строго по плану — прямо на форт, на крыши. У них, у пилотяг, вообще страха нет! Хорошо, там с востока полого — мины засверлили и валим. Форт и так с орбиты в говно превратили… А огонь кругом — аж зубы стучат. У меня водила в «Книхе» — бац носом в пульт, и всё, а скорость под сотню… дырка в броне. Ну, я за штурвал, разворачиваюсь. Командирша наша, мать бы её, Руи — в атаку, кто отстанет — конец света! А из форта жабы, латники, на трехколесках своих — ух, толпища… Сто шестьдесят нас высадили — полную роту. Живых потом посчитали сто девять… Руи стоит перед строем, еле дышит, левое лёгкое насквозь, киберимплант пробит, никак не включится. В вашей, говорит, хомо, традиции — и бах на левое колено. Мы с унтером Левицки к ней, а корвари руками машут: не приближаться! И Руи, она: мы с вами, мои хомо, теперь навеки кровью повязаны, и с моего кармана вам сотенных ваших по яйца каждому. Так а мы, что ты думаешь? Второй год войны, парни в основном ещё кадровые, всем под сорок, — на колено падаем, палаши свои еле обтёртые целуем и все, без команды — к ней, за лезвие держась! Что, за сотенные за те? А, сейчас. Клал я на них, на те сотенные! Не было у меня никогда такого командира, и ни у кого не будет. На смерть гнала, а погибло не так уж и много. Казалось бы! Зато сама шла впереди всех, взводами через инфоцентр командовала и не ошиблась ни разу. Каждый, говорю тебе, — каждый из нашей роты готов был её раны губами своими закрыть. Видел ты таких командиров?

— Нет, — честно ответил лейтенант Детеринг и щёлкнул пальцами, подзывая официанта.

Он представил себе изодранную и закопчённую, однако до мозга костей профессиональную, яростно гордую, ни единым уставом не обученную капитулировать — гренадерскую роту ПДС Империи Человечества, вставшую под чужим небом на колено и направляющую, в жесте величайшего признания, свои табельные боевые мечи рукоятью вперёд — корварке в пробитых и окровавленных доспехах. Отдавая таким образом меч, человеческий солдат отдаёт своё сердце, а это больше, чем жизнь. Ритуал стар, и кем он придуман, уже и не вспомнить…

Столетия, проведённые вне навсегда потерянной Земли, не только нивелировали понятие национальности, но — в силу постоянной необходимости борьбы — выработали неведомые ранее кодексы чести. Войны были редки, со временем пришло твёрдое понимание того, что «большая война» будет вестись на уничтожение и не окажется в ней ни правых, ни виноватых — просто потому, что некому будет их искать. Ментальность расы постепенно мутировала. Каждый кислорододышащий стал братом, вне зависимости от тех или иных политических пертурбаций.

Ребёнок, избирающий судьбу солдата, обрёл невероятный ранее статус, превратившись из вечного нахлебника в стержень, способный сохранить расу. Не многие родители, особенно из успешных потомственных горожан, желали такой судьбы своим наследникам. Но в узкой и малочисленной касте землевладельцев, выплачивающих более половины всех налогов Империи, очень быстро возникли традиции: теперь первенцы в семье, если им позволяло здоровье, так или иначе отправлялись в войска. Кто-то, кому повезло решиться самостоятельно в совсем юном возрасте (влияние семьи мгновенно отсекалось психологами на конкурсных тестах), — становился офицером, другие, созревшие для решения позже, служили свои десять лет нижними чинами. К тому сумрачному утру, когда на свет появился маленький Йорг Детеринг, в семьях имперских пионеров считалось почти невозможным выдать замуж дочь, если та, не став офицером, но отдубасив свою «десятку», умудрилась не выслужить стандартного «уоррент-офицера запаса» с обязательным длинным кинжалом на поясе.

Многим из тех, чьи предки когда-то оставили дороги, энергостанции и космопорты другим, более свирепым и удачливым, а потом прилетели на вполне подготовленные к комфортной жизни планеты, было совершенно непонятно, как можно жениться на двадцатипятилетней «мэм лейтенант», меч которой, возможно, помнит немало крови. Но лорды Империи — особенно первое их поколение, к которому относилась семья Детеринг-оф-Сент-Илер, всегда относились к последующим потокам колонистов со сдержанным презрением, всегда и во всём поддерживая «своих», пусть даже самых неудачливых, фермеров.

Могилы на фермах стали не горем, но честью. Империя устанавливала стандартный — что для рядового, что для маршала, без разницы — гранитный разлапистый крест с золотой надписью RIP, именем, чином и датами. Со временем кресты стали украшаться изображениями орденов.

Крестами гордились, вне зависимости от чинов и наград.

Было уже двадцать шестое декабря, всем известная Ной-Венеция медленно стекала от жары в океан — приэкваториальный пояс Кассанданы, один из самых богатых аграрных районов Империи, знаменит своим своеобразным климатом. За столик Йорга с широкой улыбкой подсел дочерна загорелый дядька в «парадном-тропическом А1» с погонами капитана ПДС, украшенными «почётной» алой бахромой, свидетельствующей о том, что их обладатель выслужил офицерский чин в бою.

— Я не помешаю вам, лейтенант? Нынче праздник, а в городе у меня решительно никого.

Йорг недоумённо хлопнул глазами и отложил в сторону газету.

— Почту за честь, милорд, — привстал он.

— Прекратите, — оборвал его десантник, — у нас тут без церемоний. Лорд Врочек. Можно просто Ян. Вы, я вижу, — СБ?

Детеринг на всякий случай скосил глаза на правый погон, пришпиленный к тонкой шёлковой безрукавке, и кивнул.

— Был вчера на встрече боевых товарищей, погуляли, — объяснил Врочек, бросая свою заломленную на австралийский манер шляпу в соседнее креслице. — Мало кто смог прилететь, но тем не менее. Легион «Маршал Ней», штурмовой корпус «Иводзима». Командир наш последний месяц назад помер. Так-то вот…

— Что вы прикажете на стол, мой капитан? — приподнял брови Йорг.

Он остался доволен вечером. Ян Врочек, получивший лейтенантский меч на поле боя, оказался весьма занятным собеседником. Сын мелкого землевладельца, он сбежал в армию в пятнадцатилетнем возрасте — после смерти матери папаша думал не о новом браке, вполне естественном в его положении, а о бутылке. Когда в дело пошла наркота, Ян не стал долго размышлять что да как, — и, вздохнув, отправился к вербовщику. Потом были почти двадцать лет солдатской службы, война с первого дня, лейтенантский гладиус на поле боя, взвод, отдельная ударно-штурмовая рота, ордена и увольнение с почётом. До пупа увешанный разнообразными наградами, о чём свидетельствовала его огромная колодка, закрывающая собой левый нагрудный карман. Врочек легко вернул себе земли, находившиеся после смерти отца в управлении магистрата, а полученные от корварцев деньги позволили ему поставить дело на широкую ногу.

Йорг увидел настоящего «пса войны», ротного командира, выслужившегося из рядовых и готового прямо сейчас собрать своих старых соратников, очень многие из которых тоже дожили до офицерских мечей, — чтобы лететь куда угодно, хоть к чёрту в зубы, если им вдруг прикажут. И уж совсем мало в Галактике мастеров, способых ту роту остановить… это была Империя: настоящая, а не выблеванная дешёвыми мифотворцами для лицеистов.

Лорд Врочек пил дешёвое винцо и неторопливо вспоминал: так, сам для себя. Он говорил о сломанных мечах и погибших товарищах, о чужих мирах, в атмосфере которых сгорали десантные звездолёты, о спасённых знамёнах и о вновь сформированных легионах со старыми именами… Огромные руки ротного, густо украшенные десантными татуировками, по которым можно было изучать трёхмерную карту Сферы Человечества, равномерно забрасывали в рот стаканчики. Хлоп — и пару маслин. Правой стаканчик, левой — маслинки. Хлоп…

Лорд Врочек так и не захмелел. Около полуночи он поднялся, протянул с извиняющейся улыбкой визитку и нахлобучил на голову шляпу.

— Выживешь — буду рад.

Детеринг вежливо приподнялся ему вслед.

Сейчас он вспоминал эту встречу с улыбкой. Тогда многое в словах старого вояки казалось чепухой, обыденными солдатскими байками — теперь же Йорг понимал, что достопочтенный лорд Ян не соврал ни единым словом.

Для него корварцы оказались именно такими, какими увидел их капитан Врочек, случайно оказавшийся когда-то в союзном строю. Древняя раса с уникальной цивилизацией… всё так, но на практике нудные рассусоливания академических педагогов стоили меньше прошлогоднего снега. Хамские свиньи? О, разумеется, если не учитывать, что они сверхдинамичны и превыше всего ставят мастерство, а не трёп у камина. Задиры? Да, но задира, тысячелетиями играющий один против пяти, так или иначе заставит обходить себя долгой дорогой.

Глава 16

— Вот и второе подтверждение…

— Мне сказать «чтоб я сдох»?

— Отдохни пока, Гука… у нас тут хватает желающих.

Первый звоночек прозвенел на обходе гравитационно-сложного красного карлика: «Ламмаэрви» поймала переговоры в непосредственной близости от системы Ойсмолла.

Весьма сложным синтетическим кодом.

Гукмасов приказал задействовать все доступные вычислительные ресурсы конвоя в цепи, однако это оказалось невозможно: навигационные системы Джервиса использовали по большей части лидданские ядра, а могучий, много раз модернизированный «мозг» «Шерпы» представлял собой хитрый салат из человеческих и корварских элементов, в принципе неспособный работать в сетевом сообществе. Мощности одной «Ламмаэрви» для решения задачи не хватало даже при остановке двигателей…

Красный карлик был последним поворотом в хитроумном курсе Гукмасова. Конвой благополучно прошёл сложной петлёй мимо пары водородных гигантов, один из которых готовился стать звездой, и лёг на прямой теперь уже курс к финишу. Этот последний бросок был самым коротким, всего тридцать пять часов. Идущий форвардом «Бьенк» подал тревожный сигнал за шесть часов до торможения на краю ледового поля системы.

Четыре моторные сигнатуры на дальней гелиостационарной орбите, почти за последней планетой. Сколько ещё — во льду, в массе мелких тел, способных закрыть собой излучение звездолёта?

— Был бы рад доложить, что мы имеем дело с жабами, — сказал Виррен. — Но перед нами два имперских лёгких крейсера типа «Канберра» и пара разнотипных «лиддан», один из которых недавно отпраздновал третью сотню. Если бы всё было так просто — я мог бы взять всю эту компанию на себя, даже не трогая своих ребят. Но в простоту я сейчас не верю. Перед нами Яр-Энкр?

— Его лично там нет, — хмыкнул Костакис, поглядев на Детеринга, стоящего в ходовой рубке, чуть левее кресла первого пилота.

— Я счастлив. — Виррен, занимающий собой добрую треть навигационного экрана, задумчиво поскрёб когтем указательного пальца левой руки правое ухо. На лице, заметно тронутом морщинами возраста, большие серые глаза выглядели неестественно выпуклыми.

Позже, вернувшись в привычную ему среду, Йорг не раз ловил себя на мысли: глаза корварцев часто казались ему человеческими, хотя на самом деле, конечно, это было не так. С годами корварцы обретали визуальную «сигнатуру мудрости», свойственную, к сожалению, далеко не всем homo. У россов же взгляд не менялся никогда, лишь редкие вспышки ярости могли изменить привычный колор кошачьего прищура…

— Тормозим через двадцать минут плюс-минус, — вмешался Гукмасов. — Веер?

— Лобовой вектор — веер, — согласился Виррен, и тут же ему ответил Джервис:

— Арьергард — конус через жопу, смыкаемся на последней орбите. Я выбиваю подставных сам. Моих берёшь себе в строй.

— Мы рады были бы уйти. — Гукмасов, всё ещё о чём-то размышляя, жевал губами. — Но вам самим не справиться. Не забывайте: я здесь огневой лидер. Во всех отношениях…

Костас с шумом втянул воздух.

— Бесспорно. Но не забывай и ты — о контрактной задаче.

Один залп «Ламмаэрви», в теории, уничтожал все корабли вероятного в данный момент оппонента, и кое-что ещё оставалось Виррену на старость. Командный узел управления огнём, находящийся в руках Гукмасова, позволял чётко координировать оборону куда более многочисленного соединения, нежели их жалкий конвой… Костакис искал способ доставить груз согласно контракту — Гукмасов хотел выстоять: репутационные потери в этом рейсе, на который он согласился исключительно «по дружбе», могли быть столь значительны, что риск смерти казался ерундой. Если Гука, обладающий мощнейшим кораблём конвоя, откажется принимать бой и бросит охранные силы, чтобы доставить груз, будущие наниматели почти наверняка сочтут его трусом. Репутация, зарабатываемая долгие годы, полетит псу под хвост. Драка? Смерть? Чепуха! Сильный не смеет отступать.

— Я принимаю, — зашипел Костас, и Йорг впервые в жизни увидел, как командир корабля срывает опломбированный им же пластиковый предохранительный чехол красного рычага слева от кресла первого пилота. — Боевая тревога!

Кира, сидящая третьим пилотом, успела поймать его взгляд улыбкой: утробный, вибрирующий рёв пронзил тело «Шерпы». Инстинкты, вбитые годами учёбы и корабельной практики, сработали мгновенно: капитан Детеринг нёсся на боевой пост, оставив свои действия мышцам. Мысль включилась только после того, как он, впечатав свой палец в сенсор активации шкафа с аварийно-спасательным снаряжением, выдохнул и доложился Драпендре:

— Третий штурман ка… эээ… Йорг Детеринг прибыл и готов к исполнению служебных обязанностей.

— Старший штурман условный лейтенант Магеллан Драпендра приветствует вас, — повернулся в кресле навигатор. — Запал хорош, немедленно на место. Бигби не будет, он у себя в артпосту.

— Где? — удивился Йорг.

