А я… наполнен спокойствием и заточен на работу. Отчаянно хочу танцев, но определенных, именно тех, тех, которые в последний раз закончились абсурдно и логично – в полицейской машине, только что без наручников. Я рвусь туда внутренностями (теми, что называют душой), хочу надеяться, рвусь телом, хотя и оно бы мне сейчас не позволило бы – разве что бинт и вытаращенные глаза. Но нет, нет, нет места, нет тела, нет отзыва. Не уверен, что могу душой проникнуться идеей вечеров в подвальчике и что могу предложить что-то – не потому что я такая-сякая (хотя и это не исключено), а потому, что мне слишком хорошо было в другом месте. Имитация – страшное дело. Но – с тобой – да хоть куда. Тут я это буду делать потому что с тобой, а значит буду.

Можно сделать что-то похожее на наши когдатошние треноровки в каразина («грязный паркет», хехе), и проводить это под предлогом тренинга – тем более никакой нелогичности в этом нет, это вполне такой себе полноценный тренинг. Джем-сейшн – круто, я хоть сейчас готов. Можно было бы еще поэкспериментировать с другими искусствами – порисовать гуашью на ватманах или пригласить хорошего фотографа (лучше всего было бы кума, да еще и спонсировать его хорошей камерой) – в процессе игры музыкантов или танца. А лучше все это вместе. И завязанные глаза – эту идею так просто оставлять нельзя, очень это впечатляет (даже людей на расстоянии и по рассказам). Или вот – «лишенность», или как-то «неочевидность» - танцор, лишенный части себя – без руки или ноги (руку можно просто привязать к телу), много таких уловок, которые мы частично пробовали – воображаемая привязка к полотку, например. Такого мне хочется. Как-то одна девушка, понаблюдав со стороны за моим танцем, удивленно заметила, что никогда не думала, что один человек сам по себе может так танцевать и создается впечатление, что рядом со мной кто-то есть. Можно тоже обыграть «без партнера» - вариант лишенности. Не знаю как, знаю, что я практически всегда так танцую.

Ну и плюс сразу встают организационные вопросы – сколько стоит, а захочется кофе или печенько, а это чайник, опять – спонсора нет.. это тоже нужно обсудить. Как ты это видишь? Понимание что делаешь – это первое. И не нужно даже придумывать концепт, все придет само собой, как только проговорим чего мы хотим. Я хочу вот таких примерно тренингов и арт-сессий. И первое больше. Мой голос прозвучал, соберем другие.

Актуальность твоя во мне важна до боли. И только бог знает как тяжело далось мне рационализированное до предела решение уехать – и вынужденное конечно. Но насилие в законе может в момент лишить тебя всего – средств к существованию до приезда друга, прав человека (но не привлекательности женщины). И совершенно неожиданные ситуации ставят перед фактом.

А дома… а дома тепло, улыбки и радость. Работа. Много работы. Обретаю почву под ногами. Я слишком точно знаю, что мне нужно для того чтобы чувствовать себя спокойной / счастливой / востребованной. И когда все сходится – это состояние душевного триумфа. Я спокоен. И успокоился, когда мне отказались менять билет, во время своей тихой, дисциплинированной дороги. С того момента, не смотря на неожиданные переворачивания улицы во Львове (а ведь красивые неимоверно), чувствую, что все идет непременно к лучшему. Долгий сон в дороге. Кажется, я именно спала, а пересадки-прогулки-разговоры – просто были в промежутке. А ведь так всегда – просто обычно мы гораздо больше смысла придаем той половине жизни, которая не-сон. А поскольку в последнее время у меня это была вовсе не половина, а какая-то жалкая пятая часть, то он дал о себе знать. Дорога – скользкий снег, по которому легко едет друг-чемодан, просыпаюсь от того, что рот открывается, граница как старая знакомая, ожидание Жмеринки (потому что там пирожки, и три тетеньки в купе: это уже Жмеринка? Это уже Жмеринка?, одна из этих трех – твой анет), встреча с воздушным ! шариком (мои родичи как всегда в ударе).

Не все сходится. В красном свете клуба веду деловые переговоры – любви нет, буду деньги зарабатывать. Не счастлив – так, что физически потребно, нет. Говорят, если ты для человека нолик, нужно ставить на нем крестик. А вот духу не хватит.

Последние дни в Варшаве – тяжелые, стрессовые, но с теплыми встречами – и неимоверная уверенность, что посиделки наши очень скоро опять продолжатся. Кум, как самый близкий родич и личный массажер – спасение души и тела. Пятница.. танцы. По входе в клуб решительно пьем водку. Отличное дело! Я совершенно не потею и мне не хочется пить – прекрасный вариант для танцев. И практически трезв. Единственное действие чудесного напитка – хочется чего-то настоящего, хоть любви, хоть драки. Потом со знакомой долго обсуждаем наши сердечные дела (обрывает фразу, пауза, «слушай, а тебя и правда желтые глаза»). Потом – да ладно, это административное правонарушение – но иностранка, без документов (я не ношу документы в клуб), машина, заблокированная дверь. Катя решила, что у меня странный юмор, когда она спит. А я порадовалась, что кум не пошел со мной. Уникальный опыт быть привезенной домой полицией. Это тоже нужно прочувствовать. На самом деле нет большой разницы в насилии. В ситуации любого из них первая реакция: это не со мной. Попытка дистанциирования, видимо – расчленение себя для спасения важной части.

А тексты жду. Присылай. Хочу читать, комментировать, даже критиковать – работа требует от меня сейчас большой скорости в осознании научных текстов, значит тренировка ума не повредит. Я жду твои тексты уже сейчас. Но и в долгу не останусь.

Твое преступное мяу, Харьков, 28.02.2012, 23:27