— После смерти Мартина — Бигби работает за второго канонира, — поморщился Драпендра. — Потому тебя и попросили на пост штурмана. Ложь, юноша? Нет… Я прекрасно знаю, что твоя Академия даёт множество знаний, часто неприменимых в реале. Ты их применил. Я научил тебя, как систематизировать уже имеющееся и как именно ввести теорию в практику. Если останемся живы, я тебе честно скажу: я тобой горжусь.

— Я горд вами, Магеллан…

— Поставишь стаканчик, если доживём. До торможения сто сорок секунд!

«Только что было чуть больше, — подумал Детеринг, прогоняя тест своего сегмента навигационного «мозга». — Казалось бы…»

Over!

— …Готов, — уплыл куда-то в прошлое доклад старшего канонира.

— Ф-фу-хх, — прошептал Йорг.

— При контратаке, — голос Драпендры был сух, — ты, согласно инструкции, берёшь на себя нижний лобовой артпост. По-простому — есть у нас такая башня. Знаешь?

— Разумеется. — Детеринг выпрямился в кресле.

— Приготовься. Я знаю Гуку не первый день, он пойдёт в бой. Мы пойдём ведомым пары. У тебя очень мощные стволы — вторые, по сути, после главного калибра. Хочешь показать себя, как о себе рассказывал, — сейчас самое время. Мы идём умирать, брат капитан…

— Слушаюсь!

На миг Йорг увидел серое утро и неровные ряды всадников, плывущие в низкой дымке тумана. Пальцы левой руки до боли стиснули тик огромного лонгбоу… Он знал, что генетическая память, веками осуждаемая ортодоксами, — отнюдь не игра ума скучающих университетских гениев. Ледяные вершины Росса дали ему урок: ищи . Йорг научился, хотя часто итог уравнения выглядел туманом.

Один из его отцов натягивал лук при Кресси.

Один из его отцов запустил двигатель ярким сентябрьским утром для того, чтобы поднять свой хрупкий серебристый моноплан в отчаянной попытке остановить армаду с чёрными крестами, — и умер в сияющем небе Варшавы.

— Нижний лобовой исправен, к бою готов! Боезапас согласно табелю, 128 тысяч выстрелов!

— Командир принял, — хрипнул Костас. — Ты-то хоть что-нибудь сделаешь?

Детеринг скрипнул зубами.

— Третий штурман: нижний лобовой исправен, к бою готов!

Виррен держал строй, не думая об опасности. Клин форварда, аккуратно обходя ледяное поле, ложился на орбиту торможения, готовясь к заходу на Ойсмолл. «Ламмаэрви», маневрируя с минимальными потерями топлива, удалялась от пары внешних водородных гигантов, — и в этот момент флибустьеры всё же ударили.

Джервис ушёл веером, яростно контратакуя корабли нападающих, и Йорг увидел, как погибли одна за другой обе старенькие имперские «Канберры». Интересно, что обещали их экипажам?..

— Вот они! — заорал Виррен. — Мы принимаем бой!

— Ух ты, такой драки я ещё не видел… — это Костас.

— Попробуй отвернуть. — Гука шумно выплюнул на пол сигару.

— Я и не пытался, — в голосе Костаса Йорг услышал сарказм.

— Двадцать два, средние классы, вижу сейчас, — холодно доложил Драпендра. — Готов к открытию огня по лидерам. Разверните меня, ради бога, как-нибудь, а то смешно получается. У меня сейчас перекрытие тридцать пять, и всё, и до свидания… у меня ж стрелок стрелять не может, что ж это в самом деле. Мне теперь что, и не попрощаться ни с кем?

Йорг переключился на приоритет командира.

— Прошу разрешения на открытие огня.

— Огнёвой лидер пошёл! — Голос Виррена врезал Йоргу не под ухо даже, а скорее под нижнюю челюсть.

— Шесть целей в атаке! — заорал Магеллан Драпендра. — Шесть целей — икс…

Костакис отреагировал мгновенно. Сильно рискуя моторами, «Шерпа» ушла под «Ламмаэрви».

Детеринг понял, что ощущает свою башню всем телом.

— Прошу разрешения на открытие огня!

— Нижний лобовой отказать, мы уходим.

— Доворот икс двадцать… держать лидера…

Строй выглядел странно: «Шерпа» крутилась вокруг «Ламмаэрви», спереди этой пары конус держал Виррен, а в авангарде конвоя — Джервис. Дав всего несколько очередей, канониры Гукмасова прекратили огонь. Йорг видел, что манёвр конвоя поставил пять разномастных крейсеров, составлявших остриё вражеского конуса, в крайне невыгодное положение — стрелять теперь могли только два из них, конус «поплыл», ломаясь где-то в середине, и вот перед глазами Детеринга полыхнуло.

— Один минус, — усмехнулся Виррен.

— Стадо бар-ранов, — отозвался Костас. — Но всё равно… ч-чёрт. Не пойму…

Йорг ещё никогда не видел столкновение двух кораблей. Кто-то из атакующих не смог удержаться в строю и зацепил соседа. Судя по вспышке, корабль погиб мгновенно. А… второй?

Всматриваться было некогда.

— Расходятся в крест! — выкрикнул Костас. — Гука, в тебя ракеты! Всем огонь!

«Шерпа» вынырнула из-за «Ламмаэрви», и Йорг положил палец на тугую кнопку ручки управления башней. Два плотных светящихся роя, которые он едва успел заметить — очевидно, свои пеналы опустошили сразу два крейсера, — вдруг превратились в короткие белые вспышки, не дойдя нескольких тысяч километров до «Ламмаэрви». Оборонительная автоматика корварского транспорта легко отразила субсветовые ракеты ближнего боя… но это было только начало. Вражеский конус действительно перестраивался в трёхмерный крест, из центра которого серой громадиной выдвигался длинный, сплюснутый с боков, похожий на клинок — тяжёлый крейсер типа «Несс», старая работа клана Квирру. Всё это время его генераторы работали едва на треть мощности, не позволяя сканерам идентифицировать «старика» как корабль иного, по сравнению с остальными, класса. Стала понятна и излишняя плотность конуса: «Несс» тщательно прятали, закрывая его от масс-детекторов.

— И чей он? — озадаченно пробурчал Гукмасов.

— Хозяин пока не объявился! — рявкнул в ответ Виррен. — Эмблем нет…

Первый носовой залп тяжёлого крейсера ушёл в пространство между «Ламмаэрви» и кораблями Виррена. Сомнений в намерениях атакующих у Гукмасова больше не было, и он, очевидно, решился:

— Истребители, займитесь этой сворой. Кто ляжет — судьба такая. Костас, помогай мне!

— Сумасшествие, — прошептали губы Драпендры. — Труба… я ж не успею…

«Эрви» резко легла в поворот, и следом за ней, как собака на поводке, пошла и «Шерпа». Просчитывать шансы Йоргу не хотелось: перед ним, чуть снизу, открывался левый борт «Несса», скалящийся десятками батарей. Манёвр Гукмасова достиг своей цели — командир «Несса» не смог понять, что происходит, и оба транспортника за считаные секунды вышли к его борту. Слишком большой и слабо управляемый ТК уже никак не успевал отвернуть…

— Не! Дай! Ему! Стрелять!!!! — Голос Драпендры молотом заколотил по барабанным перепонкам… выполнить задачу Детеринг не мог при всём желании, но не он один сейчас сидел за пультом управления огнём носового сектора «Шерпы». — Не дай, не дай ему стрелять!!!

Ракетный залп «Ламмаэрви» пробил дыру в броне старого крейсера. Из чёрного провала, размеры которого Йорг определить не успел, вышибло длинный оранжевый факел, и тут же яростно заговорили батареи. Через две секунды дистанция позволила открыть огонь и «Шерпе».

Серый борт медленно, очень медленно плыл перед глазами Йорга. Как выяснилось, уничтожить конусовидный, быстро вращающийся «глаз» вражеской батареи его пушки не могли, но вот заклинить — вполне, чем он и занялся с методичностью, привитой ещё в детстве. Нажатие — плюющий синим пламенем глаз встал. Лёгкое смещение прицела, очередь. Снова прицел чуть в сторону, снова палец на спуске.

«Несс» исчез, и он не успел понять как.

Скорости боя были чудовищны, но у Йорга даже не задёргалось сердце.

В прицеле сама собой нарисовалась имперская «Барселона» с искорёженной и парящей кормой. Йорг довернул красный нолик на добела раскалённые, проваленные внутрь плиты брони в районе маршевого двигателя и держал палец до тех пор, пока несчастный крейсер не превратился в газовый факел, стремительно выгорающий от кормы к носу.

Потом перед ним снова появился старый корварец, но ракурс оказался совершенно неожиданным: грозная махина, вся обвитая тонкими газовыми струями из проломов в броне, торопливо разворачивалась восвояси. Детеринг даже не думал, что вполне безобидная на вид «Ламмаэрви» способна на такую чудовищную плотность огня. Экипаж Гукмасова полностью подтвердил репутацию своего босса — хотя до фатальных поражений было далеко, всё же «Несс» выглядел изрядно побитым. Держаться он ещё мог, но вот сопротивляться было уже трудно, большинство батарей левого борта были выведены из строя, а два ракетных залпа, угодившие в корму, наверняка повредили коммуникации мотоустановки.

— Комендорам стоп! — рявкнул Костас.

— Не помог им крест… — пробормотал Драпендра. — Просто не успели…

Гукмасов снова лёг в вираж. Детеринг успел увидеть несколько огоньков — это удирали, бросив лидера, уцелевшие в драке шавки.

Фатальных потерь конвой не имел. Сильно пострадал «Скайларк» Джервиса, и едва мог дотянуть до Ойсмолла один из крейсеров Виррена. Все остальные истребители также нуждались в ремонте разной степени сложности, несколько попаданий получила «Шерпа», пару раз стрелки «Несса» хорошо прошлись по «Эрви», но эти обстоятельства уже никого не волновали. Гукмасов мгновенно просчитал идею, вокруг которой строилась вся операция: пока многочисленная свора крейсеров будет разбираться с истребителями конвоя, «Несс» отсечёт тяжело загруженные транспорты, командиры которых наверняка не станут сопротивляться столь могучему противнику. Разумеется, вожак стаи на «Нессе» хорошо представлял себе огневую мощь «Ламмаэрви», но вираж — и атака! — были настолько «против шерсти», что на некоторое время он, по-видимому, впал в оцепенение. Этих секунд Гукмасову хватило за глаза. Приняв как минимум половину боезапаса «Эрви» и «Шерпы», «Несс» потерял способность к наступательным действиям, да и обороняться с изуродованным левым бортом ему было очень трудно. Безоговорочно уверенный в мастерстве Костаса и его людей, Гука с уверенностью пошёл на рискованный манёвр, не оставлявший «Нессу» и тени шанса: отбиваться от одной атакующей «Эрви» ТК ещё мог, но удар сразу двух транспортников, учитывая огневые модернизации «Шерпы», быстро превратил его в рухлядь, едва способную доковылять до базы.

«Изрядной глупостью было лезть на нас в непосредственной близости от планетной системы, — подумал Йорг, снимая с лица прицельную маску. — Бой шёл на очень низких скоростях, и тут всё огневое преимущество «Несса» нивелировалось его слабой маневренностью. Но, с другой стороны, Гука не оставил им никаких шансов перехватить нас на курсе…»

— Один за тобой, — улыбнулся ему Драпендра, когда Йорг, вытерев со лба пот, повернулся к штурману.

— «Барселону» я только добил, — мотнул головой Детеринг.

— Так, ха, а начала твоя Кира. У неё на главном калибре сектор шире, ты забыл просто…

— Вот оно как? Хм…

— Да, так что готовьтесь — после посадки Костас вам нальёт по стаканчику. Вообще это хорошая доля от ходки, как ты понимаешь. Не скажу сколько, но думаю, что на твоё годовое жалованье потянет.

— Мне вот интересно, — перебил излияния штурмана Йорг, — кто будет докладывать клану? Костас, я полагаю? Всё-таки нападение на конвой в сфере Фейнд — это серьёзно, не так ли?

— Вообще-то да, — выдохнул Драпендра. — Я как-то даже не подумал…

* * *

Солнце над владениями Тита почти выкатилось на полдень, когда из прозрачного неба один за другим с рёвом посыпались корабли конвоя — сперва «Эрви», за ней младшая подружка «Шерпа», потом все остальные, покорёженные и оплавленные. Едва на плиты космодрома опустилась взбудораженная дюзами пыль, из своих жилищ и контор выскочили деловитые жители городка. Все уже знали, что конвою пришлось прорываться на Ойсмолл с боем, что на кораблях много раненых — небольшой, но хорошо оборудованный госпиталь давно подготовился к их приёму, — все бросились встречать своих спасителей.

Костас оставил на борту лишь пять человек дежурной смены под командой Хиля Ицека, наказанного за отказ «его» техники при разгоне в системе Линдаллу, а остальные, включая нескольких комендоров с лёгкими ранениями, ринулись через распахнутые шлюзы на воздух. Йорг и Кира вышли вместе с Костасом и прочими завсегдатаями кают-компании через «командный». Свою долю похвал они получили в те часы, когда конвой маневрировал в системе, готовясь к посадке. Насчёт призовых денег Драпендра отнюдь не шутил, и Йорг всерьёз задумался, что ему с ними делать. Логичнее всего было бы отдать свою долю Кире, но девушка сразу заявила, что для неё такой расклад крайне оскорбителен.

— Мы там с тобой в куклы играли? — спросила она.

Тит уже ждал под трапом, радостно потирая руки. Пока они спускались, корму «Шерпы» обогнул лёгкий вездеход — за рулём сидел Гука в ослепительно респектабельном белом костюме. Рядом с ним полулежала в кресле Ройне, и солнце вспыхивало на звёздочках, украшающих её свободное алое платье до пят.

— Плейбой на курорте, — поджал губы Тальберг.

— Да ты живой — ему спасибо, — засмеялся Драпендра. — Нет?

Детеринг поправил указательным пальцем свою кожаную шляпу, спрыгнул с последней ступеньки трапа и достал давно заготовленную сигару. Жизнь ему решительно нравилась. Вокруг резко и яростно пахло горелым металлом и пластиком, но ветер с океана нёс на себе характерный привкус тёплой волны. Они только что вышли из боя, они остались живы, чтобы приземлиться в тёплом раю, где машут листьями пальмы и всегда можно раздобыть прекрасный кофе.

— Судьба солдата не так уж и плоха, — произнёс Детеринг, обнимая Киру за талию. — Нет? Смотри, кругом пальмы и мы — подумать только, мы ведь живы! А я так и не понял, что делать мне с этими деньгами.

— Идиот… Я только потом поняла, насколько успела струсить, — тихонько засмеялась девушка. — Просто с главным калибром трусить некогда. Особенно когда Костас перестал выдавать целеуказание…

— Он тоже струсил?!

— Ты сумасшедший. — Кира ударила Йорга по руке. — Думаю, ему было просто некогда… «Шерпа» не предназначена для таких маневров. Видел бы ты, как он выкручивался следом за Гукой.

— Я догадывался… Костас молодчина. Мне не стыдно служить у такого командира…

Поцеловаться они не успели — возникший из колышущейся жары Мюир слегка хлопнул Детеринга по спине и тут же повернулся к Кире, сложив ладони в жесте извинения.

— Нас ждут. У меня свой транспортёр.

Лиддан скользнул за руль, платформа сорвалась с места и помчалась вслед за тяжёлым старым кабриолетом имперского производства, который вёз Тита, Костаса, Гукмасова, Ройне и Драпендру.

— Нас будут чествовать? — поинтересовался Детеринг, с наслаждением затягиваясь сигарой.

— Мы заслужили, — кивнул Мюир. — Ты замечательный комендор, девочка. Если бы я размышлял о пиратской карьере, с удовольствием взял бы тебя к себе.

— Я подумаю, — засмеялась Кира, — если ты решишь поразмышлять…

Обитатели городка поили членов экипажей прибывшего конвоя прямо на поле, там и сям мелькали бутылки, стаканы, блюда с жареным мясом… изумляясь, Детеринг вдруг отметил огромное количество женщин разных рас, не замеченных им ранее, и — детей. Мальчишка-корварец весело выплясывал с девчушкой-хомо: Йорг замер на миг, провожая их взглядом. Перед ним открылась, по сути, трансрасовая колония, кажущаяся ему невероятной, невозможной дикостью. Хомо, лидданы, россы, корварцы — веселящиеся, наливающие друг другу и сердечно приветствующие столь же разномастные экипажи конвоя, который, пробившись сквозь смерть, смог притащить им долгожданное спасение…

«И если, — вдруг подумал Детеринг, — мы смогли прожить эпоху нелепых войн, научились воевать в одном строю против общего врага… быть может, это и есть — наше будущее? Пусть через тысячелетия, но всё же, при всей разности культур, при всеобщем пристрастии к своим, и только своим древностям? Они чокаются друг с другом и шутят на разных языках. Что их объединяет? Соседство? Или нечто большее?»

Транспортёр остановился возле знакомого уже заведения. На веранде суетились повара в белых курточках, расставляющие деревянные блюда с разнообразными мясными закусками. Киршбаум и его гости сидели в креслах, весело обсуждая детали недавнего сражения.

— Забавно, — признес Йорг, пружинисто спрыгивая на траву, — я увижу в этом кабаке что-нибудь, кроме банкетов по поводу былых побед?

— Вряд ли, — отозвался Мюир. — Но идёмте: насколько я помню, крайние восемь часов у нас на борту особо не закусывали.

— Хорошо сказано, — согласилась Кира.

Они оказались у длинного стола рядом с немолодым хомо в сетчатой рубашке и первым пилотом Виррена, высоким светлолицым корварцем, с ходу попросившим у Йорга сигару, что было несколько неожиданно.

— Удивлён? Да, мы редко курим это зелье, но я — исключение. Йеф-Гарриг, младший в семье, и, соответственно, «в поисках удачи», — пилот говорил на интере бегло, но с таким ужасающим акцентом, что Детеринг предпочёл ответить ему на корварском-боевом:

— Совершенно то же самое. Йорг, младший в семье. Вы, видно, изрядный мастер, старина Гарриг. Я наблюдал, как эти сволочи уваливали по домам… а осталось их мало.

— Все мы были бы мертвы, если бы не Гука… — Гарриг с задумчивостью покрутил в руке серебряный стаканчик с коньяком. — Не знаю, кто шёл на «Нессе». Мой шеф-связист утверждает, что циклическая система позывных была наскоро разработана специально под эту операцию, они там сами порою путались. Загадочно, не правда ли? А вы, ээ-э?..

— Мы с Кирой отвечали за лобовой сектор «Шерпы». Кира сидела третьим и вела главный калибр.

— О!.. Милости прошу, то есть, как это… миллион извинений! Миледи, подобная ситуация чревата вызовом, поэтому не вижу ничего для себя иного, кроме как склониться перед вами. — Гарриг привстал в плетёном креслице и согнулся над ладонью Киры. — Ваша работа была великолепна! Как видите, я не столь уж молод и насмотрелся всякого. Должен сказать, что наш друг Костас превосходно выводил вас именно туда, откуда вы могли делать своё дело наилучшим образом… а вы, милорд? — повернулся он к Детерингу.

— Нижний, как вы понимаете. Я третий навигатор.

— Совершенно замечательно! Не сочтите меня неискренним, но прорыв Гуки в самом деле дал нам возможность спасти свои шкурки… мало когда я так трясся, пытаясь просчитать, что же нам останется в финале.

— Я просто не успел испугаться, — поднял свой стакан Детеринг. — Но скажите, вы, с вашим опытом: «Несс» действительно так опасен? Выглядит он, конечно, внушительно…

— В той позиции, в которую они пытались развернуться, — очень серьёзно ответил Йеф-Гарриг, — он был опасен смертельно. Гука… — он помедлил, размышляя, — разорвал строй самостоятельно и сделал это гораздо раньше, чем рассчитывали разорвать его атакующие. Форсажный маневр позволил ему занять самую неожиданную для противника позицию. Сопровождение Костаса — дало возможность нанести совершенно шокирующий удар, — руки пилота, коричневые, с цепкими желтоватыми когтями, привычно изобразили разворот «Эрви» относительно медленно движущегося «Несса». — Всё остальное — всего лишь ваша работа, коллеги. Выпью за вас!

— Благодарю! — согласился Детеринг.

К тосту присоединился седой человек в рубашке-сетке, внимательно прислушивавшийся к разговору.

— Кламье, — представился он. — Джи Кламье, местный нотариус. Имею лицензию от кланов Ярдвар и Биу, так что если возникнет необходимость оформить наследство или ещё что — милости прошу. Меня здесь все знают. Мы вас так ждали…

— Пожалуй, всех ещё ждёт долгая и противная работа, — вздохнул Детеринг.

— Да, надо спешить, — согласился Гарриг. — Но, с другой стороны, могу предположить, что жабы не решатся высаживать своих кадетов уже сейчас: слишком нас тут много.

— В-вы думаете? — нервно зашевелил бровями Кламье, поворачиваясь к пилоту.

— У них всегда огромные плановые потери, мастер нотариус. Но процентов семьдесят в учебной высадке — это слишком даже для жаб. Если представить себе ситуацию вот прямо сейчас, да, они могут угробить всех нас, загнав сюда достаточно большое подразделение. А какой в этом смысл? Нет-нет, Ойсмолл теперь совершенно безопасен. Мы, так или иначе, не сможем уйти отсюда раньше, чем будут развёрнуты комплексы. Наши корабли нуждаются в ремонте, который потребует очень много времени.

— Вы, кстати, видели машину Максена? — осторожно поинтересовался Йорг.

— Конечно. — Гарриг вытянул вперёд губы, стараясь изобразить человеческую улыбку. — Мне очень грустно. Мне жаль, что меня не было рядом. Жабы совсем не так страшны, как мы о них часто думаем. Переход количества в качество у них не состоится уже никогда. Чтобы справиться с ними, нужно… лишь умение.

— Вот как?

— В ту войну я наколотил их около семисот. Ничего особенного: я служил Льер-Мейфу, мы были на самом острие первой контратаки. Они бросили на нас ровно сорок тысяч единиц. Буйнопомешанные… жалкие сорок тысяч на самих Льер!

Детеринг понимающе покачал головой. Боевой клан Льер «подпирал собой» вершину иерархической пирамиды корварской цивилизации. Выше Льер — поэтов, архитекторов, инженеров и непревзойдённых бойцов — стояли только «небожители», войнами не интересующиеся в принципе: физики и гуманитарии, озабоченные проблемами, не всегда подвластными человеческому уму. Любой из высших кланов был открыт для каждого желающего; но попасть туда мог в лучшем случае один из миллиарда.

Тот факт, что пилот, служивший некогда Льер, оказался «шеф-мастером» у Виррена, говорил о многом. Гарриг, без сомнения, имел великолепное образование, — впрочем, достаточно было послушать его интер: он явно не пользовался языком очень и очень долго, но возвращал утерянное буквально на ходу.

Детерингу было нелегко представить разгром сорокатысячного флота в качестве всего лишь эпизода войны, но он прекрасно знал, что Гарригу и в голову не придёт преувеличивать. Клан Льер «прожевал» противника, даже не очень заметив, под каким именно соусом. Соотношение в том бою оказалось один к двадцати, для Льер, как и прежде, — обыденность.

— Хвала Всевышнему, вы умеете успокаивать, — улыбнулся Кламье, наливая всем коньяку. — Ужас в том… впрочем, давайте выпьем за э-ээ, процветание, да!

— В чём ужас? — пошевелил носом Гарриг, вернув на стол опустевший стаканчик. — Что так пугает вас, нотариус?

— Видите ли, даже если представить себе, что жабы, скажем, перебили не всех, а основная часть народа убежала в степь, — этот мир станет для Ярдвар скорее обузой, чем предметом интереса. От Ойсмолла будет проще избавиться, не так ли?

— Как от символа позора, — согласился пилот. — И?..

— А новые хозяева, скорее всего, завели бы новые порядки, — грусто улыбнулся Кламье. — При которых не всем нашлось бы место. Знали бы вы, сколько сил сюда вложено! Сколько труда…

Йорг слушал разговор нотариуса со старым пилотом вполуха. Над столом стоял плотный гул голосов, то и дело прерываемый раскатами хохота, и Детеринг мало-помалу впадал в благодушное полусонное состояние. Он знал: так часто бывает после серьёзной драки, в которой шансы свернуть шею стремительно мчатся к сотне. Йорг зевнул и подумал, что надо бы встать и добыть себе кофе покрепче, но беседа нотариуса и бывшего пилота Льеф вдруг стала ему любопытна.

— …Вы, Империя Человечества, — говорил Гарриг, — создали в недавнем прошлом самую совершенную в плане организации военную машину нашего сектора пространства. Ни лидданы, ни орти, ни даже россы не способны на столь стремительную и чёткую по исполнению мобилизацию всех ресурсов. Здесь вам равных нет — у вас всё отлично крутится, только успевай смазывать. Вам даже нравится считать себя очень, очень сильными, и доля правды в этом есть. Да-да, я понимаю, «объединяющий миф» и всё такое. Я вас очень хорошо понимаю, не так ли, нотариус?

«Не могу не согласиться, — подумал Детеринг. — Интересный типаж, однако!..»

— Весьма возможно, что через пару-тройку столетий вы даже станете самыми многочисленными в нашей межрасовой коалиции. В этом нет ничего странного. Но! Есть один минус, один-единственный, который сводит все ваши плюсы к нулю. Знаете, в чём он заключается? Вы не любите выбирать. Выбор для вас — мука, не так ли?

— Как? — заморгал растерянный Кламье. — Я, простите, не совсем вас понимаю… вы имеете в виду нашу политическую систему?

— Политическая система является лишь следствием, — отмахнулся Гарриг. — Чепуха, чепуха, я совершенно не об этом… Понимаете, дорогой нотариус, вы все, ваша раса, — убеждены, что результат может быть достижим путём штурма, сверхусилия… и опыт вроде бы показывает, что это на самом деле так. Но — увы! Это не результат, это, вот смотрите: есть коньяк, а есть, — пилот повертел в пальцах бутылку, стоящую перед ним на столе, — некая бурая жидкость, именуемая коньяком. Мы надерёмся сегодня этой дряни и получим «как бы» результат, который на самом деле будет не более чем интоксикацией. Тогда как истина достижима только в процессе игры, являющейся последовательным выбором из множества вариантов действий. Чем сложнее игра, тем больше вариантов, тем сложнее выбор, но только последовательность единственно верных действий способна привести к тому, что я называю результатом в полном смысле этого слова. Знаете, в чём разница между каменным топором и прекрасной статуэткой, если они изготовлены из одного, скажем так, булыжника? Так вот, нотариус, запомните — статуэткой можно ударить гораздо больнее…

«А ведь он совершенно прав, — прищурился Йорг. — И основная наша проблема, возможно, в том и заключается, что мы до сих пор не можем понять одну очевидную, казалось бы, вещь: в окружающей нас широте пространств штурмовой метод более не работает, всё слишком многовариантно, но выбирать мы действительно так и не научились, нам проще убеждать себя в том, что каменный топор — достаточно надёжен, чтобы выдумывать ему замену. Творческий процесс энергоёмкий, но иным он для нас уже не будет, эти времена прошли навсегда. Не можем же мы снова «запереться», пускай теперь в пределах межзвёздной, но всё же «сферы»… нам попросту не дадут этого сделать — те же корварцы, в первую очередь. И что тогда? Вслед за импортом технологий мы придём к импорту идей? Но увы, философия всегда импортируется в искажённом виде, и исключений история не знает…»

— Йорг, — голос Киры заставил его недоумённо дёрнуться, — нас зовёт шеф. Идём-идём…

Сидящий на противоположном краю стола Костас действительно призывно помахивал ладонью. Детеринг кратко извинился перед Кламье и Гарригом и поднялся со стула.

— Того и гляди уснул бы, — буркнул он, обнимая Киру за талию. — Скучные соседи, нет?

Девушка-официантка, уже знакомая Йоргу по прежним посиделкам, выставила два стула, Костас и Мюир радушно разъехались, тесня соседей, тут же появились и свежие приборы.

— Ты какой-то дохлый, или как? — удивился Костакис, потянув Детеринга к себе за ухо. — Устал?

— Расслабился. — Йорг улыбнулся. — Хорошо-то как, а?

— Что-то на тебя совершенно не похоже… эй, кто-нибудь там, принесите кофе покрепче, живо! На, пей, — командир налил Детерингу деревянный резной стакан ароматного рома и придвинул к нему тарелку с куском жареной утки в остром соусе. — Ты мне не думай, что здесь тебя ждёт курорт. Завтра поедете с Кирой сопровождать одного инженера из экипажа Виррена — надо посмотреть, что там разметили под комплексы ребята Тита. Места довольно неухоженные, так что сам понимаешь. Отоспаться надо как следует. Нет, я тебя, конечно, ни в чём не ограничиваю, гуляй, развлекайся, но дело такое — надёжных стрелков у нас маловато.

— Зверюги, что ли? — усмехнулся Детеринг.

— Да бродят тут по степи… год голодный, засуха была. Всё может быть. Материалы найдёшь в навигационном «мозге», да, собственно, и искать не надо — файл «Ойсмолл, хищники». Ничего там особо экзотического, так, херня всякая, но всё же, всё же… — Костас махнул рукой и повернулся к Титу, весело рассказывающему Джервису какую-то историю из охотничьей жизни.

— Идите погуляйте, — чуть наклонившись, шепнул на ухо Детерингу Мюир. — Тут полно романтических мест.

Йорг ответил ему улыбкой и встал.

— Надоело мне, — сообщил он Кире, хватая девушку за плечи. — А ну, пойдём-ка к морю, деточка…

Глава 17

Маленькая экспедиция, разместившаяся всего на двух уже привычных Йоргу транспортёрах, стартовала за полчаса до рассвета. По словам проводников, управлявших машинами, день обещал быть очень жарким, поэтому три заложенные в проект площадки желательно было осмотреть пораньше, пока держится утренняя прохлада. Ёжась в своих куртках, Детеринг и Кира заняли места во втором транспортёре, который был оснащён лёгким станковым излучателем имперского производства, и юркие кары помчались прочь от космодрома. Вскоре стало понятно, что проводники везут их в глубь суши. Густая тьма стала редеть, уступая место нежному розовому свечению. Звёзды исчезали одна за другой, холодный, но не кажущийся злым ветер гнул сплошной ковёр высоких трав по краям узкой, хорошо раскатанной тропы.

Водитель головной машины, на которой ехал инженер-корварец из экипажа Виррена и его местный коллега, грузноватый человек с обвислыми щеками, одетый в куртку с тремя десятками накладных карманов, задал зверский темп: Йорг и Кира то и дело подскакивали на своём диване, со смехом хватаясь друг за дружку. Один холм сменялся другим, тусклый световой купол космопорта давно уже растаял за спиной, а они всё продолжали наматывать километры. Светило тем временем рвалось из-за горизонта с редким напором. Очень скоро погасли последние золотистые искорки звёзд, и стало почти совсем светло. Впереди появились какие-то полосатые столбики, хаотически, как показалось Йоргу, натыканные среди травы, и головной транспортёр начал тормозить, съезжая с дороги.

Машины остановились. Инженеры спрыгнули вниз, сразу оказавшись по пояс в травяном море, побрели, разговаривая о чём-то, к своим вешкам, а Детеринг, не дожидаясь команды, занял место за излучателем. В его распоряжении оказались аж два плоских увесистых магазина на тысячу выстрелов каждый, так что беспокоиться было не о чем.

— Вроде теплеет, — заметила Кира, протягивая капитану небольшой термос с кофе. — А?

— С добрым утречком, — отозвался Йорг. — Как по мне, так не жарко пока.

Инженер-человек достал из самого большого, набрюшного кармана чехол с каким-то прибором и протянул его корварцу. Тот, по-видимому, привязался к светилу для сверки координат и принялся бродить между вешек, внимательно глядя в маленький виртуальный дисплей. Человек тем временем вытащил ещё одну загогулину, похожую на электронно-оптическую прицельную рамку. Корварец время от времени останавливался и диктовал человеку какие-то цифры, а тот наводил на него свой «прицел».

— Не видать там драконов? — спросила Кира, вставая с диванчика.

— Спят все, — хмыкнул Детеринг. — Рано им ещё — не идиоты же они в такую рань завтракать…

Корварец, очевидно, закончил сверку. Аккуратно сложив прибор, он засунул его в чехол и вернул своему коллеге. Водитель их машины полез обратно за руль.

— Быстро они, — разочарованно заметил проводник, что вёз Йорга с Кирой, молодой чернявый парень в потрёпанном техническом комбезе имперских ВКС. — Я вздремнуть задумал…

— Зато скорее домой вернёмся, — улыбнулся в ответ Йорг.

— Домой? А… глаза б мои тот дом не видели.

Через четверть часа с тропы пришлось свернуть, скорость резко упала. Мини-конвой пересёк неширокую речушку с медленной, жёлтой водой — из-под колёс порскнули, противно вереща, мелкие яркие птички, — взобрался на холм, и Йорг снова увидел полосатые рейки. Процедура развернулась заново.

— Стрельни-ка, братишка, — вдруг произнёс проводник, напряжённо всматривающийся с капота транспортёра в недалёкий берег реки. — Туда вот, по воде стрельни. Раскорячили мы пару тварей, щас на сушу попрут, любопытные они нынче. Засуха была большая.

Йорг мгновенно развернулся к реке, дёрнул рукоять предохранителя и присмотрелся.

— Что там? — Рядом уже стояла Кира с «Тайлером» в руках.

Детеринг поднял указательный палец. Пока он не видел ничего, но чутьё подсказывало ему, что проводник прав… вот у самого берега вспенилось, и солнце предательски блеснуло на мокрой тёмно-зелёной треугольной морде, густо усыпанной какими-то бородавками. Йорг не стал экспериментировать на предмет отпугивания: короткая очередь ударила точно меж больших круглых глаз, и вода забурлила вдруг так, словно из неведомых глубин реки поднималась субмарина.

— Едят его коллеги, — сказал Йорг. — Но разве по суше эта тварюка быстро бегает?

— Бегает, — хмуро кивнул проводник, — если от воды недалеко. Зря ты его бахнул. Теперь либо они им нажрутся, либо точно полезут. А вот сколько их? Здесь-то брод, а так вообще речка глубокая.

Кира вздохнула и выщелкнула прицельную рамку.

— Да ладно, — примирительно улыбнулся Детеринг. — Вон они, жрут его, я ж вижу… его вниз сносит, и они за ним.

Он продолжал смотреть на реку и не заметил, как проводник оказался за рулём. Машины медленно спустились с холма — далеко впереди виднелась покинутая тропа, тянущаяся за горизонт.

— В следующий раз, — обернулся чернявый, — чем насмерть валить, сперва спроси. Иногда лучше пугнуть, а то если на семью какую нарвёшься, так ну его.

— Хорошо, — засмеялся Йорг. — Далеко нам ещё?

— Да приехали…

Впереди мелькнули в быстром вращении лопасти ветроустановки, а за ней появились крыши небольшой фермы. По обеими сторонам дороги потянулась изгородь, травы вокруг были скошены. Машина с инженерами поехала дальше, в низинку, а чернявый остановился в десятке метров от аккуратного двухэтажного домика. Средних лет рослый дядя в широкополой шляпе, очевидно, хозяин, уже ждал гостей с глиняным кувшином в руке.

— Ну привет, оболтус, — кувшин он протянул Йоргу, а проводника встретил лёгким подзатыльником.

— Ну что это вы, мастер Чарли, — забормотал тот, — мы тут вот кунков распугали, думали полезут, да нет, пронесло…

— Вот им делать не хрен, как среди лета из воды лезть, — фыркнул Чарли. — Кунк сейчас не страшен, не сезон ему. Да и вообще… батарею тут поставят, сворачиваю дело, слава те господи… лавку открою, давно пора.

— Конечно, с таким-то соседством, кому это надо, — охотно подхватил чернявый.

Детеринг глотнул из кувшина густого домашнего вина и молча протянул мастеру Чарли сигару.

— Уже жарко. — Йорг сделал ещё глоток, отдал кувшин Кире и спрыгнул на аккуратные плитки дворика, между которыми пробивалась к солнцу неутомимая трава.

— К полудню изжаритесь, поверьте на слово, — вежливо отозвался фермер, доставая из кармана зажигалку.

— Да, наверное. Но — дело такое…

— Что да, то да. Я слышал, драка у вас на внешней орбите была приличная?

— Было, пропади они… груз дорогой, вот придурня и звереет.

— Да не то тут место, чтоб звереть, мастер. Вам ли не знать… боюсь, Ярдвар серьёзно всё расследовать будут. И не только Ярдвар, пожалуй. Не хватало ещё в сфере Фейнд идиотов терпеть. И так на Ойсмолле чертовщина какая-то творится. Повадилась, говорят, какая-то непонятная публика шастать.

— М-мм?

— Да всякое толкуют, мастер. То к Хэму зимой торговцы оружием залетали. Кому оно тут без спросу? Да-а… то у него, ну, там, — Чарли махнул рукой на север, — какие-то людишки бродили, про затопленного «корварца» спрашивали. Якобы где-то там, в какой-то бухте. Откуда взялись — непонятно. А позавчера кореш мой, Марио, передал, вроде как имперская яхта через атмосферу прошла и где-то южнее Хэма села. Или не села… не увидели.

— Имперская яхта? — скривился Детеринг. — Да что за хрень? Коммивояжёры уже сюда добрались?

— Знать не знаю, — захохотал Чарли. — А только ни у Хэма, ни у нас никто не садился. Да может, почудилось, там системы привода те ещё, только мух на дерьме ловить. Какие у нас тут коммивояжёры, в самом деле!

* * *

Костаса Детеринг нашёл в командирском салоне зарывшимся в бухгалтерию. Вид у командира был до крайности печальный.

— Сильно погуляли, — сообщил он со вздохом. — И дел по горло, видишь… я тебя в степь от Гуки подальше отправил. Нет-нет, всё нормально, просто лучше тебе в нашей компании сейчас не толкаться. Гука к вечеру разгрузится и уйдёт — вызвали его вдруг, из глубины — дела, видать. У тебя что-то срочное?

— Очень, — кивнул Йорг. — Командир, ты знаешь некоего Марио, работающего в космопорте Хэма на севере?

— Кто его не знает? — поднял брови Костакис. — Начальник службы навигационного обеспечения. А что? Какие-то вопросы?

— Нужно связаться с ним и выяснить, что за яхта села у него там под носом без всяких уведомлений и прочего. Что они по этому поводу думают…

— Сесть тут может кто угодно, парень. Без уведомления — уже хуже, но всё равно не смертельно. Уведомить, то есть пару монет Хэму кинуть, можно и потом, после прогулки. Не знал?

— Командир… — Не дожидаясь приглашения, Йорг присел на подлокотник широкого плюшевого кресла в углу салона. — Командир, ты в курсе, что случилось с тем самым наследством рода Стайф?

Костакис поднёс ко рту свою глиняную кружку.

— Да пришлось поинтересоваться, — тихо ответил он, вытерев губы большим пальцем. — Йорг, Энкр сейчас очень далеко отсюда. Это Вьекки гарантировала твёрдо, иначе никто из нас не пошёл бы с таким грузом. Виррен, как ты понимаешь, — тоже её работа.

— И Гука, само собой, — хмыкнул Йорг. — Но есть, как мне кажется, некоторые обстоятельства. Говорить о них мне не хочется…

— Я понимаю.

— Раз понимаешь, найди Марио. Прямо сейчас. Если у меня «щёлкнет» — мне повезло. Нет — и спросу нет. Давай, брат командир, карта горит.

Костас сверкнул на Детеринга глазами, но всё же промолчал. Выбравшись из своих финансовых расчётов, он включился в сеть корабельной системы связи. Хозяйство Хэма Ан-Лакье отозвалось сразу. Приветствовав дежурного, Костас попросил найти Марио.

— Да-а… Ну, за поздравления спасибо, только вот башка трещит так, что сил никаких нет, а здоровье лечить не очень-то: разгрузка в полный рост, сам понимаешь. Слушай-ка… я тут после всех этих сражений что-то вроде записки для клана накорябать решил… как там у вас обстановка? Ничего подозрительного не наблюдали? Жабы по второму кругу не появлялись?

— Жабы… — Голос у неведомого Марио был какой-то деревянный, словно его подняли среди ночи. — Жаб мы уже заждались, х-ха-ха! У нас тут туристы зачастили, а кто такие — хрен знает. Приходили, в общем, какие-то типы, на старом «Ромеро», товара ноль, представляться не пожелали, зато по окрестностям колесили, всё выпытывали, не слыхал ли кто про старого «корварца», у берега где-то затопленного. Потом расплатились за постой и улетели.

— А Хэм?

— Что Хэм? Хэму деньги платят — Хэм гуляет. У нас тут что, закрытая зона? Визиты для пополнения припасов не возбраняются. Но эти ладно, не таких видали. Тут вон какие-то, кажись, браконьеры имперские пожаловали — чухнули мимо нас, только посадочный код передали, — и где-то в горах сели, у самого моря, как я понял.

— Ну прямо имперские, — рассмеялся Костас.

— Ну, регистрация стёртая, это ясно, — в тон ему фыркнул Марио. — Но «Диомид», знаешь ли, штука дорогая и не очень-то нужная, тебе не кажется? У кого это из наших ты приличную мелкосерийную яхту видел?

Детеринг провёл рукой по щеке и прикрыл глаза.

«Щёлкнуло, — сказал он себе. — Всё до мелочей щёлкнуло… и откуда везение такое?»

— Мне нужно срочно вылетать, — произнёс он, когда Костас закончил разговор с Марио. — Прямо сейчас. Без Киры, я надеюсь, ты в трюме обойдёшься.

— Пойдёшь на своей машине?

— Думаешь, опасно? Но другого выхода у меня нет, тут всё слишком закрутилось. Дай бог, чтобы я вообще успел…

— Да при чём тут «опасно»? Мало ли кого, куда и на чём я послал? По грибы у меня третий штурман отправился. А может, и не третий и не штурман — кому какое?.. Я думаю, как вам там вдвоём не угробиться. На «Диомиде» может быть человек восемь, он не такой уж маленький. А если постараться — то и больше. Сам ведь понимаешь.

— Оружия у меня достаточно, навыков — тоже, — тряхнул головой Детеринг. — И потом, ты что — дашь мне кого-нибудь третьего?

— Дать я тебе ничего не дам, не девочка, — Костас встал из-за стола и распахнул свой сейф, — но могу посоветовать обратиться к Мюиру. Скорее всего, тебе он не откажет.

— Когда я могу вылетать?

— Ты же сам сказал — прямо сейчас!.. Если договоришься с Мю, пусть он не забудет доложиться. И обо мне не забывай, ты пока ещё всё-таки член экипажа.

— Нисколько не сомневаюсь, командир…

Костас протянул ему рюмку и остро стрельнул глазами.

— Верю тебе, верю в тебя, но прошу — живыми, все!

Йорг вытянулся, как никогда в жизни.

— Слушаюсь! Разрешите исполнять?

— Исполняйте, мой юный мерзавец, — вздохнув, Костакис выдернул из нагрудного кармана маленький сладкий сухарик и сунул его Детерингу в зубы. — Пшёл отсюда…

…Кире было очень непривычно выводить катер из дека корабля, стоящего на поверхности, но всё оказалось не так уж трудно: едва «два-двойка», удерживаемая антигравитационной тягой, вышла на две трети длины, девушка дала газ, и ревущий треугольник послушно рванул в небо.

— Мне нужно километров двадцать высоты. — Мюир, занявший пост связиста-наблюдателя, готовил аппаратуру к поиску переговоров в доступных ему диапазонах.

— Начнёшь, когда подойдём ближе, — мотнул головой Детеринг. — А это ещё нескоро…

От базы Хэма их отделяли почти семь тысяч километров. Для катера, идущего на крейсерской скорости, — часа полтора. Если гнать быстрее, энергетика заметно срежет автономность, но сейчас Йоргу было уже не до этого: набрав восемнадцать тысяч и переведя машину в горизонтальный полёт, Кира не стала уменьшать нагрузку маршевых двигателей.

«Диомид» мог уже уйти, и все поиски окажутся бесполезной тратой времени и нервов — однако Детеринг верил своему «чувству добычи», взорвавшему его кровь в тот момент, когда он узнал от Марио тип прибывшей на Ойсмолл яхты. Это был Ледневски, собственной персоной, потому что свой маленький роскошный звездолёт Флориан не доверял никогда и никому — а машин этого типа корпорация «Энгельберт» построила слишком мало для такого совпадения.

Всё складывалось, составлялось штрих за штрихом в изумительный по чёткости своей рисунок. Единственной поистине удивительной деталью оказался тот факт, что корабль Энкрова пращура упал именно на Ойсмолле, но Йоргу приходилось слышать и о более странных ухмылках фортуны. Что с ними произошло, почему корабль не смог нормально приземлиться — оставалось лишь догадываться. Да и смысл?.. Значение имела только убеждённость Ледневски в том, что старинный звездолёт именно здесь и украденные документы могут оказаться у него в руках. С Энкром он, по всей видимости, с самого начала играл в хитрую игру. Князёк же, гордый, но слабоватый по части воображения, считал Флориана экземпляром хоть и полезным, но никак не равным своей могучей персоне — тогда как самому Ледневски Энкр был нужен исключительно в качестве формального хозяина предприятия. Имея на руках старинные документы, ощутимо поднимавшие акции Энкра при решении дела о наследстве, Флориан, само собой, превращался в незаменимого наперсника и мог требовать очень многое.

Для Имперской СБ подобный альянс означал жуткую головную боль. Владея Ойсмоллом, контролируя ряд важнейших для Империи торговых трасс и активно привлекая криминальный капитал молодых колоний, Флориан Ледневски получал шансы слепить со временем разрозненные группировки в настоящую пиратскую республику. Открытым оставался только один вопрос: потерпят ли её корварцы, — но, учитывая формальное прикрытие со стороны Энкра, проблему можно было отложить надолго.

Подобный фокус вряд ли пришёл бы в голову иному, не связанному с корварскими кланами авантюристу. Йорг прекрасно понимал, что Флориана элементарно проспали, очухавшись тогда, когда он уже прошёл едва не половину пути. Инструментов, позволявших остановить его, СБ, по сути, не имела, да и откуда бы им взяться, если о «проектах» подобного масштаба и, главное, столь филигранного исполнения в Империи Человечества никто никогда не слыхал. Пираты были обыкновенными преступниками, разбойниками с большой дороги, чью жизнь здорово облегчала слабая связность освоенных миров. Редко когда две или три группировки объединялись для очередного налёта — да и то, поделив добычу, они тут же расползались по норам, даже не думая о постоянном сотрудничестве — и это было всё. Ледневски шёл к своему «проекту» годами… шёл, собирая нужную информацию, вынюхивая и выспрашивая, терпеливо дожидаясь случая, который, как всем известно, может никогда и не наступить.

«В каком-то смысле, — подумалось однажды Йоргу, — я даже горжусь, что мы с мерзавцем — одной крови…»

— У Хэма уже вечер, — произнёс Мюир, глядя на дисплей навигационной системы. — Но для нас, я так думаю, это скорее в плюс.

— Да, — кивнул Йорг. — Хотя ожидать можно чего угодно. Тип, на которого мы охотимся, совершенно непредсказуем. Я не удивлюсь, если у него окажется самое мощное снаряжение.

— Но «Диомид», — перебил его лиддан, — неспособен нести оружие. Это только яхта, и не более того. А у нас, как я вижу, зубов хватает.

— Мю, давай мы их сперва найдём… учитывая рельеф — это будет непросто.

— Да, горы у самого берега. Мы сможем начать поиск уже через десять минут. У тебя есть какие-то особые пожелания?

— Мю, ищи яхту! Всё остальное — по обстановке. Я тоже хотел бы иметь чёткий план действий. Но пока у меня его нет. Фигуранта для начала брать живым, мне крайне нужно то, что он там ищет. Что — ты знаешь…

— Процедуру планетарного поиска запустил, — доложил Мюир с фырканьем, означающим привычный для человека горький вздох.

— Поднимись чуть выше, — разжал губы Детеринг, обращаясь к Кире.

Девушка глянула на него с недоумением, но, поймав короткий, острый ответный взгляд, спорить не стала.

«Два-двойка» мягко скользнула вверх, оказавшись над золотыми в закатном небе облаками. Под ними, внизу, тяжёлые сизые волны океана неторопливо уходили под глубокую звёздную синеву наступающей ночи. Кира осторожно потёрла пальцем в тонкой пилотской перчатке щёку: катер приближался к линии побережья.

— Вошёл в радиус, — произнёс Мюир. — Ноль, камни.

— По кругу, — приказал Йорг, закрывая глаза. — Мю, внимательнее.

— У нас есть несколько скаутов, — произнесла Кира, — которые позволят расширить поиск…

— Вот тогда нас точно заметят… лет триста тому именно так погиб один из моих дя… нет, дедушек…

— Пра-пра… я удивлён, что ты так хорошо знаком с возможностями нашей техники.

— Я инженер, Йорг… я потомственный инженер. И сейчас нас действительно трудно заметить: ты это хотел сказать?

— Тогда ты должен понимать не хуже меня: они, скорее всего, заглушили все энергосистемы корабля, а энергию добывают исключительно за счёт выносных генераторов. А те могут быть какими угодно, но раз речь идёт о системах человеческого производства, то, скорее всего, — две трубки в воду. Ищи инфракрасную сигнатуру… вряд ли там гравиреакторы.

— Ситуативное изменение гравитационного поля, — прошипел Мюир, — в такой ситуации могут сканировать только рейдеры Фрис-Виил, одного из высших кланов.

— Уже? — поразился Детеринг. — Это не пустые слухи?

— Секунду, Йорг… засечка! Кира, чуть ниже нос… так… три засечки, термические, одна, судя по температуре — костёр, переключаюсь…

— Мю, я готов, я вижу…

Детеринг вызвал на свою часть пульта информацию с поста Мюира. На берегу небольшой бухты, окружённой со всех сторон изломанными скалами, действительно горел костерок, рядом с которым трудились два генератора. Один из них работал за счёт разницы температур в верхнем и нижних слоях воды, а второй, куда более мощный, нёс в себе портативный химический реактор, замаскировать который никто и не пытался, невзирая на мощную термическую сигнатуру.

— Яхта! — сухо доложил Мюир. — Там, сверху…

— Принял, — кивнул Йорг. — Цель вижу.

— Приготовиться к открытию огня?

— Набираем высоту. — Детеринг на секунду стиснул зубы. — Высота тридцать пять, выходим на радиус сорок. Крутись, девочка.

Свинцово-серый «Диомид», лишённый каких-либо гражданских кодов, зато оснащённый миниатюрным имперским крестом по бортам, стоял на грунте, упираясь дюзами маршевых двигателей в стволы громадных хвойных деревьев. В полусотне метров от носового конуса яхты светлый песок вдруг исчезал, а дальше — косо валилась к морю высокая серая скала, и лишь узкая полоска гальки отделяла камень от холодного сонного прибоя.

— Я бы не решилась, — прошипела Кира.

— Понял я, понял… — раздражённо прервал её Детеринг. — Звездолёт лежит на грунте под самым берегом. И там сейчас что-то режут… массо-габаритный контур у него… боже мой! Да это не меньше, чем крейсер!

— Глубина под берегом от двухсот до ста сорока метров, через десять-пятнадцать метров за кромкой прибоя идёт обрыв, и всё, как срубили, — монотонно докладывал Мюир, хотя Детеринг и так видел всё на виртуальном мониторе, развёрнутом перед ним. — Режут что-то внутри корабля, ближе к носу. Температура меняется от трёх до восьми в районе дорсальной огневой батареи… вообще опознаю его как тип «Вингл», последний раз я такой видел воочию лет так сорок тому. Это он, командир?

— Без вариантов, ч-чтоб меня…

— Итак, корварский лёгкий крейсер тип «Вингл», дата выпуска, принадлежность и бортовой номер неизвестны… дал секундное сканирование гиперактивным импульсом… н-да, пока внешне выглядит неповреждённым, за исключением смятых опор шасси левого борта… лежит кормой на глубине около ста тридцати двух метров до поверхности, носом — сканирую по лобовому бронеконусу сто десять. Командир, прошу разрешения на второй импульс сканирования…

— Вперёд…

— Вижу повреждения. Крейсер лежит почти ровно…

— Это и сбивает сперва с толку… только крен на корму. Но он должен быть сильно разбитым, иначе это не наш клиент, и я вообще не понимаю, что происходит…

— Командир, третий и четвёртый эволюционные отсутствуют, снизу — для нас — разрывы брони почти на сто метров. Странно, что он смог хоть как-то опуститься. У него страшно разодрано брюхо. Это многое объясняет, не так ли?

— Приехали… у меня нет этого типа ни в одном архиве!

— Ничего страшного, командир, он есть у меня в голове. Судя по сигнатурам, клиенты зачем-то режут кают-компанию. Скорее всего, внутри всё здорово перекошено, и просто так им туда не войти. Я понял, что необходимые тебе документы могли находиться исключительно в сейфе командира корабля?

— Кира, ниже нос… я думаю, что именно так, Мю. Где может быть его каюта?

— В странном для тебя месте: в носу, под штурманской рубкой. Но там холодно… что это может означать?

— Я могу полагаться только на твоё чутьё…

— Ты абсолютно уверен, что целью экспедиции были документы?

— Ты хочешь подвести меня к мысли, что сейчас там ищут казну?

— А что ещё? Командир, очнись, эти псы никогда не согласились бы вытащить только не нужные им бронзовые ключи… какие ещё у корварцев той эпохи могли быть документы? Они ищут камни, и хорошо, если глава экспедиции до сих пор жив.

— Кира, ниже нос!

— Мы висим почти вертикально, куда ещё ниже! Выключить компенсаторы?

— Нет, я помню, больше не надо… Проклятье, сканер не берёт через броню в таком ракурсе.

— Командир, он и не возьмёт, у него просто нет такой возможности. Не мучай машину. На берегу никого нет, нам пора снижаться. Кто-нибудь да вынырнет. Костёр ведь горит…

— Кира, заход со стороны суши.

— Э? Азимут?

— Да делай что хочешь! Постарайся, чтобы нас не заметили…

— Командир…

— Да, Мю?

— Командир, я повторяюсь, но: ты уверен, что хозяин экспедиции ещё жив? Этот корабль мог нести много всякого…

— Я полагаю, что он и нёс — много и всякого. Вопрос в другом. Кира, ты поднимешь отсюда «Диомид»?

— Есть более простые способы самоубийства.

— Ты слышал, Мю? Ты видишь эту яхту? Её посадил сюда имперский ас, и только он её отсюда поднимет. Поверь мне, то же самое сказал бы тебе и Костас, и даже Гука. Только Флориан мог сесть здесь на своём «Диомиде», и только он его отсюда уберёт. Хотя я в этом сомневаюсь. Если хочешь, забирай эту роскошную железяку себе.

— Никогда не…

— Мю, у меня сейчас нет дороги домой, так что забирай, пока дарю… Кира, садимся!

Глава 18

Йорг упёрся налокотниками в камень и вздохнул. На слабой волне изредка появлялись небольшие пузырьки, свидетельствующие о продолжающейся в глубине работе, но — это было всё. Всё так же горел на галечной полосе костёр, разожжённый из плавника, всё так же сидел возле него человек в лёгком скафандре имперских ВКС, выбравшийся из воды в те минуты, когда Йорг и его друзья бежали от катера до скалистого «бруствера», что прикрывал собой западный берег. Наблюдать отсюда было удобнее всего, а дистанция позволяла, в случае необходимости, добраться до стоянки кладоискателей за очень недолгий срок.

Электронно-оптическая система наблюдения, интегрированная в шлем, позволяла прекрасно разглядеть искателя приключений, но этот клиент был Йоргу незнаком. Крупный, приземистый светловолосый мужчина лет шестидесяти с лицом по-европейски заострённым, но в то же время явно несущим на себе след индейской крови (что само по себе встречалось довольно редко), не числился ни в одном из тех регистров, которые довелось изучать капитану Детерингу. Между тем выглядел незнакомец достаточно опасно, уж тут Йоргу не приходилось сомневаться в своих ощущениях.

Никакой аппаратуры наблюдения, даже сканеров периметра на случай появления хищников, команда Ледневски на берегу не выставила. Не было видно и следов трапез — лишь костёр, генераторы да удлинённый пластиковый контейнер за спиной светловолосого: видимо, отдыхали и ночевали они в комфортных условиях яхты, спускаясь на берег только для работ на старом корварском звездолёте. В целом такая тактика выглядела логичной, ведь Флориан платил своим людям за дело, а не за пикники на пляже. Крупных хищников в этих широтах не было, все же прочие поражались лёгким оружием, которым подобная публика владела вполне профессионально. В отличие от многих других кислородных миров, на Ойсмолле вообще не встречались твари, ради которых следовало бы городить сложные периметры «по Вобану» и всю дорогу таскать на себе нечто противотанковое.

Человек у костра буднично грел руки, протянув их к пламени. Шлем и перчатки лежали рядом, за спиной у незнакомца кто-то аккуратно сложил несколько просоленных морем поленьев из числа тех, что во множестве валялись на гальке. Детеринг ждал. Ночь уже вспыхнула тусклыми северными звёздами, и Флориан, очевидно, продолжал держать людей под водой только потому, что операция вошла в завершающую стадию. Хотя, возможно — по версии Мюира, — это наёмники не отпускали хозяина, желая поднять как можно больше ценностей.

«Вряд ли Энкров предок мотался с пустыми руками, — думал Детеринг, — так что, наверное, Мю действительно прав. Приборы показывают, что корабль повреждён, но не разбит же на куски… неудивительно, учитывая прочность бронекорпуса. Они почему-то шарахнулись с небольшой уже высоты: видимо, полный отказ системы опорной тяги с одновременным выходом из строя всех цепей гравикомпенсаторов. Энергетика? Очень может быть, учитывая, что посадка так или иначе была аварийной из-за тяжёлых повреждений снизу, именно там, где и расположены планетарные двигатели».

Лёгкий крейсер «Вингл» относился к совершенно незнакомому Йоргу типу, но он понимал, что даже двести-триста лет назад корварские машины ощутимо превосходили сегодняшние человеческие по живучести и долговечности. Боевые поражения, которые показал сканер, были бы абсолютно, стопроцентно фатальны для любого имперского звездолёта схожих массо-габаритных характеристик, тогда как авантюрист из рода Энкра не только смог дотянуть до ближайшей землеподобной планеты, а ещё и пытался совершить посадку! Капитан Детеринг не мог не восхититься самообладанием его экипажа — очевидно, оставаться на орбите они посчитали невозможным и пошли вниз, но распотрошённый крейсер уже не выдержал такого издевательства над собой.

Йорг прищурился, наблюдая, как человек у костра вынимает из поясной сумки стандартный флотский пакет с сушёной говядиной, вскрывает упаковку и зачем-то рассматривает небольшой коричневый брусок. Ему даже почудилось, как пахнет характерный набор пряностей. Флотские джерки можно было купить в любом из магазинчиков, которые окружали кампусы колониальных университетов: торговцы очень хорошо знали, что Flyyt Standart силён под дешёвое красное, составлявшее изрядную часть рациона свирепых имперских буршей. Мальчишкой Йорг не раз бывал в прославленном Сент-Илерском университете: кадетские каникулы начинались в апреле, а лекции его дядя читал аж до середины июня, и он часто пользовался возможностью послушать знаменитого Вишневецкого, в полутысячной аудитории которого конспектировали, даже скрючившись на лестнице. Университет был городом в городе. Выстроенные из густо-красного камня учебные корпуса (каждый со своим флагом и горнистами на башне) сменялись ухоженными лужайками и рощицами фруктовых деревьев, за которыми росли двух-трёхэтажные фахверки студенческих квартир с жерлами подземных паркингов. До пяти пополудни тишина здесь напоминала кладбище, но стоило часам на Ректорской башне пробить «амбу», как Сент-Илерский Юни вставал с ног на голову. Густые облака табачного дыма, вой тяжёлых мотоциклов, девушки топлес и бутылки вина по кругу… Даже правоведы, ориентированные, за исключением отпрысков бизнес-семейств, на госслужбу, срывали с себя галстуки, едва выйдя из аудитории.

Незадолго до начала полевой адъюнктуры Йорг побывал в нескольких имперских Академиях, но ни одна из них не могла сравниться по мрачности с его alma mater, более того, кадеты-старшекурсники престижнейшей Академии «Норд», не первое столетие поставляющей лучших, сколь образованных, столь и отчаянных вояк Флоту, жили практически так же, как и сент-илерские бурши; Флот умирал по-другому…

Тёмная волна бухты вдруг взбурлила, внизу, в глубине, появилось неяркое свечение. Человек, сидевший у костра, поднялся на ноги и вытянул вперёд голову, словно ожидая появления чего-то неожиданного.

— Кто-то там лезет, — услышал Йорг голос Мюира.

— Ждём, — ответил Детеринг. — Ждём…

Свет, двигающийся из-под воды, стал вдруг ослепительно-белым. На поверхности один за другим появились шесть шлемов с характерными гребнями парных налобных прожекторов. Как и следовало ожидать, искатели сокровищ пользовались имперским снаряжением. Первый из вышедших на берег снял с себя шлем, оказавшись высокой остроскулой женщиной с короткой стрижкой, — и, пройдя всего пару шагов, женщина неуклюже повалилась на бок. Светловолосый подбежал к ней, наклонился, но встретил лишь вялый взмах руки, после чего спешно пошёл в воду. Через пару секунд Детеринг понял, что случилось.

Оставшиеся пятеро, оскальзываясь на дне и падая, волокли по мелководью длинный, метра в три, похожий на сосиску тёмный контейнер. Весил он, судя по всему, очень немало.

Шлем Йорга исчерпал диапазон в поиске волны, на которой разговаривали между собой новоявленные акванавты, и недоумённо пискнул.

— Кто-то позаботился об элементарной безопасности, — сказал Детеринг Мюиру.

— Да, передатчики сбиты с настроек, — согласился тот. — Было бы время, мы бы во всём разобрались, но…

— Во чёрт… Неужели они потащат эту хрень наверх?

— Ты не допускаешь наличие на яхте роботов?

— Тогда они не уродовались бы и сейчас… Мю, это сейф?

— Это просто дорожный сундук, причём очень древний. Ш-шш… они выбрались. Где клиент?

Ледневски вышел на сушу последним, но Йорг узнал его сразу, ещё до того, как тот расстегнул защёлки шлема, — по невероятно прямой осанке, по характерной, неторопливой пластике жеста, — узнал и зарычал от удовольствия.

— Бороду не трогать, — приказал Детеринг. — Для начала он нужен живым.

— Ждём? — нетерпеливо шевельнулась рядом Кира.

— Ждём…

«Всё, что в контейнере, — сказал себе Йорг на вдохе, — поделю меж Кирой и Мюиром. И плевать на дурные приметы… и плевать на них, плевать, плевать…»

Ему были нужны две, всего лишь две ничтожные, по большому счёту, вещи: документы Яр-Энкрова предка и голова с чёрной бородой, украшающая широкую шею мастера Флориана Ледневски. Но только второе знало, где находится первое…

Капитану Детерингу по уши хватило бы головы. Прямо сейчас — и без нелепых сантиментов; меч старого Фрейра уютно дремал за спиной, так что резать тесаком с изуродованного очередью трупа не придётся, генерал Ледневски вполне мог умереть как мужчина — но!

Но лорд Детеринг оф Сент-Илер, офицер прославленной фамилии, потомок гордых и всегда презрительных колонистов, привыкших прорубаться сквозь времена и пространства без надежды на чьё-либо сочувствие, остановиться на столь малом был не способен. Он хорошо знал, для чего здесь оказался, и понимал, в какую невероятную игру сможет сыграть, имея на руках бронзовые «ключи» старого корварского рода.

Йорг вспомнил вдруг слова Гаррига, слышанные им на недавней пирушке: игра — и результат. Игра — как последовательность единственно правильных действий…

— Мы будем ждать до яхты, — сказал он. — Единственное, что важно, — если я вдруг что-то не увижу: не пусти бородатого в шлюз. Но оставь мне его хотя бы относительно живым.

Мюир ответил ему задумчивым свистом.

— Это странное дело, командир. Мы сверху — чего ты ждёшь?

— Я, бывает, сверху долго кончаю… потерпи, не замёрзнешь.

Индикатор температуры, вызванный Йоргом на забрало, показал всего четыре Цельсия, но холод им явно не грозил: Мюир прибыл в трюм «Шерпы», экипированный с вызывающей роскошью, свойственной лишь некоторым лидданским ландскнехтам, — его снаряжение стоило раз в пятнадцать больше «стандарта» имперского генерала ПДС. Изумительной работы шлем с могучим боевым информационным центром, позволяющим принять на себя командование ротой, сопрягаемый по желанию с любым из стволов его арсенала, колоссальной мощности энергостанция на поясе, три! — кибердока, вписанная в процессорный центр чешуйчатая броня от носков до подбородка… Йорг сильно подозревал, что в броню интегрированы мини-сервы, в разы увеличивающие и без того немалую мощь крупного лиддана, — раз так, Мюир, пожалуй, мог сейчас разломать Ричарда Львиное Сердце в полном турнирном доспехе… всего лишь двумя руками. Вопрос мини-сервов был для Йорга болезненным, ибо в Империи пока не решался никак, даже на уровне очень дорогого штучного продукта: лидданы иногда переходили границы разрешённого в области генных технологий; однако ж что дозволено Юпитеру…

О прочнейшей коже, покрывавшей всё это великолепие, Детеринг старался не думать. В Империи пока ещё никому не приходило в голову обрабатывать натуральную кожу квазипроцессорным полимером с хамелеоновым эффектом — точнее, никто даже не пытался подсчитать, во что обойдётся разработка такой технологии. Для лидданского же ландскнехта, предлагающего свои услуги на вполне свободном рынке рыцарей удачи, длинная куртка, штаны и сапоги, включающиеся в шлем через энергоблок пояса, выглядели совершенно буднично и недорого.

Дорогим был чей-то пушистый и очень красивый мех, косыми полосами обвивающий куртку Мюира, а также способ включения его в мимикрирующую цепь, совершенно непостижимый для Йорга Детеринга.

Флориан тем временем поднял женщину, лежащую на гальке в шаге от прибоя, сказал ей что-то, и та, кивнув, медленно пошла к скалам. Пройдя несколько метров, она остановилась, порылась в стандартной поясной сумке скафандра и достала пистолет-инъектор.

«Леди нарк? — подумал Детеринг. — Непохоже… хотя что сейчас об этом думать!»

Знакомый уже светловолосый раскрыл лежащий на гальке прямоугольный контейнер — тот был лишён каких-либо надписей, а по одним только размерам и вполне привычным накидным замкам Детеринг не мог судить о производителе — и достал длинную толстую доску, заострённую с концов.

— Вот так, — услышал Йорг насмешливый голос Мюира.

— Ты о чём?

— Смотри…

Пятеро мужчин, упираясь, принялись впихивать доску под скруглённый сундук, извлечённый ими из старого крейсера. В какой-то момент Флориан подскочил с противоположного конца, присел — Йорг видел, как страшно поднялись жилы на его шее, — и доска встала ровно. Ледневски провёл рукой по лбу и наклонился.

— А теперь смотри, — фыркнул в смехе Мюир, — а то говорили, что дурацкие детские игрушки клана Ньеф провалились в продажах из-за дороговизны и получаса работы батареи. Смотри, смотри…

Сундук — теперь Детеринг видел, что он действительно покрыт тёмной от времени бронзой, густо гравированной какими-то символами, приподнялся. Двое с такелажными лентами, ждавшими своего часа всё в том же прямоугольном контейнере, ловко взялись за дело и за пару минут плотно примотали древность к парящей над галькой доске.

— Детская игрушка столетней давности, — прокомментировал Мюир. — Когда-то Ньеф действительно пытались выпускать его в качестве «ручного» карго для сложного рельефа. Но оказалось, что самые мощные батареи при нагрузке в двести ваших килограммов дохнут за час, а зарядка для обывателя, тем более в лидданских колониях, дорога. Товар не пошёл — всего миллионов десять, не больше.

— Здесь, как мне видится, куда больше двухсот, — шёпотом отозвалась Кира, глядя, как люди Флориана осторожно цепляют поверх «сундука» свой контейнер.

— Но им и нужно минут двадцать, — безмятежно хмыкнул Мюир.

Лиддан оказался прав. «Доска» легко, даже не проседая, держала свой груз: команда Ледневски, подцепив шлемы к поясам, двинулась к скалам. Из оружия у них были лишь какие-то компактные пистолеты в штатных кобурах на поясе — может быть, стандартные машинки Флота, а может, нечто по личным предпочтениям. Данный вопрос волновал Йорга в последнюю очередь. Имея таких стрелков, как Кира и Мю — с его-то оснащением! — ему оставалось лишь указывать мечом азимут цели, да и то сугубо в декоративных целях.

Кладоискатели между тем уверенно толкали свой драгоценный груз вверх по извилистой, но всё же проходимой тропе в скалах. Уколовшаяся дама уже поднялась наверх и медленно двигалась к яхте.

— Не стреляй в неё, — вдруг произнёс Йорг.

— Что это ты? — удивился Мюир.

— Не стреляй — пока не знаю… просто не стреляй.

Флориан буквально вытолкал груз на вершину скалы, остановился перевести дух, и Йоргу даже стало его жаль: основную массу команды Ледневски составляли люди среднего возраста. Очевидно, он взял с собой старых флотских камрадов, не доверяя более никому. Йорг поджал губы. Ему было трудно стрелять в них — сверстников отца и дядьки, классных профессионалов, сумевших прийти на маленькой яхте в далёкие от Сферы Человечества места, чтобы найти смерть… от его руки?

Кладоискатели почти допёрли свой груз до среза обрыва. Флориан бегом бросился вперёд, вытягивая правую руку. Его темноволосая дама, стоящая уже возле короткой изогнутой посадочной опоры, благодарно кивнула Ледневски и легко взбежала по короткому трапу.

Мужчины продолжали толкать тяжёлый, хотя и поддерживаемый антигравом сундук с навьюченным на него контейнером. Йорг убеждался в правоте Мюира: тяга падала буквально на глазах. Спотыкаясь и шлёпаясь носом в камень, кладоискатели всё-таки выперли добычу наверх, но в считаных метрах от лобового бронеконуса «Диомида» антиграв стал дохнуть.

«Волшебная доска» упала до нескольких сантиметров. Флориан заметался, хлопая соратников по спинам, но у тех уже не было сил, они встали. Сундук был слишком тяжёл, чтобы толкать его — даже по воздуху. Антиграв умирал, полностью исчерпав запас батарей, и никакие увещевания не могли помочь.

«Ну, пойдём, что ли», — Йорг проговорил эту фразу про себя, но рта раскрыть не успел: двигатели яхты, хлопнув запуском, сразу заработали в стартовом режиме.

— Твою мать, — произнесла Кира, подняв восторженно голову.

— В катер!!! — заорал Детеринг. — Ка!!!Тёр!!!

Сюда, до своей позиции, они шли быстрым шагом около трёх минут. Йорг стиснул левой рукой пальцы правой: Кира мчалась, перепрыгивая через камни, даже не думая спотыкаться. Генетические коды допуска были сориентированы и на неё тоже, так что проблем быть не могло.

— Командир!

— Атака!

При всём совершенстве своих адски дорогих двигателей «Диомид» не мог подняться мгновенно после запуска. О вертикальном старте с точки стояния не могло быть и речи: оторвавшись от грунта, яхта должна была опустить корму градусов на тридцать и только потом уже, «болтаясь» над безопасной стартовой площадкой, постепенно перейти с опорной тяги на стартовую. Пилотесса, по всей видимости, всерьёз надеялась на удачу, но с данным, весьма специфическим по управлению типом она явно не имела дела. Яхта сорвалась с грунта, её крутило кормой: сзади уже горел лес, и в нём, как видел Детеринг, сгинули двое кладоискателей. Корпус оторвался, но ни одна из четырёх опор не ушла в свои ниши. Хуже того: отказывался закрываться шлюз, лестницу мотало в паре метров от поверхности.

Мюир бежал на плечо позади Йорга. Дистанция сокращалась стремительно; думать о связи с Кирой было некогда.

— Борода! — крикнул Йорг.

— Думай, думай, думай, — выдохнул Мюир.

— Тыщща сто, дыхание! Внимание!

— Мне не критично! Тыщща… холодное?

«Ах ты зараза, — подумал Детеринг, — у тебя ещё и наддув кислородной смеси в шлем! И с витаминами, конечно же!»

— Х-холодное! — выкрикнул он и споткнулся бы, но страшный в своей тяжести гравированный наплечник Мюира толкнул его в левую лопатку. — Флориан! А, чёрт, восемьсот! Флориан!

— Семьсот, держись! Шестьсот, ты же мастер! Шестьсот! Пятьсот, клинки!

Йоргу и в голову прийти не могло, что сколь страшный, столь же и нелепый подарок друга дядюшки он обнажит в таких странных условиях. Носить при себе что имперский, что, тем паче, росский меч в его ситуации было невозможно в принципе, тогда как сувенирную ерунду — да сколько хочешь. Мюир, унаследовавший идеи очень старого рода мечников, много столетий противостоявшего официальным властям по религиозным и правовым причинам, рассчитал всё твёрдо: стрельба с небольшой вроде бы дистанции, но с гарантированной потерей дыхания ожидаемых результатов может и не дать: всё равно бежать, бежать, бежать, и иных вариантов не существует в природе.

Бросок двух мечников на огромной скорости позволит сохранить то, что необходимо…

Если, конечно, они мастера, а в Мюире Йорг Детеринг не сомневался.

Держа дыхание, Йорг потянул меч из ножен. Рукоять, вытянув большой палец — правой, левая в боевой перчатке упёрлась под гарду, — поехали… снова правой!

— Триста!

— Кира! — завопил Йорг.

Флориан и уже трое его людей висели на яростно болтающемся трапе. Остальные били по носовым сенсорам, хотя и безуспешно. Пилотесса пыталась ввести вектор модернизации опорной тяги, чтобы уйти в океан, но ей это не удавалось: вырыв под собой уже целый кратер, «Диомид» никак не мог перейти в горизонтальный полёт, дающий шанс покинуть атмосферу.

— Сто!!!

Флориан запрыгнул на лесенку трапа, и Мюир тут же выхватил — одним яростным рывком — свою длинную кривую саблю, висевшую чуть выше левого колена. Увидев эту саблю в шлюзе «Шерпы», Йорг посчитал холодное оружие неизбежным элементом снаряжения лидданского ландскнехта и промолчал.

— Пятьдесят! Атака, командир?

— Ноги!

В Мюира стреляли сразу три «Тайлера», и Йорг знал, что имперские излучатели не так уж плохи. С такой дистанции они должны были пробить лиддана навылет вместе с его роскошными доспехами. Вдохнув ужас, Детеринг вытянул вперёд меч и поднялся в воздух.

Лёг он вниз лицом, срубая сразу несколько пар ног, а поднявшись, увидел, что бой в данной позиции окончен: вокруг лежали трупы. Кожаный полуплащ Мюира был разлохмачен и пригоден далее разве что на тряпки. Лиддан тяжело дышал, присев на колено.

— Вверх! — поднял он палец. — Там…

— Вижу, — ответил Детеринг.

— Силён ты… прыгать. Не видал ещё такого…

— Я отдам тебе свой кибердок. Сейчас…

— Ты дурно учил мою анатомию. У меня есть резервная почка. Это у вас их всего лишь две…

— Что ж ты так напивался?

— Так за счёт той самой… тебе не понять… мы тут сидим, а они крутятся.

— Никуда они уже не укрутятся. Смотри, вот и Кира. Тебя приподнять?

— Всё. — Мюир мягко оттолкнул Йорга и встал на ноги. — Я же говорю тебе, у меня есть резервная почка. Кибердоки сделали всё, что от них требовалось. Не глупи, не думай обо мне… теперь всё зависит от Киры.

Первые два импульса Киры влипли в корму яхты в тот момент, когда Флориан, овладев, по всей видимости, управлением, попытался взять стартовый угол. Йорг упал на едва поднявшегося Мюира и, сбив его с ног, получил изрядный толчок в задницу. Вскочив на ноги, Детеринг поднял голову и задохнулся от восторга. В целом, как повсюду считалось, имперских десантных лейтенантов учили слабо — особые пробелы случались в философии и богословии, — но Киру научили крепко. Слабо поблёскивая носовыми дюзами тормозных двигателей, «два-двойка» висел почти вертикально, загоняя «Диомида» на стартовую позицию. Все ударные башни на спине катера были выдвинуты, порты ракетных батарей открыты — Флориан не имел и тени шанса.

— Кира, девочка моя, бей его! — крикнул Мюир.

— Лобовой конус, атака малыми калибрами! — Йорг блеснул на Мюира глазами, но предпочёл промолчать.

— Л-лежим! — Рука Мюира, многократно усиленная сервом, вдавила Детеринга в песок, и лохмотья славного имперского композита прошли над ними. — Ты, кстати, крушишь мою вещь…

— Прости, Мю, металлолом тоже дорог. Лобовой конус, вторая! О чёрт! Хватит! Кира, сажай его, хватит уже!

«Два-двойка» почти прикоснулся носом к спине «Диомида», когда Флориан, по всей видимости, решил капитулировать. Подломив правую заднюю стойку шасси, яхта плюхнулась на песок, и моторы опорной тяги погасли.

— Сядь рядом, Кира, — приказал Детеринг. — Ровно в ноль на корму, чтобы у него не возникли дурные мысли.

— Ты пойдёшь один? — вдыхая, Мюир выдыхал хлопком.

— В катере прекрасный медцентр. С тобой он справится однозначно.

— А Флориан — с тобой?

— Там будет видно. У тебя дыра в лёгком и в почке, ты на ногах стоишь за счёт кибердоков. Ты пробит дважды… в катер — это приказ!

— Я думал, это будет легко…

— Думал он…

Йорг прыгнул, ухватился когтями правой перчатки за край заклиненного трапа и бросил своё тело в распахнутый шлюз «Диомида».

* * *

Борода генерала Ледневски была подстрижена так великолепно и стильно, что Йорг Детеринг даже опустил меч, войдя в ходовой пост яхты. В лицо ему смотрел крупнокалиберный лидданский «Эрх», способный испепелить человека одним выстрелом.

— Как-то всё странно, милорд, — произнёс Йорг, балансируя рифлёными подошвами ботфорт на высоком комингсе. — И вы всерьёз думаете, что я позволю вам стрелять?

— Было бы странно, если бы я позволил вам поднять меч, — облегчённо вздохнув, проговорил Ледневски. — Я готов выслушать ваши предложения.

— Ай-яй-яй. — Детеринг посмотрел на свою левую руку: перчатка висела клочьями, лучевой ожог начинал доставлять некоторые неудобства. Кисть, впрочем, осталась почти целой, а о коже сожалеть не следовало. — Разрешите, я тут у вас пописаю? Руку ваши орлы спалили, моча, знаете ли… помогает в таких делах.

— Отойдите в угол, раз уж вы такая свинья.

— Ну да, пожалуй что…

Детеринг повернулся, сбросил на пол левую перчатку, пришедшую в полную негодность, посмотрел с кратким шипеньем на левую ладонь: костей видно не было, мелочи — а терпеть невыносимое его учили так долго, что он уже забыл, когда это началось… вытащил обожжённой левой из правого локтевого потайного маленькую тубу, вскрыл её зубами, перехватил, мазнул, сплюнул. Правая, в неповреждённой боевой перчатке, всё так же держала рукоять. Боль ушла тут же. Нацелив взгляд в угол рубки, Йорг вздохнул.

«А ведь был бы приличным человеком, выстрелил бы, может, даже держался бы какое-то время, — подумал он. — Откуда ему знать, что я один? Так нет, пся крев, переговоры ведёт…»

— Вы, насколько я помню, имели счастье выпускаться в Академии Вест, господин генерал?

— Вест? Вы спятили, я закончил Норд…

Договорить Ледневски не успел. Детеринг прыгнул спиной вперёд, разворачиваясь уже в воздухе. Прекрасная реакция пилота не подвела его: Флориан завизжал, отшатываясь в сторону и поднимая ствол, но странный гость двигался с невообразимой скоростью, буквально размазываясь у него в глазах. Удар! — страшный незнакомец вбил Ледневски в переборку, вдавил в кадык локоть. Глаза Флориана остановились. Обожжённая рука ушла в сторону, вместо неё под бородой Ледневски появился кончик длинного меча.

Флориан, не шевелясь, смотрел на вычурную гарду и ждал развязки.

— Вот так, — сказал Йорг, уводя острие клинка от шеи полупридушенного авантюриста. — А вы-то думали. Конечно, страшно, когда на тебя «кошачий» летит. Н-да-а… дорогой генерал… А уж я-то дурак какой: представьте себе, честно надеялся, что вы меня с мечом встретите. Я тут себе, представляете, такого нафантазировал: войду сейчас, а вы на меня — с мечами! Да с целой кучей! А я вас! А вы меня! А вы всё, что смогли, — пробить два раза моего друга-лиддана, который расфуфырился в полный рост. Да и то не вы лично, а ваши коллеги — придурня неумелая. Двоих бегущих не остановили.

— Я ещё раз… — Ледневски вытер лицо платком и поднял на Йорга хорошо знакомые ему глаза: — Я ещё раз спрашиваю: ваши предложения?

— У меня нет предложений, — выдохнул Детеринг, крепко упёршись подошвами ботфорт в пол. — Посмотрите на меня, генерал: ну какие у меня могут быть предложения?

Он снял с головы шлем и распустил волосы.

— Вы до сих пор ничего не понимаете?

— О боже… «Синий лев»?

— Увы, хуже. Флотская разведка до вас пока ещё не добралась. Я офицер Имперской СБ. Никаких сделок, увы: у меня просто нет полномочий.

— У вас будут серьёзные проблемы, полковник.

— О, благодарю вас: я всего лишь ничтожный младший офицер. Дырка от бублика. Но не думайте, что я рвусь делать карьеру. Я из «старых» лордов, мне насрать на все эти ваши дела с лампасами. Сбила вас, кстати, девочка, лейтенант ПДС. Бывший…

— Так чего же вы хотите? — Ледневски пошёл на Йорга, но остриё меча быстро загнало его в угол ходового поста.

— Вопрос очень простой. — Йорг вытащил из правого голенища флягу и с огромным удовольствием глотнул. — Либо вы отдаёте мне: ключи, женщину…

— Женщина мертва, — перебил его Ледневски. — Мертва необратимо…

— Но она знала…

— Да, она знала потомков того, кто выжил из этого экипажа. Эта женщина вообще никогда не видела человеческие миры. Это вам что-то объясняет? Нет?

— Вы ставите меня в тяжёлую ситуацию, генерал.

— Почему же?

— Потому что вы мне не врёте. Видите ли, мне сейчас нужны всего лишь две вещи: та бронза, за которой вы погружались на старый «Вингл», и ваша голова.

— Не много ли?

— Генерал, у меня в руке меч, и вы уже видите, что мечом этим я владею довольно уверенно.

— Для меня это не аргумент! — фыркнул Ледневски. — Бросьте, мальчик. Ещё раз: что именно? Что? Или, чтобы было понятнее, — сколько?

— Генерал… я понимаю, что кажусь вам слишком юным, но видите ли какая штука: я Человечеством не торгую и вряд ли когда-нибудь этим делом займусь. Я не стану впаривать вам чушь про Присягу и прочие глупости — для вас они не значат ровным счётом… эээ? Да? Скажу я вам другое — я вот прямо сейчас, ну суток так через десять, привезу вас на Стол Ярдвар. А теперь представьте, что они с нами сделают. Я, наверное, смогу купить половину своей планеты. А вы, Флориан? Вы представляете себе, что такое умирать часов так сорок? Вам будут постоянно колоть специальные препараты, чтобы вы не сошли с ума от боли. Вдумайтесь: вы отгрызёте себе язык, вы сожрёте свои губы — но вам всё равно не позволят умереть. Вас будут мучить и мучить. А потом, по истечении срока, вам отрежут конечности и примутся пилить череп.

— Корварцы никогда — ни один клан! — не пойдут на такое! — Флориан вырвался из-под меча Йорга и встал рядом с креслом первого пилота.

— Очень хорошо, дорогой генерал, — согласился Йорг. — Конечно, ни один клан никогда не пойдёт на такое… особенно несчастные Ярдвар, которые жили себе и ни одного хомо не трогали — пока не появился славный наш генерал Ледневски. Давайте-ка, генерал, присядьте в креслице, пристегнитесь как положено… а я пока сигаретку потяну.

Усадив Флориана в кресло первого пилота и пристегнув его, Детеринг вырвал из своего спаспакета малый бинт, которым тщательно завязал клиенту глаза.

— Вы что же, действительно готовы принять пытку? Ну-ну…

Раскурив, Йорг приподнял левую кисть Ледневски, сильно, с нажимом, помассировал её правой рукой, а потом резко и коротко воткнул огонёк сигареты в ноготь большого пальца.

Флориана выгнуло дугой, он бился в ремнях, даже не пытаясь высвободиться. Крика не было, только хрип…

— А казалось бы — такой жирный генерал, — вздохнул Йорг, рассматривая сигарету в своей руке. — Ещё изволите, ваша милость? Вот кстати, понять не могу, а как вы, ваша милость, пилотом ходили? Ну как, если вы даже отстегнуться не можете? И, кстати, знаете, у меня ещё есть пара сигар с собой. Не пожелаете ли сигару, мастер Флориан? В вашем досье чёрным по белому написано, что вы имели счастье выжигать сигарами глаза некоторым, особо наивным вашим кредиторам. А полицейским следователям вы присылали на дом свежие бараньи яички. Нет?

Детеринг сорвал с лица Ледневски бинт, и тот сразу осел в кресле, клацая зубами на каждом вдохе.

— Меня, как видите, кое-чему научили. А если вашей персоной займутся настоящие мастера?

— Выпустите меня, — голос Ледневски зазвучал на удивление ровно. — Фокусы с кошачьим гипнозом действуют на меня недолго, так что повторять опыт не стоит, бессмысленно.

— Отстегивайтесь, — пожал плечами Йорг. — Время у меня есть, я вроде как в увольнении по обстоятельствам личного характера. Кстати, должен вам доложить, что противодесантные комплексы мы на эту планету благополучно доставили, а уроды, нанятые вашим корефаном Энкром, частью полегли, частью смотали с мокрой задницей. Так что история, аналогичная «наследству Стайф», у вас не сыграет.

— Аналогичная чему? — В глазах Флориана мелькнуло недоумение.

— А вы серьёзно не знаете? Да, вижу… надо же. Какое совпадение! Был такой род — довольно давно по нашим меркам, — и был у него один замок, не так чтобы для этого рода важный, но по деньгам не бедный. И пришлось однажды делить там что-то с наследником со стороны внучатой прабабушки. Наследнику хотели честно отдать какую-то мелочь, но он упёрся: хочу, мол, то, на что рукой покажу, а нет — так пошли вы. Послали, понятно… наследника. Год проходит, другой — как вдруг на замок, в котором всего трое слуг сидели, разбойники напали. Слуг в паштет, гобелены с камнями — за пазухи. Шум, гам: род-то был известный. Тут появляется наследник и показывает на замок пальцем. И что? И отдали, потому как символ позора держать при себе не следует. Неужели не знали? Глазам своим не верю…

— После атаки жаб Ярдвар принесли бы Ойсмолл на золотом блюде, — скрипнул зубами Ледневски.

Он выбрался из кресла и прошёлся по тесной капсуле ходового поста — три шага, чтобы опереться локтями в пульт. Экраны продолжали работать, показывая близкий обрыв и слабые отблески звёзд на волне.

— Я не смею торопить вас, генерал, но… — Детеринг дёрнул плечом, — рассвет вам не встречать. Если вы хотите написать письмо — боюсь, я не смогу удовлетворить вашу просьбу. Вас просто больше нет, а как — уже не важно.

— Я знаю, — спокойно ответил Флориан, по-прежнему глядя в экраны. — Ты можешь гордиться собой, мальчик: добраться до самого Ледневски!

— Капитан лорд Детеринг, с вашего позволения. И гордиться мне нечем, так как это была всего лишь случайность, плюс небольшая помощь моих друзей на последнем этапе.

— Случайность, — эхом повторил Ледневски.

— Да, случайность. Не я — что ж, так или иначе на вас вышли бы другие люди. Вы слишком активно светились в среде криминальных финансистов… не надо думать, что в СБ сидят сплошные недоумки, помешанные на повышении качества стрелковых навыков и прочей ерунде… что там ещё модно рассказывать о нашей Конторе у флотских? Вы засветились, за вами пошли. Результат налицо.

Йорг лгал.

Фигура Ледневски обрела значение лишь в силу ряда весьма неожиданных обстоятельств, на которые никто — до поры — не обращал внимания. Звонким щелчком, всерьёз запустившим в его сторону массивный механизм Службы, было сообщение о связи с Яр-Энкром. Остальное — догадки, и не более, но Йорг хорошо знал, какую роль в истории человеческих спецслужб играл «фактор интуиции», редко упоминаемый аккуратными, тщательно причёсанными кабинетными историками, ни разу в жизни не познавшими стёртых на марше ног.

— Так не бывает. — Ледневски резко повернулся к Детерингу. — Не бывает. Понимаешь? Кто ты? Кто тебя прислал — Ярдвар?

— Ваша милость, — Йорг раздражённо поджал губы, — уж не думаете ли вы, что я вот сейчас вытащу из кармана служебное удостоверение? Всё, что от вас требуется, — ключи и голова. Мелочи жизни… Иначе — я везу вас тем самым Ярдвар. Да, я многое потеряю — ваша голова очень нужна мне для отчётности. Но, понимаете, я вот сейчас даже задумался: а может, оно и к лучшему? Со службы меня не то что не выпрут, я наверняка получу майора и без вашей дешёвой башки. Зато как отблагодарят меня Ярдвар… а мой род небогат, знаете ли. Содержание замка, многочисленная семья, всякие бабушки и приживалки — деньги, деньги и деньги. Так может, я зря мучаюсь, умоляя вас поступить как положено? Давайте так: я вам сейчас для начала срублю какую-нибудь руку, а потом вы подумаете. Хорошо? Какую вам удобнее — левую, правую? Кладите вот сюда, на пульт. Я вот вам жгутиком перетяну, чтоб лишней крови не было… Ярдвар вас и без руки возьмут, не правда ли? Ну?

— Сейф открыт, — хмыкнул Ледневски и шагнул к Йоргу. — Она открыла — первым делом. Но ты умеешь пользоваться ключами?

Детеринг попятился и слегка приподнял правую руку с мечом. Потайного оружия у Флориана не было… насколько он видел. Йорг не стал обыскивать его, просто не хотел унижать заслуженного, в общем-то, генерала. Да и повода тот не давал, в его, по крайней мере, представлении: более того, Йорг Детеринг не был уверен, что этот меч достоин того, чтобы срубить голову такому человеку, как Флориан Ледневски.

— Зачем это мне? — прищурился в ответ Йорг. — Ключами пользуются гнейты, владеющие древними устройствами, которые эти ключи читают…

— Электромеханическими компьютерами, — оскалился Ледневски. — Легко распознающими подделку. Сейф открыт, — повторил он, — ищи…

Детеринг удивлённо повернул голову туда, куда указывал палец Флориана, — отскакивая в следующий миг назад, упираясь спиной в переборку ходовой рубки, он уже понимал, что поздно…

Генерал Флориан Ледневски не пожелал просто так отдать свою голову офицеру ненавистной ему СБ.

Любой опытный пилот воспринимает свой корабль — вне зависимости от его размеров — как продолжение собственного тела. С годами приходит тончайшее ощущение траектории — ощущение органов управления и их воздействия на движение, с какой бы скоростью оно ни осуществлялось. Генерал Ледневски оставался асом до последнего трудноуловимого мгновения своей жизни.

Резким броском вперёд с одновременным падением на колени он поймал остриё приподнятого Йоргом меча чуть ниже подбородка, поднял в последнем своём усилии мышцы спины. Рука Детеринга пошла вниз, но капитан тут же выровнялся, помогая генералу, упирая рукоять в переборку.

…Йорг содрогнулся от влажного хруста; пробив всё на своём пути, клинок остановился, толчком упёршись в затылочную кость. Глаза Ледневски смотрели на Детеринга с холодным, мрачным бешенством.

— Вот и всё, генерал, — выдохнул Йорг, рывком выдёргивая меч. — Не зря я гордился тобой, мой вечно голодный пёс. Теперь уже всё… всё.

Через несколько минут он спрыгнул на воняющую дымом горелую траву, и холодная сырая ночь улыбнулась ему, заставив поднять глаза к небу. Рисунок звёзд оказался снова незнакомым, но Йорг усмехнулся — почти блаженно.

— Спасибо, небо, — прошептали его губы, — пока дела идут недурно.

Он отошёл от яхты, чтобы осмотреть повреждения. В целом, Кира не сотворила ничего, что невозможно было отремонтировать в кое-как оборудованных мастерских, а у Тита наверняка имелось нечто пожирнее. Вот старт «Диомида» выглядел крайне трудным, но хороший пилот при наличии некоторого свободного времени с такой задачей справится…

В нескольких метрах от правой передней опоры смирно висел над закопчённой землёй сундук с сокровищами. Йорг подошёл к нему и осторожно попытался усесться. «Доска» клана Ньеф даже не вздохнула, хотя, судя по происшедшим недавно событиям, её батареи уже должны были сдохнуть.

— Ну-ка, деточка, подержи меня ещё минутку, — с удовольствием распрямив спину, Детеринг принялся за поиски сигары.

От его шевелений доска немного просела, но падать и не подумала.

Сигара обнаружилась в узком кармашке слева, чуть сбоку от тяжёлой поясной сумки. Прикуривая, Йорг не удержался от искушения, и изуродованная рука сама собой скользнула вниз, чтобы пощупать застёжки. Там, в хаосе камней лежал небольшой бронзовый веер, скреплённый прочным кольцом из неведомого Детерингу синеватого металла: ключи — тот самый драгоценный груз, с которым злосчастный предок Яр-Энкра покинул свой мир, чтобы найти покой на дне глубокой бухты… в какой-то момент Йоргу захотелось надеть скафандр и разыскать его череп — капитан Детеринг знал, кто стоит такого подарка, — однако ж он остановил себя усмешкой: невероятные глаза леди Вьекки были слишком далеки от него.

…— Неужели их нельзя подделать? — спросил он у Мюира ещё в трюме «Шерпы» перед стартом.

— Почему же? — удивился лиддан. — Можно, конечно. Один раз… это мы с тобой часто молчим, уж так у нас принято. А корварцы — нет, у них никто никому рот не заткнёт.

Каждую из восемнадцати пластин веера особые мастера, издавна занимающиеся исключительно своим невероятно дорогим трудом, покрыли тончайшим многослойным узором из древних, полузабытых уже иероглифов. Количество слоёв, как слышал Детеринг, могло доходить до сорока восьми. Иероглиф на иероглифе… работа, трудно познаваемая человеком. Сегодня подделать это было — можно! И даже несложно…

Но завтра — изгнание из клана, недолгий позор, смерть: охотники найдутся.

Влажный ветер, что вдруг погасил занявшийся от дюз яхты подлесок, гнал в сторону океана незнакомый тому дым превосходной виргинии, выращенной на дьявольски далёком отсюда Сент-Илере. Этот ветер, знал Йорг, — последнее, что осталось от ушедшей у него на глазах романтической эпохи послевоенной Империи, эпохи, в которой фермеры богатели, промышленники строили верфи, а банкиры всерьёз задумывались о сенатских займах. На смену ей шло новое время, новая эра, полная адски голодных псов, ищущих для себя новые горизонты — и способных потянуть за собой реки крови. Ледневски, чья голова лежала у него под ногами, тщательно упакованная в термоизолирующий пакет, был лишь первым из них. Вслед за ветром придёт сталь… но нескоро, и миллионы ещё окажутся сожраны вечно голодными псами новой Империи.

— Нас ждёт многое, — Йорг бросил недокуренную сигару и надел шлем. — Кира? Всё-всё-всё… сейчас на орбиту, я уже готовлю доклад. Для нас пока всё… да-да, мне пора требовать эвакуации. Немедленной эвакуации, ха-ха!.. моя работа закончена, твоя тоже. Можешь прикидывать, какую виллу и где…

Он сплюнул и принялся, хрипя, толкать пиратский сундук, примотанный к антигравитационной лыже. Батареи дохли на глазах, страшно болела левая рука. Йорг прицелился в катер дальномером, выпрямился, выдохнул:

— Доедем, малышка! А не доедем, так тебя злой дядя Мюир в катер закинет… поехали, поехали!

1 Игрок — пират на арго имперских спецслужб и криминальных сообществ. — Прим. авт .

2 Кружевной — обладающий множеством боевых шрамов. — Прим. авт.

3 Фрески — на арго имперских ВКС — боевые татуировки, свидетельствующие о победах и поражениях военнослужащего Военно-Космических Сил; у лиц старшего и высшего офицерского состава со значительной выслугой лет и множественными эпизодами участия в боевых операциях могут покрывать тело полностью, за исключением лица и половых органов. — Прим. авт .

4 У корварцев — специалисты по генеалогии, занимающиеся вопросами старшинства в отношении сложных межклановых связей. — Прим. авт.

5 Фейрванн — в лидданской традиции уважительное обращение к старшему коллеге. — Прим. авт.